Текст книги "Хич"

Автор книги: Николай Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

9.

***

С тех пор жизнь Боба резко изменилась. Трудно сказать – к лучшему или наоборот. Не бывает «два хорошо», как говорил чрезмерно строгий Яныч.

С одной стороны, его пребывание в институте стало просто легкой и веселой игрой – к экзаменам и зачетам Боб практически не готовился, но сдавал все на удивление легко и только на "отлично", просто-таки убивая преподавателей эрудицией (в девяносто девяти случаях из ста – их же собственной). С другой стороны, с некоторых пор (с тех самых, само собой разумеется) Боб стал таскать с собой много таблеток аспирина и вообще – всего того, от чего боль в голове на время успокаивалась. У Боба в группе был парень – Гаша – который любил хорошенько поддать, и сильно привязался к нему – у Вовы всегда можно было стрельнуть пару таблеток с похмелья.

Да, его голова причиняла ему много проблем. Зато любой московский бабник мог только завидовать ему: ну какая девушка или женщина устоит перед молодым человеком, который всегда знает, чего она хочет? Который знает все сокровенные мысли и может их читать, и наполнять голову сладкими фантазиями? Никакая. Таких Боб пока что не встретил.

Он мог запросто подойти к какому-нибудь уличному "лохотрону" и вытянуть счастливый билет. Ни один "колпачник" не мог его перехитрить, и если Боб нуждался в деньгах, он их имел.

Впрочем, как справедливо полагал Майк, относительно спокойная жизнь у Боба была недолго. И он сам это чувствовал: по осторожным взглядам преподавателей, и еще – он постоянно ощущал чье-то присутствие. Он догадывался, в чем дело: люди, которые видели его острожные, тщательно продуманные выигрыши в уличные "лохотроны" (впрочем, он пару раз срывал неплохие банки в казино – когда человек играет в карты, нетрудно догадаться, какие именно карты у него перед глазами когда читаешь мысли, разумеется), предприняли кое-какие меры по его слежке. Он пару раз видел каких-то подозрительных типов на улицах (причем не одних и тех же, но думали они явно о нем), и это настораживало. К тому же его доставали какие-то странные сновидения – снилось что-то не совсем понятное. Неземного происхождения. И рассказывать такие сны было не то чтобы некому: просто без толку. В русском языке было одно-единственное слово, и то не совсем определенное

– "абстракция" (не совсем, конечно, русское слово, скорее, "совсем не").

Боб не боялся странных типов: он прекрасно помнил, как убил человека, просто слегка шевельнув извилинами своего мозга. За те три месяца, что прошли с той злополучной поездки, он почти что привык к головной боли. Его пугало несколько иное – отчуждение от остальных людей. Получалось, он видел их насквозь и мог предупреждать их действия за считанные секунды. Все поступки, все помыслы – Бобу было известно практически все о том или ином человеке, стоило только сконцентрировать внимание на одном из них.

***

Недовольный, как будто бы спросонья голос в трубки спросил:

– Алло?..

– Алло. Это Боб. А Михаил дома?

Когда Вова услышал его голос по телефону, то подумал, что Майк пребывает в состоянии легкого бодуна, но сейчас все недовольство и весь его недосып как рукой сняло:

– Боб, старина! Рад тебя слышать. Ты чего столько времени не показывался?

– Ну… это долгая история. Ты как – дома?

– Как видишь. Точнее, как слышишь, правильно?

– Ага. Может быть, я приеду к тебе? Как, кстати, твой байк?

– Да все нормуль. Правда, пришлось его движок потом по болтикам разбирать и прочищать, и выкинуть несколько деталек, а так – полный порядок.

– То есть совсем на ходу?

– Ну да. По-моему, у тебя записан мой адрес. Разберешься, как идти?

– Я знаю в подробностях, как добраться. Почти как ты.

– Ну давай.

***

Михаил жил в пятиэтажке, причем довольно старой, которая располагалась в промышленном районе Москвы. Эти дворики всегда отличались обилием металлолома и маленьких, словно карлики-инвалиды, гаражей, почти вросших в землю. Вот в таком месте родился и вырос Майк.

Подъезды в домах всегда отличались изобилием живописи – иногда там изображалось что-то пошлое, а порой встречалось что-то красочное и действительно симпатичное. На подоконниках за оплывшими от старости стеклами одиноко стояли банки из-под кофе, доверху наполненные бычками. Иногда попадались и совсем интересные предметы – пустые шприцы с остатками маслянисто-желтой жидкости. У Майка в подъезде постоянно тусовались наркоманы, порой они тут оставались лежать. И, что характерно, обычно никто не удосуживался вызвать милицию – жителям дома не было дел до каких-то там наркоманов. Исключая, конечно же, Майка: он никогда не имел такого обыкновения – оставлять человека в беде.

Боб остановился около металлической двери. Практически каждая вторая дверь здесь была металлической – мало ли, что. Позвонил.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Майк. Только сейчас он был совсем странно одет – как-то не "по-байкерски". Какие-то старенькие серые брюки (годов, наверное, пятидесятых – в такие еще любят ходить старики) и клетчатая бело-зеленая рубашка. Но самым странным была какая-то штука у него на голове, чем-то напоминающая очки, а чем-то – подзорные трубы. Серебристые волосы, как всегда, были собраны в аккуратный пучок.

– А что это за штука у тебя на голове? – спросил Боб.

– А-а-а… помогает лучше видеть, когда чертишь.

– А очки?..

– Да мне, собственно, они и не нужны. Просто когда я вывожу что-то очень мелкое на ватмане, я их использую. Или что-нибудь маленькое починить – идеальные трубы,

– тут он опустил систему на глаза, чтобы продемонстрировать.

Боб расхохотался.

– Ты похож на сумасшедшего ученого, – проговорил он сквозь смех.

– А я вижу каждый прыщ у тебя на роже. Ладно, пойдем на кухню и покурим, а затем

– в гараж, лады?

– Лады. А ты живешь один?

– Ага. Понимаешь, я не пью и не ширяюсь, но одна женщина сказала мне, что я помешан на железяках. Мне пришлось сделать выбор, и я остановился на последних.

– Ну ты мощный парень, – сказал, чуть подумав, Боб, – у тебя очень тяжелый случай.

Тогда Майк вздохнул и ответил:

– Ничего не могу поделать. Таким уж родился.

Твердым шагом Михаил двинулся на кухню, но чего-то не рассчитал и налетел на дверной косяк. Так всегда бывает, когда на глазах одеты мощные линзы. Вообще, дома у Майка была чистота и порядок, какая всегда бывает у технарей; каждая вещь стояла или лежала на своем месте. Обстановка квартиры была небогатой, но везде – ни пылинки, ни соринки. Бывают люди, которые имеют и хотят иметь многое, но недовольны этим. А есть люди, которые умеют довольствоваться малым – Майк как раз относился к таким.

Кухня Михаила была маленькой и уютной – какого-то "деревянного" цвета. Это все потому, что он недавно производил ремонт и самостоятельно инкрустировал стены и пол сосновыми дощечками, причем делал он это мастерски. Вся мебель на кухне была сделана его руками, и все вокруг пахло свежей сосной.

– Впечатляет? – Майк улыбнулся, заметив, как челюсть Боба постепенно отваливается от удивления.

– Еще как. Сколько ж тебе это стоило?

– Весь материал – пару пузырей водки, а все остальное довел до ума сам.

– Это где ж видано, чтоб такая сосна стоила пару пузырей?

– Ну… и еще отремонтировал пару мотоциклов и грузовичок, – Михаил скромно опустил глаза.

Он налил воды в большой электрический чайник.

– Нравятся мне эти бошевские чайнички. Нажимаешь на кнопочку, а он тебе через минуту – хлоп, и готово, – Боб шарил глазами по кухне в поисках пепельницы.

– А мне не в кайф. Понимаешь, все ощущение чая пропадает – ничего не нужно с нетерпением ждать, пока вскипит. Но вообще – штука полезная, согласен. Я бы, в принципе, вмонтировал бы туда электронные часики и будильник, а затем совместил бы это все с приготовлением чая или кофе. Представляешь, просыпаешься ты от звука, затем приходишь на кухню – а там уже все готово…

– Слушай, а ты, часом, не пробовал сделать такой аппарат – чтоб зубы чистил, дома убирался и вообще…

– Да иди ты в жопу, – ласково отозвался Майк. – Вот говорила мне мама – никогда не делись сокровенными мыслями со всякими…

– Миль пардон, – Боб опять давился от смеха. И от дыма. – Это шутка. А вообще-то тебе надо работать в какой-нибудь крутой-прекрутой фирме по починке иномарок… лопухами, – договорил после выразительной паузы Майк.

Неожиданно в дверь позвонили.

– Интересно, кто это ко мне?

Майк и Боб подошли к двери (вдвоем как-то вернее). На пороге стояло два человека. Окинув их невооруженным взглядом, сразу стало ясно – нарки. Один еще как-то держался на ногах, другому было откровенно плохо.

– Дядя Миша… помоги Сашке… помирает, наверное.

– Так. Сашка… Боб, помоги ему пройти и уложи в постель. А вообще на всякий случай своди в сортир – я не хочу, чтобы он заблевал мне тут все. Женька, ты шел бы куда-нибудь – без тебя справимся.

Сашка на вид был типичным наркоманом – небритый парень (какого возраста неизвестно, потому что у них не бывает возрастов) с темными кругами под глазами. Длинные, черные и немытые патлы жирными сосульками свисали на низенький лоб. Запах от него исходил – не дай бог кому почувствовать. Одежда, как обычный нарковский вариант – засаленные, нестиранные месяцами джинсы и что-то типа шерстяной водолазки (дабы не было видно следов от уколов).

– Ну ты, братец, совсем офигел. Разве ж можно так себя запускать? – удивленно спросил Боб.

Сашка пробормотал что-то неразборчивое.

Боб переключился на его разум. Ощущения были сравнимы с теми, когда Вова на даче с сельскими ребятами всю ночь глушил самогон, а потом весь день ходил зеленый, постоянно испытывая тошноту и невыносимую боль в животе. Только Сашке было похуже раз в десять, если не в сто – как понял Боб, это была ломка. Страшная ломка. Как ему тут же стало ясно, ни в какой сортир его тащить не надо, ибо желудок Сашки был пуст дня три. Только постель.

***

– Вот как некстати они зашли, – выразил свою мысль Михаил. – Никакого байка нам сегодня не видать – не оставлять же его здесь одного.

– Ты же знаешь его вроде бы? – удивился Боб.

– Он наркоман, my friend. Этим все сказано.

– Думаешь, чего-нибудь сопрет, когда очухается?

Они сидели рядом с постелью, где лежал Сашка. Они раздели его, одежда тут же отправилась в стирку.

– Обязательно сопрет. А на что ему ханку жрать?

Боб опять переключился на него. Его разум несильно отличался от разумов обычных людей, с одной лишь разницей. Среди неясных очертаний его мыслей вырисовывалось огромное черное пятно, которое, как он понял, разрасталось с каждой дозой. И сразу стало понятно – как только оно полностью затмит его мысли, он умрет. Обязательно умрет.

Тут Боб вспомнил, что однажды убил человека. Может быть, в этот раз ему посчастливится спасти.

– Вовка, чего с тобой? – спросил Майк.

Боб повернул к нему побледневшее лицо. С трудом верилось, что это он. Иди на кухню и покури, я сейчас вернусь. Все вопросы – после. Михаил так и сделал. Это походило на приказ, только гораздо сильнее. Если бы Боб сказал: "Иди и прыгай с пятого этажа", он бы сделал это не задумываясь.

Черное пятно. Как шар, но только не гладкий, а какой-то рваный – из-за умерших, оборванных нейронов по поверхности. Боб сейчас не Боб, а хирург. Очень профессиональный. Очень точный и бесстрастный. Он сейчас возьмет свой инструмент и вырежет эту тварь, которая забралась в Сашкин мозг. Сама по себе тварь была мертва, у нее было одно желание – пожирать нейроны, а затем отправиться в небытие вместе с жертвой.

Черта с два. Распылить на атомы. Вырезать и растоптать, стереть с лица Земли.

Сашка застонал, перевернувшись на другой бок.

Ее надо сначала запереть. Создать энергетическую сферу. Мамочки, как больно-то!

Оно визжало. Никто и никогда еще не пытался ограничить его свободу. Сашка открыл глаза.

Наркоман чуть слышно вскрикнул и повалился на подушку без сознания. Никакого темного пятна. Чистое, вполне здоровое пространство сферической формы.

***

Нетвердой походкой он прошел на кухню, где сидел обескураженный Майк. Еще никто и никогда в последнее время не пытался ему приказывать.

Боб выглядел ужасно. Это был какой-то живой покойник – другого слова здесь просто не подошло…

– Аспирин, – простонал Вова. – У меня, во внутреннем кармане, справа.

Через некоторое время Михаил вернулся, сжимая в кулаке упаковку аспирина. Боб взял ее, слегка надорвал и высыпал в рот сразу шесть таблеток. Даже не запил, просто разжевал, не чувствуя кисловато-горького вкуса (что поделаешь, привычка).

– Ты прям как алкаш какой-нибудь, – сказал Майк.

– Уж лучше быть алкашом, чем вот так…

– Что ты делал в комнате с Сашкой? Боб грустно улыбнулся и внимательно посмотрел на собеседника.

– Сашка больше не наркоман.

***

С ним что-то произошло. Он смотрел в потолок незнакомой квартиры, лежал в чужой постели, чистой. Но не это главное.

Черт возьми, он прекрасно помнил, что каждое его пробуждение сопровождается болью. Везде, где только можно и нельзя представить. Болью и желанием. Не женщины. Укольчик. Понюшка. Всего-то ничего, и ради этого он обычно готов был перегрызть глотку любому, даже если бы это была его мать (которой на самом деле не было).

Первое место, куда он обычно смотрел после – рука. Ожидая увидеть свою худую руку с синими прожилками вен (которые от частых уколов невозможно было достать иглой) и множеством следов от уколов, он не нашел ни одного следа.

И никакой боли. И никакого неестественного желания (которое с некоторых пор считалось вполне нормальным). Разве вот что попить и, самое главное – помыться. Сейчас же.

***

Они сидели в маленьком «боксе», который не так уж сильно отличался от «ракушки» – просто был немножко побольше и стены были потолще. У Боба в голове творилось черти что – то ли из-за непомерного количества аспирина, то ли еще из-за чего-то (неважно) – другими словами, его здорово вело.

– Тебя, часом, не штормит? Уж больно у тебя вид зеленый…

Боб молча кивнул. Еще как штормило. Он попытался отвлечься, осматривая "офис" (так Михаил называл это подобие гаража).

– Значит, ты здесь чинишь свои байки?

– В основном чужие, – он улыбнулся. – Чтобы потом отремонтировать свой. Конечно, это не бог весть что, но я доволен тем, что имею.

– Мудро, – Боб еле ворочал языком. – А трактор на ходу, говоришь?

– Ну да. Только его еще раз осмотрю – и погнали…

– Ты каждый раз так его осматриваешь?

Майк удивленно посмотрел на него.

– А как ты думал? – тут он полез в большой деревянный ящик (за инструментом, судя по всему). – Одной разболтанной гаечки будет достаточно для того, чтобы застрять посреди чертова города. А мне оно надо?

– Судя по всему, нет. Я бы сказал, совсем не надо.

– Вот. Ты пока покури, коли охота, а я быстро.

Пока Майк копался в недрах карбюратора и проверял состояние свечей, он внимательно осмотрел это место. Этот маленький "офис", казалось, полностью соответствовал своему хозяину – хоть он не изобиловал различными суперсовременными инструментами (не было даже эстакады), но каждая вещь знала свое место. Мотоциклетные покрышки в одном месте, запасные лоскуты резины и камеры – в другом (по углам, в основном). В стены, точно так же предусмотрительно обитых сосной, как и дома, вбиты гвозди – на них висят инструменты. Гаечные ключи на одной стенке, напильники, надфили и рашпили – на противоположной. У задней стены стоял миниатюрный электросварочный аппарат, там же – карбидная и газовая горелки.

Но самым впечатляющим зрелищем, конечно же, был сам мотоцикл. Он только здесь мог рассмотреть его как следует – как будто с фотографии какого-нибудь модного журнала. Весь иссиня-черный, не считая хромированных деталей, он внушал доверие и какое-то удивительное спокойствие. Всем своим видом он как будто бы говорил: "Спокойно, сынок, все будет хорошо и ты доедешь, куда надо".

"Спокойно, сынок, все будет хорошо и ты доедешь куда надо".

– А почему ты так уверен, что Сашка ничего не сопрет?

– Так ему больше ничего не нужно тащить – ведь он теперь не нарк, – ответил Боб.

– Ну разве что для приличия свистнет что-нибудь…

– Хорошо тебе говорить – ведь хата-то моя.

– Да будь ты спокоен. Он сейчас, наверное, спит.

– Ладно, все равно у меня нет ничего такого, что можно было бы толкнуть на барахолке… разве вот что чайник электрический… так у меня металлический есть.

Самое удивительное – Майк не хотел знать, как он исцелил Сашку. Видимо, он воспринимал способности Боба как что-то данное, что просто есть. Иногда Вова залезал к нему, словно пытаясь найти "нехорошие" мысли – а вдруг тот тоже хотел его использовать? Ничего подобного.

***

Был уже вечер. В такое время Москва особенно красива – она как будто состоит из миллиардов огней. Особенно с тех пор, когда мудрые строители наконец-то догадались сделать подсветку стен. Город фосфоресцировал, и все это искусственное пламя неторопливо приносилось мимо глаз, будоража воображение.

А именно? А ты думал – я один тут такой, с байком?

Как он и обещал, больше шестидесяти километров по городу он не давал: кому нужны проблемы с гиббонами?

Они неслись над Москвой-рекой. По обе стороны от ее берегов проходила асфальтовая дорога, которая красиво освещалась фонарями. Под ними плыл речной трамвай – огненный дракон с маленькими красными точечками сигарет по бокам. "Осень какая-то странная выдалась, – отрешенно думал Боб, – то поливает тебя дождем, то не поймешь, весна пришла или что…" Странный все-таки этот парень Майк. С учетом того, что он давно уже не "парень" – термин "дедушка" подходил ему гораздо больше. Однако он не был и стар – просто серебристые волосы не означают, что старость уже пришла.

Эта поездка действовала на него вполне отрезвляюще. Но, самое удивительное он не смог раскусить Майка и выведать у него место, куда они ехали. Видимо, это было связано с тем, что байкер точно знал, куда Боб захочет "залезть", и намеренно блокировал информацию. Впрочем, если бы он не знал, что сзади сидит телепат, все его намерения были бы известны.

Прохожие и обычные водители смотрели на них с удивлением (во время остановок на светофорах, конечно же). Дело в том, что Михаил надел на себя (и Боба заодно) очки, чем-то похожие на плавательные – как будто из противогаза намеренно вырезали хороший кусок.

Майк, а это место, куда мы едем _ там хорошо? Там не просто хорошо. Там КРУТО. Вопросы будут? Вот тебя бы я взял с собой в разведку. Молчишь как партизан… Партизан – это от слова "Party", да? Наверное. Только знаешь, мне потом нужно маме позвонить, а то она беспокоится будет. Да без проблем, дружок. Я тебя потом в два счета домчу домой. Там будет все в порядке? Надеюсь, мы не будем ничего пить? Ты – как хочешь, а я хлопну баночку пивка. И вообще, расслабься, мы уже почти приехали.

***

Если Майк что-то обещал, то всегда выполнял это. Так случилось и на этот раз

– пока Боб ломал голову над тем, где он окажется, тяжелый дорожник подкатил к группе точно таких же мотоциклов и таких же хозяев. Впрочем, не совсем таких: каждая машина имела свою "индивидуальность" – свою расцветку, свой звук двигателя и, разумеется, своего хозяина.

Место, куда они приехали, располагалось неподалеку от Поклонной Горы просто потому что там было открытое место и колоссальный участок совершенно ровного шоссе, который по вечерам немного освобождался. Конечно, самым тусовым местом был маленький тесный дворик рядом с небезызвестной Тверской, но там собирались по большей части какие-то психи – любители покрасоваться да подраться. Причем драки оканчивались порой достаточно серьезно – проломленными черепами, распоротым животом или еще чем-нибудь, чего совершенно не принимали байкеры этого места.

Здесь люди собирались в основном для того, чтобы отдохнуть, обменяться мнениями по поводу чего-либо (откровенно говоря, просто поболтать). И, конечно же, попить пивка. Хотел Боб того или нет, но в него мощным потоком потекла информация – о людях, которые здесь были.

– Дядя Миша! – услышал он радостный возглас. – Ты где всю неделю пропадал, поганец эдакий?!

Откуда-то из самой гущи мотоциклов навстречу им выбежала девушка, одетая во все кожаное (впрочем, так были одеты и все остальные), и обняла Михаила, смачно поцеловав его в бородатую щеку.

– Были определенные траблы, детка. Впрочем, они уже позади.

– А это кто такой с тобой в очках на пол-лица?

Тут-то Боб ее как следует и разглядел. Симпатичная и немного стервозная, как и полагается.

– Я… это… Вова, – Боб смутился и покраснел.

– Да сними ты свои стекляшки, когда со мной разговариваешь! – она притворялась сердитой.

– Это приказ? Я сказал, что меня зовут Вова, но на самом деле я Боб.

– Боб? Это уже лучше. Если ты с дядей Мишей, то наверняка хороший парень.

– Стелла, кончай его допрашивать, – проворчал Майк. – Не видишь – он первый раз среди таких, как мы, и стесняется. Лучше бы угостила его чем-нибудь _

– Ну ты дал, старичок! Кто здесь не появлялся неделю? Может быть, я? Нет. Вот тебе и ставить, а я уж как-нибудь помогу. Разве ты уже не помнишь – кто компрессор обещал посмотреть?

Тут она обратила свой взор на Боба.

– Не знаю, каков ты мужик (а мне сдается, ты вообще не мужик), но выглядишь ты вполне ничего.

– Ну спасибо тебе, – откликнулся он, – слава богу, что я не "совсем ничего". Так, что-то есть… Он не успел произнести до конца, потому что она приблизилась к нему настолько, что он не смог говорить.

– Добро пожаловать, Боб. Я стерва, но ты не обращай на это внимания.

– Кхм… – решил вмешаться дядя Миша. – Так я посмотрю на твой компрессор или как?

Стелла обернулась на мгновение.

– Инструменты сам знаешь где.

Кстати, я хочу тебя предупредить: у нее есть парень по кличке Стелс. А почему Стелс? Все очень просто, старина. Сначала его не видно, а потом он неожиданно появляется, и если он вдруг подумает, что ты с ней флиртуешь, тебе придется туго. Не дай бог, конечно… Подожди, ты ведь дал мне понять, что тут нет психов. Ха. Тут нет психов, которые могут вспороть живот и пробить голову. Насчет тех, кто может дать тебе в сливу, я ничего не говорил. Просто будь острожен и не позволяй ничего лишнего – ни себе, ни ей. Ладно, я все понял.

– Боб, хочешь…

– Да нет, спасибо. Я лучше тоже посмотрю твой компрессор. Кстати, Майк, помнишь, у тебя там свечечка барахлила? Дядя Миша, сделай вид, что есть. Я не хочу получить в сливу от какого-то Стелса!

– Да, Боб, слазь ко мне в бардачок, достань тряпочку и протри. А то мало ли что, собственно. Потом слетаем за пивком…

Стелла опешила. Еще никто до этого не обрывал ее речь на полуслове. Еще никто не отказывался, когда она спрашивала: "Хочешь?.." Неважно, что. А этот Боб как будто бы что-то чувствовал.

И вообще, парень, я тебе хочу дать совет – держись-ка ты подальше от этих байкерш. Я вот мотаюсь по дорогам уже двадцать пять лет, и ничего хорошего от них до сих пор не видел. Может, плохо смотрел? Да нет. Блин, у нее компрессор совсем плохой – тут без гаража никак не обойтись. Тогда поехали отсюда, а? Да все нормально, ты не понял. Щас хлопнем по пиву, ты позвонишь маме и я тебя отвезу.

– Подожди, ты ведь даже не выслушал меня?

– Я уже заканчиваю протирать свечечку. Тут, кстати, есть где-нибудь телефон?

– Подружке будешь звонить?

– Да нет. Маму хотел предупредить, что буду поздно, – Боб опять смутился.

– Какой сознательный мальчик! Твоя мама, наверное, должна быть счастлива иметь такого сына…_

Боб пропустил глупую шутку мимо ушей. Хотя если бы на ее месте оказался бы Стелс, он бы точно схлопотал от Вовы по шее.

– Так здесь есть телефон или нет? Я уже совсем привинтился…

– Там, чуть дальше, за углом налево.

– Это не прикол? – он посмотрел на нее очень внимательно. Анализ ее потока подтверждал – это не шутка, хотя в обычной ситуации Боб не поверил бы.

– Ну так сходи и проверь, сынок. Тут Боб начал терять терпение.

– Знаешь, что я тебе скажу, Светлана Васильевна?! То, что ты одета в кожаный прикид и катаешься на крутой тачке (купленной не на свои бабки, кстати), не дает тебе права докапываться до меня!

– Как?!.. Как ты узнал мое имя?

– Блин, мысли читаю!

– Тебе дядя Миша сказал?!

– Нет, это был Дед Мороз… неважно. Так вот, Стелс тоже может отдыхать.

Тут сзади кто-то положил руку на плечо. Она была тяжелая.

– О чем с моей подружкой толкуешь, командир?

Стелс осел на свой мотоцикл (припаркованный, кстати, тут же, рядом). Этот тип вроде бы и ничего не сказал, но его словно током ударили.

– Слушай, я не знаю, кто ты и что ты от меня хочешь, но к твоей подруге я не имею ни малейшего отношения. Более того, было бы неплохо вам прокатится куда-нибудь в сторону Арбата.

Стелс ни о чем его не спросил. Громадный детина ростом этак метра под два, он был под стать своему мотоциклу. Гроза московских дорог, он просто молча уехал, так ничего и не сказав.

***

– А вот и пиво приехало! Хэй, народ, а чего это вы такие смурные? – Майк немного опоздал.

– Я только что познакомился со Стелсом. Очень крупный молодой человек, надо сказать.

Ты что сделал, жертва инопланетной диверсии? Послал ему короткий прямой импульс. Он сразу свалил почему-то.

Вслух же дядя Миша сказал:

– Так выпьем же за знакомство!

Стелла стояла, приоткрыв рот. По ее расчетам, Боб сейчас должен был быть в глубоком нокауте.

– Муха влетит, – Боб хихикнул. – Тест на вшивость пройден, не так ли?

– Проехали, – ответила она. – Я не хочу тебя ни о чем спрашивать, но ты чертовски занятный парень.

Дядя Миша чуть не захлебнулся пивом, а Боб расхохотался так, что чуть не упал. Занятнее некуда.

– Эй, вы чего, поганцы, ржете?

– Да так… вспомнил один анекдот. Обхохочешься…

В общем, они неплохо провели вечер. Кстати, Боб успел позвонить маме и предупредить, что он приедет не один. *** Ну ты дал, телепат. Дядя Миша и Боб находились на полпути домой к последнему. Голова слегка кружилась, но от этого было только приятнее скатываться по пологим дорогам. При этом ощущалось что-то вроде полета: так всегда бывает после пива.

А в чем дело?

Да Стелла меня ДОСТАHЕТ на счет тебя. Еще никому не удавалось ее удивить. Вот разве что Стелсу… Надеюсь, в этом нет ничего страшного? Скорее, наоборот. Это хорошо, но о байкершах я тебе уже все сказал… Да брось ты. Когда в последний раз с женщиной-то был, дядя? У-у-у… лет десять назад. С тех пор этот драндулет заменил мне все. Hу-ну. Дядя Миша, а когда ты в последний раз у врача был? Не ерничай, оригинал. Просто так получилось.

Они как раз проезжали по МКАД.

А я вот почти всю жизнь без папы прожил. И все только потому, что какой-то умелец вроде тебя предпочел железки… Она тоже так говорила. Мда-мс. Но она – это не я, не так ли? Точно. Но железки, в отличие от баб, никогда не подведут. Ошибаешься. Значит, плохо искал. Напоролся на стерву и теперь ходишь, прибедняешься. Я никогда не жаловался. Я полтос с половиной прожил, и еще столько же протяну – неужели у меня не было времени на женский пол? Знаешь, я встречал много разных придурков, в том числе и пятидесятилетних. К тебе это не относится, но ты все понял, да? Жопа ты. С ушами. Но ты мне нравишься.

***

Они подъехали к дому чуть ближе к двенадцати. У мамы горел свет, с улицы было видно, как она возится на кухне, приготовляя очередной обед.

– Ты точно уверен, что мне туда можно? – сомневающимся тоном поинтересовался Майк.

– Заходи.

– От меня, наверное, пивом разит.

– Да все в порядке! Хватит скулить и пошли со мной, дядя Миша.

***

Маргарита Николаевна открыла дверь и увидела Вовку вместе с каким-то уже совсем не его возраста мужчиной, одетым, мягко говоря, не по годам.

– Так это и есть тот самый Майк, который тебя подбросил?

Дядю Мишу, казалось, что-то пригвоздило к полу.

– В общем-то да.

– Я просто думала, что вы несколько моложе. Лет этак на тридцать.

– Надеюсь, это вас не пугает? Она улыбнулась своей великолепной обезоруживающей улыбкой.

– Нисколько. Вовка у меня умный мальчуган, а в последнее время творит чудеса в своем институте.

Тут она подняла брови вверх:

– Мальчики, вы тут решили ночевать, что ли? У меня ужин стынет и чай давно готов.

Ты думаешь, она догадалась насчет пива? Хватит скулить. На меня едун напал, чего и тебе желаю. Задница…

А потом они сняли ботинки, скинули куртки и пошли есть. Причем особо усердствовал при поедании все тот же дядя Миша – то ли оттого, что он действительно хотел есть, то ли от страха быть заподозренным в поглощении пива. Такого с ним не случалось последние сорок пять лет, чтобы он, взрослый, весь насквозь пропахший бензином и машинным маслом человек, боялся маленькой женщины, которая могла почувствовать запах пива (которое он имел полное право выпить).

Михаил бегло осматривал кухню – ему сразу стало ясно, что здесь нужно что-то подремонтировать.

– А вот у дяди Миши кухня пахнет свежей сосной, – как бы между прочим заметил Боб.

– О, у вас она отделана деревом? – сразу заинтересовалась мама.

– Ага, – Майк покраснел. – То есть само собой, обделана она капитально. И запашок там классный. Сам делал.

– И вы всегда все делаете сами? – она опять удивленно вскинула брови, отчего Майк чуть не подавился котлетой.

– Ну _ э-э-э _ ну да, сам. Эти мастера – такие прохиндеи. Нахалтурят, накурят, да еще и обдерут, как липку. Мама опять улыбнулась.

– А может, ты перестанешь говорить мне "вы"? Не люблю официальностей.

– У-у-у _ с удовольствием. Но вам _ то есть тебе _ трудно говорить "ты".

– А я знаю. Но, говорят, люди на больших мотоциклах не боятся трудностей, или я неправа?

Дядя Миша впервые за это время оторвался от тарелки и посмотрел ей в глаза.

– Не боятся только дураки. Но байкеры склонны их преодолевать…

– Дураков?

– Трудности. И этих тоже. Выжал полный газ – и порядок.

– Хороший способ преодолевать трудности, Майк. И "этих".

Она звонко расхохоталась, при этом сердце дяди Миши ушло в пятки. Он чувствовал себя как нашкодивший школьник.

– Да вы немножко…

– Ты, дядя Миша, и никак иначе…

– … не поняла меня. Полный газ – в смысле быстро.

– Охотно верю.

Он умоляюще посмотрел на Боба и сказал:

– Я тогда попью чайку и поеду домой, ладно? Там Сашка…

– Какая Сашка? – поинтересовалась мама.

– Да не она, а он. Парень получил производственную травму и отлеживается у меня дома.

– Не очень сильную, – добавил Боб. – Как раз такую, чтобы можно было обойтись без хирургического вмешательства и прочего…

– Понятно. А чай-то будут все пить?

Чай стали пить все. Причем растянулся этот процесс часа на полтора, и практически все это время Боб молчал: мама и Майк оживленно говорили о чем-то. Вова особо и не вникал – его голове нужен был отдых. Время от времени Боб поглядывал на маму и дядю Мишу – у каждого в глазах горел какой-то странный огонек, который раньше ни у того, ни у другой не наблюдался.