Текст книги "Москва бандитская"
Автор книги: Николай Модестов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
С его помощью нарабатывались механизмы экономического рэкета, выбиралась дозировка мордобоя как средства убеждения несговорчивых коммерсантов, накапливался банк данных о преуспевающих фирмах и состоятельных людях. Источники информации были надежны и доступны: Сулейманов и его боевики полностью контролировали станцию технического обслуживания автомобилей N 7, в те годы единственного места в Москве, где производился ремонт иномарок частным лицам и дипломатам. Нужно ли напоминать, кто в 1990 году мог позволить себе роскошь эксплуатировать лично "вольво", "порше" или "линкольн"?
Клиентами СТОА N 7 были в основном нувориши, сколотившие быстрые капиталы на заре кооперативного движения, соучредители различных СП и малых предприятий, валютчики, центровые проститутки, каталы, перекупщики и рэкетиры. Все без исключения клиенты вынуждены были знакомиться с Сулеймановым. Он распоряжался запчастями, распределял очередность диагностики автомобиля и установку его на подъемник для ремонта. Здесь и начинался контакт с потенциальной жертвой, выяснялся ее статус, связи, заработки. По показаниям подельников, именно через СТОА N 7 Сулейманов выводил боевиков на бизнесменов, которые затем втягивались в сферу интересов общины.
В деле Сулейманова есть одна тупиковая ветвь: выделенная в отдельное производство, но так и не доведенная до конца история с хищениями валюты с помощью редких в России кредитных карточек. Они отбирались у владельцев силой или в виде оплаты ремонта иномарок, а затем хитрым способом многократно использовались в магазинах "Березка", с помощью подделки так называемых "слипов". О взаимоотношениях с кассирами валюток можно написать целую сагу (по словам подруги Сулейманова, зафиксированных в протоколе допроса, все магазины "Березка" в Москве контролировались чеченцами). Но работа сотрудников милиции в этом направлении результатов не принесла. Дело было приостановлено. Объясняется это тем, что хищение с помощью кредитных карточек доказывать крайне сложно и без сотрудничества с иностранными банками не обойтись. Ноте в скандале не заинтересованы, а похищенные суммы в масштабах банковских операций существенного ущерба не принесли...
Сулейманов готовился к отъезду в ФРГ. У него уже имелся заграничный паспорт, получить который не помешала непогашенная судимость. В Германии, по утверждению друзей Хозы, он уже купил дом и землю. Впрочем, и в Чечне он оставил прочные позиции. Одному из руководителей милиции Грозного он сделал скромный подарок – преподнес новенький сияющий "мерседес"-купе.
После освобождения Сулейманова встречали в Чечне как героя, современного Робин Гуда, покорившего столицу. В этом, несомненно, была доля истины. Ведь отбыв наказание, Хоза вернулся в Москву и стая... коммерческим директором СТОА N 7, специализировавшейся теперь на ремонте "национального" чеченского автомобиля – "Мерседеса". Правда, в Грозный Сулейманов заехал. (Отправляться в столицу сразу после тюрьмы и архангельских лагерей не решился.) В Чечне Сулейманов немедленно выдвинулся в число лидеров, участвовал в боевых действиях на стороне лабазановской оппозиции. Во время обстрела девятиэтажного дома, который защищали отряды Лабазанова, Сулейманов получил тяжелое ранение, попал в плен к Дудаеву, но был скоро выкуплен родственниками по тейпу, подлечился и приехал в Москву, где примерно через год получил пулю киллера.
Убийство "крестного отца" так и не раскрыто. Но существуют версии, заслуживающие серьезного изучения. Одна напрямую связана с внутренними трансформациями общины. С началом эпохи чеченских авизовок группировка отошла от банального рэкета (им занимались единицы и мелкие преступные группы). Община перешла на экономику. Мафиозный клан эволюционировал быстрее правоохранительной системы, а мозговой центр (теперь понятно, что Сулейманов эту роль не исполнял) группировки выдумывал все более изощренные, безопасные и выгодные методы добывания огромных денежных сумм. Объемы фальшивых авизо исчисляются триллионами рублей. Каков настоящий ущерб экономической диверсии, не скажет никто. Далеко не все фальшивки обнаружены, да и заметили их с большим опозданием.
В последнее время боевики общины почти не занимались грубой работой. Их фамилии редко встречались в документах оперативных сводок. Интересы группировки сегодня – гостиничный и банковский бизнес (по оперативным данным треть финансовых структур столицы контролируется чеченцами), создание фиктивных фирм в России и за рубежом, торговля оружием и редкоземельными металлами, продажа нефти, леса и золота. Понимая, что многие кавказцы находятся под бдительным Контролем спецслужб, представители общины предпочитали устраивать во главе банков и фирм подставных людей. Поэтому в ином "чеченском" банке можно не найти ни одной фамилии с кавказскими корнями.
Переориентации деятельности общины способствовало изменение событий в самой Чечне и политики Дудаева. Грозный фактически стал заповедником, где находили убежище убийцы, рэкетиры, расхитители и общеуголовные преступники. Была сделана откровенная ставка на обогащение любыми средствами, выкачивание из России миллионов долларов с помощью освоенных методов и надежных людей. Последние хорошо знали, что, выполнив "благородную" миссию в интересах нации, они легко скроются от правосудия в неприступном для спецслужб Грозном.
Чечня стала питомником и школой для правонарушителей всех мастей. Законы России здесь давно игнорировались. Поезда и автокараваны, проходившие через чеченскую территорию, подвергались безжалостному разграблению. В Грозном нашли убежище более 1200 человек, подозреваемых в совершении тяжких преступлений. В Ростове-на-Дону; Махачкале, Минеральных Водах террористы, прошедшие подготовку и инструктаж в Грозном, захватывали заложников и получали выкуп...
Официальный Грозный занимал все более антироссийскую позицию. Конфронтация зашла так далеко, что перестала быть удобной для чеченцев, организовавших солидный и вполне легальный бизнес в Москве. Противоречие между национально-патриотическими и коммерческими интересами после начала военных действий в Чечне и могло стать причиной устранения лидера общины Сулейманова. Известно, что Хоза не признавал полумер. На одной из последних сходок он призывал соплеменников не гнуть головы, оберегать, несмотря на удары судьбы, честь джигита. Не исключено, что чересчур воинственная позиция Сулейманова, обладавшего безмерным влиянием среди боевиков, могла показаться опасной не только российским антитеррористическим службам, но и землякам Хозы. Учитывая периодически повторяющиеся призывы верхушки дудаевского режима к террору против русских, последующие трагические события в Буденновске, опасения имели под собой реальную основу.
Другая версия связана с разборкой в Москве около здания ВНИИчермета на 2-й Бауманской улице. В результате ожесточенной перестрелки погибли авторитеты таганской преступной группировки. Их клички – Пыра, Шил и Шмидт. Один из убитых когда-то считался телохранителем и верным порученцем вора в законе Тенгиза Марианошвили, застреленного весной 1992 года в Амстердаме. Кстати, с законником Марианошвили в свое время был тесно связан чеченский лидер Альтимиров. В прошлом он контролировал Юго-Запад Москвы, успешно соперничал с солнцевскими и имел интересы в Центральном доме туриста и "Салюте", а так же общежитии иностранцев на улице Волгина, ресторанах "Интурист", "Националь" и "Пекин". Именно после начала дружбы с Марианошвили и другими ворами в законе Альтимиров несколько отошел От общины, не участвовал в стычках с московскими бандами и занялся серьезным бизнесом.
Но вернемся к "таганской" версии. Шмидт за год до гибели перебрался в США. Он часто приезжал на родину, успешно выступая в роли судьи в конфликтах между группировками. По данным оперативников таганские должны были встретиться на Бауманской с представителями общины для обсуждения финансовых проблем. Около трех часов "стрелка" состоялась недалеко от входа в здание ВНИИчермет, где снимает офис банк "Кредит-консенсус". Когда переговоры завершились и вооруженные боевики из группы прикрытия были отпущены, таганские стали прощаться. Неожиданно к месту переговоров, заблокировав улицу, подъехали "Мерседес-600" и джип. Из автомобилей быстро вышли двое вооруженных автоматами людей и открыли ураганный огонь по Шилу, Шмидту и Пыре. Отрикошетившей пулей был ранен случайный прохожий студент. Убийцы, бросив на месте оружие, сели в машины и скрылись.
По имевшейся у сыщиков информации убийство было совершено с ведома Хозы. Один из оперативных источников заявил, что расстрел таганских организован по прямому указанию Сулейманова. Так ли это? Вряд ли мы узнаем правду. Никто сейчас допытываться не станет – других забот у милиции более чем достаточно. Хоза же ничего не возразит, а его противники тем более.
Гибель Сулейманова – не единственная ощутимая потеря общины. Незадолго до убийства Хозы неизвестными около собственного дома на Петровско-Разумовской аллее был застрелен директор ресторана "Лазания" Аракелов (его предшественник закончил жизнь так же). Киллер сделал семь выстрелов из пистолета "ТТ" с глушителем. Учитывая, что "Лазанию" давно посещали чеченские лидеры, а сам Аракелов, хоть и был уроженцем Баку, имел с представителями общины тесный контакт, эта акция ослабит кавказцев и их влияние в Москве. Кроме того, спецслужбы систематически наносят удары по лидерам активной и неуправляемой группировки. Только за последний период задерживались: авторитет Лечи Борода, изменивший внешность с помощью пластической операции, а также имеющие различное влияние Ахмадов, Махмудов, Хамзатов, Эльмурзаев, Чемерзаев, Гашаев, Мазаев и около двух десятков менее значительных членов общины. МВД и ФСК помогли таким образом конкурентам из славянских дружин в затяжной и кровавой войне за лидерство в столичном регионе. Но не стоит рассчитывать, что чеченцы сдадут позиции.
Представители общины заложили в Москве такой фундамент, что, пожалуй, никакие события не выбьют их из седла. Что касается "свежей крови", то за этим дело не станет. На место погибших или изолированных бойцов придут новые, не менее честолюбивые и энергичные. На руку и затянувшийся военный конфликт, формирующий новую генерацию беспредельщиков. У них за плечами будет опыт боевых действий и желание продолжить дело, начатое предшественниками...
Развитие организованной преступности не ограничивается, конечно, борьбой кавказских группировок и их славянских противников. Уголовный мир столицы, увы, разнообразен. И помимо криминальных структур, построенных по аналогу мафиозных кланов, в Москве всегда хватало "традиционных" банд.
КОЩЕЕВА ЦЕПЬ
В подвале под гаражом было душно. И не только из-за тесноты и сигаретного дыма – Крючков курил одну за одной, нервничал... Пришлось оставить работающим двигатель "пятерки". Так, для подстраховки, чтобы приглушить крики, если женщина решит вдруг поиграть в молчанку: зачем привлекать внимание соседей по боксам? Лишние свидетели ни к чему.
Впрочем, Костенко была подавлена и сопротивляться не могла. Как затолкали в подвал – побледнела, прислонилась к стенке, начала уговаривать: "Ребята, разойдемся по-хорошему. Я ваши условия принимаю". Даже когда Важа первый раз ей врезал – истерику не закатила: "Только по животу не бейте. Я на пятом месяце, ребенка пожалейте".
Костенко они "пасли" уже давно, и поэтому так просто договориться им было уже мало. Женщина вела себя очень осторожно, дверь никому не открывала, а дверь, между прочим, стальная, с сейфовым замком, телефон поставила с определителем номера, домой возвращалась в разное время. Как-то раз Крючок и Важа Ломиташвили все же подкараулили ее в тамбуре подъезда, взяли под локотки. Но она и здесь оказалась проворней вырвалась, выбежала на улицу, заголосила. Связываться не стали, но злобу затаили. Теперь пусть сама на себя пеняет.
В трудовой книжке Костенко значилось, что она числится дворником. Правда, для большинства ее знакомых этот факт явился бы откровением. С метлой в руках Галю Костенко никто никогда не видел. Зато в гостинице "Интурист" ее узнавал каждый – от неприступных портье до строгого директора. Была она знакома и посетителям элитного ресторана, постоянным гостям отеля. Галя имела обязывающий ко многому статус центровой. Ее клиентами могли стать лишь богатые иностранцы или весьма состоятельные соотечественники. Ухоженная, благоухающая изысканной парфюмерией, одетая по каталогам ведущих европейских фирм, она походила на кинозвезду. Внешний лоск и великолепие вполне соответствовали доходам Костенко. Об этом хорошо знали не только ее друзья.
...После нескольких неудач Крючок дал команду устроить засаду у дома Костенко. Подъехали на "Жигулях" Ломиташвили загодя. Предварительно плотно пообедали – ждать на голодный желудок скучно. Машину остановили около подъезда. Кроме хозяина "пятерки" приехали Писцов и Гусев. Прихватили на дело и жену Ломиташвили. Она сама напросилась в помощницы, хотя понимала не на прогулку едет.
Около пяти вечера увидели белую "шестерку" Костенко. Едва та притормозила у тротуара, Ломиташвили выскочил из машины и ткнул женщину обрезом в живот: "Иди за мной, сучка!" Костенко от неожиданности застыла у открытой двери автомобиля. Важа начал заводиться. "Оглохла, что ли? Мне твою шкуру продырявить как два пальца обоссать..." Галя на негнущихся ногах пошла за Важой. Она поняла: теперь смерть стоит рядом.
Машину Костенко отогнали на соседнюю улицу – береженого Бог бережет. По дороге захватили Крючкова и отправились в Капотню, где у тестя главаря банды был добротный гараж с глубоким подвалом. Сломали Костенко быстро. Пара ударов по почкам, и она упала на колени: "Все отдам". Двинулись назад.
В квартире Галю связали. Она не сопротивлялась. Только заглядывала в глаза Крючкову и, всхлипывая, просила: "Не убивайте, клянусь, заявлять не буду..." Важа резко ее оборвал: "Показывай, где валюта, брюлики, золото". Костенко стала называть места, и Ломиташвили убедился, что игра стоила свеч. Собранное золото уже приятно оттягивало карман куртки.
В объемистые сумки они бросали все, что имело хоть какую-то ценность: норковую шубу, кожаное платье, костюмы, сапоги, песцовый полушубок, радиотелефон, духи, фотоаппарат, столовое серебро, женское белье, найденные на кухне 40 банок красной икры, каталоги "Вог" и "Квелле", даже полиэтиленовое ведерко прихватили. Из тайника при помощи Костенко извлекли несколько тысяч долларов США, немецких марок, валюты других стран. Скоро шкафы и полки опустели, Крючков переглянулся с Ломиташвили: "Давай кончать канитель". Один из бандитов заржал: "Пусть она сначала нас обслужит как интуристов!" Галя, догадавшись о чем речь, попыталась привстать и протяжно, на одной ноте завыла: "Не-е-т!"
"Держи ее, дурак, – заорал Крючков на Гусева, – ждешь, когда соседи ментам позвонят!" Тот приподнял женщину с пола, и Крючков с оттяжкой ударил Костенко в живот ногой. Галя упала, скорчившись от безумной боли. Ломиташвили взял приготовленный шпагат и вдвоем с Крючковым захлестнул петлю на шее жертвы. Несчастная захрипела, несколько раз конвульсивно дернулась всем телом. Когда агония прекратилась, Писцов для верности приподнял голову женщины и резко повернул. Раздался хруст позвонков, все было кончено...
Из материалов литерного дела "Шакалы": "М. Ломиташвили, ранее неоднократно судимый, отбывал наказание в исправительно-трудовом учреждении Красноярского края вместе с рецидивистом И. Крючковым, С. Кузьминым и С. Дровосековым. Еще в колонии они решили после освобождения организовать бандитскую группировку. Выйдя на свободу первым, Ломиташвили приобрел обрез, пистолет и боеприпасы, кроме того, начал искать единомышленников среди ранее судимых знакомых по месту жительства в подмосковных Люберцах".
Постепенно банда обрастала связями, получала перспективные наколки, доставала оружие. Членами группы стали московский таксист Ромашов и рэкетир из города Жуковского Трубников. Последний обеспечивал банду адресами подпольных миллионеров, собирателей антиквариата, валютчиков. Он же вместе с Важой Ломиташвили разрабатывал планы нападений, помогал сбывать похищенное.
Главарем являлся Ломиташвили, имевший кличку Важа. Была у него и другая неофициальная "погоняла" – Кощей. Так прозвали лидера подельники неспроста. Патологически жестокий, жадный, высохший от наркотиков, Ломиташвили внешне походил на злодея, пришедшего из страшной сказки в реальную жизнь. Среди отпетых уголовников ему не находилось равных по свирепости и коварству. Он не пощадил и поставил под нож даже родственников жены. Мало ли что родня! Деньги-то не пахнут.
Костяк банды состоял из двенадцати человек. Но на конкретное дело, в зависимости от нюансов предстоящей "работы", отправлялись обычно четверо или пятеро. Почти всегда в налетах принимали участие сам Важа Кощей и его старый знакомый Крючков, по кличке Крючок, такой же наркоман и беспредельщик. Из тридцати прожитых лет одиннадцать Крючков пробыл за колючкой. Еще на зоне в колонии для малолеток он познакомился с Ломиташвили. Затем их жизненный путь пересекался неоднократно, в том числе на скамье подсудимых.
Незадолго до разгрома банды Крючков признался: "Скоро нам конец. Слишком много трупов". Он очень этого боялся, грозился завязать, купил в доле с Кощеем ферму в Раменском районе – хотел начать собственное дело, построить сыроварню. По оперативным данным Крючок накопил для черного дня изрядную сумму и успел передать до ареста знакомому цыгану атташе-кейс, битком набитый долларовыми купюрами. Где теперь чемодан с миллионами, неизвестно. Найти бандитскую кассу не удалось, да и Крючку она теперь никогда не понадобится.
Преступления тщательно подготавливались. Налетчики предварительно выезжали на место, осматривали дом, близлежащие улицы, продумывали пути отхода и точки для контрнаблюдения. Зная, что большинство жертв имело в квартирах укрепленные двери и охранную сигнализацию, они сознательно шли на разбой, выбирая время, когда хозяева находились дома. Для облегчения задачи Кощей предусмотрительно обзавелся формой старшего лейтенанта милиции. Определив, что хозяева на месте, Ломиташвили поднимался на чердак, переодевался в милицейский мундир и вставал перед дверным глазком: "Откройте, пожалуйста, к вам из отдела по организованной преступности".
Если хозяева открывали, вслед за "милиционером" в квартиру врывались штатские с обрезами и ножами. Именно таким способом бандиты попали в дом Спициных. Сыну хозяйки с ходу несколько раз ударили прикладом обреза по лицу, дочери вывернули руки и бросили на пол. Мать в ужасе и отчаянии наблюдала за происходящим. Крючков, заметив ее пристальный взгляд, достал из кармана бритву: "Что смотришь, падла? Запомнить хочешь? Сейчас забудешь!" С этими словами он полоснул женщине по лицу. Хотел попасть по глазам – промахнулся. Хозяйка вскрикнула и, обливаясь кровью, опустилась на колени.
Налетчики занялись Привычной работой. Все ценное спешно паковалось в баулы. По-варварски вырезали из рамы ножом картину XVIII века "Вакханки". Хозяйка взмолилась: "Не уродуйте, возьмите с рамой". А в ответ услышала: "Тебе мало, хочешь, чтобы кровь горлом пошла?" За живописью последовали антикварные музейные часы с боем, ювелирные украшения, уникальной формы подсвечник. Неожиданно стоявший на шухере у окна Кузьмин увидел подкатившие к дому "Жигули" с синим маячком на крыше: "Менты внизу, нас засекли!" Бросив вещи, бандиты рванули прочь.
Как выяснилось позже, милицейский автомобиль оказался у дома случайно. Но это совпадение спасло семью Спицыных и дало возможность сыщикам МУРа выйти на след. Преступники уезжали на ромашовской "Волге"-такси. Потерпевшие запомнили номер машины, точнее, несколько цифр. Используя полученные сведения, оперативники проверили таксопарки столицы и пригородов, отобрали автомобили со схожими номерами и постепенно установили искомое – имя водителя.
По Москве уже ходили разговоры о кровавых налетах банды из Люберец. Описания преступлений, несмотря на чудовищные подробности, вполне соответствовали действительности. Во время разбойного нападения на квартиру земляка бандитов солиста рок группы "Любэ" Расторгуева один из них угрожал матери расправой над сынишкой. В поселке Удельная Раменского района налетчики ворвались в дом Мельман. Хозяев отправили в подвал, а для нахождения с ними "взаимопонимания" подняли за ногу двухлетнего ребенка и начали раскачивать над открытым люком: "Выдавайте золото, иначе вашему щенку хребет сломаем". Взрослые поспешили выполнить требования бандитов. Но им этого было мало. Чтобы хозяева поворачивались еще быстрее, они выдергивали у детей волосы, грозились отрезать им пальцы на руках.
По такой же схеме действовали и в других случаях. Иногда детям, на глазах родителей, натягивали на голову полиэтиленовый мешок. Или, наоборот, на глазах у кричащих от ужаса детей, резали взрослым шею ножом или кололи в поясницу. В известном уже гараже в Капотне бандиты устроили настоящую пыточную. Под видом сотрудников милиции привезли туда очередную жертву – Беляева. Его, по просьбе дружков Важи, нужно было наказать за невозвращенный долг. Что-что, а наказывать заплечных дел мастера умели натянули Беляеву шнур на шею, перекинули через кронштейн в стене и устроили "казнь декабриста".
Мужчина весил около ста килограммов. После очередного подтягивания в петле шнур не выдержал, тело рухнуло на бетонный пол. Пытку продолжать не захотели. Бросили жертву в багажник и поехали в Ногинский район. У деревни Кашино на берегу речушки Шеловки остановились. Нашли обломок бетонной балки с торчащей арматурой, кое-как привязали к телу избитого до полусмерти Беляева и сбросили его в воду. Постояли на травке, покурили, слушая, как несчастный стонет и захлебывается на мелководье, поехали назад.
Торговца ювелирными изделиями Кадырова выследили поздним вечером у дома на Кременчугской улице. Когда тот подъехал на "Жигулях" и направился к подъезду, путь преградил Кощей с пистолетом в руке. Крючков, Бучнев и Писцов обыскали карманы жертвы. Улов был мизерный – немного денег, часы, водительское удостоверение с техпаспортом, противоугонное устройство. Ломиташвили приставил нож к горлу Кадырова и подошел с ним к телефону-автомату: "Звони своей бабе, вели нас впустить". Кадыров повиновался, и через минуту Крючок с дружками стучали в дверь чужой квартиры. Но их ждало разочарование.
Жена Кадырова почувствовала: что-то не так, и дверь открыть отказалась наотрез. Взбешенный Крючок вернулся назад, приказал Бучневу с Писцовым держать жертву за руки, вытащил финку и семь раз ударил Кадырова в сердце. Смертельным, как позже установил судмедэксперт, было первое ранение, но Крючкову этого показалось мало. Он продолжал с остервенением кромсать тело уже мертвого человека... Бриллианты же, за которыми шла охота, лежали в обычном спичечном коробке. Его Кадыров сунул в отделение для перчаток "Жигулей". Расчет оказался верным, убийцам не пришло в голову, что такая ценность валяется у них под носом, в "бардачок" они заглянуть не догадались.
Авторитет бандитов рос по мере того, как удлинялась кровавая цепь убийств, разбоев и насилия.
Рвавшийся в лидеры Трубников захотел с помощью приятелей расправиться со своим недругом в городе Жуковском Лукьяновым. Лука, как звали его приятели и именовали в агентурных сообщениях сотрудники милиции, был заметной фигурой. Начал с работы на кладбище в гранитной мастерской, поднялся, стал заниматься бизнесом, а по совместительству рэкетом торговцев, кооператоров, челночников. Лука мешал Трубникову стать полноправным хозяином Жуковского.
Было известно, что в конце дня Лука любит заглянуть в кафе "Визит". В тот вечер он, как обычно, на новенькой "Волге" в сопровождении телохранителя Денисова на "семерке" подъехал перекусить. Пока Лука не спеша потягивал пиво, Ломиташвили проколол переднее колесо "Жигулей" сопровождения. Выйдя из кафе, Лукьянов не насторожился. Он вообще отличался бесстрашием и волей, в чем скоро смогли убедиться сами бандиты. Оставив Денисова разбираться со спущенным колесом, Лука сел за руль и укатил в гараж. Сопровождающих его на некотором расстоянии Кощея, Крючка и других он заметил слишком поздно.
Как только Лукьянов остановился, рядом заскрипели тормоза машины преследователей. Ломиташвили резко выскочил из "Жигулей", побежал к "Волге" и прострелил Луке ногу. Следом на каменотеса навалились Крючков, Писцов и Моисеев. Шансов у Луки не было, он это понял и держался с достоинством, до конца остался мужчиной.
Луку связали, затащили на заднее сиденье, начали пытать, чтобы он отдал ключи от квартиры и сказал, где прячет валюту и ценности. Но сломить жертву не удалось. Даже когда Луку вывезли на учебный полигон СПТУ-93 у деревни Заболотье и на его глазах выкопали могилу, он пощады не попросил. Взбешенный упорством жертвы, Кощей, предварительно исколов Лукьянова ножом, дважды выстрелил ему в висок, а Моисеев, чтобы заслужить уважение дружков, отрезал убитому голову. С целью устрашения знакомых Луки, в тот же вечер около полуночи они пригнали "Волгу" каменотеса в центр города Раменского, облили бензином и демонстративно сожгли.
Хотя желаемого убийцы не получили, кое-чем они все же поживились. Золотая цепь, сорванная с шеи Луки, тянула по меньшей мере на две "Волги", а перстень-печатка с алмазной крошкой вполне мог по стоимости заменить "Жигули". Впрочем, они не особенно огорчились скудостью добычи. Знали, что возьмут с лихвой в другой раз. С налета в поселке Кратово на дачу Сапроновых, после безжалостного и расчетливого избиения хозяев, один из которых был инвалидом первой группы, унесли тринадцать золотых колец, восемь пар серег с драгоценными камнями, семь золотых кулонов, из них четыре с бриллиантами, старинный золотой арабский браслет, четыре дубленки, три кожаные куртки, радиотехнику, парфюмерию, обувь, одежду... Если учесть, что подобных "подвигов" около двух десятков (только известных следствию и доказанных), станет ясно – они давно были миллионерами, деньгам счет потеряли, жили на широкую ногу, красиво гуляли в ресторанах, летали на несколько дней с женами на юг – проветриться. Почти каждый имел машину, а Крючков и Ломиташвили даже по две. Но им было мало. Алчность оказалась причиной разборок среди самих бандитов.
Под подозрение попал Тимаков, которого обвинили в краже автомагнитолы из квартиры Кощея. Для установления истины отправились в лес рядом с люберецким кладбищем. Судьи долго с приговором не тянули. После первого ранения Тимаков упал и с мольбой в голосе обратился к Крючкову: "Игорь, я не при делах, это ошибка". Тот равнодушно отвернулся: "Меня твои проблемы не касаются, разбирайся с Важой". Ломиташвили (потом выяснится: он сам спрятал автомагнитолу, чтобы урвать долю побольше) поднял обрез и выстрелил в лежащего на земле парня. Затем спокойно перезарядил оружие и добил Тимакова выстрелом в голову.
Из оперативной сводки ГУВД Москвы: "10-11 декабря 1991 года сотрудниками МУРа, отряда милиции специального назначения, 7-го управления, ОУР Хорошевского, Фрунзенского, Таганского, Волгоградского, Севастопольского РУВД проведен комплекс целевых оперативно-розыскных и следственных действий по задержанию и изобличению устойчивой преступной группы Ломиташвили – Крючкова. В результате задержаны пятнадцать человек, изъяты пистолет "ТТ" с 19-ю патронами, два пистолета и револьвер с боеприпасами, кастеты, ножи, граната "Ф-1", а также большое количество видео– и аудиоаппаратуры, телевизоры, предметы одежды, ювелирные украшения из драгоценных металлов и камней, косметика и парфюмерия, электроприборы и другие предметы, принадлежность которых устанавливается.
Ломиташвили и Россолимо пытались скрыться на автомашине "ВАЗ-2106" и таранили автомобиль с оперативниками. Россолимо был задержан, а Ломиташвили побежал в сторону дома N 18 по Косинской улице. Старший оперуполномоченный МУРа Федор Каштанов произвел четыре предупредительных выстрела в воздух и два в сторону преследуемого, одним из которых ранил Ломиташвили в ногу. Других пострадавших от выстрелов нет. Прокуратурой Перовского района применение оружия признано правомерным".
Невзирая на ранение, Кощей успел скрыться в подъезде, ворвался в одну из квартир и затаился. Помогла служебная собака. Она взяла след по шарфу, в спешке оброненному Ломиташвили, и вывела сыщиков точно к убежищу. Сопротивление он оказывать не стал, ковыляя вышел из квартиры с поднятыми руками. По дороге на Петровку, 38 Кощеи признался: милицию он принял за бандитов, думал, приехали по его душу из Жуковского разбираться за убийство Луки. Кстати, с Трубниковым друзья Лукьянова частично рассчитались. Когда он парился в сауне на даче под Раменским, неизвестные швырнули в окно боевую гранату. Больше других пострадал Труба – ему по колено оторвало правую ногу.
Арест банды Ломиташвили потребовал от московской милиции беспрецедентных мер. В операции участвовало более сотни сыщиков МУРа на 31 автомобиле. Одновременно было блокировано 17 адресов, произведены обыски, оставлены засады. Даже сообщения в суточной городской сводке занимали два листа – сам по себе факт необычный. Что касается изъятых ценностей – для них пришлось выделить на Петровке три вместительных кабинета.
Огласка, которую придали разгрому банды, была сделана не случайно. Группировки откровенно бандитской направленности, вооруженные, дерзкие, действовали практически в каждом районе столицы. Милиция не успевала справляться с растущими нагрузками. Комитет госбезопасности был озабочен сохранением своих позиций в изменившихся политических условиях и фактически отстранился от конкретной работы. Прокуратура и суды действовали по инерции, как в добрые старые времена, когда возбуждение уголовного дела по статье 77 УК РСФСР (бандитизм) было явлением исключительным и позорным. В стране победившего социализма, где ставилось под сомнение само существование преступности, о бандитизме речь идти не могла...
На календаре между тем был конец 1991 года. Но практика правовой оценки действий преступных группировок оставалась прежней. Вероятно поэтому, а не только из-за вполне объяснимого тщеславия генералов, о банде Ломиташвили – Крючкова заговорили еще до вынесения приговора. Правоохранительные структуры нуждались не только в материальной помощи, о которой вел столько разговоров тогдашний мэр Москвы Г. Попов, но и в законодательной поддержке, усилении правовых рычагов в борьбе с преступностью. Характерно, что даже бандой Кощея первое время занимался не следователь прокуратуры, хотя бандитизм находится в ее ведении, а работник следственного управления Петровки, 38.