Текст книги "Бросок кобры"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Так живой! Глаза и яйца – все на месте. А могло быть все отдельно.

– Да-да, – ответил Усов и начал быстро одеваться. – Мне необходимо появиться на даче. Я быстро, туда и обратно. Прошу, Артем, не пей много, нам следует все обсудить.

– Обсуждай, только учти, я без прикрытия к этим парням больше не поеду. И встреча только днем и только на людях.

– Хорошо, хорошо, я тебя понимаю. – Усов зашел в ванную, начал бриться.

* * *

Гуров, назвавшись сотрудником МУРа, осматривал офис Сабирина. Серьезного расследования по факту происшедшей стрельбы проводить не собирались, но все формальности необходимо было соблюсти, иначе у хозяев могли возникнуть ненужные предположения.

Вчера следователь и оперативники районного управления уже проводили осмотр и допросили нескольких сотрудников конторы. Легенда, которую сочинил Сабирин, была чудовищна по своей неправдоподобности, но так как ее подтверждали несколько человек, то можно было, прикинувшись недоумком, особо не копаться в мелочах и не хвататься за концы, которые не сходились друг с другом.

Звучала легенда следующим образом. Примерно в тринадцать часов в кабинет директора явился человек, назвавший себя представителем северного охотхозяйства, и предложил крупную партию песца. Сабирин ответил, что, не видя образца, не станет вести даже предварительные переговоры. Незнакомец выхватил пистолет и приказал открыть сейф. Сабирин нажал кнопку скрытой сигнализации и направился к сейфу, в этот момент ворвалась охрана, началась схватка, бандиту удалось выпрыгнуть в не защищенное решеткой окно, расположенное в коридоре. Охрана собиралась начать преследование, но со двора раздались выстрелы, один из охранников был ранен в плечо, преступник успел сесть в свои «Жигули» и скрыться. Его сообщник убежал в другую сторону, видимо, у него там находилась машина. Под окнами находился «БМВ» хозяина, но переднее колесо оказалось прострелено, организовать преследование не удалось.

Гуров выслушал весь этот бред молча, никого допрашивать не стал, попросил чашку чаю и остался в кабинете наедине с хозяином.

– Вы хотите, чтобы я вашему рассказу поверил? – спросил Гуров равнодушно, жестом отказываясь от предложенного хозяином коньяка.

– Не понимаю, почему МУР заинтересовался подобным происшествием. – Хозяин снял очки и начал тщательно протирать стекла кусочком замши. – В Москве ежедневно стреляют и более метко. Вчера господа из района уже всех подробно допрашивали.

Гуров, не скрывая своей заинтересованности, внимательно разглядывал хозяина офиса.

– Кто из авторитетов «курирует» ваше торговое заведение?

– Не понял. – Сабирин надел очки. – Я не поддерживаю связей с преступниками.

– Ваш район контролирует мой старый знакомый Аким Леонтьев по кличке Лёнчик. – Гуров скупо улыбнулся. – Вы собираетесь ему жаловаться? Ведь непорядок: деньги человек берет, а охрану не обеспечивает.

– Не понимаю, – упрямо повторил хозяин.

– Какие требования выдвигал ваш «грабитель»?

– Требовал открыть сейф.

– Вы не новичок в сегодняшнем бизнесе, понимаете, что происшедшее лишь пролог, последуют глава первая… вторая…

– Не мотайте мне душу! – сорвался Сабирин. – Вам не защитить меня от мафии, я разберусь сам.

– Наконец-то вы сказали правду. – Гуров поставил чашку на стол. – А чай у вас дерьмовый. Члена мафии нельзя защитить от мафии, как невозможно человека защитить от себя самого. С вас требовали оплатить долг, позавчера вы отказались, сегодня готовы платить. Вы уверены, что вам не нужна наша помощь?

– Чего вы добиваетесь? – Сабирин платком вытер лицо, чуть было не уронил очки.

– Место и время. Когда и где вы будете передавать деньги. Мне нужен человек, который начал против вас эту кампанию.

Сабирин завороженно смотрел в красивое лицо собеседника, в его голубые, с легкой холодноватой смешинкой глаза – понимал, что имеет дело не с рядовым сотрудником МУРа. Этот человек может, безусловно, много, но ни один человек не способен поломать сложившуюся систему. Допустим, он может нейтрализовать Лёнчика и даже захватит шантажиста, но тогда вскроется весь криминальный бизнес, он, Сергей Львович Сабирин, потеряет все, а не два миллиона долларов. Этот полковник, Сабирин забыл его фамилию, страшнее сегодняшних противников, от него не откупишься.

Гуров разгадал ход мыслей Сабирина, понял, что ничего не добьется, но, не привыкший отступать, сказал:

– Вы неверно оцениваете мою скромную персону. Ваша деятельность в целом меня не интересует. Вами будут заниматься налоговая инспекция и Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Происшедшее позавчера никак не повлияет на ваши отношения с вышеупомянутыми организациями. Меня интересует лишь один человек, который интересует и вас. Вам он не по зубам. Если вы поможете до него добраться, я даю вам слово не заниматься вашими торговыми махинациями.

– Слово? – Сабирину было не смешно, но он улыбнулся.

– Вы молоды и меня не знаете. Найдите среди знакомых авторитетов человека постарше и скажите ему, что полковник Гуров дал слово. Убежден, вам подтвердят, что слово полковника Гурова стоит того, чтобы на него опереться. Много я вам не обещаю, но жизнь сохраню. – Гуров поднялся, поставил стул к стене, одернул пиджак, усмехнулся: – Место и время передачи денег. – Он развернул настольный календарь Сабирина, написал свой телефон и вышел из кабинета.

* * *

Уборщицы уже успели потрудиться, Усов нашел особняк в относительном порядке. На второй этаж, в спальные комнаты, он не поднялся, прошел на кухню, где завтракали один из личных охранников министра, законченный алкаш, которого не выгоняли потому, что ранее он служил в личной охране Президента и пить начал именно там, и помощник министра Виктор, с которым Усов разговаривал накануне.

Бывший полковник присутствие личного охранника игнорировал, с Виктором уважительно поздоровался за руку, спросил:

– Ну как? Обошлось?

– Бог миловал, Павел Петрович. – Виктор, интеллигентный, умный юноша, старался не смотреть на опохмеляющегося охранника, взял Усова под руку, вывел на закрытую веранду. – Около одиннадцати приехали трое из Управления охраны, держались вежливо, но жестко, молодняк разогнали, спрашивали вас. Один остался в вашем доме и ждет.

– Ты документы проверил? – спросил Усов.

– Проверил, хотя у них все написано на лицах. – Виктор брезгливо поморщился, кивнул в сторону кухни: – И этот приехавших знает.

– Кто сейчас в доме?

– Колюшка уже позавтракал, в своей комнате, наверняка занимается. Юлия еще не появлялась. Не скажу точно, не мое дело, но, по-моему, у нее кто-то ночевал и еще не уехал.

У министра было двое детей, отличный скромный сын-подросток и распутная дочь.

– Ладно, я пошел к себе, узнаю, кто там прибыл по мою душу. Ты меня обожди.

Усов не курил, потому, войдя в свой домик, почувствовал запах табака. В кресле у окна сидел мужчина, курил и читал газету. Он, безусловно, слышал, как хлопнула входная дверь, но отложил газету и поднялся, лишь когда Усов вошел в комнату. Он был чуть выше и моложе хозяина, держался уверенно, но почтительно.

– Здравствуйте, Павел Петрович. Извините, переночевал без разрешения. – Он пожал Усову руку, протянул удостоверение.

– Здравствуйте, – Усов посмотрел документ внимательно, – Олег Артемьевич. Слушаю вас, чему обязан?

– Как здоровье Дурова?

– Спасибо, удовлетворительно, – ответил Усов, пытаясь не показать, насколько удивлен столь неожиданным вопросом.

– Он в больнице?

– Нет, отдыхает за городом, господин майор.

– Значит, не ранен, только порезался. Давайте присядем, надо поговорить. – Майор сел за стол, подождал, пока сядет хозяин, и продолжал: – Я с крайне деликатной миссией, господин полковник. Нам известно о вас многое, практически все. Вас не раздражает, если я буду к вам обращаться по званию?

– Отнюдь, господин майор.

«Неужели Управление охраны Президента связано с меховщиком?» – подумал Усов и тут же получил ответ:

– Нет, господин полковник, мы не поддерживаем контактов с криминальным миром, но порой вмешиваемся в его жизнь. Я постараюсь быть краток. Учитывая ваше прошлое и настоящее, не сомневаюсь в вашей скромности. Исключения не составляют ни Артем Дуров, ни Лев Иванович Гуров, если вы с ним встретитесь.

Усов побледнел, напрягся, заставил себя промолчать.

– Мы могущественная организация, в которой я занимаю скромное положение. Однако мне доверили провести с вами переговоры, и вы, убежден, сделаете правильные выводы. – Майор смотрел многозначительно.

Усов молчал. При выяснении отношений человек, который вынужден говорить, всегда находится в худшей позиции, чем слушающий.

– Мы обратили на вас внимание с того момента, как вы уволились и поступили сюда на службу. Полковник-розыскник, бывший начальник отдела главка, мог рассчитывать на место получше, ваш выбор настораживал. Согласны?

– Ничуть. – Усов пожал плечами. Его раздражал молодой майор, который хотя и говорил уважительно, но с некоторой ноткой снисходительности. – Я устал, тысяча долларов и жизнь на природе меня устраивают.

– Зачем же тогда вы распорядились ликвидировать Знаменского, который мирно закончил переговоры с Борисом Петровичем Гаем? К чему начали восстанавливать свои связи среди сотрудников милиции, причем людей далеко не лучших, а либо уволенных, либо изрядно скомпрометированных? Зачем, в конце концов, вам понадобился выброшенный за борт Артем Дуров? И последнее, почему вы взялись получить деньги с Сабирина? Последнее было совсем неразумно.

Усов большим умом не отличался, но оперативник был опытный, обладал прекрасной памятью. «Инженер» Самойлов именно в этом доме обратился к бывшему полковнику с необычной просьбой получить долг. Тогда объяснения заикающегося дельца, мол, он не имеет среди сильных мира сего приятелей, а Павел Петрович Усов в недавнем прошлом полковник, возможно, у него остались связи… Конечно, было в этом обращении нечто настораживающее, но Усову так был нужен подобный заказ, что он не стал вникать в тонкости и направил просителя к Гаю, который выполнить подобный заказ не мог, но являлся отличной «крышей» для людей способных.

Полковник просчитал ситуацию достаточно быстро: заикающийся картавый заказчик являлся обыкновенной подставой. Люди, интересующиеся Усовым, хотели взглянуть, клюнет он на такую приманку или пройдет стороной.

– Вы знали, что представляет собой Сабирин? – спросил Усов, еще больше раздражаясь на самоуверенного майора. – Конечно, знали, решили, так сказать, попробовать меня на Тартаковского.

– Чего? – не понял майор. – Какую фамилию вы назвали?

– Вы Бабеля, видно, не читали, вам не понять. А если бы я пошел сам и меня убили?

– Мы вас достаточно изучили, вы не боевик. Ну а если бы рискнули, значит, мы в вас ошиблись.

– Вот так просто? – возмутился Усов.

– Только без мелодрам и дешевой фальши! – Голос майора стал жестким, потерял доверительные нотки. – Вы послали Артема Дурова, не особенно заботясь о его здоровье.

– Значит, это вы помогли Артему бежать?

– А ему помогли, он работал без прикрытия?

Усов не поверил в искренность майора, решил сменить тему:

– Хорошо, произошло то, что произошло. Объясните цель вашего визита. Каковы ваши предложения?

– Требования, – бесцеремонно поправил майор. – Вы изобрели велосипед, известно, что несколько опоздали. Неужели вы думали, что в наше время, когда неплатежи распространены более, чем насморк, никто не занимается данной проблемой? Но изобретатель, даже если он опоздал на столетие, остается человеком талантливым. Наше руководство решило, что вы нам подходите. У нас имеются отличные исполнители, снайперы, мастера рукопашного боя, иные профессионалы данного профиля, у нас сильный мозговой центр, стратеги высшего уровня, нам не хватает людей среднего звена. Вы человек, знающий оперативную и агентурную работу, то, что нам нужно.

«Опять начальники, опять зависимость от великих стратегов, в сущности, людей бездарных, страдающих манией величия», – думал Усов. Он чуть было не отказался, но вовремя сообразил, что его немедля уберут из данного гнездышка, получить деньги с меховщика не дадут, оставят с голой жопой на пенсии. Если он начнет дергаться, попросту ликвидируют.

– Как с долгом Сабирина?

– Это ваши проблемы, решайте вопрос собственными силами. В дальнейшем ваше место в организации определят четко.

Усов решил показать зубы, знал: в политике, в любом человеческом сообществе, как на рынке, хочешь получить свою цену, запрашивай больше. Иначе купят за копейки, еще и дураком обзовут.

– Разговор вы провели интересный, я его выслушал. Теперь я хотел бы встретиться не с распространителем рекламных проспектов, а с кем-то из директоров.

– Я имею полномочия…

– Это знаете вы, – перебил Усов. – Я знаю лишь то, что разговариваю с достаточно осведомленным майором службы безопасности.

– Управления охраны…

– В тонкостях не разбираюсь. Мне необходимы конкретные предложения и серьезные гарантии.

– Выдвижение кандидатом в депутаты Думы?

– Шутите? Я же находился под следствием, сидел в камере…

– А кто не сидел? – Майор рассмеялся. – Мы включим вас в список кандидатов от нашей партии. Юрист, профессионал, пострадал от нынешней власти, значит, человек принципиальный. Депутат – человек неприкосновенный, никакой Гуров вам будет не страшен, даже смешон.

Майор знал, куда ударить, но Усов, хотя и почувствовал, что удар достиг цели, покачнулся, но на ногах устоял, ответил твердо:

– Я человек служивый, хочу разговаривать с хозяином. Вы говорите – партия, я даже не знаю, какая партия.

– Как выражаются политики, переговоры прошли конструктивно. Решайте ваши насущные проблемы. Если вас включат в список кандидатов, вам придется отсюда уехать, ваше место займет Артем Дуров. И последнее, необходимо решить вопрос с семьей.

– Это невозможно!

– Нет ничего невозможного. С вашей женой и сыном поговорят на должном уровне, объяснят, что вы были оклеветаны, материалы против вас сфальсифицированы. Решайте свои вопросы, в дальнейшем вам помогут.

* * *

Итак, Усов сидел в кресле, смотрел на осеннюю листву деревьев, не умея определить, какого цвета листва, и поглядывал на лежавшего на кровати напарника, гадая, спит он или прикидывается. После разговора с майором, когда выяснилось, кто помог парню во время побега, Павел Петрович на Артема не сердился, понимая, что парень говорит правду, а объяснить толком не может, сам не знает, что же произошло. Я бы тоже помалкивал, признался себе Усов, ведь все непонятное подозрительно. Могут подумать, продался меховщику либо сговорился с ментами. Хотя последние так не работают. Если только Гуров, так он хотя и авантюрист, но не мальчик, не полез бы прикрывать неизвестно кого от неведомо кого. А разобраться у Гурова времени не было. Зациклился я на этом человеке. Кто он, собственно, такой? Упертый, хоть и талантливый, а мудак, пытается гору в одиночку свернуть. Вот коли стану депутатом…

Его рассуждения прервал Дуров, который резко поднялся, сел, не глядя подхватил бутылку, стоявшую на полу у изголовья:

– Приветствую, командир. – Он приложил горлышко к губам, передумал, подошел к столу, налил в стакан. – Осуждаешь?

– К чему? Ты мужик умный, край знаешь.

Артем налил в стакан, выпил, зажевал куском осклизлой ветчины.

– Что нового придумал? – спросил он вызывающе.

– Думать будем вместе, – спокойно ответил Усов, глядя на полуголого, в кровяных бинтах Дурова. – Ты мне скажи, человек, который тебя прикрывал со двора, стрелял здорово?

– Какой человек? – Дуров плеснул в стакан.

– Какой – не скажу, – усмехнулся Усов. – А что он был и стрелял, знаю.

– Что же, молодец, – рассудительно произнес Дуров, пить не стал, начал одеваться. – Что еще узнал? А стрелял неизвестный у меня за спиной, так что ответить не могу. Но, судя по тому, как замолк пистолет с глушителем и осел «БМВ», человек стрелял подходяще.

– Профессионал. – Усов взглянул на часы. – Нормальные люди в такой день и час отдыхают, но бандиты могут и работать. – Он подвинул телефон, набрал номер.

– Слушаю, – ответил знакомый баритон.

– Сергей Львович, в вашем возрасте в такое время следует резвиться в бассейне с девушками. В крайнем случае, играть по маленькой в казино. А вы, извините, словно райкомовская «шестерка», на службе.

– А что это вы не из автомата звоните, с обычного телефона? – ответил вопросом Сабирин, который вторые сутки ждал звонка, а сейчас растерялся. – А если я ребят подошлю?

– С деньгами? – осведомился Усов. – Успели собрать? Поздравляю. Только по вашей вине накладочка произошла. Теперь с вас не два сто, а вместе с процентами, то бишь значительно больше.

– Деньги получишь, только не наглей. Я ошибся, готов платить. Два с половиной, позвони в понедельник.

– Допустим, но учти, никаких номеров. У меня в заложниках твоя жизнь. Если что, я на деньги наплюю, и ты умрешь.

– Не пугай. Ты же тоже не всю жизнь в норе будешь отсиживаться. Где, когда?

– Я давно не был в Большом театре. Уточним позже, во вторник или в среду у Большого, между четвертой и пятой колоннами. Днем.

– Между четвертой и пятой, с какой стороны считать?

– Тебя в Москву в мешке привезли? У Большого театра восемь колонн. – Усов положил трубку.

– Круто ты с ним. Круто. – Дуров выпил. – А кто пойдет?

– Человек, которому ты доверишь получить два с половиной миллиона долларов, – ответил Усов.

Артем допил бутылку, перевернул ее, вздохнул и сказал:

– Придется с выпивкой завязывать, иначе такую сумму до машины не донесу.

Глава 7

Уже совсем стемнело, и в кабинете сыщиков горел свет. Гуров и Крячко сидели на своих местах, листали розыскные дела по заказным убийствам, на отдельных листах делали только им понятные выписки.

– Встречаются исключения, но в большинстве случаев уровень киллеров низкий, работают по шаблону, без фантазии, – рассуждал Крячко. – Охранники дерьмовые, больше всего потрясает, что создается впечатление: либо они не верят в возможность покушения на их хозяев, либо им наплевать на собственные жизни.

– И то, и другое, и третье, – философски ответил Гуров. – Хорошо получаешь, ездишь на отличной машине, первые дни настороже, потом к хозяину привыкаешь. Человек и человек и никому не нужен, а меня держишь для форса, престиж поднимаешь. Убежден, банкиры, вообще люди, ворочающие деньгами, должны соотносить свою деятельность с возможной опасностью. Каждый человек знает, когда и кому наступил на ногу.

Зазвонил телефон. Гуров удивленно посмотрел на часы, снял трубку:

– Слушаю вас внимательно.

– Лев Иванович? – спросил приятный баритон. Гуров сразу узнал голос, но виду не подал.

– Да. Я слушаю. – Он погрозил Крячко, мол, молчи.

– Здравствуйте, Лев Иванович, с вами говорит человек, в чьем офисе вы недавно были и записали свой телефон на календаре.

– Здравствуйте, Сергей Львович, – ответил Гуров. – Наш телефон прослушать трудно, но возможно. А говорить следует свободно, опуская детали.

– Я понимаю… Не уверен, правильно ли я делаю…

– Правильно, Сергей Львович. Если захотелось позвонить, надо звонить и договариваться о встрече. Поварскую, бывшая Воровского, знаете?

– Безусловно.

– Через сколько времени вы можете подъехать к зданию Верховного суда?

– Минут через сорок.

– Прекрасно. Через сорок пять минут притормозите напротив Верховного суда, я сяду к вам в машину.

Около девяти вечера Гуров вышел из «Мерседеса» Крячко, сел в «БМВ» Сабирина.

– Здравствуйте, – сказал Гуров, кивнул сидевшим на заднем сиденье двум охранникам. – Перейдите в мою машину.

«БМВ» и «Мерседес», за рулем которого находился Крячко, свернули в переулок, соединяющий Поварскую с Новым Арбатом, и остановились.

Гуров приспустил окно, закурил и сказал:

– Итак, Сергей Львович, вам позвонили, сообщили, что ваш долг возрос, намекнули, что убьют, и предложили привезти деньги в установленное место.

– Какие деньги? – вяло возразил Сабирин. – Я ничего не говорил о деньгах.

– Они пришлют за деньгами, конечно, того же парня, который ушел от вас через окно, – Гуров сделал паузу, давая возможность собеседнику ответить, но тот молчал. – Вы решили сделать официальное заявление о вымогательстве?

– Конечно, нет, – быстро сказал Сабирин. – Я напрасно позвонил вам. Представитель официальной власти обязан действовать только согласно закону. – Он взглянул на Гурова испытующе.

– Если вы решаете, стоит ли предложить мне взятку, то напрасно. Последние двадцать четыре года я взяток не беру, а раньше мне не предлагали.

– Я знаю, меня предупредили. И зачем я с вами встретился, не пойму!

– Согласен, положение ваше, скажем прямо, незавидное. Если вы к нам обращаетесь официально, мы связного и деньги захватим, начнется официальное следствие. Сумма, как я понимаю, большая, через бухгалтерию не проведена, так называемый «черный нал».

– Так зачем мне все это надо?

– Действительно. Вы давали расписки?

– Да, но их к оплате не предъявят.

– Допустим, вы долг отрицаете, обвиняете людей в вымогательстве, желая помочь органам изобличить преступника, передаете в условленном месте «куклу»?

– Меня убьют.

– Какая сумма? Перестаньте изображать девственницу, мне надо знать, о какой сумме идет речь. Тогда я могу решить, будут вас убивать или подождут.

– Два с половиной миллиона, – прошептал Сабирин.

– Солидные деньги, однако могли бы заплатить, не поднимать волну, – сказал Гуров.

Он нарушал один из главных принципов агентуриста: отталкивал человека, который шел на вербовку. Но уж слишком несимпатичен был этот человек. Гуров понимал, что под внешностью рафинированного интеллигента скрывается жестокий, совершенно беспринципный тип. Он хотел вывезти Дурова в застенок, пытать – жечь и резать, добиваясь необходимых сведений. Теперь, когда сила на стороне противника, он ищет поддержки у властей. Кроме личной антипатии, была и более серьезная причина, которая восстанавливала сыщика против Сабирина. Гуров не находил выхода из создавшегося положения, ниточка, за которую он ухватился, не вела к инициатору, организатору кампании против Сабирина. Получать деньги явится безусловно Артем Дуров, фигура и без того розыску известная. Захватить бывшего опера – дело несложной техники. Что дальше?

Если будут переданы настоящие доллары, то Дурова арестуют, все дело передадут в прокуратуру и Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Дуров своего хозяина не назовет, придумает легенду об анонимном звонке или другую ерунду, над которой можно сколько угодно смеяться, но доказать ничего нельзя.

Допустим, Сабирин деньги не отдаст, сунет «куклу». Все то же самое, только и арестовывать Дурова оснований меньше. Получается, денег не задерживать, взять под наблюдение, ждать, пока не проявится Павел Усов либо другая акула? Сколько же нужно людей и кто их даст?

Затянувшееся молчание нарушил Сабирин:

– Господин полковник, вы обещали сохранить мою жизнь.

– К сожалению, обещал. – Гуров закурил новую сигарету. – Сделаем следующим образом. Вы подтвердите свое согласие вернуть деньги, но в настоящее время у вас необходимой суммы в наличии не имеется.

– Действительно, не имеется. Да, забыл вам сказать, господин полковник, сегодня позвонили не как обычно из автомата, а с городского номера.

– Что? Вы номер записали?

– Конечно. – Сабирин достал из кармана бумажку. – Вот, пожалуйста. Мне удалось установить, что номер принадлежит пансионату, расположенному за городом. Так что ничего это не дает. Мало ли кто может звонить из пансионата?

Гуров смотрел на листок с номером телефона и улыбался.

– Рано или поздно все совершают ошибки, необходимо их только найти. – Он запомнил номер, но бумажку аккуратно сложил, убрал в карман.

– Не понимаю, – недоуменно произнес бизнесмен.

– Дурак, потому и не понимаешь. А вот тот, другой, очень даже не глуп, однако ошибочку совершил. Видно, у него произошло нечто, очень его обрадовавшее. Значит, прямо сейчас вы со своими парнями едете в этот пансионат. Ночуете.

– Так тот человек, если и жил, так уже съехал. И зарегистрирован был под вымышленной фамилией. Вы наивны, господин полковник.

Гуров взглянул так, что бизнесмен замолчал.

– Повторяю. Вы едете в пансионат, регистрируетесь под своей фамилией, ночуете. Вы объясняете администратору, что ищете старого знакомого, фамилию которого забыли, зовут Игорь, может, иначе, много воды утекло с тех пор. Был ваш знакомый с приятелем, и описываете человека, который был в вашем офисе и столь удачно выпрыгнул в окно. Рука у него забинтована, а может, и голова. Ясно? Платите администратору деньги и выясняете приметы съехавших сегодня гостей.

– Администратору уже заплатили, он назовет мне приметы Алена Делона.

– Завтра вы поднимаетесь в пять утра и встречаете горничную по этажу, расспрашиваете ее о съехавших жильцах, – монотонно продолжал Гуров. – После этого вы возвращаетесь в свой офис и ждете условленного звонка. Повторяю, вам необходимо время для сбора наличных денег. Второе: вы согласны лично передать все деньги в руки руководителя, чью фамилию вы не знаете, но его приметы вам известны досконально. Упорно стойте на своем: вы согласны передать деньги только в руки человека, который вам звонил. Никаких посредников. Они не могут гарантировать вашу безопасность в дальнейшем. Хотите получить деньги? Пожалуйста, но только из рук в руки, вы знаете меня, я – вас, мы выступаем на равных. Ваши условия вполне разумны, возразить на них нечего. Либо они получают деньги, либо отказываются от своих претензий.

– Неужели вы думаете, что мне удастся столь примитивным способом установить приметы лидера?

Гуров на вопрос не ответил, открыл дверцу машины.

– Звоните мне завтра в десять утра из автомата. Ваш номер могут поставить на прослушивание.

Гуров сел в «Мерседес» Крячко, охранники вернулись в «БМВ» хозяина, и машины разъехались.

* * *

Усов был нормальный человек и не любил признаваться в своих ошибках. Но двадцать с лишним лет службы в розыске научили его при необходимости наступать на собственное самолюбие. Глядя на повеселевшего Дурова, вспоминал свой разговор с Сабириным, главное, этот чертов аппарат, с которого полковник звонил, он понял, что допустил ошибку.

– Собираемся и сей минут уезжаем, – сказал он, поднимаясь и доставая чемодан. – Сейчас на каждом аппарате имеется определитель номера абонента. А я, старый мудак, распустил хвост!

Дурову долго объяснять не требовалось. Он взглянул на телефон, прищурился, казалось, мгновенно протрезвел, начал быстро собирать вещи.

Усов использовал грим, который даже при близком общении с ним невозможно было заметить. На нем был отличный седой парик, седые усики и заурядные очки, делающие его внешность вроде бы и непримечательной, но запоминающейся. Любой человек, видевший Усова, на вопрос о его внешности не задумываясь ответит: седой, с усиками и в очках.

Прощаясь с администратором, Усов умышленно задержался у стойки, направляясь к выходу, слегка хромал. Он отвез Дурова к его дому, пересел в частную «Волгу», хозяин которой подрабатывал на бензин, и отправился в резиденцию.

Понедельник он провел как обычно: проверял ограждение, кормил собак, Сабирину не звонил, прекрасно зная, что ничто не изматывает нервы больше, чем ожидание. Во вторник утром вернулись министр с супругой, которую звали красивым русским именем – Мария, но она желала, чтобы ее величали Марианна. Впрочем, в доме ее капризу никто не следовал, так, супруг-министр звал жену Машей, сын уважительно называл матушкой или просто мамой, дочь старалась с матерью не встречаться, а при необходимости обращалась к ней просто на «ты», безлично. Обслуга звала хозяйку хозяйкой. Усов обходил ее стороной и не называл никак, а уж в безвыходном случае величал Мадам.

Степан Митрофанович, так звали министра, ловко изображал из себя подкаблучника, всегда и во всем с женой соглашался, но поступал по-своему, и все окружающие это знали.

Итак, во вторник утром супруги прибыли. Усов, как обычно, распахнул ворота, затем тщательно их запер, направился к парадному крыльцу. Мадам уже исчезла в своих покоях, слуги унесли чемоданы, министр, довольно улыбаясь, оглядывал свои владения, пожал подошедшему Усову руку и неожиданно сказал:

– Павел Петрович, я слышал, в вашей жизни намечаются серьезные перемены. Я рад за вас. Вечером соберутся гости, узкий круг, только свои, прошу и вас.

– Благодарю, Степан Митрофанович, давайте не опережать события. Я встречу гостей, как обычно, люди не любят резких перемен.

– Считаете? – Министр взглянул задумчиво, хотел что-то сказать, промолчал и ушел в дом.

Вечером, распахнув дверцу подкатившего к парадному входу шикарного «Мерседеса», Усов увидел незнакомого мужчину лет пятидесяти. К нему быстро подскочил майор Сухов, отстранил Усова, что-то ему шепнул и заторопился следом за вновь прибывшим. Гостя встречали министр с супругой, судя по их улыбкам и поклонам, гость был лицом очень важным.

Чуть позже все собрались в столовой и вскоре расселись за столом. Усов, как обычно, прогуливался по веранде, отметив, что сегодня необычно тихо, голоса звучали приглушенно, солидно. Вскоре к полковнику присоединился майор, сказал:

– Будешь обходить ограду, собак с поводка не спускай, в парке люди.

– Хорошо, только зачем тогда брать собак? Я ваших людей не знаю, собаки поднимут лай, – ответил Усов. – Может, мы с тобой вдвоем прогуляемся?

– Можно, – согласился майор, был он сегодня какой-то вялый, пришибленный. – Ты когда решишь вопрос с этим деятелем? Он собирается платить или резину тянет?

Усов такому вопросу удивился, вида не подал, но и не ответил, спросил:

– Кого это ты привез, что хозяин встречать вышел?

– Не узнал? – Майор попытался рассмеяться, но лишь натужно хмыкнул. – Мой главный шеф, он все решает. Сам только подписывает. Ты, кстати, почему сегодня за стол не сел, вроде решено было, что ты среди гостей?

– Высовываться не люблю.

– Ну-ну, может, и хорошо. Ты не ответил, Сабирин платить собирается?

– Ты же сказал, это дело мое.

– Все течет, все изменяется, – философски ответил майор. – Мне за тебя шею намылили, начальство в детали вникать не любит. Ты решай вопрос с получением долга и возвращайся в семью.

Павел Петрович Усов был полковником, начальником отдела, служил много лет, привык, что на чиновничьей лестнице каждый, занимает свою ступеньку, и высокое начальство в дела нижестоящих не вмешивается. Чиновнику высшего уровня проявлять интерес к криминальным разборкам не положено. Он и для себя считал унизительным иметь дело с таким типом, как Сабирин, раскаивался, что польстился на большие деньги. Как известно, Усов брал и раньше, но в отношениях с авторитетами соблюдалась пусть только внешняя, но уважительность. Сабирин был беспредельщиком, иметь с ним дело позорно, он, бывший полковник, терпит – выхода нет, в переплет попал. Но чтобы высший чин, приближенный к Президенту, подобным делом интересовался?!