Текст книги "Пылающие бездны (с илл.)"

Автор книги: Николай Муханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава тринадцатая.
Падение в бездну.

Потратив на поиски следов Гени Оро-Моска несколько часов, ученые положительно стали в тупик.

Начальник боевого флота Земли как в воду канул. Однако, в виду плотности воды на Марсе и это предположение совершенно исключалось.

Лейянита была в отчаянии. Она неподвижно сидела на краю бассейна, с глазами, устремленными в одну точку, и по ее осунувшемуся личику текли безмолвные слезы.

Нооме передал Роне Оро-Беру о возобновлении войны. Марсиане с удесятеренной энергией обрушились на Землю.

Смертоносные лучи грозили смести с поверхности Земли все живое. Все наличные силы Федерации Земли уходили на отражение неприятельских атак и почти не было возможности подумать о наступлении в свою очередь.

Роне Оро-Бер, получив эти сообщения, поплотнее закутался в свой плащ и отправился к тому аппарату люксографа, с помощью которого он однажды уже переговаривался с Кэном.

Это, разумеется, было ошибкой со стороны старого ученого. Он плохо учел в высшей степени предупредительное отношение к нему Нооме и не поделился со старым марсианином откровенно своими намерениями. Поступи Роне так, безусловно Нооме предоставил бы ему возможность снестись с Землей другим путем, не удаляясь далеко от анатомикума.

Поднявшись на поверхность Марса по известному нам люку, Роне был удивлен темнотой, царившей в воздухе. Всё золотистое небо планеты было одето как бы тяжелыми тучами, причем эти тучи передвигались по различным направлениям, время от времени открывая полосы золотистых просветов.

Временами вспыхивали как бы короткие ярко-голубые молнии.

Тишина стояла усыпляющая.

Роне стал всматриваться в атмосферу и уловил в движении туч организованную планомерность.

«Это не тучи! Это – мириады воздушных машин, охраняющих планету!» – мелькнула неожиданная мысль.

Канал, на набережной которого стоял Роне, был совершенно безлюден. Вообще, все живое, как можно было предположить, предусмотрительно укрылось в недра планеты.

Ученый ощупью пробирался к люксографу, в надежде снестись с Кэном. Аппарат автоматически принимал отрывки каких-то сообщений на непонятных, условных языках. Роне был покоен, он знал, что и его условный язык никем не может быть расшифрован. Ученый мучительно вслушивался в хаос звуков, в надежде уловить хоть какую-нибудь руководящую нить. Повидимому, в воздухе кипела напряженнейшая работа.

Подавляющее большинство сообщений люксографа оставалось для Роне простым набором звуков. Он уловил всего несколько слов, смысл которых был для него понятен. Было очевидно, – люксограф фиксировал отрывки световых волн с далекой Земли: «Луна пылает… Омер Амечи… Завтра утром… Последнюю ночь… Кадастр.»…

В аппарат влился целый поток звуков самых невероятных сочетаний, в которых ученый никак не мог разобраться. Раза два или три он ясно уловил слово «Оссос» и понял, что речь идет о нем. Он знал, что «Оссос» в шифрованных сношениях военного командования Марса означает его имя.

Роне долго повторял в мембрану одно слово: «Кэн! Кэн! Кэн!»…

Звуки бушевали и ответа не было. Потеряв надежду вызвать сына, Роне хотел уже отойти от аппарата, как ясно услышал магическое слово «Ариэс?» – «Ариэс!» – радостно отозвался Оро-Бер.

– Дитя мое, это ты? – «Я, дорогой отец». – Милый Кэн, я развязываю вам руки… Я знаю положение… Предпринимайте, что найдете нужным… – «Где вы находитесь, отец?» – В полной безопасности, что бы ни случилось. По возможности, щадите…

Старый ученый не докончил. Какая-то сила далеко отбросила его от аппарата. Старик потерял равновесие и упал на рубчатую железную площадку, больно ударившись о какой-то предмет. Однако, сознание опасности вернуло ему силы. Он вскочил с ловкостью юноши и, увидев устремившуюся к нему темную рослую фигуру в плаще, ловко уклонился от нападающего и бросился бежать.

Это была бешеная погоня.

Старик бежал с изумительной скоростью, так как его организм был приспособлен к более плотной атмосфере. Его прыжки привели бы в восторг любого спортсмена Земли. Однако, эта легкость не давала ему большого преимущества перед гнавшимся за ним по пятам более грузным марсианином: вокруг стояла густая мгла и бежать приходилось наугад, тогда как глаза марсианина, от природы приспособленные к менее яркому освещению, отлично видели малейшие препятствия.

Роне несколько раз кидался в упругую влагу каналов, выкарабкивался на противоположный берег и продолжал свой бег, стараясь запутать преследующего врага тысячью мелких уловок.

Несколько раз ученый уже чувствовал прикосновение его рук к своим плечам, но каждый раз ловко ускользал, кидаясь в сторону.

Роне выбивался из сил. Ушибы, полученные от ударов о встречные препятствия болели, затрудняя бег. Почувствовав, что враг его окончательно настигает и заметив в стороне высокую круглую решетку, Роне решил перепрыгнуть через нее, в надежде, что более грузный враг не осилит этого препятствия.

Старик с ловкостью отчаяния ухватился за край решетки и перескочив через нее, очутился в каком-то круглом огороженном пространстве. Он упал. Острая боль в ноге помешала сразу подняться, чтобы продолжать бег.

Марсианин с трудом вскарабкался на решетку и после минутного колебания последовал за Роне.

Завязалась отчаянная борьба. Цепкие, сильные руки врага, все время искали горла старика, чтобы сдавить его.

В надежде подняться на ноги, Роне ухватился за какой-то выступавший рычаг и с силой рванул его.

В ту же минуту плоскость пола медленно начала принимать вертикальное положение. Из глубины послышался отдаленный глухой рев.

Марсианин дико вскрикнул, сделал попытку ухватиться за край люка, но пол уже перевернулся на стержне и обе жертвы стремительно полетели вниз.

Глава четырнадцатая.
Планета гибнет!

Следующее утро для марсиан северного полушария, где была сосредоточена культурная жизнь планеты, наступило как-то нехотя.

Жара и духота стояли невыносимые. Солнце в своем суточном движении по небу на этот раз не спешило. Едва поднявшись над горизонтом, оно – тускло-золотое – казалось, совсем остановилось.

Начало панике было положено в астрономических обсерваториях. Астрономы, разумеется, первые заметили, что во вращении планеты вокруг своей оси произошли какие-то непонятные изменения. Это вращение быстро и неуклонно замедлялось, грозя в скором времени совершенно остановиться.

Температура воздуха всего северного полушария, обращенного к солнцу, поднялась до наивысшей точки, когда-либо наблюдавшейся в экваториальном поясе, тогда как температура южного – резко упала и влага каналов покрылась льдом.

Все живое забилось вглубь планеты. Подземные города и туннели кишели миллиардами человеческих существ; они задыхались от духоты и недостатка воздуха на одной стороне планеты и почти замерзали на другой.

Солнце, пройдя четверть своего пути, неподвижно повисло на золотистом небе. Невыносимая жара неудержимо разливалась по лицу планеты. Опаловая влага внешних каналов растопилась, расширилась и с бешеным ревом устремилась по сильно наклонным плоскостям вглубь Марса. Подземные каналы, обычно такие спокойные, медлительные, превратились в грозно бушующие потоки, которые со все возрастающим ревом и грохотом неслись, по своим крутым руслам, заволакивая горячим паром все подземные гал-лереи. В подземных морях собрались колоссальные массы разжиженной воды. Гигантские насосы и турбины, расчитанные на определенный обычный приток влаги, не успевали перебрасывать стремительно прибывающих водных масс к полюсам и оба океана в скором времени грозили собраться в чреве планеты, затопить доверху весь подземный мир и похоронить там все живое.

Безумие и ужас охватили все население. Непонятность причин грозного явления усиливала всеобщую растерянность.

Начавшаяся было страшная паника, после полученной с Земли люксограммы, моментально ставшей достоянием всех, сменилась взрывом глубочайшего негодования по адресу правящего совета и, главным образом, против Союза Ларгомерогов, как виновника губительной войны.

Ультиматум Земли, переданный на разговорном языке марсиан и адресованный всему населению, был принят одновременно всеми люксоприемниками планеты; он гласил:

«Населению Марса и Совету Федерации. Судьба планеты в наших руках. Предлагаем капитулировать, выдав главных зачинщиков войны. Срок действия ультиматума истекает через шесть часов. Военный и правящий Советы Федерации Земли».

Мгновенно в недрах Марса вспыхнула революция, – стремительная, как поток и разрушительная, как буря. Грозные крики миллионных масс потрясали подземные галлереи.

«Долой войну! Долой правящий совет! Смерть ларгомерогам! Немедленный мир и выборы нового правительства!».

Колоссальные рупоры радиофонов на всех подземных площадях, на всех перекрестках, громово бросали угрожающие лозунги.

Начались массовые избиения. Все известные руководители и все уличенные рядовые члены Союза Ларгомерогов тысячами гибли от руки разъяренной толпы. Каналы были полны трупами, местами образовались заторы, начались наводнения. Недра Марса бушевали.

«Вечный мир с Землей!» – раздавались громовые крики.

«Поголовное истребление ларгомерогов!»

«Имя председателя Союза!» – неслось по всем закоулкам галлерей.

Правящий совет Марса получил от неуловимой пятерки ларгомерогов распоряжение по секретному кабелю:

«Капитулируйте, при условии невыдачи кого-либо. Совет Пяти».

Растерявшееся правительство немедленно люксографировало на Землю:

«Правительству Земли. Капитуляция принята. Во имя культуры, прекратите истребление народа. Планета гибнет! Перечислите персонально кого считаете зачинщиками. Совет Марса».

С Земли немедленно ответили:

«Подробности условий капитуляции после восстановления нормального течения жизни на Марсе. Проскрипционный список также. Подтвердите согласие».

Революция принимала небывалые размеры. Люди, подозреваемые в сочувствии войне, гибли миллионами. Массы подозреваемых сгонялись на подземные площадки и тут же испепелялись страшными истребителями.

В нижних галлереях началось наводнение.

Железное сердце Марса захлебывалось и грозило остановиться.

Правительство, не спросясь согласия Совета Пяти, немедленно люксографировало всеми находящимися в его распоряжении средствами, на всех языках и по всем направлениям:

«Правительству Земли и всему культурному человечеству. Правительство и население Марса и его колоний принимают все условия мира, могущие быть продиктованными правительством Земли. Планета гибнет! Во имя культуры, во имя права на жизнь каждого живого существа взываем о пощаде и помощи!»…

Через некоторое время, солнце медленно поползло вверх, свершая свой обычный путь по небу Марса. Невыносимая жара быстро спадала. Гигантские вентиляторы, – эти «Сеятели ветра», как их называли марсиане, – работали полным ходом, быстро уравновешивая температуру воздуха двух полушарий.

Растопленная влага каналов медленно стыла, приобретая вновь утраченную ею упругость.

К полудню миллиарды людей, покинув удушливые подземелья, высыпали на поверхность планеты.

Бешеный взрыв революции утихал, уступая место революционной планомерности. Безответственные истребления часто ни в чем неповинных людей, после избрания Революционного Совета, прекратились, – хотя отдельные эксцессы кое-где продолжались, страшные и жестокие.

Правящий Совет был арестован in corpore и подвергнут строжайшей изоляции. Начал действовать революционный суд.

Имена Совета Пяти Союза Ларгомерогов, равно и председателя Союза, остались невыясненными. Революционный Совет всю свою энергию направил на раскрытие этих лиц, однако, пока безрезультатно.

Военные действия повсеместно прекратились. Жизнь планеты постепенно входила в обычную колею.

К вечеру население любовалось редчайшим явлением: над большею частью планеты хлынул обильный, опаловый дождь, принесший с собою спасительное освежение.

Ни один марсианин не искал прикрытия, все с восторгом подставляли свои тела под этот бодрящий душ.

Беспримерная война миров кончилась на третьи сутки.

Железное сердце Марса работало слегка ускоренным темпом.

Глава пятнадцатая.
Жертва анабиоза.

Чтобы уяснить себе роль председателя Союза Ларгомерогов в последних событиях, необходимо вернуться несколько назад.

Благополучно избегнув бури земного ада на необитаемом островке Тихого океана, Гро Фезера энергично принялся за прерванную деятельность.

Вопль о помощи, посланный Микоросом по люксографу, как известно, был принят на Марсе, после чего немедленно последовало временное прекращение военных действий.

Гро Фезера, воспользовавшись перерывом, сообщил по тому же аппарату многочисленным тайным агентам марсиан на Земле о своем местопребывании и через несколько часов сильный и быстроходный санаэрожабль земного типа, окрашенный в цвета Земли, опустился на островке.

Предстояла трудная задача незамеченными проскользнуть на Марс через зоркие заградительные линии противника.

Прибывший с санаэрожаблем член Союза Ларгомерогов Хойхороо, старый друг Гро Фезера, сообщил последнему о результатах борьбы, о видимом перевесе на стороне марсиан и об исчезновении с горизонта главнокомандующего боевыми силами неприятеля – Гени Оро-Моска, вместе с начальником технических сил Роне Оро-Бером.

– Полагают, что оба эти лица, находившиеся, повидимому, в одной машине, погибли где-нибудь в пространстве от нашего огня, – заключил Хойхороо.

– Мне казалось, оба эти лица погибли еще до начала борьбы? – удивленно проговорил Гро.

– Относительно этого я имею самые достоверные сведения. В начале борьбы, как Оро-Моск, так и Оро-Бер руководили сражением. Наши заметные успехи начались с того момента, когда неприятелем перестали получаться их распоряжения.

Гро Фезера задумался.

– Почему, же ты вывел такое примитивное заключение о их гибели в пространстве? – наконец спросил он. – Насколько я знаю старую лису, она не может так незаметно уйти из мира. А потому, здесь остается место для самых безотрадных выводов.

Укрепившись в этой мысли, председатель Союза Ларгомерогов поставил себе неотложной задачей сейчас же по прибытии на Марс выяснить точно судьбу, постигшую опасного и ненавистного ему человека.

После целого ряда сложных маневров, санаэрожаблю марсиан удалось незаметно прошмыгнуть через сторожевые цепи неприятеля и машина молнией устремилась к Марсу.

По прибытии на планету, Гро Фезера посетил конспиративную квартиру Совета Пяти, где узнал все подробности борьбы. Одним из первых вопросов председателя Совета Ларгомерогов был вопрос о Роне Оро-Бере. Здесь о его гибели точно ничего не было известно, об этом только догадывались.

Снесясь с Военным Советом, Гро Фезера заявил, что выбрать удобный момент для возобновления нападения на Землю зависит от Военного Совета и что для Совета Пяти этот момент безразличен.

Из Военного Совета, между прочим, сообщили о некоторых чрезвычайно сложных неприятельских летательных машинах, выловленных в пространстве, и что одна из этих машин отправлена на исследование к Нооме.

Гро Фезера решил безотлагательно и инкогнито навестить своего учителя, которому он, по своей подозрительности, не особенно доверял.

Если бы Гени и Лейянита во время своих прогулок не смотрели исключительно в глаза друг другу, они несомненно заметили бы следившую за ними фигуру в темном плаще.

Когда в галлерею №23 прибыла летательная машина, предназначенная для пленников, Фезера окончательно убедился в двусмысленной роли своего учителя и в несколько минут испортил машину, в то же время отдав распоряжение своим агентам следить за всеми каналами, прилегающими к лабораториям Нооме.

Фезера дал себе слово не выпускать из вида опасных врагов, в причастности которых к взрыву на Тихом океане он не сомневался, и решил сделать своей базой кабинет при анатомикуме ученого, где он занимался анабиозом.

Ключи от кабинета находились при нем. Кроме того, в кабинете имелся потайный вход, терявшийся в одном из полузаброшенных туннелей. О существовании этого входа знали только два человека – он и его преданный слуга Анорос.

Пройдя через этот вход, Гро очутился в обширном помещении, уставленном всевозможными машинами и приборами и снабженным всем необходимым для усидчивых и длительных занятий.

В нишах стен стояло несколько хрустальных гробов с жертвами его анабиотических опытов. Эти жертвы в свое время были схвачены в уединенных галлереях и подвержены замораживанию.

Посреди помещения стояли на возвышениях два пустых гроба, ждущие своих жертв. При виде их у Фезера мгновенно созрел дьявольский план, который не представлялось труда в кратчайший срок привести в исполнение.

Он немедленно запер изнутри главный вход в кабинет и, захватив с собой небольшой прибор для замораживания человеческого сердца на расстоянии, вышел через потайную дверь. Пробравшись незаметно в анатомикум, Гро поместился в пустую стеклянную витрину, с намерением зорко следить за своими врагами и, в случае благоприятного момента, привести свой план в исполнение.

Дальнейшее мы знаем.

Когда Гени упал, а Лейянита убежала с криками о помощи, Фезера покинул витрину и тем же потайным ходом отнес бездыханное тело к себе в кабинет.

Фезера торжествовал. Один из врагов в его руках, подкараулить другого не составит большого труда.

Убивать Гени он не хотел, так как способ анабиозирования считался и более радикальным, и более удовлетворяющим чувству мести.

Заключив тело Гени в один из свободных хрустальных гробов, автор «Гармонии миров» подвергнул его уже окончательному замораживанию, по всем правилам искусства. Фезера герметически закрыл гроб, накинул на него легкое покрывало и сообщил по радио сестре, что труп ее мужа, будто бы погибшего в бою, доставлен к нему в научный кабинет, где приняты все меры, чтобы предохранить его от разложения.

«Если хочешь убедиться лично – Анорос тебя проводит. Прими меры предосторожности. Я не хочу, чтобы тебя кто-либо видел, в особенности.учитель. На это я имею чрезвычайные причины, о которых после», – заключил он свое сообщение.

Поступая таким образом, Гро Фезера, как сторонник радикальных мер, рассчитывал вылечить свою сестру Авиру от печали по муже и от привязанности к прошлому.

«Когда Авира лично увидит труп мужа, она убедится в бесполезности каких-либо надежд и постепенно привыкнет считать себя свободной», – думал Гро Фезера.

Сделав свое дело, председатель Союза Ларгомерогов вышел через потайной ход и стал караулить своего второго врага. О том, что убежище жертвы будет обнаружено, Фезера не беспокоился. Оффициальный вход надежно заперт, да в него никто и не подумает ломиться, а потайной – тщательно замаскирован и возможность даже случайного его открытия совершенно должна быть исключена.

В одном из темных туннелей Гро заметил в отдалении закутанную фигуру, в которой без труда узнал Роне.

«Какая случайность!» – подумал поэт и легкое беспокойство за возможное обнаружение входа в кабинет закралось в его душу.

Ученый направлялся к подземному люку, с намерением подняться наверх. Фезера пожалел, что второпях не захватил никакого оружия, но возвращаться в кабинет было уже поздно и он в отдалении последовал за Роне.

Глава шестнадцатая.
Дар перламутрового бассейна.

Нооме сидел у рефрактора и следил за борьбой воздушных армий в пространстве. Его несколько безпокоило отсутствие Роне, который не сказал ничего коллеге о своих намерениях. Ученый хотел уже прекратить свои наблюдения и отправиться поискать своего гостя, как совершенно случайно его взгляд упал на чрезвычайно чувствительный прибор сейсмографа.

Стрелка сейсмографа, на его глазах, отметила ряд незначительных толчков и неподвижно застыла.

Ученый постоял несколько минут у сейсмографа, недоумевая над этим явлением.

– «Неужели это результат неприятельских атак? – соображал Нооме. – Или ряд каких-то отдаленных взрывов? Или просто землетрясение? Но замлетрясений на Марсе не было уже несколько тысяч лет»…

Стрелка сейсмографа снова запрыгала, на этот раз сильнее, чертя причудливо изломанную кривую.

– Что такое происходит с планетой? – вслух рассуждал ученый, тщетно ломая голову. – Несомненно, в ее вращательном движении произошло какое-то расстройство.

Стрелка сильно отклонилась назад, вышла за черту ординара и стремительно провела прямую линию в направлении движения планеты.

– Какой толчок! – закричал ученый. – Ну, старик, с нами творится что-то неладное!

Нооме выбежал из обсерватории и бросился искать Роне Оро-Бера.

В зале с перламутровым бассейном он встретил Леяйниту. Она была бледна и печальна.

– Звездочка, ты не видела нашего почтенного гостя? – спросил ученый внучку.

Та, не поднимая глаз, покачала головой.

– А он мне так нужен. Происшествие чрезвычайной важности…

– Нашли Гени?! – закричала девушка.

– Нет, Звездочка, не то… Гени мы, конечно, найдем. Ты не падай духом… Я хотел посоветоваться со стариком о явлениях чисто научных…

– Все о науке! А Гени… – с тоской проговорила Лейянита, заламывая руки.

Старый ученый не нашелся ничего возразить внучке. Он стоял, разводя руками и рассеянно смотря на опаловую влагу бассейна, где накануне стояла машина пленников, убранная теперь.

– «Чувствую, ох, чувствую, это работа моего дорогого ученичка, Гро Фезера, – думал старик. – Когда вернется Роне, необходимо будет направить розыски Гени именно в этом направлении»..

Неожиданно Лейянита слегка вскрикнула.

– Дедушка!..

Нооме удивленно поднял на нее глаза. Взгляд девушки был пристально устремлен в один из туннелей.

– Что такое, девочка? Я ничего не вижу…

– Там, что-то опять плывет…

Оба, до боли в глазах, с напряжением всматривались в какую-то черную точку в туннеле. Вот точка вынырнула из туннеля и, увеличиваясь, плавно поплыла по одному из каналов, ведущих к бассейну. Теперь уже можно было разглядеть, при неверном свете, человеческую фигуру, – очевидно, мертвое тело.

– Дедушка, а вдруг это?.. – со страхом заикнулась девушка. Старик жестом не то успокоил ее, не то пригласил к молчанию. Тело, миновав канал, соскользнуло в перламутровый бассейн и медленно направилось вдоль его закраины.

Старик и девушка бросились навстречу неожиданному дару.

– Роне! – крикнул старик в сильнейшем волнении.

Нооме и Лейянита извлекли тело ученого Земли из бассейна и положили на стол. Старик припал ухом к груди Роне.

– Умер? – спросила Лейянита.

– Жив. Сердце слабо бьется. Очевидно, только оглушен падением с большой высоты, – радостно говорил Нооме. – Сейчас приведем неосторожного в чувство. Только неосторожность здесь или преступление? – вот в чем вопрос, – рассуждал ученый.

Роне скоро пришел в себя и подробно рассказал о своем странном приключении и борьбе с незнакомцем.

– Вы, коллега, не заметили лица незнакомца?

– Нет, мой славный друг, было темно, а мои старые глаза…

– Это Гро Фезера, несомненно, – решил Нооме.

– Но мы упали вместе! Почему же тогда его здесь нет? – говорил Роне, оглядывая бассейн и каналы.

– Я не считаю это обязательным. Тело Гро Фезера могло попасть в течение другого канала, могло быть выловлено по пути, наконец, он мог даже не лишиться сознания. Мы должны принять все меры предосторожности…

– Вы, значит, предполагаете, мой великий друг, что председатель Союза Ларгомерогов благополучно здравствует?

– А!.. вам известно, что Фезера председатель страшного Союза… Тем лучше. Жив ли он? Без сомнения. Ведь, вы почти совершенно не пострадали, а Фезера и сильнее вас, и лучше приспособлен к местным условиям. Вследствие небольшого притяжения Марса, падение даже с большой высоты не грозит у нас серьезными последствиями. Если бы подобное случилось у вас на Земле, я едва ли имел бы чрезвычайное удовольствие беседовать в настоящую минуту с вами, мой гениальный друг… Извините, что я разболтался, это от радости. Прежде всего, как ваше самочувствие?

– Сносно. Немного ломят кости, но это может быть и просто от старости, – улыбаясь, ответил Роне.

Неожиданный толчок, от которого зазвенели металлические части машин, неожиданно прервал беседу двух ученых.

Роне как-то загадочно взглянул на своего коллегу.

– Ах, да, мой гениальный друг! – вспомнил Нооме, – ведь, я отправился искать вас, чтобы прибегнуть к вашему всесторонне развитому уму. Дело в том, что со стариком Марсом начались какие-то непонятные мне судороги.

Роне мягко положил обе руки на плечи своего друга и заглянул в его глаза.

– Это не опасно, верьте мне, мой друг и спаситель. Это лишь временный пароксизм, который минует скоро и без особенной боли, к общему благополучию и процветанию единой, вечной культуры!

– Значит, вам известны причины? – удивился Нооме.

Роне только кивнул головой.

Ученый Марса доверчиво улыбнулся, потом быстро обернулся к Лейяните:

– Видишь, Звездочка. Я говорил… Один уже отыскался и другого отыщем.