Текст книги "Пиратские войны"
Автор книги: Николай Прокудин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Разговор слепого с глухим! Да еще и пьяным. Ты хоть раз в жизни книги читал?
– Нет, – вздохнул казак с сожалением. – Я и грамоте-то толком не обучен. Подпись поставить смогу с грехом пополам, а читать тяжело, буквы и строчки сливаются, на глазах слезы выступают.
Чтобы набрать ход, пришлось развернуть незадействованные прежде паруса на грот– и фок-мачте. Постепенно Степанов приноровился к направлению ветра и приказал туземцам убрать часть косых парусов, опасаясь не справиться с управлением и маневром. Очень уж быстрый ход набрал парусник.
Вскоре на горизонте показалась темная точка. Первыми ее заметили туземцы. Один из аборигенов, сидевший на самой верхотуре, чуть ниже флагштока, разглядел полоску земли и сообщил о своем открытии сородичам, которые были внизу. Те сразу сгрудились у правого борта, показывая на долгожданный атолл. Мими перевела капитану, что именно прокричал наблюдатель.
Степанов взял подзорную трубу и в наступающих сумерках тоже разглядел затерянный в океане кусочек суши. Остров появился очень своевременно, потому что запас воды почти полностью иссяк, да и та, что осталась, была почти непригодной для питья. Поэтому Кузьма нашел оправдание для своего безудержного пьянства, объясняя запой нежеланием заболеть тропической лихорадкой, да и остальные европейцы поминутно прикладывались к бутылке.
Начались новые проблемы, потому что ставить паруса туземцев с горем пополам научили, а как их быстро убирать – не показали. Ох и намаялся юнга Гийом вместе с Мими, ослабляя шкоты, лазая по стакселям и поясняя, что да как надо делать, потому что русскоязычная часть экипажа в этот ответственный момент была не совсем трезва. Наконец приблизительно в миле от острова судно смогло лечь в дрейф. По инерции его понесло течением, какое-то время корабль двигался вперед, но тут старик Степанов вспомнил про наличие якоря. Его бросили за борт, он зацепился за что-то, и корвет, дернувшись, как в предсмертных судорогах, замер на месте, а после стал медленно совершать дугообразные движения вокруг якорного каната, чем-то напоминая упрямую собачонку на коротком поводке, пытающуюся вырваться из рук хозяина. Пришлось снова прибегнуть к помощи тримарана. Вначале в него спустился Сергей, вооружившись двумя ружьями, пистолетами и саблей, затем юнга, взявший оружия не меньше, чем полковник, следом запрыгнула Мими в качестве переводчицы, а на весла сели по трое туземцев и туземок. Они тут же отчалили и, воспользовавшись приливной волной, легко преодолели все подводные преграды. Работа спорилась, гребцам хотелось пить и есть, поэтому они спешили, подгонять никого не пришлось.
Поначалу на побережье их встретили не совсем дружелюбно. Восемь аборигенов, вооруженных дротиками, копьями и палками, вышли на берег и заорали что-то угрожающее. Но этот инцидент был быстро исчерпан, так как чернокожие гребцы узнали своих сородичей. Одним словом, всем повезло. Аборигены-островитяне не погибли под ружейным огнем белых, а европейцам не пришлось брать грех на душу.
После недолгого торга в обмен на пригоршню пуговиц, испанскую шляпу, курительную трубку и изящную трость с костяным набалдашником путешественники получили воду, бананы и лепешки. Они отвезли провиант на корабль, усадили в тримаран детей и опять вернулись на берег. Затем начался период длительных переговоров об обмене корабельных ценностей на провизию. Требовалось сделать основательный запас еды и воды для продолжения путешествия. Но главным было по окончании торгов разойтись миром и без людских потерь уйти в море.
И тут Сергею словно стрела вонзилась прямо в сердце. Да не просто стрела, а отравленная жгучим ядом смертельной любви. К нему подошла такая сногсшибательная юная красотка, что у него перехватило дыхание, в горле пересохло, голова закружилась, сердце затрепыхалось, словно раненая птица. Девушка подняла руки над головой Строганова, водрузила ему на самую макушку роскошный венок из тропических цветов, благоухающих дурманящим сладким ароматом, погладила его по щеке и поцеловала.
Это была Она! «И пропал казак», – как писал классик.
Сергей внимательно рассматривал черты лица и фигуру полинезийской красотки. Она явно выделялась из общей массы низкорослых, коренастых аборигенок. Очевидно, в ее крови присутствовали генетические добавки из Европы. Какой-то любвеобильный английский или французский морячок когда-то давно приголубил ее маму, а может, бабушку, и вот перед ним – настоящая красавица, результат этой скоротечной страсти. А может быть, все было как-то иначе, но какая теперь разница?
Строганов еще раз внимательно посмотрел на девушку. Нет, все при ней. Складная фигурка, стройные, точеные ножки, изящные руки с длинными пальцами, пышная грудь приподнята и прикрыта тряпицей, чем-то отдаленно напоминающей остроконечный корабельный вымпел. Коричневатая кожа девушки была менее смуглой («кофе со сливками»), чем у соплеменников, а почти прямые волосы свернуты в хвостик на затылке. Лицо ее имело правильные черты: не слишком большой рот, пухлые губы, европейский разрез темно-зеленых глаз, щеки с симпатичными ямочками, слегка вздернутый носик, острый подбородок. Набедренная повязка будто специально не закрывала то, что надо было бы спрятать от посторонних взоров. От этого зрелища Серега пришел в такое волнение и восторг, что задрожали все его члены, за исключением одного, который напрягся. Внезапно проснувшаяся плоть смутила полковника, и он понял, что как мужчина еще не потерян для общества.
– Разрази меня гром, если ты не будешь моей! – не удержался Серж.
Строганов заговорщически подмигнул девушке, и та зарделась румянцем. Ее смущение привело в трепет бравого полковника, и ему стало казаться, что личная жизнь налаживается. Как в этих местах выглядел процесс сватовства, наш горемычный путешественник не знал, но был готов на все ради того, чтобы дело решилось положительно. Не может быть, чтобы в этих диких, можно сказать, первобытных краях красота не продавалась и не покупалась! Раз у соседей женщины продаются, то почему здесь должно быть иначе?
Тем временем вождь племени, заметив хищный и оценивающий взгляд чужака, схватил девицу, за руку и спрятал за своей широкой спиной. Полинезиец свирепо поглядел на Сергея и погрозил ему пальцем. Полковник притворно улыбнулся. Понятное дело, с такой молодкой племя просто так не расстанется, нужны богатые дары.
«А кто возражает? Будут вам подарки. Щедрые и чудесные. Чем можно удивить честную компанию? – прикинул Строганов. – Спиртным? Порадуем! Драгоценными безделушками? Тоже есть. Полный джентльменский набор для обмена колонизаторов с аборигенами лежит в трюме».
Тримаран отчалил от острова, оставив на берегу группу беженцев. Гребцы быстро доплыли до корвета, забрали еще часть женщин и детей, перевезли эту группу туземцев на остров и возвратились за последней партией. В этот раз вышла заминка, молодой парень по имени Шавэ наотрез отказался покидать судно. Он попросил разрешения стать членом команды. Мими лопотала, что парень остался сиротой, все его родичи погибли, и он никому здесь не нужен. Началось обсуждение кандидатуры в члены экипажа «Кукарачи». Ипполит решил, что лишние рабочие руки не помешают, матросы всегда нужны. Парень остался на борту, а оставшихся туземцев отвезли на островок. Эвакуация была закончена.
Европейцы заночевали на рейде, а утром вновь приплыли на пляж. Вождь встретил их настороженно, он напряженно всматривался в лица пришельцев, пытаясь угадать, с добром или со злом прибыли эти люди.
Сергей приложил правую руку к сердцу, поздоровался, поклонился. Царек и толпа островитян тоже приветствовали европейцев. Строганов начал говорить, а Мими по мере сил переводить:
– Достопочтимый правитель! Мы сегодня покидаем ваш гостеприимный остров, но хотели бы получить у вас запас воды и еды. Разумеется, не даром. Мы можем обменять провизию на жемчужины или какие-то вещи, как вам будет угодно. Назовите ваши условия.
Вождь задумался, потом дал команду своим воинам, и они принесли на побережье фрукты, куриц с завязанными лапами, лепешки, четыре оставленных накануне пустых бочонка, которые теперь были наполнены пресной водой. Затем правитель острова громко выкрикнул несколько гортанных фраз. Мими пояснила, что это подарки за спасение соплеменников, а если белые люди хотят получить еще воды и пищи, тогда он требует показать, что же они дадут взамен.
Сергей вынул из тримарана ворох одежды и положил ее на песок. Там были четыре треуголки, широкополая шляпа, кафтан с золотыми пуговицами, женские платья, поставил рядом литровую кружку с серебряными и золотыми монетами, сапоги с ботфортами, ложки, тарелки и прочую мелочь. Правитель с достоинством принял блестящие подношения, показывая жестами, что согласен, и обмен состоялся. Туземцы принесли еще изрядное количество провизии и наполнили пресной водой пустые бочки, привезенные этим рейсом.
Теперь предстояла самая сложная часть дипломатической миссии: выкупить у дикарей красавицу, приглянувшуюся полковнику, а потом уплыть с острова живыми и невредимыми. Пока туземцы грузили в лодку продукты и воду, Строганов вел неторопливую беседу с вождем на общие темы. Происходило это следующим образом: сначала Сергей с трудом изъяснялся по-французски, а затем Мими после долгой паузы переводила, как уж могла, его слова на местный диалект. Отдельные французские выражения были понятны вождю без перевода, но особенно удивился Сергей, когда несколько фраз туземец произнес по-испански и по-английски. Этот факт бесспорно доказывал, что европейцы не раз посещали затерянный в океане остров.
Выбрав подходящий момент, Сергей рукой указал на приглянувшуюся ему красавицу. Царек решительно ответил отказом. Строганов вздохнул, он предвидел такой вариант развития событий. На этот случай у него был предусмотрен «ход конем». Полковник подошел к лодке и с помощью Гийома с большим трудом вытащил завернутое в тряпку тяжелое зеркало в массивной позолоченной раме. Они поставили его на песок, и Серж театральным жестом откинул тряпицу, словно на открытии памятника.
По острову тут же пронесся общий вздох восхищения, который вырвался из уст всех присутствующих аборигенов. Вождь подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Он запрыгал на месте, радуясь, словно ребенок, искренне восхищенный этим чудесным подарком.
– Ах! О-о-о! – вымолвил царек и, грубо взяв девушку за шею, с силой толкнул ее к гостю.
Помня, что в команде теперь есть новый туземный матрос, Сергей, во избежание будущих проблем, решил приобрести пару и ему.
Он указал пальцем на пухлую голую аборигенку и протянул правителю медный поднос и два стеклянных бокала. Немного поспорив и выторговав еще несколько ложек, вождь согласился отдать гостю и эту девицу.
Купленные туземки без слез и причитаний послушно, не говоря ни слова, залезли в тримаран, даже не пытаясь взять какие-нибудь личные вещи. А какие могли у них быть вещи? Туфельки? Тапочки? Сумочки? Косметички? Не было у них ничего своего.
«Ладно! Сами приоденем и обуем на корабле! – подумал Серж. – Ура! Задачи выполнены, все цели достигнуты, теперь главное – без драки вернуться назад». Пока полинезийцы были заняты дележом только что полученного добра, им было некогда обращать внимание на гостей, и путешественники, воспользовавшись возникшей суматохой, быстро отчалили. Они гребли изо всех сил, но как только оказались за пределами досягаемости копья или стрелы, скорость сбросили и поплыли спокойно.
Наслаждаясь победой над старым вождем, Гийом и Строганов переговаривались между собой, шутили и смеялись. Сергей был безгранично счастлив, он пожирал глазами южную красавицу, подмигивал ей, произносил ласковые слова, а та в ответ лишь испуганно улыбалась, смущенная его вниманием. Вторая девица была безмолвна и, казалось, безразлична к своей участи. Ну да и бог с ней, не понимает своего счастья, еще будет благодарить за то, что вывезли с затерянного острова и замуж выдали. Конечно, ее можно понять. Кому понравится, что тебя меняют, словно вещь, на ложку и стакан.
Экипаж радостно встретил переговорщиков, вернувшихся с «богатой добычей». Протрезвевший и оклемавшийся от ран, полученных в недавнем бою, казак Кузьма стыдливо прятал глаза, улыбался и изо всех сил старался помочь при швартовке и разгрузке тримарана, а ротмистр Степанов, приобретя еще трех новых членов экипажа, радовался как дитя. Конечно, теперь кораблем будет гораздо легче управлять! К освобожденным от пиратского рабства Мими, Куа и Лоло прибавились красавица Солу, приглянувшаяся полковнику Строганову, и юная Такэ. Туземный матрос был уже снабжен новенькой набедренной повязкой и перестал мучаться в непривычных для него брюках, а от обуви абориген отказался наотрез. Парнишке растолковали, что девушка, взятая на борт корабля вместе с Солу, предназначена для него, он смутился, потупил глаза, но отказываться не стал.
Путешественники подняли якорь, развернули паруса, и дерзкое плаванье дилетантов продолжилось. Ипполит Степанов и Строганов построили экипаж и выступили с речами. Кроме оживавшего на их глазах Кузьмы, их смысла толком никто не понял, даже Гийом, но это было не важно. Главное – начать с торжественного ритуала, а затем продолжить прочие меры по наведению порядка и укреплению дисциплины. Командиры решили построения узаконить и систематизировать, сделать их ежедневными – утром и вечером.
Степанов взял бумагу, перо, чернила, записал для памяти имена туземной части экипажа, громко назвал каждого аборигена и остался недоволен вялыми и нестройными ответами. Он повторил процедуру, и на сей раз экипаж ответил гораздо лучше. Туземцы поняли, что от них требуется, услышав свое имя, ответить громким выкриком «я!». Ротмистр радовался, наконец он стал настоящим капитаном корабля, и команда у него почти образцовая. Конечно, с ними еще придется повозиться, но через неделю-другую подчиненные будут хорошо понимать все приказания.
Вечером Сергей и Ипполит долго ломали голову, пытаясь определить, где же они, в самом деле, находятся сейчас. С навигационными приборами ротмистр был знаком, но многое забыл за годы робинзонады и сейчас с трудом восстанавливал штурманские навыки. Поэтому определение местоположения корабля осуществлялось по-прежнему – на глазок. Насколько Строганов помнил карту мира, они сейчас болтались приблизительно где-то в районе Маршалловых островов с погрешностью до одной тысячи миль в любую сторону.
Глава 11
ВО ВСЕМ ВИНОВАТЫ БАБЫ!
Прошло несколько дней. Гостеприимный остров давно уже скрылся из вида, когда корабль вдруг практически остановился. Наступил полный штиль, и это не предвещало ничего хорошего. Обычно после такого безветрия начинались сильные ураганы и шторма. Двое суток паруса безжизненно висели на мачтах, стояла нестерпимая духота, которая буквально сводила с ума русскую часть экипажа. Обильный пот, выступавший по всему телу, не способствовал любовным утехам.
На борту «Кукарачи» состоялась брачная церемония, предназначавшаяся в основном для девушки, капитан корабля объявил Сергея и Солу мужем и женой. Кузьма Худойконь, опытный в этих делах еще с пугачевских времен, провел обряд крещения, в результате которого Солу стала Степанидой, такое вот православное имечко он выбрал туземке, или ласково Степкой, Стешкой. Прочие пары от бракосочетания воздержались. Затем последовала первая брачная ночь, и начались томные поцелуи, жаркие объятья и бесконечные ласки каждый раз, как молодожену выдавалась свободная от вахты минутка.
Девчушка совсем не была напугана всем происходящим, она поначалу просто растерялась и словно онемела. На ее месте любая другая была бы шокирована. И правда! Жила себе на маленьком атолле, в племени, где все взрослое население можно было пересчитать по пальцам. Никаких особых событий, рутинная борьба за существование, изо дня в день одно и то же. Иногда, конечно, приплывали в гости сородичи с других островов, но это случалось крайне редко. Каждое такое событие обсуждалось потом годами. А если с неба падал метеорит, на берег выбрасывался кит или смерч ломал часть пальм на острове, то возникала легенда, передаваемая из поколения в поколение. Теперь же ее жизнь резко переменилась.
Девушка молча и покорно отдалась по первому желанию белого мужчины, она делала это без страсти, но и без сопротивления, как будто подчинялась древнему ритуалу, с полным равнодушием ко всему происходящему. Сергей старался, как мог, изо всех сил пыхтел, кряхтел, рычал, а она оставалась холодной и бесчувственной, будто тело и душа ее жили разными жизнями. Как говорят в таких случаях, бревно бревном. Мужская часть экипажа подслушивала и порой, как бы невзначай, подглядывала за молодоженами, искренне завидуя Сергею. Еще бы, вряд ли кто-то из них мог похвастаться, что когда-нибудь был близок с такой красавицей, настоящим божественным созданием. По крайней мере, так казалось Строганову.
Однако насмешка судьбы была в том, что с этого момента возвращаться в свое время Сергею расхотелось. Он уже не спешил и к берегам Америки, а былая тоска по Родине и печаль о близких сами собой развеялись. Строганов начал обучать юную дикарку русскому языку, благо опыт создания русского университета на острове амазонок у него уже имелся. Полковник с энтузиазмом взялся за дело, он изо всех сил старался завладеть вниманием девушки, и труды не пропали даром.
В ход пошел весь многолетний опыт обольщения, он ухаживал за Солу, словно она была принцессой королевской крови или, по крайней мере, какой-нибудь герцогиней. В первое утро, пока девушка еще спала после ночи любви, полковник спустился в трюм и начал рыться в сокровищнице. Он выбрал золотую диадему с обрамлением из крупных драгоценных камней, бусы из розового жемчуга, туфельки с серебряными застежками и сапфирами вместо пуговиц.
Да этой обуви цены нет! С чьей ножки их сняли пираты? Скорее всего, их хозяйка давно покоится на дне морском, а произведение искусства пылится в сундуке. Затем Серж отыскал среди груды одежды шелковое платье с золотой брошью на груди, выполненной в виде бабочки с глазами из изумрудов. Они были такие же зеленые, как у Солу. Туземка приворожила полковника, словно колдунья! Нарядов Сергею было не жалко, и он готов был их все бросить к ее ногам, хотя каждое платье стоило целое состояние!
И вот, выбрав королевский туалет для своей любимой, Серж вернулся в каюту и подкрался к брачному ложу. Нежными поцелуями он разбудил красавицу. Солу устремила удивленный взгляд на Сергея и всхлипнула. Она крепко уснула, отдыхая после бурной ночи, а внезапное пробуждение резко вернуло ее к реальности. Перед ней стоял бородатый чужестранец, который увез ее с собой с родного острова в неизвестность.
Строганов осторожно, чтобы не испугать эту прекрасную дикарку, водрузил ей на голову роскошную диадему, похожую на корону. Влюбленно глядя в прекрасные глаза полинезийки, он, не в силах больше сдерживаться, немедленно приступил к выполнению супружеского долга.
После окончания процесса Сергей вновь примерил к ее волосам диадему, надел на темную шейку жемчужное ожерелье и накинул на нее платье. В этом длинном одеянии в условиях тропической жары ходить было невозможно, тем более по шаткой палубе корабля. Строганов поступил очень просто – взял кортик и обрезал наряд до верхней части бедра. Получилась туника и юбочка. Солу, разглядев, наконец, какой роскошный подарок ей преподнес господин и повелитель, сумела оценить прекрасное, запрыгала от счастья, а затем несмело прильнула к своему мужу и чмокнула его в нос. Женщины, они и на затерянном атолле женщины!
А белый господин присел рядом и пристроил ей на ноги обувку. Туфельки оказались впору, но не привыкшая к обуви Солу немедленно сбросила их на пол, подрыгав в воздухе ножками. Серега погрозил ей пальцем и вновь надел туфли. Девушка сделала пару шагов и чуть не упала, хорошо, что Строганов успел подхватить ее. Пришлось ему выносить на палубу темнокожую Степаниду на руках.
Экипаж уже проснулся и собирался завтракать. Худойконь, как главный кашевар, делил скудные запасы фруктов. Пайка каждого была не большой, поэтому он нещадно бранил участников экспедиции за неудачную операцию по продразверстке.
– Два рта голодных добавилось, а что привезли? Одни фрукты! А куры? Разве это куры? Да воробьи на Дону и то жирнее!
– Кузя, не бурчи! Ты несправедлив! – возражал ему Гийом. – А живность? А крупы?
– Разве это крупы?! Это же мусор!
Насчет пожрать Кузьма был парень не промах. Наверняка, если бы послали за продуктами его, то островитяне были бы ободраны как липки и обречены на голодную смерть после его посещения.
– Никаких женщин выменивать я бы не стал, а вот провизией трюм набил бы под завязку!
Но истинная причина его плохого настроения заключалась в другом. Дело было в том, что казак черной завистью завидовал полковнику. Мысленно он ругал себя самыми черными словами за то, что не поплыл к острову вместо Сергея Строганова.
– Везет этим дворянам! Всегда все самое лучшее им достается! Отхватил граф себе красотку, явно королевских кровей! И почему не я отправился за провизией? А я еще удивлялся, чего так полковник забегал, чего это он полез в свой сундук за драгоценностями! Такую кралю выменял на побрякушки, закачаешься, даже слюнки потекли! И ведь не делится с товарищами, все для себя!..
Атаман не заметил, как стал размышлять вслух.
– Чего бурчишь, товарищ дорогой? – ухмыльнулся Ипполит. – Я, может быть, тоже не прочь с такой милашкой время провести. Но не зря говорят, на чужой каравай рот не разевай! У нас с тобой свои бабы имеются. Мне моей Лоло вполне достаточно! Ну, куда тебе, старому коню, еще одна молодуха? Переломишься, а позор будет на всю жизнь! Подорвешь престиж донского казачества. Как после тебя россиянам появляться на этих островах?
Кузя обиделся и громко выругался.
– Дядя Ипполит! Не посмотрю на твое дворянское звание и седины, как дам по роже за такое оскорбление! Да если я захочу, то за ночь оплодотворю все это туземное стадо! – И тут казак перешел в контрнаступление: – Почему риса мало выменяли? Отвечайте! Почему нет пшена? Что прикажете варить на обед? Бананы?
– Можно и бананы. В Бразилии их даже тушат и жарят с подливой и специями! – продолжал насмехаться Сергей. – А на твои угрозы могу ответить: если приблизишься к девушке на метр – убью! Даю тебе слово полковника! Касается всех присутствующих! Это мой личный трофей!
– Вон как присох к девке! – покачал головой Кузьма Худойконь. – Эх, пропал граф, ей-богу пропал!
– Отстань от него, казаче! – буркнул Ипполит. – Займись делом, корми экипаж.
Кузьма опять рассердился и продолжил сетовать:
– Ну почему я, казачий атаман, должен кормить нехристей? Я шо, кашевар? Надо этого арапчонка приблудного, – как его там кличут, Шавэ? – приставить к делу! Пусть он варит похлебку или на худой конец кто-то из басурманских баб!
Действительно, в последнее время с приготовлением пищи у Кузьмы дело не ладилось. Каша была подгорелой, мясо пересоленным, только вино, добытое пиратами с испанского галиона, оставалось неизменно хорошим, но в этом не было его заслуги. Может, Худойконь влюбился?
Козы жалобно блеяли, привязанные к мачте, потому что никто их не удосужился покормить, и свинка тоже жалобно повизгивала от голода. Куа собрала банановую кожуру и, вертя массивным задом, направилась к импровизированному загону, устроенному на носу корабля.
– На всю скотину кормов не напасешься. Покуда штиль, надо забить подсвинка и зажарить! – предложил Ипполит. – Кузьма, справишься с этим делом или арапа на помощь позвать?
Казак вытащил из ножен большой нож и молча направился к загону. На ходу он обернулся и обронил:
– Забить свинку – это мужское занятие, а щи варить – женское. Боле вам я не стряпуха.
Расправившись с поросенком и освежевав его, он развел очаг прямо на палубе, подстелив под кострище медный лист, затем устроил козлы, насадил на кол тушку и принялся обжаривать ее. Остальные члены экипажа под руководством Ипполита готовили паруса и снасти к ожидаемому урагану.
На душе у Сергея было тревожно, он не знал, смогут ли они управлять судном в экстремальных условиях.
Пировать путешественникам долго не пришлось. Едва они принялись за трапезу, как поднялся ветер. Поначалу повеяло легкой свежестью, затем брызги поднятой из моря соленой воды градом полетели на палубу и хлестнули по лицам. Вскоре потоки полились сверху, сбоку, и часть приготовленного мяса смыло волной в море. Вот невезенье! Но хуже было тo, что ветер унес один из больших прямоугольных парусов, внезапно сорвав его с мачты сильнейшим внезапным порывом. Серовато-белый парус, удерживаемый фалами, трепыхнулся, снасти лопнули, он взметнулся ввысь и тут же исчез в наступившей темноте. Экипаж мутило от качки. Сухопутного полковника буквально выворачивало наизнанку, пища в один момент покинула его желудок.
Но сегодня им повезло. Эпицентр бури прошел стороной, лишь немного потрепав корабль. Шторм внезапно начался и продолжался недолго.
«Могло быть и хуже», – философски рассудил ротмистр и приказал экипажу браться за дело. Паруса общими усилиями опять поставили, поправили снасти, и «Кукарача» продолжила плавание. Трудно винить природу в человеческих несчастьях. Она ведь озорует и показывает свой норов неосознанно. Человек же действует осмысленно и целенаправленно, готовит подлости умело, с понятием. Так что главный враг человека – сам человек. От него все беды. А жизнь чаще всего бывает в полоску: черная, белая, опять черная… Светлая полоска обычно бывает гораздо уже и короче темной.
