Текст книги "Ливийский вариант"

Автор книги: Николай Николов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3. Арабский клинок

На галечном пляже бухты тишина, только небольшие волны, накатывая на берег, легко шумят прибоем. Человек в гидрокостюме, притаившись, лежал в густой тени у борта рыбацкой лодки. Оружия, кроме ножа аквалангиста, у капитана Ершова не было, а все снаряжение сделано в Китае. В случае нештатной ситуации принадлежность трупа пловца к какой-либо спецслужбе по этикеткам не установят.

Прошло восемь минут, затем еще пять. Сергей по-пластунски переместился под прикрытие развешенной на деревянных кольях рыбацкой сети. Отсюда открывался широкий обзор всего пляжа.

Несколько лодок сушились на небольшом каменистом холме. Устроившись под одной из них на шерстяном коврике, Хасан тоже старался не шуметь. В широкую щель между бортом перевернутой лодки и галькой в свете звезд виден почти весь берег. Араб пытался понять, куда делся аквалангист и нервно перебирал четки. Много подобных ночей провел Хасан в этой удобной для контрабандистов бухте, часами лежа в засаде. Но, кажется, раньше он так не нервничал – обычно на дело они ходили вдвоем с братом.

Левую руку холодил пристегнутый на предплечье под рукавом старинный кинжал в ножнах. Этим оружием Хасан не лишил жизни ни одного человека, даже неверного – не хотелось расставаться с такой красивой вещью. Ножны и рукоятку клинка густым арабским узором украшала инкрустация из драгоценных камней. Старики поговаривали, что обагренный человеческой кровью кинжал должен поменять хозяина: его лучше кому-нибудь подарить или продать. И поэтому, хотя убивать ему приходилось, это оружие оставалось чистым.

Попало оно к Хасану благодаря двоюродному брату – тот украл из дома своего отца старинный кинжал и передал ему как раз перед боем. Спрятанные под одеждой ножны играли в схватках роль защиты – ими прикрывалось предплечье безоружной руки от кисти до локтя. Поэтому и выпал один из камешков.

Это случилось около пятнадцати лет назад на старом базаре – Хасан отбил левой рукой удар турецкой сабли. Клинок в ножнах оказался у него незаметно, когда он как бы случайно спрятал руки за спиной. Брат был рядом.

Соперник – бедуин, не желавший платить за охрану верблюдов у караван-сарая, размахивая саблей, и подумать не мог, что какой-то мальчишка сможет оказать ему достойный отпор. Ножны Хасан засунул в левый рукав, а в правой стиснул кинжал. Бедуин ударил сверху, Хасан подставил предплечье левой руки под наклоном, кривая сабля рассекла домотканую рубаху и соскользнула по ножнам вниз, не причинив вреда. В тот же миг старинный клинок оказался у самого горла караван-баши. Еще одно движение, как при свежевании ягненка, и кровь забрызгает песок под ногами. Тогда-то Хасан, совсем еще мальчишка, и понял, что такое взгляд полный предсмертной тоски. Толпа зашумела, окружающие оттащили Хасана подальше, но эту первую, самую важную схватку в жизни, он выиграл с честью и стал настоящим мужчиной.

Бедуин быстро отсчитал двойную цену и убрался вместе со своими верблюдами. Отец двоюродного брата не стал требовать вернуть клинок назад.

После этого прошло много лет, и в схватках араб использовал это оружие редко, хотя почти всегда носил его с собой. В добрые былые времена один вид неизвестно откуда появившегося в руке клинка останавливал многих горячих парней. И в ночной бухте кинжал еще не один раз пригодился Хасану – одним коротким ударом легко рубились веревки или вскрывались мешки контрабандистов для проверки и бакшиша. И без разницы, висят они с бортов шлюпок или ждут в общей куче отправку наверх, по тропинке. Если дань снимали еще до разгрузки товара на берег или контрабандисты пытались уйти из залива не рассчитавшись, мешки срезались за считанные секунды. Дельцы держали их привязанными за бортом лодок так, чтобы иметь возможность, в случае появления патрульных катеров, быстро сбросить контрабанду в воду. Срезанные с бортов в бухте, даже распоротые мешки с сигаретами или гашишем выносило утренним отливом в открытое море совсем недалеко. На рассвете Хасан с братом выходили из бухты на рыбацкой лодке и собирали товар.

Если перевозчики были старыми знакомыми и платили деньгами, только что сгруженную у кромки прибоя партию товара проверяли редко. Но чаще они с братом действовали по другому. Тяжелые упаковки с алкоголем или электроникой удобней всего брать у почти метровой ступеньки на тропинку, которая шла вверх, через скалы, к дороге. Контрабандисты должны останавливаться у ступени для передачи товара наверх. Бесшумно появившийся из темноты Хасан обычно без лишних вопросов, только пожелав добра и мира, получал положенную долю. Здесь, у этого уступа, нередко доставалась самая крупная добыча.

Попадались и наложницы. Но ни Хасан, ни его брат никогда не использовали право первой ночи на мусульманской земле. С контрабандистами давно установились негласные правила. Если у единоверцев не хватало наличных на оплату дани, их пропускали, назначая долг. Такие долги иногда стоили дороже, чем деньги. Да, в этой бухте прошли, пожалуй, лучшие времена.

Шум камней, скатившихся с горы, мало беспокоил Хасана. Он знал, что, если кто-то пойдет по тропинке сверху, мелкие камешки посыплются прямо на отполированную за много лет площадку у подножия высокой ступени, и звук будет совсем иной. Хасана все больше волновало другое – где прячется русский.

Только сейчас он понял, что видел человека в матовом костюме аквалангиста, но не слышал его шагов. Араб начинал не только нервничать, но и злиться на самого себя. Хотелось просто проконтролировать получение товара и немного увеличить оплату, а теперь этот русский прячется и неизвестно, что у него на уме. Отсюда, сверху, светлые бумажные пакеты с компьютерными железками отчетливо видны. Они лежат недалеко, метрах в десяти, на корме одной из лодок. Это лодка брата, с нарисованным на борту масляной краской знаком, который наверняка знают русские.

Похоже, того, кто пришел за товаром, насторожил шум камнепада, и он затаился. Оставалось только перебирать четки и отдавливать бока на гальке. Но еще час тихо лежать под лодкой Хасан просто не мог – сильно поджимал низ живота. Один раз он уже отлил, но сейчас хотелось еще сильнее. Надо попытаться расслабиться и закрыть глаза хотя бы на пару минут.

Тяжелая, как золотой слиток, пластиковая коробочка давно спрятана за широким поясом. Пожалуй, это самая ценная часть товара, и теперь главное – удвоить сумму. Как это сделать, Хасан пока не знал. В старые времена брат, почти не различимый в темноте, бесшумно подкрадывался и накидывал удавку на шею недовольного. Сейчас такой вариант не пройдет, брата рядом нет.

Раньше они делили ночь в бухте на две равные части. Хасан любил поспать под утро, и тогда брат дежурил, укрывшись под другой лодкой. Если раздавался незнакомый звук или «сигнал опасности» – брошенный в борт лодки камешек, Хасан моментально просыпался и брал ситуацию под контроль.

К рассвету похолодало, и он пожалел, что не прихватил у родственников одеяло. Не хотелось говорить лишнего и признаваться в своих тайных делах с русскими. Хотя, кажется, брат догадался, куда он ушел после вечернего намаза. Большой молельный коврик из верблюжьей шерсти Хасан привез с собой, а кинжал как всегда при нем.

После того как перед самой войной в бухте стали появляться серые военные катера, а по тропинке контрабандистов начали переправлять большие, темно-зеленые ящики, от сбора дани пришлось отказаться. На каменистом пляже становилось небезопасно. Катера, прикрывая суденышки с грузом, подолгу светили прожекторами, обшаривая каждый уголок бухты. По гальке расхаживали люди, вооруженные автоматами, и под их прицелами рисковать не хотелось.

Когда война началась появились новые клиенты – нелегалы. Раньше они пытались добраться из Африки до ближайшего итальянского острова Лампедуза, отправляясь в море на лодках и катерах на свой страх и риск из другой части Ливии – Триполитании, в районе границы с Тунисом. Правительство Каддафи с этим боролось, и при нем нелегалов просачивалось немного.

А с началом восстания и в течение почти двух месяцев желающие найти счастье в Европе толпами, со всей Африки, валили через регион со столицей Бенгази – Киренаику. Им нужны были лодки и возможность спокойно отчалить от берегов Ливии. Тогда Хасан обзавелся парой автоматов Калашникова и вместе с братом и парой крепких ребят снова взял бухту под свой контроль.

Мощный поток живого товара превратился в пересыхающий ручеек после того, как суденышки с нелегалами стали загонять обратно катерами блокирующего ливийское побережье иностранного военного флота. Зато контрабанда шла почти в открытую. Появился героин, порошок и таблетки, а гашиш теперь вывозили из Ливии.

В последнее время по ночам в бухте стало тихо. На рассвете рыбаки, пользуясь отливом, спокойно выходили в море. Зато все чаще с просьбой об отправке товара стали обращаться бородатые из катибов повстанцев. Куда теперь отправлялось оружие, Хасан предпочитал не спрашивать. Платили они мало или совсем никак, но ссориться было опасно. Когда удавалось, он запоминал маркировку на ящиках и оставлял записки с данными для Емельяновича в тайнике. Но товар в стандартных ящиках шел редко, чаще попадались завернутые в брезент стволы. Пару раз удалось засечь упакованные отдельно от снарядов трубы, следить за которыми очень просили русские. На перегрузке у высокой ступени пару раз Хасан надрезал брезент, оказалось, что контрабандой шли еще советские или китайские ручные противотанковые гранатометы. За эту информацию заплатили не плохо, но обещали еще более круглую сумму, если удастся быстро сообщить об отправке переносных зенитных комплексов, советских или новых, все равно. Почти такие же трубы, но стреляют из них по самолетам.

Уже наверняка прошел целый час, как аквалангист появился на пляже, но после камнепада его не ни видно, ни слышно. На всякий случай араб вытащил из-за пояса тяжелую коробочку и спрятал ее по коврик.

Хасан закрыл глаза, отложил четки и улегся поудобнее. На фоне слабого шума прибоя движение русского мог выдать любой звук.

Развешенная для просушки рыбацкая сеть пахла морем. Капитан Ершов по квадратам, слева направо изучал обстановку. Три пакета с передачей обнаружились в условленном месте, на кормовой банке лодки с нарисованным на борту характерным знаком.

Продолжая наблюдение, Сергей обнаружил интересную деталь. На одной из перевернутых лодок явно читались следы не так давно побывавшего здесь мужчины. Об этом свидетельствовали темные разводы мочи на днище. Ершов перевел взгляд ниже. Свежие отпечатков шагов на каменистой ряби гальки обнаружить не удалось. Кромешной тьмой выделялась щель между грунтом и бортом соседней, тоже перевернутой, но приподнятой с одной стороны на камне, посудины. Свежей краски ее ободранное днище не видело уже минимум год. Если выбирать место для засады, то лучшего, пожалуй, не найти. Стоило присмотреться внимательнее.

Хасан мысленно повторял суры, но нервы, похоже, сдавали. Все сильнее хотелось освободиться от переполнявшей мочевой пузырь жидкости. Араб рискнул и, подвинувшись, на секунду, выглянул из укрытия. Русского не было. По телу, от холода или от волнения, или от всего вместе, пробежала мелкая дрожь. Высовываться из под лодки слишком опасно – аквалангист, не разобравшись, мог прихлопнуть его одним выстрелом.

Через прибор ночного видения Ершов за секунду четко зафиксировал в памяти лицо человека, выглянувшего из-под приподнятого борта. Короткая стриженая борода, усы, без головного убора. Неужели Рембрандт? До начала отлива оставалось не так много времени, а до рассвета еще предстояло выбраться из бухты и как можно дальше отплыть в открытое море. Сергей легонько бросил камешек в одну из сушившихся на пригорке лодок.

От раздавшегося громом небес стука по деревянному борту лодки Хасан на миг потерял голову. Привычка сработала быстрее, чем разум: старый сигнал тревоги заставил его выскочить из укрытия.

Капитан наблюдал, как араб ловко, ужом выбрался из-под борта, отбежал на пару шагов, на ходу разматывая широкий пояс, остановился, спуская штаны. Ершов бросился к лодке с пакетами. Содержимое бумажных упаковок из-под натовского пайка в мгновение ока переместились в специальный водонепроницаемый чехол. Рембрандт, между тем, закончил свое дело и, подтягивая шаровары, смотрел прямо на капитана. Что-то здесь не так.

Неслышное движение за спиной и Сергей, шестым чувством ощутив угрозу, попытался резко присесть, чтобы уйти в сторону прыжком с переворотом. Но он не успел – в ту же секунду у него на шее захлестнулась наброшенная сзади удавка. Тонким шелковым шнурком брат Хасана ловко заарканил бойца.

«Теперь его, словно бычка, можно стреножить, обыскать и пустить на корм рыбам», – подумал араб, держа удавку натянутой, как струна.

Хасан, неспешно приближаясь, спросил по-русски:

– Ты зачем здесь?

– Получить товар от хороших людей, – с трудом проcипел Сергей.

Удавка немного ослабла. В руке Хасана, словно появившись из воздуха, блеснул длинный клинок. Араб подошел совсем близко и, пристально глядя в глаза, продолжил:

– Я тебя узнал.

– И я тебя помню. Что теперь?

– Самое время рассчитаться.

Хасан медленно приблизил острую как бритва сталь к шее пленника. Ершов мог бы, одновременно с ударом головой назад, попробовать выхватить нож из неопренового чехла на бедре, но вместо этого только слегка тряхнул зажатым в руке чехлом с железками:

– Дорого стоит? – в папке с делом агента «Рэмбранд» отмечалось, что араб прекрасно владеет техникой ножевого боя и стоило попытаться решить вопросы мирным путем.

– У меня есть еще кое-что, но сумму придется удвоить.

Капитан отвел взгляд, как будто пытаясь разглядеть что-то в чернильной темноте скал за спиной Рембрандта. Торговля – любимый арабский вид спорта. Если соглашаться сразу, то продавец может обидеться.. Через несколько секунд он снова смотрел арабу в глаза:

– Ты знаешь, что мы тебя никогда не обманывали. Посмотрим и заплатим, если того будет стоить.

Хасан сделал еще шаг вперед и теперь стоял практически лицом к лицу с Ершовым. Их немигающие взгляды скрестились как стальные клинки. Страха в глазах русского не было. Араб понял, что ссориться и мстить за разбитый в прошлый раз нос не стоит, а лучше завершить начатое дело. Хасан легким движением кинжала рассек удавку, слегка порезав на шее капитана гидрокостюм:

– Сейчас принесу, это ценная вещь. А ты, – он коротко взглянул на брата, – не вздумай тронуть этого человека. Он заплатит нам позже.

Заднего можно убрать ударом с разворота, а в уходящего Хасана метнуть нож. «Цель ростовая, удаляющаяся, в условиях плохой видимости», – но Сергей погасил адреналиновую вспышку. Капитан лишь медленно поднял правую руку и провел пальцами по разрезу:

– Мне пора уходить.

Через минуту мусульманин вернулся с черной пластиковой коробочкой и, передавая ее капитану, словно вспомнив о чем-то важном, нахмурил брови:

– У меня украли бинокль.

Ершов улыбнулся – вечно муслики друг у друга что-то крадут, хотя по шариату за воровство рубят руку:

– Бери мой. Будешь видеть даже в темноте.

Получив подарок, Хасан тоже слегка улыбнулся и, символически обнимая Ершова на прощанье, на ухо прошептал:

– Деньги на счет: двойная сумма, плюс десять тысяч сверху.

Слава Аллаху, все прошло хорошо, и брат оказался рядом.

Темная коробочка – прибор весом около трехсот граммов в прочном пластиковом корпусе с характерными разъемами на задней панели – очень похожа на внешний жесткий диск. Возможно, на нем сохранилась информация, либо файлы удастся восстановить. Важная сведения или нет – разберутся в Москве.

А сейчас пора сматывать удочки. Начался отлив. Ершов рассчитывал с его помощью быстро покинуть бухту и, подхватив течение, удалиться от берегов Ливии на максимальное расстояние.

Надувной неприметного зеленоватого цвета плотик течением и попутным ветром уносило все дальше на северо-восток. Непромокаемый чехол с передачей от агента Рембрандта плывет в прозрачной воде Средиземного моря, принайтованый метровым линьком. Сброшено в море лишнее снаряжение. На всякий случай Ершов оставил только гидрокостюм и нож аквалангиста в неопреновом чехле. Нож пригодится, в случае внештатной ситуации железки отправятся на дно. А такие ситуации, как не страхуйся, бывают.

Как запасной вариант отхода планом предусмотрен даже многокилометровый заплыв с ценным грузом к всплывшей подлодке. Но, где та лодка и станет ли она светиться ради него, это типичный армейский вопрос на засыпку.

Капитан Ершов отправил в эфир условный сигнал и проверил работу радиомаяка. По основному варианту плана операции в течение часа его должен подобрать гидросамолет с греческими опознавательными знаками.

Глава 4. Советы, ракеты, корабли и самолеты

На экране радара боевого корабля Шестого флота ВМС США в Средиземном море исчез один из подсвеченных объектов, перемещавшихся в зоне интереса. Цель «медленная», распознаваемая как низколетящий гражданский самолет. Для наблюдения в этот квадрат направлен беспилотный летательный аппарат.

Волны монотонно покачивали надувной плот, солнце припекало совсем по-курортному. Послышался звук мотора приближавшегося самолета, который в небе выглядел игрушечным. Ершов развел руки в стороны, словно сам собрался взлететь. Пилот гидроплана заметил сигнал, самолет ушел на разворот и через несколько минут приводнился, обдав плотик пеной бурунов. Сергей распорол ножом плот в нескольких местах, и тот стал медленно тонуть. Плыть к самолету совсем недалеко.

Сигнал о пропавшей с экрана радара цели поступил на командный пункт «Маунт Уитни» – флагманского корабля Шестого флота ВМС США. Дежурный офицер взял ситуацию под контроль и попытался связаться с гражданским пилотом.

Летчик гидросамолета, приветливо распахнув дверцу, помогая Ершову забраться внутрь:

– Хелло, друг.

– Хеллоу, как ты?

Грек в солнцезащитных очках на пол-лица дружелюбно улыбался, но по-английски говорил плохо:

– Все ок, летим на Кипр.

– Топлива хватит?

– Должно хватить, есть запасные баки. Основные я тоже дозаправил.

В головных телефонах, наушниках пилота, неразборчиво послышалась речь. Он прижал один из них к уху покрепче и улыбка на лице сменилась выражением легкой озабоченности:

– Вызывают янки, военные моряки.

Ершов, пригибаясь в крошечном салоне за высокими креслами, лихорадочно стягивал гидрокостюм:

– Ответь им и скажи, что у тебя легкая поломка, уже взлетаешь.

– Они спрашивают, нужна ли помощь?

– Взлетай, разберемся.

Дежурный офицер вел переговоры по радио и одновременно смотрел на мониторе видео с камеры дрона в реальном времени. Гидросамолет начал разбег для взлета.

С трудом удерживая на ходу приоткрытую дверцу, Ершов сбросил в воду ставший ненужным гидрокостюм. Новенький нож аквалангиста в неопреновом чехле тоже пошел на дно. Щелкнула, закрывшись, дверца. Самолет оторвался от воды и, качнув крыльями, начал плавно набирать высоту.

А на видео с беспилотника дежурный заметил, как из гидроплана в воду упало что-то темное.

– Повторяю вопрос. Вам нужна помощь?

– Нет спасибо, все в порядке, – с ужасным акцентом ответил летчик. – Мы летим дальше.

Дежурный офицер отметил несколько странностей в этой простой, на первый взгляд, ситуации и зафиксировал точное время для рапорта. Зачем гидросамолет делал остановку, что упало в воду, почему он сказал «мы», когда в кабине был явно виден только один человек – может, причина в плохом знании английского? И еще: самолет взлетал с необычно длинным разбегом, словно с перегрузом. Офицер решил продолжить плотное наблюдение и отправить внеочередной доклад.

Оператор дрона подвел беспилотник ближе к точке, где темным пятном выделялся погружавшийся под воду предмет.

Похоже на гидрокостюм, но подтвердить это по ускользавшему в глубину силуэту трудно – слишком быстро тонул. Еще один, большего размера, тонущий предмет был зафиксирован на расстоянии примерно сорока футов от места приводнения гидросамолета.

Старший офицер дежурной смены, получив внеочередной рапорт, изучил материалы. В маршрутном листе частного гражданского самолета пунктом прибытия указан Кипр. Опознавательные знаки соответствовали, на запрос летчик ответил. Оператор дрона, успевшего обогнать гидросамолет, снял картинку с видом кабины – в ней два человека – пилот в светлой и пассажир в гавайской рубахе в одинаковых очках от солнца. Тяжело взлетел наверняка из-за навесных емкостей для горючего. Что в них, военных не касается.

– Наверняка тянут порошок. Запроси, куда летят, возьми на проводку, если больше ничего странного не будет, срочно не докладывай, включишь в доклад по смене. Передай информацию греческой и кипрской полиции.

– Да, сэр.

Из Южной Америки кокаин идет морским путем до Гвинеи-Бисау, потом перекидывается в Мали, а оттуда проложен свежий маршрут в Европу транзитом через Ливию. Кроме того регион оживленный, в небе сотни гражданских самолетов, а у военных хватает своей работы – неизвестно где затаились подводные лодки русских.

Ершов, устроившись в пассажирском кресле, надел параллельный комплект головных телефонов. Один из пунктов плана операции по доставке ценного груза – просидеть весь полет скрючившись в салоне минисамолета у полупустого ящика с греческим коньяком – Сергей решил забыть прямо на выходе из приемной Новикова. Американцы запросили конечный пункт полета и, получив ответ, похоже, успокоились. Самолетик летел ровно, словно по линеечке. Сергей почему-то вспомнил про выброшенные в воду галеты из сухого пайка боевого пловца, хотя есть еще не хотелось.

«Как могучий горный поток, помчались охотники по пескам пустыни. Волк услышал погоню и побежал. Он бежал изо всех сил, он прятался в руслах сухих арыков, но его поднимали собаки. Он хоронился за барханами, зарывался в песок, но везде его настигала погоня. Волк обессилел, но он был хитер: он прыгнул в заброшенный колодец и притаился на дне».

Полковник Алексей Емельянович Белов, сидя в своем кабинете за ореховым журнальным столиком, читал «Туркменские народные сказки». Он уже знал, что два часа назад Ершов вызвал для отхода самолет. Плоский монитор на рабочем столе полковника из кресла не видно, он развернут в сторону глухой, без окон, стены, завешенную дорогим персидским ковром со скромной коллекцией холодного оружия. Если придет сообщение от адмирала Новикова, компьютер отзовется звонком колокольчика.

Полковник пытался найти подходящие тексты для вечернего воскресного чтения трехлетней внучке Алисе. Коллеги, зная о новом хобби Емельяныча, подкидывали литературу. В сказках герои разили друг друга мечом, травили ядом, сажали в печь или, в крайнем случае, обманывали. Проводили разведывательные и диверсионные операции, шли на вооруженный конфликт, убивали или снабжали дезинформацией. Причем, так вели себя и хорошие и плохие персонажи. Побеждали, правда, всегда хорошие. Может быть, они потому и оказывались хорошими, что одерживали победу любой ценой? Полковник закрыл книгу и отогнал посторонние мысли.

После убийства посла жестких мер пока не последовало, американцы играли в пас. Не поднялись в воздух самолеты, не встали на боевой взвод ракеты. И хотя два корабля Шестого флота со 180 крылатыми ракетами и морскими пехотинцами на борту приблизились к берегам Ливии, но маневрировали вне территориальных вод. Явно не 1986 год.

Тогда, второго января, Муаммар Каддафи выступил со своей знаменитой речью, в которой заявил, что будет «сражаться с Америкой до конца», «экспортировать терроризм на ее территорию» и «преследовать американцев везде, на улицах их же городов и в их же постелях». Действующий в то время президент Соединенных Штатов республиканец Рональд Рейган ввел жесткие санкции против Ливийской Джамахирии. Были запрещены любые экономические контакты между странами. Граждан США обязали покинуть Ливию под угрозой судебного преследования своими же властями. Одновременно шла мощная медиа-пропаганда.

Начало противостоянию США и Ливии положено еще в 1969 году, когда Муаммар Каддафи и его единомышленники – офицеры ливийской армии, свергли короля Идриса. По приказу новых революционных властей военную базу «Уиллис» в районе Триполи, где размещались самолеты американцев, закрыли. Филиалы нефтяных компаний «Шелл», «Шеврон» и «Онако» национализировали. Иностранцам, особенно американцам в Джамахирии стало очень не уютно. Сотню тысяч итальянцев постепенно выслали из страны.

В те времена Каддафи был одержим планами объединить арабские страны в некоторое подобие халифата. Примером для подражания служил Абдель Насер, офицер танкист, ставший президентом Египта тоже в результате военного переворота и создавший Объединенную Арабскую Республику (Египет и Сирия). Изучив труды Михаила Бакунина и других радикальных революционеров конца 19 – начала 20 века, полковник считал террор всего лишь одним из способов добиться реализации своих амбициозных планов. И главным пунктом – создание нового халифата под зеленым знаменем ислама на основе теории анархистов и собственных идей. На территории Ливии обосновались экстремисты из разных стран: филиппинские партизаны, западногерманская «Красная Армия», палестинские боевики, и это далеко не полный список. По данным МОССАД около семи тысяч «борцов против сионизма и капитализма».

Боевиков использовал в своих интересах не только Каддафи, такая практика была скорее общепринятой в плане решения политических вопросов. Например, СССР в свое время только в одной из горячих точек поддерживал Организацию Освобождения Палестины, Демократический Фронт Освобождения Палестины и Народный Фронт Освобождения Палестины. В советских газетах в открытую писали о поддержке какого-нибудь фронта имени Фарабундо Марти. Со своей стороны, США вооружал и финансировал десятки организаций по всему миру, среди которых и «Аль Каида». Бойцов, в зависимости от политических предпочтений, называли борцами за свободу и независимость, революционерами, партизанами, экстремистами, радикалами, террористами или наемниками.

Некоронованый король террористов 70х Ильич Рамирес Санчес (Карлос-Шакал), сын венесуэльского миллионера, наверняка завербованый КГБ во время учебы в московском Институте дружбы народов имени Лумумбы, лично уничтожил более 80 человек.

Гражданские самолеты летевшие в Израиль взрывали, обстреливали из гранатометов и брали пассажиров в заложники. Европейские государства платили выкуп и освобождали из тюрем подельников Шакала. Во время одной из самых дерзких террористических операций, в 1975м, в Вене захватили здание ОПЕК. В заложниках оказалось 79 участников совещания, среди которых 11 министров стран-экспортеров нефти. Самолет с террористами и выкупом 50 млн долларов отпустили в Алжир, откуда Санчес с подельниками перебрался в Ливию.

В конце декабря 1985 года в аэропортах Вены и Рима у стоек регистрации израильской авиакомпании «Эль-Аль» лица арабской внешности расстреляли из автоматов 18 и ранили более сотни человек. Ответственность за теракт взяла на себя организация «шакала» Санчеса.

Кроме международного терроризма полковнику Каддафи Штаты вменяли в вину покупку у СССР зенитно-ракетных комплексов С-200ВЭ («Вега-Э»). В 1982 году, во время арабо-израильского конфликта, такой комплекс с расстояния в 190 километров сбил ракетой американский самолет дальнего радиолокационного обнаружения E-2C Hawkeye, стартовавший с авианосца. Позиции кораблей Шестого флота США оказались уязвимыми, и американцам пришлось отойти. С мая 1981-го по июнь 1982-го сирийские ПВО, вооруженные советской техникой, сбили 34 воздушные цели – 27 боевых самолетов, три вертолета и четыре беспилотных летательных аппарата.

В январе 1986 Ливия разместила на своей территории два комплекса С-200ВЭ и приготовила площадки еще для семи. Тогда же, из такого зенитно-ракетного комплекса – SA-5 по классификации НАТО, сбит американский боевой самолет палубного базирования F/A-18.

С 1979 по 1983 годы Ливия закупила у Советского Союза вооружения почти на шесть миллиардов долларов. Однако, несмотря на то, что закупалось военной техники много, использовалась она слабо, чаще всего, просто ржавея на складах. Для грамотной эксплуатации, к примеру, С-200ВЭ нужно, как минимум, девять специально подготовленных офицеров. И поэтому в стране начали работать тысячи говорящих по-русски военных специалистов, которые занимались, по легенде, только обучением личного состава.

В период с 1980 по 1986 год военные корабли США провели в Средиземном море восемнадцать учений. Семь из них проходили непосредственно в заливе Сидра, который мятежный полковник называл «Большой Сирт» и считал своим. В заливе располагались ливийские нефтеналивные терминалы и одно из крупнейших в мире мест вылова тунца.

Ракетами SA-5 Каддафи перекрыл большую половину залива Сидра и обозначил так называемую «линию смерти» от Бенгази до западного мыса залива в городе Мисрата, давая всему миру понять, что отныне это – официальные территориальные воды Ливии.

Однако снова отступать в Средиземном море Шестой флот США не собирался.

С января до марта 1986 года Соединенные Штаты провели в регионе серию из четырех широкомасштабных учений. Развернув и усилив флот во время пятых маневров, сформировали 60-е авианосное ударное соединение, состоявшее из тридцати боевых кораблей, включая авианосцы «Saratoga» CV-60, «Coral Sea» CV-43 и «America» CV-66 с 250 реактивными боевыми самолетами на борту, плюс 50 самолетов обеспечения, пять десантных кораблей и четыре подводных лодки. В составе ударного соединения находилось 25 тысяч военнослужащих, в том числе морская пехота. Шестой флот был готов обрушить всю свою военную мощь на Джамахирию.

И операция «Огонь в прерии» началась.

Ранним утром 24 марта с палуб авианосцев взлетели истребители-бомбардировщики F/A-18 Hornet с полным боекомплектом. Экипажам поставлена задача по отработке заходов на наземные цели, но сначала они маневрировали на удалении 100—130 километров от береговой линии, не нарушая воздушного пространства Ливии. Самолеты выполняли учебные полеты и возвращались на авианосцы, сменяя друг друга в воздухе.

Боевой «Хорнет» F/A-18 компании «Макдоннел-Дуглас», сегодня известной как «Боинг», это истребитель и штурмовик одновременно, на девяти точках подвески которого можно разместить семь с половиной тонн различных типов ракет, бомб или устройств для сбора разведывательной информации. Лучший в мире на то время ударный самолет палубного базирования. Выполняя маневры, реактивные самолеты должны были вызвать ответную реакцию со стороны ливийцев – запуск радаров зенитно-ракетных комплексов, постановку ракет в боевое положение, активные переговоры по радио. Внимательно фиксируя эти и другие действия противника, американцы на самом деле готовились к атаке. Поднявшийся в воздух в 7 утра Е-2С Hawkeye на этот раз следил за событиями, прячась от ракет SA-5 на расстоянии более 300 километров от побережья.