Текст книги "Грамматический словарь. Грамматические и лингвистические термины"

Автор книги: Николай Дурново

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Николай Николаевич Дурново
Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины

От редактора

Прошло более 75 лет со времени выхода в свет «Грамматического словаря» Н.Н. Дурново (1-е изд. – М-Пг., 1924), положившего начало отечественной традиции составления энциклопедических словарей лингвистических терминов. Издание «Словаря» было вызвано практическими целями: необходимостью систематизировать понятийный аппарат истории и теории языкознания, главным образом в грамматике для последующего использования в учебном процессе и исследовательской работе.

Настоящее издание, выпускаемое к 125-летию со дня рождения Н.Н. Дурново, – не только дань памяти и безмерного уважения к личности и ученым заслугам самобытного русского просветителя и педагога, но и насущная необходимость пополнить «лингвистический багаж» современности ярким и добротно исполненным авторскимтрудом, не потерявшим актуальности и теоретического значения в наши дни.

Необходимо заметить, что «Грамматический словарь» следует рассматривать не только как документ эпохи, источник наших сведений о терминологии того времени. XX век стараниями русских ученых значительно обогатил инструментарий языкознания, его методы. Многое с позиции современной науки кому-то, возможно, покажется устаревшим. И это не случайно: изменились приоритеты учебной практики и научной деятельности; обиход науки XXI века в ее терминологическом обрамлении – уже стройная, довольно хорошо разработанная система, чего не наблюдалось в 1920-е гг. Но смеем заметить, что Н.Н. Дурново и не ставил перед собой цели охватить весьстрой языка, всеего уровни. Поэтому «Грамматический словарь» рассчитан, в первую очередь, на тех читателей, которые способны постигать хотя бы элементарные знания самостоятельно, вчитываясь и вдумываясь в строй мысли Н.Н. Дурново, отыскивая в его взглядах прежде всего то концептуальное, что служило и будет служить не один десяток лет общему делу просвещения. В споре и как бы невольной дискуссии с почтенным автором этого труда пусть каждый найдет и свой путь «почувствовать» язык науки не как догму, а как живое, развивающееся явление. Здесь каждый механизм, даже то, что уже «выработало» свой срок, не хаотичен, а соединен общей нитью с вековыми традициями русской филологии.

При подготовке текста словарные статьи воспроизводились в авторской редакции. Наши замечания коснулись только внешней стороны издания. Так, были произведены необходимые замены устаревших форм и написаний в некоторых словах, например: мужеский(«мужской), альвеолы(=альвеолы), приклеиванье(=приклеивание), при говореньи(=говорении), шол(=шел), шопот(=шепот), великорусов(=великорусов) и т. п. Вместе с тем мы посчитали целесообразным оставить без замены те случаи, которые не противоречат современным нормам (например: тожествен).Орфография и пунктуация приведены в соответствие с современными нормами, при этом в каждом примере мы стремились сохранить, насколько это возможно, «первозданный» вид текста, авторский стиль и интонацию. Для удобства пользования «Словарем» орнаментика издания приобрела более современное оформление: упорядочены отсылочный аппарат и иллюстративный материал (курсивом и выделением шрифта отдельных слов и их фрагментов), унифицированы библиографические сведения о рекомендуемой литературе, помешенной Н.Н. Дурново в конце некоторых словарных статей. Здесь мы указали место и год издания источников, уточнив исходные данные, и упорядочили их подачу. Авторские пропуски, восстановленные нами, помещены в квадратных скобках; сокращения в ряде случаев раскрыты в угловых скобках. Сохранены диакритические знаки и сопутствующие символы в примерах из иностранных языков. При подготовке текста были исправлены замеченные опечатки, фактические ошибки, повторы и типографские погрешности издания 1924 г. В Условных сокращениях, помещенных перед «Словарем», раскрываются используемые автором многочисленные сокращения и аббревиатуры, затрудняющие подчас чтение текста.

Книга открывается очерком о жизни и деятельности Н.Н. Дурново, написанном с использованием новых архивных данных. После словника приводится Указатель словарных статей.Здесь же мы поместили четыре рецензии на «Грамматический словарь».

4 них изложены в том числе и критические замечания, полезные для современногопрочтения труда, в целом же содержится объективная и корректная оценка «Словаря». Мы посчитали весьма целесообразным привести в этой части забытую статью Н.Н. Дурново «В защиту логичности формальной грамматики», не переиздававшуюся со времени ее первой публикации (1924 г.). В ней дается исторический экскурс и обосновывается научно-практическая сторона формального направления Московской лингвистической школы, а также ведется полемика как с ее сторонниками, так и противниками. Помещенный далее краткий обзор основных русских лингвистических словарей XX в. предваряется рассказом о времени и некоторых обстоятельствах создания настоящего труда Н.Н. Дурново; здесь же указываются его сильные и слабые стороны, анализируются рецензии на «Словарь» и дается характеристика основных словарей лингвистических терминов. Для читателей, желающих глубже ознакомиться с наследием

Н.Н. Дурново, прилагаются библиография важнейших трудов ученого по русскому историческому и современному языкознанию, а также перечень работ исследователей о личности Н.Н. Дурново.

Приносим живейшую благодарность рецензентам настоящего издания – докторам филологических наук, профессорам Владимиру Михайловичу Алпатову и Владимиру Ивановичу Макарову, академикам РАН Юрию Сергеевичу Степанову и Наталии Юльевне Шведовой, по достоинству оценившим предпринятый труд, за полезные советы и замечания, позволившие улучшить структуру издания. Особенно мы признательны проф. В.М. Алпатову за ценные консультации и помощь в подборе фотографий и Татьяне Васильевне Андросовой за компетентные рекомендации и дружескую поддержку.

Олег Викт. Никитин, апрель 2001 г.

Жизнь и труды Николая Николаевича Дурново

В истории русской филологической науки имя и труды Николая Николаевича Дурново занимают особое место. Страстный собиратель старины и талантливый лектор, он не просто был одним из самых одаренных людей в ученом мире конца XIX – первой трети XX века. Н.Н. Дурново одинаково хорошо знал памятники старинного письма разных жанров и стилей, наречия русского языка, но и великолепно владел славянскими языками, любил и почитал малорусскую литературу. Чем бы ни занимался ученый, он всюду старался проникнуть в естество предмета, объяснить на основе многочисленных сравнений и богатых личных познаний те или иные языковые процессы и закономерности.

Н.Н. Дурново принадлежал к старинному дворянскому роду, ведущему свое начало от «муж честна рода» Индриса (при крещении Леонтия), который в 1353 г. выехал воеводой в Чернигов «из немец, из Цесарские земли». Фамилия Дурново одного происхождения с родом Толстых. Один из предков Николая Николаевича, Андрей Харитонович Толстой, находился на службе у Великого князя Московского Василия Васильевича. Отец Н.Н. Дурново в начале своей деятельности, продолжая семейную традицию, служил в армии, а затем, выйдя в отставку, занимался публицистикой [1]1
  Подробнее о генеалогии рода Дурново см.: Калиткин Н.Н., Калиткина Е.И.Предок Толстых и Дурново – чех? // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. Т. 52. N$ 4. С. 69–71.


[Закрыть]. Позже свое фамильное имение – деревню Парфёнки Рузского уезда Московской области – Н.Н. Дурново описал в лингвистическом очерке, сделав подробное исследование говора этого района.

Николай Николаевич Дурново родился в Москве 23 октября (4 ноября) 1876 г В 1893 г. он окончил 6-ю гимназию с серебряной медалью и в том же году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. За сочинение «Повесть об Аккре Премудром» его удостоили золотой медали. По окончании курса обучения Н.Н. Дурново был оставлен на кафедре русского языка и литературы [2]2
  Из архивной справки, приводимой в статье: Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М.Николай Николаевич Дурново // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1993. Т. 52. № 4. С. 55.


[Закрыть].

Н. Н. Дурново – студент Императорского Московского университета. 1890-е гг.

С начала 1900-х гт. выходят многочисленные работы ученого по славяно-русскому языкознанию, диалектологии, литературоведению, истории и палеографии. В 1902 г. его избирают членом-корреспондентом Московского археологического общества. Позже он становится приват-доцентом Московского университета, а в 1910 г. переводится на кафедру русского языка и словесности Харьковского университета.

Хотя не принято считать (может быть, в силу простого незнания) Н.Н. Дурново историком древнерусской литературы и фольклора, но именно эти области составляли основу его научных интересов в первые годы деятельности после окончания университета. Так, его перу принадлежит обширная работа «К истории сказаний о животных в старинной русской литературе» (М., 1901), где он сделал подробный разбор с публикацией памятников письменной культуры. В начале 1900-х гг. он издает также и другие легендарные сочинения древнерусских книжников, из которых необходимо отметить такие работы, как ««Приветство брачное» Сильвестра Медведева» (1904), «Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной литературе» (1905), «Повесть о старце, просившем руки старшей дочери» (1905) и другие работы. Уже здесь проявилось стремление молодого исследователя изучать структуру древнего текста, используя при этом редкие рукописные источники и списки с них, воссоздавая колорит древнего сказания посредством обращения к языковым краскам и быту эпохи.

Дореволюционный период деятельности был плодотворным для Н.Н. Дурново. Он выпускает несколько хрестоматий для практического изучения истории русского и украинского языков, участвует в работе Московской диалектологической комиссии. В 1914 г. вместе с Д.Н. Ушаковым и Н.Н. Соколовым он издает «Диалектологическую карту русского языка в Европе».

Филипп Федорович Фортунатов на даче в дер. Косолма Петрозаводского уезда. Начало 1900-х гг.

Особое внимание ученый уделяет проблемам изучения истории русского языка. В его многочисленных курсах, «читанных» в Императорском Московском и Харьковском университетах оттачивались методология и принципы будущих крупных трудов в этой области. Н.Н. Дурново так обозначил задачу истории языка: «изучение тех последовательных изменений, каким подвергался язык со времен своего возникновения, и притом – изменений, как общих всему языку, т. е. всем говорящим на этом языке, так и касающихся отдельных говоров языка, так как дробление языка на диалекты есть тоже факт истории языка» [3]3
  Дурново Н.Н.Лекции по истории русского языка, читанные осенью 1907—8 академ. г. в И<мператорском> М<осковском > университете. Б. м. и г. Лигогр. изд. С. 7.


[Закрыть].

Одним из самых значительных трудов этого периода деятельности ученого был «Очерк истории русского языка. Историческая морфология» (Вып. 2. Харьков, 1913), где подробно рассматривалась история форм склонения и спряжения. Автор указал не только изменения, перешедшие в русский язык из общеславянского, но и охарактеризовал общерусские, великорусские, белорусские и малорусские изменения форм склонения.

Так же подробно строится и вторая часть книги, посвященная разбору форм спряжения.

Н.Н. Дурново. Начало 1900-х

Как мы уже упомянули, приоритетной отраслью языкознания в дореволюционное время была диалектология, которая после известного курса А. И. Соболевского, работ А.А. Шахматова и других ученых все более приобретала целенаправленный научный характер: от многочисленных разрозненных попыток этнографического характера, целью которых были сбор и фиксация областных «речений» (XIX в.)> до фронтального описания и исследования говоров, составления диалектных атласов и карт. Все это находилось в центре внимания Н.Н. Дурново, который никогда не замыкался в ученой среде, а, наоборот, являлся страстным путешественником и собрал уникальные материалы прежде всего по великорусским говорам, издававшиеся Московской диалектологической комиссией в течение многих лет. Вот как позднее вспоминал Н.Н. Дурново о времени своего ученичества: «Когда основывался Кружок [4]4
  Речь идет о Московском лингвистическом кружке (см. далее).


[Закрыть], я лично еще не специализировался по изучению языка, как позднее. Главные мои интересы были направлены на изучение старинной литературы и устной словесности. В изучение языка я только начинал втягиваться, обрабатывая свои записи фольклорного характера, сделанные мною у себя в деревне – в Парфёнках б. Рузского, теперь Воскресенского уезда Московской губ., затем в Калужской губ., в нижнем течении р. Угры и от случайно встретившихся крестьян других губерний. Попутно с записями фольклорного материала я делал наблюдения и над разговорным языком. Но лингвистом стать тогда я не собирался; моя лингвистическая подготовка была очень слаба. В программе магистерских экзаменов, к которым я тогда готовился, стоял и русский язык, но профессор Р.Ф. Бранят [5]5
  Брандт Роман Федорович (1853–1920) – известный русский филолог-славист и педагог, член-корреспондент Императорской АН.


[Закрыть], дававший нам программу по русскому языку, ограничивал свои требования немногими старыми работами. В программе почти не было работ А.А. Шахматова, потому что проф. Брандт находил, что эти работы слишком трудны для усвоения. По обшим вопросам языковедения и по сравнительной грамматике индоевропейских языков не требовалось ничего. Знакомство со славянскими языками и то только с двумя, одним западным и одним южным, требовалось лишь практическое; сравнительная грамматика славянских языков не требовалась и не была нам известна даже в объеме университетского курса, так как такого курса в Университете не читалось. Понятно, что, готовясь к магистерскому экзамену, изучая народные говоры, работая над описанием старинных рукописей, я не мог довольствоваться той программой, какая была нам дана проф. Брандтом, и, конечно, читал работы Шахматова, которые боялся нам рекомендовать проф. Брандт, и др. работы по русскому, славянскому и общему языковедению, но все же моя лингвистическая подготовка оставалась очень слабой и несистематичной, а в моих познаниях по сравнительной грамматике славянских и индоевропейских языков оставались большие пробелы, не совсем восполненные даже и до сих пор. Григорьев [6]6
  Григорьев Александр Дмитриевич – один из основателей Московской диалектологической комиссии.


[Закрыть]и Тарабрин [7]7
  Тарабрин Иван Мемнонович – один из основателей Московской диалектологической комиссии.


[Закрыть]были от лингвистики еще дальше меня. При таких условиях ясно, какое значение для Кружка с самого его возникновения имело присутствие в нем чистого лингвиста Н.Н. Соколова [8]8
  Соколов Николай Николаевич (1875–1923) – русский диалектолог и педагог, один из основателей Московской диалектологической комиссии.


[Закрыть]и слависта, уже тогда хорошо знакомого с сравнительной грамматикой славянских языков, P.P. Нахтигаля» [9]9
  Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 71. Лл. 7–8. Полный текст ВоспоминанийН.Н. Дурново опубликован в журнале «Русская речь» (№ 5 за 2001 г.).


[Закрыть]. Это редкое свидетельство, найденное нами в материалах юбилейного (1929 г.) заседания Московской диалектологической комиссии, посвященное 25-летию со дня ее основания, замечательно еще и тем, что раскрывает атмосферу научных поисков молодого поколения ученых 1900-х гг. Интересен в этом отношении и круг знакомых Н.Н. Дурново, внимание которого многие годы занимала работа в МДК. Приведем еще один любопытный фрагмент из его воспоминаний: «Не помню точно, кому из нас первому, Григорьеву или мне, кажется, что Григорьеву, пришла в голову мысль организовать кружок [10]10
  Первое заседание Московского лингвистического кружка состоя – лось в сентябре 1901 г. (см.: Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. N& 71. Лл. 2–5). Позднее кружок был преобразован в Московскую диалектологическую комиссию. Подробнее об этом см. в кн.: Ушаков Д.Н.Русский язык. М., 1995. С. 261–296.


[Закрыть]для изучения русского языка. Я больше его чувствовал потребность поделиться своими мыслями, касающимися лингвистических вопросов, с другими, чем Григорьев, потому что в это время был занят печатаньем своей первой большой работы по диалектологии – Описания говора д. Парфёнок [11]11
  См.: Дурново Н.Н. Описание говора деревни Парфёнок Рузского уезда Московской губернии // Русский филологический вестник. 1900. Т. 44. № 3–4; 1901. Т. 45. № 1–2; 1901. Т. 46. № 3–4; 1902. Т. 47. № 1–2; 1903. Т. 49. № 1–2; 1903. Т. 50. № 3–4.


[Закрыть],– которая являлась как бы энциклопедией моих тогдашних знаний по языку. Попутно с этим шла подготовка к магистерским экзаменам, чтение лингвистических работ… Хотелось высказаться, посоветоваться, поучиться, и я естественно искал такую среду, в которой можно было бы высказаться. Правда, Григорьев в этом случае много дать не мог. Его интересы были больше филологические: чисто лингвистической стороной дела он не интересовался. Когда несколько позднее в наш кружок вошел Д.Н. Ушаков и стал развивать мысль, что недурно бы расширить задачи нашего кружка, сделав его лингвистическим вообще, не ограничивая его только русским языком, Григорьев был недоволен; он предпочитал, чтобы кружок остался при чисто филологических заданиях. Зато Григорьева привлекали задачи организаторского типа. Ему хотелось поскорее создать четкую классификацию старинных письменных памятников по языку, добиться экономного разделения труда по приведению в известность диалектологического материала и т. д.» [12]12
  Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. N? 71. Л. 6.


[Закрыть].

Статья Н.Н. Дурново «Наречия русском языка» в «Народном энциклопедии» с автографом Л. В. Щербе

В Архиве РАН удалось обнаружить фрагменты переписки Н.Н. Дурново с членами МДК, из которых видно, насколько увлеченно и плодотворно занимался он любимым делом. В одном из письменных отчетов, отправленных, видимо, на имя Д.Н. Ушакова, он сообщал: «Н.Н. Дурново прочел доклад: «Группировка южновеликорусских говоров по характеру [их] аканья» [13]13
  Имеется в виду выступление Н.Н. Дурново на заседании Московской диалектологической комиссии (см.: Ушаков Д.Н., Соколов Н.Н.Краткий очерк возникновения Московской диалектологической комиссии и се деятельности за первое десятилетие (1904–1934) // Ушаков Д.Н. Русский язык. М., 1995. С. 264.


[Закрыть]. Докладчик нашел возможным установить по различиям в характере аканья следующие группы: а) западную группу, в пределах Калужской и Смоленской губ., с аканьем диссимилятивным (выда́ – ваду́и пр.)» тожественным [14]14
  Так в рукописи.


[Закрыть]с аканьем соседних белорусских говоров; б) группу говоров, занимающих Курскую и Орловскую губ., область Войска Донского и часть Тульской губ.; в этих говорах старым «а» и «о» после твердых (или старых твердых) согласных соответствует в предударном слоге постоянно звук «а»; в положении же после мягкой согласной неударяемый гласный звук подвергся диссимиляции подобно тому, как и в говорах первой группы; в) группу говоров преимущественно помещичьих деревень Тульской губ. с яканьем недиссимилятивным, но стоящим в зависимости от твердости или мягкости соседних с гласною согласных; г) восточную, рязанскую группу, занимающую [15]15
  Далее в строке написано и зачеркнуто: Рязанск.


[Закрыть]южновеликор<усские> части Рязанской, Тамбовской и части Воронежской и Тульской губ. с очень сильным (полным) аканьем. Вне этой группировки остаются немногие единичные говоры (в некот<орых> местностях Тульской губ.).

Далее докладчик отметил, что при группировке говоров по характеру акакья приходится иметь в виду: а) факты, указывающие на смешение говора с другим, б) стремление, замечающееся во многих говорах, к переходу в говор с менее сильным аканьем; в силу этого явления предположение о более позднем сравнительно с другими типами происхождении некоторых особенностей тульского аканья (группа в)» [16]16
  Архив РАН. Ф. 502. Оп. 4. Ед. хр. N? 10. Лл. 2 об. – 2–1 об.


[Закрыть].

Из заметок Н.Н. Дурново но русскому языку. Фрагмент. Автограф. 1910-е гг.

Эти и другие разработки ученого, представленные даже в таких отрывочных записях, очень ценны для нас, так как воссоздают «механизмы» его работы, раскрывают мельчайшие детали и подробности языковых изменений, наконец, в них высказываются некоторые предположения, позже выраженные в крупных трудах и проверенные практикой.

Включившись в работу Московской диалектологической комиссии, Н.Н. Дурново многократно совершает экспедиционные поездки, издает программы для собирания сведений о говорах, занимается обработкой и систематизацией материалов, полученных комиссией из разных губерний.

Дмитрий Николаевич Ушаков. 1925 г.

Кроме статей и отзывов, в эти же годы выходят в свет два труда ученого, которые в известной мере подвели практический итог его деятельности на ниве собирательства: совместно с Д.Н. Ушаковым он издает «Хрестоматию по великорусской диалектологии» (М., 1910), которая служила пособием для преподавания русского языка в высших учебных заведениях (к книге приложены также образец литературного произношения и карта); в Харькове выходят его литографированные курсы «Краткий очерк русской диалектологии» (1914) и «Записки по истории русского языка. 1. Фонетика и диалектология» (1912). В дореволюционные годы издаются лекции Н.Н. Дурново по истории русского языка, многочисленные работы, посвященные разбору памятников славянской письменности и публикации самих источников. Необходимо отметить его пунктуальность и большое внимание к тексту, великолепное знание теории и истории русского и славянских языков, серьезную научную подготовку и преподавательскую практику в сочетании с требовательностью к самому себе.

О личности ученого говорит такой факт: имея значительное количество работ и будучи уже известным языковедом, он продолжал все еше оставаться приват-доцентом. Когда однажды встал вопрос о конкурсе, в котором вместе с ним должен был участвовать Д.Н. Ушаков, Н.Н. Дурново уступил ему свое место, не считая возможным «соревноваться» со своим коллегой: «Я считаю крайне неудобным ввиду наших товарищеских отношений выступать конкурентом Дм<итрия> Н<иколаевича>, тем более, что признаю за ним старшинство и бо́льшую педагогическую опытность» [17]17
  Из письма М.Н. Сперанскому от 19 октября 1917 г. (Архив РАН. Ф. 502. On. 1. Ео. хр. N9 85. Л. 208).


[Закрыть]. «Дурново не был честолюбив и, как показали последующие события, отличался непрактичностью и плохой приспособляемостью к обстановке. Когда ситуация резко изменилась к худшему, ему пришлось особенно тяжело» [18]18
  Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть].

В 1918 г. Н.Н. Дурново уехал преподавать в Саратовский университет, где ему предложили занять должность профессора. В эти же годы там работали видные русские филологи: Г.А. Ильинский, Н К. Пиксанов и др. Казалось бы, научная среда была вполне подходящей, да и более высокая ставка позволяла хоть как-то прокормить его многочисленную семью (у Н.Н. Дурново было два сына и дочь). Но обстановка все более ухудшалась: с осени 1920 г. в Поволжье начался голод, и он был вынужден вновь вернуться в послереволюционную Москву и перебиваться случайными заработками.

Все же в этот период (до отъезда в 1924 г. за границу) Н.Н. Дурново опубликовал более 20 работ. Несколько изменилась и направленность его деятельности (хотя по-прежнему в центре внимания были история русского языка и диалектология). Как ученик и последователь ФФ. Фортунатова он не мог не откликнуться на полемику по проблемам преподавания русского языка, даже выпускает «Повторительный курс грамматики русского языка» (вып. 1. М., 1924; вып. 2. М. – Л.» 1929). Тогда же выходят его многочисленные статьи и рецензии: «В защиту логичности формальной грамматики» (1923), «Что такое синтаксис?» (1923), «О формальной грамматике и логике» (1924) и др. В это же время ученый издает оригинальный «Грамматический словарь», где дает описание морфологической и фонетической терминологии. Как написал автор в «Предисловии» к своему труду, «новые веяния в области изучения языка делают особенно ощутительной потребность в таком справочнике, который давал бы объяснения терминов, касающихся грамматики и других отделов науки о языке, с которыми приходится иметь дело как при обучении языку, так и при самостоятельном изучении языка» [19]19
  Дурном Н.Н.Грамматический словарь (Грамматические и лингвистические термины). М. – Пг., 1924. С. 3.


[Закрыть]. К этому же периоду деятельности относится оживленная полемика «о логичности формальной грамматики», которую вел Н.Н. Дурново на страницах российских и зарубежных изданий. Он публикует целый ряд работ и рецензий, в том числе и на известные труды С.И. Карцевского и М.Н. Петерсона, в которых обосновывает системный подход к анализу грамматических явлений. В одной из программных статей, посвященных проблемам современного языкознания, Н.Н. Дурново пишет: «Противники формальной грамматики любят указывать на противоречия между различными представителями формально-грамматического направления, к которому относят А.А. Потебню, Ф.Ф. Фортунатова и их последователей и продолжателей. Но те противоречия, которые принято указывать, касаются не основного принципа – изучать формы самого языка, – а объяснения отдельных грамматических фактов или даже целых групп грамматических фактов, что, конечно, неизбежно, так как наука не дает окончательного решения стоящих перед ней вопросов, а представляет лишь подход к их решению. Иногда же замечаемые противоречия только кажущиеся, объясняемые неверным пониманием сказанного тем или другим ученым» [20]20
  Дурново И. И.В зашиту логичности формальной грамматики // Родной язык в школе: Педагогический сборник / Под ред. А.М. Лебедева. Кн. 3. М., 1923. С. 41.


[Закрыть].

В 1924 г. Н.Н. Дурново избирают членом-корреспондентом АН СССР.

Н.Н. Дурново в Брно. Фрагмент фотографии 1926 г.

Вскоре он уезжает в командировку в Чехословакию, но, не вернувшись в срок, оказывается «невозвращенцем». В университете г. Брно он читает курс истории русского языка, изданный впервые там же в 1927 г., публикует в славянских журналах заметки и рецензии. В эти годы ученый тесно общается с P.O. Якобсоном и Н.С. Трубецким, знакомится с идеей евразийства– оригинального течения русской эмигрантской мысли, развивавшего тезис о самобытности русской (славянской) культуры, ее «особости», по сравнению с западноевропейской. Именно связь с «контрреволюционным» заграничным центром позднее была одной из причин его ареста [21]21
  См. подробнее об этом: Робинсон МЛ., Петровский Л.П.Н.Н. Дурново и Н.С. Трубецкой: проблема евразийства в контексте «Дела славистов» (по материалам ОГПУ – НКВД) // Славяноведение. 1992. № 4. С. 68–82.


[Закрыть].

Финансовое положение Н.Н. Дурново за границей все более усугублялось. А его семья по-прежнему оставалась в Москве. Поэтому, получив приглашение переехать в Минск, он соглашается, и в начале 1928 г. его избирают даже академиком вновь созданной Белорусской Академии наук. Но вскоре ему пришлось покинуть Минск из-за развернувшейся борьбы с «нацдемами».

Н. Н. Дурново в застенках НКВД. Конец 1937 г.

Вернувшись в Москву, ученый некоторое время сотрудничает с Московской диалектологической комиссией. Но сменившаяся конъюнктура времени и переориентация деятельности комиссии в сторону социологизаторства не позволили ему плодотворно трудиться. Он постоянно испытывал материальные затруднения, не имея надежной работы и получая жалованье за редкие публикации и договоры. В начале 1930-х гг. был задуман труд, получивший позже название «История русского литературного языка XVII–XIX вв.», который должны были написать Н.Н. Дурново и В. В. Виноградов. Но арест ученого и последовавшее за ним изъятие его рукописей помешали ему закончить и подготовить к изданию свою часть книги (период до XVII века). Последний значительный труд, который увидел свет еше при жизни ученого, был «Чешско-русский словарь» (М., 1933).

Н.Н. Дурново в заключении. Конец 1937 г.

В 1933 г. Н.Н. Дурново арестовывают по делу «Российская национальная партия», сфабрикованному НКВД, и осуждают на 10 лет лагерей. Эта же участь ожидала и двух его сыновей – Евгения и Андрея [22]22
  Андрей Дурново был арестован в одну ночь с отцом и осужден одновременно с ним (расстрелян на два с половиной месяца позже), а Евгения арестовали в 1937 г


[Закрыть]. Заключение он отбывал в тяжелейших условиях на Соловках, где в 1937 г. был повторно осужден, а 27 октября этого же года расстрелян [23]23
  Подробнее о трагических обстоятельствах жизни Н.Н. Дурново в 1930-е it. см.: Робинсон М.А, Петровский Л.П.Указ. соч. С. 68–82; Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М.«Дело славистов»: 30-е годы / Отв. ред. акад. Н.И. Толстой. – М., 1994.


[Закрыть].

А.Н. Дурново в заключении. Конец 1937 г.

Сейчас едва ли возможно со всей полнотой оценить сделанное ученым в науке, которой он был предан до конца своих дней. Но одно нам кажется несомненным: его теоретические изыскания не являлись отвлеченными схемами. Он всегда старался и проверял на практике гипотезы, обрабатывая огромное количество рукописного материала. Многие идеи этого тонкого исследователя в области истории славянских языков, которые остались за пределами нашего небольшого очерка, звучат и сейчас современно (см. библиографию).

А. И. Дурново, сын Н.Н. Дурново, в застенках НКВД. Конец 1937 г.

После смерти ученого, однако, его труды уже в 1940– 1950-е гг. не были окружены завесой запрета, они даже в страшные годы гонений на историков русского языка (немарристов) были в центре внимания научной общественности, Но первое издание работ ученого и библиография его научных сочинений (правда, с некоторыми опечатками и неполная) увидели свет только в 1969 г. [24]24
  См.: Дурново Н.Н.Введение в историю русского языка. М., 1969.


[Закрыть]Через три десятилетия вышел объемный том «Избранных работ по истории русского языка» (М., 2000) [25]25
  См. нашу рецензию на книгу в журнале «Русский язык в школе» (№ 1 за 2001 г.).


[Закрыть]. В последние годы вообще наблюдается всплеск републикаций, однако даже в многогранной деятельности Н.Н. Дурново, которая, казалось бы, не раз уже анализировалась, еще немало белых пятен. Так, его труды по современному русскому языку и методике его преподавания почти неизвестны современной аудитории. В них между прочим – не голые теоретические «разработки» и формулы, модные в настоящее время, а глубокий практицизм и, если угодно, прагматизм, идущий из недр Московской лингвистической школы, традиции которой, воспринятые от одного из учителей Н.Н. Дурново – академика Ф.Ф. Фортунатова, всегда отличались здравым подходом к анализу языковых явлений, четкой, продуманной схемой организации исследования и, что главное, направленностью на практические нужды просвещения. В этом есть и немалая заслуга Н.Н. Дурново, чье имя и труды переступили рубеж XXI века и остаются столь же читаемыми и почитаемыми, как и в его время.

Хочется надеяться, что нынешнее поколение студентов и преподавателей будет не только пристально изучать труды Н.Н. Дурново, но и находить все новые и новые свидетельства, дополняющие облик ученого, раскрывающие его талант в иных областях научного творчества.

О. В. Никитин