Текст книги "ВТЖР 2 (СИ)"

Автор книги: Николай Дронт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

На леске вода смерзается в ледяные наросты. Снимать их тяжело и долго, проще поднять по леске выше уровня воды. Опускаю, жду, дёргаю. Опускаю, жду, дёргаю. Сижу спиной к ветру, так теплее. Опускаю, жду, дёргаю. Скучно и холодно. Втроём наловили целый мешок, он еле на санках поместился. Зачем нам столько?!

Пришли, пока рыба не промёрзла, мама начала жарить корюшку. Под такое дело отварила картошечки. Капустка в бочке замёрзла, но настрогать-то всегда возможно. Некоторые целыми кочанами солят, только кочерыжки вырезают. Я большого смысла в этом не вижу. Целиковый кочан из смёрзшейся капусты не вытянешь, всё едино строгать придётся. Другие солят с яблоками. Это дело правильное, вкусное. Но где взять столько яблок? Нам их в завоз и то почти не привозят, а что привезут, лучше съесть свежими. Мы капусту солим обыкновенно, но, когда на стол ставим, кроме лучка ещё обязательно клюковки добавляем. У нас её небольшой бочоночек в запас стоит. Осенью наберём, до лета хватает.

Ягод в тундре много. Иной раз, чтобы привал устроить, приходится место под подстилку от ягод выедать. Часто их собираем не руками, ковшом. Такой большой детский совок с нарезанными, как у расчёски, редкими зубьями.

Моя любимая ягода – голубика. Варенье из неё с чутком брусники мама варит. Язык проглотишь и не заметишь. Морошку люблю чуть недозрелую, ещё красноватую, она не такая сопливая, как жёлтая. Хранится плохо, варенье из неё, на мой вкус, так себе. Про клюкву и бруснику понятно, эти названия и на материке известны. Я после Камчатки до конца своих дней утку, фаршированную мочёной брусникой, уважал. Если заморачиваться, можно на весну шикши запасти. Первейшее средство от цинги. Витаминов в ней столько, что ягоды нет, одни витамины. Смеюсь. Хранится она хорошо, потому и берегут до весны. Немножко водянистая, но вкусная. А после зимы так просто за уши не оттянешь. Скучно без свежатинки, да и варенье уже подъедено.

Ладно, чего-то я в сторону ушёл. Так вот, к картошечке на столе поставлены остренькие огурчики, болгарские маринованные помидоры без кожицы, залитые томатным соком. Крепкий, ядрёный лук висит в старом чулке над печкой. Его тоже порезали. Тёплый чёрный хлеб и пахучее подсолнечное масло. Взрослым ледяная водочка, а мне вода с сиропом.

Начинается самое приятное в рыбалке. Цепляешь рыбку поподжаристей. Ковырнёшь вилочкой, от головы по хребту целиковая половинка отделяется от костей. Мелкие косточки сами отстают. А ты рыбку сразу в рот. Вкусно! Потом вилочкой хребет подцепишь и отложишь на край тарелки. Вторую половинку рыбки кладёшь на язычок. Хорошо!

Позже, когда вернулся в Москву, меня брали на ловлю. Там мало того что нужно специальную снасть иметь, так ничего и не ловится. Не! Не люблю рыбалку. Не моё оно.

Опять отличился Серый. С другом Стёпой пошёл на бухту кататься на коньках. Представляете каток шириной километра два, а длину никто и не мерил? Многие там катаются. Но настоящая фамилия Серёги Кулибин, просто он её скрывает. На сей раз он изобрёл парус. Взял лист фанеры два на полтора метра. На уровне глаз вырезал смотровую щель и закрыл её прозрачным оргстеклом. Для рук сделал два держателя из дверных ручек, и парус готов! Как истинный творец, никому не доверил испытание своего изобретения. Надел коньки, фанерный парус в руки – и эге-гей! Полетел по льду навстречу... не знаю чему... С солнцем в декабре у нас не очень.

Ехал он, ехал, потом оглянулся. В принципе, даже видно, куда идти обратно. Наверное, с километр всего отъехал, едва ли два. Но пятая точка стала подавать ему сигналы к возвращению. На своё счастье, он её послушал и пошёл обратно. На коньках. Против ветра. С парусом. Классиков марксизма-ленинизма читали? Работу Ленина «Шаг вперёд, два шага назад» помните? То же самое с Серым. Но опять-таки он послушал пятую точку... очевидно её, ведь головой Серёга не думает... бросил парус и пошёл без него. Никто не пробовал на коньках против ветра? Зря! Незабываемые ощущения!

Хорошо, Стёпа с вещами остался. Как-то ему вдруг вспомнилось, что не на материке они с другом, не на катке в городском парке. Он проходящего взрослого окликнул и рассказал про изобретение. Молодец, догадался. Повезло, что вездеход быстро нашли. Вытащили Серого. Даже физиономию не очень поморозил. Так... Только кожа слезла. И неделю в больничке переохлаждение лечил. Грелся.

11-18.12.72

Первая половина декабря какая-то сумашедшая. Время идёт под лозунгом ни дня без приключений. Сначала облава на волков, потом Калина застрелился. Затем у Семенюка золото нашли, камералку по новой трясти начали, а Юрку с матерью во избежание из посёлка увезли. Комиссия ещё работает, но уже без особого энтузиазма. Виновным назначили Семенюка, всё едино он сядет, на него любые грехи спихнуть можно. Отчим прошёл по краешку, однако даже выговора не получил.

Капитан попросил меня держать ухо навостро, вдруг что услышу. Кто сливал информацию про золотые месторождения пока не выяснили. Дядя Женя раскололся до задницы, сдал всё и вся, но тут не признаётся, значит не он. Камералку перетряхнули, однако особых нарушений не нашли. Так, по мелочи... Плановик приписал излишний объём работ. Бухгалтерша неправомочно себе премию начислила, целых пятнадцать рублей. Им только пальчиком погрозить, да слегка поругать.

Максима, который обморозился, уже увезли из посёлка, хотя в областную больницу не приняли. Вылечить отмороженное не могут, а отрезать в любой хирургии пожалуйста. С обеими покалеченными ступнями и без кистей рук человек в посёлке не нужен. Здоровых бичей хватает. Словом, определили его куда-то на материк. Он надеется на лечение, но на самом деле поближе к дому инвалидов. Ведь молодой совсем, а по собственной дури жизнь загубил.

В школе, после выяснения отношений с новым парнем Котёнка, получил две записки от девочек. Одна от восьмикласницы, вторая не понятно от кого. Написаны разными почерками, но зовут на один и тот же сеанс в кино. Восьмиклассница дополнительно написала класс, а вместо подписи нарисовала красное сердечко, пробитое стрелой. Другая предпочла полное инкогнито.

И что теперь делать? Посоветовался с Жанкой. Та рекомендовала пойти в кино с какой-нибудь девочкой, тогда покажу, что не испугался свиданки, а уже другую нашёл. И где взять свободную девчонку? Не знаю... Попросил Жанну пойти со мной. Та немного смутилась, стала отнекиваться, типа дел много, уроки и всё такое. Дескать, мы друзья и только. Хотя я ей немного нравлюсь, нам рано ходить вместе, ведь после школы по-любому разбежимся. Зато она призналась, что знает кто со мной с удовольствием в кино пойдёт. Надька Захарова! Десятиклассница.

Она на год старше меня, в прошлой жизни училась в Москве в Бауманском училище. Встречались довольно часто у общих камчатских знакомых. На третьем курсе вышла замуж за москвича, её родители им купили кооператив. На пятом бросила учёбу и пошла работать парикмахером. Ничего себе зигзаг, да? Очень смутно помню о причине. Вроде были какие-то разборки с мужем не то из-за квартиры, не то из-за того что она слегка погуливала. Но точно не знаю, не интересовался.

Девочка симпатичная, с ярким румянцем вспыхивающим на щеках при малейшем волнении. Парня у неё вроде нет. Сходить с ней в кино приятно было бы. Тем более Жанна обещала свести. Кстати, свела. Я даже опомнится не успел, как на большой перемене оказался сидящим в столовой между двух подружек, а спустя две минуты как-то само собой вышло позвать Надю в кино. Та согласилась почти сразу, но потребовала. пообещать, что лезть целоваться не буду. Пообещал, конечно.

Не хочется на ровном месте свару заводить, потому на следующей перемене мимоходом спросил у Быстрика, не претендует ли кто на Надьку у них в классе. Тот снисходительно просветил, что эта девочка свободна. Заодно отметил выдающуюся вредность девицы – отличница, но списать никому не даёт, за что пацаны её не любят и не уважают. Словом, бери, нам она не гожа.

Встретились с Надей за полчаса до сеанса. В кинотеатре девчонка сразу прилипла к витрине буфета. Ничего не просит, но я не дурак, понимаю что к чему. Знамо дело, купил мороженое, конфеты, лимонад.

Интересно, я говорю лимонад или газировка на любые сладкие газированные напитки. Многие ребята-сибиряки тоже самое зовут газвода, а вот Жанка упорно кличет сладкую водичку словом ситро. В разных местах Союза свои названия одних и тех же вещей, а у нас в посёлке такая смесь народов, что коктейль какой-то получается.

Смотрели комедию с Луи де Финесом Большая прогулка. Не удержался, чмокнул девчонку в щёчку. Она стала шёпотом ругаться, а я говорю: Ты бы обиделась, если бы я совсем не приставался. А так, хоть будет тебе на что девчонкам пожаловаться. Подруга признала справедливость аргумента, хихикнула и далась поцеловать ещё раз. Потом поцеловала сама, причём в губы. Чувствуется, нравится ей это дело. Правда, дальше чмоков дело не пошло, но ведь и в кино мы пришли вдвоём первый раз, быть может дальше больше будет.

Что называется, во избежание я про наследство Чалдона никому ничего, даже Калине, не рассказывал. А ведь в его сундучке лежит порядочно ювелирки, причём с камнями. Пользуясь уроками дяди Вити, я мог бы их почистить. Про часы молчу, не уверен, что один справлюсь их починкой. Однако хочется понять, какие камни стоят в изделиях.

– Мам! – спрашиваю я, – как определить камень? Например, чем гранат от рубина отличается? А лучше горный хрусталь от алмаза?

– Это не ко мне, я химик, геологию не учила.

– Тебе к тёте Вале надо, – подсказал дядя Володя. – Она у нас ювелиром мечтала стать.

Валентина Филипповна с мужем не входят в число приятелей родителей. Не ругались, ничего такого, просто как-то не сложилось. Работают вместе с моими, но возрастом постарше. По слухам, Валерий Матвеевич, её муж, изрядно зашибал по молодости лет, потому где-то сильно прокололся и порушил карьеру. Однако как практик он ценится, у него собачий нюх и к его мнению прислушиваются. Они с женой вместе с первого курса института. Обошли маршрутами всю страну, попутно умудрившись вырастить и отправить в Горный институт двоих сыновей. В субботу к ним я и пошёл на поклон.

Против ожидания встретили как родного, показали свою гордость, коллекцию яшмы. Более ста камешков, заполированных с одной стороны, лежат в геологических ящичках по ячейкам с надписями, где и когда были добыты. Причём, каждый камень уникален цветом или рисунком. А ведь ещё у супругов нашлось кусков двадцать малахита и не меньше обломков нефрита. Ушёл от них с подарком, с книгой про определение драгоценных и полудрагоценных камней. Но главное, узнал про прибор, определяющий тепло и электро проводность камня.

Вопрос где его взять? понятен – в экспедиции. Другое дело, пока отчим главный, даже на время ничего взять попользоваться нельзя. Ему каждое лыко в строку, верняк кто-нибудь стукнет о злоупотреблении служебным положением. Второй вариант – кладовка физкабинета в школе. Кроме всего прочего, там на полках хранятся ящики со списанными приборами из камералки. Вот их и надо бы внимательно посмотреть.

Не знаю как и почему, но опыты на уроках нам показывают редко. Однако в кладовке чего только нет. Целую стену занимает стеллаж с широкими полками, причём они полностью заставлены. Как отличник, радиолюбитель и исполнительный мальчик, в седьмом классе я был допущен помогать при разборке и составлении описи этих завалов. Помню, там лежал счётчик Гейгера, куча учебных пособий по механике, оптике и электричеству. Даже маленький телескоп был. В Союзе школы обильно снабжались учебными пособиями, жаль ученики их почти не видели. Почему не знаю. Лень было учителям их таскать? Или не хватало времени?

Лучшая политика – честность. Игорь Николаевич, наш математик и физик, считает меня любознательным мальчиком. Думаю не откажет дать прибор на время. Конечно, если тот есть в физическом кабинете. Сказано – сделано, подошёл, попросил. Получилось странно. С одной стороны неудача, такого прибора здесь нет. С другой стороны, обзавёлся крутейшим бинокуляром, с набором объективов, окуляров, светофильтров и подсветкой. Не новый, конечно, но в состоянии близком к идеальному. Судя по всему, в школе ящик ни разу не открывали, не грех будет его присвоить. Тем более в соседних коробках ещё два лежат, аналогичных. В дополнение к бинокуляру идёт блок питания ламп подсветки, но он-то и сгорел. Видимо потому прибор и списали. Однако добрый учитель дал рабочий из другого комплекта и прозрачно намекнул на бутылку хорошего коньяку.

Очень быстро наступило девять дней со смерти дяди Вити. Его тело переправили В Питер, в крематорий. Илья Иванович помог. Но обратно урну с прахом пока не доставили. Денег кремация забрала много, однако Калина приличную сумму оставил тёте Даше на похороны и поминки. На крематорий хватило. На девять и на сорок дней тоже осталось. Получу пепел, летом отвезу урну в Калинин, его родной город, там найду колумбарий и поставлю гранитную плиту с надписью. Часто едва ли, но изредка, раз или два в год, буду приезжать, навещать.

Наши много не пили. На поминках положено принять по три стопки и всё. Напиваться других поводов хватает. Кроме сотрудников, только пара человек из бывших сидельцев помянуть зашло. Оказывается вместе с покойным чалились. В разговоре даже Гульдена вспомнили. Как тесен мир!

После поминок дядя Вася затащил в гараж посмотреть на моего козлика. Стоит полупотрошёный красавец. Кабину фургона сняли. Люки пола тоже, в ГАЗ-69 ко многим узлам под днищем без подъемника можно было добраться.

Новый двигатель пока не привезли. Опытный завгар потребовал в довесок полный комплект документов на машину, а менты его не до конца оформили.

Старый движок уже сняли, разобрали и разложили детали на верстаке. На запчасти много чего пойдёт, тот же карбюратор, он практически новый. Свечи обычные, но тоже новые и тоже годятся в запас. Радиатор целый, без малейших повреждений. В шкафу под замком лежит, иначе его на трубочки для блёсен быстро разобрали бы. Плюс... в общем, ничего в рачительных руках дяди Васи не пропадает.

На складе нашли к машине кучу невостребованных запчастей, и, в числе прочих, почти новую лебедку для вездехода. Ее прикрепили к раме, за передним бампером. В нем сделали вырез, а а управление вывели отдельным рычагом из кабины. Весьма полезная вещь.

Между кабиной и моторным отсеком, а также на двери и днище поставили стеклопластик. Будет чуток потише в кабине. В машине, на разных местах приклёпано множество табличек с указаниями и напоминаниями. Армейская машина, сделано всё для того, чтобы раздолбаи-солдаты вдруг чего-нибудь не перепутали. Таблички акуратно переставлены на новые перегородки.

Дядя Вася хорошо постарался, но толи ещё будет! Передние кресла, задизайненые с минималистическими удобствами для мадам Сижу, сняты. На их место встанут кресла от вездехода. Без массажа и подогрева вышеупомянутой мадам, без ортопедических извращений 21-ого века, но всяко комфортабельней того убожества, что стояло изначально. Откидные лавочки следущие в очереди на доработку. Словом, дело движется.

20.12.72

День Рождения! Шестнадцать лет таки дата. Получаю паспорт, а там и военный билет. Надо серьёзно подумать, как жить дальше, пока есть на это время. Ещё полтора года учусь в школе, лишь затем возвращаюсь в Москву. И что мне там делать? Деньги есть, можно не работать, а жить в своё удовольствие до самой перестройки.

Статья 209 УК РСФСР, в теории применяемая против нищих и бродяг, на практике могла обернуться против любого трудоспособного гражданина, не работающего более четырёх месяцев. Таких объявляли тунеядцами, а в определённых кругах называли борзыми, выписывали до года исправительных работ, а то и до двух лет зоны. Кстати, в данном случае термин борзый не означает быстрый, резвый, а происходит от ментовского БОРЗ – без определённого рода занятий. Термин БОМЖ все помнят?

Интересная статья, по ней гордо получил пятачок ссылки поэт Иосиф Бродский, но, в отличии от многих других, по просьбе заграницы его амнистировали через полтора года. Чтобы не залететь по сей причине, всего-то надо было... работать. Где угодно, кем угодно. Справка с места работы есть? Живи спокойно. Вот и появлялись дворники, катающиеся на Волгах, истопники упакованные с ног до головы в фирму, сторожа завтракающие, обедающие и ужинающие в шикарных ресторанах. На работу все они ходили только расписаться в ведомости за зарплату, которую понятно не получали. Наоборот, часто ещё приплачивали своим начальникам.

Соблазн стать таким трутнем есть, но я себя знаю, жить ничего не делая долго не смогу. Не то что такой правильный, просто со скуки скоро сдохну. Нудная жизнь рантье совсем не для меня.

Следующая альтернатива получить на вечерних или заочных курсах корочку и найти тихую, спокойную работу. В торговлю точно не хочется. Про ювелира стоит забыть, постоянный пригляд органов мне категорически противопоказан. Однако часовщик или тот же фотограф в ателье, слесарь при Доме быта вполне себе приемлемые места. Зарплата небольшая, зато ни за что не отвечаешь, отсиживаешь от сих до сих рабочие часы, да и начальство тебя редко теребит. Плана, как на заводе нет, будешь просто вежливым с клиентами и ты уже хороший сотрудник. А коли ещё и работать умеешь на уровне середнячка, то вообще незаменимый человек. А если чего случится, всегда можно найти другое место, люди везде нужны, рабочих рук нигде не хватает, особенно на маленькие деньги. Этот вариант оставлю в качестве запасного, фотографом я таки работал.

Напрашивается поступление в институт. Однако куда? Армия мне не светит, наличие военной кафедры не актуально, значит выбор большой. Боюсь прогрессора из меня не получится, даже там, где я наиболее силён – в программизме. Просто современная технологическая база отстаёт от алгоритмов 21-ого века. Логично было бы поступить куда-нибудь на физмат или ЭВМ и, как встарь, пойти в программисты. Плюсы понятны – я уже всё знаю. Минусы тоже ясны – и их я знаю. Кандидатом технических наук мне сейчас стать, как два бита переслать. Физматовскую диссертацию написать сложнее, но на алгоритмах получится. Докторскую не потяну по возрасту. Кто у нас без связей в тридцать, пусть в тридцать пять, докторскую защитил? Потом случится перестройка, развал всех отраслей и утечка кадров. Многие пойдут в бизнес, некоторые уедут в заграницу. Опять же вопрос – куда распределят после института? Если в закрытый ящик, то случится полный пролетарий с наукой. Там сейчас клепают военные разработки или копируют западную технику.

Другой вариант – пойти в языковой ВУЗ. Не в МГИМО, конечно. Куда-нибудь попроще, с уклоном на Китай. Сейчас можно пристроиться, он совсем не популярен, это не Западная Европа. В 90-х буду весь в шоколаде. Да и при Союзе будет хороший шанс на загранку. Даже если вдруг распределят в школьные учителя, два года я как-нибудь отбарабаню, а затем уйду в архив. Буду таким, понимаешь, творческим человеком, гуманитарием не от мира сего. Денег им платят мало, зато график свободный. Опять же, библиотечные дни. Ушу подкачаю на первоисточниках, вполне возможная тема для диссертации.

Стоит подумать, ещё есть полтора года на принятие решения.

С зарядкой не сложилось, родители встали раньше меня, приготовили завтрак и подарили подарок. Что можно подарить в условиях нашего посёлка? Тем паче у меня всё есть. И часы, и фотоаппарат, и даже кожанный пиджак. Однако смогли удивить. Видать, отчим расстарался. Новый, запаянный в целофановый пакет Свитер полярника не купишь в магазине, это спецодежда для полярных экспедиций, дальних метеостанций и буровых субарктических скважин. Грубая, толстая вязка, воротник закатывающийся оборота на три на шее, а по нему спускается на плечо застёжка из мелких пуговиц. Длина чуть ниже середины бедра. Мягчайшая шерсть, по слухам собачья, хотя в этом я не уверен. На размер больше, чем мне надо, но так даже лучше, сгодится на вырост. Где батя его достал? Даже не представляю. Понятно, долго благодарил своих родичей.

В школе ребята поздравили, однако вручение подарков отложили до сбора в воскресенье.

На работе днюху отметили чисто символически в обед, даже почти не пили. Семёныч, наш профорг, тоже легенда посёлка, подарил от коллектива шапку-ушанку. На материке в ней ходить будет страшно, она из соболя. В нашей мастерской сшили.

Семёныч славен тем, что получает больше всех в посёлке. Ему давно пора на пенсию, но он не уходит, хотя дети ждут его на материке. Думаете у человека ответственная должность? Не угадали. Раньше за каждые полгода работы на Северах давали надбавку за выслугу без ограничений размера. Потом Хрущёв установил максимальный предел в 100%, но те кто имел больше, получили компенсацию, определённую сумму ежемесячно. Из-за зтой компенсации Семёныч и имеет большие деньги, потому и тянет с выходом на пенсию. Жалко бабло терять.

После обеда сижу у себя в студии. Как дядя Витя умер, я в мастерскую не заглядывал. Неожиданно ко мне заходит совершенно незнакомый человек. Представляется Лаврентием, жмёт руку, поздравляет, выкладывает перевязанную голубой шёлковой лентой с пышным бантом красивую коробочку, говорит подарок от Чалдона и спрашивает: Как дела? Никто не обижает? И сразу сам себе отвечает. Дескать, обижают малОго. Зинка мальчонку хочет уволить, на прошлой неделе в район телегу накатала, про режим работы, недостаток средств в фонде заработной кооператива и левого работника в штате. На просьбу Петровича плюнула, на остальные договорёности тоже. Прямо хоть и не уезжай Чалдон совсем, кое-кто сразу перестаёт уважать твой авторитет. Однако надо будет поправить бабу вздорную, а может даже чуток наказать.

Пока он речь толкал, я пытался понять кто это такой. Не уголовник точно. Я как их определяю? Наколки есть не только у сидельцев, да и прошедшие зону далеко не все их набивают. Те же варнаки из староверов татуировки сильно не одобряют. Говорят: Господь создал человека по своему подобию. Потому нечего свой образ партаками пачкать. Другой признак телосложение. Многие хорошо посидевшие и после десяти лет вольной жизни остаются худыми и измождёнными. Тюрьма не курорт, болезнь на всю жизнь можно заполучить. Но и это не показатель, разные люди бывают. Ещё верная примета бывшего зека – сломанный в многочисленных драках нос. Свары с сокамерниками обычное дело.

Здесь лагерных примет нет ни одной, но и военной выправки не наблюдается. Прибывший крепкий, коренастый мужик. Сразу видно сильный и выносливый. Однако не работяга, слишком ухожен. Тут я вспоминаю последний разговор с дядей Петей. Упоминал он какого-то Лаврентия, упоминал. Про чемоданы тому велел рассказать и с домом дело решить, коли сам помрёт.

Благодарю за подарок, потом спрашиваю:

– Как здоровье дяди Пети?

Хмыкнул гость.

– Живее всех живых. Тебе тоже долго жить приказал. Лекарство импортное, швейцарское стоило дороже паровоза, а всё едино не помогло. Я приехал с тобой побалакать, объяснить что и как. Будет кто спрашивать про Чалдона, говори как есть – не знаешь жив он или не очень. Будут давить, расскажи про последнюю встречу на кладбище. Про меня тоже скажешь правду: Первый раз человека увидел. Он мне подарок от дяди Пети завёз. Понял?

– Да.

– Теперь поговорим про дела наши грешные. Чемоданы из-под твоей кровати достали. Молодец! Ловко ты тему разрулил. Не боись, никто гонцов не видел. Зашли, ушли, следов не оставили.

– А адрес где взяли? Я же его никому не давал.

– Что адрес? Постоянная прописка твоей мамы в любой её анкете есть. Тоже мне, секрет мадридского двора! Дальше давай. На хранение тебе оставлен наган, шлих и записная книжка. Так?

– Да, но...

– Наган ты со страху утопил, шлих на монеты поменял, когда Динка предложила. Про то знаю, претензий к тебе нет. Книжка где?

– Дома лежит, в сохранности.

– Наган утопил зря, мог бы на случай оставить. А вот золотишко отработать придётся, книжку по-тихому ментам подкинь или сделай так чтоб её нашли. КГБ лютует, пока виноватого не найдёт, новой жилки нам не видать. А как сыщут человечка, успокоятся. Вот и дай им след, пусть нюхают. Тот мужичёнка, который нам россыпи сливал, забурел, скурвился. Как услышал, что Чалдон силу потерял, перестал знаться, ходит нос к верху задрав, все сопли видно. А мы его на земельку то и опустим. Ладно?

– Ладно.

– Слышал, Чалдон тебе свои ружья оставил. Как они? Нравятся?

А вот фиг вам! Такое, понимаешь, жилище северо-американских индейчев. Дядя Петя в последнем разговоре велел себе клад оставить и не говорить никому о нём.

– Да я, честно говоря, даже не стрелял из них. Мужики ещё в мае пристреляли, сказали хорошие стволы. Но трёхстволку из райкома партии попросили продать, а ИЖ мне не нужен, у меня Белка, я его приятелю, коряку из класса подарил, когда тот оленеводом пошёл работать.

– Вот тут погоди. Говоришь ещё в мае ружья пристреляли?

– Ну да. Больно немку мужики помацать хотели. Отчим опять же просил. Я и разрешил. Дядя Петя, думаю, был бы не против. А патроны я бы ему компенсировал. Всё едино у него в магазине купленные были. Какая разница?

– Как магазинные?! Не самоделки?!

– Ну что я самопал, от фирмы не отличу? Верняк, из нашего магаза. Ещё помню, когда мне охотничью снарягу принесли, мужики сказали, что Чалдон совсем старый стал, даже патроны теперь сам не набивает.

– Ай да Туз! Ай да молодец! Калина дурак, не в курсах был. А Марка он чтобы не делиться траванул. Вон оно как дело то повернулось!

– Я не понял. Вы про что говорите?

– Тебе и не надо понимать. Не лезь во взрослые дела, жить будешь дольше и спокойнее... Ай, молодца! Я вроде стреляный воробей, а про такой простой финт ушами даже не подумал! Пацанчику любую рухлядь можно втюхать, он и тем доволен будет. Ну Туз, ну сволочь! Главное, я сразу вычислить мог бы... Ладно! Посчитаемся на том свете горячими угольками, если я раньше тебя не найду...

Минуты три человек приходил в себя, потом с упавшим настроением продолжил разговор:

– Дом на Югах за тобой за тобой числится. Тебе он нужен?

– Ну... так...

– Вот и мне не особо. Половину денег за него просить глупо, тебе же их сначала дать надо. Откуда у тебя бабки? Решим так – я тебе свою долю подарю. Взамен ты забываешь меня, Чалдона, Дину и всех остальных. Особенно Дину, ты её единственную знаешь, только через неё на старые связи Марка выйти могут. Больше ей не звони, не пиши. Могилку с памятником я сам доделаю, на кладбище тоже не ходи. Да и не там лежит Чалдон... К золотоношам не лезь. Что ты с Чалдоном тёрся менты не забудут, всегда на подозрении будешь. Со шлихом дел не веди, даже если золотые горы будут сулить. Не люблю я конкурентов. А вот записную книжку не забудь подкинуть. Договорились?

– Да, конечно. Может продать дом?

– Делай что хочешь, теперь он твой. Я вопрос решаю один раз, и с тобой уже решил. Не заставляй меня вспоминать Лёшу Писаря ещё когда-нибудь.

Пожал он на прощание руку и с тем ушел. Серьёзный гражданин. Хорошо что про ружья поверил. Я, понятно, взялся смотреть подарок. Коробка тяжёлая, видать, не пустая она. Развязал бант, открыл крышку, а внутри банковская пачка четвертных и ровно шестнадцать штук золотых монет. Ничего так подарочек или скорее наследство. Припрятал от греха, сами понимаете.

Тут меня в директорский кабинет, к телефону позвали. Из района Никита Захарович, мой покровитель поздравляет от лица райисполкома и райкома. Говорит, кое-что для меня привезёт Ваграм. И в разговоре вскользь упомянул: Алёша, ты как Петра Петровича увидишь, от нас привет передавай. Мы к нему со всем уважением, очень ждём его возвращения в район. Пусть выздоравливает поскорее. Видать какие-то дела пошли, раз думают, что Чалдон живой.

Действительно, в скорости Ашотович на вездеходе приехал. От всех районных начальников подарок подарил. ГДРовскую гитару Музима. Не знаю, где он её ухватил. Шестиструнная классика. Вроде даже настоящее дерево, не фанера. Я бы сказал бук, но какой-то слишком светлый, хотя тут я не специалист. Может и фанера, однако тогда больно шпон и отделка хороши. Струны нейлоновые. По прошлой жизни помню чешскую Кремону институтского приятеля, она стоила аж 70 рублей. Для сравнения, советская гитара отчима была ценой в 22 рубля и не считалась дешёвкой. У всех советских товаров обязательно должна была быть показана цена. Так вот подаренная мне гитара стоит целых 127 рублей. Правда, она в комплекте с футляром для переноски и, скорее всего профессиональная, для выступлений на сцене или для учёбы на музыкальном факультете. Как не хотелось попробовать инструмент, но решил отложить до дома.

Понятно, для гостя и других поздравляющих организовал коньячку, водочки, закуски. Потихоньку народ подтянулся, по новой праздновать начали. Тётя Даша от себя подарок принесла. Снова жилет, но пуховый, из мохера. Очень тёплый. Сама вязала. Коля Ким, Светкин муж, забежал. Подарил клешню камчатского краба, закреплённую на лакированной дощечке, чтобы на стенку повесить. На минуточку, чуть меньше двадцати сантиметров в длину. Такой ущипнёт, руки не будет. Ещё знакомые подходили с поздравлениями.

Домой вернулся, там друзья семьи ждут, уже чуток приняли за меня. Опять поздравления и подарки. Гитарку отчим сразу в работу взял, уж очень она ему по душе пришлась. Играет он здорово, а с таким инструментом, вообще как профессионал.

Валентина Филипповна с Валерием Матвеевичем заглянули, подарили друзу красивейшего титанового агата и две книжки с цветными картинками про камни. Дядя Вася с Симой на пару огромный торт подарили. Невстроевы лётные унты вручили. Подарков набралась целая гора.

Лёг спать уже за полночь. Усталый, но довольный, как поросёнок. День рождения, всегда здорово, и дело даже не в подарках. Просто всегда приятно, когда много разных людей тебя ценят и уважают.

21-23.12.72

На завтра прихожу в конторку, слышу плачет кто-то. Не по настоящему, а так... когда женщина хочет показать, что ей плохо и она несчастна. Но через пять минут вновь может улыбаться и хихикать. Такой, понимаешь, дежурно-показательный плач. Иду в столовку обедать, слышу, там наши обсуждают, что из ОБХСС с обыском пришли, директрису трясут. Через час мы уже знали – Зинаида Петровна подлянку всему посёлку кидала. Представляете?! Самые дорогие бутылки коньяка, по 18 рублей 62 копейки, она парила в корыте, затем жестяные крышки внизу иголкой по кругу расширяла и снимала. Потом до трети коньяка из бутылки сливала, бодяжила спирт с чаем, доливала вместо отлитого и обратно пробки закатывала. Не одна, понятно. С мужем.