Текст книги "Гений Умирает Дважды"

Автор книги: Николай Стародымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Следователь еще продолжал кричать, когда из рации раздался громкий треск. Вадим не сразу понял, что это где-то поблизости – да что там гадать, где именно: на вертолете – включили «глушилку». Он подскочил к окну иувидел, как двое громил держат врача под руки, а перед ним стоит человек и хлещет его наотмашь ладонью по лицу. Ошеломленный происходящим, Георгий Шалвович, конечно же, не выдержит и тут же все выложит своим мучителям.

Увидел Вадим и другое – в сторону корпуса, в котором он находится, бегут еще двое боевиков с автоматами. Наверное, уже поняли, что кто-то пытался вызвать подмогу именно из этого здания. Что же делать?.. Врачу не поможешь. Карине – тоже. Было бы в руках хоть какое-нибудь оружие, можно было бы принять бой, выиграть время, в конце концов попытаться выстрелить в вертолет, подбить его – с такого расстояния это сделать, наверное, было бы не так уж сложно… А руки пустые – только трещит бесполезная рация.

На столе, да и вообще в помещении, нет ничего острого или чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия – сказывалась специфика учреждения. Почему-то подумалось, что у врача в столе может оказаться если не скальпель, то хотя бы какой-нибудь плохонький ножик, которым он режет хлеб или, скажем, колбасу на закуску. Но все ящики оказались запертыми. Вадим схватил стол и с грохотом опрокинул его на пол. Столешница удар выдержала, не отлетела, но зато откуда-то из недр стола посыпались различные предметы – монеты, значки, шариковые ручки, использованные стержни… Ножа среди не было, но среди предметов оказался старинный тяжелый дырокол. Хоть что-то, что можно использовать как оружие… Вострецов схватил его за массивную скобу, наподобие кастета, и прижался к стене возле двери. Если повезет, первого ворвавшегося можно будет огреть этой железкой по черепу, схватить автомат, а там – как получится. В любом случае это будет по-мужски…

Он не знал, почему обернулся. Но только увидел, как с улицы в окно на него смотрит какой-то человек. Причем смотрит поверх ствола автомата, который уже направил на следователя.

Вадим рухнул на пол, извиваясь, попытался отползти под окно, оказаться в "мертвом пространстве". Автоматная очередь, грохот которой смешался со звоном осыпающегося разбитого стекла, прошла над его головой. Одна из пуль сбила со стола жалобно звякнувший телефонный аппарат.

– Гранатой бы его, да сетка мешает, – услышал он голос с улицы.

– Ну его в задницу! – отозвался второй. – Главное, что он теперь без связи… Пошли… – и дальше Вадим уже ничего не слышал.

Он лежал на полу под окном и чувствовал, как по щекам текут слезы бессилия. С ними он поделать ничего не мог. На его глазах, в его присутствии совершается грандиозное преступление, а он, человек, призванный стоять на страже законности, никак не мог его предотвратить.

МОСКОВСКАЯ КОЛЬЦЕВАЯ АВТОДОРОГА, АВТОСТОЯНКА НЕПОДАЛЕКУ ОТ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ С ОСТАШКОВСКИМ ШОССЕ

– Ты что, бросаешь меня?

Самурай смотрел на женщину задумчиво. До этого момента он и в самом деле хотел ее бросить, просто уехать и больше никогда сюда не возвращаться. Его мозги, не слишком приспособленные к абстрактному мышлению, интуитивно чувствовали, что при его образе жизни время от времени просто необходимо обрывать подобные затянувшиеся связи. Да и вообще нужно менять круг общения. Кроме рабочего, разумеется – только бытовой, чтобы у соседей не возникало лишних вопросов и не было оснований, чтобы «капнуть» на него "куда следует"… Теперь же, после вопроса подруги, Самурай вдруг подумал, что в данном случае можно бы сделать исключение. В самом деле, коль он собирается на какое-то время исчезнуть из города и залечь на дно, то почему бы не прихватить с собой и подружку? Там ведь придется кого-нибудь искать – не поститься же, в самом деле…

– Но я уезжаю, – уже не так уверенно ответил он. – Вообще из города уезжаю. И не знаю, на сколько времени.

– Так и я с тобой…

– Ну что ж…

Женщина довольно улыбнулась, просунула руку внутрь салона, отщелкнула кнопку запора, распахнула дверцу и торопливо, пока он не передумал, забралась на заднее сиденье.

Ну да ладно, раз уж так получилось, то так тому и быть, решил Самурай. Нечасто женщина настолько откровенно навязывается ему. Даже не просто нечасто – такое в его жизни произошло вообще впервые!

Знал бы он, о чем она, эта его подруга, сейчас думает! Людмиле на Самурая было плевать с высокой колокольни.

Тупое похотливое животное, которое желает только пожрать да потрахаться. К тому же ему абсолютно все равно, получает ли при этом удовольствие женщина – о том, что существуют ласки, любовные игры, нежные слова, стремление не только удовлетворить себя, но и ублажить подругу, другие подобные интимные мелочи, за которые мужчину можно по-настоящему полюбить, – обо всем этом он даже не подозревал. Правда, он платил, платил хорошо. А когда какое-то время жил у нее, вообще обеспечивал всем необходимым… Да ведь только за это можно лишь отдаваться, оставляя душу недоступной для «партнера». Впрочем, на ее душу Самурай не претендовал.

Однако теперь было не до жиру – у Людмилы накопились проблемы. У нее образовался грандиозный долг, причем в валюте, который неизвестно, как и чем отдавать, а тут еще курс доллара в очередной раз скакнул… Такой долг, что даже своим неплохим и при этом отнюдь не брезгливым телом отработать его она уже не могла бы. Ее поставили "на счетчик". До сегодняшнего дня она надеялась, что Самурай, за машиной которого она приглядывала, когда-нибудь появится и сумеет разобраться с Красавчиком. А тут выясняется, что Самурай и сам собирается смываться. То, что Самурай именно смывается, у нее сомнений не было. Ну а от чего или от кого, ее мало волновало. Значит, так надо…

Нет, оставаться наедине со своими проблемами женщина не желала. Коль Самурай уезжает, лучше рвануть вместе с ним. Ну а там видно будет. Может, все еще как-то образуется…

Самурай вырулил со стоянки, осторожно проехал мимо контрольного поста милиции, после этого прибавил скорость и влился в автомобильный поток, бесконечно текущий по кольцевой дороге.

Все, теперь, похоже, можно и расслабиться! Самурай почувствовал, как его только сейчас начало отпускать нервное напряжение. Все-таки провернуть такую акцию, да к тому же потеряв всего одного человека… Хотя нет, троих… Ну да это не так и важно. В любом случае, это непросто. Но теперь-то все! Он сидел за рулем своей новенькой «Тойоты», которую лишь недавно приобрел и о существовании которой не знал Ваха, и теперь был уверен, что все его следы оборваны.

– Слышь, Сеня, а куда мы едем? – наклонилась к нему с заднего сиденья повеселевшая Людмила.

– Не лезь! – грубовато ответил Самурай. – Я думаю.

– А ты умеешь? – не сдержалась Людмила и тут же прикусила язык – за такие шуточки можно и по морде схлопотать. За Самураем не заржавеет.

…– За такие шуточки можно и по морде схлопотать, – заметил Струшников. – Как думаешь, Олег?

Поспелов согласно кивнул:

– Запросто. Если только Самурай действительно умеет думать хоть иногда.

Однако из динамика слышался только негромкий гул двигателя…

Самурай ее реплику попросту проигнорировал. Вырвался – вот что главное!

Едва он подумал об этом, как увидел гаишника, который выхватил глазами из общего потока именно его иномарку и взмахнул жезлом, указывая на обочину. Черт, накаркал!.. Впрочем, даже эта заминка не в силах была испортить ему настроение. Сейчас только сунуть этому менту зелененькую – и можно двигать дальше!

– Ты чего останавливаешься? – не успокаивалась Людмила.

– ГАИ, – коротко пояснил Самурай.

…– Всем внимание! – буднично произнес в микрофон Струшников…

Что-то в приближающемся постовом Самураю не понравилось.

В его движении не было той привычной ленивой небрежности, подчеркнутой уверенности в своем всесилии и всевластии, столь характерных для сотрудников нынешнего ГИБДД (черт, придумала же какая-то заумная голова название, язык сломаешь, пока выговоришь – хотя водители уже сумели по-своему расшифровать ее: "гони инспектору «бабки» – двигай дальше"), которые успешно переняли от своих предшественников из ГАИ. Этот приближался, внимательно наблюдая за водителем, который не торопился покидать автомобиль. И жезл держал не так, как его держат обычно – на правом запястье на ремешке, а в левой, причем так, что мог легко отбросить его…

…– Пошли! – негромко скомандовал Струшников. И тут же: – А, черт!

Перед самым бампером ехавшего за самураевской «Тойотой» оперативным микроавтобусом вдруг, подрезая угол, с оглушительным треском проскочил какой-то лихач-мотоциклист. Водитель едва успел затормозить. В результате в тщательно отработанном плане захвата образовался сбой. Микроавтобус с группой захвата слегка занесло, и он оказался несколько в стороне от места, где должен был остановиться. Его дверца, оказавшаяся под углом к иномарке, стремительно отъехала в сторону и оперативники рванулись к "Тойоте"…

Мимо с оглушительным треском пронесся мотоциклист. Невольно оглянувшийся на этот звук Самурай боковым зрением заметил сбоку какое-то движение. Скосил глаза. Так и есть: зеркальце заднего вида отразило рванувшихся в его сторону нескольких людей…

Засада! Его-таки вычислили!

– А-а-а! – по-звериному зарычал Самурай.

В тон ему от неожиданности взвизгнула и Людмила.

Динамики в машине, в которой ехал Струшников, казалось, едва не лопнули, передавая эти звуки.

…Теряя от страха способность рассуждать, киллер едва не до упора вжал в пол акселератор и отпустил сцепление. «Тойота» рывком сорвалась с места. Приближающийся спереди человек в форме едва успел отскочить от бампера взбесившегося автомобиля.

– Стоять! – услышал он затихающие сзади команды сквозь гул двигателя. – Стрелять…

Один из тех, кто бежал к машине Самурая, успел вцепиться в дверцу, но не удержался и сорвался, покатился по асфальту, едва не попав под колеса наезжающего сзади грузовика… И мгновенно сзади замелькали сполохи проблесковых маячков и раздался вой сирены.

– Обложили!

– Что это, Сеня? – верещала сзади Людмила.

– Молчи, дура! – рявкнул Самурай.

…– Вперед! – сорвался на крик Струшников. – Уйдет, гад!

– Не уйдет… – стиснув зубы, процедил Поспелов. – Не таких брали…

Самурай считал, что водит машину неплохо, асфальт сухой, дорога широкая и гладкая…

– Оторвемся! – попытался успокоить он сам себя.

Все же старт остался за ним. Время набора скорости у «Тойоты» – не сравнить с «Жигулями» и уж тем более с «УАЗом»… Сейчас бы только немного оторваться, уйти из прямой видимости, бросить машину – ну а куда рвануть потом и где залечь на месячишко-другой, у него есть. По нынешним временам в округе происходит столько всякого, что через месяц его, Самурая, особенно и искать никто не станет! Забудут!

…Как с этой дурой быть? Сдаст ведь, сука, сдаст со всеми потрохами!.. Шлепну, вдруг решил он. Как только остановимся, сразу шлепну… И чего поддался, решил взять ее с собой? Связи надо обрывать!.. Не таскать же ее с собой! И просто так бросать нельзя…

– Кто за нами гонится? – Людмила от страха не могла молчать.

Запутавшись в своих проблемах, она почему-то возомнила, что это идет охота именно за ней, что это Красавчик, узнав, что она пытается бежать, подкупил милицию, чтобы стрясти с нее долг…

– Вот уж действительно дура! – с досадой проговорил Струшников. – Мозгов, как у курицы. Неужто еще не поняла?..

Неожиданно легко найдя через ГИБДД машину Самурая, они только сегодня установили в ее салоне «клопа» и теперь слышали все, что в ней происходит. В чем они прокололись, так это в том, что не взяли Самурая прямо на стоянке, когда он там появился. Да только кто же знал, кто мог предположить, что преступник объявится так скоро, да еще тотчас попытается уехать? Неудачный захват – тоже следствие спешки, в которой готовилась операция… Хорошо еще, что не упустили его вообще.

…Сейчас не до соблюдения правил. Самурай рвался вперед, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Отчаянно сигналя, он обгонял оказавшихся впереди слева и справа, подрезал углы, проскальзывал в самые узкие просветы в потоках машин. Ему везло – в другое время он уже несколько раз непременно кого-нибудь задел бы, что на такой скорости было очень опасно…

Впереди показался мост, плавной дугой изогнувшийся над МКАД. Самурай резко вывернул руль и разом проскочил из крайнего левого ряда в правый. С ментами сейчас шутки плохи – перекроют где-нибудь впереди дорогу, вызовут «вертушку», если, конечно, еще не вызвали, и тогда хана, не уйдешь!.. Нет, надо срочно избавиться от машины и рвать когти!

– Ты куда? – взвизгнула Людмила.

Самурай не ответил, мгновение поколебался, куда повернуть. Может, направо, в город?.. Нет, не стоит, там на въезде пост ГАИ, там движение поплотнее, там оторваться будет значительно труднее… Лучше за город! Самурай чуть довернул руль и направил машину по путепроводу, надеясь проскочить по трассе в сторону спасительного леса…

– Сенечка, дорога перекрыта! – разглядела Людмила.

В самом деле! Самурай увидел, что именно там, впереди, где мост вливается в Горьковское шоссе, уже стоят две милицейские машины.

Он оказался в западне. Точнее, он сам влез, добровольно въехал в уготованную ему западню. Какой-то опытный режиссер, прогнозируя операцию, просчитал, что если киллеру удастся вырваться из засады, он непременно попытается уйти по этой эстакаде.

…– Вот и все, – ухмыльнулся Поспелов. – Теперь он наш!..

"Тойота" еще мчалась по мосту, Самурай еще по инерции нажимал педаль акселератора – и вместе с тем со всей очевидностью понял, что они обречены. Киллер сейчас был подобен тому же Вахе, которого выбросили из вертолета. Он вдруг понял, что у него нет ни малейшего шанса уцелеть. Он как-то разом, в один миг, словно на едином полотне, увидел лица всех тех людей, которых лишил жизни или к убийству которых был причастен. И тут же, словно наложившихся на них, лица всех женщин, которых изнасиловал за свою жизнь.

И что же теперь – в СИЗО? В зону? В "клетку подсудимых"?

В камеру смертников?.. Нет, его не простят. Менты, узнав, что это именно он расстрелял райотдел, сами пришьют его в камере потихоньку. Да и заступаться за него теперь никто не станет!..

– Да пошли вы все!.. – не подозревая, что его «слушают», заорал он неизвестно кому, в пространство, только для того, чтобы закричать.

Людмила каким-то женским чутьем вдруг поняла, что хочет сделать Самурай.

– Не на-ада-а! – завизжала она и попыталась броситься сзади на мужчину.

Тот одним коротким толчком локтя в лицо отшвырнул ее на место.

– Сиди, сука!..

Из ее разбитого носа на платье часто закапала кровь.

– Сенечка, не надааа!.. – не обращая на это внимания, визжала женщина.

И зачем она поехала с ним? Уж Красавчик не убил бы, пусть избил бы, пустил бы через всех своих головорезов, даже квартиру отобрал за долг – но не убил бы!..

– Пошла в задницу! – Самурай вдруг почувствовал, что изнутри у него поднимается неожиданный восторг от осознания того, что он сейчас сделает.

Он сначала прижался к левому колесоотбою, а потом резко вывернул руль вправо. Машина, на огромной, не допустимой для российских дорог скорости налетев на высокий бордюр, подпрыгнула и, сбивая ограждение, рухнула с путепровода вниз.

– Сенечкааа, я не хочууу…

– Во-от вам всем! – уже падая, в истерическом восторге орал Самурай, стуча себя ладонью по согнутому локтю. – Во-о-о!..

…– Что он делает?..

С места, где "Тойоту"-беглянку ждал милицейский кордон, было хорошо видно, как машина, выписав зигзаг, словно попыталась спрыгнуть с моста. Подобно кенгуру, белая иномарка скакнула вверх – в разные стороны брызнули вырванные с корнем передние колеса, шаровые опоры, рулевые тяги… Сама же «Тойота», от удара переворачиваясь радиатором вниз, полетела с эстакады, на струящийся по широкому полотну МКАД транспортный поток.

…Водитель бензовоза вряд ли успел сообразить, что происходит. Только вдруг прямо перед просторным лобовым стеклом его могучего «Мерседеса» мелькнуло днище падающего сверху автомобиля. Бензовоз налетел на него всей своей многотонной массой.

…– Сейчас рванет… – обреченно проговорил кто-то из милиционеров.

…И рвануло. Залитая "под завязку" цистерна всей тушей налетела на рухнувшую с эстакады «Тойоту». "Мерседес" повело, смятая кабина подпрыгнула, накатившись передними колесами на отброшенный вперед автомобиль Самурая, полуприцеп начало «сворачивать», он зацепил осевой колесоотбой… И цистерна не выдержала боковых нагрузок. На асфальт широкой рекой хлынуло топливо. Оно лилось долго – целое мгновение… А потом на месте груды искореженного металла с тремя уже мертвыми телами вспыхнуло исполинское огненное облако.

…Из десятков глоток пассажиров одновременно вырвался вопль. Рейсовый «Икарус» мчался прямо во вспыхнувший впереди огненный клубок. "Надо успеть остановиться!" – мелькнула у водителя мысль. Однако многолетний шоферский опыт подсказал, что автобус до пламени остановиться не успеет, и заставил еще сильнее вдавить педаль газа. Лишь бы только не налететь на какие-нибудь крупные обломки… И он оказался прав – автобус врезался в облако пламени и, лишь раз подпрыгнув на какой-то железке, через несколько мгновений вырвался из него. Только теперь водитель затормозил. «Икарус» еще не успел толком остановиться, а все его двери с шипеньем раскрылись.

– Без паники! – надрывался в микрофон водитель. – Мужики, будьте мужчинами!..

Какое там! Люди давили друг друга, стараясь поскорее выбраться наружу. Кто-то сумел выбить аварийное окно и, спрыгнув на асфальт, протянул вверх руки – ему передавали ребенка. Вслед за ребенком кто-то начал высовывать привязанный к тележке чемодан… Колеса автобуса густо курились черной вонью горящей резины.

– Едрит твою налево! Так и в крематорий раньше времени попадешь! – нервно хохотнул кто-то из выбравшихся наружу мужчин, показывая рукой на табличку с указанием маршрута.

На ней значилось: "N 760. Метро «Щелковская» – 2-й Московский крематорий".

…Последними жертвами трагедии стали сразу пять человек – семья, ехавшая на стареньком «москвичонке». Решили выбраться за город, на пикничок… У сидевшего за рулем отца водительского опыта было поменьше, он попытался остановиться и точно въехал в огненный шквал… Через несколько секунд из эпицентра пожара едва слышно донесся взрыв «москвичовского» бензобака.

…Профессиональный киллер по кличке Самурай, даже уходя из жизни, сумел прихватить с собой несколько человеческих душ…

С вертолета было хорошо видно, как сворачиваются в тугие рвущиеся к небу спиральные струи потоки огня, как накапливаются по обеим сторонам подъезжающие автомобили, как уплотняется подальше от пламени толпа зевак.

– Да, натворили делов… – сказал в фургончике Струшников. – Как будем ответственность делить? – спросил он в микрофон у сидевшего в вертолете офицера ГИБДД, ответственного за операцию.

Тот, глядя на происходящее с воздуха, откровенно вздохнул.

– Там разберутся, – кивнул он в сторону ревущих над головой двигателей.

Струшников не видел его движения. Но догадаться, кого имеет в виду коллега, было нетрудно.

ПОДМОСКОВЬЕ, ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА N…

Разбежавшиеся перепуганные больные наблюдали за происходившим издалека. На них никто не обращал внимания.

– Быстрее говори! Ну!..

Аргун методично, раз за разом хлестал по щекам Георгия Шалвовича, которого крепко держали его громилы. Врач, оглушенный, раздавленный происходящим, ничего не понимал. Из носа, по которому не очень сильно, но опытно ударил один из громил, сочилась кровь, разбитая губа распухла… Он плакал, рыжеватые волосы слиплись от пота, обильно выступившего на голове…

Бандит вдруг понял состояние врача.

– Беда с этими интеллигентами… – проворчал он.

Повернулся к торчавшему за спиной подручному.

– У тебя что-нибудь выпить есть?

– Наверное, есть что-то… Там, – кивнул тот за спину. – В "вертушке".

– Бегом, тащи что есть.

Пока тот бегал, Аргун нетерпеливо – теряли драгоценное время – спросил у старшего боевика, не отходившего от шефа ни на шаг:

– Что со связью?

– "Глушилку" включили. Коммутатор ребята должны разбить первым делом, – четко доложил подручный. – Короче, пока все путем. А там кто его знает…

Это было понятно: при таком спонтанном налете ручаться ни за что нельзя. Скорее всего, сюда и в самом деле идет только один телефонный кабель, который подключен к местному коммутатору. А вдруг нет?.. Одна надежда – скрыться, пока информация о происходящем каким-либо образом не попадет в милицию.

Когда боевик принес фляжку, Аргун схватил врача за волосы и запрокинул ему голову и начал заливать остро пахнувшую спиртом теплую жидкость в его раскрытый рот.

– Ну что, очухался? Начал соображать?.. – ему показалось, что в глазах жертвы появилась осмысленность. – Ты лично нам на фиг не нужен… Ответишь на несколько вопросов – и все!

Передав фляжку за спину, он начал брезгливо вытирать платком с руки пот врача.

Со стороны здания, от которого прибежал Иукуридзе, донеслись автоматные выстрелы. Аргун не обратил на них внимания – знал, что там, где нужно пострелять, его боевики легко справятся и без его подсказок. Мозгами шевелить не умеют – это точно. Придурок Ваха вон сколько дополнительных трудностей создал! А уж если надо кого «замочить», для них проблем не возникает…

– Нам нужна девчонка, которую к вам сегодня доставили, – сказал он врачу. – И все. Мы ее заберем, а ты останешься здесь… – уточнять, живым или мертвым останется здесь Георгий, не стал. – Где девчонка?

– Палата номер шестнадцать, – с трудом ворочая разбитыми губами, с ужасом глядя на страшного человека, отозвался Иукуридзе, сразу понявший, о ком идет речь.

Аргун довольно улыбнулся.

– Вот и отлично! – потрепал он Георгия Шалвовича по щеке, по которой только что хлестал этой же рукой. – Как ее имя? Фамилия?..

Морально раздавленный происшедшим, врач сейчас был готов рассказать все, что знал:

– Ее зовут Карина… Фамилия… Фамилию не помню… Правда, не помню…

– Как же так? Врач не помнит фамилии пациента?

Аргун понимал, что жертва сейчас находится в таком состоянии, что врать не станет. Его просто заинтересовала сама по себе ситуация – врачи всегда и везде обращаются к пациентам по фамилии.

– У нее амнезия.

– Что?

– Амнезия… Потеря памяти… Она не помнит свою фамилию…

Георгий Шалвович не стал говорить, что узнал ее имя от приехавшего следователя. Девушку они увезут, но хоть паренька не станут трогать… Если еще не убили… Впрочем, если бы у него спросили про паренька, он бы и про него все сказал. Не спросили…

Потеря памяти… Аргун опять оглянулся на подручного.

– Слышал?

– Да. Карина. Шестнадцатая палата.

– Бегом. Из-под земли!..

Еще несколько секунд назад Аргун хотел попросту застрелить врача. Однако потеря памяти… Тут нужен специалист. Причем специалист не покалеченный, не тронувшийся умом от страха… Значит, этот донельзя запуганный человек, только что бывший первым кандидатом на тот свет, вдруг стал ему необходим. Н-да, задачка… Ну и натворил Ваха, шайтан возьми его душу!

– Ведут! – вдруг сказал подручный, еще не успевший сорваться исполнять полученное распоряжение.

Аргун поднял глаза и увидел, что четверо боевиков, которых с самого начала он направил к больничному корпусу, уже тащат к вертолету двух женщин в больничных хламидах.

– Вот этих двоих привезли только сегодня! – слегка запыхавшись, доложил тот, который нес автоматы остальных.

Удача! Хвала Аллаху, кажется, удача не оставляет его! Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы!

– Которая была в шестнадцатой палате? – стараясь скрыть охватившую его радость, резко спросил Аргун.

– Мы на номера палат не смотрели, шеф, – растерялся боевик. – Взяли за жабры надзирательницу, она и показала, кого брать.

Одна из приведенных женщин, постарше, по очереди глядя в глаза каждому, кого видела вокруг, безостановочно повторяла:

– Не нужно меня бить… я хорошая… не нужно меня бить… я хорошая…

Другая смотрела на происходящее пусто и равнодушно.

– Как тебя зовут? – рявкнул Аргун на первую.

– Анна Спиридонова… не нужно меня бить… я хорошая… Анна Спиридонова… не нужно меня бить… я хорошая… – чуть изменила она фразу.

Аргун спокойно поднял пистолет, выстрелил ей прямо в открытый рот. Пуля вышибла несчастной затылок, и кроваво-желто-серая, в жестких волосах масса шлепнулась на зеленую траву. Брызги попали на кроссовки одного из державших женщину боевиков.

– Извини, – буркнул ему Аргун. И тут же скомандовал: – Этих двоих – в вертолет! Взлетаем!

Боевики подхватили врача и больную, одного за другим, словно бездушных кукол, закинули внутрь салона. Быстро забрались сами. Трап втаскивали и закрывали дверь, когда вертолет уже круто пошел на подъем.

Неужели удалось изменить ситуацию к лучшему? Аргун даже глаза прикрыл, едва веря, что самое трудное позади. Правда, беспокоила эта… как ее… мнемо… амне… В общем, потеря памяти. Ну да только этот рыжий, что сейчас громко хлюпает кровоточащим носом, стараясь не смотреть на упорно молчащую девушку, ее вылечит. Должен вылечить. Потому что у него теперь только два варианта: или вылечит и умрет быстро и безболезненно, либо, если не справиться с этой задачей, его самого забьют до того состояния, что он станет пациентом этой же "психушки".

Мысль Аргуну понравилась, он даже усмехнулся. В самом деле, не убить, а довести до сумасшествия и поместить туда же, где он сам психов лечил… Будет потом что друзьям рассказать…

В этот момент кто-то тронул его за плечо. Он оглянулся, к нему склонился старший из подручных.

– Менты! – прокричал он сквозь рев вертолетных двигателей и указал в иллюминатор.

Аргун взглянул туда. Далеко в стороне по направлению к только что покинутой больнице мчался желто-синий милицейский вертолет.

– Пусть летят! – весело подмигнул Аргун своему помощнику. – Теперь пусть летят.

На радостях он наклонился к сидящему на полу Иукуридзе.

– Слышь, рыжий, я тебе даю слово, что отпущу, если ты вернешь ей, – бандит кивнул головой в сторону безучастно наблюдающей за происходящим девушки, – если ты вернешь ей память.

И ведь отпустил бы…

– Ей память возвращать нет нужды, – прижимая к губам окровавленный платок, отозвался врач.

– Как это нет нужды? – не понял Аргун. – Ты же сам только что говорил…

Георгий Шалвович оторвал платок от губ и проговорил, с вызовом глядя на бандита:

– У нее шизофрения… Отягощенная мания величия…

Шизофрения? При чем тут мания величия?.. Неужели?.. Еще боясь поверить в произошедшую ошибку, Аргун подвинулся по лавке, схватил девушку за коротко остриженные волосы.

– Кто ты такая? – рявкнул он на нее.

– Ты от меня ничего не добьешься, богоотступник аббат Кошон, – четко и внятно отозвалась больная. – Твое имя, Кошон, вполне соответствует значению этого слова – свинья. Ты и есть свинья…

Аббат Кошон? Что за аббат?..

– Имя! Имя!!! – тряхнул он ее за волосы еще раз. – Как твое имя?

– Мое имя – Жанна д'Арк, – так же безучастно проговорила девушка, по-прежнему непроницаемо глядя прямо перед собой. – И я уже спасла Францию! Мое имя войдет в историю!.. А тебя, богоотступник, покарает господь!

Она еще какое-то время что-то говорила, столь же патетичное и гордое, потом, войдя в раж, пыталась даже петь «Марсельезу», но Аргун ее уже не слушал. Он схватил за рыжие волосы врача.

– Но почему ты молчал?

В душе Георгия Шалвовича уже проснулось мужество, которое он унаследовал от своих гордых предков. В самом начале он так легко сдался лишь потому, что слишком неожиданно на него обрушились боль и унижение.

– А ты у меня не спрашивал, – усмехнулся он.

Только теперь в полной мере осознал Аргун, какую непоправимую ошибку он совершил. Да, его подручные приволокли двух женщин, которых лишь сегодня привезли в «психушку», но ни они, тупые боевики, ни он, умный главарь, не подумали проверить, сколько всего за истекшие сутки было доставлено в клинику новых пациентов.

– За борт, обоих! – потухшим голосом распорядился он.

– Да, молодец, вот это по-мужски, – прокричал ему, услышав приговор, Иукуридзе. – За свою же ошибку убить больную женщину… Только на это ты и способен. Тоже мне, воин!.. Ты случайно в Буденновске за беременных женщин не прятался?.. Правильно она тебя свиньей назвала, правильно!

Он в запале нашел самое обидное для мусульманина слово – свинья.

– Стойте! – рявкнул Аргун подручным, которые уже подтащили Георгия Шалвовича к открытому дверному проему. – Он так легко у меня не умрет…

Один из боевиков, увидев шефа в таком бешенстве, послушно отпустил врача, сделал шаг в сторону, чтобы не мешать расправе. Второй, напротив, сжал руку жертвы еще крепче. Иукуридзе на это среагировал мгновенно. Он ухватил освободившейся правой рукой второго бандита за куртку и прыгнул в дверь сам. Тот попытался вцепиться в пустую турель, перекрыть ею проем, однако она, ему на беду, оказалась накрепко зафиксированной в походном положении. Одной рукой боевик удержаться не смог, громко ударился головой о броню и с криком вывалился наружу.

Все это произошло в одно мгновение. Какое-то время все молча смотрели на открытый дверной проем, сквозь который выпали два человека. Первым оторвал от нее взгляд и со страхом уставился на грозного шефа боевик, который, отпустив руку врача, практически обрек товарища на смерть. Он ждал немедленной расправы над собой.

Однако расправы не последовало. И без того сегодня слишком много людей потеряли, рассудил Аргун.

– Сам сегодня пойдешь и его жене расскажешь, – обронил он провинившемуся. – И закрой люк – дует.

Больная по-прежнему сидела на полу.

– А с ней что? – несмело спросил старший помощник.

– Когда прилетим на место, бросим эту Орлеанскую деву где-нибудь на дороге. Все равно она ничего никому рассказать не сможет, – решил Аргун. И добавил на своем языке: – Ну и денек сегодня, шайтан подери этого Ваху!