Текст книги "Путешественники"
Автор книги: Николай Трублаини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
ТАЙНА «ПРИНЦА»
– В 1921 году к Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому пришел неизвестный и рассказал историю «Черного принца». Он заявил, что может указать место, где лежит на дне моря этот корабль с грузом золота. По приказу Дзержинского была создана экспедиция подводных работ особого назначения. Экспедиция эта должна была разыскать «Черного принца» и поднять со дня моря его золото. Через несколько лет после начала розыска севастопольский водолаз Чумак нашел на дне моря у берегов Балаклавы паровые котлы. Они могли принадлежать только «Черному принцу», так как он был единственным пароходом английской эскадры, погибшим здесь. Обломки «Черного принца» лежали, на значительной глубине, и советским водолазам, которые в то время еще недостаточно овладели техникой своего дела, было трудно достать золото «Черного принца». Тогда японская водолазная фирма предложила свои услуги на таких условиях: шестьдесят процентов золота им, остальное нам. После окончания работ они оставляют нашим водолазам все свое оборудование. Эти условия были приняты, и японцы приступили к работе. Одной из характерных особенностей их техники было опускание водолазов на значительные глубины без тяжелого, неудобного водолазного костюма, который называется скафандром. Японские водолазы заменили его маленькой маской, закрывающей лицо. Так и наша экспедиция под-водных работ особого назначения, которая сокращенно называется Эпрон, работает теперь на всех морях Советского Союза, поднимая утонувшие корабли; здесь, в Балаклаве она имеет свое учебное заведение. Вот слева от вас, на склоне горы трехэтажный дом. Это водолазный техникум. А справа в бухте около берега неподвижно стоит судно, которое было когда-то адмиральской яхтой. Теперь это плавучая база водолазного техникума, – рассказывал Михаил Фритиофович.
Наши путешественники только что сошли с трамвая, прибывшего из Севастополя, и стояли на краю узкого бульвара перед небольшой площадью, которая была центром Балаклавы. Бухта напоминала им не то пруд, не то спокойную реку, по ширине примерно такую же, как Днепр. Был конец дня, солнце давно спряталось за высокой горой, нагретый воздух был неподвижен, от каменных и железных столбиков на берегу тянуло жаром. На площади, около киосков с водой и мороженым кучками толпились балаклавцы, и среди них выделялись курсанты водолазного техникума в морской форме.
Михаил Фритиофович, окончив свой рассказ об истории Эпрона, спросил одного из прохожих, как пройти к гостинице, и повел свой отряд по указанному направлению вдоль бухты.
В маленькой гостинице их с вежливой суровостью встретил неприступный швейцар. Не успел врач вымолвить и слова, как швейцар заявил:
– Все номера заняты. Наведайтесь позже, но вряд ли будет что-нибудь.
Михаил Фритиофович пожал плечами и сказал, что он врач Гансен и с ним пятеро школьников-экскурсантов, и он надеется, что для них что-нибудь найдется на одну ночь.
Услышав фамилию врача, швейцар встрепенулся, изменил неподвижно-величественное выражение лица, стал сразу приветливым и сказал:
– О-о! Для вас забронированы три комнаты.
– Именно столько нам и нужно, – ответил Михаил Фритиофович, – одна для девушек, вторая для мальчиков и третья для меня.
Новый сюрприз, – сказал Шарль, поддерживаемый улыбками пионеров, – вы, значит, знали еще до нашего посещения панорамы, что мы будем в Балаклаве?
– Нет, я из панорамы послал сюда телеграмму, – шутя, отвечал врач.
В тот же день после обеда и получасового отдыха они побывали в водолазном техникуме. Начальник техникума дал разрешение осмотреть лабораторию и обещал на другой день вывезти ребят в море, чтобы показать спуск водолазов под воду.
Стройный командир, которому начальник передал экскурсантов, стал показывать им свой техникум. Они увидели большие, круглые, словно огромные глобусы, морские плавающие мины и большую сигароподобную торпеду, имеющую на своей корме два винта, которые приводятся в движение сжатым воздухом и придают торпеде, наполненной взрывчатыми веществами, почт невероятную скорость. Одной удачно выпущенной торпедой можно потопить самый крупный военный корабль.
– Водолазы должны быть хорошо знакомы с этими штуками, – показывал на мины и торпеды командир.– Представьте себе, что мина оторвалась и поплыла или затонула на небольшой глубине, или то же самое случилось с торпедой. Иногда водолаз встречается случайно с этим, чаще ему дают задание очистить целый район от таких опасных штук. Их надо вытащить из воды или уничтожить на месте. Водолаз, – продолжал он, – должен быть слесарем, клепальщиком, электриком, столяром. Под водой может встретиться любая работа, которую приходится выполнять водолазу. Со всем этим надо знакомить наших курсантов на суше раньше, чем спускать их под воду. А потом уже под водой их учат выполнять разные работы, которые им могут встретиться на практике.
Они прошли в один из кабинетов, где висели скафандры, а на полках лежали медные шлемы с большими стеклами для глаз. В углу стояло какое-то страшилище, похожее не то на механического человека, не то на средневекового рыцаря, закованного со всех сторон в броню, прикрытого панцирями и кольчугами. Это был человек-великан.
– Что это такое? – тотчас спросила Ванда, подходя к механическому подобию человека.
– А это глубоководный твердый скафандр. Вы видите, – продолжал командир, – здесь висят большие резиновые костюмы. В эти костюмы одевают водолазов, когда их спускают под воду. Они называются мягкими скафандрами. В таких скафандрах работают все наши водолазы.
Скафандры есть разных систем. Мы пользуемся двумя системами. Скафандр первой системы водолаз может надеть самостоятельно, но он имеет некоторые недостатки. Скафандр другой системы значительно лучше и больше у нас распространен, но, чтобы его надеть, водолазу нужна помощь четырех сильных людей, которые растягивают резиновый воротник скафандра, чтобы водолаз мог влезть в свой костюм.
В мягком скафандре водолаз, спускаясь на дно, чувствует давление воды. Л вы, наверное, знаете, что каждые десять метров воды давят с силой одной атмосферы. На глубине пятидесяти метров вы уже чувствуете давление пяти атмосфер, то есть в пять раз больше, чем на поверхности. Под таким давлением кровь начинает растворять в себе находящийся в воздухе азот, которым вы дышите. Воздух поступает к вам по особым шлангам, то есть резиновым трубкам, которые соединяют вас с поверхностью. На поверхности стоит водолазная помпа, и ею накачивают водолазу воздух под воду. Если человека, в крови которого начал растворяться азот, быстро подмять на поверхность и уменьшить атмосферное давление, азот начинает быстро выделяться, и кровь в сосудах закипает. Человек, пробывший долго под водой и сразу поднятый на поверхность, или умирает, или заболевает так называемой кессонной болезнью, которая доставляет человеку большие мучения.
В мягких скафандрах наши водолазы спускаются на семьдесят-восемьдесят метров. Советские водолазы, работающие в Севастополе, поставили мировой рекорд спуска на глубину в мягких скафандрах, спустившись па 115 метров.
Но люди хотят спускаться глубже и без опасности для жизни и здоровья. Вот и сконструировали твердый скафандр. Он сделан из металла. Человек в этом скафандре не чувствует давления воды, он защищен от него. Один из наших водолазов спускался на 100 метров. Его сразу подняли на поверхность. А если бы поднимать с такой глубины человека в мягком скафандре, на это надо было бы потратить не менее двух с половиной часов. Водолаза в мягком скафандре поднимают очень медленно, чтобы азот, находящийся у него в крови, выделялся не быстро, постепенно.
Как видите, твердый скафандр значительно удобнее для спуска на глубину, но для работы он почти не пригоден. У водолаза в мягком скафандре руки открыты, и ему под водой удобно работать. А в этом скафандре вместо рук какие-то клещи, и ими даже привычному человеку нельзя сделать всего того, что можно сделать пальцами. Этими клещами разве что шнурок завяжешь, или какую-нибудь вещь поднимешь – вот и все. Кроме того, этот скафандр очень тяжел. Он весит полтонны. Конструкторы-изобретатели продолжают совершенствовать разные аппараты для спуска под воду, и надо надеяться, что в ближайшем будущем наши водолазы смогут работать на глубинах в 200-300 метров, а может быть, и на больших.
Показав экскурсантам скафандры и шлемы, командир проводил ребят в сад при техникуме и, усадив их вокруг столика, попросил задавать вопросы:
– Расскажите нам о Эпроне и о его работе, – попросил Вася, – а то сегодня Михаил Фритиофович начал, но рассказал только про «Черного принца».
– Значит, начало вы знаете?
– А скажите, – поинтересовалась Зоя, – много золота японцы нашли на «Принце»?
– Семь золотых монет.
– Как?! Только семь монет?! – воскликнули удивленные экскурсанты.
– А вам об этом Михаил Фритиофович не сказал?
– Нет, я кончил на том, как японцы принялись искать золото, – сказал врач.
– Ага. Ну так надо вам знать, что пока японские водолазы работали здесь, около Балаклавы, осматривая морское дно, какие-то архивариусы установили, что, согласно старым документам, золото, которое вез английский корабль «Принц» («Черным принцем» его назвали позже), было оставлено в Стамбуле. К берегам Крыма «Принц» пришел без золота.
– А откуда же те семь монет?
– Было на нем немного денег, принадлежавших офицерам, капитану, матросам. Водолазы так тщательно все перерыли – не удивительно, что им удалось найти несколько монет. Итак, оказалось, что золото «Черного принца» – миф. Но Эпрон, созданный для розыска золота на дне морском, остался и нашел под водой много чего более ценного, чем золото. Мы начали поднимать корабли, пароходы, подводные лодки, которых оказалось множество у берегов наших морей. Вы слышали о ледоколе «Садко»? Мы вытащили его со дна Белого моря после того, как он пролежал там семнадцать лет. Мы спасли в полярную ночь у берегов Шпицбергена второй ледокол, краснознаменный «Малыгин», мы сумели сварить пароход «Харьков», который погиб во время шторма у берегов Турции, разломавшись надвое, Теперь
«Харьков» плавает так, словно с ним ничего не случалось. Прибрежные воды Черного моря мы почти полностью очистили от затонувших кораблей, подняв их несколько десятков. Кроме того, мы работаем на строительстве портов, гидростанций и везде, где надо работать под водой. А как мы спускаемся под воду – увидите завтра, когда выйдете с нами вместе па наших баркасах. – И командир попрощался с экскурсантами.
АРТИСТ ПОД ВОДОЙ
Большой катер выходил из бухты в море. Вздымая за кормой зеленые волны, он спешил выбраться на темно-синий простор спокойного моря. На катере находилось около полутора десятков непривычных к морю пассажиров. Эпроновцы везли съемочную группу кинорежиссера Маташова, снимавшего фильм, в котором главный герой был водолаз. Этого водолаза играл артист Оппенбах, прославившийся исполнением ролей в приключенческих фильмах. Сегодня его должны были спустить в воду, и кинооператоры готовились снять несколько кадров о необычайных приключениях героя.
Вместе с киногруппой ехали и наши юные путешественники. Они испытывали двойное удовольствие, так как должны были увидеть и то, как водолазы спускаются на дно моря, и киносъемку интересного фильма.
Маташов и Оппенбах познакомились со школьниками и, свысока посматривая на них, говорили о разных приключениях, которые случались с киноактерами. Два оператора все время возились со своими аппаратами. У одного из них был большой аппарат, поставленный на треногу, второй держал в руках маленький, репортерский, так называемый «Кинамо» и поминутно щелкал все, что считал достойным внимания.
Михаил Фритиофович сидел на корме рядом с командиром, проводником, который охотно рассказывал историю Балаклавы и генуэзских башен, все еще вздымавшихся здесь над берегом моря.
Путешественники разместились кто где: Шарль, Ванда и Зоя – возле киносъемщиков, Вася завел длинный разговор со старым боцманом, а Марко переходил от борта к борту с фотоаппаратом Шарля, нацеливаясь то на береговой пейзаж, то на двух молодых водолазов, лежавших на солнце в трусах, то на своих товарищей. Наконец, он примостился, на левом борту и стал фотографировать. Но только Марко нажал спуск затвора, как деревянная планка, на которой он стоял, сдвинулась с места, и мальчик едва не упал. Ухватившись рукой за борт, он выпустил из рук фотоаппарат, и тот под жалобные возгласы ребят булькнул в воду. Все всполошились, но в следующее мгновение широко открыли глаза: один из молодых водолазов вскочил на ноги, подпрыгнул и, мелькнув в воздухе, упал в море и исчез под водой. Кинооператоры опомнились первыми и закрутили ручки своих аппаратов. Следом за ними проявил активность командир-эпроновец, приказав остановить катер. Вскоре юноша показался из воды. Он выплыл на значительном расстоянии от лодки, так как катер успел за это время пройти несколько десятков метров, и теперь по инерции продолжал отдаляться. Но уверенная рука рулевого повернула катер, машина снова запыхтела, и они приблизились к пловцу. Юноша глядел разочарованно.
– Не поймал, – крикнул он командиру.
Командир сочувственно кивнул головой и обратился к Михаилу Фритиофовичу:
– Этот Чепрак у нас лучший пловец. Он чудесно ныряет и ловит вещи, которые ему бросают в воду. Жаль, что не удалось поймать аппарат. – Потом, повернувшись к боцману, приказал: – Выбросьте здесь на всякий случай буек. Когда будем возвращаться, попробуем достать.
Пока пловец поднимался на палубу, боцман бросил в воду кусок железа с длинным шнурком, на конце которого был привязан деревянный поплавок.
– Ты не очень огорчайся, – сказал командир Марко, – может быть, нам удастся его вытащить. Вот мы здесь оставляем знак. Хорошо, что курсант прыгнул, это дает нам возможность почти точно установить, где лежит аппарат.
Марко стоял взволнованный и смущенный. Прежде всего он чувствовал себя очень неловко перед Шарлем, которому принадлежал аппарат. Он подошел к товарищу и тихо промолвил, чтобы другие не слышали:
– Ты прости меня, Шарль, я тебе постараюсь достать такой же аппарат.
Шарлю было жаль аппарата, он сердился на Марко, но, глянув на виноватую физиономию и смущенную, растерянную фигуру товарища, ответил:
– А может, водолазы его и достанут. Мне очень жаль его, но что же делать.
Киноактеры окружили молодого водолаза, но он не задержался с ними и подошел к Марко и Шарлю. Чтобы успокоить их, он рассказал случай, когда начальник школы потерял часы на значительно большей глубине, и все же их достали. Чепрак так уверенно рассказывал о том, как достанет аппарат, и так украшал свой рассказ разнообразными присловьями и сравнениями, что вскоре ребята повеселели. Молодой водолаз завоевал их симпатии.
В море стоял на двух якорях катер, и над ним поднимался эпроновский флаг-вымпел, обозначавший: «Осторожно, здесь под водой водолазы».
Катера остановились один около другого. В это время поднимали двух водолазов с глубины одиннадцати метров. Сначала экскурсанты увидели, как на воде начали лопаться многочисленные пузырьки. Эго выходил воздух, которым дышали водолазы. Но вот и они сами, словно морские чудища, лезут по трапу, спущенному в воду, на баркас.
– В этом месте мелко, здесь всегда проводится тренировочный спуск наших курсантов, – объяснил Чепрак путешественникам.
Тренировочный спуск закончился. Курсанты перебрались на катер, в котором приехали киноактеры и экскурсанты. А те, в свою очередь, перешли на их катер. С ними пошли и водолазы Маз и Чепрак: они должны были спустить Оппенбаха на морское дно.
После короткого инструктажа на Оппенбаха стали надевать скафандр. Четверо водолазов взялись за резиновый воротник. Артист вступил в него.
– Раз, – скомандовал Чепрак, – и все четверо потянули воротник вверх и в разные стороны, а Маз помогал Оппенбаху влезть в костюм.
Раз, – снова скомандовал Чепрак, и артист провалился и резиновый мешок.
– Руки мылом намазали? – спросил Чепрак. – Ну, просовывайте их в рукава.
Ванда заметила, что артист побледнел, когда ему принесли шлем. Не только она, видимо, обратила на это внимание: Чепрак, обернувшись к детям, подмигнул, указывая на артиста. Но вслух он сказал, подбадривая:
– Вы молодец, товарищ Оппенбах, у нас есть водолазы, которые теряли сознание, когда им впервые надевали скафандр.
Второй водолаз лукаво заметил:
– Ну что ж, дело не совсем безопасное.
– Не говорите чепухи, – сурово обратился к водолазу командир, но в глазах его светились такие же насмешливые огоньки, как и у других водолазов.
– Разыгрываете меня, – засмеялся Оппенбах, однако в голосе его появилась какая-то сухость, и он несколько раз прокашлялся. Ему надели на голову шлем и большими ключами закрутили гайки, скреплявшие шлем с сорочкою. Теперь разговаривать с водолазом можно было лишь по телефону. Один из киноартистов сел вместе с водолазным старшиной к телефонному аппарату, чтобы поддерживать связь с Оппенбахом.
– Лев Викторович, – кричал он в трубку, – как ты себя чувствуешь? – И, выслушав ответ, говорил товарищам: – Неплохо, только спрашивает, почему дышать тяжело.
– Скажите ему, что это со страху так кажется,– ответил один из водолазов.
– И скажите, чтобы не забывал нажимать головой на клапан, выпускающий воздух, – посоветовал Чепрак.
Наконец Оппенбаха одели и приготовили все для спуска. Два человека медленно качали насосом водолазу воздух.
К телефону подошел режиссер и взял трубку:
– Лев Викторович, – сказал он, – сейчас вас будут спускать. Помните, что сегодня тренировочный спуск. Мы снимем только первые кадры.
Никто не слышал, что отвечал актер режиссеру, но последний сказал несколько подбадривающих слов и попросил товарища Маза начать спуск.
Оппенбах стал медленно сходить с баркаса, переставляя ноги по трапу со ступеньки на ступеньку. Наконец, он очутился по шею в воде и остановился.
– Спускайтесь! – крикнул ему в телефон его товарищ. Но тот не двигался.
– Он говорит, – передавал сидевший у телефона, – что трап кончился и дальше ноги ставить некуда.
– А он думал, что у нас лестница до самого дна? – спросил Маз.
Все засмеялись, услышав это.
– Скажите ему, чтобы выпускал трап из рук, – посоветовал командир.
Телефонист передал этот совет, но в ответ услышал от Оппенбаха: «За что же тогда держаться?»
– Скажите ему, что не надо держаться, надо идти под воду.
– А он говорит, что так может утонуть.
Товарищ Маз наклонился к Оппенбаху, который испуганно смотрел сквозь круглое стекло. Командир жестами показал ему, чтобы он выпустил из рук трап и смело нырял.
После минутного колебания Оппенбах выполнил этот совет и очутился под водой, уже не слыша и не видя смеха и аплодисментов, сопровождавших его исчезновение.
Он пробыл под водой минут десять, привык и уже шутил, отпускал по телефону разные остроты и приглашал товарищей наведаться к нему. А когда вылез, то чувствовал себя настоящим героем, который подвергался смертельной опасности и не обращает на это никакого внимания.
Режиссер решил, что на первый раз достаточно. Погода предвиделась штилевая и ясная, режиссер не боялся отложить съемку на следующие дни.
– А вы молодец, – обратился Чепрак к актеру. – У нас делали съемки нескольких фильмов из жизни водолазов и подводников, и почти всегда вместо актеров под воду спускались мы. Они боялись.-Водолаз назвал несколько кинофильмов, в которых ему пришлось сниматься.
Поехали, – приказал товарищ Маз. – Нам еще надо попытаться разыскать фотоаппарат, а тут вечер уже не за горами.
Матросы подняли якорь, смотали шланг воздухопровода, уложили скафандр и телефоны. Заработал мотор, и катер двинулся назад.
Марко и Шарль снова начали беспокоиться, удастся ли разыскать такой маленький аппарат на морском дне.
– Найдем, – подбадривал их Чепрак, – часы, монеты находили – аппарат разыщем.
НА МОРСКОМ ДНЕ
Поплавок, брошенный боцманом на том месте, где утонул аппарат, спокойно покачивался на легких волнах. Его нашли очень быстро и, остановившись, бросили якорь.
Чепрак подошел к командиру и что-то шепотом сказал ему. Тот подумал и кивнул головой.
– Если вы не будете возражать, – обратился он к Михаилу Фритиофовичу, – мы спустим Марко вместе с Чепраком. Пусть разыскивает аппарат, который он потерял.
– Вы считаете, что это возможно?
– Это абсолютно безопасно. Здесь глубина четырнадцать метров. Мы спустим его в рейдовой маске. Если ему станет плохо, он выпустит из рук груз и, словно пробка, всплывет наверх.
– Давайте попробуем.
– Марко, – позвал Чепрак, – хочешь под воду спуститься?
– Всегда готов! Нет, это вы в самом деле?
– А ты думаешь, я шучу? Потерял аппарат, так давай искать.
– Это мой аппарат, может быть я его скорее нашел бы, – несмело высказался Шарль.
– Нет, я потерял, я виноват, я и должен искупить свою вину, – энергично запротестовал Марко, которого охватило невероятное воодушевление.
Спуститься под воду! Ведь еще вчера он мог только мечтать об этом. Он согласен пойти на любые жертвы, лишь бы побывать там.
– Спускаем Марко, а там увидим, – решил командир.
Между тем один из водолазов прыгнул в воду с обыкновенным ведром и показал, как с помощью этого «прибора» можно спуститься под воду. Он надел ведро но голову, взял в руки шнурок с грузом и нырнул. В ведре оставался воздух, которого не может вытеснить вода, и это давало возможность водолазу дышать несколько минут.
Выпустив из рук груз, ом сразу же всплыл на поверхность. Ведро, наполненное воздухом, действовало, как большой мяч, и вытаскивало за собой человека.
– Вот, ребята, сможете на своей Лопани демонстрировать, – сказал командир. – Она у вас, говорят, так глубока, что по ней пароходы ходят.
Чепрак надел скафандр, а Марко надели на лицо рейдовую маску. Это была реконструированная японская маска, в которой водолазы разыскивали «Черного принца». Она больно сжимала лицо, закрывала только нос и глаза. В рот вставлялась маленькая трубочка. Держа ее в зубах, человек регулировал поступление воздуха в маску. Нажмешь зубами и чувствуешь, как входит воздух в маску. Выходил же он оттуда автоматически. А забудешь нажать на трубку, воздуха не хватает, начинаешь задыхаться, открываешь рот и глотаешь горько-соленую морскую воду.
Марко рассказали о том, как надо вести себя под водой и как регулировать дыхание.
– Телефона у тебя нет, так вот, если захочешь, чтобы тебя подняли, дерни за шкурок трижды. Ну, а если забудешь, то просто выпусти из рук груз, и тебя сразу вынесет на поверхность.
– А у меня азот не закипит в крови? – поинтересовался мальчик.
– На этой глубине азота в кровь не наберешь.
Первым под воду пошел Чепрак. Минут через пять он дал сигнал, чтобы спускали Марко.
Марко волновался, но ничем не выдавал этого. Он сошел по трапу и, когда оказался по шею в воде, несколько раз пробовал нырять. Сунет голову в воду, посидит так минуту и снова высунется. Дважды он забывал нажать на трубку и дважды глотал воду. Но когда высовывал голову, не говорил об этом.
Наконец, ему скомандовали покинуть трап. Руками Марко держался за шнурок с привязанным к нему двадцатикилограммовым грузом. Другим шнурком он был обвязан за талию. На этом шнурке его спускали, за него он должен был дергать, если захотел бы что-либо сообщить наверх. Раз дернет – спускайте; два – остановите; три – тяните наверх; четыре – дайте больше воздуха.
Первое впечатление было такое, словно он превратился в огромного краба. Перед его глазами проплыла прозрачная медуза, внизу виднелось чистое песчаное дно, а немного дальше – заросли зеленой травы. Водоросли напоминали зеленый луг. Но вот перед ним неясно замаячила какая-то фигура. Это двигался на него водолаз в скафандра, Чепрак. Он движением руки позвал мальчика за собой. Через полминуты оба стояли на морском дне. Из-под Марко метнулась камбала и медленно поплыла над зелеными зарослями. Мальчик удивленно оглядывался вокруг. Его поражало, что здесь так хорошо видно. Подняв голову, рассмотрел над собой дно катера.
Чепрак пошел куда-то. Марко решил от него не отставать, и водолаз, очевидно, догадавшись об этом намерении, одобрительно закивал шлемом. Они прошли шагов двадцать и остановились на маленькой песчаной прогалине среди водорослей. На песке у края прогалины что-то чернело. Марко тотчас догадался. Это был фотоаппарат.
Радостно бросился он к находке и, думая схватить ее, выпустил из рук шнурок с грузом. В то же мгновенье его подбросило вверх. Марко старался удержаться под водой, но какая-то сила быстро поднимала его тело. Мальчик барахтался, махал руками и ногами, переворачивался, но ничего не мог поделать. «Закон Архимеда, – промелькнула мысль, – меня несет на поверхность». Те, кто был на катере, с удивлением и тревогой увидели, как неожиданно из воды вынырнула голова в маске. Но сразу же и успокоились, так как мальчик уверенно поплыл к катеру.
Его подтащили за шнурок, и он вылез на палубу. Когда с него сняли маску, Марко с возмущением и огорчением начал рассказывать, как он неожиданно выпустил из рук груз. Весть, что аппарат нашелся, очень обрадовала всех, а особенно Шарля. Он тотчас же начал просить, чтобы его спустили под воду; он-то уж не расстанется с аппаратом. Но в это время по борту показался шлем Чепрака. Он поднял руку, в которой все увидели фотоаппарат.
Не успел Чепрак подняться на борт, как все заметили, что из бухты к ним идет моторная лодка с эпроновским флажком на мачте. Пока Чепрак раздевался, моторка подошла к катеру.
– Михаил Фритиофович! – послышалось из лодки, и наши путешественники увидели своего старого знакомого. Это кричал маленький человечек, Валентин Шторм.
Лилипут размахивал соломенной шляпой, и вся его фигура, движения, голос говорили о том, что он чрезвычайно доволен этой встречей.
Михаил Фритиофович тоже сиял шляпу и приветствовал Валентина Шторма. Обрадовались и все водолазы.
– Валя, ты откуда? – громко спросил его Чепрак, высовываясь из открытого иллюминатора своего шлема.
Путешественники тепло приветствовали таинственного человека, который уже четвертый раз встречался с ними за время путешествия.
– А я за вами, – сказал Шторм, обращаясь к ребятам.
– Откуда же вы узнали, что мы здесь?
– Случайно узнал и привез вам приглашение прибыть на главную черноморскую базу Эпрона. Эта лодка может вас сейчас же отвезти туда.
– А наши вещи?
– Передайте в гостиницу записку, и их отошлют автомашиной. А на базе вам приготовлено помещение. Вас приглашают командир и комиссар базы. Вот письмо. – И он подал врачу конверт.
– А мы здесь одного из ребят уже под воду спускали, – сказал товарищ Маз, пожимая лилипуту руку.
– А остальных? Надо бы всех.
– Поздно.
– До вечера успеем.
– Давайте Михаила Фритиофовича в скафандр упакуем.
Школьники видели, что Шторм здесь свой, близкий человек. Водолазы, видимо, любили его и уважали. Он так уговаривал товарища Маза всех спустить под воду, что симпатии к нему пионеров сразу выросли. Они коллективно поддержали эту просьбу, и все вместе сумели уговорить товарища Маза.
Сначала спустили под воду Михаила Фритиофовича в скафандре и Шарля в маске. Потом Зою, которая долго визжала и потом ныряла не глубже как на пять-шесть метров, потому что попробовала соленой морской воды. Ванда была дольше всех под водой, и, наконец, ее силой вытащили оттуда. Она принесла с собой букет водорослей, несколько камешков и маленького краба, уцепившегося за ее палец.
Последним спустился Вася. Уже вечерело, и в под-годных глубинах начало темнеть. Ему дали помечтать г,сего несколько минут. Он успел только вспомнить капитана Немо и профессора Аропакса и представить себя в роли человека-амфибии, как вдруг Чепрак начал дергать за шнурок, подавая сигнал всплывать на поверхность.
Трудно выразить радость школьников, которую принесла им эта необыкновенно интересная водолазная экскурсия. Они шумно выражали горячую благодарность Чепраку, Мазу и маленькому человеку Валентину Шторму.
Наконец Шторм предложил им немедленно перейти в его лодку.
– Уже вечереет, а пока мы доберемся до Кливерной бухты, станет совсем темно.
– Ну, что же, давайте перебираться.
Попрощавшись с Мазом, Чепраком и их друзьями и передав приветствие начальнику техникума, наши путешественники пересели на «Стрелу» – так называлась лодка эпроновской базы.
«Стрела» оправдывала свое название. Она разрезала воду с такой скоростью, что, казалось, выскакивала в воздух.
Быстро надвигалась южная ночь. На темном небе появлялись одна за другой звезды и с каждой минутой разгорались все ярче.
Валентин Шторм рассказывал путешественникам, как возвращался он в Сухуми и часто вспоминал о них; говорил о том, что он сейчас начал интересную научную работу, наблюдая жизнь еще не изученных рыб и микроскопических существ, которые служат добычей для этих рыб. Он надеялся установить пути передвижения черноморских рыб и дельфинов.
Ванда отделилась от компании и перешла на нос лодки. Держась рукой за борт, девушка задумчиво следила, как исчезала красная полоса над горизонтом. «Будто прощальный взмах платка», – подумала она Ветер развевал ее волосы. В сумерках вечера утопал морской простор, рождалось желание мчаться еще быстрей, преодолевая буйный ветер, заглянуть за темную завесу, которой ночь окутывала море.
К Ванде подошел Валентин Шторм. Он остановился рядом с ней и некоторое время молчал. Потом, повернувшись к девушке, спросил ее:
– Ванда, скажите, у вас был брат?
Ванда вздрогнула и подняла глаза на лилипута.
– Был.
– Вы его помните?
Девушка молчала.
– Забыли? – допытывался Шторм.
– У меня есть брат, его зовут Сигизмунд Врублевский.
– Это тот моряк, который спас вас. Но у вас был другой, родной брат.
– Да… – дрожащим голосом ответила девушка, – но я его не помню… Хотя иногда, словно во сне, он видится мне, высокий, прямо великан, с доброй улыбкой на лице…
Ванда помолчала, а потом продолжала:
– У меня был брат. Но откуда вы это знаете? Кто вам рассказал?
– Я знаю больше, чем кто-либо другой… Скоро вы…
Лилипут не кончил: к нему подбежали Марко и Вася.
– Смотрите, смотрите! – кричали они.
Рядом с лодкой плыли, то и дело выпрыгивая из воды, дельфины.
Они привлекли внимание путешественников, и ребята бросились к Шторму как к специалисту с разными вопросами.
Но Ванда и не поглядела на морских животных. Взволнованная разговором с гидробиологом, она тревожно посматривала на него. Вскоре дельфины исчезли, Шторм снова подошел к девушке и договорил то, что хотел сказать:
– Ванда, вы скоро увидите вашего брата. Ваша память вас не обманывает. Он, действительно, великан, чудесный человек, и становится печальным только тог-да, когда вспоминает вас, потому что он очень любил свою сестренку и до сих пор был почти уверен, что вас нет в живых. Пока я ничего больше не скажу.
