Текст книги "Эрта. Время сирот"

Автор книги: Николай Побережник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава девятая

Рыжий холм, так его все уже стали называть с подачи острого на язык и наблюдательного Локта. Большой участок на западном склоне был без грунта и какой-либо растительности, голая скала и, вероятно, из-за присутствия железа в камне, поверхность скалы после многократных дождей на протяжении веков покрылась ржавчиной, и эта ржавая плешь, заметная издалека, была неплохим ориентиром среди предгорий. Возможно, у местных, проживающих вдоль тракта, есть свое название этого холма, но пока еще отряд Кинта не встретил ни одного из них. Тут и до войны не часто на тропах можно было повстречать кого-то. Чем дальше от тракта, тем меньше людей, желающих жить по соседству с диким зверем, да и кочевники, судя по их меткам, которые Кинт замечал все чаще, любят посещать эти холмы.

Отряд вернулся в лагерь, когда над предгорьями сгустились сумерки. Брэтэ устал, возраст все же дает о себе знать, и тот запал дерзости и смелости, что он проявил в бою, к вечеру окончательно иссяк. Старый вояка не дождался ужина, уснул, сидя на вьюке и прислонившись спиной к дереву. Сарт принес походное одеяло и заботливо укрыл старика. Кинт также обратил внимание, что Григо, прежде чем присоединиться к нему и Локту за ужином, раздобыл у трофейщиков трубку и табак, сел на корни толстого дерева в стороне от всех, кашлял и пытался курить, глядя в одну точку.

– О чем думал? – спросил Кинт, когда Григо наконец бросил затею начать делать то, что не умел, и подошел к костру.

– О нем, – Григо кивнул на так и лежащего связанным с мешком на голове пленного офицера, – веришь? Еле сдержался, чтобы не подойти и кишки ему не выпустить.

– Не понял…

– Там, в деревне, в подвале одного из старых домов на окраине… там куча трупов, Кинт! Старики, женщины, дети… они не просто убиты, они замучены.

Кинт с трудом сглотнул кашу, расстегнул бушлат, поставил котелок на землю и сказал Сарту:

– Скажи караульному, пусть приведет офицера северян.

– Сейчас, – подскочил Сарт и убежал. Пленного бросили на землю перед костром, он уже не выглядел перепуганным, глаза источали ненависть и презрение одновременно. Офицер попытался встать, но тут же получил от Григо прикладом винтовки в колено и снова рухнул.

– Что вы сотворили с местными? – взревел Григо, быстро перевернул винтовку и воткнул штык в бедро северянину.

Офицер лишь стиснул зубы и застонал, но потом взял себя в руки и ответил:

– Они саботировали работу службы тыла.

– Дети? Грудные младенцы? – Свет от костра превратил лицо Григо, переполненное эмоциями, в страшное зрелище.

– Это был приказ генерала Мааса, он приказал, солдаты исполнили приказ. Это война.

– И где этот генерал Маас? – Кинт жестом попросил Григо не втыкать штык в другую ногу пленному.

– Вчера ушел к фронту вместе с артиллерийским полком, который проходил мимо деревни.

– Понятно… Григо, запомнил имя генерала?

– О да.

– Ты из пехоты? – Кинт достал трубку и забрал у Григо кисет с табаком.

– Нет, я офицер курьерской службы.

– При нем было, кстати, – опомнился Локт, подтащил к себе свой ранец и, покопавшись в нем, достал кожаный тубус для депеш, – на поясе прятал.

– Ну-ка, – Кинт открыл тубус, – вот это подарок! Кинт развернул перед собой карту, что-то похожее он видел у строителей треста в депо или на стене кабинета господина Тьетэ.

– Карта железных дорог вдоль всего Северного хребта, от Конинга до Майнга… Сарт, сбегай, лампу принеси. – Кинт пытался разглядеть карту в свете костра.

Григо тоже заинтересованно посмотрел на карту:

– Толку-то, ведь мосты взорваны, зато у нас теперь есть что-то получше, чем ваш с Брэтэ топографический шедевр.

Остальные документы представляли собой пару писем личного характера и один приказ недельной давности о снабжении фуражом инженерного корпуса, два звена которого заняты на восстановлении моста в двух сутках пути от Рыжего холма. В свете лампы было удобнее рассматривать карту и, изучив нужный участок, Кинт спросил пленного:

– То есть здесь, у моста, два звена инженерного корпуса?

В ответ офицер неубедительно кивнул.

– Я тебе сейчас углей из костра за ворот насыплю, – сказал Григо.

– Там не только наши солдаты, там еще и пленные армии вашего терратоса.

– Много?

– Отправляли неделю назад около полусотни человек, я не могу точно сказать, этим корпус тыловой службы занимается.

– А что ты можешь сказать точно? Ситуацией по фронту владеешь?

– Что я получу взамен, если скажу?

– Умрешь сразу, а не в течение нескольких суток, моля о смерти, это все, что я тебе могу обещать, – ответил Кинт.

– И целым, – добавил Григо, – у вас ведь, у северян, если покойник без головы похоронен, значит, нет ему пути на небеса? Верно?

– Верно… Хорошо, – с потухшим взглядом ответил офицер, – но это данные трехдневной давности.

– Ничего страшного, – сказал Григо; вид у него, конечно, мрачнее тучи, – а если соврешь, то я вернусь, откопаю тебя и отделю твою башку от шеи.

Обстановку по фронту, в надежде на легкую и быструю смерть, офицер рассказал – армия северян очень быстро оседлала предгорья и заняла ключевые районы на юге. Дальше, в степи, как и предполагал Кинт, северяне выходить не стали, и Мьент с его рудниками, большой станцией и депо стал ближайшим к фронту крупным городом на юге, захваченным врагом. Теперь на юге северяне спешно выстраивали оборону и с легкостью отбивали все контратаки армии терратоса Аканов, находясь на высотах и используя тяжелую дальнобойную артиллерию. Мосты, которые были взорваны перед началом войны, что парализовало переброску войск Аканов в северном направлении, теперь в срочном порядке ремонтировались, а северяне готовили наступление на Майнг на запад и на восток. На восток, к побережью, где на их пути встал маленький городок Конинг, который оказался в блокаде со стороны суши, но зато морем в Конинг доставлялось пополнение развернутому там крупному гарнизону, боеприпасы и продовольствие. Офицер также рассказал, что кроме регулярной армии, северный терратос имеет в своем распоряжении корпус наемников, который используется в основном для контроля над захваченными территориями. В самое ближайшее время северяне, чтобы успеть до зимы, начнут перебрасывать через перевал на транспортных дирижаблях и моторными повозками живую силу, вооружение, боеприпасы и будут готовиться к наступлению на Майнг, взять который они планируют не позже осени.

Пленного офицера похоронили недалеко от лагеря, рядом с другом Локта, городским жандармом, получившим тяжелое ранение в живот и умершим во время перехода от рыбацкой деревушки до лагеря. Кинт сдержал свое слово и выстрелил северянину в голову после его слов «мне больше нечего вам сказать».

Рассвет в новом лагере сопровождался бранью Брэтэ и командами Григо, который принялся гонять подчиненных с самого утра, пребывая в паршивом настроении.

Закончив завтрак, Кинт подозвал адъютанта:

– Сарт! Что с орудием?

– Северянин с утра занялся, говорит, починит.

– Как закончите, доложить!

– Так есть!

Пленный артиллерист по имени Зар не спал всю ночь, он слышал от бойцов Григо, что они видели в деревне, и очень переживал, что его кто-нибудь ночью тихо зарежет… Сарту его даже будить не пришлось. Как только рассвело, Зар уже возился с орудием, выставляя шестерни поворотного механизма. После завтрака Кинт распорядился, обратившись к Григо, проверить, учесть и пересчитать все трофеи, взятые с боя в деревне рыбаков. Все больше внимания Кинта привлекал Сарт, его юный возраст и в то же время безрассудная смелость производили впечатление. У Кинта всплыли в памяти картины прошедших суток, как Сарт, отбросив маскировку орудия, встав почти в полный рост под пулями противника, не переставая крутил ручку спуска орудия, еще и высовывался из-за баррикады, после чего корректировал прицел и снова стрелял и стрелял. Это уже не тот карманный воришка с площади у ратуши Латинга, с вороватым взглядом, неопрятный и постоянно выискивающий простака в рыночной толчее. Теперь Сарт за все время, что провел рядом с Кинтом, преобразился в пытливого, смелого и отчаянного парня, с вполне себе жандармской выправкой и представлением об уставах.

– Брэтэ, командуйте отряду построиться. – Кинт присел рядом с капитаном на ствол поваленного ветром сухого дерева и раскурил трубку.

Спустя пару минут на небольшой поляне, подгоняемый Брэтэ, построился весь отряд, за исключением четырех бойцов, стоявших в охранении, и трех раненых, лежавших под навесом, одного из них перевязывал Григо. Оставив дымящуюся трубку на пне, Кинт вышел к строю и встал рядом с Брэтэ. Закончив с перевязкой раненого, Григо тоже подошел, встал рядом с Брэтэ и тихо сказал:

– Раненые едва ли доживут до утра. Акли умер только что.

– Жаль, – так же тихо ответил Брэтэ.

Кинт вздохнул, немного волнуясь, не привычен он к ораторству на публике, хоть и публики той две дюжины с небольшим…

– Я мастер-жандарм корпуса охраны дорог Кинт Акан, служил в северном форте под началом капитана Брэтэ до момента отречения монарха и упразднения дорожной жандармерии. Хорошо знаю эти места, знаю горы и с этой и с той стороны перевала. И так случилось, что после выхода из Тека я командир нашего маленького отряда. Если по этому поводу есть возражения, высказывайтесь.

– Не молоды вы для командира? Господин Брэтэ на этом месте… – Вперед вышел высокий мужчина в чине главного мастера-бомбардира и с явными аристократическими корнями.

– Я на своем месте, господин Мобье. – Брэтэ сказал это тихо, но с такой интонацией, что лучше бы бранно рявкнул.

Мобье кивком отдал честь и встал в строй.

– Молод, верно, – Кинт пошел вдоль строя, – но сейчас, в этом месте и в сложившейся ситуации, имеет ли это значение? К тому же, если вы обратили внимание, то мое второе имя дано мне в честь нашего терратоса. Я шесть лет воспитывался в школе сирот с военным уклоном, закончил ее пусть не с отличием, но весьма успешно. Опыт командира, пусть и звеньевым, тоже имею. А свобода большинства из вас, наличие оружия и провианта в отряде неплохое тому доказательство, как мне кажется.

Бойцы слушали внимательно, Кинт не видел в их взглядах недоверия или безразличия, а это уже кое-что. Кинт развернулся, дойдя до конца строя, и пошел обратно, вглядываясь в лица жандармов-пограничников и армейцев.

– В той деревне мы все видели, что происходит с нашим терратосом с приходом северян, дальше будет только хуже. Я не знаю, что побудило северян начать войну, богатства ли предгорий, может, прогресс и наука нашего терратоса показались им угрозой, а может, безмерная алчность, жадность и порок наших гильдий показались им нашей слабостью, и тогда северяне решили, что пора взять силой то, что уже слабо контролируется парламентом. С этого момента объявляю наш отряд боевой единицей армии терратоса Аканов. Но мы не пойдем на юг, пробиваясь к нашим армейским корпусам.

Во взгляде одного из бойцов Кинт увидел безмолвный вопрос «почему».

– Потому что даже если мы геройски погибнем во время прорыва на юг, а так оно и случится… прорыв не будет иметь никакого смысла, тем паче не принесет пользы терратосу. Мы начнем громить тылы северян, устраивать регулярные рейды, уничтожать обозы фуражиров… Одним словом, будем воевать в тылу!

Кинт отошел от строя, немного помолчал, продолжая вглядываться в лица бойцов, и сказал:

– Кто согласен с этим моим решением как командира отряда, выйти из строя!

Весь строй шагнул вперед.

– Капитан Брэтэ, через час совещание штаба. Всем разойтись! Мастер-жандарм Локт!

– Я!

– Надо поговорить, идем, – сказал Кинт и направился к пню, на котором оставил уже успевшую потухнуть трубку.

После ужина Локт со своим звеном по приказу Кинта выдвинулся к мосту, на восстановлении которого работают пленные.

Глава десятая

– Мадэ… Мадэ, просыпайся! – Сэт трясла за плечо бывшую служанку, а теперь единственную подругу и близкого человека.

– Что, уже пора? – Мадэ сразу же проснулась и села на кровати.

– Да, уже шесть утра.

– Опять не спала всю ночь? – нахмурив брови, строго спросила Мадэ и стала одеваться. – Вот чего ты себя изводишь?

– Не могу, Мадэ… думаю о нем, об отце…

– Знаешь, – Мадэ зашла за штору туалетной комнаты, – что господин Григо, что Кинт… они оба любители держать судьбу за скользкий хвост. Не случится с ними ничего.

– Война же…

– Не отлиты еще для них пули, Сэт. Я готова, ну что, пошли?

– Пошли, – грустно кивнула Сэт, взяла со стола револьвер и положила его на дно плетеной корзины, накрыв полотенцем.

Закрыв дверь флигеля на тяжелый замок, Сэт и Мадэ спустились во двор, аккуратно преодолев несколько лестничных пролетов в предрассветных сумерках, прислушиваясь, немного постояли в арке и поспешили в сторону кабачка при депо.

В Латинге уже неделю не зажигают уличные фонари, а городские жандармы усердно следят за светомаскировкой, и если кто ослушался приказа городского совета, то городовой может и пальнуть по окнам в назидание, а со стеклом сейчас совсем туго. Только три дня, как город спит относительно спокойно, благодаря прибывшим с юго-запада терратоса пехотному корпусу, корпусу кавалерии и приданным к нему нескольким артиллерийским расчетам с новыми орудиями, которые могут стрелять по воздушным целям разрывными снарядами. А до этого, бывало, и скреверы северян появлялись, и их дирижабли сбрасывали на город бочонки с зажигательной смесью. Но самым страшным для жителей торгового Латинга стали ячейки бунтарей, которые неизвестно откуда взялись, словно по команде. Бунтари громили торговые и ремесленные кварталы, выкрикивали лозунги, понося парламент и гильдии. Но наконец в Латинге разместился большой гарнизон, и беспорядки были пресечены, правда, вылилось это все в приличную уличную войну. Выстрелы не умолкали два дня и две ночи, звучали свистки городовых и цокот копыт по мостовым. Напоследок бунтари, сами или по науке чьей, подожгли рынок и склады торговой гильдии, и теперь, чтобы купить продуктов, с раннего утра нужно было занимать очередь в торговых рядах, что переместились на площадь у ратуши.

Терратос лихорадили и война, и стихийно вспыхивающие беспорядки, организованные бунтарскими ячейками, словно все эти события как-то связаны друг с другом. Армии теперь приходилось отвлекаться от фронта на подавление разного рода акций бунтарей. Некогда самодостаточный, развитый и богатый терратос Аканов с началом войны стал разваливаться и расползаться по швам. Многие крупные промышленники и лидеры торговых гильдий перестали посещать заседания парламента, и во всем этом вихре внезапной войны и беспорядков стали извлекать выгоду – объединялись в какие-то общества, отказывались платить налоги, присваивали земли и объявляли своими вотчинами целые города. На заводах все чаще происходили акты саботажа, с востока терратоса, где была возможность добывать уголь и прочие ископаемые, так необходимые в данный момент, все чаще приходили известия о том, что каторжане, которые работали на шахтах и рудниках, бегут из-под стражи и собираются в большие банды. Эти банды нападают на обозы и поезда, грабят фермы, а затем расползаются по всему терратосу. Нехватка продовольствия, рост преступности, болезни – все это тянуло в бездну.

– Надо же! Какая встреча! – Шагэ чуть потянула за локоть Сэт.

Несмотря на ранее утро, длинная и извилистая очередь к повозке с мукой двигалась медленно. Горожане обсуждали последние новости с севера и слухи, многие из которых были правдой, и оттого еще более страшной правдой о том, что может ждать всех в будущем…

Сэт запустила руку в корзину, под полотенце, послышался звук взведенного курка…

– Тише, тише, подруга, не надо так нервничать, – Шагэ отпустила Сэт и искренне, если она это вообще умеет делать, улыбнулась, – я просто рада тебе, хоть у нас и знакомство прошло не очень благоприятно. А где же наш бесстрашный дорожный жандарм?

– Наш? – возмутилась Сэт и принялась искать глазами Мадэ в соседней очереди к лавке мясника.

– Ну хорошо, твой.

– Он… – Сэт не смогла сдержать слезы, и они буквально ручьем покатились из ее глаз, – он на севере… мы расстались, когда он посадил меня на последний дирижабль из Тека.

– Тека? – И без того большие и выразительные глаза Шадэ округлились. – Его ведь сожгли и разорили северяне.

– Угу, – всхлипывая и утирая слезы рукавом блузки, кивнула Сэт.

– И ты здесь совсем одна? – Очередь чуть продвинулась, но Шагэ, даже участвуя в разговоре, контролировала ситуацию вокруг и мягко подтолкнула Сэт в спину вперед.

– Я здесь с Мадэ, с подругой.

– Понятно… Послушай, Сэт, верно, ведь тебя так зовут?

– Да.

– Сэт, ты не против, если я зайду к тебе и твоей подруге, – Шагэ посмотрела по сторонам, – есть разговор, но он не для лишних ушей.

– Я не знаю… и мы едва знакомы.

– Вот и познакомимся. У меня есть бутылочка крепкой фруктовой настойки и немного шоколада, поговорим, выпьем за знакомство… как?

– Я живу у депо, район не очень.

– Во флигеле Кинта?

– Да… А ты что, там была? – раздула ноздри и выпрямилась Сэт.

– Ты забавная, – Шагэ улыбнулась, – нет, не была, просто я знаю, где он жил. Я много чего знаю про этот город и про то, что в нем происходит, о чем и хочу с тобой поговорить.

– Ну хорошо, поговорим, приходи в шесть вечера.

– Договорились. О, твоя очередь…

– Кто это? – спросила Мадэ, когда они с Сэт выходили с площади, а Шагэ, усевшись в повозку, помахала им рукой.

– Знакомая Кинта, сегодня в шесть придет в гости…

– Знакомая? – Мадэ остановилась.

– Во всяком случае, Кинт, когда мы с ней встретились, так ее представил. Она работала на него… нет, не то, что ты подумала, она вроде как сообщала ему что-то, иногда.

– Сообщала, значит… иногда…

– Мадэ, ну вот только ты еще не начинай, я уже и так не знаю, что думать! – Сэт даже немного прикрикнула и, остановившись, топнула ножкой.

– Ладно, пойдем домой, надо еще в депо успеть до обеда, господин Тьетэ обещал людей прислать, они дров привезут.

Господин Тьетэ успел выехать из Тека накануне вторжения, и известие о начале войны с северным терратосом застало его уже по прибытию в Латинг. Старуха Ригер как-то встретила Тьетэ недалеко от депо и сообщила, что во флигеле Кинта проживают какие-то девушки, одна из которых уже приезжала до войны. Тьетэ сразу же явился к Сэт и очень обрадовался, что она выбралась из Тека, а также тому, что помог ей в этом Кинт. Тьетэ пообещал помогать, когда угля подкинет, когда дров, а недавно передал небольшой мешочек с крупой.

Работы в депо у Тьетэ прибавилось в разы, и он порой оставался ночевать в кабинете, после того как засиживался с начальником станции за составлением новых маршрутов движения составов в обход взорванных мостов. Главным направлением была, конечно, дорога на Майнг. Терратосу требовались оружие, патроны и прочая техника для войны. Пришлось в темпе восстанавливать старую ветку, чтобы пустить составы в объезд территорий, где ведутся военные действия, но и на тех направлениях было неспокойно. Разбежавшиеся каторжане организовали несколько крупных банд, два состава в самом начале движения по новому маршруту были потеряны. По слухам, одну из банд возглавляет некий Толэ, то ли из бывших чиновников столичных, то ли кто-то из гильдий, бежавший ранее от правосудия и преследования тайной жандармерии. По тем же слухам выходило, что его банда самая многочисленная и организованная на северо-западе предгорий. Но помогла армия, кавалерийский корпус устроил несколько облав, банда Толэ была разбита, но не полностью, а сам Толэ как сквозь землю провалился. Всякое про него поговаривали, и то, что он с началом войны пришел с севера, где скрывался от жандармов тайной полиции, да и вообще, что он был нанят северянами, однако вышел из подчинения и ведет какую-то свою игру.

Шагэ постучала в маленькое окошко рядом с дверью во флигель ровно в шесть вечера.

– Я открою, – сказала Сэт и отвлеклась от стола, на который они с Мадэ сообразили скромный ужин – лепешки, овощи и немного тушеного мяса.

– В окно сначала посмотри, прежде чем дверь открывать, – ответила Мадэ, занимаясь у камина с чайником.

– Мммм, а пахнет-то, даже со двора запах чувствуется. Девочки, надо осторожно, а то весь сброд, что повылезал из подворотен с началом войны, выстроится к вам на кормежку. – Шагэ прошла в комнату и остановилась посередине, осматриваясь и держа в руках небольшую корзинку. – Уютно, и если что, по крышам можно уйти.

– И чего по крышам-то лазить? – Мадэ наконец повесила на крюк чайник над огнем и, вытерев ладони о фартук, подошла к Шагэ и протянула руку: – Мадэ.

– Будем знакомы, Шагэ, – пожала она руку строгой женщине и протянула ей корзинку: – Вот, как и обещала, настойка и шоколад.

– Шоколад… роскошь какая, – сказала Сэт. – Ну что, тогда за стол?

За столом болтала все больше Шагэ, рассказывая Сэт и Мадэ о Латинге, о том, какой это был хороший город до войны, что происходит в нем после вторжения северян и все последние сплетни и слухи.

– А вообще, подруги, – уже поужинав и неоднократно приложившись к бокалу крепкой настойки, сказала Шагэ, – надо уходить из Латинга.

– Это почему?

– Слишком много разговоров ходит в городе о… – Шагэ поскребла длинным ногтем по лаковому покрытию добротного и тяжелого деревянного стола, – пока стоит гарнизон, мы можем себя чувствовать в относительной безопасности, но солдат на днях отправят на север, я слышала об этом от одного симпатичного капитана-кавалериста. Останутся только городовые, а пользы от них… И мои, эм… покровители куда-то все подевались в последнее время и заступиться за слабую женщину некому.

После этих слов Шагэ немного развернулась на стуле и демонстративно поправила кобуру с маленьким двуствольным пистолетом на бедре.

– И куда же уходить? – Мадэ покосилась на пустую оружейную пирамиду у кровати, лишь на двух крючках висели два пояса с револьверами, которые когда-то достались Кинту в качестве трофеев.

– Сама пока думаю, – пожала плечиками Шагэ, а затем разлила остатки настойки по медным бокалам, – знаю точно, надо уходить туда, где поменьше стреляют, поменьше пара и железа и где побольше лугов, пасущегося на них скота, ну и где найдется парочка деревенских простофиль, которые будут ухаживать за дамами…

– Шагэ, эти деревенские простофили сначала попользуют тебя хорошенько, хкм… простите, Сэт, – немного смутилась Мадэ тому, что сказала.

– От меня не убудет, – поправила маленькую шляпку Шагэ, – зато в тепле и сытости. Или вы предпочитаете остаться здесь и, как мыши, каждое утро пробираться к площади, чтобы купить горсть муки? Вы хороши и лицом и фигурой, милые мои, и думаете, что останетесь незамеченными, когда банды возьмут власть в городе?

– Банды? – глаза Сэт округлились. – Какие еще банды?

– Ну как какие, каторжане, говорят, начинают возвращаться. Я слышала, в Сырой роще появились лихие люди, и поверьте, как только гарнизон уйдет, то ничего хорошего не стоит ждать.

– А почему ты решила рассказать это все именно нам и предлагаешь уходить с тобой именно нам? У тебя что, подруг нет или других близких людей, родственников? – Мадэ не верила странной гостье.

– У меня была пара приятелей, но они куда-то запропали, а вот с подругами, да, как-то не повезло, – улыбнулась Шагэ, – и родни у меня нет. А вы мне просто симпатичны и вызываете доверие. Кинт хороший человек, и я думаю, что и его девушка тоже хороший человек.

– Темнеет… – Мадэ кивнула на окно.

– Да, засиделась. – Шагэ встала из-за стола. – Так что скажете?

– Мы подумаем. – Сэт тоже встала из-за стола.

– Подумайте… я все равно в ближайшие дни покину этот город, с вами или без вас, но вместе было бы веселее и не так страшно.

– Приходи завтра на обед. – Сэт протянула руку Шагэ.

– Договорились, мне как раз хозяин одного ресторанчика должен за кое-какую услугу, так что я приду не с пустыми руками.

– Я ей не верю. – Мадэ наблюдала в окошко, как Шагэ быстрым шагом прошла в арку. – Я прослужила у господина Григо десять лет и знаю, как выглядят люди определенного круга…

– Она не паинька, Мадэ, я это знаю, но согласись, втроем будет действительно легче.

– А как же Кинт, он велел ни во что не ввязываться.

– Если нам действительно здесь будет угрожать опасность, то думаю, он одобрил бы наше решение… Я ему напишу письмо и оставлю в тайнике.

– Ох… не знаю, Сэт, не знаю. – Мадэ опустилась на стул. – Конечно, если война затянется, то эта наша новоявленная подруга права.

– Так что, поедем?

– Пойду закрою ставни, и давай спать, решение примем завтра.