Текст книги "Некромант Фай. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Николай Инюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16. Мечта

Минуло несколько часов с момента поражения барьера заклятием. Момент освобождения Мора был близок, как никогда. Вся природа отзывалась на его миазмы, волны с ветром бушевали, деревья загнивали, почва сохла и портилась, уничтожая посевы, в воздухе витал неприятный смрад, частички которого были заметны даже глазу. Армия королевств, посланная к Мору потерпела полный провал и была разбита, большинство правителей мертвы. Боги продолжали молчать. Из-за всего этого ужаса самоуверенность людей полностью испарилась, начались повсеместные беспорядки. Были те, кто запирался в своих домах и неустанно молился богам, но были и такие, которые поддались своим порокам и устраивали грабежи, убивали, насиловали. Практически никто из них больше не надеялся на спасение. Вера в будущее постепенно угасала. Всем оставалось лишь ждать своей смерти.

Тем временем остров гильдии мастеров больше не был похож на остров, вместо него распласталось чёрное ползучее пятно. Глубоко внутри него находился тёмный мелькающий силуэт, от которого медленно шли вверх чёрные потоки, похожие на языки спокойного пламени. Вместо глаз зияли чёрные дыры, из которых клубилась тьма, а губы будто были слипшимися между собой. Это был Фай.

– «Ощущения совсем другие, сейчас в этом состоянии я могу находиться сколь угодно долго, оно для меня даже… кажется привычней. Только я не заметил, как случайно разрушил портал некромантки… Придётся добираться своим ходом».

Он взмыл высоко в небо и со скоростью, сильно превышающей даже скорость звука, оставляя за собой чёрный туман, полетел в сторону Южного Королевства. Однако воздушная воронка за ним не формировалась, ведь его тело не соприкасалось с окружающими частичками воздуха, а будто занимало иное пространство.

Спустя считанные минуты он добрался до Юмерии. Внезапно небо потемнело, воздух словно загустел, и Фай чётко почувствовал, как Мор, проведя уйму времени в заточении, наконец выбрался на свободу.

После этого из-под земли вылетели ослепительные фигуры Винсента и Моники, возле которых затесался и Лука.

– «Теперь я вижу, некромантка точно получила божественную силу раньше меня, просто так. Она ничего не сделала, и даже не стремилась её получить, но сила досталась ей даром… Гнилой мировой порядок во всей своей красе. Даже мой духовный отросток, сидящий в ней, практически уничтожен божественной силой, проникшей в её тело, правда, всё ещё способен разрушить её душу по моей команде».

Увидев Фая, они поначалу не узнали его, но затем Винсент догадался, кто скрывался под чёрной материей, и уверенно крикнул:

– Раз ты уже здесь, то не будем терять времени, летим к червоточине.

– «Не уверен точно, как работает полная форма падшего духа. Возможно, это сейчас мои ощущения говорят одно, но вскоре я пойму, что слабею или больше не могу находиться в этом состоянии, поэтому лучше перестраховаться и сейчас выйти из него», – подумал Фай и принял свой обычный облик.

– Так это ты, – с облегчением выдохнула Моника. – Я на секунду приняла тебя за Мора.

После недолгой заминки путники полетели в сторону Восточного Королевства. Чем ближе они приближались к нему, тем отчётливее ощущались миазмы.

Наконец, пролетая над холмистыми равнинами и приближаясь к бывшей столице, они увидели густой чёрный туман, покрывавший многие километры и имевший довольно чёткие границы. Возле него находились личи, напротив них бок о бок стояли утомлённые Дирк с Зальцманом, а вокруг лежала целая армия ещё живых бойцов без сознания.

Двое правителей, тяжело дыша, сделали рывок к Элле, но она попросту оттолкнула их ударной волной, да так, что они кубарем укатились назад.

Дирк затормозил, крепко уцепившись за землю, и крикнул:

– Как ты, уроженка моего народа, могла выбрать сторону Мора?!

– Она уже давно не твоя землячка, она предала род людской и больше не имеет права считаться человеком, – строго высказался Зальцман, утерев кровь на разбитой брови.

– Это меня предали! Не надо было твоим предкам лишать меня социального статуса, – затихающим голосом заявила Элла.

– И это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание?! – рассвирепел Дирк. – Тогда мне тебя жаль, мне жаль, что ты решила пойти против всего живого из-за такой мелочи!

– Это не мелочь! Я не заслужила такого к себе отношения! Моя семья лишь выступила противником реформ, которые напрямую вредили знатным родам!

– Даже так, я повторяю, это мелочь по сравнению с тем, что ты наделала! Своими руками ты поспособствовала концу света! Ты вообще это понимаешь?!

На лице Эллы появилось стыдливое выражение, и она затихающим голосом после небольшой паузы ответила:

– Простите, я не этого хотела…

– Ты наговорилась? – шепчущим, но громким голосом спросил Иоанн. – Не понимаю, почему ты сегодня расчувствовалась и никого ещё не убила. Но пора уже с ними заканчивать. Если не можешь ты, это сделаю я.

– Не вздумай! – загородила их Элла, но затем воля Мора заставила её отойти в сторону. – Неужели ты доволен тем, к чему всё пришло?

– Вполне, я в некотором роде разделял предположения Зарева, жаль он сейчас не с нами. Вот только и Йозеф уже тоже.

– Я давно знала, почему Зарев хотел этого, но ты пятьсот лет был за барьером от нас, и я о тебе почти ничего не знаю. По какой причине ты стал служить Мору?

– Я бы сказал, что мне всё равно, что будет, ведь уже исполнил все свои желания. Владыка практически не ограничивал меня в выборе развлечений и действий, поэтому я успел перепробовать столько, сколько не попробовал бы за сотни моих жизней в качестве посыльного, кем я был при жизни. То была такая тоскливая жизнь, ты даже себе не представляешь. Каждый день одни и те же унылые будни, я не жил, а отживал положенный срок, делая то, что всей душой ненавидел. Всегда и везде был изгоем из-за своего уродливого внешнего вида. А из-за болезни нервной системы мои движения были довольно неряшливыми, а заклинания получались дефектными. Денег на её излечение ни у меня, ни у моих родителей не было, поэтому моя мечта стать паладином, так и не исполнилась. Полный неудачник – вот кем я был. А сейчас я среди тех, кто творит такое, что обычному человеку покажется небылицей. Восхитительно. К тому же исправно выполняя приказы владыки, я взамен получал от него блаженство, неописуемое удовольствие, которое хотелось испытывать вновь и вновь. Но зачем я тебе это рассказываю, каждый из нас его получал.

– Я, конечно, сочувствую тебе, но творить такое ради развлечений…

Иоанн хмыкнул и ответил:

– Не тебе мне это говорить. Ты всё делала ради своего эго. Хотела быть главной, чтобы все перед тобой преклонялись. Не слишком великая причина, тебе так не кажется? Из нас только Зарев и Йозеф были мечтателями.

– Ради справедливости! Я должна была восстановить свою честь!

Едва она дала ответ, как Иоанн увидел в небе приближающихся путников.

– Они уже здесь, нам велено их задержать, – сказал первый лич, покрылся чёрно-зелёной оболочкой и взмыл в небо.

– Убегайте, – крикнула Элла в сторону Дирка и Зальцмана, после чего последовала за Иоанном.

Тем временем Фай просчитывал в голове варианты событий:

– «Вокруг меня потенциальные враги. Лучше всего мне сейчас будет позволить им первым сразиться с Мором, сославшись на то, что я пока разберусь с личами, а им надо поторопиться и остановить его. Затем, я выжду момент, когда они все друг друга истощат, и убью Луку, чтобы он никак уже не смог заполучить божественную силу, а затем добью и самого Мора. Думаю, Винсент мешать мне после этого не будет по многим причинам, к тому же я останусь единственным, кто способен получить божественную силу. Ему придётся оставить её мне».

Личи загородили путь, а Фай сказал своим спутникам:

– Я ими займусь, а вам нужно поспешить к Мору, иначе он, возможно, успеет пробиться к червоточине.

– Разве ты не боишься, что божественная сила тебе не достанется? – С подозрением Лука взглянул на него.

– Ты с личами не справишься, а Винсенту с некроманткой лучше направить свои силы именно на Мора. Очевидное и логичное решение. Не теряйте времени, летите.

Спутники полетели к туману. Их попытались перехватить личи, но Фай быстро преградил им путь. Позволив своей группе скрыться в тумане.

Элла нахмурилась, увидев у противника всё тот же хладнокровный взгляд убийцы без тени эмоций.

Иоанн вдруг начал довольно быстро говорить, будто пытался успеть всё сказать:

– Я знаю, что ты спешишь, но не мог бы ты ответить на мои вопросы?

Фай молчал, но это не остановило Иоанна.

– Я собрал о тебе много сведений, о твоей жизни. Тебе нравится то, что ты делаешь или хотя бы когда-то нравилось? Считаешь ли ты себя героем? И, наконец, любишь ли ты себя?

Хотя вопросы и были весьма странными и в некотором роде некорректно сформулированными, но спустя секундное молчание Фай сформировал в руке клинок и всё же дал свой категоричный ответ:

– Нет.

– Нет, в смысле не ответишь или… – не успел договорить Иоанн, как высший некромант сразу же переместился к нему, нарушил окружающее пространство и практически достал его клинком, но вдруг из его призрачного тела вырвалась чёрная материя, смешанная с духовным оружием, сместившая клинок в сторону, а сам он в то же время отлетел назад.

Элла тем временем разорвала дистанцию и выстрелила духовными стрелами, смешанными с чёрной материей.

Фай также отлетел назад и заблокировался чёрной полусферой от стрел.

– «Похоже, отростки Мора теперь даруют им небольшое количество чёрной материи… Они будто наполовину падшие духи, каким я тоже был раньше, но это им не поможет, нужно с ними заканчивать».

За одно мгновение Фай будто вспыхнул чёрными языками пламени и вошёл в полную форму падшего духа, начав мелькать из стороны в сторону.

У Дирка и Зальцмана перехватило дыхание от тяжести его ауры. Даже личи ощутили то чувство, которое они давно позабыли, чувство близости к смерти…

С неуловимой для личей скоростью, он переместился к Иоанну, пробил его защитный панцирь голой рукой, и едва коснувшись тела, тут же поглотил его без остатка, прямо с отростком Мора.

Увидев всю эту безумную мощь, Элла запаниковала, раскрыла резервы своего тела и тут же запустила в Фая разрушительную стрелу, сопровождаемую раскатами грома, по мощи превосходящую ту, что была пущена в Винсента.

Но на половине дистанции на её пути возник чёрный расширившийся шар, полностью засосавший в себя выстрел и заставивший всех с земли подлететь вверх на пару метров.

Теперь Элла поняла, что всё сопротивление тщетно и, утратив благородную манеру речи начала кричать:

– Не меня, только не меня! Я хочу жить!

Но тёмный силуэт уже был рядом с ней на расстоянии вытянутой руки.

Её обвили волны густой чёрной материи и за секунду развеялись, поглотив её целиком.

Фай принял человеческий облик и хотел направиться в туман, как услышал снизу знакомый голос Зальцмана:

– Неужели это ты, Фай?! А с тобой был Винсент, я не ошибся?

Тот безмолвно взглянул на них, а затем влетел в туман.

– Это Фай, я его узнал, – уверенно заявил Дирк. – Не могу поверить своим глазам. Полтора года назад, когда он защищал нас от высшего некроманта, я подумал, что он очень одарённый малый. Но сейчас, когда он убил двух личей и глазом не моргнув, я даже и не знаю, что думать…

– Я удивлён не меньше твоего. Может быть, ещё не всё потеряно и он со своей командой смогут сразиться с Мором и выйти победителями?

– Может быть, может быть. В любом случае нам только и остаётся, что надеяться и пожелать им удачи…

Тем временем Фай постепенно пробирался через густой туман, сквозь который было довольно тяжело что-то рассмотреть, даже с учётом падшего зрения.

Наконец он обнаружил внизу яркий источник света, разгоняющий туман. Он подлетел поближе, приземлился на землю и увидел, как все трое его спутников стоят и смотрят куда-то в пустоту, а по их щекам стекают струйки слёз. Перед ними сидело пятиметровое существо, состоящее из множества раздробленных алых костей, меняющих свою форму с характерным скрипом. Их опутывали лозы из плоти, которые будто скрепляли кости между собой. Изнутри его грудной клетки исходило слабое свечение. Существо имело шесть гибких рук, завершающихся крупными шестипалыми кистями и две ноги, схожими по строению с обезьяньими. На шее крепился череп медведя с закрученными бараньими рогами, и оранжевыми глазами с потрескавшимися зрачками. Из всего его тела струились чёрные потоки, которые делали туман только гуще.

– «Что-то здесь не так», – подумал Фай, не сводя глаз с существа, которое в это же время взирало на него.

– Убийца моих личей, я ждал тебя, – донёсся прерывистый едва разборчивый голос от существа.

– Значит, ты и есть Мор?

– Верно.

Узнав ответ, он не двинулся с места.

– Не станешь нападать, услышав кто я? Почему же?

– Мне не хватило внимательности и, похоже, я уже попал под проклятую магию разума, поэтому нападать на тебя у себя в голове нет никакого смысла. Должно быть, я стою так же, как и эти, – окинул он взглядом своих напарников. – Но в отличие от них я понимаю, как устроена твоя магия целиком и полностью. Поэтому мне даже известно, что ты также не можешь двигаться, пока пытаешься расшатать наш разум такой сложной техникой. Но не могу понять одного, почему ты сразу же не перенёс меня в воспоминания, а пытаешься со мной поговорить?

– Ты теперь алчущий, как и я, мы оба имеем сознание и способны не кидаться на каждого встречного. Многие опустошённые враждебны к своим сородичам, но только не я. Демоны – вот, кто действительно заслуживают смерти, а в частности Ксар’Дэс и его близнец Касар’Дэс.

– Почему ты ненавидишь демонов?

– Так ты не знаешь… Они с нами, опустошёнными, естественные враги. Мы поглощаем их, а когда они развиваются до определённой степени, то начинают поглощать нас, но дав слабину, вновь становятся нашей добычей. Однако есть одна важная несправедливость. В отличие от них, мы смертны и возрождаться не способны. Бывает, конечно, когда демоны и опустошённые действуют сообща. Также бывает, что демон умирает окончательно, но всё это исключения из устоявшихся правил.

– Кто такие эти близнецы, они в этом мире?

– Ксар’Дэс и есть этот мир, а Касар’Дэс – это тот мир, что на другом полушарии.

– Получается, наши миры – это демоны?

– Организмы демонов с переменными в виде живых существ и постоянными в виде всего остального, что ты вокруг себя видишь. Переменные отвечают за производство энергии, питающей и увеличивающей демона в размерах, а постоянные наделяют смыслом видимые действия переменных, формируют окружающую среду и защищают от посягательств опустошённых или недобросовестных демонов.

– «Теперь понятно, почему в Ляпурляндии нас называли переменными… А тот Кас, приказывающий Винсенту, должно быть сокращённое имя Касар’Дэса», – промелькнула мысль у Фая, после чего он задал очередной вопрос: – Что тебе сделали близнецы?

– Я очень древний опустошённый, по меркам моей расы. И в далёком прошлом, мне не нравилась сама концепция о том, что опустошённые – это изгои, не имевшие безопасного пристанища и обречённые на вечное скитание. Мне пришлось проделать кучу усилий, чтобы создать такое место, где были рады каждому разумному опустошённому. Но демонам такое не понравилось, а Всематери тем более, они увидели в нас угрозу. Тогда близнецы выследили нас и перебили всех, кроме меня, но даже я получил увечье, из-за которого лишился практически всей своей силы и едва не погиб. Такое не прощается. Долгое время я ждал, пока мне представится возможность уничтожить их. Правда они потом возродятся, но зато вся их сила, добытая за долгий, бесчисленно долгий срок будет потеряна. Им придётся опять её набирать с самых низов, теплясь в организмах других демонов. И вот такая возможность появилась. Я уничтожу их изнутри и буду унижать их после возрождения и постоянно мешать. Я заставлю их сожалеть о содеянном, страдать, страдать и ещё раз страдать. Встань на мою сторону и помоги уничтожить их. После такого ты обретёшь небывалое могущество, к которому всё это время и стремился.

– Конкретно, кто такая Всематерь?

– Она – родоначальница всего сущего, создательница демонов. Она поддерживает каждое существо, каждую материю, кроме нас, опустошённых. Зачастую именно из-за неугодного для неё поведения переменные лишаются её поддержки, тогда-то они и становятся опустошёнными, кроме тех случаев, когда они рождаются самопроизвольно из материи, что более не защищена постоянной оболочкой демона. Хотя она и отвернулась от таких, как мы, но именно благодаря ей мы можем существовать, поэтому желать ей зла попросту глупо. Ну, так что ты решил? Присоединишься ко мне, собрат? – Мор протянул к Фаю одну из своих костлявых рук.

Фай глубоко задумался, пытаясь переварить такую будоражащую информацию, а Мор учтиво выждал, не убирая руки.

Наконец Фай поднял взгляд и ответил:

– Сила – всего лишь средство в достижении моей цели. Уничтожение миров в мои планы не входит. Наоборот, я не могу допустить, чтобы Ксар’Дэс и Касар’Дэс были уничтожены.

– Почему? За что ты сражаешься? Зачем тебе их спасать? Тебе жаль переменных? Но они же вторичные создания, не полноценные, даже не способны распоряжаться своей жизнью. Они всё равно что кровяные клетки, к которым никто не испытывает каких-либо сложных возвышенных чувств.

– Тебе не нужно это знать, ведь я тебя убью.

Мор заскрежетал костями:

– Не надейся, ты слабее меня, а ручные гончие Касар’Дэса, – взглянул он на Винсента с Моникой, – верят в то, что достаточно сильны, но это не так. Я сдерживался в предыдущих битвах, убеждая ручного пса Касар’Дэса, что тот каждый раз находился в шаге от победы, вводил всех богов в заблуждение, чтобы дать им понять, будто ситуация под их контролем. Но сейчас я на свободе и притворяться больше не стану. Но ты не из их числа, и я не хочу с тобой сражаться, собрат. Подумай ещё, избери мою сторону.

– Мне и одного шанса подумать было достаточно.

Мор ещё громче заскрежетал костями.

– Я не приму твой ответ, собрат. Мне придётся заглянуть в твоё прошлое, найти ответ на свой вопрос и, если придётся, надломить твой рассудок, чтобы переубедить тебя.

– Тогда приступай, – без тени сомнений и страха ответил Фай.

Земля ушла из-под его ног, и он почувствовал, как проваливается куда-то в бездонную пропасть.

Перед его глазами начала постепенно проясняться какая-то размытая картинка. Он понял, что куда-то движется по тесноватому коридору. Повернув голову направо, он увидел, что его за крошечную ручку держит высокий мужчина в лабораторном халате, с металлическим браслетом на запястье. В глаза сразу бросились крупные ушные мочки, за которые так и хотелось дёрнуть, а его плосковатая голова выглядела совсем уж нелепо.

– Ты пришёл в себя? – заговорил мужчина, достал из кармана крошечный предмет, направил его в глаза и вдруг из него ударил тусклый свет, но мальчик нисколько не дёрнулся и не прищурился.

Затем мужчина ущипнул его за кожу и спросил:

– Ты сейчас почувствовал боль или какие-то неприятные ощущения?

Мальчик помотал головой.

– Зрительные нервы функционируют нормально, но реакция неяркая. Наблюдается выраженная гипестезия. Понимание речи не нарушено. Предсознательное обучение прошло успешно.

– Кто я? Кто ты? – спокойно спросил мальчик.

– Речевой центр в норме, наблюдается угнетённое состояние центральной нервной системы, возможно временно, – себе под нос пробубнил мужчина, а затем присел на корточки, расположился на уровне глаз мальчика и доброжелательно ответил:

– Зови меня Роберт. Можно сказать, я твой отец. А тебя зовут Фай. Сейчас я познакомлю тебя с твоей будущей семьёй.

В глазах снова потемнело. Вдруг он почувствовал, как его кто-то тормошит.

Открыв глаза, он увидел рядом с собой крепкого рослого краснокожего мальчика с короткострижеными чёрными волосами.

– Пора вставать, брат, скоро обследование, – улыбнулся он до ушей, но Фай чувствовал, что за его улыбкой скрывается страх.

– Крис… – молвил заспанный Фай и встал с койки, опустив босые ноги на белый тёплый пол.

Вокруг себя он увидел привычное пустое помещение от чистоты которого было даже противно, и своих братьев с сёстрами, которые также как и Кристофер были коротко подстрижены и одеты в одинаковые свободные светлые штаны и жилетки.

– Опять обследование? Что будет на этот раз?

– Заберут одного из нас, – изо всех сил Кристофер пытался держать улыбку на лице, – навсегда…

– Что? Это как?

– Мы больше не увидимся с тем, кого выберут.

– Не увидимся?.. Но я так не хочу, мы семья. Ты сам говорил, что нам надо держаться вместе.

– Я помню, что говорил, но мы ничего не можем сделать, мы всего лишь слабые дети…

В длинном окошке рядом с дверью появился Роберт. Поводив глазами по комнате, он указал пальцем на одного из детей. Металлические двери распахнулись с характерным воздушным выдувом, и сквозь силовой голубоватый барьер в комнату вошло двое высоких пугающих человека с необычно натянутыми лицами и длинными руками.

Один из них указал пальцем на мальчика по имени Томпсон и басом произнёс:

– Ты, иди сюда.

Мальчик перепугался и не решался сдвинуться с места, а все дети вокруг начали его обнимать, будто защищая.

– Если ты не пойдёшь, мы выберем другого и силой заберём.

Томпсон заплакал, но слова страшного человека заставили его повиноваться. Он начал выпутываться из объятий детей и подходить к ним.

Кристофер закрыл лицо рукой и отвернулся, но Фай увидел, как крошечная слезинка покатилась по его подбородку.

Наконец мальчик подошёл к двум верзилам. Один из них крепко схватил его за руку и повернулся в сторону выхода.

– Так не пойдёт, – в полтона произнёс Фай, поднялся с кровати и, разгоняясь по пути, побежал к двум верзилам.

– Стоять, – грубо крикнул здоровяк, заслонив второго с мальчиком.

Фай не отреагировал, подбежал к нему в упор, проскочил под его рукой и ударил ногой в колено, но это не возымело никакого эффекта, после чего он улетел от толчка второй руки. Протерев своей спиной пол, он вскочил и вновь побежал к ним, уклонился от очередного удара и вцепился громиле в ногу от безысходности.

Вначале здоровяк пытался отпихнуть его, отцепить от себя, но после нескольких неудачных попыток он вышел из себя и треснул его обратной стороной ладони.

От тяжелейшего удара Фай отлетел обратно к своей койке и остановился, ударившись об неё спиной, сознание помутнело, он перестал что-либо различать, но голоса громил на высоких тонах он всё ещё различал.

– Аккуратней, он ценный образец.

– Он сокращённый, к тому же ещё и террорист. Его положено бить.

Затем их голоса прекратились, а двери вновь захлопнулись, когда Фай пришёл в себя, то увидел рядом с собой своих братьев и сестёр. Одна из девочек, которую все звали Веснушкой из-за её многочисленных веснушек, тряпочкой вытирала кровь с правой части его губ, а другой рукой вытирала свои слёзы и приговаривала:

– Дурак, зачем ты полез? Тебя же могли убить…

– Они увели Томпсона? – потерянным голосом спросил Фай.

– Говорю, ты дурак, теперь у тебя и шрам останется на всю жизнь.

Вдруг Кристофер обнял Фая и заявил:

– Нет, он всё правильно сделал! Каким же я был идиотом, что не побежал вместе с ним! Мы семья, и что бы ни случилось должны помогать друг другу! Мы не можем это так оставить. Это всё несправедливо, почему мы должны страдать? Во имя чего?

– Ты меня задушишь, – с трудом молвил Фай.

Кристофер разжал объятья, извинился и сел рядом у кровати, посмотрев в потолок.

– Помните, я рассказывал вам о внешнем мире, о богах, что могут делать всё что захотят, и даже оживлять умерших? – задумчиво спросил у всех Кристофер.

Дети кивнули.

– Я принял решение. С этого дня я обещаю всем, что выберусь из этого места и стану богом, как и те герои из истории и изменю всё! Сделаю так, чтобы все были счастливы! И тогда мы все вместе встретимся и будем, смеясь, вспоминать о прошлом!

– Звучит неправдоподобно, даже для такого фантазёра, как ты, – косо взглянул на него Фай. – К тому же не все люди заслуживают счастья. Например, люди в белых халатах и со странными лицами.

– Да иди ты, – слегка смущаясь, ответил Крис. – Вот увидишь, так всё и будет. Конечно, не прямо сегодня, но когда-нибудь… обязательно. Но по поводу не всех людей, ты прав. Эдмунд и его команда счастья точно не получат.

Фай отвёл взгляд.

– Не шевели головой, я ещё не всю кровь промокнула, – строго произнесла Веснушка и повернула руками его голову.

– Да-да, знаю, прости, – учтиво ответил Фай и обратился к Кристоферу: – Но если кому-то из нас и удастся стать богом, то этим человеком будешь именно ты, Крис.

Эти слова ещё сильнее вогнали его в краску и даже на его красных щеках стал заметен румянец.

– Нет, не так, – возразил Крис. – Каждый из нас может стать богом, поэтому давайте пытаться все вместе.

На этом моменте всё постепенно исчезло. Затем пред глазами Фая вновь предстал длинный коридор, он шёл по нему вместе с ужасно загрустившей Веснушкой, а позади их подгоняли двое громил.

– Фай, – прошептала девочка.

– Что такое?

– Даже не думай мне поддаться. Просто не надо. Я тебя не прощу, если ты это сделаешь.

– Если я не поддамся, тогда ты умрёшь.

– Может быть ты и прав, я никогда не была сильна в тестовых боях. Но тот, кто выиграет, сможет стать телохранителем дочери Эдмунда. Лучше пусть сильнейший из нас им станет, чтобы потом однажды отомстить за всех нас.

– Мы семья, я не могу поднять на тебя руку.

– Именно потому, что мы семья, ты должен это сделать… ради всех нас, – уверила Веснушка, на её глаза накатились слёзы, и она едва сдерживаясь, чтобы не зареветь добавила: – Думаешь, мне легко? Я тоже не хочу никого из вас терять, как и ты, но нас заставят… Поэтому обещай мне, что если ты выживешь, то отомстишь за нас.

– Я понял. Кто-то из нас должен воздать ему по заслугам. Так будет справедливо. Обещаю.

– Справедливо? Неужели после всего того кошмара, что нас заставили пережить, ты так и не начал ненавидеть Эдмунда и его сотрудников?

– Чувства с эмоциями по-прежнему не выразительны, и я почти не могу их различать. Но для того чтобы поступать справедливо они не нужны.

Вдруг всё замерло, и Фай услышал голос Мора:

– Ты зашёл так далеко, следуя даже не за своими, а за чужими мечтами и желаниями? Но почему?

– «Придётся вести себя более открыто и заставить его подумать, что у него всё под контролем, тогда он, возможно, появится и я смогу приступить к следующему пункту плана», – проскочила мысль в самых потаённых уголках разума Фая, после чего он ответил: – Жизнь изначально не имеет смысла, но живущие в состоянии наделять её своим собственным смыслом. Я с самого появления на свет видел страдания окружающих меня людей, их было чересчур много, а радость и счастье на их лицах практически никогда не появлялись. Мне показалось, что это не справедливо. Я задался вопросом: почему жизнь оказалась хуже смерти? И впоследствии понял, что этот мир не правильный, не структурированный, слишком случайный, имеющий много неэффективных законов на уровне мироздания. Мечта Кристофера показалась мне оправданной и подтолкнула меня на мысль, что боги способны исправить мироустройство, но раз они всё ещё этого не сделали, то они некомпетентны в этом вопросе и должны оставить свой пост, чтобы кто-то из моей семьи встал на их место. Однако после того как больше никто из моей семьи уже не мог этого сделать мне пришлось взять всё в свои руки. Так как сам я не имел цели, жизнь или смерть для меня не имели разницы, но переняв мечту Кристофера, я не мог позволить себе умереть, и решил воплотить её, не смотря ни на что. А справедливое наказание Эдмунда стало обещанием моим братьям и сёстрам, которое я не собираюсь нарушать.

– Довольно удручающая картина, не иметь цели существования и чувств. Даже у опустошённых они есть. Представить не могу, каково это быть на твоём месте, но я понимаю, через что тебе пришлось пройти, ты потерял дорогих тебе людей, как и я близких опустошённых, и я выражаю искреннее сочувствие твоей судьбе.

– Для меня в ней нет ничего такого, что заслуживало бы сочувствия, – сухо возразил Фай, тщательно всматриваясь в окружающее пространство, чтобы обнаружить Мора.

– Вот о чём я и толкую, ты даже не можешь осознать всего ужаса происходящего с тобой, хотя и понимаешь, что так не должно быть. Однако я знаю, скольких переменных ты успел убить за всю свою жизнь. Они все запечатлены в твоей памяти. Испытываешь ли ты за это чувство вины? Заслуживаешь ли ты наказание, как и Эдмунд?

– Вины я никогда не испытывал. Мои деяния определённо заслуживают наказания, но осуществлять его нет смысла, так как положительный эффект будет выше если его не осуществить, тем более пока что не нашлось того, кто бы смог это сделать. К тому же в данном мироустройстве только такой подход может возыметь эффект, а значит, мои действия можно оправдать. Добро и зло, слишком расплывчатые определения, так что пока помыслы благие или справедливые, цель оправдывает средства, ведь что бы ты ни предпринял, как бы хорошо для остальных ни сделал, но всегда найдутся недовольные и ущемлённые. Казни убийцу и большинство будет радо этому, но найдутся и те, кому, например, не нравится сам факт казни, или те, кто близко с ним общался. Последние даже могут подумать отомстить за его смерть.

– Даже без чувств, ты понимаешь мораль. Необычно видеть осознание своих поступков у того, кто даже почувствовать их неправильность не может. А считаешь ли ты месть Эдмунду благим поступком?

– От лица моих братьев и сестёр это выглядит, как месть, но не с моей стороны. Я вижу только поступки, за которые Эдмунд должен понести наказание, ведь его действия были продиктованы личной выгодой, которую он замаскировал под благие намерения. Поэтому мои намерения в его отношении являются справедливыми.

– Очень необычное у тебя видение… но теперь я лучше тебя понимаю. Ну а сейчас ты можешь сказать, что отыскал свой собственный смысл жизни?

– Недавно я понял, что чем дольше я следовал за мечтой Кристофера, тем сильнее понимал её важность для самого себя. Где-то в глубине души возникло ощущение о том, что я занимаюсь тем, чем и должен.

– Уверен, это твоё ощущение и есть найденный тобой смысл жизни. Но возможно, он идёт из других воспоминаний, которые я нашёл в твоей душе. Даже ты не знаешь, о чём они. Позволишь, я тебе их покажу?

– Моя память идеальна, все важные воспоминания навсегда остаются в моей голове, пока я не пожелаю их забыть.

– Но эти не остались и их много.

– В любом случае тебе не нужно меня спрашивать, ведь я полностью в твоей власти.

– Просмотрев часть твоих воспоминаний без твоего разрешения, я поступил не правильно, за что прошу прощения. Впредь я не буду этого делать без твоего согласия. Поэтому, что ты ответишь? Позволишь взглянуть на них вместе с тобой?