Текст книги "Виновны все"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Неожиданно запиликал сотовый, выдавая мелодию про то, как хорошо быть генералом. «Ну вот, сейчас Петруха начнет задавать «наводящие»… – мысленно резюмировал он. – Блин! Как хорошо начиналось это утро и какое хреновое получилось продолжение!..» Он нажал на кнопку включения связи и услышал голос Орлова:

– Лева, доброе утро! Не разбудил?

– Доброе, если только оно доброе… – с оттенком сарказма откликнулся Гуров. – Я давно уже на ногах. Ты по поводу криминальной сводки на ТВ?

– Ну да, хотел уточнить. Тот, которого убили в Хлебовском… Как его? Ростислав Бульмакин? Вот-вот, я о нем. Похоже, ты был прав – история эта не простая. Что-то за всем этим кроется крайне серьезное. Слушай, давай, наверное, сделаем так… Пусть Стас пока один покрутится с расследованием отравления Ирины Кудашиной, а ты берись за убийство этого Бульмакина. Чую, если не займемся прямо сейчас, есть риск упустить что-то еще более серьезное. Вот как-то так. Что скажешь?

– Ну, давай займусь… – согласился Лев, внутренне все еще чувствуя какое-то смятение в душе. – Только не знаю, согласится ли Стас на такой расклад?

– Согласится! – оптимистично заверил Орлов. – Куда он денется? Если что, могу подбросить вам в подмогу пару стажеров.

– Ну, хорошо, я скоро подъеду в контору, обсудим.

Завершив разговор, Лев быстро покончил с завтраком и через пару минут уже выходил из своего подъезда, не забыв глянуть на край крыши дома. Вороны там сидели, но вели себя, так сказать, пристойно. Сев в свое авто, он запустил двигатель и только тут заметил, что бензина осталось лишь на донышке бака – засветился индикатор резерва. Пришлось заехать на ближайшую АЗС. Вставив пистолет шланга в горловину бензобака, Лев обратил внимание на человека средних лет, с густыми усами и в темных очках. Мужчина выглядывал из окна «Гелендвагена», стоящего по другую сторону колонки. Неизвестный был в добротном костюме с галстуком, стоящим не одну сотню долларов. Он сидел на переднем пассажирском сиденье автомобиля, скучающе взирая на окружающее. Водитель этого авто, худощавый, сноровистый тип, торопливо откручивал пробку бензобака, время от времени поглядывая на своего пассажира. Впрочем, скорее всего, сидящий в авто был его хозяином, как и хозяином этого лимузина. Льву вдруг подумалось, что усатый чем-то ему знаком. Где-то его он уже видел. Но где и когда?

В какой-то миг, когда он уже закончил заливать бензин и закручивал пробку горловины, усатый чуть заметно покосился в его сторону, отчего-то недовольно скривил рот и нажатием на кнопку поспешно поднял густо тонированное стекло. Это Льва несколько удивило. Такая реакция могла означать, что тот его тоже где-то видел, что они уже пересекались. Но что это была за встреча, и в каком качестве пребывал этот тип (свидетель, потерпевший, подозреваемый?) – вопрос оставался открытым. Делая вид, что усатый его совершенно не интересует, что он его вообще не замечает, Гуров на самом деле очень даже заинтересовался личностью странного незнакомого знакомца, поэтому, выезжая с заправочной площадки, через зеркало заднего вида постарался рассмотреть и запомнить госномер «гелика».

Остаток пути к конторе Лев напряженно вспоминал, вспоминал и вспоминал усача из «Гелендвагена». Кто он? По какому делу проходил? В качестве кого? Черт! Вот вертится правильный ответ где-то на краю сознания, а, как испорченный файл в компьютере, открываться никак не желает. Стоп! А может, раньше этот тип был без усов и без очков? Вот именно! Что, если представить его лицо без них? Значит, общая форма лица – широкий овал, волосы темные, прямые, коротко остриженные. Лоб – покатый, с выступающими надбровными дугами, скулы широкие, но сглаженные, щеки чуть впалые. Что еще запомнилось? Подбородок – широкий, квадратный, с ямкой, нос толстый, висловатый. Верхней губы из-за усов не разглядеть, нижняя – средней толщины, немного выпирает…

И, лишь уже заруливая на ведомственную парковку Главка, Гуров с огромным облегчением вдруг припомнил, что видел этого человека лет семь назад. Точно! Это был он! Тогда они со Стасом расследовали убийство двух крупных наркобаронов. Эти теневые дельцы в одном из ресторанов столицы обмывали какую-то выгодную им обоим сделку. Напировавшись, наркобароны на «Роллс-Ройсе» одного из них отправились, как позже выяснилось, на виллу, где их ждало «продолжение банкета», причем в компании фото– и прочих «моделек». Они никак не предполагали, что их путь (в том числе и жизненный) прервется всего минут через десять езды. К удивлению одних очевидцев и к испугу других, черный дорогущий «англичанин» вдруг подпрыгнул, окутанный пламенем, после чего в уши ударил грохот взрыва.

Сразу же после случившегося Льву Гурову и Станиславу Крячко Орлов дал указание в самые сжатые сроки провести расследование этого двойного убийства. И опера немедленно отправились на место происшествия. Поскольку многие из свидетелей, видевших взрыв, уже успели разъехаться, их пришлось вылавливать по госномерам, попавшим в объективы камер видеонаблюдения. Один такой свидетель, который стоял у обочины улицы Гороховой, именно на том участке дороги, где и взорвался «Роллс-Ройс», был выявлен при помощи камер.

Как выяснилось, звали его Кирилл Зубаров, он был сотрудником ЧОПа, старшим менеджером по кадрам. В ходе разговора с ним Гуров узнал, что на Гороховую Зубаров приезжал проверять несение дежурства охранниками своего ЧОПа – не употребляют ли спиртное на рабочем месте, одеты ли в соответствии с дресс-кодом, не отлынивают ли от выполнения своих прямых обязанностей и так далее. По поводу происшествия с «Роллс-Ройсом» ничего дельного он рассказать не смог. По его словам, в тот момент, когда раздался взрыв, он находился в тамошнем продуктовом магазине торговой сети «Успех-экстра».

– Я как раз разговаривал со своим сотрудником, когда на улице рвануло. В магазине даже выбило стекла, началась паника… – повествовал Зубаров. – Я выбежал, увидел горящую машину. Побоялся, что пламя может перекинуться и на мой «Рено», и поэтому поспешил уехать.

Поскольку было яснее ясного, что этот свидетель не более чем «так себе» и тратить на него время смысла нет, Лев тогда с ним распростился и занялся другими. Надо сказать, время опера потратили не зря, они сумели выйти прямо на заказчика. Посредник, нанимавший исполнителей убийства, к этому времени таинственным образом бесследно исчез. Впрочем, его, уже бездыханного, с простреленным черепом, Гуров и Крячко нашли закопанным под деревом в подмосковном лесу. Там же был найден еще один труп, который по отпечаткам пальцев и «профессиональной ориентации» был признан реальным и единственным исполнителем убийства наркобаронов. Правда, Лев в этом сильно сомневался – он считал, что исполнителей было не меньше чем двое. Однако Петр Орлов решил, что расследование на этом можно закончить. Пришлось закончить – с начальником, даже если он и друг, не поспоришь…

И вот теперь произошла случайная встреча, которую иначе как перстом судьбы не назовешь. Судя по всему, за прошедшие годы Зубаров, выражаясь на жаргоне «оппонентов» УК, «забурел». И еще как «забурел»! Сейчас у него уже не среднеклассная «реношка», а очень даже дорогой, высококлассный «гелик». Его дела явно идут более чем хорошо. Кстати, не лишним было бы узнать: а чем он занимается в настоящее время?

Прибыв в Главк, Лев первым делом зашел в информотдел и попросил Жаворонкова по максимуму собрать информацию о Кирилле Зубарове. Когда тот пообещал подготовить справку за час-полтора, он отправился к себе. Крячко уже был на месте. Поздоровавшись, Лев сокрушенно сообщил:

– В Хлебовском вчера вечером был убит Бульмакин. Кто-то ударил его в шею ножом …

Стас с гримасой недоумения некоторое время молчал, после чего уточнил:

– Это правда?

– К сожалению, да… Утром в криминальной сводке сообщили. Петр уже знает. Он предлагает мне взяться за это дело, а ты продолжишь расследовать случай с Ириной Кудашиной. Обещает в подмогу подбросить стажеров.

– Хм-м-м-м… Ну-у-у… – озадаченно почесал затылок Стас. – Ну, хорошо, пусть будет так. Справимся! Да, скверная получилась история с этим мужиком. Как считаешь, он сам в чем-то лопухнулся, и они смогли его найти, или на него охотились такие волки, что и черта найдут?

– Думаю, тут и то, и другое… Можно предположить, что он все-таки нарушил «режим молчания» и с кем-то связался по телефону. Ну а эти ребята оказались с очень широкими возможностями – в момент его запеленговали и установили точные координаты. Такая работа какой-то ординарной примитивной шайке не по плечу. Такие возможности имеются только у структуры, способной обзавестись оборудованием стоимостью в сотни тысяч и дороже.

– Тогда это вопрос и нашего Саши Вольнова. – Стас слегка улыбнулся уголком рта. – Думаю, случай с Бульмакиным его заинтересует. Вот тебе и скромный работник жилищно-коммунального сектора! Лева, что-то ты какой-то кислый… – неожиданно отметил он.

– Понимаешь, Стас, я получил хороший щелчок по носу. И щелкнули меня те, кого я не разглядел за банально-бытовым антуражем неудачного покушения на Бульмакина, когда он едва не оказался участником ДТП. Мне уже тогда надо было насторожиться и понять, что шаблонные меры предосторожности при нешаблонном событии – дело провальное. Не исключаю того, что и удар ножом нанес тот самый, что до этого управлял «Фольксвагеном».

– Ну, наверное, да… – согласился Крячко. – Ну, а что касается твоих самобичевательных оценок, как ты считаешь, твоей непредусмотрительности – кто бы не дал маху в такой ситуации? И вообще, очень сложно делать какие-то долгосрочные прогнозы при минимуме информации. Кто знает, что реально таится за этим, ныне усопшим?

– Вот это и есть самое-то хреновое! – Напряженно о чем-то думая, Лев прошелся взад-вперед по кабинету. – От него мы этого узнать уже не сможем…

В этот момент в его кармане запиликал телефон, выдавая мелодию из «Джентльменов удачи».

– Не иначе, Амбар? – догадался Крячко.

Это действительно был Константин Бородкин. Он сообщил, что «надысь» прощупывал свою клиентуру на предмет ввоза в Москву новых видов наркоты. И один из его постоянных гостей – некто Мерин (он же – Мирнов Игнат) рассказал, что слышал нечто занятное. Кто-то говорил одному его знакомому, что скоро всякие «геры» и «марафеты» получат отставку, поскольку откуда-то привезли совершенно необычную «дурь», которая запросто может их вытеснить. Что это за «дурь», кто, где и из чего ее производит – загадка. Но сведения о ее действии уже известны. По непроверенным данным, у новой «дури» (Мерин называл ее чем-то наподобие «охерасанан») весьма широкие и не совсем обычные свойства. Якобы при приеме минимальных доз это вещество «прибавляет ума», то есть голова начинает работать «на полных оборотах». Если дозу увеличить, то появятся глюки и всякие иные расстройства психики. Ну, а если случится передоз, даже самый небольшый, – все, полный кирдык.

– Вот такая, Левваныч, «байка про бабайку», – попытался сострить Амбар. – А вот про мужика с Аральской – чёй-то никто про него ничё не слыхивал. Ну, поспрошаю еще. Его как там? Ростислав Бульмакин? Лады, лады! Сделам!

Гуров пояснил, что Бульмакин на данный момент уже убит, поэтому необходимость выявить тех¸ кто по каким-то причинам желал разделаться с Ростиславом, приобретает особое значение. Сказав в заключение, что свой «гонорар» в «Балыке» Бородкин уже может получить, он нажал кнопку отбоя.

– Ну, и что там интересного рассказал Амбар? – поспешил спросить Крячко.

– Есть как бы подтверждение того, что в Россию, и конкретно в Москву, действительно завезли новый вид наркоты. Но, я так понимаю, при прохождении этой информации получилось что-то наподобие игры в «сломанный телефон». Тут, судя даже по названию «дури», при передаче информации от одного к другому, могли переврать многое…

Стас скептически отнесся к полученным сведениям, особенно усомнился в способности загадочного «охарасана» стимулировать работу мозга.

– По-моему, насчет прибавки ума – это полная лажа! – язвительно рассмеялся он. – Вот «крянуть» от передоза «дури» – это запросто, в это я поверю.

– Возможно, ты и прав, – кивнул Гуров, – но на данный момент это сообщение – наша единственная «ниточка» в поиске тех, кто начал внедрение в Москве нового наркотика. Причем, как я понимаю, куда более опасного, чем тот же героин. Сейчас надо дать задание информационщикам, чтобы они разыскали по всем возможным базам, где обитает Мирнов-Мерин. И сегодня же его надо взять под наблюдение, отследить все его контакты. А потом «протестировать» и тех, кто хоть что-то может знать про этот самый «охарасан», если только он так называется на самом деле.

– Считаешь, что этот Мерин знает намного больше, чем рассказал своим корешам? – спросил Стас с миной большого сомнения на лице.

– Да, вполне это допускаю. К тому же, знаешь, есть люди, которых буквально распирает, если они носят в себе какой-то секрет. Их постоянно подмывает рассказать об этом кому-то еще. Правда, они понимают, что это слишком рискованно – как бы за длинный язык башку не оторвали, поэтому говорят о том, в чем участвуют сами, как о слышанном от кого-то еще. Конечно, может быть, я и ошибаюсь, но… Считаю, что причастность именно самого Мирнова к обороту нового наркотика не меньше чем пятьдесят на пятьдесят.

– А по Бульмакину куда и как думаешь двигаться? – полюбопытствовал Стас.

– Это не вопрос – это вопросище… – Лев изобразил руками широкий жест, который можно было понять как «не знаешь, за что хвататься». – Надо срочно съездить в Хлебовское, изучить на месте все обстоятельства убийства. Надо встретиться с его вдовой, с его соседями, проверить его компьютерную технику и всякие там гаджеты. Не зная, чем он реально занимался, не понять и того, что стало причиной убийства. А не зная причин, не выйти и на его исполнителя и заказчика. Вот такие заморочки…

Раздалось пронзительное пиликанье телефона внутренней связи. Звонил Жаворонков. Он сообщил, что сбор материалов по Зубарову закончен, информация сброшена на электронную почту.

– Зубарова помнишь? Ну, как бы свидетеля по делу о взрыве машины наркобаронов Щербухина и Томаняна? – сев за свой стол, вопросительно взглянул на Станислава Гуров.

– А-а-а, было дело, помню! – подтвердил тот.

– Сегодня случайно увидел его на автозаправке…

И Лев вкратце рассказал о том, при каких обстоятельствах заметил «старого знакомого», которого сразу даже не смог вспомнить.

– Ты его в чем-то подозреваешь? – спросил Крячко.

– Ну, как сказать? – пожал Лев плечами. – Реального повода в чем-то его подозревать как бы нет. Но… Я вдруг почувствовал, что за ним есть что-то очень мутное. Вдруг пришло понимание, что в момент убийства Щербухина и Томаняна в той округе он оказался не случайно. Вот сейчас посмотрим, что это за гусь…

– Давай глянем! – потирая руки, Стас поспешил к нему.

Открыв файл с сообщением, Лев прочел вслух:

– Кирилл Александрович Зубаров, восьмидесятого года рождения, город Москва… Так… Родители – Зубаров Александр Фомич, железнодорожник, проводник, умер в девяносто пятом. Мать – Зубарова Елена Викторовна, домохозяйка, судима, отбывала пять лет за организацию подпольного борделя. Ого! Его мамочка, оказывается, была «мамочкой»…

– Ну, тут все яснее ясного: девяностые годы, жизнь скудная, «в натяг», главный кормилец семьи умер, жить стало не на что. Вот и пришлось домохозяйке переквалифицироваться в «бордель-маман»… – с некоторым даже сочувствием прокомментировал Стас.

Далее из сообщения явствовало, что в школе Кирилл Зубаров организовал рэкетирскую группировку, которая грабила однокашников, за что он был исключен из школы. Занимался мелкими кражами, «бомбил» автомобили – «разувал» колеса и «прихватизировал» автомагнитолы. За это получил два года колонии на «малолетке». После освобождения пару лет работал вышибалой в мамином борделе. Когда милиция его накрыла и «бордель-маман» отправилась в заключение, Кирилл Зубаров подался в охранники – устроился «секьюрити» в ЧОП «Коподаров и Ко», где за несколько лет дорос до инспектора отдела. В две тысячи десятом коподаровский ЧОП оказался замешанным в транспортировке и хранении афганского героина. Несколько человек были задержаны и попали под суд. Зубаров тоже был в числе подозреваемых, но как-то смог выкрутиться и прошел по делу как свидетель.

– Ты глянь, какой непотопляемый! – усмехнувшись, отметил Гуров.

– Да, Лева, похоже, интуиция тебя не обманула – фрукт скороспелый и с гнильцой! – хохотнул Стас.

После задержания хозяина ЧОПа и его подельников «контора» тут же закрылась, а Кирилл Зубаров был приглашен на работу в ЧОП «Эдельвейс-Прима». Там он сразу же был назначен инспектором отдела по торговой сети «Успех-экстра», потом дорос до старшего менеджера по кадрам, а пару лет назад стал совладельцем ЧОПа и его генеральным директором.

– Обалдеть, какая крутяцкая карьера! – иронично «восхитился» Крячко. – С чего это вдруг ему так поперло?

– Сейчас увидим… О! Смотри: женат трижды, последний брак заключен в пятнадцатом, его жена – некая Софья Денисовна Чубрей. А как фамилия прежнего гендиректора ЧОПа? Чубрей Денис Васильевич. Ясно? Стал зятем своего босса, после чего и сел в его кресло.

– И нет никаких гарантий, что Зубаров сейчас не промышляет наркотой… – задумчиво резюмировал Стас. – Судя по его характеру, аферист он еще тот. Наверняка втихаря приторговывает «дурью» – я в этом почти уверен.

– Вот и я думаю о том же… – нахмурился Лев и, покачав головой, добавил: – Зря тогда Петруха вмешался, зря… Ну, когда взорвали наркобаронов. Я чувствовал, что не всех причастных задержали, что вне поля зрения остались те, кто способствовал убийству, но… С нашим Петрухой иногда спорить – что в стенку кидать горохом. Хотя, думаю, кто-то из министерских уж слишком его торопил, вот он и дал команду закругляться.

– Но тем не менее судьбу не обманешь! – В голосе Стаса слышалось некоторое даже злорадство. – Все равно этот Зубаров попал нам «на мушку». Кстати, как думаешь, был ли тот Гушареев, который признал себя организатором убийства, и в самом деле заказчиком?

– На мой взгляд – был, – уверенно кивнул Гуров. – Ему нужно было устранить сильных конкурентов, и он это сделал. Нанял братьев Судачановых, которые и заложили взрывчатку, и еще несколько человек из «Эдельвейса», которые помогли в организации покушения. Нет-нет, Гушареев вполне обоснованно признал себя виновным, и не с перепугу, а чтобы сбавить себе срок. Ему и в самом деле скостили – дали «четвертак» вместо пожизненного. Но вот Зубаров в тот раз от нас улизнул…

– Вообще-то он может отвертеться и сейчас. У нас на него в данный момент абсолютно ничего нет. За эти годы он следы замел по полной. А подозрения к делу не пришьешь! – огорченно развел руками Стас.

– Согласен! Но я вот о чем думаю: его надо взять под свой негласный, ненавязчивый контроль. И не по прошлым делам, а по нынешним. Чую, где-то, как-то он завязан на этой истории с этим самым «охарасаном». Так что, из виду его выпускать не будем, ну а сейчас буду собираться в Хлебовское.

Снова запиликал телефон внутренней связи. На этот раз звонил Орлов.

– Лева, Стас на месте? Оба ко мне! – распорядился генерал.

– Ну как мы обойдемся без его «ценных указаний»? – съехидничал Стас, патетически потрясая руками.

Войдя в кабинет начальника, опера застали его в меланхолически-задумчивом настроении. Указав взглядом на гостевые кресла, Орлов с ходу поинтересовался:

– Ну что, определились с распределением ролей? Кто и чем будет заниматься дальше?

– Да, разумеется, – ответил Лев, опустившись в кресло и положа ногу на ногу. – Стас будет заниматься случаем с Кудашиной, а я начинаю работу по убийству Бульмакина. Сейчас еду осматривать место происшествия, изучу первичную документацию тамошней опергруппы, опрошу свидетелей.

– Чего-то нового накопать удалось? – изучающе взглянул на Стаса Орлов.

– Вон, Левин информатор сообщил о каком-то новом виде наркоты, который начали завозить в Москву, – кивнул в сторону Гурова Крячко.

Повествование о никому не известном «охарасане» генерала очень заинтересовало, как и информация о Зубарове.

– Твою дивизию! – проворчал он, недоуменно покрутив головой. – А этот «охеросан», или как его там? «Охарасан»? Так вот, как считаете, это не выдумка? Не чья-то хохма прикола ради? Сами же знаете, что сейчас, как их называют, пранкеров – пруд пруди.

– Нет, Петро, скорее всего, это не выдумка. Это, хоть и не совсем приятная, но реальность, – произнес Лев. – В клинике же врачи нам сказали однозначно, что Ирина Кудашина пострадала от действия неизвестного наркотического вещества растительного происхождения. Тут ни прибавить, ни убавить.

– Ну, давайте, мужики, поднажмите! А то наши «лучшие друзья» уже и ручки потирают в надежде на то, что это дело станет полным «глухарем». Ты же, Лева, все равно будешь помогать Стасу по мере возможности?

– Само собой! Если только он сам не против…

– Нет-нет, я только «за»! – поспешил уведомить Крячко. – Что я, дурак, что ли? Ну что, мы пошли совершать свои, так сказать, исторические подвиги?

Приятели поднялись с кресел и, сопровождаемые взглядом Орлова, направились к двери. Стас, по своей старой привычке, не мог не схохмить, покидая кабинет. Уже переступив через порог, он поболтал в воздухе правой пятерней и, обронив с интонацией блондинки из анекдота: «Мы не прощаемся!» – вышел в приемную.

Наблюдавшая за ним секретарша Орлова Верочка, которая набирала какой-то текст на компьютере, с улыбкой констатировала:

– Станислав Васильевич, став опером, вы убили в себе великого актера.

– Верочка, я был вынужден пойти на такую «мокруху» по одной простой причине: у меня стойкая аллергия на цветы из зрительного зала и крики «Браво!», – прижав руку к груди, «признался» Крячко. – Слава богу, за это убийство срок мне не светит.

Зайдя по пути в информотдел и дав Жаворонкову новое задание по Мерину, Лев направился к ведомственной автостоянке, где был припаркован его «Пежо». Менее чем через полчаса он уже пересекал МКАД в сторону Клина и размышлял о случившемся с Бульмакиным. Всего сутки назад тот был жив, здоров и даже не подозревал, что вечером этого же дня кто-то отнимет у него жизнь. Как все скоротечно в этом мире! Но, черт подбери, кто же все-таки и за что мог его убить?

Стоп! А что, если за квартирой Бульмакина установить наблюдение? Вдруг там находится нечто такое, что связано с его «темной деятельностью»? И это «нечто» захотят забрать себе его подельники по этой самой «темной деятельности»? Например, можно предположить, что Бульмакин (почему бы нет?) по поручению неких лиц реализовывал какие-либо, скажем так, «материальные объекты». При этом он хитро «махинировал», например очень сильно завышая стоимость порученного ему товара, – это явление распространено достаточно широко, а разницу клал себе в карман, не желая делиться с владельцами доверенных ему ценностей. И если деньги через его руки проходили немалые, то, надо думать, это запросто могло стать причиной убийства. О его деловых контактах (рабочие контакты в коммунальной конторе не в счет) на данный момент вообще ничего не известно, поэтому вести расследование его смерти очень проблематично.

Гуров на ходу набрал номер Орлова и изложил ему свою просьбу – немедленно направить к квартире Бульмакина толкового «топтуна» из числа стажеров. Выслушав его, Петр заикнулся было о сложностях с кадрами на данный момент, но он тут же напомнил ему о данном утром обещании помочь подкреплением. Издав сокрушенное «Гм-м-м!», генерал сказал, что сейчас же найдет «человечка» и наблюдение будет установлено.

Увидев впереди очертания Клина, Лев обогнул его по объездному шоссе и вскоре миновал придорожный указатель «Хлебовское». Село, живописно раскинувшееся на берегу большого то ли пруда, то ли озера, выглядело мирным и безмятежным. Эдакой идиллической пасторалью, где все всем довольны, где все благополучны и счастливы. И ничто даже мало-мальски не напоминало о том, что минувшим вечером здесь был убит человек.

Въехав в село через большую декоративную арку, сваренную из железа местными умельцами (судя по всему, еще в советские времена), Гуров по памяти набрал номер сотового телефона родственника Бульмакина. После пары долгих гудков он услышал хрипловатый мужской голос:

– Да, я слушаю!

Лев представился и попросил объяснить, как проехать к его дому. Тот, тягостно вздохнув, сказал, что от арки ехать нужно прямо, на втором перекрестке свернуть влево и ехать до дома номер тридцать. Через несколько минут Лев увидел у ворот большого дома с мансардой рослого мужчину, который из-под козырька кепки смотрел в его сторону, и сразу догадался: «Он!»

Это действительно был родственник Бульмакина, доводящийся ему троюродным братом. Мысленно отметив про себя, что, наверное, только в деревне кто-то еще знает своих не только родных, но и троюродных (город в этом смысле куда более безразличен), Лев обменялся с хозяином дома рукопожатием.

– Федор Максимович Горбушин… – представился тот и цыкнул на не очень крупного, но горластого барбоса, который поднял истошный лай. – Можно просто – Федор. Лев Иванович, в дом не приглашаю, уж извините! Моя Акимовна после того, что вчера тут случилось, до сих пор пластом лежит, никак прийти в себя не может. Шутка ли?! Сколько лет тут живем, а с такой жутью сроду не сталкивались.

По просьбе Гурова хозяин дома рассказал все, что знал о своем родственнике, а также о последнем дне его жизни. С Ростиславом они виделись редко. Вот в детстве – намного чаще. Ростька почти каждое лето приезжал в Хлебовское на месяц, а то и на два. А вот позже, после службы в армии и технаря, Ростислав о Горбушиных почти забыл, лишь время от времени по телефону поздравлял родственников с Новым годом. Поэтому его вчерашний звонок ввел чету Горбушиных в ступор. Когда они узнали, что Ростьке угрожает серьезная опасность, то тут же согласились его приютить. Ростислав прибыл утром, выглядел он несколько встревоженным, даже взвинченным.

В честь прибытия гостя хозяева накрыли стол, выпили с ним по маленькой, и малость успокоившийся Ростислав по секрету поведал, что на него открыла охоту одна очень опасная мафиозная группировка. О причинах такого положения дел он не очень распространялся, но сказал, что причиной тому могло стать его участие в коммерческом бизнесе дяди Толи.

– А кто такой дядя Толя? – немедленно уточнил Гуров.

– Видите ли… – Федор потер ладонью буроватую щетину на щеках. – У нас два дяди Толи. Один дядя Толя – Анатолий Борисов, мне по матери доводится двоюродным дядькой. Другой дядя Толя – Анатолий Королькин, приходится тоже двоюродным дядькой, но уже Ростиславу, и тоже со стороны матери. Что интересно, оба Анатолия работяги и рукодельники – о-го-го, только каждый на свой лад.

– И чем же они занимаются? – полюбопытствовал Лев, вдруг почувствовав, что услышанное от Федора может оказаться очень важным и полезным для расследования.

– Борисов Анатолий – человек сам по себе очень интересный, – начал рассказывать Федор. – Он когда-то с отличием окончил Тимирязевку на агронома, объехал полмира, если не весь мир. Работал в каком-то крупном НИИ растениеводства. Потом бросил работу, стал жить в деревне, начал разводить пчел. Ну, а пчелы – это не только мед, это еще и прополис, и пчелиный яд, и еще много чего. И вот дядя Толя разработал несколько снадобий от самых разных болезней. Вроде бы даже от онкологии. Клиентуры у него сейчас, говорят, много, зарабатывает он на этих снадобьях, я думаю, неплохо.

– Но это информация, скажем так, предположительная или объективно подтвержденная? – уточнил Гуров.

– Нет, эти сведения на уровне, как бы это сказать, родственных слухов. Что его уважают очень многие из тех, кто с ним знаком, мне вчера рассказывал Ростислав. Правда, он говорил, было несколько случаев, когда тем, кто принимал эти снадобья, становилось хуже. Но, по его же словам, эти люди сами во всем виноваты. Например, скажет дядя Толя: пить по одной пилюле строго на утренней заре. Но все ли это соблюдают? Кто-то к обеду о снадобье вспомнит, а кто и к вечеру, а кто – сразу штуки три глотнет… А все претензии – ему. Один какой-то «туз», он, по-моему, из криминала, когда его дочка чуть не преставилась после приема пилюль, даже убить его собирался. Мол, чуть не загубил мое дите, хотя, как потом оказалось, сам все напутал и давал пилюли не по схеме, а как попало.

– А Ростислав – он-то тут при чем?

– Так Ростька-то дядины снадобья и распространял по Москве. Вот мне и подумалось: а не заплохело ли кому-то еще с дяди Толиных пилюль? У нас на дураков нехватки-то не бывает. У нас всяк мнит себя профессором. А Ростька вчера еще похвастался, мол, я на эти пилюли себе новую «гранту» купил. Он вообще похвастать любил – был у него такой грешок. Бахвалился и насчет вас. Дескать, мне согласился помочь лучший сыщик Москвы. Ну, мне так подумалось, что уж если чему суждено случиться, то и целую роту охраны круглосуточно рядом держи – не убережет. Судьба, значит, его была такая… – грустно усмехнулся Горбушин.

– А где проживает Анатолий Борисов? Не припомните? – поинтересовался Лев, ощутив внутренний укол при упоминании о помощи, обещанной им Бульмакину.

– Если честно, Лев Иванович, то точно не скажу. Знаю, что обитает где-то недалеко от Егорьевска. Раньше дядя Толя жил в Москве, в Царицыно. Но потом перебрался, как бы это сказать, на природу. За все эти годы я с ним не виделся ни разу. Ну, как-то не доводилось. Последний раз я его видел еще в Москве, лет двадцать назад. Потом связь сама собой оборвалась… Но если вам нужен его точный адрес, то попробую поспрашивать у родни.

– Да, это было бы очень даже неплохо, – кивнул Лев, мысленно рассудив, что с дядей Толей Борисовым повидаться нужно будет обязательно. – Тут, понимаете, какое обстоятельство… Мы, конечно, можем, сделав запрос в Егорьевский ОВД, найти любого тамошнего жителя. Но мне не хотелось бы поднимать вокруг него какой-то лишний шум, нездоровый ажиотаж.

Пообещав сегодня же обзвонить своих близких, Горбушин рассказал и о другом дяде Толе – Королькине. Про Королькина он только слышал, но не встречался с ним ни разу, поэтому знал об этом дяде Толе еще меньше, чем о Борисове. Но кое-что через родню ему все же было известно. Дядя Толя Королькин среди тех, кто с ним был знаком, слыл человеком очень изобретательным, мастером на все руки, мог из ничего смастерить нечто существенное.

Например, среди родственниц и просто знакомых дам большим успехом пользовались его пудреницы-табакерки. Это было приспособление для одиноких и беззащитных особ во время их вечерних прогулок. Если возникала угроза нападения, то достаточно было одного движения пальцем, чтобы из изящной с виду штуковины вырвалась струя мельчайшей табачной пыли, которая облаком окутывала голову нападающего. Пока тот пытался проморгаться и прочихаться, у потенциальной жертвы появлялся резерв времени в несколько минут, дающий возможность скрыться в неизвестном направлении. Были и другие, как называли знавшие его родственники, «штуки-дрюки», наподобие высокопроизводительного поливального насоса для огорода и оригинального теплообменника, который позволял даже зимой обогревать дом без печи, одной лишь солнечной энергией.