Текст книги "Дети радуги"
Автор книги: Николай Сладков
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
ФИОЛЕТОВЫЙ КАНЬОН
Давным-давно треснула и разверзлась земля, открыв взору фиолетово-красный каньон. Заглянешь вниз – и перехватит дыхание, и закружится голова. Вьётся по дну каньона пересохшее русло речки, как старая дорога, засыпанная гравием и песком.
Идёшь по этой «дороге» и кажется, что завела она тебя в древний разрушенный город и что не скалы громоздятся по сторонам, а развалины домов и храмов.
Древние крепости с башнями и бойницами, с арками и мостами, перекинутыми через рвы.
Замки с башенками и шпилями, покосившиеся купола церквей и мечетей. Остовы домов: проломлены крыши, зияют провалы дверей и окон, выворочены ступени. И чудятся приглушённые голоса, скрип повозок, стук копыт, звяканье шпор и мечей. И всё ждёшь чего-то, затаиваешь дыхание, и невольно хочется обернуться…
Но пусто вокруг. Тишина и жара. До самых краёв каньон налит зноем и стены его опалены лиловым огнём.
Арки и замки шевелятся от жары, и зачарованный лиловый город, выстроенный природой, колышется, как мираж.
КЕКЛИК
Кекликом назвали его за крик – «кек-лик, кек-лик!», а каменной куропаткой – за привычку жить в скалах и каменных осыпях. А ещё горной курочкой – то и дело слышишь в горах её почти куриное квохтанье.
Больше всего кеклики любят квохтать вечером перед сном и утром на восходе солнца. Кажется, все склоны и камни квохчут – прямо какой-то дикий курятник! А самих курочек и не видно.
Видишь кекликов только в полёте или на бегу. В полёте они стремительно мчатся вниз, словно скатываясь по склону на животе. А вот бегут по склону всегда вверх – этакие толстенькие бутылочки на красных лапках. И мелкий щебень позванивает под коготками. Затаившегося кеклика разглядеть невозможно. И не только нам – орлы и ястребы пролетают мимо! Мертвы каменные завалы без кекликов, и не прожить кекликам без камней.
СУРОК
Среди каменных глыб не то громкий свист, не то резкий взвизг! Это толстяки сурки вылезли погреться на солнышке. Вылезли, расселись столбиками и осматриваются. Словно кто-то копёнки сена выставил на просушку: округлые, углаженные, с солнечным ободком.
Посидели, поглазели, понюхали струйки ветра и распластались животами на камни. Теперь похожи на плюшевые коврики, расстеленные на камнях. «Коврики» зевают, жмурятся, дремлют.
Над колючим боярышником порхают бабочки-боярышницы. На скалах звонко кричат скальные поползни. В камнях квохчет каменная куропатка. Вихри ветра мотают кусты шиповника, осыпая жёлтые лепестки. А суркам хоть бы что – и ухом не поведут. Спят себе, как… сурки!
ЦВЕТЫ И БАБОЧКИ
Где цветы – там и бабочки, где бабочки – там и цветы. Цветы и бабочки неразлучны, им друг без друга нельзя. Бабочки опыляют цветы, цветы угощают бабочек сладким нектаром. Если бабочек называют летающими цветами, то цветы можно назвать уснувшими бабочками.
В сухих ущельях не так уж много цветов, но каждый цветок тут у всех на виду, каждый хорош по-своему и по-своему удивителен. Один вдруг такой колючий, что до него и дотронуться страшно. Другой до того яркий, что хоть глаза зажмуривай! А то вдруг совсем бесцветный, сразу и не разглядишь. Странные маки не красного, а золотистого цвета. Удивительные ромашки без лепестков – одна только желтая «пуговка». Цветы-бессмертники, усыпанные крохотными лиловыми венчиками.
А что за запахи растекаются от цветов! То медовые сладкие, то полынные горькие, а то вдруг уксусно-кислые или перечно-ядовитые. И спешат по запаховым струйкам-тропинкам к диковинным ярким цветам легкокрылые бабочки и грузные бронзовки и шмели.
Сушь и жара, ни росинки и ни дождинки. И только в цветах сохранились капельки влаги. Тут уж привередливым быть нельзя, тут каждый цветок на счету – пусть самый крохотный и незаметный. До чего уж крохотны цветы у бессмертника, а чернушка-бабочка их нашла. В каждом нектара с маковую росинку, только лишь хоботок помочить. Но капелька к капельке – и сыта, и жива!
Смотри на цветы – и увидишь бабочек, следи за бабочками – и они покажут тебе все цветы. Цветы и бабочки неразлучны. И все они разные, красивые, удивительные.
ОРЛЯТА
В гнезде три брата-орлёнка: младший, средний и старший. Уж так получается в орлиных гнёздах: все дети разные. А всё потому, что орлица откладывает яйца с большим промежутком, а парить садится на первое же отложенное яйцо.
Первые дни орлята лежат вповалку и похожи не на орлят, а на пушистых цыплят. Потом садятся на цевки. А когда оперятся, побуреют, встанут на ноги, станут похожи на хищников. Да так и простоят в гнезде ещё месяца полтора!
Скучно в гнезде и лежать и стоять, дожидаясь родительского угощения. От скуки глазеют по сторонам – приглядываются к скалам, в которых жить. Перебирают перышки на боках – привыкают к чистоте и порядку. Или подскакивают и машут крыльями – делают физзарядку, мускулы укрепляют. В жизни всё потом пригодится. Настанет день, и орлята покинут гнездо. На окрепших крыльях поднимутся в облака. Увидят, как огромен мир, в котором им теперь жить.
ОРЁЛ
Орла даже в горах видишь не часто. Редкой стала эта прекрасная птица. А горы без орлов – это всё равно, что море без чаек или степь без жаворонков.
Орёл на охоте – потрясающая картина!
Вот он вознёсся над горным хребтом – и всё живое внизу затаилось.
Орлиная тень скользит по склону, и малые обитатели гор в страхе закрывают глаза.
Орёл плывёт на распахнутых крыльях, не спеша поворачивает клюватую голову, и ветер свистит в его перьях.
ФИЛИН
Ночью в скалах перекликались филины – где-то у них тут убежище. Неплохое местечко облюбовали разбойники: тут и зайцы и кеклики, голуби и скворцы.
Днём я нашёл их разбойничью ухоронку – пещеру в обрыве. Синие лучики пробивались в трещины и освещали в пещере красную глыбу. На глыбе, словно на троне, дремал филин – птичий король. Он вздрогнул, услышав меня, вытаращил глаза, зафыркал, защёлкал клювом и выскочил из пещеры, как разъярённая кошка.
У «трона» лежали погадки – комки непереваренной пищи. Теперь я точно узнаю, кого загубил злодей! Но зря я на филина ополчился. Не нашёл я в его погадках ни единого птичьего перышка: ни кеклика, ни голубя, ни скворца. Только кости и шерсть вредных полёвок и хомяков, сусликов и песчанок.
Выходит, не такие уж филины и разбойники. Хоть и страшноваты на вид. И жутко ухают и бубнят. Особенно по ночам.
ТОЛАЙ
В холодке под кустом заяц-толай. Уши уложил на спину, пухлый подбородочек – на лапки. И уснул, притенив глаза длинными, чуть изогнутыми ресницами.
Мне до зайца ногой достать, он проспал мой подход, я рядом стою – и не знаю, что делать дальше! Усы у зайца вдруг шевельнулись, носик смешно зашмыгал, ресницы медленно приподнялись. И заячьи глаза полезли на лоб!
Прекрасные, ореховые с золотой искрой заячьи глаза налились тёмным страхом, они прямо взбухли от ужаса! И заяц стал похож на сову.
Я не дышал, я не моргал, я очень испугался за зайца. А заяц вдруг успокоился. Расслабился, опустился на землю, поёрзал и… задремал! Меня – неподвижного! – он просто принял за пень. А пень даже зайцам не страшен.
Шаг за шагом упятился я от зайца. Вот, наверное, удивится, когда снова откроет глаза! Пень стоял – куда подевался? И приснится же, скажет, такое?
КРАСНЫЕ ХОЛМЫ
В унылой серой степи – и вдруг гряды высоких холмов, да ещё и огненно-красных!
Сперва подумалось – это мираж! Но степной мираж – как волокнистая дымка по горизонту, похожая на неспокойную воду. То ли река, то ли озеро. А по озеру плывут острова.
А эти холмы не плывут, они чётко видны: склоны их чётко изборождены промоинами, вершины заглажены ветром.
Нагромождение красных холмов. Извилистые ущелья зазывают – войди! Выступы и углы поворотов заманивают – загляни! Идёшь между красных шершавых стен, и всё тебе завораживает глаза и настораживает ухо. Глазастый филин вымахнул из тёмной ниши и уплыл за поворот на широких и мягких крыльях. Свистя жёсткими крыльями, взлетели с карниза красные утки-атайки. Странные пустынные снегири – сидят у щелей и мурлычат котятами.
Темнеют диковинные растения, похожие на крохотные баобабы. Лоснятся странные жёлтые маки. Нежные вьюнки похожи тут на свернувшегося ежа! Розовые клумбы нежнейших незнакомых цветов, а тронь – и наколешься до крови. И всюду белая корочка соли, ледком покрывающая красную землю.
Диковинный мир красных холмов. С диковинными птицами и растениями.
ЯЩУРКА
Линейчатая ящурка, как ей и положено, вся в линейку! Что же ещё о ней сказать? Стройная, быстрая, ловкая. Живёт в местах песчаных и глинистых, прячется в норки свои и чужие. Охотится днём, разыскивая жуков, кузнечиков, пауков, муравьев. Ловит их на земле, в траве и даже забирается на невысокие кустики. После охоты греется на солнце. А на ночь закапывается в песок или прячется в норку.
В песок и яички откладывает. Летом вылупляются из яиц ящерята – длиной в сантиметр. Но такие же симпатичные и тоже раскрашенные в линейку.
Вот, пожалуй, и всё. А кому этого мало – пусть сам за ящуркой последит.
СКАРАБЕЙ
Самый знаменитый жук на земле – священный скарабей! По представлениям египтян, этот жук катал само солнце! Теперь-то все знают, что скарабей обыкновенный навозник. И всё-таки это примечательный жук: он умеет лепить шары из навоза и катает шары по земле. И как катает: на голове!
Шар для жука – это запас еды. И жук дорожит этим шаром. Но жуки-завистники пытаются шар отнять. Начинается потасовка: каждый хочет укатить шар к себе. Отнять, укатить и зарыть в землю, чтобы съесть его без помех, в тишине.
Но всё это потом, сперва надо ещё шар слепить. Скарабей отламывает кусочек, усаживается на него и начинает лепить. Слепив комок с абрикос, жук встаёт на голову и толкает комочек лапками. Занятие это утомительное и хлопотное: то шар застрянет в трещине и его надо вытаскивать, то скатится с горки – толкай его снова вверх. А жуки-завистники пристают, отнимают. Скорей бы закопаться в землю…
АПОЛЛОН
Всем бабочкам достаётся от любителей накалывать их на булавки. Но больше всего, пожалуй, бабочкам-аполлонам – за ними гоняются особо настойчиво. Потому что бабочки эти очень красивые и очень разные по расцветке. И каждый любитель старается поймать их как можно больше, чтобы иметь в своей коллекции аполлонов самой разной расцветки.
Понятно, чем больше бабочек на булавках, тем меньше бабочек на цветах. Во многих странах давно уже красивые бабочки стали редкостью и охраняются. И у нас составлены списки таких бабочек. И первым в них значится аполлон – бабочка с красными солнышками на белоснежных крыльях.
КАМЕНКА
Смешное название – каменка-плешанка! Каменка потому, что любит птичка каменистые склоны, а плешанка – за белую «лысинку» на макушке. Вся жизнь каменки среди камней. На камнях отдыхает и охорашивается. С камней высматривает добычу: жуков, кузнечиков, бабочек. И гнездо своё строит в камнях: в укромной норке под каким-нибудь валуном.
И птенцы, когда подрастут, не любят сидеть в гнезде, а вылезают на камни. Погреться на солнышке, поразмяться, почиститься, поглазеть по сторонам. А то и муху поймать, если, конечно, удастся…
А чуть тревога – как мыши в нору: шмыг, шмыг! И нет никого. Пустой склон, голые камни. На одном только, совсем в стороне, сидит старая каменка и негромко покрикивает. Волнуется, но не очень. Знает, что птенцы её под камнем – как за стеной каменной. И не увидеть, и не достать.
ГРИФЫ
Если волков кормят ноги, то грифов – глаза. Глаза у них небольшие, но удивительно зоркие. Всё замечают: и стадо идущих сайгаков, и залёгших крошечных сайгачат. Волков и остатки волчьей добычи. Огромных верблюдов и чуть заметных жуков-навозников. Пастуха, свежующего барана. Грифы и друг с друга не сводят глаз. Сидят ли на скалах, парят ли под облаками – неотрывно следят за соседом. Ага, сосед свесил лапы, крылья поджал и ринулся вниз – значит, что-то высмотрел на земле! И надо к нему спешить, пока другие не опередили.
Но грифы-соседи уже заметили. Поднимаются со скал, спускаются из-под облаков. Только что в небе один гриф был виден – и вот уже целая стая. Кружат, снижаются, плюхаются на землю. Бегут вразвалку, волоча тяжёлые крылья. Торопятся, толкаются, наскакивают друг на друга. Отнимают добычу. А потом лежат на земле, как уставшие индюки, и дремлют. Пока снова не проголодаются.
ПТЕНЕЦ САДЖИ
Со стороны кажется, что саджа по земле не ходит, а ползает! Такие у неё короткие лапки. Удивительные: пальцы толстые, мохнатые и сжаты в тугое «копытце». И за это саджу называют ещё копыткой.
Если саджа при встрече не улетела, а всё ползает и ползает рядом – остановитесь! Где-то тут у саджи птенцы.
Птенцы у саджи на удивление симпатичные. Но такие маленькие и незаметные, что очень просто на них наступить. Внимательно смотрите под ноги. И лучше поскорее уйдите, проверяя каждый свой шаг.
Не жалейте, что не увидели их, – мы специально для вас засняли. Вот он – один из птенцов. Смотрите, сколько хотите. И те, кто никогда в степи не был. И те, кто там был и видел, как волнуется саджа, но не стал топтаться, разыскивая птенцов, а тихонечко отошёл, внимательно глядя под ноги…
* * *
Земля многоцветна, как радуга. Всё пронизано светом и цветом, всюду праздник для глаз. Снова и снова поражаешься нерукотворными творениями мастеров Природы: ветра, воды и солнца.
Красота земли – наше богатство. И надо его беречь.
Содержание
Красная степь
Оранжевые останцы
Желтый бархан
Зеленое урочище
Голубое озеро
Синие горы
Фиолетовый каньон
Красные холмы
ОФОРМЛЕНИЕ Р. ВАРШАМОВА
ФОТО Н. СЛАДКОВА И А. ЛУХТАНОВА
ДЛЯ СТАРШЕГО ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Николай Иванович Сладков
ДЕТИ РАДУГИ
ИБ № 3176
Ответственный редактор Л. Я. ЛИБЕТ
Художественный редактор А. Б. САПРЫГИНА
Технический редактор Л. П. КОСТИКОВА
Корректоры М. Ю. МЕРПЕРТ и Е. И. ЩЕРБАКОВА
Сдано в набор 26.05.80. Подписано к печати 24.04.81. Формат 60х90 1/8. Бум. офс. № 1. Шрифт обыкпов. Печать офсетная. Усл. печ. л. 13. Усл. кр.-отт. 53.5. Уч.-нзд. л. 11.58. Тираж 100 000 зкз. Заказ № 1673. Цена 2 руб.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Центр, М. Черкасский пер… 1. Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1 Рос главпол и графи рома Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Сущёвский вал, 41).
70801-298
С____________________ 073-81
М101 (03)81
Издательство «Детская литература», 1981 г.
2 руб.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
