Текст книги "Пропавшие буквы, или Алёша Попов в Муми-доле"

Автор книги: Николай Тёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Николай Тёмкин
Пропавшие буквы, или Алёша Попов в Муми-доле

Глава первая
СЛУЧАЙ НА УРОКЕ

– Сказка – один из основных жанров устного народного творчества, – говорила учительница литературы Наталия Венедиктовна на последнем уроке, в такт словам постукивая острым концом указки по обложке классного журнала. – Балашова, перестань причёсываться. Но сказки сочиняет не только народ. Писатели – тоже. Кто может назвать имена писателей-сказочников?

– Андерсен! Перро! Чуковский! – вразнобой зазвучало в классе. – Маршак! Пушкин!

– Молодцы! – сказала Наталия Венедиктовна. – Достаточно. Хватит шуметь. Петраков, вынь авторучку из уха. Какими бы ни были сказки, народными или авторскими, они всегда полны вымысла. Однако в небывальщинах этих таится глубокий смысл. Как говорится, сказка ложь, да в ней намёк…

И тут пронзительно зазвенел мобильный телефон Алексея Попова. Указка, словно шпага, нацелилась издали в Алёшину грудь. Наталья Венедиктовна покраснела и возмущённо произнесла на фоне не стихающих гудков:

– Если уж никак нельзя оставить мобильник дома, то хотя бы отключайте его на время урока. А уж не прервать несвоевременный вызов – просто хулиганство

Телефон, наконец, сам собой смолк.

– Имей в виду, Попов: если подобное ещё раз повторится, мы с тобой отправимся к директору. Пускай Сергей Владимирович сам с тобой разбирается. Не знаю, как он, а я бы за такое исключала из школы. Чтобы неповадно было. Ты меня хорошо понял, Попов?

Алёша кивнул.

Мобильник заверещал опять.

Наталия Венедиктовна бросила указку на стол, взяла Алексея за руку и повела вон из класса, бросив на ходу сквозь назойливые звуки телефонного вызова:

– Сидите спокойно. Ответственная за порядок – Маша Белодубровцева.

Они быстрым шагом поднимались на третий этаж, в директорский кабинет: учительница – впереди, провинившийся ученик – следом. Мобильник перестал звенеть. Литераторша остановилась у директорской двери и примирительно спросила:

– Объясни мне всё-таки, Лёша, почему ты не выключаешь мобильник? Что ты хочешь этим показать?

Ответом ей было глухое молчание. Как тут объяснить? Всё равно никто не поверит, Наталия Венедиктовна – первая. Кабы не эти опасения, Алёша рассказал бы всё подробно и честно, как есть. Его история звучала бы примерно так.

Он не отключает телефон, потому что тот – волшебный. Его вообще отключить нельзя, такая конструкция. Волшебный мобильник служит для того, чтобы жители Лукоморья, страны необыкновенной и недоступной для большинства обитателей нашего мира, могли связываться со следователем по особым делам…

Если бы Алёша и впрямь рассказывал свою историю, удивлённая Наталия Венедиктовна прервала бы его на этом месте и поинтересовалась: «А это ещё кто такой?»

«Это я, – сказал бы Алёша, если бы рассказывал. – Сначала следователем был дедушка, а потом он вышел на пенсию и передал должность мне. И с тех пор всякий раз, когда в Лукоморье случается что-нибудь, с чем лукоморцы не могут самостоятельно справиться, они звонят мне». Вести разговоры по волшебному мобильнику нельзя. Но, получив вызов, следователь по особым делам понимает: произошло что-то, требующее его присутствия.

«И часто такое бывает?» – спросила бы Наталия Венедиктовна на этом месте.

«За время несения мною службы произведено пять вызовов, – отрапортовал бы Лёша. – В ходе расследования успешно раскрыты дела о пропавшей избушке, об оледенении, о таинственных исчезновениях различных предметов, о похищенном сундуке, о загадочной эсэмэске. И вот снова зовут [1]1
  О других приключениях Алёши Попова в Лукоморье рассказывается в книжках Николай Тёмкина «Улица разбитых избушек», «Вместо дождичка в четверг», «Морской дозор» и «Ограбление Кащея».


[Закрыть]».

«И ты собираешься отправиться? – ахнула бы литераторша. – А как?»

«Очень просто. Набираешь на мобильнике специальный код: «звёздочка», «ноль», «решётка». Раз – и оказываешься в Лукоморье, точнёхонько там, откуда был послан сигнал тревоги. Решаешь проблему – и возвращаешься назад, пользуясь тем же кодом. Попадаешь туда, откуда отбыл».

«Странно… – засомневалась бы учительница. – Ты довольно часто отправляешься в волшебную страну, а мы ни разу не заметили твоего отсутствия».

«Всё дело во времени, – объяснил бы следователь. – В Лукоморье оно движется гораздо быстрее, чем в нашем мире. Там проходят дни и недели, а здесь и глазом не успеешь моргнуть».

«Вот значит как!» – сказала бы Наталия Венедиктовна…

– Вот значит как! – сказала Наталия Венедиктовна. – Не желаешь ты, Попов, со мной разговаривать. Надеюсь, с директором будешь словоохотливей.

Она постучалась, открыла дверь и легонько подтолкнула Алёшу к директорскому столу.

– Извольте, Сергей Владимирович, полюбоваться. Не отключает Попов мобильник, а ему звонят среди урока. Процесс обучения нарушается.

– Да уж, – вздохнул директор, протирая очки, – непорядок. Что ж это ты, Попов? Придётся принимать меры. Самые решительные.

Какие именно, Сергей Владимирович не уточнил. Не успел: мобильник вновь затренькал что есть мочи. Наталья Венедиктовна нервно хихикнула. Директор страшно побледнел и дрожащей рукой ослабил галстук. Алёша понял, что легко не отделается. Объяснять, в чём суть дела, было бесполезно. Выслушивать бесконечные нагоняи и внушения ужас как не хотелось. Вот бы оказаться за тридевять земель отсюда! Приняв отчаянное решение, он, не доставая мобильник из кармана, поочередно стал нажимать кнопки заветного кода: «звёздочка»…

– В конце концов, – сказал Сергей Владимирович.

«Ноль»…

– Прекратится ли когда-нибудь это…

«Решётка».

– Безо…

Конца слова Алёша уже не услышал. Воздух вокруг него на секунду сгустился, пошёл волнами, и учащийся Алексей Попов бесследно исчез из директорского кабинета.

Глава вторая
ПЕРВООЧЕРЁДНЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Алексей Попов, следователь по особым делам, стоял на опушке леса, подходившего почти к самому берегу моря. Слышался шум волн, набегающих на золотистый песок. Лукоморье, вот оно. Вокруг – никого.

– Начинаем рассуждать, – сказал сам себе Алёша. – Вызов на волшебный мобильник послан был с этой опушки. Иначе я очутился бы не здесь, а совсем в другом месте. Тут полная ясность. Не ясно вот что: кто вызов послал? Поглядим, нет ли следов, указывающих на личность абонента.

Низко склонившись, он стал исследовать опушку. Поросшая высокой густой травой, она не сохранила никаких улик. Если и были какие-то отпечатки и примятости, то сочные зелёные стебли уже успели распрямиться и возвратили полянке первозданный вид. Абсолютно никаких зацепок. Ни посторонних предметов, ни бумажек, ни корочки какой-нибудь.

«Ни корочки, ни корочки», – словно эхом, повторялось в Алёшиной голове. Да при чём же здесь корочка? А при том, что есть очень хочется. «Когда же, – продолжил следователь свои рассуждения, присев на пенёк, – я успел так проголодаться? Ведь недавно завтракал… Понял! По сравнению с нашим миром время в Лукоморье несётся стрелой, а мой организм ещё не успел перестроиться. Вот и получается, что завтракал я давным-давно».

Это хорошо, что логическим путем удалось решить ещё один возникший вопрос. Другое дело, что он не имел ни малейшего отношения к ведущемуся расследованию.

Впрочем, почему же – ни малейшего? Тут можно и поспорить. Этим Алексей Попов занялся немедленно, произнося для ясности доводы и резоны вслух.

– С чего следует начинать следствие? С поисков. Почему же я до сих пор к ним не приступил? Потому что не представлял себе, кого искать. Пойди туда, не знаю куда, найди то, неведомо что, – это не наш метод. Слишком уж много неопределённостей. А теперь их стало вдвое меньше: куда идти, по-прежнему неизвестно, зато понятно, кого искать – тех, кто мог бы меня накормить!

Первоочередная задача прояснилась. Ободрённый этим обстоятельством, Алёша решительно вскочил с пенька и двинулся по тропинке, бегущей вдоль кромки леса. Дорожка ведь возникла не сама собой – её протоптали. Значит, она куда-то ведёт. Наверное, там и еда найдётся.

Вокруг стояла полная тишина. Её нарушали лишь мерные шаги, шорох моря и бурчание голодного Алёшиного живота.

Глава третья
НЕ ТА ВЫРЕЗКА

По левую руку следователя зеленел лес, по правую желтели дюны. Несмотря на голод, настроение было хорошее. Немного беспокоили мысли о дальнейших следственных мероприятиях, но Алёша старался эти раздумья гнать прочь: слишком мало фактов для выдвижения версий, подождём пока. Ещё, конечно, интересно было бы знать, что делается в школе после его исчезновения. Наверное, страшный случился переполох…

Следователя отвлёк от размышлений резкий поворот тропинки. За ним перед глазами предстало невысокое деревянное строение, похожее на сарай. Над входной дверью красовалась надпись: «Вырезка».

Наверное, мясной магазин. У Алёши слюнки потекли. Когда мама покупала вырезку, папа с Алексеем ждали настоящего пира. И их ожидания непременно сбывались. Сначала с кухни начинали идти аппетитные ароматы, потом на столе появлялись тарелки с жареным мясом. А к нему ещё и картошечка! А мы и горчицу не забудем! Вкуснятина!

Полный гастрономических предвкушений, Лёша толкнул дверь. Войдя в большую комнату, глубоко вдохнул, чтобы как следует ощутить запах вырезки, но ощутил только разочарование: мясом тут и не пахло. Зато по стенам тесно висели разнообразные зеркала: большие, маленькие, круглые, квадратные, овальные. «Видимо, это не магазин, а ресторан, – подумал следователь. – И, кажется, очень хороший: вот как стены украшены. Не поскупились хозяева. И на кухне отличную сделали вентиляцию – запах готовки не доходит до обеденного зала. Что ж, ресторан даже лучше, чем магазин».

Он стал присматриваться, куда бы усесться, но стульев не было. Тут откуда-то в зал вбежали три забавных существа с рожками на лохматых головах. Дробно зазвучали шесть копытец. Должно быть, официанты. Один из рогатеньких спросил:

– Вы, наверное, хотите…

– Есть! – забыв о вежливости, не дослушал его изголодавшийся Алёша.

– Конечно, есть! – подхватили второй и третий. – На любой вкус.

– Мне бы хотелось, – сказал следователь, – чтобы оно было поджаристым и с картошечкой.

Копытистые официанты очень удивились.

– Поджаристое с картошкой? Мы о таком и слыхом не слыхивали! Увеличительное – пожалуйста, уменьшительное – на здоровье, можем предложить и кривое…

Теперь пришла пора удивляться Алёше.

– Вы так величину порции определяете, что ли? Большая – увеличительное мясо, маленькая – уменьшительное… Но что же тогда – кривое мясо?

Самый крупный из рогатеньких сердито пожал плечами:

– Мясо вообще не по нашей части.

– Как же так? – возмутился голодный посетитель, не теряя всё-таки надежды. – На вывеске же ясно написано: «Вырезка».

– Разумеется, – кивнул самый мелкий официант. – Вырезка зеркал. Мы изготавливаем зеркала. И придаём им любую форму. Вырезаем по желанию заказчика. Мы ведь тролли.

– Тогда понятно, – вздохнул Алёша. Конечно, тролли делают зеркала. Об этом ясно сказано в сказке Андерсена «Снежная королева».

Средний по размеру официант внёс окончательную ясность:

– Когда открывались, у нас краски только на слово «вырезка» хватило. Думали потом дописать, да забывали всё время, а потом уж привыкли. Чужие тут редко ходят, а свои и так понимают, что за вырезка. Вы, видать, не из здешних краёв. По каким таким делам прибыли?

Вопрос напомнил следователю, что прибыл он по делам особым. Голод – голодом, но об исполнении обязанностей забывать нельзя.

– Кто-нибудь из вас не посылал ли по мобильному телефону тревожного сигнала? – спросил Алёша.

Тролли пошептались между собой и уверенно ответили:

– Нет.

Несолоно хлебавши Алексей Попов направился к выходу. У самого порога взглянул в одно из висевших на стене зеркал. Вытянутое лицо, какое-то перекошенное. Щёки глубоко запали. Глаза смотрят в разные стороны. Понуро свисает непомерно длинный нос… Вот что недоедание делает с человеком! Но может быть, всё не так страшно, а просто зеркало – кривое? Как на аттракционе в парке Культуры. Когда-то они там с папой здорово похохотали. Сейчас не до смеха.

Глава четвёртая
НЕСЪЕДОБНЫЕ ПИРОГИ

Как говорится, голод не тётка. Алёша шёл быстрым шагом, внимательно глядя по сторонам, но ничего похожего на съестное не обнаруживалось. И вдруг он заметил чуть в сторонке от тропы настоящий индейский вигвам с матерчатым пологом вместо двери, весь покрытый ветками, корой и циновками. На одной из них – тростниковой, очень светлой – ярко выделялись слегка корявые буквы: «Пироги на заказ». Вот оно – то что надо.

Внутри просторного вигвама оказалось темновато. Привыкнув к скудному освещению, Алексей Попов разглядел сидящего хозяина жилища. Его длинные чёрные волосы, заплетённые в косы, были откинуты назад и открывали высокий лоб и пронзительные горящие глаза. На красноватой коже обнажённой груди висело ожерелье из игл дикобраза. В мочках ушей – массивные серебряные серьги. Лоб и щёки покрыты разноцветным узором. На коленях – томагавк.

– Как поживаешь, достойный вождь? – спросил следователь по особым делам, мигом сообразив, что перед ним – Чингачгук Большой Змей. – Удачно ли прошла твоя охота?

Вопрос он задал не только их вежливости. Ему хотелось заранее выяснить возможное меню. Если сегодняшняя добыча Большого Змея была богатой, стоит ожидать пирогов с мясом. Если не очень – придётся обойтись капустными или рисовыми с зелёным луком. Алёша с благодарностью угостился бы и такими.

– Послушай меня, юноша, – заговорил вождь. – Шесть раз по десять горячих лет прошло с тех пор, как Чингачгук был молодым. Высокий, как сосна, прямой, как полёт стрелы Соколиного Глаза, сильный, как бизон, ловкий, как горная коза, – вот каким был Большой Змей. Теперь он уже не тот. Охота не для него. Хау, я всё сказал.

Алёша понял, что пироги будут рисовыми или капустными. Однако сразу перейти к заказу показалось ему не совсем вежливым. Всё-таки перед ним сидел вождь – пусть постаревший, но ещё недавно могущественный и непобедимый. Неспешная беседа продолжалась.

– Правильно ли я предполагаю, достойный Чингачгук, что, потеряв с годами возможность охотиться, ты избрал для себя ремесло пирожника?

– Боюсь, юный воин, ты не совсем верно употребил слово. Насколько известно Большому Змею, пирожники пекут пироги, а я выдалбливаю на заказ пироги, – он сделал ударение на втором слоге. – Вот этим томагавком, снявшим когда-то сотни скальпов. Хау, я всё сказал.

– Но в твоём вигваме не видно ни одной пироги!

– Но в нём не видно и пирогов, – пошутил вождь, даже краешком губ не улыбнувшись. – Лодки я делаю не здесь, а на берегу реки.

Следователь по особым делам чуть не заплакал от разочарования. Опять неудача! Но просто развернуться и уйти он не мог. Как-никак Чингачгук был его любимым героем. Не хотелось обижать вождя наскоро оборванным разговором.

– И много ли заказов, достойный вождь?

– Не скрою от тебя, юноша: мало. Однако с пирогами, у которых ударение на третьем слоге, было бы ещё сложней. Очень сильная в этом секторе экономики конкуренция.

Надежда в Алёшином сердце вспыхнула ярко, как восходящее солнце. Кажется, стала намечаться дорога, ведущая к еде. С трудом сохраняя внешнее спокойствие, он спросил в прежнем размеренном тоне:

– И кто же, Большой Змей, здесь у вас конкурирует, занимаясь выпечкой?

– Авдотья и Глафира, – последовал ответ.

– Где бы повстречаться с этими достойными дамами?

– Что ж, можно назвать их и так, – важно кивнул Чингачгук. Серьги при этом мелодично зазвенели. – Перейдёшь мост через реку. Увидишь большой луг. Они там часто бывают. Хау, я всё сказал.

– Спасибо, вождь, до новых встреч! – скороговоркой отозвался Алёша, собираясь немедленно заняться поисками пирожниц, но его остановил разочарованный голос Большого Змея:

– Хау, я не всё ещё сказал…

«А я не всё ещё спросил!» – спохватился следователь по особым делам.

– Достойный Чингачгук, не вызывал ли ты кого-нибудь по мобильнику?

– Кого, например?

– Например, Алексея Попова?

– А это кто?

– Это я.

Вождь отрицательно покачал головой: нет, не вызывал.

– Ну, тогда мне и вправду пора идти, – протараторил Алёша и, откинув полог, вылетел из вигвама со скоростью стрелы Соколиного Глаза.

– Хау, я не всё ещё сказал… – донеслось вослед.

Видно, не так уж часто баловали лукоморцы старика дружеской беседой.

Глава пятая
СЫТНЫЕ ПИРОЖКИ

По узенькому горбатому мостику с резными перилами Алексей Попов перебежал речку. Боковым зрением заметил слева внизу небольшую пристань: верфь Большого Змея.

У самой воды на травянистом берегу одиноко валялся толстенный ствол пальмы – будущая пирога. Вождь не лукавил: сразу видно, что заказов, мягко говоря, немного.

За мостиком широко простирался зелёный луг, совершенно безлюдный. Ни пирожниц, ни, соответственно, пирожков. Почти теряя сознание от голода, следователь по особым делам крикнул слабеющим голосом:

– Авдотья! Глафира! Ау!

Ни Глафиры, ни Авдотьи. Вместо них из-за небольшого пригорка показалась самодвижущаяся русская печь. Неужели начались голодные галлюцинации? Нет же, не галлюцинации – он ведь с печкой этой общался во время своего предыдущего лукоморского дела! Она его тогда ещё пирожками угощала. Ура! Обойдёмся без Авдотьи и Глафиры!

Плавно переваливаясь с бока на бок, старая знакомица печь приблизилась к Алёше и остановилась, шумно отдуваясь после долгого пути.

– Ну, здравствуй, – сказал Алексей. – Ты прибыла своевременно, благодарю. Очень есть хочется. Мне бы пирожка…

Печь молчала, подрагивая белёными боками. «Что ж она в этот раз такая нехлебосольная? Ага, вот в чём закавыка, – вспомнил следователь по особым, – она может вступать в разговор только после того, как ей задашь вопрос. Иначе не включается. О чём бы её спросить?» Ничего толкового изголодавшийся мозг придумать не мог. Наконец Алёша бухнул первое, что пришло в голову:

– Печка, печка, сколько будет дважды два?

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу, – сразу же ответила низким басом печь.

Следователь схватил предложенный горячий пирожок и, обжигаясь, мгновенно его уничтожил.

– Спасибо!

– Четыре, – сказала печка.

– В каком смысле «четыре»? – не сразу понял Алёша.

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Долго уговаривать оголодавшего следователя не пришлось. Когда второй пирожок был пережёван в менее стремительном темпе, чем первый, печь пояснила:

– В том смысле, что дважды два равняется четырём. Ты спрашивал – вот я и ответила.

– Молодец, – одобрил печкину логику Алексей. – А можно ещё?

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Медленно, смакуя вкус, – действительно замечательный! – Алёша полакомился третьим пирожком.

– Можно, – ответила печка.

Ещё раз поблагодарив, следователь по особым делам пирожка брать не стал, развалился на траве и прикрыл глаза, наслаждаясь отдыхом после еды. Наступила блаженная сытость. При этом Алёша продолжал размышлять – профессия такая. Думал вслух, чтобы мысли стройнее укладывались в строгом порядке – это уже вошло у него в привычку.

– Вот бы узнать, кто меня вызвал?

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу, – пробасила печь.

«Ой, – обрадовался Лёша, – она, кажется, знает! Но вот беда: он уже совершенно наелся. Не полезет в него очередной пирожок, и всё тут!»

– А можно без пирожка?

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Еле-еле справившись с нежеланным уже угощением, следователь весь превратился во внимание, ожидая долгожданного ответа на важный вопрос. И услышал:

– Нельзя.

Чего нельзя? Нельзя-то чего?! Получить ответ, не съев пирожка, вот чего!

С одной стороны, необходимо узнать, кто послал вызов, с другой, – ни о какой еде не может быть и речи. Поразмыслив, Алёша решил поступить так: он немножко поспит, чрезмерная сытость пройдёт, и, проснувшись, снова можно будет приступить к расспросам. Если, конечно, печь тем временем не уйдёт. Но тут уж ничего не поделаешь.

Следователь по особым делам повернулся на бок, подложил под щёку ладонь и погрузился в сон.

Глава шестая
НЕ ТА ПЕЧКА

Никуда печь не делась. Пробудившись, Алёша увидел её по-прежнему стоящей рядом. Поднявшись со своей зелёной постели, следователь повторил вопрос:

– Итак, кто меня вызвал?

Ясное дело, печь басовито ответила:

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Съел. Поблагодарил. Печка сказала:

– Не знаю.

– Печка, печка, – принялся стыдить её Алексей Попов. – Ты же препятствуешь нормальному процессу дознания, причём самым хитроумным образом. Затягиваешь следствие. Зачем это тебе? Когда мы в прошлый раз встретились, ты и пирожками потчевала, и нормально разговаривала. А теперь… Разучилась, что ли, по-человечески общаться? Не можешь?

– Очень даже могу, – одышливо начала печка. – Это Глафира не может. Вообще-то, она правильно поступает. Не положено печкам говорить с теми, кто пирожка не съест. Я, если попросят, могу от правил и отступить. Иногда. А Глафира – ни за что. Она ужас какая законопослушная, наша Глафира.

– Глафира? – потрясение переспросил Алёша.

– Ну да. Сестра моя. Мы с ней близняшки.

– Значит, до сна я беседовал с Глафирой, а теперь…

– С Авдотьей, – не дав ему договорить, с готовностью пояснила печь. – Авдотья я. Глафира ушла, а я пришла.

– Выходит, это с тобой я встречался, когда в прошлый раз работал в Лукоморье?

– Конечно. Ты тогда ещё с кошкой был. С Марусей. Вы Двадцать Девятое государство искали, я помню. А теперь кого ищешь?

– Теперь, – признался следователь, – сам ведать не ведаю.

– Тогда тебе, – посоветовала Авдотья, – надо за тот холм идти. За ним просторы совершенно неведомые. Как говорится, сплошное белое пятно, где ещё ничья нога не ступала. Там и найдёшь то, чего сам не ведаешь. Где же ещё?

Алёша чуть-чуть подумал, признал совет Авдотьи вполне здравым и решил немедленно тронуться в путь. Только надо подкрепиться на дорогу. Как знать, может быть, она окажется долгой.

– Печка, печка, куда впадает Волга?

– Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

– Спасибо.

Съел. Поблагодарил. Попрощался. Отправился в путь. Взбираясь по склону, услышал за спиной низкий бас:

– В Каспийское море!