Текст книги "Мертвая фамилия (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Увы, несмотря на длительность и эмоциональность, никаких новых сведений речь Собакина Гурову не принесла. Лев Иванович потратил на пенсионера около получаса и распрощался с ним. Напоследок сыщик сообщил пенсионеру, чтобы тот был готов к тому, что его могут в любой момент вызвать в Главное управление уголовного розыска для дачи повторных показаний. Полковник напомнил, что Собакин находится под подпиской, следовательно, покидать пределы Москвы ему никак нельзя.

Глава 6

– Ну что, Петр, можно считать, что убийство мы раскрыли! – сообщил Станислав Крячко, не скрывая гордости собой.

Он сидел в кресле в кабинете Орлова и вид имел самый довольный и благодушный.

– Что, раскололся? – спросил генерал-лейтенант, имея в виду Магнитского, и посмотрел на него из-под очков.

– Пока нет, но это и неважно! – Крячко махнул рукой. – Нам его признание и не требуется! Улики настолько явные, что дело можно завтра же передавать в суд! Или даже сегодня, если все бумаги оформим.

Орлов смотрел на Станислава, не скрывая любопытства.

– Значит, так, – принялся перечислять тот. – Экспертам наконец-то удалось определить формулу яда, которым был отравлен Волошин. По их словам, эта отрава синтезирована лично нашим алхимиком и создана на основе всем известного препарата под названием… – Крячко заглянул в документы. – Вот! Протоседин. Я в этих химических подробностях не слишком силен, но эксперты тут все детально изложили. То, что изготовил Магнитский, – это, скажем так, немного видоизмененная формула протоседина. Ну, проще говоря, то же самое, только сбоку, – постарался точнее объяснить Крячко. – Так что этот самый Магнитский еще и шарлатан! Или плагиатор, даже не знаю, как его лучше назвать. Одним словом, мошенник. Я ему так и пообещал. Мол, помимо убийства, мы тебе еще и за мошенничество срок навесим!

– А он что? – осведомился Орлов, покосившись на Крячко.

– Кричит, что он гений, а не вор и не убийца.

– Однако же состав его препарата наши эксперты определили далеко не сразу, – заметил Орлов. – Значит, он не просто тупо спер формулу известного средства и снабдил ее какими-то добавками, а придумал нечто принципиально другое. Так?..

– Да это не суть! – отмахнулся Крячко, не вдаваясь в подробности. – Дело не в этом!

Станислав Крячко в химии разбирался довольно слабо. Ну, примерно как свинья в апельсинах. Еще в ранней юности он имел с ней проблемы.

В девятом классе Станислава Крячко чуть было не исключили из школы, когда на уроке он попытался самостоятельно осуществить простейший эксперимент, неоднократно проводившийся под руководством учителя. Итогом всего этого стал совершенно незапланированный взрыв.

Результаты данного события оказались весьма впечатляющими. Костюм учителя пришлось выбросить, ибо он пришел в полную негодность из-за того, что тот пытался спасти своего незадачливого ученика от ожогов. Сам педагог вынужден был подстричься наголо, ибо волосы его оказались некрасиво опалены на макушке. Кроме того, он еще где-то год вздрагивал от громких звуков.

Кабинет химии остро нуждался в ремонте, который обошелся в кругленькую сумму. Она была честно разделена между школой и родителями Крячко. Классный руководитель и завуч по воспитательной работе на всякий случай получили по строгому выговору.

Сам виновник трагического происшествия, как ни странно, отделался легче всех. На его чумазой щеке была лишь одна царапина. Да и та возникла лишь потому, что его одноклассница Галя Сорокина в момент взрыва с перепугу швырнула в дымящийся сосуд линейку. Линейка пожара, разумеется, не затушила, но чиркнула Крячко по щеке.

Ну и еще сидеть Станислав нормально не мог где-то с месяц. В качестве компенсации морального вреда и материальных потерь отец нещадно выдрал сына ремнем.

Но это была ерунда по сравнению с тем, с каким интересом стали смотреть на Станислава девочки из класса, а особенно Галя Сорокина. Они, как ни парадоксально, сочли, что инцидент со взрывом Станислав спровоцировал специально, дабы сорвать уроки химии. А так как ему это с блеском удалось – класс приводили в порядок три недели, – то он и стал в их глазах бесстрашным героем, готовым пожертвовать собственным здоровьем во имя коллектива. Станислав, получивший из всего произошедшего нечаянную выгоду, возгордился и даже сам со временем поверил в то, будто намеренно организовал взрыв.

Но когда пришла пора выпускных экзаменов – а в школьную пору Станислава сдавались все предметы независимо от предпочтений, – Крячко по химии получил «три». Да и то только потому, что учителю не хотелось проблем с выпускником, не аттестованным по его предмету.

Словом, с химией у Крячко традиционно были своеобразные отношения.

– Ты пойми, Петр, все эти подробности с формулами нам неважны, – втолковывал Крячко Орлову. – Я уже уяснил, что самое главное – это то, что, во-первых, яд действует не сразу, во-вторых, попал в организм через желудок… ну, то есть через рот, а в-третьих, яд этот синтезирован Магнитским! И лично мне для расследования этого достаточно! А по молекулам его пусть разбирают наши ученые мужи. Мне Нобелевская премия по химии ни к чему. Я человек скромный.

Генерал-лейтенант Орлов, который о школьных подвигах своего подчиненного, разумеется, не знал, интуитивно чувствовал, что все, сказанное Станиславом относительно препарата, нуждается в проверке, для которой нужна консультация специалистов.

Постукивая пальцами по столу, Орлов задумчиво смотрел на Крячко и размышлял какое-то время, а потом сказал:

– Дай-ка мне заключение экспертов.

Крячко с готовностью протянул ему листки. Орлов просмотрел их, нашел место, в котором речь шла о проникновении яда в организм Волошина, и стал внимательно вчитываться. Из заключения следовало, что препарат попал в организм чиновника перорально. Он был выделен экспертами из содержимого его желудка.

Однако определить, с каким именно продуктом Волошин его употребил, не представлялось возможным. Все, что чиновник успел съесть и выпить в тот день – остатки обеда из столовой, коньяк в бутылке, чай и печенье, – было исследовано очень тщательно. Наличие яда подтверждено не было, но он присутствовал.

Это означало, что Волошина, скорее всего, кто-то угостил чем-то таким, что он съел без остатка, не оставив ничего для анализа. Да, чем-то полностью растворимым. Такой вывод сделал уже сам Орлов.

Он оторвал взгляд от заключения, вперил его в Крячко и заявил:

– А теперь скажи мне, каким образом Магнитский мог отравить Волошина, если его в тот день даже не было в департаменте?

Крячко нахмурился. Вопрос этот крутился, конечно, и у него в голове и не давал покоя. Без ответа рушилась вся версия. Станислав это понимал, но Магнитский был слишком явной кандидатурой на роль отравителя. Поэтому Крячко не собирался отступать от своей версии.

– Значит, у него был сообщник, – озвучил он то, о чем подумал и сам Орлов.

– Вероятнее всего, так, – согласился генерал-лейтенант. – Но кто он? Всех посетителей, сотрудников, включая и секретаршу, осмотрели, смывы с рук взяли – ничего. А препарат обязательно оставил бы следы на пальцах. Ты же не хочешь сказать, что убийца сидел в кабинете Волошина в перчатках?

Крячко задумался.

– Ну, во-первых, не у всех, – медленно возразил он. – Есть еще эта, как ее… Мария Светлова. Вчера с ней связаться не удалось. Сегодня Лева должен взять эту дамочку под локоток и привезти к нам. Если у нее на руках обнаружатся следы яда…

– А если нет? – перебил его Орлов.

– Петр, к чему гадать? – с досадой проговорил Крячко. – Давай дождемся. Я абсолютно убежден, что изготовитель яда уже у нас. Это Магнитский. Только он готовил этот препарат в таком составе. Это даже мне, чайнику от химии, ясно! Нужно колоть его поскорее, выяснять, кому он дал яд!

– Ну так выясняй! – Орлов повысил голос. – Ты вообще спрашивал его об этом?

– Нет! – буркнул Крячко.

– А почему?

– Потому что я не верю ни одному его слову! – отрезал Станислав.

– А может, стоит послушать, а? Ты же наверняка его так запугал, что он рот открыть боится! Где твой хваленый подход к людям, Стас? Не ты ли хвастался, что умеешь без мыла влезть в душу к кому угодно!

– Без мыла в другое место влезают, – пробурчал Станислав и поморщился. – Да я и не пытался к нему в душу влезть! Я думал, тут не тот случай, что все и так ясно, просто тряс его на то, чтобы он признался, что хотел отравить Волошина.

– А я так полагаю, что тут далеко не все ясно, – сказал Орлов и не мигая посмотрел на Крячко. – Так что иди и поговори с ним еще раз. Да так, чтобы результат был, а не просто твои домыслы!

Крячко подавил тяжелый вздох и поднялся.

– Попробую, – пробурчал он. – Хотя, по-моему, нечего с ним церемониться!

– Мне неинтересно, что по-твоему, ступай! – приказал Орлов, у которого зазвонил телефон.

Он ответил на вызов, несколько секунд слушал, и брови его постепенно сужались.

– Группу вызвал? – спросил кого-то генерал. – Ладно, действуй оперативно и приезжай в главк с результатами! – Потом он отключил связь и окликнул Крячко, который уже брался за дверную ручку: – Постой, Стас!

Крячко повернулся к генерал-лейтенанту.

Тот посмотрел на него и тихо произнес:

– У нас труп.

Выйдя от Собакина, Гуров решил направиться к Марии Светловой. Пока что все свидетели, они же подозреваемые, были для него равнозначны, а дом Светловой находился ближе, чем Шляпниковой. К тому же только Светлова не была вчера в главке. Именно у нее не взяли смыв с рук на анализ. Это обстоятельство делало беседу с ней куда более срочной, чем с оставшимися посетителями департамента. Поэтому полковник направился в Черемушки, намереваясь сразу после беседы со Светловой отвезти ее в главк, к экспертам.

На звонок в домофон никто не отозвался. Конечно, надо было предварительно договориться с Марией, однако ее телефон молчал. Более того, он вообще был отключен. Судя по тому, что она не явилась вчера в департамент, женщина вообще могла быть не в курсе того обстоятельства, что является свидетелем по делу об убийстве.

Гуров продолжал звонить, хотя и так было понятно, что открывать ему не собираются. Скорее всего, никого не было дома. Полковник еще раз набрал номер мобильника Светловой, затем домашний. В ответ он слышал только короткие гудки.

Это обстоятельство несколько насторожило полковника. Тут дверь подъезда открылась, и на улицу выбежала какая-то девчонка. Гуров воспользовался случаем и поднялся к квартире Светловой. Лев Иванович прислонился ухом к входной двери. Из-за нее доносилось едва слышное треньканье частых гудков, как при снятой телефонной трубке.

Гуров поколебался. Он не имел права вскрывать квартиру, а на получение официального разрешения требовалось время. Полковник стоял перед дилеммой: пойти на риск и вскрыть дверь отмычкой или же все же съездить в главк и добиться у Орлова официального постановления. Достаточных оснований для этого не имелось, но Гуров был уверен в том, что сможет убедить Петра выдать разрешение. Он уже сжимал в кармане отмычку, но все еще не решался сунуть ее в замок.

Сомнения Гурова были прерваны открытием дверцы лифта. На лестничной площадке показалась группа людей в синей форменной одежде. Судя по всему, это была бригада «Скорой помощи».

Мужчина, вышедший первым, поглядел на номера квартир, и шагнул к той двери, перед которой стоял Гуров.

– Вы кто? – спросил он, нажимая кнопку звонка.

– Боюсь, вам никто не откроет, – ответил Лев Иванович. – Вы почему приехали?

– Двадцать минут назад поступил вызов с этого адреса, – коротко ответил врач, продолжая давить на кнопку.

У Гурова нехорошо засосало под ложечкой.

– Кто вызывал? – спросил он.

– Женщина, жаловалась на то, что ей плохо. – Врач нетерпеливо повернулся к своим коллегам и сказал: – Никто не открывает. Что делать будем?

Еще один медик пожал плечами, но полковник Гуров уже принял решение.

– Ломайте дверь! – скомандовал он.

Врач недоверчиво, даже с подозрением посмотрел на него.

Лев Иванович выхватил из кармана служебное удостоверение и выкрикнул:

– Главное управление уголовного розыска! Да ломайте же!

Гуров первым надавил плечом на дверь, однако она не поддалась. Тем не менее врач быстро оценил ситуацию. Документы сотрудника полиции произвели на него должное впечатление. Он кивнул плечистому мужчине, стоявшему позади, видимо, фельдшеру или санитару.

Они уже вдвоем с Гуровым навалились на дверь. С третьей попытки она не выдержала натиска и распахнулась, грозя упасть внутрь квартиры. Лев Иванович едва успел подхватить створку, повисшую на одной петле.

– Держи! – крикнул Гуров врачу, бросаясь в квартиру.

В прихожей на столике стоял стационарный телефон. Трубка его болталась на проводе, издавая короткие гудки. Рядом на полу лежала молодая женщина.

Гуров повернулся назад, но врач уже и сам все понял, подскочил к женщине и приложил палец к ее шее. Затем он оттянул глазное веко, осмотрелся и быстро полез в свой чемоданчик.

Доктор ловко вколол женщине в вену какое-то лекарство, затем через плечо крикнул своему коллеге:

– Помогай!

Вдвоем они принялись за реанимационные процедуры. Видя, что они не помогают, врач достал огромный шприц и с силой всадил иглу в грудную клетку.

«Видимо, это укол адреналина в сердце», – сделал вывод Гуров, который не имел медицинского образования, но благодаря опыту работы в криминальном ведомстве был неплохо знаком со многими врачебными процедурами.

Доктор еще какое-то время колдовал над девушкой, затем поднялся с колен.

– Бесполезно, – констатировал он. – Она мертва.

Гуров медленно провел рукой по вспотевшему лбу и посмотрел на покойницу. Молодая женщина была одета по-домашнему. Легкий пеньюар задрался, обнажив ноги до бедер. Распущенные русые волосы разметались и скрывали половину лица. Полковник подавил вздох.

– Когда? – спросил он врача.

– Судя по всему, несколько минут назад, еще до нашего приезда. Я пытался запустить сердце, но увы. Думаю, что она позвонила уже поздно – яд успел всосаться.

– Яд? – переспросил Гуров. – Вы считаете, ее отравили?

– Я не знаю, отравили или сама приняла, но то, что смерть наступила от отравления, практически не вызывает сомнений. Вскрытие, конечно, скажет точнее. Да!.. – Врач снял форменную шапочку. – Что же нам теперь делать-то? Если смерть криминальная, то…

– Я вызову оперативную бригаду и судмедэкспертов, – проговорил Гуров. – А вы дождитесь их и пока ответьте на мои вопросы. Потом сможете ехать.

Врачу явно не нравилась ситуация, в которую он попал, но он отлично понимал, что дело серьезное, кивнул и двинулся было в глубину комнаты.

Однако Лев Иванович остановил его и сказал:

– До приезда опергруппы здесь ничего трогать нельзя. Придется нам с вами потерпеть неудобства и беседовать на лестничной клетке.

На площадке они встали у стены, и Гуров принялся записывать показания врача. По его словам, в десять двадцать в службу «Скорой помощи» поступил звонок от молодой женщины. Как сообщила диспетчерша, голос ее был слаб, она жаловалась на то, что ей очень плохо. Конкретных симптомов назвать не могла, говорила медленно. Диспетчерша лишь успела выяснить у нее домашний адрес, после чего послышался стук, и связь прервалась. Скорее всего, девушка выронила трубку и упала. Их бригаду срочно направили по этому адресу.

– Мы спешили как только могли, – заявил врач и развел руками, будто оправдываясь. – Но сами понимаете – в этих пробках даже мигалка не слишком помогает. За двадцать минут доехали. Но если вам интересно мое мнение…

– Очень даже интересно, – подтвердил Гуров.

– Думаю, что даже если бы мы приехали раньше, ей уже нельзя было бы помочь, – заявил тот. – Я не знаю, что это за яд, но характерные признаки отравления уже проявились на теле. Видели эти пятна у нее на лице?

Сыщик припомнил, что лицо девушки и впрямь имело неестественный цвет, по нему расползались красноватые пятна. Он не забыл, что точно так же выглядело лицо Вадима Юрьевича Волошина, когда тот лежал на полу в буфете департамента. А это означало, что смерти чиновника и Марии Светловой вызваны общей причиной. Скорее всего, за ними стоит один и тот же человек. Но у полковника не было даже предположений насчет того, кто он такой.

Он поблагодарил врача, вернулся в квартиру и, осторожно ступая, прошел в комнату. Кровать была не застелена, полы чистые, беспорядок небольшой, совершенно житейский.

Гуров прошел на кухню и первым делом нашел мусорное ведро. Он постелил на пол газету, вытряхнул содержимое, натянул перчатки и стал внимательно его осматривать. Ни ампулы, ни какого-либо другого сосуда, в котором мог храниться яд, он там не обнаружил.

Опергруппа прибыла примерно через двадцать минут, затратив на дорогу то же время, что и «Скорая помощь». Лев Иванович поручил молодому сержанту еще раз допросить всю медицинскую бригаду и запротоколировать показания, отдал распоряжения экспертам и переключился на следователя.

Полковник коротко пересказал ему ситуацию, потом заявил:

– Вы посмотрите на все свежим взглядом, непредвзято. Я же расследую другое убийство и могу что-то притягивать за уши.

– Конечно, Лев Иванович, – ответил следователь Малышев, который был хорошо знаком с Гуровым. – Вы со мной?

– Я все осмотрю позже, сам, чтобы сделать собственные выводы, – решил сыщик.

Следователь пожал плечами, сел за стол и начал заполнять шапку протокола.

Осмотр квартиры Марии Светловой занял около трех часов. Когда все было закончено, необходимые пробы взяты, предметы собраны для дальнейшего исследования, а труп транспортирован в криминальный морг, Гуров прошелся по квартире. Оперативники не нашли ничего, похожего на яд, ни в ванной, ни в кухне, ни в самой комнате.

Аптечку Марии эксперты увезли с собой для анализа препаратов, содержавшихся в ней, однако Гуров полагал, что результат, скорее всего, будет нулевым. Преступник – а Лев Иванович уже не сомневался в том, что Марию убили, – унес флакончик из-под яда с собой.

Пока шел осмотр, Гуров прошелся по соседям. Он расспрашивал их о хозяйке двести восемнадцатой квартиры, интересовался, не видел ли кто-то чего-нибудь подозрительного. В это время мало кто из соседей был дома, но полковнику повезло – напротив жила пенсионерка, которая почти все время проводила в своей квартире. К показаниям подобных свидетелей полковник всегда относился со скепсисом и очень избирательно, но в то же время не мог не признать, что они зачастую являются самыми ценными информаторами.

От соседки Вязовой Ольги Федоровны Гуров узнал, что Мария жила одна, ей было двадцать семь лет, а эта квартира досталась ей от бабушки. Раньше она работала парикмахером, но потом почему-то бросила это занятие. Светлова хорошо одевалась и вообще производила впечатление приличной женщины. На вопрос о личной жизни Марии Вязова ответила, что девушка три года назад рассталась со своим женихом, из-за чего долго переживала, но недавно у нее появился новый кавалер.

– Вы его видели? – спросил Гуров, приготовившись записывать приметы, однако женщина ответила отрицательно. – Тогда откуда вы это знаете? – удивился полковник. – Вам Мария рассказывала?

Женщина хитро усмехнулась.

– Сразу видно, что вы мужчина, к тому же очень заняты своей работой, – проговорила она и поджала губы. – А нам, женщинам, к тому же свободным, такие вещи сразу видны. Похорошела она, приоделась, а то все как мышка ходила, волосы в хвост стянет, джинсы, кофта какая-нибудь черная – и все. Я ей даже говорила – Маша, мол, ты же молодая девушка, надо…

– Так что с кавалером? – прервал Гуров Вязову.

– Так с чего бы она начала вдруг за собой следить? И деньги появились, а ведь не работала нигде! Из парикмахерской ушла, а вещи новые покупает! Недавно я ее встретила, так она прямо вся светилась. Я спрашиваю, дескать, замуж, что ли, собралась? А она отвечает так загадочно: «Может, и замуж. А еще дело свое хочу открыть. Собственный салон красоты!» Вот так! А на это ведь денежки нужны, и немалые! – Женщина пошевелила пальцами, сложенными в щепотку, словно пересчитывала невидимые купюры. – Значит, кавалер дал! – уверенно сделала она вывод, потом вдруг насторожилась и осведомилась: – А что же вы с самой Машей-то не поговорите об этом?

– Увы, Ольга Федоровна, Маша умерла этим утром, – ответил полковник и, не давая соседке долго изумляться и сокрушаться по этому поводу, спросил: – Вы ничего странного сегодня не заметили?

Вязова, все еще потрясенная новостью, задумалась.

– Ну, может быть, к Марии кто-то приходил? – попытался помочь ей Гуров.

– Может, и приходил, – задумчиво ответила та. – Хотя я никого не видела, но вчера музыка у нее играла поздно вечером. Негромко, но на лестнице все равно слышно.

– И вы даже не знаете, мужчина у нее был или женщина? – уточнил Гуров.

Ольга Федоровна усмехнулась.

– Говорю, видеть не видела, но думаю, что мужчина. Женщины к ней и не ходят почти, а если и появляются, то днем.

– Кого-нибудь из ее подруг знаете? – спросил полковник.

Ольга Федоровна ответила, что замечала лишь двух, но ни их фамилии, ни тем более адреса ей неизвестны. Гуров отметил, что на кухне у Марии стояли два вымытых бокала, а в мусорном ведре была пустая бутылка вина и коробка из-под конфет. На столике в комнате он видел остатки свечей в низких круглых канделябрах.

В сочетании с поздним визитом и музыкой это могло говорить о романтическом свидании с мужчиной. Но кто он, таинственный поклонник скромной парикмахерши, решившей вдруг переквалифицироваться в бизнесвумен? Не намеренно ли так старательно шифровался сей кавалер, приходя к ней в гости? Он ведь ни разу не попался на глаза даже такому любопытному человеку, как Вязова.

– А когда начались все эти перемены у Марии? – уточнил сыщик.

Вязова ответила, что месяца два-три назад.

Опрос других соседей показал, что информация, полученная от Ольги Федоровны, могла считаться на данный момент особенно ценной. Остальные вообще отвечали односложно. Мол, ничего не знаем и не видели. Их общение с Марией Светловой ограничивалось лишь дежурными приветствиями на лестничной площадке.

Вернувшись в квартиру Светловой, Гуров убедился в том, что эксперты изъяли и бокалы, и бутылку для анализов, и прошел в комнату. Он надеялся обнаружить хоть что-то, что помогло бы идентифицировать личность человека, с которым у Марии был роман. Сыщик пересмотрел ее шкафы, фотоальбомы и изъял все фотографии, на которых были изображены мужчины.

На диване у Марии лежал ноутбук. Гуров велел не трогать его, лишь снять отпечатки пальцев. То же самое распоряжение он отдал относительно сотового телефона погибшей.

Затем, когда осмотр был закончен, полковник взял оба устройства, вместе с опергруппой опечатал квартиру, после чего отправился в Главное управление уголовного розыска.

Гуров сидел в кабинете генерал-лейтенанта Орлова и заканчивал рассказ о происшествии в квартире Марии Светловой. Вещи ее были переданы на экспертизу, труп сейчас исследовал местный патологоанатом, так что сыщикам оставалось ждать результатов, от которых многое зависело.

А пока их не было, они решили объединить информацию, которую собрал каждый, попытаться увязать разрозненные фрагменты в единую картину. Несколько минут назад к Гурову и Орлову присоединился и Крячко, который как раз закончил очередной допрос Магнитского.

– Ну так вот же дополнительное подтверждение моей версии! – воскликнул Станислав, едва Гуров умолк, потом круто развернулся к Орлову и возбужденно продолжил: – Смотри, Петр, мы же с тобой только перед этим обсуждали, что у Магнитского должен быть сообщник, который непосредственно отравил Волошина! Вот он и обнаружился. Точнее, сообщница – Мария Светлова! Это она подсунула Волошину яд.

– А кто отравил ее саму? – спросил Гуров. – Магнитский, насколько я понял, находится у нас?

– Да, но только с сегодняшнего утра! А яд, если ты забыл, длительного действия! Он мог отравить ее ночью или вечером. Ты же сам говорил, что, по словам соседки, поздно вечером у Марии в гостях был мужчина. Им вполне мог бы оказаться Магнитский!

– Боюсь, что не мог, – проговорил Гуров и задумчиво покачал головой.

– Я его видел, и как-то он не показался мне похожим на романтического героя-любовника, – вставил свое мнение Орлов.

– Да бросьте вы! – снисходительно произнес Крячко. – Баб, что ли, не знаете? Они порой и не на таких сморчков западают.

– Дело не в этом, – сказал Лев Иванович. – Где мотив, Стас? Что проку Магнитскому или Светловой от гибели Волошина? У Светловой он заявку принял. Скорее всего, она была бы удовлетворена. А больше ей от Волошина ничего и не требовалось. Что касается Магнитского, то ему, обратись он к другому чиновнику, все равно было бы отказано. Не стал бы департамент вкладывать деньги в его химические опыты! Эта контора, как и весь бизнес в целом, ориентирована на получение прибыли. А от препаратов Магнитского ее как с козла молока. Дальше. Если Магнитский использовал Светлову как орудие, то для чего он вообще нарисовался? Зачем записывался на прием к Волошину? Ведь, скорее всего, не всплыви его фамилия, мы вообще могли бы не установить, откуда этот яд!

– Но яд-то, Лева, точно сделал Магнитский! – упрямо твердил Крячко. – И Светлова умерла от него же!

– Подожди, сейчас я позвоню. – Гуров достал сотовый телефон, набрал номер эксперта по связи, выслушал его и произнес одно слово: – Неси.

Через пару минут эксперт доставил в кабинет распечатку звонков с сотовых телефонов Светловой и Магнитского.

– Ну вот, как я и предполагал, – констатировал Лев Иванович. – Никаких взаимных контактов! Светлова и Магнитский ни разу не созванивались и не обменивались никакими сообщениями.

– Она могла пользоваться левой симкой, – сказал Крячко.

– Но у Магнитского никаких подобных звонков не зафиксировано, – возразил Гуров. – Да у него вообще контактов совсем немного.

– Надо бы выяснить, был ли он вообще знаком с Марией Светловой, – произнес Орлов.

Гуров задумчиво прищурился, потом сказал:

– Давайте-ка его сюда, этого Магнитского. Предлагаю поговорить с ним всем втроем на основе открывшихся фактов.

– Согласен, но чуть позже, – заявил генерал-лейтенант. – Когда будут получены остальные результаты анализов. Во-первых, нужно удостовериться, что Светлова отравлена тем же ядом, что и Волошин. Во-вторых, проверить наличие в ее квартире отпечатков его пальцев либо каких-то вещей, принадлежащих ему. В-третьих, тщательным образом изучить все контакты в сотовых как Светловой, так и Магнитского, а также ноутбук Марии. Ты его передал компьютерщикам?

– Да, но предварительно просмотрел сам. На первый взгляд мало что интересного. Но в ее контакты я зайти не смог, поскольку паролей не знаю. Вот наши спецы их взломают, тогда все просмотрим. Они сказали, данных там немного, так что результат должен быть скоро, – ответил Гуров.

– Да и патологоанатом должен уже закруглиться, – сказал Орлов и посмотрел на часы. – Дождемся и сразу начнем допрос.

Гуров кивнул, и тут зазвонил его сотовый.

– Лев Иванович, вы просили сообщить, если Сережа появится, – зазвучал в аппарате голос Людмилы Ступицыной. – Так вот, мы вчера созвонились с Игорем Мокиным, Дашиным женихом. Тот сказал, что с Сережей все в порядке, он ночует у него, а сейчас едет домой.

– Это замечательно. А почему же вы мне еще вчера не сообщили? – осведомился Гуров.

– Понимаете… – Ступицына замялась. – Дело в том, что Сережа пришел к Игорю уже очень поздно, после часа ночи, и был, скажем так, не совсем трезвым. Мы с Игорем договорились, что он уложит его спать, а сегодня Сережа приведет себя в порядок и приедет домой. Так что он сейчас уже в пути.

– На чем он едет? – уточнил Лев Иванович.

– Сказал, что на такси.

– Отлично, я сейчас тоже подъеду, – сказал Гуров и встал. – Сергей Волошин объявился, – сообщил он Орлову с Крячко. – Поеду пока, чтобы время не тратить, к нему, а уже после беседы с ним вернусь. Думаю, это ненадолго, так что можете начинать без меня. Я сильно не запоздаю.

– Давай. – Орлов махнул рукой, и Гуров вышел из кабинета генерал-лейтенанта.

Полковник сел в машину и направился к дому Ступицыной. Он размышлял о том, будет ли вообще полезен для расследования разговор с Сергеем Волошиным при открывшихся обстоятельствах. Скорее всего, Станислав прав, и яд, которым отравили Волошина-старшего, принадлежит Магнитскому. Как он попал к Светловой, еще предстоит выяснить. Но вот имеет ли к этому отношение Сергей? Вероятнее всего, его конфликт с отцом и недоразумение с несостоявшейся встречей просто совпали с трагической смертью Вадима Волошина. Но все же поговорить с парнем было необходимо хотя бы для того, чтобы убедиться, что так оно и есть.

Однако пообщаться с Сергеем Волошиным Гурову так и не удалось. Когда он миновал уже две трети пути, снова зазвонил его сотовый. Людмила Ступицына срывающимся голосом сообщила, что Сергей приходил, но только что ушел.

– Людмила Антоновна, вы что, издеваетесь над нами? – Полковник начал раздражаться. – Почему вы его не удержали?

– Я пыталась, Лев Иванович! Но он был как невменяемый и грубо меня оттолкнул впервые в жизни! – Ступицына, видимо, и впрямь находилась в шоке, и расстройство ее было неподдельным.

Она уже не заботилась о соблюдении приличий и чуть ли не плакала.

В это время Гуров услышал приглушенный голос Сурена Робертовича Саркисова. Врач, он же член семьи, был наготове.

– Вы хотя бы сообщили парню о смерти его отца? – чуть смягчившись, спросил Гуров.

– Да. Я думала, он останется дома, и мы спокойно поговорим, но Сережа вдруг возбудился еще сильнее. Он и так пришел… словом, был уже выпивши. И когда только успел набраться с утра?

– Ну, дурное дело нехитрое, к тому же уже далеко не утро, – заметил полковник. – Он не сказал, куда направляется?

– Нет. Я вообще не понимаю, что с ним происходит! Почему он такой агрессивный? Даже со мной разговаривать не пожелал, а ведь у нас с ним всегда были доверительные отношения.

– Людмила Антоновна, а где живет Игорь Мокин? – спросил Гуров.

– Он приезжий, снимает квартиру в Чертаново. Только сейчас Игорь на работе.

– У Сергея есть ключи от его квартиры?

– Думаю, что нет. Откуда? Да и с какой стати Игорь стал бы давать их ему? Их, кажется, даже у Даши нет. Ах, словом, я не знаю!

– А телефон у Сергея с собой?

– Вот!.. – вдруг спохватилась Ступицына. – Дело в том, что у Сергея телефона нет. Я спросила, где он, говорит, потерял.

– Ладно, Людмила Антоновна. Ехать к вам мне теперь нет никакого смысла, так что я возвращаюсь к себе. А вы, если Сергей снова появится, сразу же мне позвоните и непременно постарайтесь удержать его дома. Проявите хитрость или припугните полицией – вам лучше знать методы воздействия на сына. Но беседа с ним очень важна.