Текст книги "Каникулы кота Егора"
Автор книги: Николай Наволочкин
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
В деревню на каникулы
– А в школе говорят, что люди произошли от обезьяны, – сказал Люкс, старый охотничий пес.
Он лежал на крылечке и переговаривался со знакомой коровой. Корова стояла за оградой. Ограда была низенькой и нисколько не мешала задушевной беседе.
– Может быть, может быть, – согласилась корова и пришлепнула хвостом комара, который гнался за ней с самых лугов. Она не любила спорить и все-таки добавила:
– Может, другие люди и произошли от обезьяны, но моя хозяйка нет. Она такая добрая, такая заботливая, а эти обезьяны, говорят, только скачут да лазят по деревьям. Вот ты, Люкс, разве ты когда-нибудь видел, чтобы моя хозяйка скакала или лазила по деревьям?
Проговорив это, корова загрустила, даже ее большие карие глаза стали печальными. Она подумала, а вдруг, когда она уходит на пастбище, ее хозяйка, ее ласковая и неторопливая Петровна от нечего делать скачет по двору, или, того хуже, забирается на черемуху возле летней кухни и там прыгает по веткам. Она-то, корова, этого не видела, но вдруг такое наблюдал почтенный пес Люкс и сейчас скажет об этом. Вот стыдобушка-то будет. Но Люкс ее успокоил. Он открыл глаза, потому что успел чуть-чуть, самую малость вздремнуть, пока корова говорила, но он все равно все слышал – и поэтому сказал:
– Твоя Петровна не должна, да и мои хозяева, и молодые, и дед с бабкой тоже. Но ведь кто-то всё-таки произошел! Я это слышал вот этими ушами, когда лежал на завалинке под школьным окном. За тем окном учится наш Андрюшка. Ты же знаешь нашего Андрея, он ходит уже в пятый класс.
– Как не знать, – отозвалась корова. – Очень умный мальчик, недаром ему дали очки. По-моему, если бы он был глупый, очки носить ему никто бы не разрешил.
– Да, это так, – подтвердил Люкс.
Ему было приятно, что корова хорошо думает об Андрее, ведь он был самым младшим его хозяином. Первый хозяин – дед, второй – Андреев отец, а уж третий – пятиклассник Андрей, Люкс хотел все это объяснить корове. Приятно вот так, под вечер, поговорить с интересным собеседником. Но тут на поленницу дров вскочил петух Петя, захлопал отчаянно крыльями, вытянул шею и загорланил:
– А к нам едет гость! Ты слышала, соседка? Корова пожевала губами и помотала головой.
– Да, – сказал Люкс, – чуть не забыл тебе сказать. К нам едет гость.
– Издалека! – радостно пропел петух. – Из самого города! Едет на все лето! На каникулы!
– Ахти, батюшки! – забеспокоилась корова. – Уж не обезьяна ли?
– Ну что ты, соседка, – весело захлопал петух крыльями. – За кого ты нас принимаешь! К нам едет, – и он гордо приосанился, – городской кот.
– Городской? – удивилась корова.
– Из города, – подтвердил Люкс, – За ним уехала бабка, и они вот-вот должны появиться.
– Едут, едут! – защебетал из скворечника воробей. – Вон, я вижу, у сельмага пылит автобус.
– Ну, я пойду, – заторопилась корова. – Хозяйка-то моя, Петровна-то, поди заждалась, – и корова затрусила мимо ограды домой.
– Так ты заглядывай, не забывай! – гавкнул ей вослед Люкс.
– Да уж зайду, зайду, – обернулась корова и рысью припустила домой.
Она торопилась поскорей прошмыгнуть мимо соседнего двора, где жила не то чтобы злая, а просто глуповатая собака. Она лаяла день-деньской на всех прохожих, на ветер, на мотоциклы, которых много развелось в поселке, на воробьев, на ржавый таз, что висел на заборе, и даже на свою хозяйку. Могла она лаять и просто так – ни на кого. За это на улице ее называли Пустобрешкой, хотя, наверно, у нее было другое имя. В этот вечер Пустобрешка почему-то молчала, и корова спокойно пробежала мимо ее двора. А тут уже рядом был ее с Петровной двор, и корова радостно замычала… Бабка уезжала не надолго, всего на один день, и все-таки Люкс соскучился по ней, да и городского кота посмотреть хотелось.
– Ну, что там? – спросил он у воробья. – Где сейчас автобус?
– Да улетел воробей, улетел бабку встречать! – сообщил петух. – Но теперь автобус и я вижу!
Петя успел перескочить с поленницы на самый высокий колышек ограды и оттуда наблюдал за автобусом.
– Вон он бежит по переулку. Забирайся сюда, Люкс. Отсюда все видно.
– Стар я лазить по заборам, – ответил пес. – Пойду-ка я лучше встречу бабку на улице.
– Подъезжают! Подъезжают! – зачирикал, вернувшись к скворечнику, воробей.
Он запыхался, был чем-то взволнован, быстренько юркнул в скворечник и уже оттуда спросил:
– А он, кот этот, воробьев ест?
– Не должен, все-таки городской, – успокоил Люкс, направляясь к калитке. – Ты подумай, воробей, – мы здесь хозяева, а он гость. Неудобно как-то гостю есть хозяев. Тогда и в гости никто не позовет…
– За себя я не боюсь! – крикнул с колышка петух. – Но ты, воробей, держись первое время подальше.
На самом деле и петух немного побаивался кота. Кто их знает, какие они, эти городские. Поселковых-то кошек сам Петя и три его курицы – Пеструшка, Хохлатка и Белушка – не боялись.
В это время на улице фыркнул и остановился автобус. На крылечко выскочили Андрюша и его маленькая сестренка Галя. За ними с газетой в руках показался дед. Закудахтали в курятнике курицы, закукарекал с поленницы Петя, и под эти приветствия бабушка вышла из автобуса. Держала бабушка в руках сумку. И эта сумка сразу привлекла общее внимание. Люкс неуклюже попрыгал вокруг бабушки, повилял хвостом и стал принюхиваться к сумке. Дед, приподняв очки на лоб, чтобы лучше было видно, смотрел то на бабушку, то на сумку. Андрей, подбежав к бабушке, сразу же спросил:
– Привезла?
– Еле-еле довезла, – ответила бабушка.
Галя ткнула пальцем в сумку, и оттуда раздался дикий вой. Люкс отскочил в сторону. Галя зажала ладошками уши. Петух Петя пустился наутек в родной курятник. Воробей забился в самый угол скворечника и подумал: “Все.… Пропала моя молодая жизнь!” А бабушка, направляясь к калитке, сказала:
– Вот так он половину дороги орал. Намаялась я с ним, с гостем-то…
Городская жизнь Егора и его путешествие
Жил до этого кот у бабушкиных городских внуков. Называли его хорошим солидным именем Егор. Вставал Егор поздно, когда все семья уже завтракала. Потягиваясь, шел он на кухню. А так как он был очень, даже чересчур вежливым и воспитанным, то на кухне не орал, не мяукал, а становился там на задние лапы у стола, а передней шлепал по клеенке. Хозяева сразу начинали суетиться, открывали холодильник, доставали оттуда жареную рыбу, чуть-чуть подогревали, и уже подогретую, повыбрав косточки, давали коту. Егор неторопливо ел, слушал, как его похваливают, а потом, потянувшись, уходил на диван вздремнуть. Кроме жареной рыбы да рыбной колбасы мог Егор изредка вылакать блюдечко топленого молока, а еще лучше – разведенного теплой водой сгущенного молока с сахаром. Но особенно он любил консервы “Лосось в собственном соку”. Но так как эти консервы любил и бабушкин городской внук, то коту давали их не часто и совсем немного.
Всякую другую пищу Егор не признавал.
После завтрака младшие хозяева убегали в школу, старшие уходили на работу, а Егор оставался сторожить дом. Но это так только считалось. На самом деле Егор укладывался спать. Но как только у дверей кто-нибудь начинал звякать ключами или стучался, Егор моментально соскакивал с дивана и бежал посмотреть – кто пришел.
В обед, перекусив вместе с хозяевами, Егор забирался на солнечный подоконник и начинал умываться или подолгу смотрел, что делается на улице. Весной и осенью, когда окно еще не открывалось, кто-нибудь подсаживал кота, и он устраивался в открытой форточке. Жильцы дома хорошо знали Егора. Старшие обязательно показывали на него ребятишкам, и те начинали кричать: “Кис, кис! Иди сюда!”
Егор все слышал, но молчал, поглядывая на двор с высоты. Недолго побродив по квартире, он опять ложился вздремнуть до возвращения старших хозяев с работы.
Сны Егору снились хорошие. Однажды, например, приснилось, что хозяйка открыла банку лосося и все отдала ему и только чуть-чуть – чайную ложечку, своему сыну. Чаще всего Егор видел сон, будто его гладит сам хозяин. Гладит и приговаривает: “Вы посмотрите, что за кот! Это же отличный кот!” А все остальные: и хозяйка, и хозяйкина дочка, и сын, который тоже любил лосося в собственном соку, стоят вокруг и радостно мяукают. Может, Егор и спал так много потому, что ему снились такие отличные сны.
Конечно, гладили Егора не только во сне, и это ему очень нравилось. Правда, он разрешал себя погладить только в комнате хозяина, на коврике под стулом. Когда его гладили там, он от удовольствия кувыркался. Городские бабушкины внуки говорили, что Егор делает “кувырок”.
Кроме “кувырка” умел Егор еще делать “кенгуру”. Когда на улице слышался необычный шум, кот вскакивал на стул, становился на задние лапы и пытался рассмотреть, что же там за окном такое происходит. Дети кричали: “Смотрите! Смотрите! Егор делает “кенгуру”! Ведь правда, чуть-чуть похоже!!” И сразу начинали спорить, можно ли такому способному коту работать в цирке, и будет ли он там получать зарплату.
На улице Егор побывал всего один раз.
Однажды вечером он уселся у двери. Все решили, что кот захотел прогуляться. Немного поспорив, не заблудится ли он, Егора выпустили. Через полчаса в гулком коридоре многоэтажного дома раздалось громкое отчаянное мяуканье. Хозяева Егора всполошились, выбежали за дверь и увидели, что их кот перепутал этаж. Дрожащего кота подобрали вверху у чужих дверей и притащили домой. Голубой бантик на его шее сбился набок, на хвосте висела паутина…
Больше перепуганный гуляка на улицу не просился.
Запомнилось еще одно значительное событие из жизни Егора. Однажды мальчики со двора достали где-то белую мышку. Играли они с ней, может быть, день, может быть, два, а потом мышь им надоела. Тогда они принесли ее в подарок Егору. Один мальчишка даже сочинил по этому поводу такие стихи:
Егор поймал мыша,
Дрожите, мыши, ша!
Но со стихами мальчик поторопился. Ловить мышь Егор отказался. Несколько минут сидели друг против Друга белая мышь и Егор. Потом мышке это надоело, она зашевелилась и побежала прямо на кота. Егор скаканул сначала вбок, потом прыгнул на диван. Хозяйкина девочка закричала мальчишкам: “Не пугайте нашего кота!” Те засунули мышку в карман и ушли.
Может, так и прожил бы кот Егор в городской квартире до старости, видя белый свет только через окно и ни разу не поймав мышь, да тут вся семья решила уехать на лето к самому Тихому океану. Когда уже начали собираться, вдруг вспомнили – а как быть с Егором! С собой его не возьмешь. Оставлять одного нельзя.
Пробовали устроить у знакомых, но когда те узнавали, что коту надо подогревать рыбу, выбирать из нее кости и так далее, то вежливо отказывались. Одни говорили, что у них живут канарейки и даже вид большого черного кота может расшатать им нервы. А с расшатанными нервами канарейки плохо поют. Вторые, немного подумав, вдруг восклицали: “Ах, мы забыли вам сказать! Мы же решили завести большую собаку. Вот такую здоровенную!” – показывали они, встав на цыпочки и высоко подняв руки.
Ну разве можно было оставлять кота один на один со здоровенной собакой! Конечно, нет.
Тогда написали письмо бабушке.
Бабушка жила ни в городе, ни в деревне, а в рабочем поселке. Как и в городе, здесь был завод. Как в деревне – сады, огороды и отделение совхоза.
Бабушка сразу приехала. Она сказала, что Егору у нее будет хорошо. Воздух в поселке чистый – дыши на здоровье. Сад и огород есть – бегай сколько хочешь. А может, и мышей ловить научится!
В тот же день бабушка поехала обратно. Егора она посадила в сумку. На автобусной остановке бабушка сказала:
– Бантик нам ни к чему! Ты ведь кот, а не девочка, – и сняла с шеи у Егора голубой бантик.
Кот обиделся. У кошек, которых он видел из окна во дворе, ни у одной бантика не было, а у него был. От огорчения Егор хотел заорать, но тут подошел автобус. Бабушка подняла сумку над головой, чтобы пассажиры не помяли кота, и пробралась в автобус.
Уселась бабушка у окна, сумку поставила на колени.
Всякие толчки, покачивания, встряхивания, голоса людей перепугали Егора, и он притих. Но автобус тронулся, пассажиры расселись по местам, никто сумку больше не тряс и не толкал, и кот постепенно успокоился.
Пассажиры мирно беседовали:
– Сейчас к бабушке приедем, – говорила молодая мама своей маленькой дочке.
– Молочка напоимся, – отвечала девочка, и Егору тоже захотелось молочка.
Автобус все бежал, сначала по городу, потом мимо полей и лугов. Постепенно все это Егору надоело, а молочка захотелось еще сильней. И он подал голос: сперва потихоньку мяукнул, а потом заорал во всю мочь.
Теперь испугалась бабушка. Вдруг ее вместе с котом попросят выйти из автобуса. Но парни с гитарой, что сидели неподалеку, решили, что кто-то включил транзисторный приемник, и начали притопывать и подвывать. Тот, что держал гитару, ударил по струнам. Пассажиры что-то возмущенно кричали, но разве за такой музыкой что-нибудь разберешь! Кот, услышав этот шум, перепугался и затих.
– Сила! – сказал парень с гитарой, дернув струну в последний раз.
– Вот выдали, а! – поддержал второй.
– Капитально! – заявил третий.
На следующей остановке парни сошли. Их место заняли пожилые женщины. Кот молчал, и бабушка успокоилась. “Как-нибудь доедем”, – подумала она. До поселка оставалось километров пятнадцать. Но на тринадцатом километре Егор снова заорал. Люди послушали немного и стали возмущаться:
– Кто это приемник опять включил! – спросил чистенький седой старичок, похожий на пасечника.
Пассажиры начали переглядываться, а Егор все завывает.
– Выключите, пожалуйста, хватит! – закричала женщина с пустым бидоном.
А Егор орет.
– Безобразие, – заговорили пассажиры. – Людей не уважают…
– Подождите, подождите, – вдруг сказала пожилая женщина, что сидела рядом с бабушкой. – Это не у тебя ли, бабка, транзистор в сумке?
– Котик у меня, – призналась бабушка. – Из города везу, на каникулы, Отпуск у него…
– А ну-ка, покажи, – не поверила соседка.
Приоткрыла бабушка сумку, и все увидели черного кота. И Егор увидел людей и замолчал.
– Вы, бабушка, его не закрывайте, – посоветовал интеллигентный пассажир, похожий на пасечника, – может, он тогда не будет нарушать порядок.
Произошло это на десятом километре до бабушкиного поселка. До пятого километра Егор молчал, а потом опять замяукал, но уже не так противно и громко, как раньше. Теперь пассажиры относились к нему сочувственно.
– Ишь ты, и у котов нынче отпуск, – говорила женщина с бидоном.
– Пусть покричит, – разрешила бабушкина соседка. – Разве в городе по-настоящему покричишь.
Тут показался бабушкин поселок. Автобус проехал сельмаг, пропылил по переулку, и путешествие Егора закончилось.
Появление Марты
Бабушка с сумкой, дед с газетой, Галя и Андрей с надкушенными городскими пряниками в руках прошли в дом. Один Люкс остался во дворе.
Из дома доносились веселые восклицания:
– Ух, какой весь-весь черный! – звенел Галин голосок.
– Держите! Держите! Под кровать побежал! – кричал Андрей.
– Ладно, Андрюша, не тяни его за хвост, – распоряжался дед.
Услышав про хвост, Галя сразу запела:
Черный хвост и черный нос,
Вот так кот у нас нарос!
– Как это “нарос”? – спросил дед. – Надо говорить “вырос”.
– Если сказать “вырос”, будет нескладно, – отозвалась Галя.
Про Галю говорили, что она собирает по всему поселку, и еще неизвестно где, песенки. И, наверно, это была правда, потому что на каждый день у нее была новая песня. Вот и сейчас она скакала и пела про черный нос и черный хвост Егора.
– Чем мы его кормить будем? Где на него рыбы напасешься? – сокрушалась бабушка.
– Я наловлю, – успокаивал Андрей. – У нас с Колькой Самойленковым вчера вот такой сом сорвался. Мы его, бабушка, завтра обязательно поймаем…
Люкс слушал и вилял хвостом.
Когда голоса в доме немного затихли, из курятника выбежал петух Петя.
– Ну, как там, старик, дела? – спросил он у Люкса.
– Молока ему налили, – сообщил Люкс. – Галя под кровать поставила. А ты где это был, Петя?
– Да так, прошелся немного, – сказал петух.
Не мог же он признаться, что перепугался и просидел в курятнике самый ответственный момент.
Солнце уже опускалось за соседкин огород. Из курятника вышла курица Пеструшка. Дело шло к ночи, надо было что-нибудь поклевать перед сном.
– Пеструшка! – заорал на нее Петя. – Марш сейчас же в курятник!
– Ко-ко-конечно! – испугалась Пеструшка и кинулась выполнять Петино приказание.
В доме все успокоилось, только слышно было, как бабушка позвякивает посудой.
– Ну, что там у вас, ребята? – чирикнул из скворечника воробей.
– Порядок! – отозвался петух.
– Жертв нет? – спросил воробей.
– Какие жертвы? Что ты! – успокоил Люкс.
– Ты бы, Люкс, сходил в дом, посмотрел, какой он!
– Да неудобно как-то без приглашения, – отказался Люкс.
– Сейчас я посмотрю, – предложил Петя и взбежал на поленницу.
Хотя на улице еще было светло, но в доме, наверно из-за гостя, зажгли свет. Петя увидел, что бабушка на кухне жарит картошку, дед там же читает газету. Андрея, Галю и кота петух не увидел, и обо всем этом рассказал друзьям.
– Сходи, Люкс, ты же вхож в дом, – снова попросил воробей.
– Неудобно, – опять отказался Люкс.
– Может, ты, Петя? – упрашивал воробей. – Заскочишь, посмотришь и назад.
– Бабка будет ругаться, – сказал петух. – А что сам-то не залетишь?
– Ну что ты! Я если залечу, то мне придется подраться с Андрюшкой. Он когда мастерил скворечник, то оставил большую щель. А знаешь, как в нее дует! Может, слетать, попросить корову, а?
– Корову нельзя, – вздохнул Люкс. – Во-первых, она чужая, а во-вторых, ну зайдет она, и что скажет? “Здравствуйте. Как поживаете?” Не полезет же она под кровать смотреть, что там поделывает гость.
Петух хихикнул. В это время воробей зачирикал:
– Смотрите, смотрите! В наш огород залезла чужая коза!
Люкс вскочил на крылечко, петух Петя повернулся в сторону огорода. Там действительно, как у себя дома, преспокойно расхаживала неизвестная коза и выщипывала с грядки самые крупные листики бабушкиного молодого салата.
Лет пять назад, в молодые годы, Люкс моментально перескочил бы через ограду и крепко потрепал эту нахальную козу. Но сейчас пес уже не мог прыгать через заборы, поэтому он грозно спросил:
– Эй, ты, коза, что ты там делаешь в нашем огороде?!
Коза посмотрела на Люкса невинными глазами и спросила:
– Э-э, это вы ко мне обращаетесь?
– К тебе, а к кому же еще! – гавкнул Люкс.
– Видите ли, – склонила голову набок коза. – Зовут меня Марта. Вы тоже можете так меня называть. Я тут устроилась к вашей соседке работать молочницей. Я ведь даю в день целый стакан молока.
– А в нашем огороде ты что делаешь? – сердито крикнул петух.
– Ах, в огороде… Да тут у вас ветром, наверно, оторвало листик салата, а я хотела прилепить его обратно. Как вы думаете, он прирастет?
– Глупости какие! – рассердился петух. – Пойдем, Люкс, проучим эту нахалку!
– Ладно, Петя, не горячись, – сказал Люкс. – Я слышал, что соседка купила себе козу. Так, значит, это вы и есть!
– Как вам сказать… – задумалась коза и отщипнула еще один листик салата. – Хозяйка тоже говорит, что купила меня, но я считаю, что просто устроилась к ней на работу. Это ведь кто как думает…
Проговорив это, коза опять нагнулась к сочному листику салата. Люкс предостерегающе зарычал, и коза сделала вид, что она нагнулась только за тем, чтобы понюхать коленку на левой передней ноге, и как ни в чем не бывало, спросила:
– А что это у вас сегодня переполох такой?
Люкс был настроен миролюбиво и рассказал ей про приезд городского кота.
– Интересно, – сказала коза, – Но я лично не придала бы этому такого значения. Приехал и приехал… А то слышу, все бегают, лают, кукарекают.
Марта промолчала, что из-за любопытства пришлось ей изрядно потрясти рогами, прежде чем она отвязалась. Хозяйка еще не знала норова своей козы и привязала ее к колышку в огороде кое-как. Не рассказала Марта и о том, что, увидев в соседнем огороде салат, она перемахнула через забор.
Ах, этот салат! Марта считала, что зеленый салат и молоденькие кочаны капусты люди выращивают специально для коз. Но потом, наверно, забывают об этом и едят и салат, и капусту сами. И опять, словно в забывчивости, Марта отщипнула один за другим несколько листиков салата.
– Эй, эй, коза! Прекрати сейчас же! – рассердился петух.
– Вы бы лучше называли меня по имени, – заявила Марта, – а то “коза”, “коза”. Слово “Марта” приятнее для слуха, чем слово “коза”. А потом ведь, мое имя – иностранное…
Сказав это, Марта уставилась на петуха, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на него ее слова. Правда, Марта знала, что назвали ее так, потому, что появилась она на свет в марте месяце, но надо же было чем-то блеснуть перед новыми знакомыми. Но иностранное имя Марты не удивило Петю, он вышагивал по поленнице и сердито поглядывал на козу. Тогда Марта спросила:
– А скажите, вот вас, например, как зовут?
– Вообще-то Петька, – ответил петух, – но друзья называют Петя.
– Вот видите, самое обычное имя. Я знала еще одного петуха, которого звали точно так же. А меня назвали Мартой. Значит, ко мне нельзя обращаться на “ты” только потому, что я случайно отщипнула у вас листик салата.
Петя смутился, но виду не подал. А Люкс хотел было заметить, что и у него имя непростое. Что слово “люкс” означает – высший, наилучший и назвали его так не зря. Но в это время скрипнула дверь в доме у Марты, и вышла ее хозяйка. И сразу же залаяла Пустобрешка.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – заявила Марта и, отщипнув на прощание еще один листик салата, перескочила в свой огород.
– Пойду и я, посмотрю, как там куры, да и на боковую пора. Вставать-то мне приходится раньше всех, – пожаловался петух. – Эти хозяева никак не заведут себе будильник. Все надеются, что Петя их разбудит. Вот и приходится соскакивать ни свет ни заря и кукарекать.
– Иди, иди, – зевнул Люкс. – Воробей вон давно уже спит. А мне всю ночь дом сторожить.
Петя убежал в курятник, а Люкс поплелся в свою конуру.
Скоро в доме погаснет свет. Потом приедет на мотоцикле с завода, с ночной смены, молодой хозяин, отец Андрея и Гали, и свет опять ненадолго загорится. Еще позже за поселком в болоте перед Луковой поляной перестанут квакать лягушки. Потом начнет светать, и заголосит Петя. А там захлопает бич пастуха, и пройдет на луга по соседней улице совхозное стадо. Чуть попозже Петровна поведет на пастбище знакомую корову.
Так и ночь пройдет. И все будут думать, что старый Люкс спал. А он хоть и подремлет немного, но так, вполуха, и ни одного звука, ни одного шороха не пропустит.
