Текст книги "100 великих загадок Африки"
Автор книги: Николай Непомнящий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Лептис-Магна был исходным пунктом экспедиции Юлия Маттерна в глубь Африки. В этой связи интересен такой факт: в сохранившихся записях есть упоминание об одном эфиопе из армии Септимия Севера, «туземце из Лептис-Магны». Этот эфиопский солдат, известный шутник, служивший в войсках Севера в Британии, принадлежал к нумери – пехотинцам или кавалеристам, вербуемым в провинциях, недавно захваченных и слабо романизованных. Обычно их посылали в страны, удаленные от тех районов, где они были набраны.
Вербовал ли Север других эфиопов? Можно упомянуть в связи с этим о чертах лица одного из солдат на Императорской арке в Римском форуме. Широкий плоский нос и губы воина не отличаются от особенностей, присущих эфиопам на других римских изображениях.
Обитатели Олимпа любили наведываться к эфиопам – об этом сообщает Гомер. Зевс, сопровождаемый всеми богами, отправился пировать с невинными, словно дети, эфиопами, с которыми он оставался двенадцать дней. Посейдон также навестил отдаленных эфиопов, чтобы получить гекатомбу (жертвоприношение, состоящее из ста животных) из быков и баранов. В конце «Илиады» Ирида сообщает ветрам, что должна вернуться в волны Океана, чтобы принять участие в празднестве жертвоприношения, проводимого эфиопами. Следовательно, эта богиня предприняла специальное путешествие в одиночку.
В Римской империи бытовал образ справедливых эфиопов, любимцев богов. Презрение эфиопов к Камбизу и его шпионам вызывало у Сенеки восхищение. Эти справедливые эфиопы, пишет Сенека, презрели угрозу рабства Камбиза и, «вместо того чтобы принять рабство с распростертыми объятиями, отправили ему посланцев с ответом, декларирующим их независимость, такого типа ответы цари полагают оскорблением».
Статий ссылается на обитателей небес, которые, как говорили, «появляются из своих потайных порталов всякий раз, как у них появляется желание насладиться посещением домов, побережий и малых пиров краснокожих эфиопов». Лукиан вспоминает о нескольких визитах богов к эфиопам. Очевидно, вторя Гомеру, он говорит, что боги, выходя из своих пенатов, отправлялись за Океан, несомненно, с целью посетить невинных эфиопов; боги уже привыкли пировать с эфиопами, временами появляясь даже без приглашения. Комментируя обычай богов торговать своими благодеяниями, Лукиан замечает, что эфиопы были чрезвычайно счастливы, когда Зевс в самом деле отплатил им за гостеприимство, которое ему и остальным богам было оказано, когда они веселились на двенадцатидневном эфиопском празднике.
Эфиопы фигурируют и в других эпизодах греческой и римской мифологии. Дельфос, основатель города Дельфы и давший ему свое имя, согласно легенде был сыном Посейдона и Меланфо, или Мелены. По другой – его родителями были Аполлон и женщина, чье имя называют по-разному, но почти все варианты – производные от слова, означающего «черный».
Легендарный персонаж божественного происхождения, который явился, чтобы считаться эфиопом и черным, – это Мемнон, сын Титона и Эос. Хотя в некоторых, особенно древних, свидетельствах он ассоциируется с Востоком и Азией, иногда его помещают в Египет и Эфиопию. Будучи царем эфиопов, по крайней мере во времена Гесиода, но, возможно, и раньше, Мемнон отправился на помощь Приаму в Трою, где отличился своими благородством и храбростью, убил Антилоха, но пощадил его отца и наконец встретил смерть от руки Ахилла.
Эфиопия дала пищу драматургам и для курьезных пьес о «далекой стране чернокожих, обитающих около солнечных фонтанов», далеком народе, оказавшемся в их стране в результате недавних событий.
Негроиды изображены в нескольких сценах на ряде ваз, в основном скифосах, датируемых примерно второй половиной V–IV вв. до н. э., найденных в одном святилище возле Фив. Темы рисунков на этих вазах часто таинственны, но многие исследователи считают, что они навеяны мифологией. На двух из этих ваз изображены Одиссей и негритянка Кирка. На одной Одиссей получает волшебный глоток от черной чаровницы, одна жертва которой, уже превратившаяся в свинью, стоит возле ткацкого станка. На другой Одиссей с болтающимся фаллосом и хламидой, переброшенной через руку, словно отшатнулся в ужасе, держа в одной руке меч и ножны в другой, в то время как негритянка Кирка, одетая в длинный хитон, замешивает свою порцию в двуручной чаше.
Терракотовые маски греческого и римского периодов являют нам многих представителей Африки в различных видах представлений – драматических и религиозных. Яркий пример подобных масок – та, что датируется концом VI – началом V в. до н. э. с четко выраженными негроидными чертами, которую нашли в Агригенте вместе с изображениями Деметры, Персефоры и ее поклонников.
Для балета мимов требовались музыканты и танцоры. И здесь тоже не обошлось без африканцев. Среди некоторых эфиопских племен танцы были так популярны, что, по Лукиану, даже на войне воины не посылали в танцоров свои стрелы, пока те не станцуют. Военные танцы эфиопов, согласно Гелиодору, включали развязные прыжки и скачки, свойственные сатирам. Изогнутая поза эллинистического бронзового негра из Карнунта отчасти отображает эти движения. Сильный контраст этим позам составляет очаровательная статуэтка бронзового танцора эллинистического же исполнения из Египта и бронзовый негритенок из Геркуланума, который медленно движется, грациозно балансируя на одной ноге, с правой, изящно отведенной в сторону для равновесия.
У Плиния мы узнаем, что тентириты, представители низкорослого народа, славились как охотники на крокодилов, ныряли в реку и садились им на спины.
По свидетельству Страбона, когда крокодилов привезли в Рим на выставку, к ним приходили тентириты, бывшие родом из-под Коптоса, накидывали на них сети и вытаскивали на удобное место, где зрители могли бы за ними наблюдать. Помпейская фреска, представляющая пигмеев, ловящих крокодилов, является иллюстрацией способа их добычи, применявшегося тентиритами и, возможно, пигмеями, обитавшими в «крокодильих» районах Африки. Почему бы не предположить, что некоторые негры-смотрители работали в Риме, когда Марк Скавр впервые представлял там пять крокодилов и гиппопотама в 58 г. до н. э.? Тогда тридцать шесть рептилий были убиты на игрищах, которые он организовал в бассейне Большого цирка!
Под знаком Южного Креста, или Римские экспедиции в Черную Африку
Древняя надпись гласит: «По моему приказу и под моей защитой почти одновременно было отправлено два войска – в Эфиопию и в Счастливую Аравию. Большое количество врагов из обоих этих народов пало в битве, несколько городов было захвачено. В Эфиопии достигли города Апата, очень близко возле Мероэ. В Аравии войско проникло до границы савеев и достигло города Мариаба».
Сие великое предприятие было проведено при правлении Августа, а римлянами предводительствовал Элий Галл. Страбон подтвердил: «Да, Цезарь понимал, что лежащая возле Египта Троглодитика граничит с эфиопскими областями и что Арабский залив, отделяющий арабов от троглодитов, очень узок. Итак, он решил или сделать их своими друзьями, или покорить. Было и еще одно немаловажное обстоятельство: народы те считались с древних времен весьма богатыми, поскольку выменивали золото и серебро на свои благовония и драгоценные камни и из получаемых таким образом сокровищ ничего не тратили на иноземные товары. Так Цезарь рассчитывал приобрести богатых друзей или победить не менее богатых врагов…»
Римский легионер
Все получилось совсем не так, как планировали в Риме. Поход проходил в основном в 25 г. до н. э. То была одна из самых тяжелых неудач, когда-либо испытанная в военной истории Рима. И виной тому стало незнание природы мест, куда отправились легионы. Как писал один немецкий ученый, «римляне во время своих войн на Востоке выказывали поразительное незнание географических условий».
Об обширных пустынях Аравии никто из них толком ничего не ведал, поэтому исходным пунктом похода было выбрано место, расположенное слишком далеко на севере. Вместо того чтобы погрузиться на суда в Беренике, на западном берегу Красного моря, а высадку совершить в Аравии, суда вышли в море из Клеопатриса в Суэцком заливе, а высадились возле устья Вади-Хамда, то есть недостаточно далеко на юге. В результате войско вынуждено было идти летом через огромную пустыню, и всю вину за гибель людей Галл свалил на проводника, который не был ни в чем виноват. Но невзирая на жестокие лишения и чуму, косившую легионы, войску все же удалось подойти вплотную к Счастливой Аравии.
Несмотря на ряд побед над арабами, римляне вынуждены были начать отступление, так как болезни выкосили половину людей. Остатки войск с позором вернулись в Александрию.
От богатств Счастливой Аравии Августу пришлось отказаться.
Пока Элий Галл воевал в Аравии, эфиопы вторглись в Египет, и в самой стране вспыхнуло восстание. Римлянам стоило большого труда справиться с двойной угрозой. Вместо Галла военачальником «южной группы войск» стал Петроний. Он решил наказать эфиопов и вторгнуться в их земли, лежащие в районе Верхнего Нила. Впервые в истории римляне проникли так далеко на юг! Вполне вероятно, что они достигли тех районов, где за полтысячелетия до них побывали войска перса Камбиза. Еще много лет после этого похода Элефантина оставалась аванпостом Римской империи на юге, и в Премнисе, в стране блеммиев, стоял пограничный римский легион.
Читаем Плиния: «По ту сторону выжженных солнцем гор находятся пустыни, а дальше Талги – местность, где жили гараманты… Все эти местности покорены римским оружием. То была заслуга Корнелия Бальба, единственного иностранца, который удостоился чести триумфальной колесницы и присуждения римского гражданства…»
Поскольку известно, что Бальб был проконсулом Африки в 21–20 гг. до н. э., то его поход в страну гарамантов мог состояться только в 20 г. «Дорога к гарамантам прежде была трудна, – продолжает Плиний, – так как разбойники этого племени имели обыкновение засыпать песком колодцы… Лишь во времена последней войны, которую в начале царствования императора Веспасиана вели с осенсами, нашли путь, который был на четыре дня короче». Именно Бальб и нашел этот путь, еще немного приблизив черную Африку к Риму.
Теперь о Светонии Павлине, открывшем Атласские горы.
Римляне впервые проникли сюда в 42 г. при императоре Клавдии. Воинская часть под предводительством Светония Павлина перешла Марокканский Атлас, что по тем временам было настоящим географическим и военным подвигом, поскольку горы были населены воинственными племенами и дикими зверями. Здесь водились львы и кое-где сохранились даже медведи. Надо сказать, что отдельные районы Марокканского Атласа плохо исследованы даже сегодня, спустя почти две тысячи лет после экспедиции Павлина!
Весьма странный факт, подтверждающий, что не стоит верить ярлыкам истории: при Нероне, всеми считающемся душевнобольным извращенцем, совершались великие географические открытия и исследования. Слово Сенеке и затем Плинию.
«Знаешь ли ты среди других гипотез, объясняющих летний разлив Нила, также ту, согласно которой он вырывается из земли и пополняется не водами с гор, а теми, что вытекают из недр земли? Я же слышал сообщение об этом двух центурионов, которых император Нерон послал для исследования истоков Нила. Я слышал, что они рассказывали, будто проделали длинное путешествие, когда они благодаря помощи царя эфиопов, который о них позаботился и направил к царям соседних стран, добрались до крайней земли».
«Преторианские солдаты, которых император Нерон послал туда для разведки с несколькими трибунами, когда он думал наряду с другими войнами и о войне с Эфиопией, прежде всего принесли весть, будто там только пустыни… Среди болот, из которых вытекает Нил, по некоторым сообщениям, живет народ пигмеев»
Куда же зашли римские легионы?
Упоминание древних авторов об узком скалистом проходе наводит на мысль, что они забрались дальше 5 градуса северной широты, то есть южнее широты Цейлона! Факт наличия огромного числа водных растений толщиной около метра правильно характеризует условия болот у места впадения реки Бахр-эль-Газаль в нильское озеро Мокрен-эль-Бохур. Насколько выдающимся был этот подвиг, можно судить из следующего факта: европейцы достигли этих мест лишь в… 1841 г.
Поразителен и факт, что у Плиния содержатся сведения о пигмеях акка, обитающих на южных окраинах нильских болот. Путешественник из Риги Г. Швайнфурт отыскал их «снова» лишь в 1870 г.!
Вскоре после 100 г. некто Юлий Матерн отправился, если верить Марину Тирскому, вместе с царем гарамантов в эфиопскую землю Агисимбу, где много зверья и особенно изобилуют носороги.
Место, где она располагалась, историки и географы ищут до сих пор. Некоторые из них склоняются к выводу, что она лежала в районе озера Чад. «Если это так, – пишет Вивьен де Сен-Мартен, известный французский историк открытий, – то Агисимба – самый южный пункт, до которого когда-либо доходили древние в Центральной Африке!»
Пропавшая экспедиция
Старые генуэзские хроники сохранили для потомков такую историю.
В тот самый год Тедицио Дориа, Уголино Вивальди и его брат с некоторыми другими гражданами Генуи начали готовиться к путешествию, которое прежде никто другой не пытался предпринять. И они наилучшим образом снабдили две галеры съестными припасами, питьевой водой и другими необходимыми вещами, которые были в них размещены, и в мае отправили их в Сеуту, чтобы плыть через океан в индийские страны и купить там прибыльные товары.
Среди них находились два упомянутых брата Вивальди, а также два еще юных монаха. После того как они обогнули мыс, называемый Годзора (Джуби. – Н.Н.), о них не слышали больше ничего достоверного.
Дополнить эту историю особенно нечем. Сведения об экспедиции скудны необычайно. Хронист Пьетро Ибано (умер в 1320 г.) писал о какой-то экспедиции, которая искала морской путь в город Арим. Он, как думали, находится на экваторе в Восточной Индии, и предполагали, что туда нельзя добраться пешком, так как дорогу закрывают высокие страшные скалы, поэтому и были снаряжены суда.
Африка на Херефордской карте, конец XIII века
Большинство исследователей, занимавшихся историей Генуи, не обнаружили в источниках ни малейших ссылок на экспедицию. Но вот в 1859 г. М. Пертц, берлинский библиотекарь, сделал в Академии наук в Мюнхене сообщение о том, что он нашел интересный документ. Чуть позже его опубликовали в IV томе «Торговой и литературной истории генуэзцев». Речь идет о письме венецианского мореплавателя XV в. Антонио Узодимаре.
«В лето 1281 (может быть, 1290) из города Генуи вышли два галеры под командой Вадина и Гвидо Вивальди, которые хотели плыть на Восток в индийские страны. Эти две галеры прошли большое расстояние. Однажды они оказались в этом море Гиноя (Гвинея). Одна галера села на мель, так что нельзя было ни снять ее, ни продолжать плавание, но другая проплыла дальше и прошла через то море, пока не попала в эфиопское государство Мена…
Там они попали в плен к правителю священнику Иоанну… Если б я мог дальше там оставаться, увидел бы главный город царства Мелли… Здесь я нашел соотечественников, по моему мнению, потомков моряков с тех галер, которые пропали 170 лет назад…»
Письмо – отголосок событий почти двухсотлетней давности – датируется 1455 г.
Позже обнаружили еще одно свидетельство. Испанский хронист Гомара говорит в «Истории Индии», что некто Дориа и Виральдо в 1291 г. предприняли плавание к западным берегам Африки и о них не было больше вестей.
Вот уже семь веков тайна довлеет над этой экспедицией. Ее участники бесследно исчезли у берегов Африки или в ее дебрях. В 1315 г. сын Уголино Вивальди – Сорлеоне (вариант написания – Корлеоне) решил отправиться на поиски пропавшего отца. Он поехал в Могадишо, но поиски были тщетными. Искал его и упомянутый нами Узодимаре в устье Гамбии. Он считал – и мнение его было точным слепком представлений той эпохи, – что страна пресвитера Иоанна находится именно в этих местах. Путешественник полагал, что страна Мелле (Мали) и есть конечный путь экспедиции.
Существует мнение, что им удалось обследовать побережье Африки и обогнуть ее с юга. Странно, но именно после плавания братьев Вивальди очертания материка на картах становятся поразительно четкими. Значит, они все же вернулись? И не случайно, может быть, Боккаччо именно в 1300 г. писал, что Западное море является частью Эфиопского? То есть Атлантика – часть Индийского океана.
А сам факт, что сын Вивальди отправился искать отца на побережье Восточной Африки – разве это не говорит о том, что Сорлеоне знал, что экспедиция пойдет вокруг материка? Впрочем, у нас накопилось слишком много вопросов, остающихся пока без ответа.
И вот – просветление, зацепка. Шведский исследователь Норденшельд заметил: одна из галер носила название «Аллегранса». Так же называется на старых картах один из мелких островов Канарского архипелага. Значит, все-таки корабли побывали на Канарах? Но опять-таки как узнали в Европе о том, что этим именем названа скала в океане? Выходит, кто-то вернулся. И рассказал о результатах экспедиции. Кто именно – этого мы, похоже, не узнаем никогда.
Отвлечемся ненадолго и вспомним интересный, но малоизвестный факт.
В «Божественной комедии» Данте есть одно загадочное место, до сих пор вызывающее многочисленные споры. Из этих стихов можно сделать вывод, что автор был знаком с реалиями далеких южных земель:
Я вправо к остью поднял взгляд очей,
И он пленился четырьмя звездами,
Чей отсвет первых озарял людей.
Казалось, твердь ликует их огнями;
О северная сирая страна,
Где их сверканье не горит над нами!
Это описание созвездия Южного Креста. В европейской литературе, по официальной версии, о нем не было сообщений до 1445 г. – именно тогда его открыл венецианский мореплаватель Альвизе Кадамосто. Откуда Данте мог узнать о нем за 150 лет до Кадомосто? Более того, как мог он знать о том, что в древности Южный Крест был виден на небе Средиземноморья? (Но, добавим, вследствие прецессии исчез за горизонтом еще до наступления нашей эры.) Около 3000 г. до н. э. созвездие было видно в небе Балтики, а во времена Гомера горело над Средиземноморьем. Во времена Птолемея самая яркая звезда Южного Креста – Альфа поднималась над горизонтом только на шесть градусов. Поэтому-то Птолемей не уделил Южному Кресту внимания и присоединил его к созвездию Центавра.
Или эти сведения дошли до Данте с древнейших времен, или… Может, он узнал о них из трудов арабских географов, у которых на глобусах звездного неба показано это созвездие? Или другой вариант – шатер императора Фридриха II (1215–1250) из династии Гогенштауфенов, привезенный из крестовых походов. На нем было изображено звездное небо, и звезды приводились в движение скрытым механизмом.
Но из этих источников Данте не мог узнать подробности о необычайной красоте Южного Креста или о том, что раньше он был виден в небе северного полушария. Значит, он основывался на описании очевидца! Вчитаемся еще в одно место у поэта:
Покинув оком эти пламена,
Я обратился к остью полуночи,
Где колесница не была видна;
И некий старец мне предстал пред очи…
Путеводное созвездие Большой Медведицы, исчезавшее из виду, волновало еще воинов Александра Македонского: они часто жаловались, что зашли так далеко, что не видно Большой Медведицы.
Стихи, где говорится, что Большую Медведицу нельзя увидеть там, где есть Южный Крест, доказывают, что Данте воспользовался свидетельством очевидца. Но кого? Во-первых, арабских купцов, посещавших Цейлон, Индию, Зондские острова, Восточную Африку и соответственно Геную. Во-вторых, мог видеть его и Марко Поло, но того мало интересовали созвездия, он их даже не упоминает в своей книге.
Именно здесь могли соприкоснуться судьбы участников пропавшей экспедиции Вивальди с жизнью Данте. О Южном Кресте Данте мог узнать от Сорлеоне Вивальди, который отправился на восточноафриканское побережье, в Могадишо искать своего отца!
Но по-прежнему непостижимым остается тот факт, что Данте знал о прецессии! Ни в одном литературном источнике не упоминается то, что в минувшем тысячелетии «отсвет четырех звезд» озарял жителей Средиземноморья. Об этом узнали только ученые дня сегодняшнего, вооруженные современной вычислительной техникой.
Не случайно мы рассказали эту историю. Она еще раз доказывает, как мало знаем мы о достижениях древних, насколько поверхностны и условны наши попытки перебросить мостик от одного события к другому.
Однако вернемся к нашей истории.
Долгое время считали, что братья Вивальди были единственными генуэзскими путешественниками, отважившимися в конце XIII в. пуститься в далекое плавание по Атлантике. Но внимательное изучение надписей на картах Средневековья дало исследователям еще одно имя – Ланселот. Точнее, Ланчелотто Малочелло. А еще точнее – Малойзель. И был он вовсе не генуэзец, а уроженец Прованса, а имя Ланселот получил в честь короля Артура, предание о котором оказало влияние на устные традиции этого района.
На карте Дульсерта 1339 г., где впервые появляются Канарские острова, рядом с ними изображен герб Генуи. Есть слова о Ланселоте и в «Книге познания»: «Открыл острова генуэзец, носивший это имя». В документе 1306 г. говорится, что он с двумя другими купцами нанял в Генуе две галеры, чтобы плыть в Англию за шерстью. Другой документ утверждает, что он жил на своем острове (Лансароте) 20 лет, а потом вернулся в Геную, где находился на службе.
Французский исследователь географических открытий Ла Ронсьер, проанализировав многие источники, нашел вот такое свидетельство. По сообщению шербургских моряков, отнесенных непогодой далеко от Испании и открывших неизвестные острова, генуэзец Малочелло в 1312 г. предпринял их захват. Он высадился на остров, построил там замок и жил в нем до тех пор, пока восстание местных жителей не вынудило его к отбытию.
А вот иная версия, предложенная французским историком Гравье. Все картографы XIV и XV вв. знали о путешествии Ланселота Малойзеля (его дети жили в Генуе в 1330 г.), давшего имя одному из островов. На Каталонском атласе 1375 г., карте Месии де Виладесте 1413 г., карте Андреаса Бенинкассы 1476 г. можно в разных модификациях прочесть это имя. Экспедиция могла состояться около 1275 г. По национальности Малойзели – французы, но были гражданами Генуэзской республики. Поэтому на всех картах остров Ланчелотто – генуэзская собственность.
Так или иначе, в Европе об этом открытии не знали до 1330 г. Видимо, известие долгое время хранилось в тайне.
В 1338 г., когда Ланчелотто Малочелло перестал служить Генуе, известие это быстро распространилось по Европе. Именно тогда и появляется название на карте Дульсерта. Да, скорее всего это был все-таки генуэзец. Ведь «Тюлений остров» Лобо на север от Фуэртевентуры назван на карте Дульсерта по-итальянски Векки Марини – «морские старцы», то есть тюлени. Дульсерт не подозревал, что те острова, что открыли его соотечественники в начале XIV в., были известны Плинию Старшему под названиями Капрария и Канария. Поэтому на его карте вместе с Лансароте и Фуэртевентурой есть неискаженная Каприция. Он разместил ее там, где сейчас на карте находится Мадейра. Но он не подозревал тогда о ее наличии. Так родилась небрежность.
Дульсерт связал с названиями Плиния острова, знакомые ему из ирландских саг – Святого Брендана и Дев. Картографы так и не смогли распознать идентичность вторично открытых островов тем, что были открыты в древние и античные времена. Все вместе они соседствовали на многих картах. Вот почему к середине XIV в. на картах значилось куда больше островов Атлантики, чем было открыто на самом деле.
