Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы"

Автор книги: Николай Седых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

По нашему мнению, отсутствие активной борьбы за должность генерального секретаря партии вызвано тем, что положение советской власти в начале двадцатых годов было настолько тяжелое, почти безнадежное, что охотников брать на себя ответственность вытаскивать Россию из глубочайшей ямы, в которую вогнали ее общими усилиями царь, демократы-либералы и пламенные революционеры-коммунисты, не было.

В капитаны тонущего корабля особенно никто не рвался. Вождям партии, типа Троцкого Л. Д., Каменева Л. Б., Зиновьева Г. Е., эта тяжелейшая работа была неинтересна, да и не по плечу. Эти безродные космополиты, в Россию приехавшие в запломбированных вагонах и приплывшие на кораблях на деньги немецких и американских банкиров, считали, что они сделали свое дело: «Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться». Мировая революция не состоялась. Обескровленная, разрушенная и озлобленная на своих благодетелей-большевиков, Россия мало подходила для их деятельности. Культурные, образованные, прекрасные демагоги и ораторы, знающие несколько иностранных языков, они без проблем встраивались в рабочее движение любой из промышленно развитых стран и теперь посматривали, как бы перебежать на Запад. Разумеется, они прекрасно понимали, что на Западе без денег жизнь не сахар, поэтому с собой желательно прихватить что-нибудь ценное.

Поскольку Россия к началу двадцатых годов была уже основательно разорена, то их взоры обратились к богатствам православной церкви, которую, как известно, даже татары не всегда позволяли себе грабить. Церкви и монастыри под видом благих намерений спасения голодающих подверглись невиданному в течение последних нескольких сотен лет погрому. Горы церковного золота и серебра исчезли – и до сих пор неизвестно куда.

В. И. Ленин, как никто другой, прекрасно знал потенциальные возможности своих соратников. Для созидательной практической работы это были никудышние люди. Поэтому, именно по указанным причинам, В. И. Ленин предпочел прекрасно образованным пламенным революционерам недоучившегося семинариста, революционера «от сохи», некультурного и грубого И. В. Сталина, обладавшего, в отличие от упомянутых конкурентов, исключительно высокой трудоспособностью, не боявшегося браться за самые тяжелые, почти безнадежные дела и успешно решать их.

А самое главное то, что И. В. Сталин верил в возможность построения социализма в нашей стране, и это сплачивало вокруг него многих партийных работников, которым, как и избранному ими генеральному секретарю, делать было нечего за границей, их там никто не ждал. Не только благополучие, но и личная безопасность нового генерального секретаря и его сторонников непосредственно зависела от будущего России. Уже в силу изложенных обстоятельств И. В. Сталин не мог не быть государственником.

Таким образом, можно констатировать, что И. В. Сталин принял из рук В. И. Ленина нашу страну почти в безнадежном состоянии.

Справедливости ради надо отметить, что далеко не вся вина за разорение России и революции может быть возложена на пламенных революционеров типа Я. Свердлова, Л. Троцкого, Г. Зиновьева, Л. Каменева и их последователей, которых, кстати, было немало, особенно среди руководства страны, Красной Армии и Чрезвычайной Комиссии.

Значительную долю вины за беды, свалившиеся на Россию, должен взять на себя наш православный царь Николай II. Именно он, по его же словам, – «хозяин России», своими действиями, а чаще своим бездействием довел ее до катастрофы, чем и воспользовались отечественные и международные авантюристы, и Россия была, как подопытный кролик, использована последними для проведения марксистских экспериментов.

К трагедии Российской империи, ее хозяин – царь многое не понимал, даже то, что было понятно любому мужику, который по подобному случаю сочинил пословицу: «хозяйство вести – не мудями трясти».

Последний самодержец земли российской по своим качествам никак не подходил к роли правителя огромного государства, хотя обладал, несомненно, весьма высокими личными человеческими достоинствами. Он – человек чести, был излишне скромным, порядочным и совестливым человеком, недопустимо мягким к скрытым и откровенным врагам государства.

В подтверждение этого, уместно воспроизвести личные записи весьма авторитетного человека, великого поэта России – Александра Блока, который временным правительством был назначен секретарем специальной комиссии для расследования деятельности царя и его окружения. Вот краткое заключение А. А. Блока о недостатках и достоинствах Николая II: «Единственное, в чем можно упрекнуть Государя, – это в неумении разбираться в людях. Всегда легче ввести в заблуждение человека чистого, чем дурного. Государь был, бесспорно, человеком чистым».

Личная порядочность и благородство Николая II привели к величайшей трагедии всех времен и народов. Даже восхождение Иисуса Христа на Голгофу меркнет по трагическим последствиям добровольного отказа от своих прав царя России. Николай II загубил не только себя, жену и своих детей, но и довел до критического состояния Россию – страну, благополучие которой ценил выше собственной жизни и, по своим понятиям, делал для нее все, что было в его силах.

В условиях реальной жестокой действительности благородство и мягкость данного человека воспринималось окружающими и даже ближайшими родственниками царя как недостаток, граничащий с глупостью. Все видели в нем «слабовольного государя» и пользовались этими качествами Николая II в своих интересах.

Действительно, громадная вина последнего русского самодержца состоит в том, что он не смог поставить на место свою жену, своих многочисленных дядей и братьев, а самое главное – не мог обуздать алчность отечественных олигархов, банкиров, капиталистов, помещиков и прочих паразитов, сидящих на шее у народа России.

Вместе с тем следует отметить, что при царе, по крайней мере, до начала Первой мировой войны, уровень эксплуатации трудового народа все же был в каких-то сносных рамках. По крайней мере, жизнь рабочих и крестьян стран Запада не намного была лучше подданных русского царя, скорее, наоборот.

В 1914 году русские войска заняли Галицию, и русские солдаты непосредственно столкнулись с жизнью за границей. Вот как описывает В. В. Шульгин реакцию русских солдат на жизнь таких же, как и они, русских людей, но только подданных Австрии (сейчас этих русских людей называют украинцами):

«Война дала возможность близко присмотреться к жизни русского народа в Австрии. Резюме всех впечатлений было сделано для меня моим вестовым, волынским хлеборобом. Когда мы вошли в галицийскую хату, он, осмотрев ее, так сказать, вековую бедность, произнес с непередаваемым выражением:

– Щоб так жыты …

Эту фразу я слышал потом много раз от солдат-хохлов… Для меня эти несколько месяцев, проведенных в Галичине, были откровением: я, так сказать, собственными руками ощупал ценность России для русских».

Сейчас о жизненном уровне в царской России можно судить по сопоставлению зарплаты рабочих и уровня цен на основные товары.

Так, квалифицированный рабочий в России в 1900 году получал около 40 рублей в месяц, при стоимости фунта (409,5 г) пшеничного хлеба – 2 коп., фунта говядины – 5,5 коп., штофа (1,23 л) водки – 5, 25 коп. Рабочий день продолжался 11,5 часов. Работа, конечно, была тяжелой при том уровне развития средств производства. Семьи были многодетными, поэтому женщины, как правило, были полностью заняты домашним хозяйством. Однако заработка одного работающего хватало, чтобы кормить огромную семью, включая престарелых родителей. Пенсий, разумеется, тогда не было.

По словам отца, из-за отсутствия собственной земли мой дед вынужден был батрачить. Обладая недюжинной силой, он был знаменитым косарем. На уборке пшеницы он зарабатывал один рубль в день; по тем временам, да еще в сельской местности, это были очень приличные деньги. Зимой заработки моего деда, батрака, были существенно ниже. Вырастили мои дедушка и бабушка, по отцу, семь здоровых детей.

Прошу прощения у читателя, что буду иногда занимать его внимание персонами своих родственников. Думаю, что такие отступления уместны. Хотя их масштабы деятельности, конечно, были чрезмерно ограничены, однако ценность их воспоминаний ввиду достоверности подчас не менее значительна, чем опусов хамелеонов А. Яковлева, Д. Волкогонова и других некоторых профессиональных историков, «принципиальность и порядочность» которых не мешали им менять свою точку зрения с очередной сменой генерального секретаря КПСС. Жаль только, что многие из ценнейших воспоминаний моих дорогих родственников – непосредственных свидетелей и участников многих событий прошедшего века – утеряны навсегда.

Мои дедушка и бабушка переселились из Белгородской губернии в Новороссию, точнее, в ту часть ее, которая нынче относится к Херсонской области, сравнительно поздно. Когда отвоеванные у турок плодородные степи – после заключения мира в Кучук-Кайнарджи в 1774 году и присоединения Крыма к России в 1789 году – были уже заняты.

Важно отметить, что заселялись эти земли переселенцами разных национальностей: русскими, украинцами, поляками, литовцами. Однако за столетия проживания этих людей на новой родине не было никогда ни при царской, ни, тем более, при советской власти конфликтов на национальной почве. Национальные проблемы были тогда решены очень просто: в отдельных селах селили людей отдельной национальности. Например, в Нижних Серогозах, где я родился, жили преимущественно украинцы; рядом, в Верхних Серогозах и Нижних Торгаях – русские; в Верхних Торгаях – поляки. Удивительно, что такой национальный состав, в основном, сохранился в течение 200 лет. Все жили автономно, были заняты делом, и всем было не до национальных склок.

Если же в настоящее время наш президент считает, что мы, русские, не сможем прожить, например, без азербайджанцев, то для них следует выделить на нашей территории землю, построить город или село и пусть живут, работают, торгуют и плодятся себе на здоровье в своем населенном пункте. Нечего нас лбами сталкивать, и у русских, и у азербайджанцев своих проблем достаточно.

Непонятно, почему опыт Екатерины II решения национального вопроса не используется сейчас. Ответ на этот вопрос может быть только один: в самоистреблении народов России кто-то уж очень заинтересован.

Однако вернемся к началу ХХ века. Россия была тогда молодая и, следовательно, обладала огромным нерастраченным потенциалом во всех сферах деятельности. Экономика и население в то время росли как на дрожжах. За 17 лет (с 1897 по 1914 г.) население нашей страны возросло примерно на 50 млн человек (с 128,2 млн до 178 млн), из которых могли быть призваны на военную службу 20 млн.

При царе финансовая система в нашей стране была крепка как никогда. Само понятие «инфляция», непременный спутник современных государств, даже таких богатых как США, в России отсутствовало, поскольку в ней были в обороте золотые деньги. На каждом кредитном билете было написано: «Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы (1 рубль = 1/5 империала, содержит 17,424 долей чистого золота)». Для справки: 1 доля равна 44,4399 мг. Причем это свое обязательство государство выполняло неукоснительно. Вместе с тем простой народ, по воспоминаниям отца, предпочитал при торговых сделках бумажные деньги, поскольку золотые были неудобными: их можно было легко потерять.

За последние 20 лет перед Первой мировой войной в России сбор хлеба увеличился на 78 %, количество рогатого скота возросло на 63,5 %, добыча угля – на 300 %, нефти – на 65 %. Железнодорожная сеть увеличилась на 103 %.

Вывоз хлеба из России за границу составлял в среднем ежегодно (1909–1914 гг.) около 870 млн. пудов.

Теперь читателю нетрудно оценить, к чему мы пришли через 100 лет. Если взять, например, мою историческую родину – Белгородскую область, то в 2004 году в ней было 13 949 новорожденных против 27 032 умерших. Ставка медсестры – около 600 рублей, врача – около 4000 рублей в месяц. Госпособия на детей смешные – от 70 до 200 рублей в месяц, в зависимости от финансовых возможностей региона. Стоимость основных продуктов за килограмм: хлеба – 15 руб., мяса – 120 руб., сахара – 20 руб., сливочного масла – 90 руб. Плата за весьма скромную квартиру перевалила уже за 1000 руб. и продолжает расти.

Женщины перестали рожать: боятся потерять работу. Муж, даже если он и не пьет, на свою зарплату не в состоянии прокормить даже троих человек, включая себя. А ведь дети – это будущее. Нет детей – нет будущего ни у народа, ни у страны. Если нынешние тенденции сохранятся, то, по расчетам демографов, через 50 лет население России может сократиться вдвое. Кризис приближается к уровню, когда он угрожает не только экономическому росту, но и самому существованию русских как народу. Те, кто продает русских детей за границу, кто установил и утвердил 70 рублей пособия в месяц на ребенка, – главные враги России. Вот кем должен заняться в первую очередь новый Сталин.

Вот куда нас привели так называемые «коммунисты» после смерти И. В. Сталина и, особенно, «демократы» за последние десятилетия. Здесь слова «коммунисты» и «демократы» взяты в кавычки вследствие того, что у нас были у руководства такие же коммунисты, как нынешние демократы: фактически это одни и те же люди – хамелеоны типа Ельцина, Яковлева, Шеварднадзе, Кравчука, Волкогонова и многих других.

Глава 5

Однако вернемся к истокам Февральской и Октябрьской революций. Из вышеизложенного следует, что трагедия России, а также ее последнего царя, произошла не столько из-за нищеты народа, сколько от вопиющего социального неравенства людей, попрания принципа элементарной справедливости. Несправедливо нажитое громадное богатство соседствовало с бедностью, что не могло не вызывать возмущения в любом человеке, в котором сохранились хоть какие-то остатки совести. Социальный взрыв был неизбежен, особенно в условиях тяжелейшей войны, когда, с одной стороны, социальное неравенство народа стало еще более выпукло, а с другой стороны, у возмущенного народа, в лице солдат и матросов, оказалось оружие, которое в мирное время для широких масс недоступно.

Вступившая в Первую мировую войну с благородными целями защиты братского сербского народа и освобождения Константинополя – исторического центра нашей православной религии, захваченного турками в 1453 году, Россия, по недомыслию ее царя, быстро стала разменной картой Антанты, а русские солдаты – пушечным мясом в этой кровавой бойне.

В этой войне дело было поставлено так, что Россия все время должна спасать так называемых союзников, даже если у нее для этого не было ни сил, ни средств, – тогда расплачивались душами своих солдат.

Известно, что начало Первой мировой войны для Франции сложилось крайне неудачно. Войска Германии, осуществляя идеи «молниеносного» немецкого наступления покойного (в 1913 г.) начальника германского генштаба А. Шлиффена, утром 4 августа 1914 года вошли в Бельгию, выиграв пограничное сражение, и к началу сентября были уже в сорока километрах от Парижа. На равнине между Верденом и Парижем, в районе реки Марна, должна состояться решающая битва, определяющая судьбу Франции.

Чтобы остановить наступление немцев на Западе и спасти Париж, русский царь в августе 1914 года преждевременно, не обеспечив фланги, двинул свои войска в Восточную Пруссию. 17 августа 1-я, а 20 августа 2-я русские армии перешли в наступление.

Первое крупное сражение произошло в районе Гумбиннена. В этом сражении русские войска нанесли серьезное поражение 8-й немецкой армии и вынудили ее к отступлению. Немецким войскам в Восточной Пруссии грозило окружение и еще более крупное поражение, вплоть до полного уничтожения. Однако командующий 1-й русской армии генерал П. К. Ренненкампф вместо стремительного преследования недобитого противника решил отдохнуть после победы у Гумбиеннена. Два дня было потеряно. Хотя это и спасло немцев от полного поражения на Востоке, однако общее положение на данном участке фронта для них складывалось критическое – надо было спасать Берлин. И понятно, что немцам было уже не до Парижа.

В условиях русского наступления на Кенигсберг немецкие генералы вынуждены были приостановить наступление на Западе, перебросить основные силы на Восток и нанести внезапный удар по русской армии.

Пользуясь медлительностью русских, немцы сумели беспрепятственно перегруппировать свои силы и нанести внезапный удар по левому флагу 2-й русской армии генерала А. В. Самсонова, имевшей в своем составе 10 пехотных и 3 кавалерийские дивизии. На этом участке фронта соотношение сил резко изменилось в пользу немцев. В результате чего уже в самом начале войны у Мазурских озер был окружен и уничтожен цвет русской армии: 30 тысяч русских солдат было убито, а 130 тысяч попало в плен.

Сосед погибающей армии Самсонова, командующий 1-й русской Неманской армией Ренненкампф ничего не сделал для того, чтобы совместно если не разгромить немцев, то хотя бы предотвратить окружение 2-й русской армии.

К 30 августа окруженная армия А. В. Самсонова, еще три дня назад насчитывающая четверть миллиона элитных войск, была разбита. Командующий армией генерал Самсонов, потрясенный гибелью своих подчиненных, застрелился.

Кстати, мой дядя, Седых Павел Павлович – солдат этой армии, один из немногих, кому удалось выйти из окружения с тяжелым ранением. Затем он оказался в Петрограде, в госпитале, который находился в Новодевичьем монастыре. После лечения он еще длительное время оставался в составе столичного гарнизона, поэтому многое видел и многих слушал на митингах, включая самого «демона революции» Л. Троцкого. Мой дядя также подтверждал высокое мастерство этого деятеля в части произношения речей.

Итак, преждевременное наступление русской армии закончилось крупной неудачей. Кроме потери большого числа военнослужащих в Германию отправились 60 поездов с трофеями. Вот во что обошелся нам Париж и пресловутая солидарность с Западом, и это практически только за один первый месяц войны, а сколько таких месяцев еще было впереди!

Недальновидность царских министров привела к тому, что Россия оказалась неподготовленной к длительной войне, особенно в военно-техническом отношении, за что ее солдаты расплачивались кровью. Слабо вооруженные, голодные и холодные, они переносили все тяготы и лишения этой непонятной им войны.

В качестве подтверждения изложенного приведем небольшой отрывок из мемуаров генерала Деникина, описывающий положение русской армии на румынском фронте зимою 1916/17 года:

«Готовились к зимнему наступлению, которое вызывало совершенно отрицательное отношение к себе у всего командного состава нашей 4-й армии; употребляли все усилия, чтобы ослабить до некоторой хотя бы степени ту ужасную хозяйственную разруху, которую создали нам румынские пути сообщения. Где-то в Новороссии на нашей базе всего было достаточно, но до нас ничего не доходило. Лошади дохли от бескормицы, люди мерзли без сапог и теплого белья и заболевали тысячами; из нетопленных румынских вагонов, не приспособленных под больных и раненых, вынимали окоченелые трупы и складывали, как дрова, на станционных платформах. Молва катилась, преувеличивая отдельные эпизоды, волновала, искала виновных…Местами, в особенности на фронте 9-й армии, на высоких горах, в жесткую стужу, в холодных землянках по неделям жили на позициях люди – замерзшие, полуголодные…»

К февралю 1917 года потери русской армии составляли 2 миллиона погибших.

Нетрудно себе представить степень возмущения солдат, когда они, закаленные на войне бойцы, попадали по причине ранения, как упомянутый выше мой дядя, или по замене в столицу империи, где после окопной грязи и вшей они видели неимоверную роскошь: дворцы царедворцев, витрины дорогих магазинов, сверкающие огнями театры и рестораны. Где называющие себя отцами отечества чиновники вместе с ворюгами и спекулянтами, разбогатевшими на войне – на их горе, ели ананасы и жевали рябчиков, запивая шампанским. После такой наглядной агитации все речи о необходимости сражаться до конца за веру, царя и отечество, за Константинополь воспринимались как вершина демагогии и цинизма. Не лучше вели себя и церковные иерархи. Для них всякая власть – от Бога, даже в том случае, если во главе ее будет сам дьявол. Своим извечным безразличием к бедам народа они породили такое же ответное безразличие к судьбам этих же иерархов и Церкви в целом.

В этих условиях военный гарнизон Петрограда разлагался, дисциплина военнослужащих падала, при этом те, кто должен защищать Отечество, становились, в своей массе, безразличны к нему, а часть из них – даже агрессивными к начальникам, представляющим такое загнившее отечество.

В то же время дела для России на фронтах Первой мировой войны шли далеко не лучшим образом. Царский генералитет явно не справлялся со своими обязанностями. Тогда царь, из лучших побуждений, решил взять на себя личную ответственность за русскую армию в тяжелый период ее неудач и отступления – возложил на себя обязанности Верховного Главнокомандующего. По этому случаю 23 августа 1915 года был издан соответствующий указ, в котором после официального текста государь собственноручно приписал: «С твердой верою в милость Божию и непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской».

Сказано очень правильно, но желания нашего православного царя сильно расходились с его возможностями. Воистину, здесь как нигде уместно напомнить изречение: «Благими намерениями устлана дорога в ад».

Фактически в командование вооруженными силами России вступил начальник штаба Ставки генерал Алексеев М. В., который в военном и политическом отношении сам был большой посредственностью.

С этого момента Николай II практически все время находился в Ставке, в Могилеве, оставив на откуп управление страной своим недалеким и вороватым министрам. Бесконтрольность за должностными лицами империи не могла не сказаться самым отрицательным образом на положении России. Война вызвала небывалое напряжение российской экономики, особенно транспорта. К средине января 1917 года русская армия удерживала на своем фронте 187 вражеских дивизий, т. е. 49 % всех сил противника, действующих на европейских и азиатских фронтах.

Военные расходы России составили в 1914 г. – 1655 млн. руб., в 1915 г. – 8818 млн руб., в 1916 г. – 14573 млн руб. Всю тяжесть войны царедворцы вместе с капиталистами и помещиками, естественно, старались переложить на трудящихся, рабочих и крестьян. Положение народа с каждым днем войны ухудшалось, что не могло не вызвать возмущения как на фронте, так и в тылу России.

Вместе с тем для победы России над ее врагами требовались величайшее напряжение армии и тыла, высокое самосознание, духовное единство и готовность к самопожертвованию каждого защитника отечества. Однако социальная несправедливость, помещичья и буржуазная мораль, как ржавчина железо, столетиями разъедали русское общество. Социальной справедливости нигде в мире не было, но в царской России эта несправедливость существовала особенно выпукло.

Совместно богатство и нищета мирно существовать не могут. Особо следует подчеркнуть, что не столько бедность (она в России, безусловно, была, но не была критической), а именно отсутствие элементарной социальной справедливости сделали русское общество нестабильным, а ее армию – бессильной. Это стало главной причиной революций, гибели России и ее царя, который ничего не сделал для того, чтобы не то что устранить эту смертельную опасность для страны, но хотя бы ее ослабить.

Ярким примером тому может служить история с так называемым восстанием 19 октября 1915 года на линкоре «Гангут», переименованным затем большевиками в «Октябрьскую революцию». Этот новейший корабль был одним из четырех самых мощных линкоров-дредноутов наряду с «Севастополем», «Полтавой» и «Петропавловском», вступившими в строй на Балтике уже в ходе Первой мировой войны, в конце 1914 года.

С появлением таких линейных кораблей, вооруженных 305 мм артиллерией, попытки германского флота прорваться к столице империи через Финский залив были пресечены. Следует особо обратить внимание на техническое совершенство этих боевых кораблей: указанные линкоры отвечали всем мировым стандартам того времени, и их создание было настоящим подвигом русских рабочих, инженеров и ученых. Сама уже постройка этих кораблей опровергает миф об отсталости России. Прошло уже около ста лет, однако в нашей стране ни при советской власти, ни, тем более, при современном капитализме так и не было создано ни одного более мощного военного корабля.

Царь под воздействием Цусимского синдрома, боясь потерять уникальные линкоры, запретил использовать эти корабли в сколько-нибудь второстепенных морских операциях. Поэтому в реальных боевых действиях в течение всей Первой мировой войны эти крупнейшие корабли не участвовали, отстаиваясь на внутренних рейдах военно-морских баз. Длительное бездействие не могло не сказаться самым пагубным образом на воинских коллективах.

Так, в сентябре и октябре 1915 года линкор «Гангут» стоял на бочках на внутреннем Свеаборгском рейде Гельсингфорса. 19 октября, с утра, на корабль началась погрузка угля. Все началось как обычно: на кормовой башне заиграл духовой оркестр, начался аврал по погрузке топлива. Мощность машин линкора составляла около 33 тыс. л. с., а расход топлива – 30 тонн угля в час, поэтому эта операция для моряков традиционно считалась – и она была действительно таковой – самой грязной и тяжелой, сродни работе шахтера.

Учитывая большой объем подлежащего перегрузки угля, угольные ямы «Гангута» удалось заполнить только к концу дня. По традиции, установившейся на флоте, в день погрузки угля на ужин моряки ожидали макароны с мясом, макароны «по-флотски», но на камбузе была сварена надоевшая всем гречневая каша на постном масле. Матросы отказались ужинать. Срочно прибывший на камбуз старший офицер линкора Фитингоф сам, попробовав кашу, стал убеждать матросов: «Братцы, каша очень вкусная, берите и ужинайте». Однако это не успокоило толпу, послышались выкрики: «Жри ее сам, дракон». Гречневая каша полетела за борт. Толпа не расходилась, слышались выкрики: «Долой немцев с флота! Давай ужинать!».

Начался бунт, матросы лавиной бросились по трапу, ведущему на верхнюю палубу линкора. В столпившихся офицеров полетели куски угля, поленья дров, металлические предметы. Группа матросов пыталась захватить помещение, где находились пирамиды с винтовками, однако заранее выставленный усиленный караул не позволил бунтовщикам овладеть оружием. Ситуация стала критической: достаточно было одного выстрела – и крупнейший корабль империи, стоимостью 37 млн руб. золотом, превратился бы во второй «Потемкин». Но на этот раз до открытых столкновений не дошло. Прибывший на корабль в 23 часа командир линкора капитан I ранга Кедров успокоил команду, приказал выдать матросам на ужин мясные консервы, чай и хлеб. После ужина матросы разобрали койки и разошлись по своим кубрикам. Бунт прекратился.

Закончилась эта история, с самым дерзким нарушением воинской дисциплины – открытым неповиновением вышестоящим начальникам на боевом корабле, причем в военное время, тем, что 95 матросов команды «Гангута» арестовали и предали военному суду. Суд приговорил унтер-офицеров Г. Ваганова и Ф. Яцкевича к смертной казни, а остальных – к ссылке на каторжные работы на сроки до 15 лет. Однако командующий флотом заменил смертную казнь ссылкой на каторгу, на восемь лет каждого, а остальным осужденным снизил сроки каторжных работ.

Ох, и кровавым же был царь Николай II, не то что усмирители кронштадтского мятежа Л. Троцкий и его подчиненный М. Тухачевский, во главе с вождем мирового пролетариата В. И. Лениным, которые только в этом эпизоде расстреляли 2103 моряка, но ни у кого язык не повернется назвать их «кровавыми».

Вместе с тем, в конечном счете, это дело без смертоубийства не обошлось. В первые дни Февральской революции, 2 марта, на линкоре «Андрей Первозванный» был убит революционерами контр-адмирал А. К. Небольсин, председательствовавший на «судилище», организованном над моряками «Гангута», якобы за жестокость, проявленную тогда им к морякам. Вот они, двойные стандарты при оценке разных событий и людей.

Подробное описание бунта на линкоре «Гангут» приведено с тем, чтобы показать пример того, как начинаются революции. В данном случае – с каши на постном масле. Разумеется, это не причина, а только повод. Причину мы уже указали: это вопиющая социальная несправедливость в обществе, которая создала пропасть между интересами офицеров и нижних чинов, матросов; их взаимную ненависть, что опасно для любых коллективов, а для воинских – особенно.

Можно ли себе представить нечто подобное на том же корабле, но только под другим названием – «Октябрьская революция», во время следующей схватки с тем же противником – немцами в годы Великой Отечественной войны. Этот же линкор стоял в блокадном Ленинграде, в устье Невы, недалеко от Горного института. Экипаж корабля делил с ленинградцами все тяготы блокадной жизни: холод, голод, артиллерийские обстрелы. Норма хлеба моряка этого корабля была снижена до 300 г. в сутки.

У многих началась дистрофия, но советские моряки, превозмогая все, не только выполняли боевую задачу контрбатарейной борьбы и нанесения ударов по узлам обороны противника, но и оказывали большую помощь обессиленному населению осажденного города, выполняя тяжелые хозяйственные работы.

А ведь трудности и лишения моряков линкора в 1941–1944 гг. были несоизмеримы с проблемами экипажа этого же корабля в 1915 году. Могла ли какому-нибудь советскому моряку прийти в голову мысль, что надо перебить всех офицеров корабля из-за того, что не подали к ужину мясо? Ответ очевиден. Им бы ту гречневую кашу на постном масле, которую их предшественники выбросили за борт. Дело, оказывается, не в каше, а в идее, которой человек служит.

Вот наглядный пример того, что значит сила духа людей, если они знают, за что воюют; и что бывает в том случае, когда этого духа нет, – тогда и гречневая каша с постным маслом становится неразрешимой проблемой. Вот что должны помнить главнокомандующие-президенты всех времен, особенно нынешних. Президентам, которым уже по должности положено вести армию страны в бой с потенциальными противниками нашей страны, с претендентами на наше жизненное пространство и природные ресурсы, охотниками устроить свое благополучие за счет других; с противниками, в которых, как показывает вся история России, недостатка никогда не было.