Текст книги "Помещик двадцати трех душ"

Автор книги: Николай Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Все засмеялись; я смешался ужасно. Спасибо, француз принял мою сторону и сказал, что подобного вопроса нельзя решить в одну минуту, что он требует глубоких соображений и прочая. Положено было отложить решение до вечера.

Вечером дали мне аспидную доску и грифель. Я решил вопрос в две минуты. Тогда Андрей Никифорович нарисовал на доске небольшой четвероугольник и, разделив его вдоль и поперек черточками, приказал мне расположить в маленьких четвероугольниках "разные цифры" в таком порядке, чтобы, как ни поверни, с которой стороны ни зайди, поперек ли, вдоль или накось, всячески выходило бы пятнадцать. Я не понял решительно, чего он от меня требует, и сказал, что мы с дьячком, который в доме родительском учил меня арифметике, до такого правила еще не добрались. Андрей Никифорович выбранил дьячка и сказал:

– – Ну так я сам тебе покажу,– только смотри у меня: что раз показано – помнить; при гостях заставлю делать: осрамишь ты меня, как забудешь…

И затем Андрей Никифорович начал вписывать в квадратики цифры; где поставит пять, где восемь, где шесть, а иную цифру сотрет, подумает да напишет другую. Когда он кончил, вот какая вышла фигура:

5 7 3

3 5 7

7 3 5

Глупая шутка, но она стоила больших усилий моему тринадцатилетнему рассудку: я насилу вбил ее в голову. Зато и долго помню… Тем и кончился мой экзамен. Началось ученье.

Если б я имел охоту продолжать мои записки, то теперь началась бы самая интересная часть их. Дошла наконец очередь собственно до того, что можно назвать завязкою моих записок. Нужно бы ознакомить читателя покороче с характером Зизи, представить картину наших ребяческих занятий, постепенного освоения, дружбы и, наконец, любви. Следовало бы сделать сцену признания в саду, в беседке или у ручья, в прекрасный летний день, при последних лучах заходящего солнца, потом должно бы описать путешествие в Петербург, житье столичное, разлуку, измену… Знаю я, знаю всё, что следовало бы, но я устал ужасно, мне надоели мои записки…

Пойду на Невский проспект.

– –

Через неделю

Я ее видел, я говорил с нею…

Удивляюсь, как не лопнула голова моя, как не разорвалось сердце мое, когда я слушал ее страшную исповедь. Дивная женщина! Я благоговею перед тобой! Когда-нибудь, может быть, я набросаю на бумагу конец печальной истории нашей жизни, и люди, подобно мне, придут благоговейно преклониться перед тобою, возвышенная страдалица… Теперь я писать не могу: весь я занят одной тяжелой мыслью, которая, как вампир, всосалась в мой череп и ни на минуту не дает мне покоя… "За что я так несчастен?" Внимательно пересматривая жизнь свою, ищу я причин, которые оправдывали бы враждебные действия ожесточенной против меня судьбы, и теряюсь в догадках.

Я не льщу дуракам и голосом бешеной собаки не кричу против тех, кто умнее и даровитее меня. Я не утверждаю, что философия – сказка, которая в почете только потому, что она стара и скучна. Я не разделяю мнения многих очень почтенных людей, что умным человеком можно быть только в известные лета и в известном чине. Я не надуваю новичков-книгопродавцев. Я не сержусь и не ругаю на всех перекрестках автора той книги, в которой выведен с дурной стороны человек одних со мною лет и в одинаковом чине. Я не клевещу. Я не продаю своих мнений. У меня нет той храбрости, которая заставляет людей, делающих подлости на каждом шагу, утверждать, что они живут для блага человечества, хвастать благотворительностию, в которой должно верить им на слово. Я даже не хвастаю дружбою с великими людьми, которых уже нет на свете и которые при жизни называли меня негодяем.

И между тем судьба гонит меня бесчеловечно, и человек мой беспощадно меня обкрадывает… За что?.. Скажите, добрые люди,– за что?

– –

* * *

Здесь оканчивается первая половина случайно попавших в мои руки записок молодого человека, который называет себя «злополучнейшим из людей». Следует вторая и гораздо обширнейшая половина, которая начинается словами: «Десять лет я не брал пера в руки» и пр. Почерк молодого человека, к сожалению, чрезвычайно неразборчив и по справедливости может назваться иероглифическим. Разобрать первую половину рукописи было так трудно, что решиться на подобный подвиг со второю я покуда не имею ни охоты, ни времени. Может быть, когда-нибудь, на досуге, я возвращусь к иероглифам «злополучнейшего из людей», и тогда читатели получат конец его записок. Н. П-ий.

Комментарии

Печатается по тексту первой публикации.

Впервые опубликовано: ЛГ, 1843, 21 мая, No 12, с. 227–234, с подзаголовком: "Соч. Н. Перепельского".

В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. V.

Автограф не найден.

Рассказ написан в расчете на комическое восприятие романтического образа и стиля героя-идеалиста. А. Ф. Крошкин писал: «…мотив относительной бедности героя (обладателя только двадцати трех душ) выражен слабо; основной заряд направлен против его выспренных мечтаний, далеких от жизни» (Крошкин, с. 46). Незадолго до смерти Некрасов, по словам Суворина, так вспоминал о своей молодости: «Идеалисты сердили меня, жизнь мимо них проходила, они в ней ровно ничего не смыслили, они все были в мечтах, и все их эксплуатировали» (Суворин А. С. Недельные очерки и картинки.– НВ, 1878, 1 янв., No 662). В воспоминаниях Н. В. Успенского приводится эпизод из жизни Некрасова, который мог иметь отношение к истории создания рассказа «Помещик двадцати трех душ»: «В первом своем рассказе Некрасов упоминал о каком-то дворянском семействе, в котором он давал уроки детям и где ему не только не платили денег, но едва не морили голодом; вследствие чего он и принужден был оставить означенное семейство. „Вы не можете себе представить, что это были за уроды! – говорил Некрасов (следовало комическое описание всего семейства).– Я думал, думал да взял всех их и описал… так что уроки мои не пропали даром…“» (Успенский Н. Воспоминание о Н. А. Некрасове (письмо в редакцию).– Иллюстрированная газета, 1878, 5 февр., No 6, с. 47). Так же как и в «Карете», в рассказе «Помещик двадцати трех душ» ощущается сильное влияние «Петербургских повестей» Гоголя, особенно «Записок сумасшедшего». От стиля Гоголя идет и некрасовская манера создания комического портрета (француз Бранказ, немка Шпирх, учитель Поношенский), и способ характеристики героев через выразительные фамилии. В скупо переданной биографии Супонева угадываются черты сходства с историей жизни и «благоприобретений» Чичикова.

С. 291. …не любил так Тассо свою Элеонору, не любил так Петрарка Лауру свою…– Элеонора – сестра герцога Альфонса Феррарского, в которую был влюблен Тассо (см. о нем комментарий на с. 546). О Петрарке и Лауре – см. комментарий на с. 559.

С. 291. …сердце мое сильнее билось при взгляде на семерку пик…– возможно, отголосок темы трех карт в «Пиковой даме» Пушкина.

С. 292. …ради Брегета!..– А. Л. Бреге (1747–1823) – французский часовой мастер. Часы, изготовленные в его мастерской, отличались большой точностью.

С. 292. …голова ничего не стоит ~ без головы я не могу идти к ней: неприлично!..– Ср. в повести Гоголя «Нос»: «…мне ходить без носа, согласитесь, это неприлично» (Гоголь, т. III, с. 56).

С. 292. …я схватил «Маяк»…– «Маяк современного просвещения и образованности» (1840–1845), реакционный литературно-политический журнал, выходивший в Петербурге; издателем его к концу 1840 г. стал 10. А. Юнгмейстер, предшественниками которого были В. П. Поляков, а затем П. А. Корсаков и С. А. Бурачок.

С. 293. Больно за человечество…– возможно, пародийный отголосок заключительных слов из монолога Гамлета: «Страшно, за человека страшно мне» (д. 3, явл. 3) – в переводе Н. А. Полевого (1837). См. также: Белинский, т. II, с. 432.

С. 295. …надворный советник и кавалер…– чиновник седьмого класса, награжденный орденом.

С. 295. …в семь лет схватил пять чинов…– По «Правилам о порядке производства в чины по гражданской службе», изданным 25 июня 1834 г., производство в каждый следующий чин устанавливалось строго по выслуге в предыдущем чине и осуществлялось в срок от 3 до 8 лет (Шепелев Л. Е. Отмененные историей чины, звания и титулы в Российской империи. Л., 1977, с. 68).

С. 295. …выстроил на имя жены дом в Петербурге…– Ср. в стихотворении «Чиновник» (1844): «Но (на жену, как водится) в Галерной Купил давно пятиэтажный дом» (наст. изд., т. I, с. 414).

С. 295. …23 ревижеских души…– Ревизская душа – при крепостном право единица мужского населения, подлежавшая обложению подушной податью.

С. 295. …статский советник…– чиновник пятого класса.

С. 298. …баранью кость он грыз и весело визжал…– Ср. в поэме Лермонтова «Мцыри»: «…Сырую кость Он грыз н весело визжал…» (Лермонтов, т. IV, с. 162).

С. 299. …я проклинал, как Байрон…– См. комментарий на с. 560.

С. 300. …сказала, что я «жантиль»…– Жантиль – милый, любезный (от франц. gentil).

С. 300. …от «ручек» пахло свиным салом и огуречным рассолом.– Ср. в «Мертвых душах»: «Чичиков подошел к ручке Феодулии Ивановны, которую она почти всунула ему в губы, причем он имел случай заметить, что руки были вымыты огуречным рассолом» (Гоголь, т. VI, с. 402).

С. 300. …целая стая борзовщиков, доезжачих, подъезжих из псарни…– Борзовщик – псарь, управляющий сворою борзых собак, доезжачий – старший псарь, занимающийся обучением борзых и распоряжающийся ими на охоте, подъезжий – помощник доезжачего.

С. 300. …я увидел в «Сыне отечества» первое мое стихотворение, с примечанием…– Первым опубликованным произведением Некрасова было стихотворение «Мысль» («Сын отечества», 183S, т. V, No 10, отд. I, с. 100), оно сопровождалось примечанием редакции: «Первый опыт юного, 16-летнего поэта».

С. 300. …забуду вас, балы Американского клуба…– Американский клуб, или Клуб Соединенного общества, основанный в 1783 г., находился в доме Энгельгардта на Невском проспекте у Казанского моста (ныне Невский, 30). Первоначально целью клуба была помощь бедным иностранцам, в его члены принимались крупные чиновники, купцы первой и второй гильдии.

С. 300. И вас, красотки молодые ~ По петербургской мостовой…– неточная цитата из «Евгения Онегина» Пушкина (глава 1, строфа XLIII).

С. 301…..мало сказать, что на ней черт в свайку играл… Свайка – русская народная игра, состоящая в метании большого толстого гвоздя в лежащее на земле кольцо. «На роже черт в свайку играл» – говорят о рябом человеке.

С. 301. …"съела гриб"…– См. комментарий на с. 557.

С. 302. …мне пришли на мысль те счастливые времена невозвратной юности, когда, бывало, меня сек учитель в школе…– Ср. в поэме Некрасова «Суд» (1867):

Но живо вспомнил я тогда

Счастливой юности года,

Когда придешь, бывало, в класс

И знаешь: сечь начнут сейчас!

(наст. изд., т. III, с. 37).

С. 303. …направление такое благонамеренное, нравственно-сатирическое…– Намек на Булгарина. В рецензии на «Очерки русских нравов…» Некрасов иронизирует над определением литературного поприща Булгарина как нравственно-юмористического (ПСС, т. IX, с. 89-94).

С. 303. Каждому в доме и в околодке была у него своя особенная кличка…– Позднее в драматическом произведении Некрасова «Осенняя скука» (1856) этот мотив найдет дальнейшее развитие.

С. 304. Светило дневное взошло превыше ели. Но мы еще досель ни крошечки не ели! – К. И. Чуковский высказал предположение, что это пародия на каламбуры Ф. А. Кони и что первый стих – отголосок пушкинской строки «Погасло дневное светило» (см. об этом: ПССт 1934-1937, т. I, с. 601-602).

С. 304. …у Ноя было три сына ~ был отец? – Пример аналогичного согласного грамматического суждения приводится в учебнике логики Г. К. Кизеветтера: «Кай есть отец Тита; Тит есть сын Кая» (Логика для употребления в училищах. Соч. И. Г. К. Кизеветтера. Переведено с нем. Яковом Толмачевым. СПб., 1831, с. 65). Вероятно, Некрасову был знаком этот учебник, так как он упоминается и в ранней пьесе «Феоклист Онуфрич Боб, или Муж не в своей тарелке» (1841) (наст. изд., т. VI, с. 84).

С. 305. «Абшейлих» – отвратительно (нем. abscheulich).

С. 305. У семидесяти семи мышей Много ли ног и ушей? – Текст задачи близок фольклорной загадке: «У полусемых мышей Много ли ног да ушей?» (Садовников Д. Загадки русского народа. СПб., 1901, с. 248).

С. 307. Я не льщу дуракам и голосом бешеной собаки не кричу против тех, кто умнее и даровитее меня. Я не утверждаю, что философия – сказка…– Речь идет о О. И. Сенковском, который в своем журнале «Библиотека для чтения» поместил иронический отзыв о «Мертвых душах» Гоголя (БдЧ, 1842, т. LIII, No 8, отд. VI, с. 24–54) и часто, потворствуя обывательским вкусам, глумился над наукой.

С. 307. Я даже не хвастаю дружбою с великими людьми, которых уже нет на свете и которые при жизни называли меня негодяем.– Вероятно, намек на Ф. В. Булгарина, который много писал о своей близкой дружбе с Грибоедовым.