Текст книги "Убийство по расписанию"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Побалагурили и будет, – снова вмешался в разговор Иван Алексеевич. – Теперь дадим слово товарищу полковнику. Пусть расскажет, что привело его в наш НИИ.

Лев Иванович прошел вперед, к столу и выложил на него значок.

Глава 2

Если бы Татьяне Шаниной дали выбор, то она ни за что не впустила бы в дом не только этого полковника полиции, но и вообще никого. Нет, только не в это утро. Оно выдалось совершенно замечательное. Отчего? Все очень просто и даже банально. Женщина наконец-то выспалась.

Многие годы ее мучила, буквально выматывала бессонница. Если за ночь Татьяне удавалось забыться хотя бы на пару часов, пусть даже не подряд, а урывками, то ее можно было считать удачной. А ведь бывали ночи, когда она и тридцати минут не отдыхала, лежала без сна, закрыв глаза, и ждала, когда наступит утро.

После бессонной ночи женщина вставала и принималась за домашние дела. Заниматься чем-то еще в таком состоянии Татьяна, разумеется, не могла, так что о научной карьере, о которой она мечтала с детства, пришлось забыть. Двадцать лет она являлась домохозяйкой, но и эта работа ей порой давалась с трудом.

К каким только врачам не таскал ее супруг, какими таблетками не пичкал, на какие сеансы не записывал! Все без толку. Великие умы от медицины не смогли определить причины бессонницы. Будто ее и не было вовсе.

Татьяна поначалу тоже пыталась найти чудодейственное средство от этого жуткого недуга, но спустя пять лет смирилась. Она научилась реагировать на отсутствие сна, как на досадное, но вполне переносимое неудобство. Ей стало чуть полегче.

А вот муж ее так с этим и не смирился. Еще бы! Он, великий и могучий Евгений Шанин, которому подчинялись десятки людей, для которого не было ничего невозможного, не мог вернуть супругу в строй. Как так? Почему? Быть такого не может. Он перестанет быть собой, если не справится с проблемой.

Какое-то время назад Евгений притаскивал домой очередного знахаря от науки, который долго и нудно объяснял Татьяне принципы возникновения сна. Она терпеливо слушала его, кивала в знак согласия со всеми выкладками этого мудреца, но когда он предложил ей пройти сеанс гипноза, наотрез отказалась.

– Книжки свои оставляйте, – сказала ему женщина. – А вот в мозг свой лезть я вам не позволю.

На этом они и разошлись.

Евгений тогда так шумел, так сердился, что Татьяне пришлось уйти из дома, чтобы не выслушивать нападок мужа. Она часа три гуляла по городу, а когда вернулась, муж сидел в кабинете, и ему уже было явно не до ее проблем. Татьяна посчитала это хорошим знаком. Больше тему гипноза супруги не поднимали.

Брошюру этого ученого Татьяна все же изучила и даже начала применять некоторые приемы на практике. Почти месяц билась, уже отчаялась, а теория взяла и сработала. Татьяна крепко спала с десяти часов вечера почти до девяти утра. Это же невероятно! Просто фантастический успех.

Ей так хотелось рассказать обо всем мужу, увидеть его реакцию, когда он услышит об одиннадцати часах непрерывного сна! Но Евгения дома не оказалось, и это не было из ряда вон выходящим событием. Он изо дня в день уходил рано, возвращался поздно, а выходной брал лишь в воскресенье, да и то лишь для того, чтобы без помех покопаться в бумагах в своем кабинете.

«Не беда, он наверняка знает, какое чудо произошло со мной, – решила Татьяна. – Ведь Евгений не мог не заметить, что я сплю без задних ног, когда вернулся домой, да и утром, перед уходом. Скорее всего, муж в курсе. И все же мне приятно было бы увидеть его реакцию».

Татьяна мечтала, чтобы он вдруг вернулся или хотя бы позвонил. Но такие случаи можно было пересчитать по пальцам. Внеплановые визиты домой Шанин не практиковал. Перезваниваться с супругой тоже не входило в перечень его привычек. Но она все равно хотела этого.

Вот почему, когда в дверь позвонили, Татьяна бросилась открывать, даже не задумавшись, кто бы мог прийти к ним в дом в такое время. Она была уверена, что вернулся муж. Но это был не он, а какой-то мужчина с удостоверением сотрудника уголовного розыска. По сердцу Татьяны сразу как ножом полоснули. Вся ее радость ушла. Испарилась. Улетучилась.

Полковник Гуров стоял перед уже не молодой, растерянной женщиной и чувствовал себя далеко не самым лучшим образом. Если женщина только догадывалась об этом, то он-то точно знал, что принес в этот дом скорбную весть. А какой радостью сияли ее глаза всего минуту назад! И какая боль поселится в них спустя минуту. Но долг есть долг, никуда от этого не денешься. В работе оперативника бывают такие моменты, от которых не уйти.

В институте ядерной физики все прошло на удивление быстро и обыденно. С ребятами из координационного центра Гуров пообщался минут пятнадцать. Они почти со стопроцентной уверенностью назвали ему имя жертвы с Дорогомиловского моста. Несколько вопросов относительно списка участников фестиваля, тот самый значок и поверхностное описание жертвы – вот все, что потребовалось от полковника.

Хотя был еще дополнительный звонок криминалистам. Славик, который сопровождал полковника от проходной, сообщил ему, что на всех рубашках профессора Шанина имеется одна примечательная деталь. На воротничках с тыльной стороны пришиты по четыре пуговицы. По две с правой и с левой стороны. Этой работой занималась супруга Шанина.

Дело в том, что профессор имел привычку есть за рабочим столом, причем делал это не очень-то аккуратно. Кусочки еды сплошь и рядом валились на его грудь. Отстирывать подобные пятна еще полбеды, с этим Татьяна давно смирилась, а вот с тем, что он отправляется в таком виде на деловые встречи, согласиться никак не желала. Вот она и придумала, как обезопасить одежду мужа, пришила к воротничкам его рубашек пуговицы, настрочила тканевых накидок. Пристегиваешь такую штуку к пуговицам и весь день можешь есть все, что тебе заблагорассудится. А появилась необходимость выйти в люди, снял нагрудник и чистеньким пошел.

Четыре пуговицы появились тоже не сразу, а только после того, как профессор пару раз вернулся домой в заляпанных рубашках и заявил, что накидка, мол, отвалилась. Однако эта отмазка не сработала, жена просто стала пришивать с каждой стороны по две пуговицы. Одна основная, вторая дополнительная. На это профессору возразить было нечего. Пришлось ему с условиями супруги согласиться.

Есть ли на воротнике рубашки жертвы пуговицы, Гуров выяснил за минуту. Оказалось, есть. Как раз по две с каждой стороны.

Дальше дело пошло быстрее. Доктор наук Евгений Иванович Шанин через три месяца собирался отпраздновать свое пятидесятипятилетие, через год – двадцатилетний юбилей работы в НИИ ядерной физики.

Он заведовал отделом, в ведении которого находились несколько лабораторий, имел жену и взрослого сына, в настоящее время проживающего на постоянной основе в Англии. Шанин водил автомобиль марки «Ниссан», проживал на Кутузовском проспекте в квартире, предоставленной ему университетом. Дурных привычек не придерживался, недостойным поведением не отличался, с криминальным элементом не общался. Среднестатистический профессор, вполне обычная персона для Москвы.

Точный адрес места проживания Шанина знал Иван Алексеевич, номерной знак «Ниссана» помнил Вениамин, время последней встречи осталось за Славиком. Все трое были так хорошо осведомлены о жизни Шанина по той простой причине, что работали под его руководством. Десять месяцев в году они трудились в одной из лабораторий, подведомственных профессору, а два оставшихся – в координационном совете, так как именно Шанин и был его идейным вдохновителем.

Гуров узнал, что накануне смерти профессор ушел из института около пяти часов вечера. Это было необычно. Как правило, Шанин не покидал рабочее место раньше восьми часов вечера. Славик столкнулся с ним на крыльце, когда бегал в магазин за провизией на всю команду. Увидев профессора, он приготовился выслушать долгую лекцию о недостойном поведении, так как отлучаться с рабочего места в лабораториях Шанина категорически запрещалось. Но тот ни слова не сказал, коротко кивнул Славику, сбежал со ступеней, сел в машину и уехал.

Вернувшись на рабочее место, Славик рассказал коллегам о встрече с Шаниным и о его реакции, вернее, о полном ее отсутствии. Пару минут они обсуждали странное поведение начальника, а потом занялись своими делами. Никто из них и предположить не мог, что эта история закончится так печально.

Все трое дружно заявили Гурову, что в последнее время Шанин стал беспокойным и рассеянным. В народе бытует мнение, что профессора все до единого таковы, но на самом деле это вовсе не так. По мнению троицы из координационного совета, профессора – жутко организованные и педантичные люди. Особенно Шанин. Таким он был всегда. Если не считать последних недель.

С этой вот информацией Гуров и поехал в дом на Кутузовском проспекте, где ему предстояла беседа с Татьяной Шаниной. Полной уверенности в том, что жертва действительно является профессором Шаниным, у Гурова не было. Пуговицы – это, конечно, аргумент, но опознание проводить все равно придется. Как подготовить супругу к подобному испытанию? Да никак. Вот с какими мыслями полковник предстал перед Татьяной.

– Уголовный розыск? Мне стоит беспокоиться? – взяв себя в руки, проговорила Татьяна.

– Полной уверенности в этом у нас нет, – стандартной фразой ответил Гуров. – Нам требуется провести ряд мероприятий.

– Мероприятий?

– Вы позволите мне пройти? – спросил Лев Иванович, мягко отстранил женщину и шагнул в квартиру.

– Входите, – запоздало пригласила его Татьяна. – Лучше пройти в гостиную. На кухне я принимаю только близких людей.

Гуров прошел, куда ему было велено.

Профессорская гостиная выглядела шикарно. Дубовая резная мебель, картины на стенах, высокие потолки и медная литая люстра. В эркере ваза с инкрустацией, на полках золоченые корешки толстых томов, подобранных по цветам, на окнах дорогие старинные портьеры. И никаких современных устройств.

– Красивая комната, – похвалил Гуров.

– Досталась по наследству, – сказала Татьяна. – Мы с мужем вселились сюда взамен прежнего профессора. В спальне сделали ремонт, поменяли мебель. В кухне, разумеется, тоже произвели реконструкцию, а эту комнату оставили без изменений.

Сыщику казалось, что Татьяна желала оттянуть неприятный момент, когда он озвучит страшную новость и возврата к прошлому уже не будет. Гуров тоже не торопился. Он не спеша прохаживался по комнате, рассматривал предметы мебели как музейные экспонаты.

– Знаете, я долгое время вот так же себя в этой квартире ощущала, – проговорила Татьяна.

– Как? – спросил Гуров.

– Как посетитель в музее, – пояснила женщина. – Ходишь по комнатам, предметы рассматриваешь, а дотронуться боишься. Так и кажется, что сейчас появится сердитый смотритель и объявит: «Руками не трогать!»

– Они действительно настолько ценные? – Гуров повел рукой в сторону картин.

– Копии, оригиналов здесь нет, – ответила Татьяна. – Но ощущение от этого не меняется, правда?

– Правда, – согласился Гуров.

– Думаю, нам пора присесть и перейти к главному, – произнесла Татьяна и сама испугалась своих слов.

Руки ее слегка задрожали, глаза увлажнились. Она нервно вздохнула, но от слов своих не отказалась.

Гуров опустился на диван, жестом предложил Татьяне сделать то же самое, дождался, пока она сядет, и задал вопрос:

– Скажите, Татьяна, вы знаете, где сейчас находится ваш супруг?

– Женя? Я полагала, что в институте. Но раз вы приехали ко мне с подобным вопросом, значит, там его нет. – Татьяна вопросительно посмотрела на полковника.

– Вы правы. В институте его нет, – ответил Гуров. – Вопрос в другом. Если Евгений Иванович не дома и не в институте, то где он может находиться?

– В это время? На совещании, на конференции, на деловой встрече, – начала перечислять Татьяна. – Но все это только в том случае, если утром он в институте был. Это обязательный ритуал. С утра проверить лаборатории, а затем ехать на деловые встречи.

– Утром в институт он не приезжал, – сказал Гуров и осведомился: – Вы провожаете мужа на работу?

– Обычно да, но сегодня случай исключительный. Я даже не знаю, в котором часу он ушел, – ответила Татьяна.

– А в котором пришел?

– И этого не знаю. – Слезы все же прорвались, потекли по щекам, закапали на блузку. – Скажите, полковник, с Женей случилась беда?

– Возможно и такое, – уклонился от прямого ответа Гуров.

– Какая беда? Он мертв, ведь так? Иначе ко мне не приехал бы человек из уголовного розыска. – Татьяна говорила медленно, стараясь сдержать рыдания. – Или вы думаете, что он мертв. Но ведь вы можете и ошибаться.

– Да, можем, – сказал Гуров, решил, что тянуть нет смысла, и продолжил: – Сегодня в пять утра на Дорогомиловском железнодорожном мосту было обнаружено тело. Приметы совпадают с вашим супругом.

– На мосту? Боже, что его понесло туда? Нет, вероятно, вы ошибаетесь. Нечего ему там делать.

– Когда вы в последний раз видели супруга? – задал вопрос Гуров.

– Вчера утром. Он собирался в институт, я готовила ему завтрак. Ушел в шесть тридцать. Он всегда рано уходит.

– А в котором часу он вернулся?

– Я не знаю, – растерянно произнесла Татьяна. – Я проспала.

– Что это значит? – не понял Гуров.

Татьяна больше не пыталась сдержать слезы. Они лились сами по себе, а она излагала историю своей бессонницы и чудесного исцеления. Женщина закончила рассказ своими утренними мечтами о том, как обрадуется муж, узнав, что Татьяна впервые за много лет выспалась как следует, вполне полноценно.

– Выходит, до десяти часов вечера Евгений домой не возвращался? – выслушав историю, задал вопрос Гуров.

– Нет. Я легла ровно в десять, а он еще не вернулся. Уснула быстро, почти моментально, а проснулась в девять утра. Я подумала, что Женя уже ушел. Не стал меня будить, зная, какие сложные у меня отношения со сном.

– По каким-то признакам вы можете догадаться, был ли супруг дома, пока вы спали, или нет?

– Сейчас уже вряд ли, – Татьяна отрицательно покачала головой. – Возможно, сразу после пробуждения и могла, но теперь нет, не скажу.

– Давайте все же попытаемся это выяснить, – предложил ей Гуров.

– Как?

– Вы будете вспоминать, ходить по комнатам, выполнять все те действия, какие обычно совершаете по утрам. Быть может, у вас в голове что-то и всплывет.

Татьяна встала, прошла к спальне, открыла дверь, замерла на пороге. Пару минут она стояла там и просто смотрела, затем перешла к изголовью кровати. Поправила подушку слева, обогнула кровать, чуть подвинула вторую подушку, откинула одеяло. После осмотра постели женщина перешла в ванную, пощупала зубную щетку мужа, потрогала полотенце, зашла в туалет, зачем-то покрутила рулон туалетной бумаги.

Из ванной она перешла на кухню, осмотрела раковину, шкафчик с посудой, открыла и закрыла холодильник, после чего села на стул и заявила:

– Дома Жени не было.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Он мог не почистить зубы, не принять душ, не сменить носки, натянуть те, которые нашел под кроватью. Но уйти из дома без порции черного кофе? Это крайне маловероятно.

– Вы по отсутствию грязной чашки поняли, что кофе ваш супруг не пил? – осведомился Гуров.

– Нет, чашку он мог и сполоснуть, – ответила Татьяна. – А вот запаковать пачку кофе фабричным способом – на это никто не способен. Загляните в шкаф. Видите пачку темно-вишневого цвета? Она закрыта, а вчера утром я высыпала в кофеварку последнюю порцию из контейнера. Следовательно, чтобы сварить себе утром кофе, Женя должен был открыть новую пачку. Он этого не сделал.

После этого Татьяна сообщила сыщику, что последний раз разговаривала с мужем прошлым утром. По телефону они не созванивались, пропущенных звонков от супруга в мобильнике Татьяны не было.

Узнав, что муж ушел с работы в пять вечера, Татьяна удивилась не меньше подчиненных Шанина. По той же самой причине. За двадцать лет он поступал так всего дважды. Первый раз, когда сын раскроил себе череп на футбольном поле. Второй, когда Татьяну в едва ли не коматозном состоянии забрали в реанимацию.

Предположить, чем мог заниматься муж с пяти вечера до пяти утра, Татьяна не могла. Вопрос Гурова о врагах застал ее врасплох. Откуда им взяться у профессора? Это же не бизнесмен. Если таковые у него и есть, то мстить они будут не физически. Ученые так не поступают, не их стиль. В плане финансов семья Шаниных не бедствовала, но и миллионами, на которые могли позариться преступники, не владела.

Друзьями Евгений Иванович за всю жизнь так и не обзавелся. Один человек был для него слишком глуп, другой – чересчур жаден, третий ударился в снобизм. Сблизиться с семьей хотя бы одного из коллег Шанин не смог.

От идеи дружить семьями, которой бредила Татьяна, ей пришлось отказаться. У нее имелась парочка подруг, дружба с которыми корнями уходила в детство, еще тройка приятельниц, с которыми приятно было пройтись по магазинам. На этом круг ее общения заканчивался.

Однако изменения в поведении супруга Татьяна заметила. Евгений на откровенность не шел, хоть она и спрашивала, в чем заключается причина его беспокойства. Он отмахивался, говорил, что ведет сложный проект, который грозит развалиться. Татьяна не до конца поверила словам супруга, но настаивать не стала. Почему? Потому что боялась услышать то, чего страшатся все жены профессоров.

С мужем она прожила достаточно долго, чтобы понять, что дело тут не в работе. Когда с проектом и в самом деле происходили накладки, Евгений всегда делился с ней переживаниями. Он в трусах ходил по кухне, размахивал руками и разносил в пух и прах всех своих помощников, настоящих остолопов, не имеющих представления о том, с какой стороны подойти к задаче. Здесь же царило полное молчание.

Что могла подумать Татьяна? Только то, что у мужа появилась пассия. Молодая амбициозная студентка или помощница, желающая пролезть в научную элиту самым простым, давно проверенным способом.

А почему нет? Евгений мужчина видный, имеет вес в научных кругах и возможность оказать протекцию, к тому же с больной женой на руках. Легкая добыча? Конечно, вполне доступная.

Справедливости ради нужно отметить, что в подобных грехах Евгений никогда замечен не был. Но ведь не зря в народе говорят про седину в бороду и прочие прелести кризиса среднего возраста. Все когда-то случается впервые.

Поэтому-то Татьяна и не стала особо упорствовать, добиваться от мужа правды. Узнать ее не так уж и сложно, только что потом с ней прикажете делать?

Постепенно разговор сошел на нет. Минут пять собеседники молчали. Потом Гуров объяснил Татьяне, что дальше следует предпринять, чтобы убедиться в том, действительно ли человек с моста является Евгением Шаниным.

Пройти процедуру опознания Татьяна согласилась без колебания.

– Чем томиться неизвестностью, лучше сделать это сразу, – заявила она.

Гуров позвонил в морг, выяснил, на каком этапе находится процедура вскрытия, узнал, что работа завершена, сообщил о намерении супруги предполагаемой жертвы произвести опознание. Патологоанатом дал добро, Татьяна собралась, и Лев Иванович повез ее в морг.

Процедура опознания производилась в специальном помещении.

Сотрудник морга подвел Татьяну к столу, на котором лежало тело, прикрытое простыней.

– Скажете, когда будете готовы, – произнес он стандартную фразу.

– Простите, готова к чему? – Татьяна заметно растерялась.

– К опознанию, – пояснил ей сотрудник этого заведения.

– Разве тот факт, что я здесь, не говорит об этом? – Рука Татьяны, лежащая на локте Гурова, напряглась. – Неужели этого недостаточно?

– Он имеет в виду, что покажет вам лицо только после того, как вы будете готовы увидеть его. Такова процедура, – мягко проговорил полковник.

– Я даже не знаю, что ответить на это, – на глаза Татьяны снова набежали слезы. – Так ведь можно и весь день простоять.

– Давайте поступим следующим образом. Вы сейчас вслух досчитаете до пяти. После этого санитар выполнит свою часть работы, а вы – свою, – внес предложение Гуров.

– Хорошо, я согласна, – сказала Татьяна.

Санитар метнул сердитый взгляд на полковника, но возражать не решился. В конце концов, чем быстрее все закончится, тем лучше для него. Гуров на недовольство санитара внимания не обращал. Он внимательно следил за Татьяной.

Та крепко сжимала его локоть и старательно считала:

– Один, два, три, четыре… – Она зависла, просто не могла произнести последнюю цифру.

Татьяна подняла глаза на Гурова, полные слез и мольбы.

Сыщик повернулся к сотруднику морга и негромко произнес:

– Начинайте.

Санитар откинул простыню ровно настолько, чтобы лицо покойника оказалось в поле зрения посетителей.

Татьяна зажмурилась. Слезы пробивались сквозь сжатые веки, повисали на ресницах и скатывались по щекам.

– Я просто не могу этого сделать, понимаете? – простонала женщина.

– Это несложно, – мягко произнес Гуров. – Просто откройте глаза и смотрите не на стол, а на меня. – Он развернул ее лицом себе, провел рукой по волосам.

Она вздрогнула и открыла глаза.

– Видите, ничего страшного в этом нет. Все, что было нужно, это открыть глаза. Можете смотреть на меня, вам не обязательно поворачиваться, – увещевал ее Гуров. – Мы в любой момент можем отсюда уйти. Насильно вас никто не станет заставлять делать это.

Но он знал, что Татьяна не уйдет. Только не теперь. Взгляд ее поневоле устремится туда, где лежит тело. Такова уж психология человека. На это и был расчет.

Не прошло и полминуты, как Татьяна оказалась лицом к столу. Она смотрела на тело, лежащее перед ней, и молчала.

– Вы узнаете этого человека? – задал вопрос сотрудник морга.

– Да, это мой муж, Евгений Иванович Шанин, – ровно произнесла Татьяна.

– Вы уверены? – В голосе санитара послышалось недоумение.

От этой женщины он ожидал какой угодно реакции, но только не такого вот спокойствия.

– Да, уверена, – ответила Татьяна, повернулась к Гурову и спросила: – Когда я смогу его забрать?

– Вам сообщат об этом дополнительно, – ответил полковник.

Санитар вернул простыню на место.

Татьяна подхватила Льва Ивановича под руку и повлекла к выходу. Она не совершила попытки дотронуться до тела мужа, не гладила его по волосам, не попросила возможности побыть с ним наедине и как-то попрощаться, просто пошла к выходу. Гурову ничего не оставалось, как подчиниться ее воле.

Уже оказавшись на улице, Татьяна отпустила руку полковника и вдруг произнесла:

– Хорошо, что не любовница.

– В каком смысле? – не понял Гуров.

– Хуже было бы, если бы я узнала, что после стольких лет он завел молодую любовницу, – спокойно пояснила Татьяна и поспешила добавить: – Нет, вы не подумайте, оно придет. Скорбь, отчаяние, сожаление. Да и тоска, глубокая, неизбывная. Скорее всего, появится и стыд за то, что я могла про него такое подумать. Но сейчас я чувствую только облегчение. Хорошо, что не любовница.

Гуров не нашел, что ответить на откровения Татьяны.

Она подняла на него взгляд, смутилась и спросила:

– Это ужасно, да? То, что я говорю?

– Не мне судить об этом, – ответил Гуров и тут же представил себе, что ощущал бы он, если бы узнал, что его жена Мария нашла себе другого. – Думаю, вы правы. Остальное придет.

– Отвезите меня домой, – попросила Татьяна. – Я ужасно хочу спать.

Гуров довез Татьяну Шанину до дома, поднялся с ней до квартиры. Сперва он убедился в том, что она закрыла дверь изнутри, и только потом поехал обратно в управление.