Текст книги "Седьмая сопка"
Автор книги: Николай Киселёв
Жанр:
Путешествия и география
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Николай Киселёв
Седьмая сопка
Эта история произошла с одним из тысячи таких же врачей как Сергей Клеверов. В смутные времена правления Ельцина и его банды, когда закрывались не только заводы и фабрики, а даже несчастные поликлиники в небольших городах и посёлках. Вот и пришёл черёд закрывать поселковую больницу, где после армии работал Сергей.
I
А пока не пришла эта банда, был Советский Союз. Да, не всё в нём было хорошо, да в поселковых магазинах часто были пустые полки, но в каждом доме была здоровая и нормальная еда, и что самое главное о том, что будет завтра голова не болела ни у кого, кроме некоторых либеральных интеллигентов, которые с рождения, с молоком матери впитали ненависть к нашей родине. Почему люди не волновались о том, что будет завтра, да просто знали, что хлеб будет стоить как вчера: белый 13 копеек, а чёрный 18 копеек, и квартплата не больше десятки. Вот в это время Сергей и ушёл служить в армию на два года. Правда, ушёл не по годам – в двадцать лет, на то были причины. Отец Сергея прошёл две войны и умер, когда Сергею было 16 лет. Ещё раненым в Финскую отец Сергея ушёл потом на Великую Отечественную и воевал до победы. Осколки он так и проносил в себе до самой смерти. Во время войны в одном из военных госпиталей хирург сказал: «Если тебе зашить рану, то ты, боец, умрёшь, а осколки достать невозможно, уж больно глубоко они у тебя сидят. Так что носи их пока сможешь», – объявил свой приговор старый военный хирург. Да, родители Сергея были простые люди, как и миллионы тех россиян, которые ходят рядом с вами: папа был плотником, а мама работала в бухгалтерии. После смерти отца Сергей автоматически стал кормильцем, но на двадцатом году его жизни умирает и мама. Да тяжело, но это жизнь, и в ней люди, как не прискорбно, умирают. На последней медкомиссии к Сергею докопался прапор, и там же в военкомате Сергей двинул ему в рыло, и тот бедолага собрал все стулья, которые стояли вдоль стенки. На основной комиссии приговор был простым. Сергей спросил: «А что это за буквы написаны красным карандашом на моём личном деле – «КС»?» Полковник ответил: «Это Крайний север, сынок». Так Сергей и попал на Крайний север, где дальше был только Ледовитый океан с его суровыми морями.
Служить в эти места отправляли в основном тех, кто был в одном шаге от «дисбата», и потому по наблюдениям Сергея, его сослуживцы хотели только пожрать и поспать. Сергей попал сюда за строптивый характер, но что-то возвышенное ему было не чуждо. Он часто смотрел на горы, которые там называют сопки. На море, которое с первого взгляда казалось тёмным, почти чёрным, а приглядишься и можно заметить до тринадцати цветов: от жёлтых, зелёных до красного, почти вся палитра радуги, включая чёрный и золотой.
Вернувшись из армии, Сергей женился, правда детей Бог не дал. Жили как все, Сергей работал в местной больнице, а жена Валентина работала на комбинате, который потом приватизировали, обанкротили и продали за «три копейки», а всех работяг отправили на улицу. Безденежье и безнадёга постепенно разрушали отношения в семье, и однажды Валентина сказала Сергею:
– Я ухожу. Подаю на развод и еду в Москву, может там найду работу.
Одинокий тридцатитрёхлетний Сергей Иваныч, так звали его местные старушки, лечил, чем мог, пожилых людей и пацанов, которые играя на стройке в салки иногда срывались и падали со вторых этажей и ломали руки. Но в одно серое февральское утро в больницу приехали начальники из вышестоящей организации и вынесли приговор, которого боялись все сотрудники:
– Ваша больница не рентабельна и закрывается, расчёт получить завтра.
– А как же старики и старухи? – спросил Сергей эту комиссию. Ответ был сухой и короткий:
– Будут ездить в районную больницу.
– Так вы же, суки, обрекаете их на верную смерть! – не сдержался Сергей. В ответ он услышал, что уволен без выходного пособия за такое поведение с сегодняшнего дня.
Хорошо, что Сергей был почти не пьющим человеком, другие в таких ситуациях прятались на дно стакана. Придя домой, он поставил чайник и заварил крепкого чайку. Пока чай запаривался Сергей думал, что делать дальше.
– Здесь всё безнадёга, лучше уже не будет. Мне уже тридцать три, или всего тридцать три года, это как посмотреть. Надо всё кардинально менять. Что я теряю? Закрытую больницу или деревянный дом, где сейчас живу?
Много лет после армии Сергея не покидали мысли о севере, его что-то тянуло туда, какая-то сила внутри говорила: «А помнишь, там на Рыбачьем полуострове сопки на "Девятке"?» – так звали место, где они работали на Северный флот. «Да, – отвечал сам себе Сергей, – все помню и хотел бы хоть раз еще увидеть, как солнце заходит в море, спать в полярный день.»
Вы бывали на севере? Вот, думаешь глядя на бескрайнюю водную гладь, ещё две-три минуты и солнце уйдёт в море. А вот фигушки! Огромный желтый шар зависает на горизонте на несколько мгновений, и вот уже солнышко опять плывет вверх.
II
Дожив до весны в поселке, Сергей решил продать дом и поехать туда, где прошла его зрелая юность, на Крайний север. Его тянула туда какая-то неведомая сила. Туда, где лето максимум пару месяцев, это если повезёт. Чаще месяц-полтора, потом короткая осень, а дальше вечная зима. Но уж если лето, то всё расцветает и созревает как будто в последний раз! Ещё сегодня ты собирал зрелую морошку, а завтра она уже переспела и стала как вода – без вкуса и аромата ягоды. В тундре летом луга до горизонта синие от голубики, и кое-где на этом синем фоне выбиваются красные пятна, примерно десять на десять метров, эта брусника. Смотришь на всю эту красоту и думаешь, что такого не бывает: деревья чуть выше травы, но намного ниже грибов, которые уже сменили ягоды. Есть такое выражение «хоть косой коси», так вот в тундре это как раз к месту, грибов видимо не видимо. Но надо успеть, пока не прошли олени. Их стада, как лавина саранчи, медленно спускаются с сопок в тундру, не оставляя за собой нечего, словно выжженное поле.
Пока шли оформление документов и продажа дома, подошло и лето. Сидя в уже проданном доме, Сергей подсчитал свои деньги и отправился в дальний путь. Ехал до Москвы почти налегке: рюкзак с одеждой, самое необходимое, зачехленное ружье с патронами. «Всё основное я куплю в Мурманске», – думал Сергей, и правильно думал. На периферии всегда дешевле, да и легче ноша. Пересев на поезд «Москва – Мурманск» Сергей без приключений доехал до места назначения. Пару раз его спросили, куда, мол, едешь. Сергей отвечал коротко – к знакомым, просто служил в этих краях.
Выйдя на мурманский вокзал в начале июня, Сергей имел в кармане две тысячи долларов – скромные накопления и деньги от продажи дома. Город почти не изменился. Успели построить до перестройки несколько новых домов, но в целом это был тот Мурманск, который он видел, сойдя первый раз из военного эшелона и пройдя в колонне из нескольких сотен таких же бритых ребят до пункта несения службы, по пустым центральным улицам. Воспоминания нахлынули – это было что-то! Колонну вели почти под конвоем, чтоб не разбежались. Помните из военной хроники, когда вели пленных по улицам Москвы? Они были очень на них похожи.
С этими воспоминаниями Сергей зашёл в магазин "Рыбалка и охота". В магазине покупателей не было, и Сергей этому не удивился. Посмотрев всё, что ему нужно он стал перечислять:
– Палатка, спальник, компас, огниво, сухого пойка пять штук Вон те колышки и сетку, и ещё вот эти колокольчики.
– А какую обувь будешь брать, – спросил пожилой продавец, – могу предложить американские берцы.
– Нет, спасибо. Дайте вон те кирзовые сапоги и комплекта три портянок. Я в такой обувке весь берег Баренцева и Белого морей пешком прошёл.
– А, значит ты местный? А похож на приезжего.
– Да нет, я просто служил на Рыбачьем в экспедиционных войсках, вот и пришлось побывать, где белый медведь на пригорок не ходил. – с улыбкой сказал Сергей. – Даже и на Новой земле отметился, в Русской гавани. Ты мне ещё карту Рыбачьего продай и за отдельную плату подскажи, как выйти к перевалу, мы ведь в армии всё больше на машинах передвигались.
Продавец оказался понятливым человеком, продал подробную карту и подсказал как пройти к перевалу, соединяющему большую землю с полуостровом Рыбачий. Почти все деньги Сергей оставил в магазине. Правда, в подарок мужик дал ему раскладную алюминиевую палку. Вы наверно видели такие у маляров, она чуть больше метра, а растягивается до трёх. Сергей знал, когда идёшь один, надейся только сам на себя. Вдруг попадёшь в болото, а здесь трёхметровый шест, всё какая никакая подмога.
Помимо прочего, продавец предложил Сергею наган с глушителем:
– Купи, ведь вижу идёшь один. А в тундре всякое может случиться: и лихой человек, и волки пока не перевелись, – и, сунув к нагану ещё пачку патрон, добавил, – бери, пригодиться.
Переночевав в съемной комнате, чтобы по возможности набраться сил на дальнюю дорогу, Сергей отправился на край города, ближе к горам перевала, которые были видны на горизонте. Была ещё одна дорога на полуостров, ходивший по расписанию корабль "Акоп Акопян" до Большого озерка, это такая пристань на Рыбачьем. Но, во-первых, теперь это может быть погранзона, а во-вторых, скорее всего такого рейса больше не существует. Так что лучше, чем свои ноги, транспорт ещё не придумали. Да, медленно. Но Сергей рассчитывал, если проходить хотя бы километров по семьдесят в день, то можно управиться за пять дней.
III
Идти было не трудно, благо что был полярный день. В десять часов утра над тобой светит солнце, а в два часа ночи то же солнце в небе, только с другой стороны. Перевал встретил Сергея серыми горами, где на склонах ещё лежал снег. Посмотрев в карту и компас, он пошёл по горной дороге. По той самой, по которой когда-то давно их на «Уралах» везли с полуострова в часть на большую землю. Пройдя между гор по дороге, которая извивалась как река, он дошёл до озера, где ему и другим солдатам тринадцать лет назад показали затонувший немецкий самолёт. Поныне покоится он в озере с пилотом внутри, или с тем, что осталось от пилота. Вода, как и прежде, была прозрачная как из-под крана. Сергей ещё тогда, будучи солдатом, заметил, что уж больно прозрачная вода, отчётливо было видно крест на крыльях и на хвосте самолёта, притом, что глубина была примерно метров шесть, а может и все десять. Он потрогал воду рукой – может потеплее стала? Но нет, всё та же ледяная прозрачная вода.
– Так, – сказал вслух Сергей, – до Чёртового пальца осталось километров пять, а там через десять километров и выход на полуостров Рыбачий.
В пути он был уже восемь часов, но чувствовал себя нормально. Жалел только, что зря не прошёл адаптацию, через пару дней начнётся кашель. Так было в армии, все сто двадцать солдат кашляли ровно две недели, просто ни с того ни с сего. И ровно, как по команде, кашель прекратился у всех через две недели. Это потом молодые солдаты узнали, что организм перестраивается к нехватке кислорода и к другому климату.
Вскоре дойдя до Чёртового пальца, Сергей вспомнил своего старшину, который рассказывал, что про это место есть стихотворение.
– Помните из школьных учебников? Где сын, сидя на этой скале, вызывал огонь на себя, говоря по рации со своим отцом.
Эта скала так и стоит посередине площадки между других скал. Правда этот «палец» не такой уж высокий, где-то метров пятнадцать, но действительно выглядит как каменный палец.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
