Текст книги "Кондратий Булавин"

Автор книги: Николай Задонский

Письмо это, впрочем, не дошло до вышнего командира, когда он с войском приблизился к Есаулову городку. Казаки, собравшиеся здесь, отбили первый приступ, но, увидев, что отсидеться в городке не удастся, сдались. И Долгорукий устроил здесь еще более ужасные казни. Он приказал четвертовать атамана Василия Тельного и двух старцев раскольников, служивших молебны о победе мятежников над государевыми людьми. А больше двухсот казаков было повешено на виселицах, сделанных на плотах, пущенных затем вниз по Дону[33]33
  Одновременно войска князя Хованского разгромили другую значительную группу булавинцев, собравшихся близ Паньшина, В письме к царю Хованский сообщал: «А было того их воровского собрания тысячи четыре, кроме жен и детей. А тех их жен и детей и пожитки их твои Государевы ратные люди да калмыки побрали по себе немалое число. А было того их воровского обозу с полторы тысячи телег, А которые воровские казаки с той баталии побежали было в лодках, и тех на плаву, нагнав на лошадях, калмыки множество покололи, а иных потопили, только их воров ушло в двух лодках самое малое число».
  Хованский в этом же письме уведомляет, что его войска сожгли дотла восемь донских городков, в том числе Паньшин, Голубых, Качалин.


[Закрыть].

Атаманы Игнат Некрасов и Иван Павлов, шедшие с конными казаками на помощь есауловцам, узнав об их страшной участи и не имея сил противиться царскому войску, решили уйти на Кубань. Более ничего не оставалось. Две тысячи казаков с женами и детьми переправились лунной августовской ночью через Дон под Нижне-Чирской. Отсюда шла на Кубань степная нагайская дорога.

Тяжело, ох, как тяжело было прощанье с родными местами! Занималась заря, когда перевезли на паромах последние телеги большого обоза. Погода стояла на редкость ласковая. В чистом небе гасли побледневшие звезды. Дон тихо и плавно катил свои воды. Кричали петухи в ближних станицах.

Пожилые казаки, сняв шапки, молча стояли на берегу, глядя в последний раз на привольное заречье и жадно вдыхая знакомые с детства запахи чебреца и горьковатой полыни. Беглые попы служили напутственные молебны. Рыдали казачки, ковыряя сухую донскую землю. Бережно зашивали ее в платки и одежду, чтобы там, на чужбине, в минуты тоски и тревоги благоговейно, как к святыне, прикоснуться к ней губами.

Игнат Некрасов, выслав вперед дозоры и двинув обоз, подскакал на горячем жеребце к казакам, крикнул:

– Эй, старики! Вы чего ж мешкаете?

– Горька росстань, Игнат, – отозвался один из станичников. – Хоть и не баловала нас жизня на родимой сторонушке, а как помыслишь, что навек ее покидаешь, сердце заходится…

– Ну, кто ведает, может и возвратиться доведется, – попробовал ободрить Некрасов.

– Куда там! – махнул рукой станичник. – Нам более на Дону не бывать, родимой сторонушки не видать… Детям аль внукам нашим привел бы господь дождаться того возврата.

До Кубани добрались беглецы благополучно. Об этом спустя месяц поведал посланный Некрасовым обратно на Дон казак Семен Селиванов. Вскоре он собрал и увел на Кубань еще около тысячи казаков с женами и детьми из Старо-Григорьевской, Есауловской, Кобылинской и Нижне-Чирской станиц[34]34
  Булавинцы, бежавшие на Кубань, прожили там около семидесяти лет, а затем они, вернее их дети и внуки, были переселены на Дунай, Находясь под властью турок свыше двух столетий, потомки булавинцев и некрасовцев сохранили свою веру, быт, обычаи и продолжали страстно мечтать о возвращении на родину, но царское правительство отвергало все их ходатайства. Лишь при советской власти потомкам булавинцев и некрасовцев удалось осуществить свою мечту. Они трудятся ныне в украинских и придонских колхозах.


[Закрыть].

…Бригадир Шидловский, участвовавший со слободскими полками в походе вышнего командира, писал своему покровителю князю Меншикову:

«Ныне мочно так разуметь, что по Дону может бунт утихнуть, понеже заводчики той Либерии побраны к Москве, а другие казнены, а Некрасов утек.

И сего августа двадцать девятого числа пошли мы с полками к реке Северскому Донцу для истребления оной же донской Либерии и для искоренения таких же воров и заводчиков Никиты Голого и Тишки Белогородца и для опустошения по Донцу построенных городков».

Между тем атаман Никита Голый с тремя тысячами казаков из верховых городков и с пешей вольницей, узнав о продвижении на Донец царских войск, перебрался на Дон и стал лагерем под Богучаром. Вышнему командиру гоняться за булавинцами было нелегко. «Зело поход мой труден, – жаловался он царю, – степь вся вызжена, кормов нет, люди и лошади томны». Долгорукий остановился в Острогожске, а под Богучар против Никиты Голого послал полковников фон Делдина и Тевяшова с двухтысячным конным отрядом.

Булавинцы боя не приняли и ушли к расположенному на Дону ниже Богучара, хорошо укрепленному Донецкому городку. Атаман этого городка Микула Колычев находился в старинных приятельских отношениях с Никитой Голым. Казаки. Донецкого городка приняли булавинцев как долгожданных гостей. Вы шли навстречу, помогли переправиться на бударах через Дон и устроиться «в крепи под горою», куда Колычев доставил несколько пушек. Конница фон Делдина и Тевяшова, отогнанная пушечным и ружейным огнем, возвратилась в Острогожск.

А в это время к Донецкому городку пристал огромный, на ста бударах, речной караван с провиантом. Караван следовал из Коротояка в Азов, сопровождаемый солдатским тысячным полком под начальством полковника Ильи Бильса.

Атаманы Микула Колычев и Никита Голый с несколькими товарищами явились на будару к полковнику, вежливо с ним повидались и сказали:

– Стоят-де близ Донецкого воровские калмыки, и надо отбить у них русский ясырь, не даст ли господин полковник донецким казакам бочку пороха?

Бильс, полагая, что гости принадлежат к благонамеренному станичному начальству, принял их весьма учтиво, попотчевал вином, отпустил охотно бочку пороха и, в свою очередь, попросил:

– А вы бы, господа станичники, дали мне провожатых, коим сии речные мелководные места знаемы, дабы не посадить на мель будары…

Атаманы полковника уважили, проводников дали. Бильс повел свой караван вниз по Дону. Конные казаки Никиты Голого шли берегом.

Прошел час. Неожиданно поднялся сильный ветер. Несколько будар разбило на донской излучине. Никита Голый начал кричать полковнику, чтоб приставал к берегу. Бильс, опять ничего не подозревая, приказал повернуть караван.

Казаки внезапно бросились на офицеров и солдат, быстро их обезоружили. Полковника и главных его помощников утопили. Взяли несколько пушек, большой запас снарядов и пороха, ружей и пищалей. Государеву денежную казну, запрятанную в двух бочках, и офицерские пожитки тут же по своему обычаю раздуванили. Большая часть захваченных солдат присоединилась к казакам.

Весть о победе булавинцев быстро разнеслась по донским, донецким и хоперским станицам, разоренные казаки верховых городков и голутвенный люд ободрились.

Долгорукому вскоре донесли, что к атаману Никите Голому двигаются сухим и водным путем толпы конных и пеших из Микулинской, Решетовской, Вешенской, Тишанской и других станиц. А в Казанском донском городке «многие казаки и бурлаки говорят, что им, собрався, идти на самого князя Долгорукого или как он придет в Донецкой умереть им всем заодно, а Голого не выдать». А в Донецком городке, когда читали в кругу указ о поимке атамана Никиты Голого, казаки кричали, что «Голого и иных никого не выдадут, потому что и Булавин де потерян напрасно, и идти бы им на князя Долгорукого».

Вышний командир, недавно уверявший царя, будто «по Дону и Донцу все смирно», понял, что поступил опрометчиво и, по сути дела, ввел Петра в заблуждение.

Хладнокровный и мстительный царедворец успел сжечь все казацкие городки по Айдару и верхнему течению Донца, а также десятки донских городков, порешив при этом разными способами около тридцати тысяч жителей этих городков и пришлой голытьбы[35]35
  Долгорукий признает это в своих воспоминаниях. А генерал Ригельман отмечает, что Долгорукий «пойманных всех казнил и повешенных на плотах по Дону пущал. А не покоряющиеся, и бунтующиеся с супротивлением станицы, как то на Дону Старогригорьевскую, а при устье Хопра реки – Пристановскую, по Донцу, почав с Шульгинки, и все окольные их места даже до самой Луганской станицы – все вырублены и до основания истреблены и сожжены»,


[Закрыть]. Но народа он не смирил, народ продолжал бороться. Одержанная булавинцами победа над полковником Бильсом и вновь начавшийся сбор голутвенных наталкивали вышнего командира на печальные размышления. Донской бунт не окончился, а лишь затих, подобно тому, как затихает бушующее пламя костра, оставляя жар под слоем пепла. Достаточно малейшего ветерка – и огонь опять вспыхнет.

А Петр между тем, уразумев из донесений вышнего командира, что донская Либерия окончилась, потребовал спешного возвращения войск с Дона. Шведы начали наступление, 16 сентября их передовые части вошли в пределы Украины. Дорог был каждый солдатский батальон!

Долгорукий выполнить царского приказа, вызванного его собственным легкомыслием, никак не мог. Известив Петра о нападении Голого на провиантский речной караван, Долгорукий далее писал:

«Получил я указ Вашего Величества… Ежели я дело свое на Дону окончил, тогда б оставить на Воронеже столько, сколько из моих полков надобно, а с остальными полками шел бы я к Москве не мешкая. И по вышеписанному случаю, за воровством Голого, к Москве идти опасен от Вашего Величества гневу».

Долгорукий с несколькими конными полками, общей численностью четыре тысячи двести человек, и с легкими пушками двинулся к Донецкому городку. Никиты Голого и Микулы Колычева там не было, они с войском ушли в станицу Решетовскую. Донецкий Городок обороняли брат атамана Никита Колычев, и есаул Тимофей Щербак, под начальством которых находилась тысяча казаков и бурлаков. Они упорно защищались, но силы были неравны. Долгорукий взял и сжег городок. Все защитники погибли. Никиту Колычева и Тимофея Щербака четвертовали, его пятьдесят человек повесили, остальных порубили в бою.

После этой расправы вышний командир подошел к станице Решетовской. Никите Голому не удалось, как он рассчитывал, избежать боя и перебраться на Хопер. Конница Долгорукого ворвалась в станицу и, выбив отсюда конных казаков и пешую вольницу, погнала их к Дону. Долгорукий отдал приказ пленных не брать. Драгуны порубили свыше трех тысяч вольных, и многих перестреляли при переправе через Дон. Сто двадцать раненых, подобранных на поле битвы, были повешены.

Голому и Микуле Колычеву с десятком казаков удалось убежать, но вскоре они были пойманы и отправлены в Преображенский приказ, где после страшных пыток им отрубили головы.

Так закончили жизнь последние, наиболее видные и упорные защитники донской либерии.

Боярско-помещичья власть огнем и кровью подавляя народные восстания, жестоко мстила всем родным и близким бунтовщиков. В застенках Преображенского приказа погибли все родные Кондратия Булавина: брат Иван, сын Никиша и племянник Левка. Жену Никиты Голого и старуху мать домовитые казаки утопили в хоперской станице Тишанской. Вырезаны были все родичи Семена Драного. Неизвестна лишь дальнейшая судьба жены Булавина и оставшегося в грудном возрасте сына, сидевших в Белгородском остроге.

Надо сказать, что не уберегли своих голов и многие из предателей. После самоубийства Булавина донские казаки послали к царю с повинною от всего войска Василия Поздеева, Степана Ананьина, Карпа Казанкина и других заговорщиков, которым за их «труды и радение» азовский губернатор и вышний командир обещали прощение и награждение. «Они сами просили у меня, – доносил Долгорукий царю Петру, – чтоб им ехать… И я их обнадежил Вашего Величества милостью».

Петр казацких двурушников не жаловал. Они переданы были в Преображенский приказ, где и погибли. Одновременно царь приказал Долгорукому взять под караул атамана Илью Зерщикова, а затем его по распоряжению Петра отправили в Черкасск и там отрубили голову.

Тимофея Соколова царь велел отдать в солдаты без выслуги.

И все же, разгромив грозную донскую либерию, царь, бояре и помещики долго еще чувствовали беспокойство. Стало потише на Дону, но не прекратилась на Руси борьба работных людей, крестьян и холопов против своих поработителей.

В 1709–1710 годах вспышки мятежей отмечаются в шестидесяти уездах. Крестьяне громят и поджигают помещичьи усадьбы, избивают господ, производят самовольные порубки леса и запашку земель. Создаются десятки повстанческих отрядов.

На верхней Волге по-прежнему действуют повстанцы под предводительством атамана Гаврюши Старченка. Они успешно отбиваются от государевых войск и появляются во многих уездах. Под Нижним Новгородом они захватывают струги с провиантом и оружием. В Лухском и Ветлужском уездах разбивают приказные избы, выпускают из тюрем колодников, грабят посадских богатеев. Костромской воевода жалуется, что от повстанцев атамана Старченка «все помещики и вотчинники костромские и кинешемские бежали в город».

В Ярославском уезде держат в страхе дворян и служилых людей повстанцы атамана Боровиченка. В Тверском и Торжковском уездах повстанцы хозяйничают во многих селах. Они разбивают высланный против них воинский отряд и вскоре появляются близ Твери, а в «городе служилых людей мало и пороха нет, а воевода Кокошкин опасен».

В деревнях на средней Волге «чинят смуту» бежавшие с Дона булавинцы. В Петровском уезде действует хорошо вооруженный отряд, состоящий из беглых солдат Бильсова полка и бурлаков, принимавших участие в булавинском восстании.

Летом 1709 года один из булавинцев, по имени Василий, называет себя Булавиным, собирает ватагу из донских беглецов и укрепляется на реках Бузулуке и Медведице, где овладевает несколькими казацкими городками. Новоявленный Булавин замышляет «собрався идти на Русь» и привлекает к себе толпы голытьбы.

Заметим, кстати, что самозванное принятие клички «Булавин» происходит не впервые. Еще зимой 1707 года, когда Кондратий Булавин находился в Запорожской Сечи, под его именем успешно собирал вольницу казак Кузьма Акимов. Эти случаи самозванства лишний раз свидетельствуют об огромной притягательной силе для широких народных масс имени Кондратия Булавина.

И хотя в дореволюционное время Булавинское восстание замалчивалось или представлялось в искаженном виде, народ из поколения в поколение в устных рассказах и песнях хранил правду о том, во имя чего и как боролся и погиб вольнолюбивый атаман Кондратий Булавин.

В 1936 году на хуторе Лысогорском Хоперского района были записаны от старух казачек П. И. Володиной и Т. В. Зениной несколько старинных песен о Булавине[36]36
  Впервые эти старинные песни о Булавине были опубликованы в воронежском журнале «Подъем» № 4, 1957 г.


[Закрыть].

Эти песни с поразительной исторической точностью воспроизводят отдельные эпизоды булавинского восстания. Одна из них – «Ходил Булавин по кругу» – рассказывает о приезде на Дон князя Долгорукого и о том, как читались казакам «указы скорописанные да облыжные» и как защитник простого народа Кондратий Булавин убивает князя. В песне «Я пущу стрелу» легко угадывается исторически достоверное отношение Булавина к одному из самых ярых ненавистников народа, азовскому губернатору Толстому:

 
Ты лети, стрела, быстрей молнии,
Прилети, стрела, до во крепость Азов,
Ты убей, порази воеводу царского,
Воеводу царского – злого недруга…
 

В песне «Не хочу я суда неправедного» говорится о размышлениях Булавина перед самоубийством:

 
Я не бражничал, добрый молодец,
Темной ночью не разбойничал,
А со своею я вот голытьбою
По степям все гулял, да погуливал,
Да громил бояр, воевод царских.
И за это вот народ честной
Мне одно лишь спасибо скажет…
 

В песне «На Донце-реке» красочно запечатлен образ вольнолюбивого и гордого атамана:

 
На Донце-реке, во казачьем городке,
Ой да вот он, во казачьем городке,
Появился, объявился Булавин – он Кондрат,
Ой да вот, Булавин – он Кондрат,
Кондрат – парень не простак, а удалый он казак,
Ой да вот, удалый он казак.
Зипун шитый серебром, сабля вострая при нем,
Ой да вот он, сабля вострая при нем.
Сабля вострая при нем, а глаза горят огнем,
Ой да вот он, а глаза горят огнем.
Шапку носит набекрень, не дотронься, не задень,
Ой да вот он, не дотронься, не задень.
Он по улице пройдет – воеводе шапочки не гнет,
Ой да вот он, воеводе шапочки не гнет,
Воеводе шапочки не гнет, только глазом поведет,
Ой да вот он, только глазом поведет,
 

В таком же духе и остальные записанные песни. Сложенные народом, они через века донесли до нас правду о грозной донской либерии и ее вожде Кондратии Булавине, правду, которой смертельно боялись господствующие классы царской самодержавной Руси.

После разгрома Булавинского восстания донскому казачеству пришлось проститься с последними вольностями. Царское правительство, уничтожив все казацкие городки по Хопру, Медведице и Бузулуку, присоединило всю территорию этих рек к Воронежской губернии. Голытьба, населявшая эти городки, была частью истреблена, а уцелевшие от виселиц возвращены помещикам, опять попав под жестокий крепостнический произвол[37]37
  В связи с тем, что некоторые товарищи склонны усматривать в Булавинском восстании черты реакционности, считаю необходимым привести нижеследующее замечание известного советского историка профессора А. В. Шестакова: «Совершенно неправильно делать выводы о том, что движение Булавина было явлением реакционным, что восставшие срывали прогрессивную политику Петра I, боровшегося тогда не на жизнь, а на смерть со шведами, за вступление России в семью западноевропейских народов. Народные восстания были протестом не против того лучшего и прогрессивного, что приносил в Россию Петр I, Они были направлены против варварских методов царя-преобразователя, в них нашел свое выражение протест против того господства, которое своей политикой укреплял Петр I в интересах класса помещиков и нарождавшегося класса купцов» (А. В. Шестаков, Россия XVIII века – империя помещиков и купцов).


[Закрыть].

Заново отстроенный Бахмут становится центром вновь созданной провинции. За право владеть соляными бахмутскими промыслами между азовским губернатором Толстым и бригадиром Шидловским разгорелась страшная борьба. В письме к Меншикову, откровенно обещая царскому фавориту вознаградить услугу, Шидловский писал:

«Когда та донская либерия минется, прикажите ко мне прислать указ изнову те соляные заводы за-весть. А ему губернатору за дальним расстоянием, а паче же в чужие труды, интересоваться не надлежит».

Царь Петр рассудил дело по-своему; приказал соляные промыслы отписать на себя, а на деньги, выручаемые от продажи соли, довольствовать драгунский полк, расквартированный здесь для охраны провинции от воровских людей.

Казацкие земли по реке Айдару жалуются Острогожскому слободскому полку за участие в подавлении восстания.

Вся территория войска донского включается в состав Азовской губернии, казаки попадают под строжайший надзор губернатора и его тайных и явных соглядатаев.

Подобно другим крестьянско-казацким восстаниям того времени, и Булавинское восстание было обречено на неудачу. Оно не могло победить без связи с рабочим восстанием и без руководства рабочего класса. Только пролетариат мог внести в борьбу крепостного крестьянства и казацкой голытьбы необходимую организованность, большее сплочение сил и сознание конечных целей.

Однако Булавинское восстание, как и другие народные восстания против феодального гнета, имело огромное прогрессивное значение. Расшатывая феодальный, крепостнический строй, оно способствовало быстрейшему созреванию капитализма, в недрах которого рождался и мужал пролетариат, призванный историей освободить всех трудящихся от всякой эксплуатации господствующих классов.

Советский народ благоговейно чтит память тех, кто в далекие годы угнетения и бесправия мужественно боролся за вольность, и среди этих борцов имя Кондратия Булавина занимает не последнее место.

Примечания автора

Над материалами о Кондратии Афанасьевиче Булавине я начал работать много лет назад. Первый очерк, написанный мною о Булавине, был опубликован в альманахе «Литературный Воронеж» в 1938 году. Затем я использовал собранный материал в созданной мною народной трагедии «Кондрат Булавин» и частично в исторической хронике «Смутная пора».

Все события описываются в хронологическом порядке. Большинство цитируемых документов взято из сборника «Булавинское восстание», в таком случае особые указания на источник не делаются.

В документах, приводимых в книге, исправлены лишь грубо смысловые и орфографические ошибки.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНДРАТИЯ БУЛАВИНА

1671 – 6 июня в станице Трехизбянской в семье казака Афанасия Булавина родился третий сын, Кондратий.

1695–1696 – Булавин в составе казацких войск принимает участие в Азовских походах.

1703 – Войско Донское определяет Булавина атаманом над Бахмутскими казаками-солеварами.

1705 – изюмский полковник Шидловский самовольно заводит свои соляные промыслы на Бахмуте. Булавин, охраняя интересы донского казачества, разоряет соляные промыслы изюмцев.

1706 – Булавин не допускает к описанию спорных бахмутских земель дьяка Горчакова и, продержав его «за караулом», отправляет обратно в Воронеж.

1706–1707 – зима – Булавин – у кубанских казаков, среди которых его брат и племянники.

1707, сентябрь – Булавин по соглашению с войсковым атаманом Л. Максимовым собирает вольницу для убийства князя Юрия Долгорукого.

1707 – в ночь на 9 октября Булавин с вольницей внезапно нападает в городке Шульгине на драгунский отряд Долгорукого, убивает князя, офицеров и всех драгун, оказавших сопротивление.

1707, 22 октября – войсковой атаман Л. Максимов предательски нападает на реке Айдаре на Булавина и его вольницу. Булавин с несколькими товарищами спасается бегством.

1707, декабрь – Булавин приезжает в Запорожскую Сечь, обращается с просьбой о помощи к запорожским казакам.

1708, январь – Булавин поселяется в запорожском городке Кодаке, где собирает добровольцев в свое войско.

1708, начало марта – Булавин появляется в Пристанском городке на Хопре, где собирает десятитысячное войско из верховых казаков и голытьбы.

1708, 80 марта – булавинский атаман Л. Хохлач захватывает город Бобров.

1708, конец, марта – Булавин с войском «сухим и плавным путем», идет на Черкасск.

1708, 8 апреля – сражение на речке Лисковатке. Булавин наголову разбивает войско Л. Максимова, захватив весь войсковой обоз, пушки и восемь тысяч рублей.

1708, 12 апреля – царь Петр выделяет войска для посылки на Дон и назначает «вышним командиром» карательной армии В. В. Долгорукого, брата убитого Булавиным князя Юрия.

1708, 1 мая – Булавин занимает столицу донского казачества Черкасск.

1708, 6 мая – казнь войскового атамана Л. Максимова и пятерых предателей-старшин.

1708, 9 мая – войсковой круг из представителей 110 станиц избирает К. Булавина войсковым атаманом.

1708, 12 мая – Булавин пишет письмо царю Петру, объясняя причины казни старшин и предупреждая, что в случае присылки правительственных войск казаки будут «противиться всеми реками».

1708, 13 мая – булавинцы овладели городом Дмитриевском (Камышином).

1708, конец июня – булавинцы овладели после недолгой осады городом Царицыном.

1708,2 июля – царские войска разбивают у Кривой Луки булавинские полки атамана С. Драного.

1708, 5 июля – булавинцы терпят поражение под Азовом.

1708, 7 июля – изменники-казаки окружили в Черкасске атаманский дом. Булавин застрелился.