Текст книги "Лох-Несс и озерные чудовища"
Автор книги: Николай Непомнящий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
В «Информационном центре „Лох-Несс“», по соседству с которым он расположил свой трейлер, Серл продавал открытки собственного изготовления и аудиокассету со своей версией истории чудовища. Он опубликовал также книгу «Несси: семь лет в поисках монстра», в которой посетовал на официальное непризнание, негативно высказался по поводу усилий ИЛН, Райнса и Динсдейла, похвастался сотрудничеством с новыми молодежными женскими группами исследователей, с отдельными представительницами которых делил свой трейлер.
С годами Серл растерял то уважение, которое когда-то завоевал среди охотников за чудовищем. Скептики стали настаивать, что он никогда и не был автором двух десятков снимков, которые в свое время представил. А на тех, где вроде бы красовалось чудовище, на поверку оказывались лишь ветви и стволы. Один раз Кемпбелл даже уличил Серла в явной подделке: тот наложил на снимок изображение рептилии.
Серл продолжал привлекать наивных туристов до конца 1983 года, когда выпустил последнюю листовку, в которой сообщил, что покидает озеро и отправляется за кладами. К сожалению, своей деятельностью он отпугнул настоящих честных исследователей. Сомнительность его снимков наложила отпечаток на всю тему. Проблема поддельных фотографий, по выражению Динсдейла, стала проклятием Лох-Несса.
Червь, угорь… кто еще?
Чудовище – настоящее несчастье для фотографа. Оно возникает на поверхности неожиданно и застает врасплох даже видавших виды исследователей. А потом Несси молниеносно уходит на глубину. Иногда существо материализуется в уголке глаза наблюдателя. Подчас что-то случается с затвором фотоаппарата, а затем с негативами. Именно из-за иллюзорности Несси некоторые исследователи склонны считать ее не материальным существом, а неким психическим феноменом.
Но самой популярной версией по-прежнему оставалась теория о плезиозаврах, небольшая популяция которых благополучно пережила последнее оледенение и сохранилась в озере.
Сторонники этой версии вспоминают о поимке в 1938 году живого целаканта, крупной доисторической рыбы, которая, как считали, разделила в свое время судьбу плезиозавров. Но эти последние – не единственные существа, которые претендуют на первенство в Лох-Нессе. Есть теория, по которой Несси – увеличенный вариант древнейшего червя. Один из постоянных исследователей феномена, бывший морской инженер Ф. Холидей, считал, что существо – гигантский водяной червь, ранее обнаруженный лишь в ископаемых останках, с максимальной длиной в полметра. Но с ним мало кто согласился. Критики справедливо полагают, что червь никак не может достичь таких размеров. Только некоторые беспозвоночные, такие как гигантский кальмар и осьминог, достаточно крупны, чтобы догнать плезиозавра по размерам, но они ничем не похожи на него.
Многие исследователи, в том числе Адриан Шайн, натуралист-любитель и продавец из Лондона, начавший работать в ИЛН с 1973 года, допускают, что это рыба– разновидность угря – одно из самых вероятных предположений относительно загадочного обитателя озера. Лох-Несс богат лососями и угрями, и те, и другие достигают значительных размеров. Кроме того, они быстро плавают, изредка всплывают. Но противники категоричны: рыбы не, меняют горизонты с такой скоростью, как это делает нечто по наблюдениям сонаров. К тому же угорь извивается из стороны в сторону, а Несси – вертикально. И если это рыба, добавляют они, то как быть с наземными встречами?
Все эти аргументы сократили число подозреваемых в причастности к Несси животных. Остались только млекопитающие. По мнению ученых, лишь представители нескольких отрядов – ластоногих, сирен и китообразных – могут достигать размеров чудовища и способны жить долгое время в пресной воде. Мэкел же, перебрав кандидатов – от гигантского слизня до амфибии-великана, – решил ограничиться зейглодоном, змеевидным примитивным китом, считающимся вымершим 70 миллионов лет назад.
Конечно, длинношеие тюлени и выдры остаются самыми вероятными кандидатами на пост монстра. Но «нессиверы», считающие, что это вообще неведомое существо, продолжают утверждать, как в 1934 году Эдвард Маунтин, что тюлени слишком общительные и стадные существа, которые то и дело, порезвившись в воде, выбираются группами на берег. Выдры более пугливые и замкнутые животные, но они не настолько водные, чтобы постоянно жить и размножаться в водной стихии, как, вероятно, делает это чудовище. И они не могут нырять на 700-футовую глубину, на которой сонары засекли движущиеся объекты.
Если они есть, то сколько их?
Если идентификация животного, мягко говоря, проблематична, численность особей – еще большая загадка. И охотники, и скептики чаще говорят об одном существе, но были свидетельства и о двух и более животных, наблюдаемых вместе. Все сходятся во мнении, что одно-единственное животное не могло бы сохраниться в озере на протяжении веков. Основываясь на размерах озера и его пищевом обеспечении, Джордж Зуг из Смитсоновского института считает, что число «нессиподобных» существ в озере может варьировать от 10 до 20 при условии, если каждое весит около 3000 фунтов, и более 150 при весе 330 фунтов. Пока ученые спорят, охотники за сенсациями пытаются доказать существование Несси. И год за годом Райнс и его коллеги возвращаются на озеро в надежде поставить наконец точку в этой истории, однако начиная с 1985 года, кроме фотографий, сделанных Райнсом, ничего более или менее значительного в мире по этому поводу не появлялось.
Именно из-за этих снимков члены академии вернулись на Лох-Несс в 1986 году при финансовой поддержке «Нью-Йорк таймс», чтобы провести самое громкое и наиболее технически оснащенное научное исследование. Райнс собрал команду из двух десятков ученых самого различного профиля, включая Эдгертона и Викоффа из США, специалистов из Канады и Англии. Экспедиция прибыла с 2 тысячами фунтов оборудования и в июне развернула целый арсенал всевозможных сонаров и камер, в том числе 16-миллиметровую, способную делать пятнадцать снимков в секунду, пару 35-миллиметровых стереокамер, впервые примененных на Лох-Нессе, и телевизионную камеру, способную функционировать круглосуточно.
Все оборудование было подвешено на глубине 13 метров под плотом, установленным в ста метрах от Темпл-Пир, возле замка Уркухарт. Кабели и телевизионные линии контролировались с берега. Очередная смена ученых получала информацию, отснятую через каждые 15 секунд, а 35-мм стереокамеры включались лишь в случае появления вблизи от них любого подходящего объекта.
На протяжении двух месяцев участники экспедиции анализировали полученные данные и сканировали воды озера своими сонарами. Но домой вернулись без каких-либо доказательств существования крупных движущихся объектов. В то особенно жаркое и сухое лето температура верхних слоев в озере на 15 градусов превысила обычную 42-градусную отметку по Фаренгейту. У ученых возникло предположение, что все живые организмы ушли на глубину. По другой версии, тем летом уровень воды заметно понизился и изменились места обычного пребывания лососей, вследствие чего и Несси сменила свой ареал, уйдя на более мелкие места. На 180 тысячах снимков, сделанных специальными камерами, можно было углядеть форель, лосося или угря, но никак не чудовище.
Прибор инфракрасного излучения с высокой разрешающей способностью, предназначенный для того, чтобы отыскивать чудовище по теплоизлучению, исходящему от его тела, тоже ничего не показал. Один из сонаров четко очертил контуры бомбардировщика «Вилингтон», упавшего в озеро во время тренировочного полета в 1940 году.
И все-таки эту экспедицию нельзя назвать полностью разочаровывающей, ибо она принесла несколько поразительных открытий. Около полуночи 16 июня Чарлз Викофф наблюдая за телеэкраном, вдруг заметил, что соседняя телекамера как бы угасла, взбаламученная чем-то вода затуманила изображение. Ученый покрутил настройку, но вода оставалась по-прежнему малопрозрачной, и даже мощный свет не мог пробиться сквозь нее. Спустя несколько минут видимость нормализовалась, но изображение почему-то резко сдвинулось вправо. Он взялся за настройку, но камера уже не работала.
Спустя час она снова начала показывать. С ней скорее всего ничего не случилось. Как написал Денис Мередит, издатель журнала «Текнолоджи ревю» и хронист экспедиции, этот случай так и остался неразгаданным. Чарли так и не понял, видел ли он чудовище или нет. Удрученный, он пошел спать. Ночью ему снились кошмары.
Происходили и другие странные вещи. В конце июня ученые опустили один из сонаров, чтобы просканировать толщу воды вокруг камер. Сонары засекли что-то проплывающее мимо. 20 июня заметили уже два следа, извивавшиеся возле экрана. Может быть, пара крупных лососей? Но вот 24 июня стали появляться иные следы – крупные объекты, намного больше рыбин и толщиной около 6 футов. Они были отмечены в 7.18, 8.52 и 8.56, оставались на экране всего несколько секунд, а потом исчезали, оказываясь вне пределов видимости камер.
30 июня в 10.44 жена Ч. Викоффа, Хелен, следя за сонаром, наблюдала крупный объект, вошедший в луч в 120 ярдах и приблизившийся на расстояние 80 ярдов. И все же он был слишком далеко от камеры, а через некоторое время вообще исчез.
И наконец, 1 июля в 5.00 самый внушительный след оставила мишень около 30 футов размером, прошедшая в ста ярдах. Викофф сам наблюдал за ней, она оставалась в луче около трех минут. Затем ученый выскочил из коттеджа и ринулся на пирс, чтобы встретить там, пишет Мередит, «лишь клочья серого тумана над тихими водами».
Последнее свидетельство поступило 4 июля, а потом – ничего. Может быть, чудовище подплывало в последний раз, чтобы больше не возвращаться, напуганное чрезмерной людской активностью? Никто не ответит. «Уезжая, – пишет Мередит, – они увозили с собой полную уверенность, что это было оно, лохнесское чудовище, последние сомнения отпали у них при расследовании последнего случая, бесед с местными жителями и собственных наблюдений. Кроме данных сонара, никаких научных доказательств не поступило. Но в любом ученом споре конкретные свидетельства – только верхушка айсберга. Внизу же – огромное число зыбких доказательств, показаний и даже домыслов, которые только подпитывают теорию».
Для таких увлеченных исследователей, как Эдгертон и Викофф, этого случая было вполне достаточно, чтобы подтвердить существование Nessiteras rhomboteryx – чудо-Несси с обрезанным алмазом плавником – именно это имя сэр Питер Скотт присвоил животному, когда лично убедился в 1962 году в его существовании.
Между тем Райнс продолжал каждое лето в пику агрессивным скептикам выезжать на поиски Несси. В 1979 году он разработал план использования для поисков двух дельфинов, экипированных сонарами и специальными камерами. Идея состояла в том, что дельфины с их высокоразвитыми сенсорными способностями разыщут чудовище, зажгутся лампы и включатся камеры, которые и заснимут происходящее. Но еще до того как дельфинов доставили на озеро, один из них погиб, и Райнс отказался от затеи.
Британцы же проявили упорство. Хотя ИЛН не добился успехов и временно снялся с базы, через пару лет некоторые энтузиасты «перегруппировались» и отправились на Лох-Морар, на западное побережье Шотландии, вотчину Морага. По легенде, увидевший Морага немедленно погибал, но настоящих охотников на монстров и исследователей такие опасности лишь подстегивали к дальнейшим поискам.
Они следили за событиями на озере с 1969 года, когда впервые узнали о появлении Морага. Однажды летним вечером, гласило сообщение, чудовище напало на лодку с двумя людьми, возвращавшимися с рыбалки. Один из них, Дункан Макдоннелл, пытался отбиться веслом, сломал его, и только после выстрелов второго рыбака – Уильяма Симпсона – чудовище ретировалось, нырнув под лодку.
На протяжении нескольких лет охотники с Лох-Несса прерывали свои поиски на озере и отправлялись на выходные в Лох-Морару, чтобы попытать счастья там. В 1974 году они основали там базу, назвав предприятие «Проект Л. Н. и М.». Возглавил его Адриан Шайн. Но интересы их разделились, и они опять решили вернуться к Лох-Нессу, вновь взяв озеро под наблюдение в 1982 году – наземное и водное. В то лето в рамках «Проекта Л. Н. и М.» было предпринято 1500-часовое круглосуточное сканирование вод Морара. Следов появления каких-то объектов, явно не рыб, было много, или по крайней мере то были неизвестные рыбы. Но чудовище буквально как в воду кануло.
Сонарный занавес над озером
На Лох-Нессе все было тихо более пяти лет. Но вот в 1987 году оно снова стало центром внимания. Международное общество криптозоологов, объединяющее всех, кто интересуется неведомыми живыми организмами, собралось на ежегодное заседание в Королевском шотландском музее в Эдинбурге, посвятив весь день обсуждению ситуации с Несси.
В том же году под контролем Шайна была организована новая, хорошо оснащенная экспедиция – операция «Глубокое сканирование» – самое тщательное просвечивание толщи воды озера за все годы исследований. Два десятка лодок, борт к борту, буквально накрыли озеро сонарным занавесом. Три дня они бороздили озеро, зарегистрировав три контакта, один из которых заинтересовал даже скептиков-инженеров, обслуживавших сонар. Недалеко от Уркухартского замка засекли нечто крупное на глубине 600 футов. По словам Даррела Лоуренса, президента электронной компании в Тулсе, Оклахома, «наткнулись на что-то непонятное, более крупное, чем рыба, может, какой-то новый вид, неведомый науке, не знаю…»
Немало заинтригованные, участники экспедиции получили изображение, кем-то идентифицированное как гнилое дерево и кусок скалы, но очень похожее на известный снимок Шайна в 1975 года. Ничто не доказывало существование чудовища, но и не свидетельствовало против. Это означало, что поиски следует перенести на следующий сезон, когда поступят в распоряжение более совершенные приборы. Или, может статься, Несси смягчится и попозирует для серии снимков, которые поставят окончательную точку в спорах.
Говоря откровенно, в последнее время количество скептиков сильно увеличилось, и их ряды растут, а наука никак не может сказать своего веского слова. Но нельзя не верить свидетельствам – визуальным наблюдениям и данным приборов, – которых накопилось за последние полвека предостаточно.
И уж никак не сбросишь со счета старую мудрость местных жителей, вернее, одного старца, который много лет назад изрек: «В этом озере есть много необычного».
Руководствуясь этим заявлением и желанием раскрыть, наконец жгучую тайну XX века, в последние годы здесь побывали несколько экспедиций! Одной из последних обследовала озеро скандинавская всемирная команда подводных исследований, проводившая звуковое сканирование и выявившая странные звуки, входящие в диапазон звуков, издаваемых только морским слоном и моржом. Эти звуки похожи на хрюканье свиньи или человеческий храп. Для обследования были оборудованы две лаборатории со специальной чувствительной аппаратурой, опущенной на глубину свыше 20 метров в двух точках. Как говорят исследователи, уже изучавшие Лох-Несс, эти звуки сходны с теми, что были записаны в шведских и норвежских озерах, в которых, судя по свидетельствам очевидцев, обитают подводные монстры.
Ян Сундеберг, глава экспедиции, объясняет, что звуки были проанализированы не только в его лабораториях, но и шведскими спецслужбами, аналогичными ФСБ. «Большинство шумов, собранных в Лох-Нессе, относятся к угрям, щукам и форели, но среди них можно найти что-то более интересное – это хрюканье, которое очень сходно с тем, что мы записали в озере Ольйордсватнет в Норвегии. Правда, лохнесские звуки короче и резче», – говорит Сундеберг.
Еще один исследователь внес свое имя в анналы «нессиведения». Итальянский ученый, сотрудник Центра изучения Апеннинских гор во Флоренции Луиджи Пиккарди утверждает, что «раз и навсегда» выяснил тайну озера: неуловимое существо, якобы обитающее в темных глубинах, является всего лишь видением под действием галлюциногенных газов. Эти газы выделяются со дна озера вследствие небольших подземных толчков. Дело в том, что озеро расположено как раз на стыке двух тектонических плит, где имеет место некоторая сейсмическая активность. Пиккарди, специализирующийся на весьма своеобразной области исследований (он выискивает связи и соответствия между мифическими существами, историческими описаниями и геологическими явлениями), убежден, что озеро Лох-Несс лежит на пересекающей острова большой трещине в земной коре. Этот тектонический разлом еще проявляет значительную активность и вызывает небольшие, но частые землетрясения. В результате из земных недр выделяется некоторое количество газов, способных вызвать у людей галлюцинации. Под действием этих газов людям кажется, что они видят фантастических существ. Непонятно только, почему одних и тех же…
Почему ученые не занимаются Несси?
Все неразгаданные тайны и явления не приносят лохнесскому чудовищу никакой пользы, а наоборот. Даже если бы существовали достаточные свидетельства того, что Несси действительно существуют, то все равно были бы веские причины для неучастия в этом проекте биологов.
Принято полагать, что ученые постоянно находятся в поиске новых открытий. Это заблуждение вполне понятно. Ошибка здесь скорее состоит в преувеличении. Прояснить ситуацию может следующее замечание: сейчас «прикладные» науки преобладают над «чистыми». И хотя различие между ними не так уж и очевидно, вполне понятно, что предпочтение отдается не вещам и явлениям, вызывающим любопытство и обладающим научным интересом, а обладающим практической ценностью. Так, например, много ученых-биологов занимаются тем, что ищут новые сведения, которые были бы полезны при исследовании и лечении различных болезней. Также многие из них, как и вообще большинство ученых, работают в промышленности, клиниках или независимых и государственных исследовательских центрах. Они трудятся по специальностям, занимаясь, правда, по большей части не тем, что привлекает их интерес и где есть развернуться таланту. Даже те ученые, которые работают в университетах, вынуждены заниматься исследованиями, на которые будет выделено финансирование или которые заинтересуют администрацию или вышестоящие организации.
Таким образом, тот факт, что такой интересной проблемой, как Несси, биологи не занимаются, совершенно неудивителен. Большинство ученых похожи на большинство профессионалов в любой области: они любят свою работу, потому что она – лучшая возможность заработать среди всех остальных. Они демонстрируют то, что кто-то назвал «вынужденным любопытством», любопытством, вызванным их работодателями или грантами правительственных и частных фондов.
И все же существуют настоящие ученые, движимые стремлением познать непознанное, и в основном на этих людях и держится репутация науки. Большинство известных ученых-одиночек были такими. Конечно, в любой отдельно взятый отрезок времени одни вопросы разрешимы, а другие нет – это зависит от доступной технической и теоретической базы, но состоявшиеся и успешные ученые редко долго блуждают в дебрях неизвестного, предпочитая расширять уже изученные отрасли. Они берутся за решаемые задачи. Как говорят, наука сосредотачивает свое внимание на вопросах, с ответами на которые можно согласиться…
Когда в 1974 году волна свидетельских показаний захлестнула Англию, цирк Бертрама Миллса в Лондоне назначил премию в 20 000 фунтов стерлингов за живое чудовище. Для него даже начали строить клетки
Наиболее известные открытия были сделаны либо теми, кто раньше других поняли, что их уже можно сделать, либо случайно. Если же открытие намного опережает свое время, оно бесполезно и будет до поры никому не нужным. Ученые охарактеризовали такие открытия преждевременными, включив в их список много важных событий. К ним мы относим и Несси.
Ученые также считают, что новое открытие должно наметить путь для дальнейшего развития научного знания, и чтобы обладать научной ценностью, ему необходимы возможности для дальнейшего применения.
Знание не должно быть пустым утверждением. Открытие в тридцатых годах Несси для биологов было как раз просто утверждением. Нечего было изучать, имеющейся информации было недостаточно даже для того, чтобы классифицировать это животное. Провождение времени на берегу озера в ожидании «чудовища» для ученого бессмысленно и нерационально: в это время он мог бы заниматься другой, полезной работой. Таким образом, тот факт, что ученые не принимают участия в поисках Несси, совершенно естественен и их апатия в отношении Лох-Несса, так поразившая в свое время Динсдейла, становится вполне понятна.
Предоставленные сами себе биологи, несомненно, и вовсе проигнорировали бы эту историю, как и многие другие «сомнительные» вещи. В то же время это не означает, что каждый из них персонально не верит в Несси. Но они не были предоставлены сами себе и подвергались разнородному давлению со всех сторон.
Биологи просто не в состоянии отнести Несси к тому или иному классу животных. Это хорошо видно на примере анализа, проведенного Роем Мэкелом. Он верит в существование Несси и на 80 страницах рассуждает о том, чем же эти существа могут все-таки являться. Из фактов и описаний он может использовать от 47 % до 88 %. Последняя цифра указана в соответствии с количеством описаний головы и шеи Несси, довольно распространенных среди охотников. Второе по величине количество описаний относится к плавникам. Считается, что существует, по крайней мере, один. Все это не ободряет даже человека, верящего в существование Несси, не говоря уже о биологах.
Стандартная процедура классификации состоит из детального изучения мертвой особи, или хотя бы близко ей родственной. О Несси только рассказывают, да еще, в большинстве своем, и не ученые. Конечно, есть еще показания гидролокаторов, фотографии, кажущиеся частями одной большой мозаики, но для биологов это не важно. Несси для них посторонний предмет.
Ученые, делающие публичные заявления в прессе, как правило, оказываются не такими спокойными, здравомыслящими и объективными, как хотелось бы. Общественности не говорят, почему биологи не могут заниматься изучением Несси, ей просто сообщают о том, что никаких Несси не существует. Так же не говорили в свое время и о совершенной невероятности науки И. Великовского, о его ошибках, а говорили о том, что он чудак. Точно таким же образом ученые, вместо того чтобы обсуждать степень опасности атомной энергии, бросаются в крайности и либо кричат о страшной угрозе, либо утверждают о полной безопасности. Существуют определенные причины такого поведения. Не особенно-то легко и приятно говорить: «Мы не знаем». Некоторые, возможно, боятся того, что из-за этого вера в возможности науки у многих может поколебаться. Некоторые же биологи, несомненно, негодуют по поводу открытий, сделанных «профанами». Ученые никогда не обсуждают профессиональные проблемы с журналистами, кроме этого, как класс, они всегда боятся стать объектом насмешек, что легко может произойти при публикации чьих-либо умозрительных рассуждений.
Таким образом, распространенное мнение о том, что в науке ценится любопытство, не соответствует истине. Это скорее о том, что в науке есть самого лучшего. Репутацией обладают те, кто оказались правы, те, кто обладал интуицией, а не пытавшиеся быть как. можно более объективными. Ученые дорожат своей репутацией и не собираются терять ее из-за каких-то там непонятных морских животных.
Неправильно поступают и энтузиасты, в общем, логично сопоставляя Несси с морскими змеями. Такие сравнения, или, что еще хуже, связь с мифами и легендами, вызывают у ученых сильное недоверие. Ведь считается, что наука победила религиозные предрассудки, суеверия и эту победу надо довести до конца.
Итак, причины, по которым ученые в своей массе не участвуют в поисках йети, Несси и т. д., вполне ясны.
То, что ученые должны находиться и находятся в непрестанных поисках правды в любой области, где возможно новое значительное открытие, – миф. На самом деле существует сильное, хотя и негласное давление, не позволяющее никому отклониться в своих исследованиях слишком далеко от принятых границ, очерчивающих то, что достойно изучения. Нарушения этого могут стоить места в научном сообществе. Так, например, один мудрый совет гласит, что для начала, для установления хорошей репутации, нужно заняться какой-нибудь небольшой, решаемой проблемой. Далеко заглядывать за завесу неизвестного страшно даже вполне состоявшемуся ученому. Профессиональной критике за новаторские взгляды в отношении психологии и витамина С подвергся даже такой выдающийся человек, как Лайнус Полинг.
Нормой любой научной работы является «организованный скептицизм». Ученые учатся подходить ко всему критически, и это качество развивается в них больше, чем у кого бы то ни было. И, естественно, что биологам для признания существования Несси, даже для простого допущения этого факта требуется больше доказательств, чем непрофессионалам. Но все же отдельные ученые-биологи берут на себя смелость допускать возможность существования таинственных обитателей Лох-Несса.
Кстати, они часто подчеркивают, что выражают этим лишь свою собственную точку зрения, как, например, издатель одного научного журнала, особенно настаивавший на том, что мнение автора статьи о Лох-Нессе не обязательно совпадает с мнением редакции. Такие заявления, в общем, науке не свойственны: ни физикам, ни математикам, ни даже самим биологам, когда они говорят о чем-то, относящемся к области их науки. Такова степень давления, оказываемого на биологов научным сообществом. Да и не только на биологов. Известные и уважаемые люди, под чьим патронажем весь проект находился в течение долгого времени, лишь не так давно открыто заявили об этом.
Но, несмотря на это, некоторые биологи все же вносят в проект свой частный вклад. Но их ожидают новые трудности. Если они останутся в тени, их имена не будут известны публике и как они получат в случае успеха причитающуюся им долю признательности? Возможно, одним из наиболее разумных выходов для средств массовой информации будет являться преподнесение информации в несколько шутливом тоне. Так и поступала в период с 1933 по 1934 год «Таймс», освещая события, связанные с Лох-Нессом. Предпринятая в одном научном журнале попытка подсчитать популяцию Несси казалась слишком прямолинейной, но ее авторы сохранили репутацию, выбрав для своих целей несколько ироничный язык и манеру повествования.
Общий вывод, который можно сделать из всего сказанного, заключается в том, что сама природа науки делает всякие попытки изучения таких явлений, как Несси, очень рискованными. Здесь необходима осторожность, и ее проявление в таких вещах будет только мудро, ведь некоторые за подобную «ересь» теряли работу, как, например, редактор ученого Иммануила Великовского и Денис Такер, уволенный из Британского музея за то, что он открыто выступил за существование Несси. Какие-то сотрудники этой организации решили, что музею необходимо держаться в стороне от лохнесских исследований, и когда Бюро по поискам пригласило одного представителя этой организации, давшего им некоторые рекомендации, принять в них участие, он отказался, аргументируя это тем, что его имя наверняка будет в связи с этим упомянуто в прессе и это может повлечь за собой нежелательные для него последствия.
Когда ученые публично осторожно высказываются о каких-либо необычных явлениях, это не значит, что они маскируют собственные убеждения под иронией и т. д. Скорее, это свидетельствует об отсутствии у них большого желания в них разбираться. «Я не утверждаю, что это представляет большой научный интерес, но это и не ненаучно». И так далее.
У ученых, поверивших в существование аномальных явлений, возникает что-то вроде внутреннего противоречия. Кажется, что, чуть-чуть не дойдя до конца, они останавливаются, как если бы испугались чего-то. В книге Роя Мэкела, первого ученого, серьезно отнесшегося к Несси, «Чудовища Лох-Несс» (1976) практически начисто отсутствует убедительное заключение. Те же опасения – зайти слишком далеко заставили его ограничить длину Несси 6 метрами, ссылками на противоречивые описания и тени от волн. В диаметре, как он утверждал, животные достигают 1,2 м, в то время как анализ снимков Динсдейла дал результат от 1,5 до 1,8 м. На примере этого хорошо видно, с каким трудом ученые высказывают собственное мнение, чувствуя себя обязанными сделать это при отсутствии достаточного объема информации.
Первым ученым, открыто обратившим внимание на Лох-Несс, был выдающийся исследователь Морис Бертон, сотрудник Британского музея, автор большого количества известных книг о животных. Его судьба уже освещалась на страницах книги. Другой претендент – Тим Динсдейл, который заинтересовался проблемой в 1959-м и тщательно проанализировал рассказы очевидцев. Впоследствии он также обнаружил одну никем не замеченную деталь на фотографии хирурга, свидетельствовавшую об ее подлинности, и рассказал об этом Бертону, который в это же самое время придерживался уже новой официальной точки зрения, составленной на основе анализа рассказов очевидцев. Кстати, рассказ Динсдейла он почему-то не упомянул. Тогда, в 1960-м, Динсдейл добился лучшего и по сей день результата, сфотографировав то, что принято считать горбом Несси. Он немедленно проинформировал об этом Британский музей, откуда незадолго уволился Бертон, и сохранил свои снимки в тайне. Мне кажется, что этот человек по крайней мере искал возможность разделить с Динсдейлом славу открытия. Последний показывал фотографии людям, имеющим по крайней мере хоть какое-то отношение к биологии. Очень похоже на то, что Бертон был одним из них.
По мере накопления информации биологам может стать легче и безопаснее проявлять свой интерес к Несси. Существуют определенные признаки, позволяющие утверждать, что менее строгое американское общество и наука предоставляют ученым больше свободы, чем, например, британское. Ученые любой страны охотнее борются с псевдонаукой у себя дома и объективнее смотрят на достаточно удаленные явления. Так, и американцы, и англичане могут достаточно объективно подойти к исследованию каких-нибудь выживших динозавров в Африке, а американцы отдельно – к лохнесской проблеме. Для англичан же Лох-Несс слишком близко. Но им интереснее снежный человек сасквач. Эта точка зрения тем привлекательнее, что ее можно проверить опытным путем. Лаудан также подчеркивает, что британских ученых вовсе не следует считать более консервативными, они внимательнее всех остальных отнеслись, например, к проблеме психических феноменов, хотя эдинбургский конгресс и высказывания отдельных ученых и показали определенный консерватизм и нежелание сотрудничать с неучеными, чего нельзя сказать об американцах и их реакции на фотографии Райнса и его команды…
