Текст книги "Питерский гость"
Автор книги: Николай Лейкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
IV
Иванъ Захаровъ, купецъ Харлюзинъ и урядникъ вошли въ деревенскій трактиръ. Трактиръ былъ почти пустъ, такъ какъ день былъ не праздничный. Въ первой комнатѣ, гдѣ помѣщалась стойка, сидѣли у столика за бутылкой водки два проѣзжіе мужика, лошади которыхъ стояли противъ трактира, да облокотясь на стойку полулежалъ грудью старый причетникъ въ сѣромъ нанковомъ длиннополомъ сюртукѣ и о чемъ-то разговаривалъ съ буфетчикомъ-цѣловальникомъ въ ситцевой рубахѣ. Завидя урядника, мужики поднялись съ мѣстъ. Тотъ махнулъ имъ рукой, чтобы продолжали сидѣть, и спросилъ буфетчика:
– Максимъ Кирилычъ дома?
– На сѣновалѣ спитъ. Въ городъ ѣздилъ, подъ самое утро пріѣхалъ и залегъ.
– Разбудить. Сказать, что именитые гости пожаловали. А самъ ты вотъ что… Во-первыхъ, рябиновой, во-вторыхъ, закуски для питерскаго гостя почудеснѣе, а въ третьихъ, солянку пусть стряпуха соорудитъ на сковородкѣ. Прошу покорно, Иванъ Тимофѣичъ, въ дворянскую горницу, обратился урядникъ къ Харлюзину.
Дворянская комната была небольшой комнатой о двухъ окнахъ, оклеенная яркими обоями и увѣшанная олеографическими преміями «Нивы» безъ рамокъ. На окнахъ красныя кумачевыя занавѣски, въ углу комодъ и на комодѣ небольшой музыкальный ящикъ, рядомъ съ комодомъ ободранная бикса съ двумя кіями, у оконъ по столу, покрытому красными ярославскими скатертями – вотъ и все убранство комнаты.
– Разсаживайтесь, господа! командовалъ урядникъ, указывая на стулья. – Парамонъ Тихоновъ! Завести машину! крикнулъ онъ буфетчику.
– А это ужъ самъ Максимъ Кирилычъ сдѣйствуетъ. Ключъ отъ машины у него.
– Послалъ будить?
– Послалъ. Только теперь не скоро растолкаешь. Хозяйка тоже рядиться начала. Хочетъ выйти!
– Ну, вотъ и чудесно! Иванъ Тимофѣичъ! Да вы за супружницей своей послали бы… Здѣсь вѣдь въ дворянской горницѣ все на деликатный манеръ. Какъ подозрительность личности и безъ поведенія – сейчасъ въ зашей.
– Нѣтъ, ужъ пущай дома сидитъ.
– Отчего же-съ? Кстати бы онѣ по своему дамскому существу и съ супругой Максима Кирилыча снюхались. Сюда окромя господъ помѣщиковъ и нашей деревенской полированной команды никто не заглядываетъ.
– Нѣтъ, ужъ лучше потомъ, въ другой разъ.
– Напрасно-съ… И имъ-то бы плезиръ былъ. Можно бы дамской вишневки…
Въ дверь комнаты лѣзъ полупьяный причетникъ, держалъ руки пригоршней, протягивалъ ихъ по направленію къ уряднику и возглашалъ:
– Защитникъ и охранитель! Благослови!
– Съ Богомъ! Съ Богомъ! Проваливай! Сегодня здѣсь по деликатному…
– Имѣю подозрѣніе насчетъ пропавшей телушки…
– Послѣ разскажешь.
– Парамонъ Тихоновъ! Убери его!
– Леонтій Федорычъ… Иди, коли начальство приказываетъ.
Буфетчикъ взялъ причетника за плечо и вывелъ изъ комнаты.
– Вѣдь вотъ, кажись, по своему ученью и полированный человѣкъ, а крѣпко ослабши, сказалъ ему вслѣдъ урядникъ. – Дьячокъ у насъ есть, такъ тотъ совсѣмъ другая физіономія личности, но только мы тоже его въ свою полированную команду не допущаемъ. Батюшка отецъ Никодимъ не любитъ.
Показался хозяинъ трактира Максимъ Кирилычъ въ пиджакѣ, бархатной полосатой жилеткѣ и при часахъ на толстой серебряной цѣпочкѣ черезъ шею. Онъ протиралъ глаза, зѣвалъ и покачивался на ногахъ отъ только что прерваннаго сна. Въ волосахъ его торчали сѣно и солома.
– На зарѣ ты его не буди, на зарѣ онъ сладко такъ спитъ… на распѣвъ проговорилъ урядникъ, при видѣ входящаго хозяина, и прибавилъ:– Чего это ты, отецъ и благодѣтель, до этихъ поръ сонную музыку разводишь? Людямъ за обѣдъ садиться пора, а онъ спитъ.
– Подъ утро только что вернулся, такъ хоть кого сморитъ. Въ городъ ѣздилъ, шкуры крестьянскія на заводъ продалъ, потягиваясь отвѣчалъ хозяинъ.
– Ну, такъ вотъ прочухивайся. Видишь, гостей-то сколько. Вотъ это нашъ пріѣзжій купецъ Иванъ Тимофѣичъ. Такъ какъ они пріѣхавши сюда въ деревню погостить, а сами человѣкъ полированный, а здѣсь въ деревнѣ все компанія сѣрая и не съ кѣмъ имъ водиться, то и пришли къ тебѣ, къ полированному человѣку, знакомство заключить.
– Оченно пріятно. Мы завсегда рады. Сегодня подъ утро, когда я пріѣхалъ, работники и то мнѣ сказывали, что у насъ на селѣ питерскій гость объявился.
Максимъ Кирилычъ подалъ Харлюзину и уряднику руку, а на Захара Иванова посмотрѣлъ искоса, помедлилъ немного и въ видѣ уступки какъ-то неохотно протянулъ только два пальца.
– Максимъ Кирилычъ! Вѣдь это братанъ мой… отрекомендовалъ въ свою очередь Харлюзина Иванъ Захаровъ. – Ко мнѣ пріѣхалъ, у меня остановился. Ты на грудь-то ему посмотри… Эво сколько медалей!
– Кавалеръ. Меня перехвасталъ по кавалеріи… прищелкнулъ языкомъ урядникъ.
– А какія, братъ Максимъ Кирилычъ, у него цигарки! Двадцать копѣекъ штука. Ей-Богу… Сейчасъ умереть. Братецъ, Иванъ Тимофѣичъ, попотчуйте Максима Кирилыча цигаркой-то.
Харлюзинъ открылъ портсигаръ.
– Нѣ… Не балуюсь… Спасибо. Табакъ не про насъ растетъ… отрицательно потрясъ головой Максимъ Кирилычъ.
– Да вѣдь изъ-за двугривеннаго можно и разрѣшить. Ты подумай: цѣна-то какая!
– Богъ съ ней! Для меня табакъ все равно, что волку трава. Въ Питерѣ торговлю производите?
– Въ Питерѣ. Пятнадцать лѣтъ хозяйствую.
– Какимъ товаромъ?
– Желѣзо есть, строительный матеріалъ, домовые приборы, лѣсъ…
– Бывалъ и я въ Питерѣ. Давно только. А что, у васъ Юлія Пастрана жива?
– Это женщина-то съ бородой? Давно померши.
– Ну, а какъ нынче у васъ Исаакіевскій соборъ? Все еще въ лѣсахъ?
– Послѣ разспросишь, Максимъ Кирилычъ, перебилъ его урядникъ. – А теперь ты вотъ что: что есть въ печи – все на столъ мечи для дорогого гостя. Да и прежде всего машину заведи.
– Что машина! Питерскій гость у себя въ Питерѣ и не такую машину слыхалъ, а наша машина ему только одно умаленіе.
– Заведи, заведи. Пусть онъ и нашу деревенскую машину послушаетъ. Я вотъ самъ-то на кларнетѣ балуюсь, въ полку выучили, такъ музыку страсть люблю. Пусть Иванъ Тимофѣичъ послушаютъ.
– Парамонъ! кричалъ хозяинъ. – Давай сюда водки трехъ сортовъ, да возьми у хозяйки коробку сардинокъ, балычка кусочекъ и селедку… Да живо!
Отдавъ приказъ, Максимъ Кирилычъ вынулъ изъ жилетнаго кармана ключъ и принялся заводить музыкальный ящикъ.
1893
