Текст книги "Наперегонки с убийцей"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я сожалею, но у нас есть зафиксированный случай отравления вашим ликером. Еще раз хочу оговориться, что, возможно, под вашим именем работает кто-то другой. В этом случае мы поможем вам избежать проблем. Так что напрасно вы так не хотите со мной разговаривать, – с нажимом закончил Гуров.

– Отчего же не хочу? Я уже смирился с мыслью провести остаток отпуска в Москве. Так что милости просим, полковник. Всегда встречу вас с радостью.

Наблюдая за Бесшапошниковым, Гуров понял, что нервы этого человека на пределе. Ему с трудом удавалось сдерживать свое раздражение, чтобы не вылить его на гостя.

– Я позволю себе повторить свою просьбу, Александр Иванович. Вы разрешите мне осмотреть производственные цеха?

– Пойдемте, я отведу вас к своему заму, – сдался Бесшапошников. – Он покажет то, что вам нужно.

Александр Иванович нажал на кнопку громкой связи на телефонном аппарате у себя на столе и набрал номер. Комната наполнилась пронзительными длинными гудками. Бесшапошников подождал некоторое время, затем ударил по рычагу аппарата и снова набрал номер. В громкоговорителе послышался голос секретарши.

– Мариночка, зайди-ка ко мне, – произнес директор в микрофон, стоящий на столе.

Не дождавшись ответа, мужчины молча сидели друг напротив друга, ожидая, пока секретарша войдет в кабинет. Через несколько секунд дверь открылась, и Марина предстала перед своим боссом. Весь внешний вид женщины, ее манерная походка говорили о том, что она привыкла привлекать к себе внимание.

Гуров заметил, что Бесшапошников находился в некоторой зависимости от этой женщины с мягкими манерами и журчащим голосом, которому она старалась придать несколько больше нежности, чем ему было свойственно от природы.

– Марина, а где у меня Максим? – спросил Александр Иванович. – Нужно показать человеку производство.

– Он повез новую партию водки на вокзал. Сегодня погрузка…

– Жаль-жаль, что его нет на месте. Ну да ладно, сам покажу.

Бесшапошников встал и со свойственной ему резкостью устремился к выходу.

– Пойдемте со мной, полковник. Я покажу вам производственные цеха! – крикнул он Гурову, уже находясь в коридоре.

Сыщик догнал Бесшапошникова, когда тот уже вышел из административного корпуса и пошел по двору. Он что-то говорил в трубку сотового телефона, но Гуров не мог разобрать что, хотя шагал некоторое время позади. Александр Иванович говорил так невнятно, что едва ли можно было что-либо понять. В какой-то момент он повернулся, дабы удостовериться, что полковник следует за ним. Встретившись взглядом с Гуровым, который неотступно шел следом, Бесшапошников опять вздрогнул.

– Что конкретно вам хотелось бы увидеть? – произнес он, стараясь говорить как можно более спокойно.

– Цех, где производят ликеры, – ответил полковник.

– Тогда нам сюда. – Бесшапошников повел полковника к обшарпанному двухэтажному кирпичному зданию. – А что за случай отравления, о котором вы говорили? – поинтересовался он, пока они с Гуровым пересекали просторный двор производственной базы.

– Четыреххлористый углерод. У больных симптомы отравления печени. Токсический гепатит, вызванный ядами. Печень повреждена не столько этиловым веществом, сколько продуктами его расщепления.

– Это ужасно, – произнес Бесшапошников, показывая направление движением руки и пропуская вперед себя Гурова. – Это же химия, которая используется для растворения лаков и красок, для мытья посуды. Мне жаль, что в этом деле замешана марка «Местарджа».

Тем временем мужчины подошли к двери, ведущей в производственный цех. Гуров шагнул за порог и сразу же отпрянул. В нос резко пахнуло спиртовыми испарениями.

– Сейчас я попрошу кого-нибудь из технологов показать вам процесс. Я сам в этом не очень-то силен.

Они прошли в глубину цеха, и навстречу им вышла женщина в белом халате. Увидев директора, она стушевалась и развернулась было, но Бесшапошников окликнул ее:

– Вера Григорьевна, подождите! Куда же вы так заспешили? Скажите, где можно найти Минаева? Вот тут у меня человек интересуется производством.

Вера Григорьевна благоговейно посмотрела на начальника и, пообещав достать Минаева из-под земли, побежала в глубь цеха.

Через пять минут к Гурову и Бесшапошникову подошел молодой человек, одетый в брючный костюм салатового цвета, какой носят обычно в больнице. Он добродушно улыбался и, приветливо поздоровавшись с обоими мужчинами, поинтересовался, чем мог бы быть полезен.

– Паша, у меня к тебе большая просьба. Покажи, пожалуйста, этому человеку цех и по возможности расскажи о технологии. Хорошо? – попросил его Бесшапошников.

Минаев приподнял левую бровь и вопросительно посмотрел на начальника.

– Ты что-то не понял, Паша? – резко бросил директор.

– Да что вы, Александр Иванович! Все понятно. Будет исполнено. Что же я, первый год, что ли, работаю?.. – На лице Минаева появилось заискивающее выражение.

Однако начальник не дал больше Павлу сказать ни слова и развернулся с намерением идти к выходу.

– До свидания, – произнес он напоследок, обращаясь к Гурову. – Надеюсь, что нам больше не придется встречаться по такому печальному поводу… Не забудь зайти ко мне, Паша, когда освободишься.

Сказав это, директор предприятия решительно зашагал к выходу, оставив Гурова наедине с технологом.

– Меня зовут Павел, – без особой церемонии заговорил молодой человек, обращаясь к полковнику. – А вас что, интересуют вопросы изготовления? Свою линию запустить хотите?

– Да так, по работе нужда есть. – Гуров уставился на станки, разбросанные по цеху, и постарался как можно скорее раскрутить собеседника на рассказ. – Поведайте-ка мне, что к чему.

– Даже не знаю, с чего начать, – с готовностью заговорил молодой человек. – Ну, здесь, где мы сейчас с вами идем, стоят приспособления для фильтрации купажа и выдержки готовых напитков. Дальше, в следующем ряду, установки для подготовки полуфабрикатов. Спиртовых настоев, морсов, ароматных спиртов, колера, спиртованного сока и сахарного сиропа… Ну, а потом, там, за стенкой, готовая продукция разливается в специальную тару.

Мужчины прошли вдоль следующего ряда установок и свернули к противоположной стенке производственного цеха.

– После того как полуфабрикаты подготовлены, их смешивают со спиртом, водой и другими компонентами, а затем расфасовывают по таре.

– Скажите, а где вы берете спирт для производства своей продукции? – спросил Гуров.

Минаев замер и, как показалось полковнику, заметно растерялся.

– А зачем вам это знать? – настороженно произнес он. – Этого я вам не могу сказать. Дело в том…

Скрываться дольше не было смысла, и Гуров решил представиться Павлу.

– Ах, вот в чем дело! – Тот закусил нижнюю губу. – Я сразу, между прочим, догадался, но не решился спросить. Хотя…

Гуров и Минаев подошли к тому же месту, где начиналась экскурсия, и полковник остановился, чтобы задать Павлу еще несколько вопросов, но Минаев опередил сыщика. Он закивал головой, призывая полковника посмотреть наверх. Гуров обернулся. На стене, ближе к потолку, была прикреплена небольшая видеокамера. Гуров вопросительно перевел взгляд на Павла.

– У вас есть закурить? – поинтересовался технолог. Гуров достал пачку с сигаретами и протянул ее молодому человеку. Тот достал из кармана ручку и бросил сигареты на пол так, чтобы они упали под столешницу одного из агрегатов. Через несколько секунд он вылез из-под прибора, достал себе одну сигарету и вернул пачку полковнику. Одного беглого взгляда сыщику хватило для того, чтобы заметить несколько написанных сбоку на картонке слов. Но он сделал вид, что не заметил этого. Трюк Минаева был вполне понятен полковнику. – Ну что ж. – Павел протянул ему руку на прощание. – Если вас больше ничего не интересует, то до свидания.

– До свидания, – попрощался Гуров, засунув поглубже в карман исписанную пачку с сигаретами.

Уже выйдя с территории базы, сыщик достал сигареты и прочитал сделанную Минаевым короткую надпись: «Через час на остановке «Черемушки».

Глава 7

Крячко отпер дверь ключом, спрятал его обратно за мусоропроводную трубу и отступил в сторону, пропуская Ларису вперед. Идея перебазироваться на свою конспиративную квартиру в районе Цветного бульвара, о наличии которой, кроме самого Станислава, знали только Гуров и Орлов, возникла у Крячко еще в тот момент, когда он следом за Ларисой спускался с балкона по подвешенному канату. Эту квартиру он использовал лишь в самых крайних случаях, и сегодня, по его мнению, возник именно такой.

«Опель» бросили в арке, в трех кварталах отсюда, и остальную часть пути проделали пешком. Прохожие с удивлением оглядывались на мужчину в шортах и девушку в одной рубашке. Но Крячко было на это наплевать. Его мучили куда более насущные вопросы.

– Итак. – Он провел Ларису в комнату и усадил на диван. Сам устроился в кресле напротив. – Давай разберемся. Я искренне советую тебе быть со мной откровенной и выкладывать все, как на исповеди. Один раз твоя скрытность уже едва не привела к тому, что нас обоих чуть не застрелили. Не знаю, как тебе, но мне, признаюсь, не очень-то улыбается перспектива отправиться на корм рыбам или быть закатанным в асфальт. Будет лучше, если мы окажемся готовы к новым событиям. Я слушаю.

Этими словами он завершил свою тираду и выжидательно уставился на девушку. Лицо полковника было мрачным и сосредоточенным. В этот момент он не замечал ни ее озорно вздернутого носика, ни разметавшихся по плечам черных волос, ни выразительных больших глаз, смотревших на него печально и обреченно. Редко когда Крячко видел в женщине подозреваемую или просто свидетеля, но сейчас был как раз тот самый случай. И Лариса отлично почувствовала настрой собеседника. Он ждал от нее прямого ответа. Уловки здесь не годились. Но…

– Я возвращалась вчера из клуба, – негромко начала она, складывая руки на коленях, как примерная школьница-первоклассница. – Одна. Просто шла домой и была при этом ужасно усталая. И тут появился тот самый черный «Мерседес», о котором я вам говорила. Кто был внутри салона, я не разглядела. Да и не могла из-за…

– Из-за тонированных стекол, – продолжил за нее Крячко. – Я помню. Мы это уже с тобой проходили.

– …ну, и они стали за мной охотиться. То есть пытаться убить…

– Это мы тоже проходили.

Полковник вынул из кармана пачку «Бонда» и небрежно вытряхнул на ладонь одну сигарету. Угощать Ларису он на этот раз не стал. Прикурил и, окинув взглядом комнату, только сейчас обратил внимание на то, в каком беспорядке она находится.

В последнее время квартира практически не использовалась по назначению. Или, откровенно говоря, она не использовалась вообще. В прошлый раз Крячко был здесь больше полугода назад. Зимой. Это случилось, когда из тюрьмы вышел особо опасный рецидивист Гвоздь. К тому, что Гвоздь оказался за решеткой, приложил руку именно Крячко, и зэк, освободившись, посчитал своим долгом в первую очередь свести старые счеты с полковником. Иными словами, Гвоздь объявил на Крячко самую настоящую охоту. Оставаться в собственной квартире для Станислава стало опасно, и он перебрался сюда. Прожил тут всего неделю, пока они с Гуровым не обезвредили преступника. Приводить девушек на конспиративную хату Крячко не мог, а потому семь долгих вечеров он от скуки коротал только с пивом и телевизором.

– Тогда чего ты от меня хочешь, Стас? – Лариса сама протянула руку и вырвала из пальцев Крячко пачку сигарет. – Мне нечего добавить к сказанному. Я не знаю, кто и за что собирается меня убить.

– Кто были те парни, что заявились час назад ко мне на квартиру? – буквально выстрелил вопросом Крячко.

– Я полагаю, те же самые, что находились в «Мерседесе» сегодня ночью, – уклончиво ответила Лариса. – Ну, или их дружки. Из той же компании.

– Это и так понятно. Какое отношение они имеют к тебе?

– Не знаю.

Либо она была слишком упряма, либо и в самом деле говорила откровенно. Однако интуиция подсказывала Крячко, что девушка чего-то недоговаривает.

– Ты видела кого-нибудь из них во время налета? – вновь приступил он к расспросам. – Успела разглядеть того, которого я разоружил, например.

Лариса отрицательно покачала головой.

– Мельком. Да и то… Нет. Я не разглядела. Ты загораживал его спиной, когда я побежала через прихожую в гостиную.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем ты побежала в гостиную?

Полковник смотрел не в глаза девушке, а в переносицу. Такой психологический прием нередко оказывался эффективным на практике. Но Лариса только пожала пле-чами.

– Не знаю. Инстинктивно, наверное… Я испугалась… А куда я еще должна была побежать?

Она зевнула, повертела в руках конфискованный пистолет и положила его рядом, на диван. Всем своим видом девушка стремилась показать, что нудные обсуждения ее утомили, она дико устала и многое бы отдала за то, чтобы просто вздремнуть пару часиков. Лариса была вполне счастлива тем, что в очередной раз удалось избежать гибели. Но Стаса подобный расклад не устраивал.

– Чем ты занимаешься? – задал он новый вопрос, бегло бросив взгляд на наручные часы. – Ты обещала мне рассказать об этом позже, и, как мне кажется, время для этого настало самое подходящее.

– Сейчас практически ничем. – Лариса откинулась на спинку дивана. – В недавнем прошлом работала стюардессой, но меня уволили. Чуть больше трех месяцев назад.

– За что?

– Периодическое злоупотребление алкоголем. Компании это не понравилось. Но мне наплевать. Кое-какие сбережения у меня остались, а потом найду себе другую работу.

– Если останешься в живых, – не очень любезно и с некоторой долей нарочитого нажима бросил Крячко.

– Ты решил меня напугать?

– Нет. Просто хочу, чтобы ты прониклась всей серьезностью ситуации. Никто не покушается на людей просто так. За здорово живешь. И если кто-то желает твоей смерти, значит, на то есть объективные причины…

– Наверное.

– Тебя это не волнует? – Стас почувствовал, что постепенно начинает выходить из себя.

– Волнует, но я ведь ничего не могу изменить. Разве не так?

– Не так! – выпалил он, но тут же поспешно взял себя в руки. – Мы должны опередить убийц. Нанести контрудар, так сказать. Мне это по силам. Но только в том случае, если ты мне поможешь.

– А ты зануда, Стас. – Лариса поморщилась, но Крячко заметил, что она просто играет с ним. Намеренно заводит. Нельзя было поддаваться на провокации. – Почему ты думаешь, что я что-то скрываю?

Ну что на это можно было ответить? На нее не действовали никакие приемы. Она словно закрылась в собственной раковине, и любые усилия Крячко выковырять ее оттуда разбивались в прах. Полковник тяжело вздохнул.

– Враги у тебя есть? – уже без особой надежды, заранее предугадывая ответ, спросил он.

– Нет.

– А вчера в клубе, о котором ты говорила, никаких конфликтов не было?

– Не было. Да я и пробыла-то там совсем недолго. Так, потусовалась немного. Даже пить не стала. Я хочу спать, Стас. Ужасно.

Лариса завалилась на бок и подобрала под себя ноги. Глаза ее действительно смыкались от усталости. Рубашка задралась, и взору Крячко предстал плавный изгиб ее бедра. Он отвел глаза.

– Хорошо. Спи, – оттолкнувшись руками от подлокотников кресла, Стас поднялся на ноги. – А я пока постараюсь сам что-нибудь выяснить.

– Как? – Девушка мгновенно встрепенулась.

Крячко не ответил. Запустив руку в карман шорт, он замер и только сейчас понял, что оставил свой мобильник на зарядке. В спешке он как-то забыл о нем. Обогнув диван, Стас присел на корточки и взял с пола допотопный телефонный аппарат с дисковым набором. Снял трубку и приложил ее к уху. Гудков не было. Крячко несколько раз энергично надавил на рычажки сброса, но ничего не изменилось. В трубке по-прежнему сохранялась гробовая тишина. Крячко скрипнул зубами и с досадой вернул трубку на аппарат. Причина отсутствия связи была ясна. В течение последних шести месяцев он ни разу не вносил абонентской платы за телефон. Вот его и отключили за долги.

– Что-то не так? – Лариса свесилась с подлокотника дивана.

Крячко поднялся на ноги.

– У тебя мобильник есть?

– Нет. Потеряла вчера в клубе.

Он покачал головой.

– Ладно. Оставайся здесь и спи, а я быстренько смотаюсь до управления. Только не высовывайся на улицу. Я понимаю, что ты не доверяешь мне, но лучше быть живой и недоверчивой, чем…

– Не уходи, Стас. – Она села на диван, и ее рука машинально сомкнулась на рукоятке пистолета.

Он отследил взглядом ее движение.

– То есть?

– Откуда мне знать, куда ты направляешься?

– Но я же сказал…

– Я должна тебе верить?

Ни усталости, ни сонливости в глазах у Ларисы уже не было. Она открыто смотрела на мужчину, а когда он сделал шаг по направлению к ней, девушка без колебаний подняла оружие на уровень груди. В живот Крячко уставился черный смертоносный зрачок пистолета. Указательный палец Ларисы уверенно коснулся спускового крючка.

– Да что с тобой происходит? – В этот момент полковник даже пожалел о том, что подобрал девушку в переулке. – Я же хочу помочь тебе. А для этого мне нужно связаться…

Он сделал в ее сторону еще один шаг.

– Стой там, где стоишь, Стас, – прошипела она. – Не заставляй меня стрелять. Мне не хотелось бы убивать тебя.

Глава 8

Гуров еще раз прочел нацарапанные на пачке сигарет каракули Минаева и удостоверился, что все понял правильно. Технолог назначил ему встречу. Тайную встречу, на которой он собирался поведать сыщику что-то важное. Гуров вспомнил лицо Минаева и то, как оно изменилось, когда он узнал, что перед ним сотрудник уголовного розыска. Маячок в сторону видеокамер, а затем и эта записка…

Предполагая, что за ним может вестись наблюдение и за пределами территории завода, Гуров сел в машину, запустил двигатель и покатил в сторону Профсоюзной. У него был в запасе еще час. Проехав два квартала, полковник остановился, взглянул на часы и потянулся в карман за сотовым телефоном. Набрал номер Крячко. Синтезированный женский голос вежливо проинформировал Гурова о том, что вызываемый им абонент находится вне зоны действия сети. Полковник набрал домашний номер напарника и пару минут напряженно вслушивался в длинные заунывные гудки.

– Куда он опять запропастился? – Гуров раздраженно бросил аппарат на соседнее сиденье и сомкнул пальцы на рулевом колесе.

Интуиция подсказывала сыщику, что его предстоящая встреча с Минаевым на остановке маршрутного такси может стать кульминационной в деле, порученном ему генералом Орловым. После общения с Бесшапошниковым, поведение которого вызвало у Гурова некоторые подозрения, он склонен был считать, что с «Местарджем» дело нечисто. Версия о том, что кто-то мог выпускать левую продукцию под фирменной маркой этого завода, как-то сама собой отошла на второй план. Гуров и сам себе не мог объяснить, почему так получилось. Для того чтобы в чем-то обвинять Бесшапошникова, у полковника не было даже косвенных улик, но они могли появиться после предстоящего разговора с Минаевым. Гуров подумал о том, что стоило бы позвонить в управление и попросить кого-нибудь из коллег навести справки о технологе, но потом передумал. Вряд ли Павел являлся такой уж важной персоной в команде Бесшапошникова, чтобы за оставшийся до встречи час можно было выяснить что-то стоящее о нем.

Гуров откинулся на спинку сиденья и смежил веки. В открытые окна врывался легкий ветерок, но даже он не спасал от городской духоты. Температура воздуха в тени достигала сорока градусов. Полковнику казалось, что в столице давно уже не было такого жаркого лета. Впрочем, подобные мысли неизменно рождались в голове каждого из года в год. Просто воспоминания о прошедшем лете как-то сами собой стирались.

Коротая время до встречи с Минаевым, Гуров поймал себя на мысли, что он совсем не думает о Бесшапошникове и «Местардже». Гораздо чаще он возвращался к вопросу о том, куда мог запропаститься Крячко. И каждый раз успокаивал себя мыслью, что скорее всего его бесшабашный напарник, воспользовавшись ситуацией, чудно проводит время с найденной девушкой. Или у него действительно возникли серьезные неприятности?

Гуров и сам не заметил, как за этими размышлениями пролетело минут сорок пять. Полковник встряхнулся и повернул ключ в замке зажигания. Однако, прежде чем тронуться, он для уверенности еще раз набрал каждый из номеров Станислава, убедился, что итог прежний, и спрятал мобильник в карман.

«Пежо» лихо развернулся на проезжей части, и Гуров направил его в обратную сторону, к Черемушкам. Минаев уже ждал его. Он стоял не на остановке, а немного правее, рядом с газетным киоском, прячась под его козырьком от палящих лучей солнца, и нервно курил. Вместо спецодежды на нем были легкие льняные брюки и облегающая майка, позволяющая во всей красе разглядеть мощный рельефный торс. Рыжеватые волосы всклокочены.

Гуров подкатил к обочине и остановил «Пежо» рядом с киоском. Минаев заметил его, кивнул и, щелчком отшвырнув сигарету в сторону, быстро подошел к машине. Полковник гостеприимно распахнул перед ним пассажирскую дверцу. Павел плюхнулся на сиденье и тыльной стороной ладони вытер со лба обильно выступивший пот. Несколько липких капель сорвались с кончиков пальцев и упали Гурову на брюки. Однако Минаев не обратил на это никакого внимания.

– Давайте отъедем куда-нибудь, – посоветовал он. – Кто угодно может выйти с территории и пойти на остановку. А если меня увидят с вами и донесут Бесшапошникову… Мне бы этого не хотелось… А они непременно донесут. У нас все друг на друга доносят. Отвратительный коллектив. Ненавижу его… Ненавижу «Местардж»!

– Если вы его ненавидите, зачем тогда там работаете? – парировал Гуров.

Однако совета Минаева он все же послушался. «Пежо» вновь тронулся с места, но на этот раз покатил не в сторону Профсоюзной, а к Калужской.

– А где мне еще работать? – Перед полковником был совсем другой человек, нежели тот, которого он наблюдал на производстве «Местарджа». Если там Минаев выглядел спокойным и степенным сотрудником, то теперь перед Гуровым был задерганный неврастеник. – Работа не валится на меня, как манна небесная. Любого места, даже такого дерьмового, как в «Местардже», приходится добиваться потом и кровью. У меня, между прочим, два высших образования. Одно из них филологическое. А знаете, где я работал до этого? В банке, курьером. А до этого разгружал муку в оптовке. Для чего, спрашивается, нужно было столько учиться? Вся жизнь дерьмовая, страна дерьмовая, а вы говорите… Вот и приходится…

– Понятно, – весьма равнодушно откликнулся Гуров.

Ему нередко приходилось сталкиваться по жизни с такими типами, которые жаловались на все подряд. Обычно полковник, добиваясь расположения собеседника, старался проникнуться его проблемами, выслушать, где-то что-то даже посоветовать. Но в таких случаях, как с Минаевым, он изменял этому правилу. Не было смысла. Его все равно не услышат. Эти люди, по большому счету, и себя-то не слышали. Их просто несло по инерции. Простенького «понятно» было вполне достаточно.

– Вы о чем-то хотели поговорить со мной? – напомнил Гуров.

– Да, хотел. – Неизвестно зачем Минаев стал озираться по сторонам, словно кто-то мог подслушать его. – Я очень рад, что вы появились сегодня. И что Бесшапошников обратился именно ко мне. Вы и не представляете, какая это удача. Видно, есть провидение, или что там должно быть… Мы остановимся или так и будем ехать до бесконечности?

Гуров пожал плечами. «Пежо» приткнулся к тротуару в метре от цветочного базарчика, где бойкие продавщицы едва успевали спрыскивать тепличные розы из небольших брызгалок. Влага на такой жаре испарялась моментально. Полковник опустил солнцезащитный козырек и развернулся лицом к Минаеву.

– Итак?

– Вас ведь интересует паленая водка? – Павел облизал пересохшие, потрескавшиеся губы. – Та самая, из-за которой по всем регионам люди дохнут, как мухи?

– Да. Вам что-то об этом известно?

– Еще бы! Еще бы мне об этом было неизвестно! Я сам участвовал в разработке некачественной продукции. Нет-нет, – поспешно открестился Минаев, заметив, как при его последних словах посуровело лицо собеседника. – К производству я не имею никакого отношения. Если честно, ее производят даже не здесь. У Бесшапошникова есть для этого отдельный цех, где работают специально нанятые люди. Как правило, бомжи. Гнать паленую водку – много ума не надо. Там есть, конечно, и несколько специалистов, но они только приглядывают за процессом. Да и то вполглаза. А чего там приглядывать, если все отлажено? Ко мне Бесшапошников обратился за консультацией. В самом начале, еще полгода назад. Хотел, чтобы я разработал необходимую технологию. Я не мог отказаться… Поймите меня правильно, Лев Иванович, у меня нет никакого желания вновь возвращаться в курьеры или грузить муку. Мне нужна эта чертова работа, чтобы что-то жрать! А Бесшапошников дает мне работу. Улавливаете ход моих мыслей?

Гуров только кивнул.

– Вот я и пошел у него на поводу. К тому же… Я не думал, что он это серьезно. Я думал, что это так… Ну, в качестве бреда, что ли. Или эксперимента какого. А потом узнал об этих отравлениях и… Меня прямо совесть загрызла. Поверите ли, спать не могу ночами. Словно это я сам, своими собственными руками отравил людей. А упырю этому хоть бы что! Знай себе, капусту по-легкому рубит. Красота! То есть для него, конечно, красота, а людям… Я хочу сказать…

– Где находится этот цех? – Гуров не отрывал взгляда от бледного лица Минаева.

Тот снова смахнул пот и вытер руку о майку. Похоже, что исповедь далась технологу нелегко. Гуров и впрямь готов был поверить, что парень не спал ночами и мучился угрызениями совести.

– У вас есть сигаретка? – спросил он.

Гуров протянул ему раскрытую пачку. Минаев закурил. При этом он так жадно затягивался, будто был лишен доступа к никотину как минимум месяц. Сделав несколько глубоких затяжек, он вновь осмотрелся по сторонам и вдруг так резко подался в сторону Гурова, что едва не столкнулся с ним лбами. Полковник даже немного отпрянул.

– Это почти на самой окраине. Битцевский парк знаете где?

– Знаю.

– Вот от него километра четыре, если ехать со стороны центра. Там слева начинается поселок, а дорога направо ведет к заброшенным очистительным сооружениям. Если двигаться вдоль них, то, не доезжая до пустыря, будет такой… как бы это сказать? Бункер, что ли? Ну, полуподвальное помещение такое… Бесшапошников арендовал его за копейки, свез туда кое-какое оборудование, бомжей нагнал, как я сказал, и теперь что-то вроде цеха получилось. Вот там-то они этот суррогат и гонят…

Информация была убойной. При таком детальном описании местности найти подпольный цех «Местарджа» не представляло сложности. И если Минаев говорил правду, в чем полковник практически не сомневался, то, когда они этот цех накроют, отвертеться Бесшапошникову будет очень и очень трудно. Однако сначала, как полагал Гуров, ему необходимо съездить туда самому и проверить все на месте. Пообщаться с людьми, заручиться свидетельскими показаниями… Из самого Минаева, кстати, свидетель тоже получится отменный. Если, конечно, он повторит все только что сказанное под присягой.

– А откуда вы знаете, если сами там никогда не бывали и к производству не имеете никакого отношения? – Гуров решил слегка поднажать на молодого человека.

– Я не имею, клянусь вам! – чуть ли не закричал Минаев, а лицо его при этом покрылось еще более мертвенной бледностью. – А знаю потому, что один из работающих там специалистов, из тех, что за бомжами приглядывает, – мой старый приятель. Гена Широков. Мы вместе учились в университете. Он-то, кстати, в свое время и порекомендовал меня Бесшапошникову как хорошего специалиста… А специалист я действительно хороший. Впрочем, к делу это не имеет никакого отношения… Я как по телевизору про все эти отравления услышал, так сразу к Генке. А он и скрывать ничего не стал. Да, мол, гоним, говорит, по твоей технологии, как ты Александру Ивановичу и изложил. Меня чуть кондратий не хватил. Представляете? Дескать, получается, что я же еще и виноват во всем остался… Только Генка просил меня языком особо не трепать, потому как… Потому как дело такое. Да я и сам это понял. И не трепал, естественно. До сегодняшнего дня. А тут вы! Я же говорю, провидение какое-то! Да и не мог я больше ночами без сна ворочаться. Загрыз бы сам себя.

– Хорошо, я понял. – Полковник машинально отметил взглядом, как одна из продавщиц, маленькая и полненькая, как колобок, женщина, активно уговаривает прохожего приобрести у нее цветы. – Вы сможете подтвердить все это под присягой, Павел?

Глаза Минаева округлились то ли от страха, то ли от искреннего изумления. Он закашлялся, поперхнувшись табачным дымом, а сигарета едва не вывалилась у него из пальцев. Теперь технолог смотрел на Гурова с таким видом, словно перед ним сидел потенциальный пациент психиатрической клиники.

– Вы с ума сошли? Да? – с трудом выдавил он. – Мне что, по-вашему, жить надоело? Да за такие слова не только работы лишиться можно. Вы видели нашего начальника службы безопасности?

– Нет, – честно признался Гуров.

– Ваше счастье, – грустно произнес Минаев и невольно потупил взгляд. – Ужасный человек. Если бы я не боялся его или тех ребят, что на него работают, я бы не стал вам назначать этой встречи. Я рассказал бы вам все прямо там, в цехах. А вы говорите о какой-то присяге!.. Елисеев сожрет меня живьем. И это в лучшем случае.

– Елисеев – это начальник СБ? – уточнил сыщик.

– Он самый.

– И он, значит, в курсе того, что происходит в том подпольном цехе рядом с Битцевским парком?

– Естественно. – Минаев говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. – Елисеев фактически правая рука Бесшапошникова и его самое доверенное лицо. Куда более доверенное, чем все эти напыщенные петухи из совета директоров. Они только мнят себя пупами земли и наивно полагают, что могут каким-то образом влиять на политику «Местарджа». Черта с два! Они – просто идиоты. Бесшапошников крутит ими, как хочет. Это известно каждому сотруднику. От начальников цехов до водителя. Другое дело – Елисеев! Было бы по меньшей мере странно, если бы он не знал о левой продукции.

Все больше и больше распаляясь, Минаев теперь буквально обливался потом. Рыжие волосы прилипли к голове не только на висках, но и на макушке.

– Короче, нет, Лев Иванович, – категорично заявил он, смяв в пальцах окурок и небрежно швырнув его через раскрытое окно на тротуар. – Вы уж не обижайтесь, но никаких показаний в суде я давать не буду. У меня есть мечта. Я хочу жениться, обзавестись детишками. Как минимум четырьмя. Сам-то я рос один, и такая задумка зародилась у меня уже лет в десять. – Минаев позволил себе улыбнуться, но уже через секунду лицо его приобрело прежнее выражение. – Не хотелось бы сменить все эти мечты на деревянный бушлат. Я имею в виду гроб… Понимаете? Так что все, что я сейчас сказал вам, это как бы не для протокола. Фактически я вас не видел, вы меня не видели.