Текст книги "Альманах Felis №002: Лики Войны"

Автор книги: Николай Орлов

Итак, я отправился на пост номер один, чтобы сменить Хаву. Хава была толстой парси – еврейкой иранского происхождения. Парси легко узнать, они чаще всего такие квадратные, с квадратными же лицами. Не агрессивные, зато очень жадные. Конечно, я не мог бы сказать то же самое о Хаве, мы почти не были знакомы, и денежных отношений между нами не возникало. Она уже поджидала меня, и с места в карьер затребовала мою рацию.

– Сказали, чтобы ты мне отдал свою, а взял эту. Она не работает – батарейки сели. Я сейчас пойду и закажу новые батарейки, кто-нибудь принесет. У меня с утра была другая, но ее забрал Ави полчаса назад, а вот эту принес. Хочешь, сам сейчас свяжись с ним….

Я не хотел. Тогда она клятвенно пообещала сразу же напомнить обо мне начальству и уплыла в дождливую даль. Сначала я ждал, что вот-вот кто-то появится, но никого не было, и я перестал оглядываться и замер, прислонившись головой к фанерной стенке. В будке было холодно, поэтому я застегнул куртку доверху и натянул на уши черную вязаную шапочку с эмблемой, изображающей американский флаг. Погода становилась все поганее, к непрекращающемуся дождю прибавились порывы какого-то особенно холодного ветра. То и дело сверкали молнии и раздавались оглушительные раскаты грома. Сначала ветром снесло заднюю стенку моей жалкой будки, я не услышал грохота падения фанеры, зато оказался на таком сквозняке, что чуть не околел. При этом некоторое время еще и не понимал, откуда так дует, а потом обернулся и увидел, что открыт всем ветрам. Чертыхаясь, я вылез под дождь и сделал все, что мог. Прислонил лист фанеры к будке. По-хорошему его надо было бы прибить гвоздями, но у меня не было гвоздей, была лишь неработающая рация. Понятно, что так и пошло, ветер сдувал фанеру, я вылезал и ставил ее на место. Некоторое время меня это развлекало.

Потом я вдруг заметил, что ветер гонит прямо на меня три разноцветных воздушных шара. Взлететь они не могли, потому что два уже совсем обессилели, и только третий – красный, все рвался в небеса, а уставшие братья тянули его к земле.

– Давай их сюда, – сказал я ветру, и он послушался.

Через мгновение нитка, соединяющая шары, запуталась в низенькой металлической ограде. Я отцепил их и привязал внутри будки к гвоздю. Белый и голубой выглядели уставшими, хотя еще и не совсем сдулись, а продолговатый красный был свеж и бодр, только покачивался на нитке в такт порывам ветра. Его покачивания напоминали движения, увлеченного беседой человека. Конечно, он не мог мне ответить, зато я мог с ним поговорить.

Если бы сейчас подошел кто-то из сабр, то непременно бы спросил, увидев шары: «У тебя День рождения?». Почему-то у них возникали только такие ассоциации. А мне шары напоминали всегда о первомайских праздниках. Глядя на них, я невольно перешел к мыслям о праздниках вообще.

– У меня праздник, – сказал я шару. Он кивнул. Конечно, праздник, льет как из ведра, на улице ни души, только автобусы бесшумно проезжают. Пустой мир – мечта мизантропа.

А потом я начал думать о Новом годе, и мне вспомнилось одно из моих дежурств месяц назад: мне пришлось работать в новогоднюю ночь.

Мы с индусом Абаи сидели на седьмом этаже и ждали последний автобус. От нечего делать он напевал мантры, хотя и считался иудеем, и показывал какие-то сложные фокусы с горящими спичками. До нового года оставалось минут пять, а автобус должен был прибыть ровно в двенадцать. В Израиле Новый год не признают, но из-за большого количества русских репатриантов, для которых этот праздник всегда был священной коровой, придумали ему новое название – Сильвестр, и даже позволили первого числа брать выходной. Поэтому уже второй год праздник отмечали все, а не только русские. Я видел наряженные елки в витринах магазинов на Алленби, а на станции работал целый елочный базар на четвертом этаже.

Хотя дома меня никто не ждал, я был зол чрезвычайно, так как рассчитывал провести этот вечер перед телевизором и хоть немного отдохнуть от своей проклятой работы.

– Как Новый год встретишь, так и проведешь, – бубнил я себе под нос. И, раздумывая над приметой, желал провести весь год хотя бы в Индии под пение мантр, но никак не на седьмом этаже Таханы Мерказит. Абаи было наплевать, его праздник наступал только в начале февраля.

И вот свершилось. Подкатил последний автобус, и из него вылез последний пассажир. Но что это был за пассажир – старый араб в бело-красной куфие и в белом дишдаше, если я правильно запомнил это слово. Это был классический араб, традиционный до мозга костей. Он с трудом выполз из автобуса, и тут загремели салюты. Наступил новый 2002 год. Араб как-то так замер, даже пригнулся, словно попал под обстрел, потом увидел разноцветные фейерверки, заулыбался и шагнул ко мне. Я в этот момент уже стоял в огороженном проходе, вооружившись металлоискателем.

– Happy new year, – громогласно сообщил он, и заключил меня в объятия прежде, чем я успел отступить на безопасное расстояние. Краем глаза я успел заметить, что рука Абаи непроизвольно дернулась к пистолету: инструкции он знал.

За время это краткого объятия я понял, что на арабе нет никакого шахидского пояса или любого другого оружия: он был тощ, чист, и странно пах, вроде сандалом и кипарисом. Поэтому я перевел дыхание и тоже поздравил его с праздником. Кто бы только знал, чего мне это стоило. С одной стороны было приятно сознавать, что все люди братья, но с другой….

– Вот такой и был у меня праздник, – сказал я шару. – Вот такой год и имею теперь. Все здесь, все в хлопотах.

Шар тут же кивнул. Ветер не утихал, хотя дождь стал пореже, и на улице появились люди с зонтиками. Израильтяне такие импрессионисты, любят зонтики самых ярких цветов, которые по размеру ни за что не сравнятся с привычными для нас – японскими. Это целые крыши – бело-красные, красно-синие, ярко-фиолетовые. Даже мужчины прикрываются от дождя зонтиками любых цветов, как видно, предпочитая их унылому черному. Часто ветер выворачивает зонт наизнанку, и тогда его просто бросают, чтобы в ближайшем киоске купить новый. После бури, все улицы усеяны искалеченными зонтами. Их подбирают бомжи или новые репатрианты, одним движением возвращают в нормальное состояние, и экономят, таким образом, десять-двенадцать шекелей, которые истратили бы на покупку. Согласен, сумма невелика, но зато какое удовлетворение.

В какой-то момент я заметил, что людей, идущих от станции, больше, чем идущих туда. Да и все те, кто шел туда, быстро возвращались и снова шли мимо меня уже в обратную сторону. Мне мало интересовали эти перемещения, главное, чтобы никто не попытался подняться к автобусам. Никто и не пытался, наоборот все пролетали мимо так, словно их подпалили сзади. Кому охота торчать под дождем и ветром.

Наконец дождь прекратился, но стало еще холоднее. Я давно заметил, что во время дождя как-то теплее, зато после него – хоть умирай. Никто не торопился меня сменить, хотя обычно дежурство на посту номер один длилось не более трех часов. Желая немного согреться и размять ноги, я начал прогуливаться недалеко от будки. Пересек спуск, дошел до стены автостанции, потом повернул обратно. «Мороз воевода дозором, обходит владенья свои». Прошел немного вверх, потом вниз. И уже собирался вернуться на свое место и покурить, как увидел человека, направляющегося прямо ко мне. Скорее всего, я ему был не нужен, он пытался добраться до автобусов, но случилось так, что мы пошли навстречу друг другу. Еще издали я закричал на иврите:

– Здесь нет входа, иди на Тахану.

Он не ответил, но делал какие-то знаки руками и продолжал идти. Я ускорил шаги, все также крича, что входа нет. Бесполезно. Человек деловито взбирался наверх. Я схватился за рацию и вспомнил, что она не работает, а это означало, что ситуацию придется разруливать самому. Никому не позволено заходить на автостанцию отсюда. Когда между нами оставалось метров десять, человек остановился. Но я продолжал идти:

– Нельзя! – кричал я ему. – Закрыто! Поворачивай!

Похоже, он был пьян, потому что стоял как-то странно и покачивался. Я услышал, как он бубнит, растягивая слова, словно испорченный магнитофон:

– Мне надо… на автобус.

– Нельзя на автобус, вход оттуда, – я махнул рукой в сторону здания, – там много входов. Оттуда. Сюда нельзя!

Мой иврит был настолько небогат, что как бы я ни хотел сказать больше, но не мог. Хотя с наслаждением перешел бы сейчас на русский мат.

Человек топтался на месте и неуверенным движением ощупывал живот. Я уже мог рассмотреть его лицо и странный, словно слепой взгляд. Создавалось впечатление, что он никак не может сфокусировать глаза в одной точке. «Наркоман», – мелькнуло в голове, – «поэтому его и не пустили там, на входе». Я собрался поступить с ним точно так же, как и с остальными его собратьями: вытолкнуть на тротуар и послать подальше. И уже даже протянул руку, но увернулся. Полы его куртки разошлись, открывая то, что за ними пряталось. Еще толком не осознавая, что явилось моему взору, я застыл, как жена Лота в один из критических моментов ее жизни. На пузе человека красовался широкий пояс, весь увитый проводами, и он точно не был стимулятором сердечной мышцы из больницы Ихилов. Хотя я никогда не видел ничего подобного, но ежесекундно, сознательно или бессознательно думал о нем, об этом самом поясе, думал об этих проводах, поэтому и сразу понял. Сейчас, когда все это уже в прошлом, я описываю этот момент достаточно иронично. Хотелось бы написать, что, подобно Иоанну Грозному, я мысленно воскликнул: «Вот знамение моей смерти, вот оно!» И добавить, что в этот момент вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Да, так писать принято, но это всего лишь художественный прием. На деле же я просто замер, не рискуя потянуться к пистолету, чтобы не спровоцировать товарища шахида на его бессмертный подвиг. Как просто было все в инструкциях. Но в этот момент я был согласен выучить хоть тысячу дурацких инструкций, лишь бы оказаться подальше от этого места. Я не мог убежать, не мог сообщить никому и самое главное, не мог стрелять: не потому, что это было запрещено, а потому, что просто не успел бы выхватить пистолет из кобуры. Зато, конечно, мог бы подойти и обнять его. Но делать этого не хотел. Потому, что не чертов герой. Лишь волна ненависти и возмущения захлестнула меня. Мутный поток злости, накопленной за день, начал свободно изливаться в мой мозг. В мозг интеллигентного и творческого человека. Человека, который в своей жизни никого не убил, и, в общем-то, убивать не собирался. Как могло получиться, что я оказался один на один с этим чудовищем? Кто позволил лишить меня даже рации? И почему я должен отдавать ни за что свою жизнь, даже если она и стоит всего семнадцать шекелей в час? И тогда я сделал единственное, что мог себе позволить, замахнулся на него бесполезной, немой рацией и заорал:

– Пошел вон!!! – по-русски.

Шахид как-то странно ощерился, может даже улыбнулся, повернулся ко мне спиной и, нелепо пошатываясь, пошел прочь от поста номер один. Я двинулся за ним на почтительном расстоянии, умоляя небеса, чтобы хоть кто-то из наших попался мне сейчас навстречу, кому бы я мог передать эту жуткую информацию, за которой охотились каждый день сотни разведчиков. Стрелять по инструкции теперь я уже и вовсе не имел права, далеко отходить от поста – тоже. И, как назло, ни один из охранников мне в этот момент не повстречался. Шахид вошел в дверь небольшой кафешки. Я замахал руками и закричал, но порыв ветра заглушил мои слова, а через секунду раздался взрыв. Звон стекла, крики прохожих. Все, как обычно. Со злости я швырнул рацию на асфальт. От удара отскочила крышечка, прикрывающая обычно батарейки, но никакие батарейки не выкатились. Их просто не было.

А от Таханы к месту взрыва бежали полицейские и все наши мафтеахи. В тот день я больше не смог работать. Меня отпустили, ничего не сказав. И конец трагедии я досмотрел по телевизору.

Только на другой день, когда пришел увольняться, я смог узнать подробности этого несчастного дня. Оказывается, было предупреждение, что по окрестностям бродит шахид, и автостанцию мгновенно закрыли. Предупреждение было передано всем постам, как и полагается. Но только мой пост остался без связи, сами понимаете почему. Моя теплая встреча с самоубийцей была заснята на камеру, которая беспристрастно показала, что я все сделал по инструкции. А что вы хотите, все правильно, я его не впустил, отогнал. Все остальное роли не играло. Кроме того, никто ведь и не знал, кого я гоню. Это уж только потом смогли сравнить изображение человека, который пытался прорваться через мой пост, с останками террориста.

Иногда я думаю о том, что, если бы рация была исправна, а начальство нашего охранного предприятия не придумывало бы идиотских инструкций, трагедии бы вообще не произошло. В кафе не погибли бы люди, да и я не оказался бы на волосок от смерти. Хотя мне потом пояснили, что взрывать одного человека на пустой улице нет смысла, поэтому я и остался жив. Спасибо и на этом. Говорят, что хозяин охраны даже получил благодарность за то, что шахида не пропустили на автостанцию – так как этим самым он спас десятки людей. Но разве это оправдывает безалаберность? И еще: глубоко в душе я убежден, что рацию намеренно испортил Ави. Хотя он и не знал, чем это может обернуться. Рассчитывал, наверное, что меня опять отругают за то, что не выхожу на связь, а может, – и совсем уволят. А я уволился сам, и нашел другую работу, в ресторане – помощником повара. И хотя другая работа была гораздо тяжелее, но оказалось, что помощник повара не только уважаемое лицо, а еще и гораздо более ценное для страны, чем «охранник-антитеррорист». Поэтому он получает большую зарплату, и никто не заставляет рисковать его жизнью.

Алена Грач

 
Вспоминается мне всё чаще,
В ту июньскую ночь звездопад.
Болью в сердце живёт щемящей,
Жгучей влагой стоит в глазах...
 
 
Утро было от дыма седое,
Звёзды наземь летели, стремглав...
Собирал старшина после боя,
Их в пилотку, средь выжженных трав...
 
 
Оглушенный, в помятой каске,
Он растерзанною клешней,
Из кармана неловко вытаскивал,
Партбилет мой и адрес твой...
 
 
Я кричал ему что-то, кажется,
Но срывался лишь шелест с губ...
Грудь сдавив непомерной тяжестью,
Всхлипнув, он положил звезду...
 
 
Это словно в бреду всё было,
Я почти был убит, тогда,
Но с тех пор, над каждой могилой,
Серебрится в росе звезда...
 

 
Пусть кто-то осудит строго,
За то, что не зная войны,
Пишу о горящих дорогах
В неполные тридцать свои...
 
 
О поле, несжатом, хлебном,
О пуле, что не в меня,
Но снова под этим же небом,
Кровью залита земля!
 
 
Еще не остыло зарево
Военных, пылающих дней,
А взрывы вздымают заново,
Карту страны моей!
 
 
Пули летят прицельно,
От напряженья звеня,
Куда б они ни летели,
Любая из них в меня!
 

 
Пуля-дура... Беда!
Пот глаза солью выжег.
Я бы умер тогда,
Но приказано выжить!
И я выжил и шел
И уже не сгибался.
Но кому хорошо,
Что в живых я остался?
Рано стал я седым,
Растеряв тех, кто дорог...
Слава зыбка, как дым...
Был приказ приговором.
 

 
С рассветом майским, голуби, летите!
Несите песню горькую мою!
Вы, победившие врага, простите,
Что не смогли мы защитить страну
От взрывов под, казалось, мирным небом,
От оккупантов, что хозяевами здесь!
Не праздновать, а в покаянье мне бы,
Не сохранили мы России честь!
Простите нас, идущих вслед за вами!
Чужим мы сдались исподволь, не вдруг…
Быть может, наши дети, ваше знамя,
Поднимут, выпавшее из дрожащих рук!
 

Об издателях

Преамбула

Между изготовлением рукописи в обложке некоторым тиражом, и изданием книги есть существенная разница. Полноценная книга предполагает наличие шапки издательства, регистрацию в библиотеке конгресса США (присвоение уникального номера ISBN), надлежащий расчет библиотечных номеров (ББК), публикацию информации о книге и, самое главное, существование кого-то, кроме автора, заинтересованного в её продвижении.

Издавая книгу в наших издательствах, автор может быть, уверен, что не останется со своим детищем на руках, не зная, что теперь с ним делать. Мы не только издаем, но и продвигаем книги к читателям. С помощью наших партнеров можем помочь распространить книги, как в центральных книжных магазинах Москвы и Петербурга и через Интернет-магазины, так и на книжных выставках, фестивалях и презентациях издательства «Э.РА» в Москве. Часть тиража попадает в библиотеки. При этом наиболее успешные книги выдвигаются на соискание литературных премий.

Творческое объединение «Хранитель Идей» работает в тесном сотрудничестве с издательством «Э.РА» и издательством «Бридж» (Россия–Израиль). Совместное сотрудничество позволило вести серьезную профессиональную издательскую политику. С 2012 года мы являемся частью международной издательской группы, работающей с авторами некоммерческой литературы.

Творческое объединение «Хранитель Идей»

Творческое объединение «Хранитель Идей» существует с 2005 года, как клуб ценителей и профессионалов литературы и арт-искусства. Мы ставим своей целью сохранение высокой планки в литературе, которая в последнее время, к сожалению, неуклонно падает. Литература все больше становиться частью масс-медиа и все больше зависит от коммерции, мнений текущей власти и религиозных обществ. Если Вы сталкиваетесь с отказами в других издательствах по политическим и религиозным мотивам – смело обращайтесь к нам. Если Ваши произведения представляют собой литературную ценность и соответствуют нашим высоким стандартам – они будут изданы под нашей эгидой!

В целях сохранения наших идей и убеждений, творческое объединение «Хранитель Идей» с 2012 года становится закрытым сообществом, стать частью которого можно только по специальному приглашению или выиграв один из наших литературных конкурсов. Ежегодно мы проводим несколько литературных конкурсов, победители которых получают денежные и ценные призы, а участники (десятка лучших) издаются в особом конкурсном сборнике и получают приглашение в клуб Мастеров Пера.

Сайт:  www.ikeep.ws

Почта: [email protected]

Телефоны: +972-50-587-8224

+972-54-955-0123

Издательство «Э.РА»

Издательство «Э.РА» может похвастаться не только номинантами, но и авторами-лауреатами, их книгами, выпущенными им в свет. За годы работы уже сложился постоянный круг читателей, которые интересуются продукцией издательства «Э.РА». Это, прежде всего, сами авторы, которые встречаются на мероприятиях, организуемых в Москве, и обмениваются своими книгами. Поэтому даже неудачная книга не останется совсем без внимания.

Лучшая реклама – это хорошая репутация и большой опыт работы. Издательство «Э.РА» работает с 1999 года и издает приблизительно по 60 книг в год. Уже в 2000 году это издательство было выдвинуто на соискание премии «Малый Букер» и включено в бюллетень лучших литературных проектов.

Издательство «Э.РА» награждено почетными дипломами и грамотами Мэрии Москвы, Фонда Российской словесности, Союза литераторов Австрии, Дома Корчака в Иерусалиме, дипломом Ассоциации книгоиздателей России «За открытие новых литературных имен» и прочее. Среди его авторов есть лауреаты и финалисты престижных литературных премий «Русский Букер», им. Бунина и др.

Сайт:  era-izdat.ru

Почта: [email protected]

Телефоны: +7-906-704-68-73

+7-962-904-46-18

+972-52-203-7088

Международное издательство «Bridge»

Издательство «Bridge» находится в Израиле, город Лод и издает книги тиражом от 1 экземпляра и выше в твердом и мягком переплете художественной и технической направленности. Издательство также оказывает услуги в корректуре и редактуре, создании электронных и аудиокниг, обработке фотографий, оформлении и печати семейных и свадебных альбомов, а также оказывает помощь в продвижении Ваших книг.

В 2012 году издательством «Bridge» совместно с издательством «Э.РА» был открыт международный конкурс «Бридж».

Сайт:  www.facebook.com/IzdatelstvoBridge

Почта: [email protected]

Телефоны: +972-89-208-680

+972-54-595-3130

Благодарности

Творческое объединение «Хранитель Идей» выражает огромную благодарность ассоциации «Гешер Хинухи» («Педагогический мост» – ивр.) за все, что они делают для детей, семей и ветеранов русскоязычной общины Израиля. Мы также признательны им за участие в издании этого номера альманаха, посвященного Дню Победы.

Ассоциация «Гешер Хинухи» – это общественная организация по укреплению детей, семьи и русскоязычной общины. Они верят, что сильная семья создает сильную общину. Они хотят быть мостом между родителями и детьми, между репатриантами и коренным населением, а потому стремятся создать сильную и самостоятельную общину, поддерживающую своих членов и воспитывающую в них личную и общественную ответственность для создания диалога и взаимопонимания между поколениями в семьях репатриантов и между репатриантами и коренными израильтянами.

Ассоциация действует в следующих областях:

– Укрепление общины и развитие чувства принадлежности к Израилю у русскоязычных репатриантов;

– Педагогическая работа по предупреждению ухода детей из школы;

– Помощь в учебе, воспитании и интеграции детей, подростков и взрослых в израильское общество;

– Укрепление молодых семей и консультирование родителей;

– Лоббирование проблем репатриантов в правительстве Израиля и всех его министерствах;

– Укрепление связи между русскоязычными репатриантами и коренными жителями;

– Улучшение окружающей среды.

Ассоциацию «Гешер Хинухи» создала группа энтузиастов – специалистов высокой квалификации (включая четырех докторов наук) и репатриантов последней эмиграции. Все они – волонтеры, отдающие свое свободное время осуществлению проектов в поддержку детей, подростков и их семей в нелегком процессе интеграции в израильское общество.

Ассоциация находится в городе Лод центрального округа Израиля, а возглавляет эту общественную организацию доктор педагогики Рахель Шапиро.

Сайт:  www.gesherhinuhi.org.il

Почта: [email protected]

Телефон: +972-54-770-3297

Факс: 1538-9201157

[1] Педагогический мост – иврит.