Текст книги "Капля королевской крови"
Автор книги: Николай Леонов
Соавторы: Алексей Макеев
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Но вот дальше произошло нечто совершенно невероятное. Всего неделю спустя Альфи Мирзяров был освобожден из-под стражи, обвинения королевским судом с него были сняты, улики – пустотелые статуэтки с героином – куда-то бесследно исчезли. Причем освобождение Мирзярова прошло в условиях особой секретности, без утечек информации в СМИ.
И лишь через своего не названного им знакомого, близкого к контрразведке МИ-5, Джон Эллинг узнал об этом вопиющем факте. Альфи Мирзяров к тому времени бесследно исчез из Лондона. Скорее всего, считали знающие об этой истории, он поспешил вернуться обратно в Россию, где в горах Кавказа скрываться было гораздо легче, нежели на берегах Темзы.
Дойдя до конца публикации, Гуров некоторое время сидел недвижимо, глядя в окно. Он осмысливал только что прочитанное, анализировал и сопоставлял ранее полученные факты. Лев теперь, безусловно, был уверен в том, что скотланд-ярдовец Сингхан не ошибся и совершенно правильно опознал в фотороботе одного из похитителей Тома Хантли – исламского боевика и наркоторговца Альфи Мирзярова.
Скорее всего, Мирзяров, два года назад едва не севший в английскую тюрьму, постарался «залечь на дно» где-нибудь в родных местах. Можно было предположить, что британский истеблишмент, патологически зацикленный на противостоянии с Россией, через МИ-6 надавил на собственное правосудие и вынудил его отыграть назад. Героиновые улики наверняка стырили лондонские «джеймсбонды», что позволило им без особого труда вытащить своего верного отморозка из-за решетки.
Ну и что с того, что не одна сотня молодых британцев из-за завезенной им отравы раньше времени отправилась в мир иной? Зато он готов воевать против России и убивать русских. А это уже почти прощение всех его грехов.
Что было дальше? Ну, видимо, Мирзярову его боссы порекомендовали пока нигде не светиться, в том числе и на российских просторах. Мало ли чего? А вдруг ФСБ выявит факт поставок героина в Ливерпуль и Лондон? Газетчики-то написать могут все что угодно, но это не всегда производит сильный общественный резонанс. А вот будучи оглашенной с трибуны ООН, подобная информация может стать настоящей информационной бомбой и повлечь масштабные парламентские расследования, что весьма чревато непредсказуемыми последствиями.
Возможно, это и так… Ну а что же на сегодня? А на сегодня против России начала раскручиваться какая-то очень мутная комбинация, в которой задействовано немало участников кем-то задуманного действа. Ради такого случая, надо полагать, Мирзяров и был «расконсервирован». На данный момент таковых насчитывается не менее семи человек. Тут и «припадочный», и африканский «дипломат», и загадочный «невзрачный», нанявший шереметьевских для похищения Тома Хантли…
Хотя… Стоп! Если в составе той четверки был и агент МИ-6 Альфи Мирзяров, который, безусловно, подобное поручение мог получить напрямую из Лондона, то на кой бы тогда сдался специальный вербовщик их «квартета» в лице «невзрачного»?! Хм… Что-то тут концы не вяжутся. Что, если Мирзяров работает не на МИ-6, а на то же самое «Пламя Истины»? Ведь МИ-6 и ЦРУ – верные слуги «мирового правительства». А логика происшедшего с Хантли-Урриморским в сферу его интересов как-то не укладывается. Ёшкин кот! Нужна дополнительная информация, иначе концов в этом донельзя запутанном клубке не найти никогда. Только где бы ее взять? Может, Стас что-нибудь дельное раздобудет?..
* * *
…Крячко отправился в Шереметьево на своем верном «мерине». Пусть это был лимузин и старого фасона, зато блестящий и шикарный. А еще на Станиславе была его знаменитая потертая кожанка и «шпионского» фасона темные очки – в них он смотрелся просто убойно. Его мощная мускулатура, перекатывающаяся под одеждой, заведомо внушала уважение и даже почтение немалому числу поглядывающих в его сторону индивидуумов. Сейчас он походил на бывшего байкера, который удачно вклинился в какой-то прибыльный бизнес и внезапно разбогател. Но при этом в душе остался все тем же грубовато-хрипловатым романтиком больших дорог, бешеных мотогонок и студеного ночного ветра.
К поставленной перед ним задаче Стас отнесся с фантазией и выдумкой. Выяснив, где обитает нужная ему Зойка-Зайка, он решил обставить знакомство не банально-пошлым: «Час у тебя почем?», а романтично-возвышенным спектаклем на тему «Благородный незнакомец спасает прекрасную блудницу из грязных лап отморозков-беспредельщиков».
Замначальника информотдела капитан Жаворонков, однажды уже весьма успешно сыгравший роль оторвяги-гопника, на сей раз получил задание сыграть мелкого главаря шайки грабителей, который решил поразвлечься с девицей асоциального поведения, популярной среди местной «братвы». В подкрепление ему были выделены два стажера, не обделенные театральными дарованиями.
Операция, условно названная Стасом «Гоп-стоп, путана!», началась ближе к одиннадцати. Когда Жаворонков, через бинокль наблюдавший из салона «Форда Мондео» за подъездом девятиэтажки, увидел, что из его дверей на улицу вышла расфурфыренная красотка с вызывающе ярким макияжем, он коротко скомандовал:
– Вперед!
«Форд» тут же рванул с места и через несколько секунд поравнялся с красоткой, которая лишь с пренебрежением покосилась в его сторону, словно желая сказать: «Видывала кое-что и покруче!..» Скорее всего, чувствуя себя фавориткой местного преступного мира, она спокойной, «фасонистой» походкой продолжила свой путь. Но двое крепких парней в «трениках» и кепках, выскочивших из «Форда», бесцеремонно заступили ей дорогу, нахально разглядывая красотку и дымя сигаретами.
– Ты что ль, Зойка-Зайка? – с типично зековскими интонациями поинтересовался «чувак» в серой кепке и белесыми усами.
– Возможно… – с явным недовольством обронила та, столь же бесцеремонно разглядывая их самих. – Чего надо?
– Тебя надо! Витя-Чипс – слыхала про такого? – хочет с тобой малость «в люблю» поиграть.
– Дорого ему обойдется! – фыркнула Зойка-Зайка. – Мне до фонаря этот ваш Витя-Чипс. Катитесь-ка вы, щеглы, пока не познакомились с Азнауром-Колуном.
– Нам по фигу, сколько ты там просишь за ночь, по фигу и твой чурек! – доставая пистолет, хохотнул второй из парней – плотный, с толстенной шеей.
В этот момент, как бы потеряв терпение, из машины вышел статный молодой мужчина в щегольском костюме. Окинув Зойку-Зайку изучающим взглядом, он коротко кивнул:
– Породистая телка! Садись, поехали с нами. Грузите ее! – добавил он, увидев, что с какого-то мгновения начавшая терять присутствие духа красотка стала испуганно озираться, растерянно хлопая накрашенными ресницами.
Судя по всему, она надеялась, что хоть кто-то из прохожих вмешается в эту ситуацию и воспрепятствует нехорошим замыслам невесть откуда взявшихся наглецов. Однако редкие прохожие, издалека чуя неладное, или сворачивали с тротуара и продолжали путь другой дорогой, или спешили прошмыгнуть мимо, отвернувшись от происходящего.
– Садись в тачку, и чтобы ни звука! – подручный Вити-Чипса внушительно помахал пистолетом и, взяв Зойку-Зайку за руку, повлек ее к авто.
Но в этот момент мчавшийся по улице шикарный «Мерседес» старого выпуска, резко свернул в их сторону и лихо выписав вираж, остановился у самого края тротуара, почти в упор прижавшись бампером к «Форду». Парни, уже начавшие заталкивать свою пленницу в авто, ошарашенно уставилась в сторону «мерина», из которого вышел неординарного вида его владелец, явно не из «ботаников».
– Бог в помощь! – насмешливо произнес он грубоватым голосом.
Снова вынырнувший из кабины «Форда» Витя-Чипс с показным ухарством и одновременно затаенной тревогой нарочито вызывающе спросил:
– Тебе какого черта тут надо? Деловой, что ли?
Его подручный тут же навел пистолет на незнакомца. Тот, измерив его взглядом, молниеносно выхватил крупнокалиберную «беретту» и почти дружески посоветовал:
– Спрячь подальше эту пукалку – тебе же спокойнее будет. А ну как промахнешься? Вон ведь и держишь свою «пэмэшку» неправильно, и рука с непривычки подрагивает… Практикуешься, наверно, редко? А вот я никогда не мажу. Даже если бы и надо было. Ты меня понял? – внушительно добавил он.
Подручные главарька отчего-то сразу же сникли. Да тот и сам тоже моментально обмяк и забеспокоился.
– Не, братан, – уже совсем другим тоном заговорил Витя-Чипс, – тут у нас, в натуре, какие-то непонятки получились… Тебе нужна эта телка? Не, ну если ты заказал ее раньше – какой тут может быть базар?
– Раньше, раньше… – согласился незнакомец. – Намного раньше!
– А! Ну тогда че базарить-то? Раз такое дело – тему закрываем! Пока! Будь здоров!
Отпустив Зойку-Зайку, компания оперативно запрыгнула в свой «Форд» и, откатив назад, резко вырулила на дорогу. Взревев, «американец» умчался, скрывшись за ближайшим поворотом.
– Как ты? – сунув пистолет в карман, почти приятельски улыбнулся незнакомец в кожанке. – Душа, поди, в пятки провалилась?
– Да, есть немного… – приходя в себя, Зойка-Зайка тоже улыбнулась. – А ты откуда?
– Из Ставрополя, – многозначительно сообщил незнакомец. – Меня Гошей зовут. Гоша-Костоправ. Ну, это потому, что если вот такие щеглы начинают на меня чирикать, их потом в травматологии от пяток до ушей закатывают в гипс.
Вскинув большой палец, Зойка-Зайка восхищенно рассмеялась.
– Я тут недавно, всего дня три… – неспешно оглядевшись по сторонам, сообщил Гоша-Костоправ. – Антикварные лавки приехал прошерстить – может, чего дельного попадется… Ну и набраться новых столичных впечатлений. Слушай, красавица, а где тут дом сорок пять по улице Светлой?
– А вон он! – Зойка-Зайка указала на девятиэтажку, из которой только что вышла сама. – А тебе кто там нужен?
– Короче… Мой дружбан, Боря-Химик, дал тут один адресок. Ему присоветовал его знакомый, Юрка-Перец. В общем, нужна мне одна тут Зойка-Зайка. Не знаешь такую? О! Постой, постой… – Гоша-Костоправ вопросительно воззрился на свою собеседницу. – А ты, часом, не она ли? Мне ж Боря так и описал – красивая, четвертый номер бюста, ноги от ушей… Ты – Зойка?
Польщенная столь выразительным описанием ее женских достоинств, та хитро улыбнулась.
– Не исключено… – кокетливо ответила она. – А ко мне-то по каким делам?
– Да дело обычное… – интригующе приглушив голос, подмигнул Гоша-Костоправ. – Если я приехал к красивой девчонке, ну не в ладушки ж с ней играть? Мне не надо всяких там «садо», «мазо»… Мне нравится по-нормальному, чтобы уж оттянуться, так оттянуться. Не боись. За ценой не постоим!
– Гоша! – подойдя к незнакомцу и глядя на него с огорчением, Зойка-Зайка положила руку ему на плечо, – Я бы не против, но у меня сегодня… У-ху-ху-ху-ху!.. – она изобразила всем своим видом смущение.
– «Критические дни», что ль? – Гоша-Костоправ наморщил лоб. – Вот, блин, как всегда! Насчет этого невезуха у меня постоянная.
– Гошенька, дней через пару приезжай – я твоя, и даже безо всяких «деревянных» и баксов. Клянусь! Хорошо? – Зойка-Зайка умильно наморщила свой носик. – Поверь – я не какая-нибудь там мымра неблагодарная – добро помню и ценю. Лады?
– Лады, созвонимся! – великодушно согласился Гоша-Костоправ. – Слушай, ну, может, хотя бы на чай пригласишь? А то перед пацанами будет неловко – поехал к такой красотуле, и на тебе, обломилось. Хоть уж в гостях побывал – и то дело.
– Да не вопрос! – Зойка-Зайка жизнерадостно улыбнулась. – Паркуйся где-нибудь вон там, поближе. А я пока что забегу в маркет, кое-чего взять надо. Так что – будь спок! Чаи прогоняем!
…Через четверть часа «Гоша-Костоправ», он же – Стас Крячко, сидел за столом в уютно обставленной квартире и отхлебывал чай из дорогой, фарфоровой чашки, вприкуску с щербетом и прочими вкусностями и сладостями. Попутно, с брутально-многозначительным видом, неспешно сочинял байки про свою якобы криминально-коммерческую деятельность.
Когда разговор зашел о Ставрополе, он с огорчением поведал драматичную историю о том, как его племянницу «оприходовали» четверо каких-то «абреков». Найти подлецов и разобраться с ними ему не удалось. Согласно информации, полученной от тамошней «братвы», «абреки», опасаясь серьезной расплаты, смылись в Москву.
Случилось это, доверительно поведал «Гоша-Костоправ», года два назад. Уже трижды побывав в Москве по своим делам, он пока что так и не смог напасть на след злокозненных сквернавцев-«абреков». Вот и в этот раз, попытавшись выйти на них через своего московского приятеля Борю-Химика, скорее всего, будет вынужден уехать домой ни с чем.
Отчего-то став очень задумчивой, хозяйка квартиры, словно на что-то решившись, отставила чашку и лаконично сообщила:
– Похоже, я их знаю…
– Да, ладно тебе!.. Что, и вправду знаешь? – «Гоша-Костоправ» недоверчиво уставился на Зойку-Зайку. – Точно?!! О, как оно бывает: то – ничего ничего, а тут сразу – такая пруха!
Его собеседница, взяв с него слово, что он ее никоим образом не «засветит», рассказала о своих клиентах – четверых парнях со Ставрополья, которые последнее время довольно часто заезжали к ней. Платили за ее услуги, не жадничая. Кстати, и не наглели. Если Зойка-Зайка чувствовала себя «не в форме» – не напирали. Просто кутили у нее в квартире, трепались на разные темы. По именам она их знала хорошо.
Главным в той компании был рослый и крепкий на вид кандидат в мастера спорта по греко-римской и вольной борьбе Исмаил Мирзяров. Его правая рука – обладатель коричневого пояса дзюдо Лема Куйраев. Еще двое своими спортивными разрядами не хвастались, но тоже смотрелись парнями не хилыми. Рамазан Сайфуллаев отменно владел искусством ножевого боя, а Антон Рахимбеков имел хорошую снайперскую подготовку.
Слушая ее, «Гоша-Костоправ» периодически всплескивал руками, вполголоса повторяя:
– Они, они заразы! И где бы их теперь найти бы?!
Когда Зойка-Зайка рассказала ему о последней операции четверки по похищению иностранца, она обратила внимание своего гостя на особо беспокоящее ее обстоятельство:
– …В тот вечер они крепко набрались, и когда им кто-то позвонил, Мирзяров с ним о чем-то долго разговаривал. Говорили на своем родном языке. Поэтому я ничего не поняла. Потом Исмаил сам набрал чей-то номер и уже по-русски сказал примерно следующее: «Леха, если заметишь, что Таракан собирается ссучиться, уберешь его немедленно. Он слишком много знает…» Я сделала вид, что ничего не расслышала, но мне вдруг стало страшно – я ведь тоже знаю слишком много. Гоша, если эти отморозки с моего горизонта исчезнут навсегда, то… Клянусь – можешь ко мне приезжать в любое время, когда и сколько захочешь. Честно! Насчет бабок не напрягайся… Тут, как подумаешь о том, что в любой момент могут глотку перерезать – и никакого золота не надо, лишь бы их больше никогда уже не видеть…
«Гоша-Костоправ» с понимающим видом кивнул.
– Они исчезнут! – без рисовки, но с какой-то жесткой решимостью пообещал он.
Эти слова его собеседницу моментально привели в наилучшее расположение духа. Просияв, как если бы страшащий ее уголовный «квартет» уже сейчас канул в небытие, она благодарно сжала его ладонь.
– Го-о-ша-а-а! Как же мне с тобой повезло! Кстати, одну минуточку!.. Я – сейчас…
С таинственной улыбкой Зойка-Зайка поднялась со стула и быстро скрылась за дверью, как успел заметить «Гоша-Костоправ», спальни. Он вдруг догадался, что именно прямо сейчас от нее услышит, и поэтому поспешно достал свой сотовый. Интуиция его не подвела. Вскоре из спальни до него донеслось жизнерадостное восклицание:
– Гоша! А у меня все уже хорошо! – Почти сразу же выйдя в залу, Зойка-Зайка добавила: – Вот халат и полотенце – шагом марш в душ!
Но «Гоша-Костоправ» в этот момент, как бы ее не слыша, орал в свой телефон:
– …Окунь, ты че, с ума сошел? Вы чего там творите-то?! Вы еще в центре города устройте перестрелку, чтобы вся ментярня сбежалась! Ну, ничего себе, прикол! Бошки поотрываю всем, без разбору! Все! Хорош базарить! Остановились! Я ща приеду… Зой, спасибо за чай. Надо бежать. Буду жив – завтра заскочу! Кстати, вот мой номер. Если чуть где вблизи эти орлы промелькнут – ховайся и немедленно звони мне.
Быстро написав на салфетке номер своего сотового телефона, Стас Крячко вышел на улицу, сел в свой «Мерседес», одолеваемый противоречивыми чувствами, и поспешно отбыл.
С одной стороны, он был доволен не только тем, что получил желаемую информацию, но и кое-чем другим. Скажем, по итогам его сегодняшней поездки в Шереметьево у Гурова и Орлова уже не будет повода «выдавать на-гора» что-нибудь ироничное о его излишнем пристрастии к прекрасному полу. Да! Пусть знают, что он не раб своих страстишек и, если захочет, то в силах отказаться от того, что само, можно сказать, на халяву валилось ему в руки. Вот такой он конкретный, ответственный мужик, знающий себе цену!
А вот с другой… Одновременно Станислава глодала досада, причем по той же самой причине. Ну, чего уж там кривить душой?! Да, он проявил принципиальность, ответственность, нравственную (не к ночи будь помянута!) стойкость. И что хорошего?!! Сам себя, идиот, лишил весьма волнительного «десерта», каковой, безусловно, законно заслужил. Черт побери! Теперь его еще долго будет «жаба душить» из-за этого очень и очень спорного обстоятельства: а надо ли было корчить из себя святого угодника? Все равно ведь – что, Лева, что Петро – хрена с два оценят по достоинству принесенную им жертву. Тьфу!
В этот-то момент его размышления и прервал звонок Гурова. Обронив однозначное «Угу!» на просьбу приятеля заехать на станцию «Скорой», Крячко в телеграфном стиле сообщил об услышанном от Зойки-Зайки.
– А ты у нее уже был? – Лев этому почему-то очень удивился. – Во даешь! Когда ж ты все успел-то? Прямо метеор, да и только… Ну, и как она? В смысле…
– Интима, что ль? – буркнул Станислав, почувствовав подначку. – Не понадобилось! Она и без этого сама все рассказала за чашкой чая…
– Ух ты-ы! – в голосе Гурова звучало неподдельное восхищение. – Стас, я тебя не узнаю! Молоток! Хотя, если честно, то на твоем месте я бы не устоял. Век воли не видать! – рассмеялся он.
– Да иди ты, балабол! – тоже со смехом сказал Стас, отключая связь.
Звонок приятеля как-то сразу сгладил его досаду и привел в нормальное расположение духа. Свернув в сторону улицы Аэродромной, Крячко уже и не вспоминал о только что терзавших его сомнениях, всецело сосредоточившись на поставленной перед ним задаче.
…Бригада «Скорой помощи», чуть более недели назад выезжавшая в аэропорт к британскому «Боингу» за больным с тяжелым нервно-психическим расстройством, ждала Станислава в бытовой дежурке станции. Старшая бригады – доктор лет сорока, назвавшаяся Мариной Александровной, казалась флегматичной. Столь же невозмутимым выглядел и водитель – еще крепкий, жилистый дядя предпенсионного возраста, с большущими усищами. Две крупненькие санитарки и худощавый, интеллигентного вида фельдшер о чем-то без конца шушукались и пересмеивались.
Услышав вопрос Крячко об интересующем его пациенте, все пятеро сразу же задвигались, оживленно реагируя на упоминание о том странном госте столицы. Докторша, тщательно протерев очки носовым платком, сокрушенно покачала головой и сказала Стасу о том, что столь малоприятных «мужичишек» даже среди бомжей едва ли найдешь.
– …Я не буду описывать детали того, как этот тип стал вести себя, когда кончил ломать комедию с припадком. Но у меня постоянно было такое ощущение, что он в душе как будто глумится над нами, испытывая к нам крайнюю неприязнь… – Марина Александровна пожала плечами. – Хотя, вообще-то, я даже не представляю, чем мы это заслужили. Но он, без преувеличения, смотрел на нас так, как будто заранее считал какими-то отбросами, своими личными врагами.
– Да, – следом за ней заговорил фельдшер Володя, – это я тоже заметил. Выходя из нашей машины, он стал на тротуар, оглянулся и посмотрел на нас презрительно. А потом запрыгнул в тачку, которая остановилась позади нас, и куда-то смылся. При этом так мерзко ухмылялся!..
– Кстати, об этой самой иномарке! – Стас вскинул палец. – Никто не запомнил – что это была за машина, какой цвет кузова, госномер?
– Да чего ж не запомнить-то? – подал голос водитель, поправив усы. – Черная «бэха», насколько я их знаю – седьмой серии, номер – эс три, два, один вэ гэ, регион… О, черт! По-моему, семьдесят седьмой… Или девяносто девятый? Вот знать бы, что это понадобится, – обязательно бы запомнил. А так… Ну, на кой бы он мне нужен? Я и запомнил-то его только потому, что, как правильно сказала Марина Александровна, держал себя этот деятель очень высокомерно. Мужик крайне неприятный – козел, одним словом…
Санитарки полностью согласились с мнением своих сослуживцев – скотина, еще тот хмырь и урод. Уточнив еще кое-какие детали, Стас отбыл в главк.