Текст книги "Тук-тук-тук. Сборник рассказов. (Рисунки Г.И. Огородникова)"

Автор книги: Николай Носов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Три охотника

Жили-были три весёлых охотника: дядя Ваня, дядя Федя да дядя Кузьма. Вот пошли они в лес. Ходили, ходили, много разных зверушек видели, но никого не убили. И решили устроить привал: отдохнуть, значит. Уселись на зелёной лужайке и стали рассказывать друг другу разные интересные случаи.

Первым рассказал охотник дядя Ваня.

– Вот послушайте, – сказал он. – Давно это было. Пошёл я как-то зимою в лес, а ружья у меня в ту пору не было: я тогда маленький был. Вдруг смотрю – волк. Огромный такой. Я от него бежать. А волк-то, видать, заметил, что я без ружья. Как побежит за мной!

«Ну, – думаю, – не удрать от него мне».

Смотрю – дерево. Я на дерево. Волк хотел цапнуть меня, да не успел. Только штаны сзади зубами порвал. Залез я на дерево, сижу на ветке и трясусь от страха. А волк сидит внизу на снегу, поглядывает на меня и облизывается.

Я думаю: «Ладно, посижу здесь до вечера. Ночью волчишка заснёт, я от него удеру».

К вечеру, однако, ещё один волк пришёл. И стали они меня вдвоём караулить. Один волк спит, а другой стережёт, чтоб я не сбежал. Немного погодя пришёл третий волк. Потом ещё и ещё. И собралась под деревом целая волчья стая. Сидят все да зубами щёлкают на меня. Ждут, когда я свалюсь к ним сверху.

Под утро мороз ударил. Градусов сорок. Руки-ноги у меня закоченели. Я не удержался на ветке. Бух вниз! Вся волчья стая как набросится на меня! Что-то как затрещит!

«Ну, – думаю, – это кости мои трещат».

А оказывается, это снег подо мной провалился. Я как полечу вниз и очутился в берлоге. Внизу, оказывается, медвежья берлога была. Медведь проснулся, выскочил от испуга наружу, увидел волков и давай их драть. В одну минуту разогнал всех волчишек.

Я осмелел, потихоньку выглянул из берлоги. Смотрю: нет волков – и давай бежать. Прибежал домой, еле отдышался. Ну, моя маменька дырку на штанах зашила, так что совсем незаметно стало. А папенька, как узнал про этот случай, так сейчас же купил мне ружьё, чтоб я не смел без ружья по лесу шататься. Вот и стал я с тех пор охотник.

Дядя Федя и дядя Кузьма посмеялись над тем, как дядя Ваня напугался волков. А потом дядя Федя и говорит:

– Я раз тоже в лесу напугался медведя. Только это летом было. Пошёл я однажды в лес, а ружьё дома забыл. Вдруг навстречу медведь. Я от него бежать. А он за мной. Я бегу быстро, ну, а медведь ещё быстрей. Слышу, уже сопит за моей спиной. Я обернулся, снял с головы шапку и бросил ему. Медведь на минутку остановился, обнюхал шапку и опять за мной. Чувствую – опять настигает. А до дому ещё далеко. Снял я на ходу куртку и бросил медведю.

Думаю: хоть на минуточку задержу его.

Ну, медведь разодрал куртку, видит – ничего в ней съедобного. Снова за мной. Пришлось мне бросить ему и брюки, и сапоги. Ничего не поделаешь: от зверя-то надо спасаться!

Выбежал я из леса в одной майке и трусиках. Тут впереди речка и мостик через неё. Не успел я перебежать через мостик – как затрещит что-то! Оглянулся я, а это мостик под медведем рухнул. Медведь бултых в речку!

«Ну, думаю, – так тебе и надо, бродяга, чтоб не пугал людей зря».

Только под мостиком было неглубоко. Медведь вылез на берег, отряхнулся как следует и в лес обратно ушёл. А я говорю сам себе:

«Молодец, дядя Федя! Ловко медведя провёл! Только как мне теперь домой идти? На улице люди увидят, что я чуть ли не голышом, и на смех поднимут».

И решил: посижу здесь в кусточках, а стемнеет, пойду потихоньку. Спрятался я в кустах и сидел там до вечера, а потом вылез и стал пробираться по улицам. Как только увижу, что кто-нибудь идёт навстречу, сейчас же шмыгну куда-нибудь за угол и сижу там в потёмках, чтоб на глаза не попадаться.

Наконец добрался до дома. Хотел дверь открыть, хвать-похвать, а ключа у меня и нет! Ключ-то у меня в кармане лежал, в куртке. А куртку-то я медведю бросил. Надо бы мне сначала ключ из кармана вынуть, да не до того было.

Что делать? Попробовал дверь выломать, да дверь оказалась крепкая.

«Ну, – думаю, – не замерзать же ночью на улице».

Высадил потихоньку стекло и полез в окошко.

Вдруг кто-то меня за ноги хвать! И орёт во всё горло:

«Держите его! Держите!»

Сразу людей набежало откуда-то.

Одни кричат:

«Держите его! Это вор. Он в чужое окошко лез!»

Другие вопят:

«В милицию его надо! В милицию!»

Я говорю:

«Братцы, за что же меня в милицию? Я ведь в свой дом лез».

А тот, который схватил меня, говорит:

«Вы его не слушайте, братцы. Я за ним давно слежу Он всё время по тёмным углам прятался. И дверь хотел выломать, а потом в окно полез».

Тут милиционер прибежал. Все ему стали рассказывать, что случилось.

Милиционер говорит:

«Ваши документы!»

«А какие у меня, – говорю, – документы? Их медведь съел».

«Вы бросьте шутить! Как это медведь съел?» Я хотел рассказать, а никто и слушать не хочет. Тут на шум соседка тётя Даша из своего дома вышла. Увидела меня и говорит:

«Отпустите его. Это же наш сосед, дядя Федя. Он на самом деле в этом доме живёт».

Милиционер поверил и отпустил меня.

А на другой день купил я себе новый костюм, шапку и сапоги. И стал я с тех пор жить, да поживать, да в новом костюме щеголять.

Дядя Ваня и дядя Кузьма посмеялись над тем, что приключилось с дядей Федей. Потом дядя Кузьма сказал:

– Я тоже однажды медведя встретил. Это было зимой. Пошёл я в лес. Гляжу – медведь. Я бах из ружья. А медведь брык на землю. Я положил его на санки и повёз домой. Тащу его по деревне на санках. Тяжело. Спасибо, деревенские ребятишки помогли мне его довезти до дома.

Привёз я медведя домой и оставил посреди двора. Сынишка мой Игорёк увидел и от удивления рот разинул.

А жена говорит:

«Вот хорошо! Сдерёшь с медведя шкуру, и сошьём тебе шубу».

Потом жена и сынишка пошли пить чай. Я уже хотел начать сдирать шкуру, а тут, откуда ни возьмись, прибежал пёс Фоксик да как цапнет медведя зубами за ухо! Медведь как вскочит, как рявкнет на Фоксика! Оказалось, что он не был убит, а только обмер от испуга, когда я выстрелил.

Фоксик испугался и бегом в конуру. А медведь как бросится на меня! Я от него бежать. Увидел у курятника лестницу и полез вверх. Взобрался на крышу. Гляжу, а медведь вслед за мной полез. Взгромоздился он тоже на крышу. А крыша не выдержала. Как рухнет! Мы с медведем полетели в курятник. Куры перепугались. Как закудахчут, как полетят в стороны!

Я выскочил из курятника. Поскорей к дому. Медведь за мной. Я в комнату. И медведь в комнату. Я зацепился ногой за стол, повалил его. Вся посуда посыпалась на пол. И самовар полетел. Игорёк от страха под диван спрятался.

Вижу я – бежать дальше некуда. Упал на кровать и глаза с перепугу зажмурил. А медведь подбежал, как тряхнёт меня лапой, как зарычит:

«Вставай скорее! Вставай!»

Я открыл глаза, смотрю, а это жена меня будит. «Вставай, – говорит, – уже утро давно. Ты ведь собирался идти на охоту».

Встал я и пошёл на охоту, но медведя в тот день не видал больше. И стал я с тех пор жить, да поживать, да щи хлебать, да хлеб жевать, да в новом костюме щеголять, во!

Дядя Ваня и дядя Федя посмеялись над этим рассказом. И дядя Кузьма посмеялся с ними.

А потом все трое пошли домой. Дядя Ваня сказал:

– Хорошо поохотились, правда? И зверушки ни одной не убили, и весело время провели.

– А я и не люблю убивать зверушек, – ответил дядя Федя. – Пусть зайчики, белочки, ёжики и лисички мирно в лесу живут. Не надо их трогать.

– И птички разные пусть тоже живут, – сказал дядя Кузьма. – Без зверушек и пичужек в лесу было бы скучно. Никого убивать не надо. Животных надо любить.

Вот какие были три весёлых охотника.

Когда мы смеемся

У меня под окном палисадник с невысокой чугунной оградой. Зимой дворник убирает улицу и сгребает за ограду снег, а я бросаю в форточку кусочки хлеба для воробьев. Как только эти пичуги увидят на снегу угощение, так сейчас же слетаются с разных сторон и рассаживаются на ветках дерева, которое растёт перед окном. Они долго сидят, беспокойно поглядывают по сторонам, но спуститься вниз не решаются. Должно быть, их пугают проходящие по улице люди.

Но вот один воробей набрался храбрости, слетел с ветки и, усевшись на снегу, принялся клевать хлеб. Другой воробей увидел его и тоже спорхнул вниз. За ним спорхнул третий, четвёртый… И скоро вся воробьиная стая уже сидит на снегу и клюёт хлеб. Никто и внимания на прохожих не обращает.

По своей натуре воробьи – ребята дружные, компанейские. Они очень любят обедать, как говорится, за общим столом. Вот один из них пристроился к кусочку хлеба и подщипывает его снизу. Другой задрал голову, выпятил грудь, словно гордый конь, и долбит этот же кусок сверху. Неожиданно он замечает, что мешает своему товарищу, и сейчас же переходит к другому куску, который лежит неподалёку, рядышком. «Кусков много, хватит на всех! – говорит он всем своим видом. – Ссориться совершенно не из-за чего».

Однако не у всех воробьев такой компанейский характер. Некоторые схватят кусочек хлеба, оттащат его в сторонку, а там уж и клюют, чтоб никто не мешал.

На этих воробьиных единоличников вообще невозможно смотреть без смеха. Вот один из них выковырял из-под снега увесистый кусок хлеба, оттащил его подальше от остальных воробьев и уже приготовился хорошенько подзакусить, как откуда-то сбоку налетел другой воробей, схватил без всякого предупреждения хлеб и полетел с ним кверху. Стоило посмотреть на беднягу, который остался, как говорится, с носом. У него был такой растерянный вид! Он даже клюв разинул от удивления.

А этого нахального воробья, который таскает чужие куски, я давно заприметил и даже придумал ему имя – Афонька, а по фамилии Вредный. Этот Афонька Вредный никогда не ест в общей компании, а прилетит, когда его вовсе не ждут, схватит у кого-нибудь из-под носа самый большой кусок и летит с ним куда-то к себе в застреху. Иной раз в клюв Афоньке попадётся такой огромный кусище, что оттягивает его голову книзу, и ему приходится лететь, перевернувшись в воздухе кверху хвостом. Крыльями он молотит по воздуху с такой страшной силой, что шум доносится ко мне в комнату сквозь стекло.

Мне кажется, что Афонька Вредный когда-нибудь всё-таки свалится под непосильной тяжестью вниз и как следует стукнется. Я нарочно бросаю ему куски покрупней, чтоб посмотреть, до чего его в конце концов доведёт жадность.

Есть там ещё один вздорный, драчливый воробей-задира. Этот Задира налетит коршуном на какого-нибудь миролюбивого воробья, оттеснит его в сторону, клюнет разок от его куска, тут же налетит на другого воробья, клюнет от его куска, тут же бросится к третьему… То ли его зависть мучит, то ли чужие куски кажутся слаще – но он только и делает, что на других бросается! В конце концов ему попадётся такой же, как он, забияка или же просто неуступчивый воробей, который сам чужого не хочет, но и своего не отдаст. Тут-то они и начнут наскакивать друг на друга, сталкиваться грудью и взлетать кверху словно два петуха. Задира так и норовит побольней ковырнуть своего соперника носом. Но и соперник не уступает. Так они в драке и про хлеб-то забудут. Словом, смех, да и только! Когда воробьи съедят весь хлеб, они взлетают кверху и рассаживаются на дереве. Отдыхают. Чистят носы о ветки. Вид у них сытый, довольный.

Однажды я решил сделать для них сюрприз, то есть неожиданный подарок. Думаю: «Что им, беднягам, толочься по снегу, морозить лапы! Пусть угощаются, не сходя с дерева».

Надел шапку, пальто, вышел в палисадник и принялся натыкать на сучья дерева кусочки хлебного мякиша. «Вот, – думаю, – воробьи обрадуются!»

Вернулся домой и жду. Целый час, должно быть, в окошко пялился – и хоть бы один воробей!

«Что ж это? – думаю. – Неужели не видят?»

Вдруг откуда-то сверху слетает какой-то странный растрёпанный воробьишка и садится на ветку рядом с торчащим на суку мякишем. Хвост у этого воробьишки коротенький, будто ощипанный, загривок взъерошенный, на спине одно перышко сломано и торчит кверху.

«Что это, – думаю, – за Стёпка-растрёпка прилетел к нам? Я такого ещё не видел. Наверно, удрал от кошки, которая хотела его поймать, или подрался с кем-нибудь».

А Стёпка-растрёпка между тем сидит на ветке и даже внимания не обращает на хлебный мякиш. Потом случайно взглянул на него искоса, заморгал испуганно глазками, нижняя челюсть у него отвисла, лапы разжались сами собой, и Стёпка свалился вниз, словно подстреленный из ружья. Не долетев полпути до земли, он неожиданно встрепенулся, замахал крылышками и полетел, постепенно набирая высоту, куда-то по косой линии через улицу.

Я так и расхохотался: понял, что этот дурашливый воробей просто-напросто испугался торчащего на суку хлебного мякиша. Он, видимо, не заметил других кусков, которые были насажены вокруг, и сел по привычке на ветку. А потом увидел, что рядом с ним сидит что-то непонятное, странное, и так оторопел от испуга, что свалился с дерева. Ему ведь никогда раньше не приходилось видеть, чтобы на деревьях куски хлеба росли.

Остальные, более осмотрительные воробьи, видно, сразу заметили на дереве что-то странное, непривычное и не решались садиться на ветки. Наверно, они даже не догадались, что это хлебный мякиш. Воробьи – пичужки хотя и маленькие, но очень осторожные, и всё непонятное пугает их.

Я, конечно, не знаю, что думали воробьи, может быть, они вообразили, что это какие-нибудь невиданные живые существа, которые могут им чем-нибудь повредить, но до тех пор, пока на ветках торчали кусочки хлеба, ни один воробей даже не подлетел близко. Однако стоило мне убрать с дерева хлеб, как они стали прилетать снова и уже ничего не боялись.

Стёпку-растрёпку я с тех пор так больше и не видал. Наверно, это был какой-нибудь залётный, шальной воробей с другой улицы.

А в общем, воробьиный народ мне нравится. Они пичужки очень симпатичные и очень смешные. Я долго думал над тем, почему мы смеёмся над ними, а потом понял, что смешит нас в них то же самое, что и в людях. Мы смеёмся обычно над такими людьми, которые заботятся только о себе и не думают о других; смеёмся над невежами, грубиянами, задирами, драчунами, которые не уважают никого, кроме самих себя, и не умеют ужиться с людьми; смеёмся над жадными и завистливыми, которые стараются захватить всё в свою собственность, над зазнайками, гордецами, которые воображают, что они самые лучшие, а другие совсем ничего не стоят; смеёмся и над разинями, над рассеянными, над трусишками, которые пугаются всякого пустяка.

Один мой знакомый (он очень учёный профессор) говорил мне, что мы смеёмся над воробьями, когда замечаем, что они в чём-то похожи на людей.

Но мне почему-то кажется наоборот: мы смеёмся над людьми, когда замечаем, что они в чём-то похожи на воробьев.

Вот подумай над этим, когда у тебя будет свободное время.

Винтик, Шпунтик и пылесос

Кто читал книгу «Приключения Незнайки», тот знает, что у Незнайки было много друзей, таких же, как он, маленьких человечков.

Среди них было два механика – Винтик и Шпунтик, которые очень любили мастерить разные вещи. Однажды они задумали соорудить пылесос для уборки помещения.

Сделали круглую металлическую коробку из двух половинок. В одной половинке поместили электромотор с вентилятором, к другой присоединили резиновую трубку, а между обеими половинками проложили кусок плотной материи, чтобы пыль в пылесосе задерживалась.

Трудились они целый день и целую ночь, и только наутро пылесос был готов.

Все ещё спали, но Винтику и Шпунтику очень хотелось проверить, как работает пылесос.

– Сначала почистим ковёр в спальне, – предложил Шпунтик.

Он включил пылесос, и пыль с ковра так и полетела в трубу. Поток воздуха был так силён, что в трубу засосало чулки Растеряйки, которые случайно валялись у него под кроватью.

Потом сдуло со стола ручные часы доктора Пилюлькина и тоже засосало в трубу. Винтик и Шпунтик ничего не заметили, так как им обоим очень хотелось спать.

Под столом стоял ящик с красками художника Тюбика. После того как Винтик почистил пыль под столом, количество красок в ящике значительно поубавилось.

– А теперь попробуем чистить одежду, – сказал Винтик и начал чистить пиджак Торопыжки. Пыль из пиджака так и полетела в трубу, а вместе с пылью и пуговицы.

Потом они стали чистить штанишки Пончика. А у Пончика в карманах всегда лежали конфеты. Пылесос был такой мощный, что даже конфеты повысасывал из карманов.

После этого они стали чистить курточку Знайки, и тут только Шпунтик заметил, что из кармана вытащило Знайкину вечную ручку. Он хотел прекратить работу, но Винтик сказал:

– Ничего, потом откроем пылесос и достанем.

– А теперь почистим диван, – предложил Шпунтик. Они стали чистить диван. Гвозди из обшивки так и выскакивали и исчезали в трубе.

Обшивка постепенно разлезлась, пружины повыскакивали, спинка отвалилась, диван рассыпался на кусочки, и вся диванная начинка вместе с пружинами полетела в трубу.

Дело кончилось тем, что в трубе застряла диванная ножка и пылесос ничего больше не мог всасывать.

– Ну и ладно, – сказал Винтик. – Ляжем спать, а когда встанем, починим диван и вытащим из пылесоса все гвозди.

Друзья легли спать и моментально заснули.

В это утро первым проснулся Растеряйка и принялся искать чулки. Все стали над ним смеяться, потому что он вечно терял свои вещи.

Потом встал Ворчун и с удивлением обнаружил, что у него пропали брюки.

У Авоськи не осталось на одежде ни одной пуговицы. Он так и ходил, придерживая брюки руками, потому что без пуговиц они не могли держаться.

В общем, у каждого что-нибудь потерялось. Только у Незнайки ничего не пропало.

Торопыжка сказал:

– Это, наверно, Незнайка всё устроил. Почему у него ничего не пропало?

– Братцы, я не виноват! – кричал Незнайка. – У меня ничего не пропало, потому что я спал в одежде. Я вчера очень устал, и мне лень было раздеться.

Наконец Знайка обнаружил в углу комнаты какую-то загадочную машину с трубой, из которой торчала диванная ножка.

Знайка сейчас же понял, что это, без сомнения, дело рук Винтика и Шпунтика, и принялся будить их.

Винтик и Шпунтик встали. Они открыли пылесос и обнаружили в нём все пропавшие вещи.

– Мы слишком сильный мотор поставили, – сказал Шпунтик. – Надо уменьшить его мощность, и пылесос перестанет всасывать крупные вещи.

Сейчас же к пылесосу выстроилась длинная очередь. Каждый получал, что у него потерялось: Растеряйка – чулки, Авоська и Торопыжка – пуговицы, Ворчун – свои брюки.

А Незнайка сказал Винтику:

– Посмотри-ка, пожалуйста, нет ли в пылесосе моего свистка, который потерялся прошлым летом.

Все стали над Незнайкой смеяться. Но тут Винтик вдруг обнаружил среди прочих предметов и Незнайкин свисток.

Все удивились и никак не могли понять, как очутился в пылесосе свисток, который пропал в прошлом году. Ведь в прошлом году и пылесоса-то не было!

Бобик в гостях у Барбоса

Жил-был пёс Барбоска. У него был друг – кот Васька. Оба они жили у дедушки. Дедушка ходил на работу. Барбоска сторожил дом, а кот Васька мышей ловил.

Однажды дедушка ушёл на работу, кот Васька убежал куда-то гулять, а Барбос дома остался. От нечего делать он залез на подоконник и стал смотреть в окно. Ему было скучно, вот он и зевал по сторонам.

«Дедушке нашему хорошо! – думал Барбоска. – Ушёл на работу и работает. Ваське тоже неплохо – убежал из дому и гуляет по крышам. А мне вот приходится дома сидеть, сторожить квартиру».

В это время по улице бежал Барбоскин приятель Бобик. Они часто встречались во дворе и играли вместе. Барбос увидел приятеля и обрадовался:

– Эй, Бобик, куда бежишь?

– Никуда, – говорит Бобик. – Так, бегу себе. А ты чего дома сидишь? Пойдём гулять.

– Мне нельзя, – ответил Барбос, – дедушка велел дом стеречь. Ты лучше ко мне в гости иди.

– А никто не прогонит?

– Нет. Дедушка на работу ушёл. Никого дома нет. Лезь прямо в окно.

Бобик залез в окно и с любопытством стал осматривать комнату.

– Тебе хорошо! – сказал он Барбосу. – Ты в доме живёшь, а вот я живу в конуре. Теснота, понимаешь! И крыша протекает. Неважные условия!

– Да, – ответил Барбос, – у нас квартира хорошая: две комнаты с кухней и ещё ванная. Ходи где хочешь.

– А меня даже в коридор не пускают! – пожаловался Бобик. – Говорят – я дворовый пёс, поэтому должен жить в конуре. Один раз зашёл в комнату – что было! Закричали, заохали, даже палкой по спине стукнули.

Он почесал лапой за ухом, потом увидел на стене часы с маятником и спрашивает:

– А что это у вас за штука на стенке висит? Всё тик-так да тик-так, а внизу болтается.

– Это часы, – ответил Барбос. – Разве ты часов никогда не видел?

– Нет. А для чего они?

Барбос и сам не знал толком, для чего часы, но всё-таки принялся объяснять:

– Ну, это такая штука, понимаешь… часы… они ходят…

– Как – ходят? – удивился Бобик. – У них ведь ног нету!

– Ну, понимаешь, это только так говорится, что ходят, а на самом деле они просто стучат, а потом начинают бить.

– Ого! Так они ещё и дерутся? – испугался Бобик.

– Да нет! Как они могут драться!

– Ты ведь сам сказал – бить!

– Бить – это значит звонить: бом! бом!

– А, ну так бы и говорил!

Бобик увидел на столе гребешок и спросил:

– А что это у вас за пила?

– Какая пила! Это гребешок.

– А для чего он?

– Эх ты! – сказал Барбос. – Сразу видно, что весь век в конуре прожил. Не знаешь, для чего гребешок? Причёсываться.

– Как это – причёсываться?

Барбос взял гребешок и стал причёсывать у себя на голове шерсть:

– Вот смотри, как надо причёсываться. Подойди к зеркалу и причешись.

Бобик взял гребешок, подошёл к зеркалу и увидел в нём своё отражение.

– Послушай, – закричал он, показывая на зеркало, – там собака какая-то!

– Да это ведь ты сам в зеркале! – засмеялся Барбос.

– Как – я?.. Я ведь здесь, а там другая собака. Барбос тоже подошёл к зеркалу. Бобик увидел его отражение и закричал:

– Ну вот, теперь их уже двое!

– Да нет! – сказал Барбос. – Это не их двое, а нас двое. Они там, в зеркале, неживые.

– Как – неживые? – закричал Бобик. – Они же ведь двигаются!

– Вот чудак! – ответил Барбос. – Это мы двигаемся. Видишь, там одна собака на меня похожа?

– Верно, похожа! – обрадовался Бобик. – Точь-в-точь как ты!

– А другая собака похожа на тебя.

– Что ты! – ответил Бобик. – Там какая-то противная собака, и лапы у неё кривые.

– Такие же лапы, как у тебя.

– Нет, это ты меня обманываешь! Посадил туда каких-то двух собак и думаешь – я тебе поверю, – сказал Бобик.

Он принялся причёсываться перед зеркалом, потом вдруг как засмеётся:

– Глянь-ка, а этот чудак в зеркале тоже причёсывается! Вот умора!

Барбос только фыркнул и отошёл в сторону. Бобик причесался, положил гребешок на место и говорит:

– Чудно тут у вас! Часы какие-то, зеркала с собаками, разные финтифлюшки и гребешки.

– У нас ещё телевизор есть! – похвастался Барбос и показал телевизор.

– Для чего это? – спросил Бобик.

– А это такая штука – она всё делает: поёт, играет, даже картины показывает.

– Вот этот ящик?

– Да.

– Ну, это уж враки!

– Честное слово!

– А ну пусть заиграет!

Барбос включил телевизор. Послышалась музыка. Собаки обрадовались и давай прыгать по комнате. Плясали, плясали, из сил выбились.

– Мне даже есть захотелось, – говорит Бобик.

– Садись за стол, сейчас я тебя угощать буду, – предложил Барбос.

Бобик уселся за стол. Барбоска открыл буфет, – видит – там блюдо с киселём стоит, а на верхней полке – большой пирог. Он взял блюдо с киселём, поставил на пол, а сам полез на верхнюю полку за пирогом. Взял его, стал вниз спускаться и попал лапой в кисель. Поскользнувшись, он шлёпнулся прямо на блюдо, и весь кисель у него размазался по спине.

– Бобик, иди скорей кисель есть! – закричал Барбос.

Бобик прибежал:

– Где кисель?

– Да вот у меня на спине. Облизывай.

Бобик давай ему спину облизывать.

– Ох, и вкусный кисель! – говорит.

Потом они перенесли пирог на стол. Сами тоже на стол уселись, чтоб удобнее было. Едят и разговаривают.

– Тебе хорошо живётся! – говорит Бобик. – У тебя всё есть,

– Да, – говорит Барбос, – я живу хорошо. Что хочу, то и делаю: хочу – гребешком причёсываюсь, хочу – на телевизоре играю, ем и пью что хочу или на кровати валяюсь.

– А тебе позволяет дедушка?

– Что мне дедушка! Подумаешь! Эта кровать моя.

– А где же дедушка спит?

– Дедушка там, в углу, на коврике.

Барбоска так заврался, что не мог уже остановиться.

– Здесь всё моё! – хвастался он. – И стол мой, и буфет мой, и всё, что в буфете, тоже моё.

– А можно мне на кровати поваляться? – спросил Бобик. – Я ни разу в жизни ещё на кровати не спал.

– Ну пойдём поваляемся, – согласился Барбос.

Они улеглись на кровать. Бобик увидел плётку, которая висела на стене, и спрашивает:

– А для чего у вас здесь плётка?

– Плётка? Это для дедушки. Если не слушается, я его плёткой, – ответил Барбос.

– Это хорошо! – одобрил Бобик.

Лежали они на кровати, лежали, пригрелись да и заснули. Не услышали даже, как дедушка с работы пришёл.

Он увидел на своей кровати двух псов, снял со стены плётку и замахнулся на них.

Бобик с перепугу выпрыгнул в окно и побежал в свою конуру, а Барбос забился под кровать, так что его даже половой щёткой нельзя было вытащить. До вечера там просидел.

Вечером вернулся домой кот Васька. Он увидел Барбоса под кроватью и сразу понял, в чём дело.

– Эх, Васька, – сказал Барбос, – опять я наказан! Даже сам не знаю за что. Принеси мне кусочек колбаски, если тебе дедушка даст.

Васька пошёл к дедушке, стал мурлыкать и тереться спинкой о его ноги. Дедушка дал ему кусочек колбаски. Васька половину съел сам, а другую половинку отнёс под кровать Барбоске.