Текст книги "Голод 1932-1933 годов в СССР"

Автор книги: Николай Ивницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

355 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 522. Л. 767.

356 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 764-771.

По данным Е.Н.Осколкова, в конце 1932 г.– начале 1933 г. в крае было арестовано и брошено в тюрьмы около 100 тыс. человек, в том числе 26 тыс. выслано на Север[357].

От голода в Северо-Кавказском крае погибло около одного миллиона человек.

Поволжье, Центрально-Черноземная область, Урал, Сибирь

Голод 1932-1933 гг. в Поволжье в отличие от голода 1921-1922 гг. был вызван не столько климатическими условиями (засухой), сколько антикрестьянской заготовительной и налоговой политикой советского руководства. Ходатайства местных органов власти о снижении планов хлебозаготовок центральным руководством отклонялись. Голод в ряде районо Нижнего и Среднего Поволжья сопутствовал коллективизации, особенно в 1931-1932 гг. Так, если в 1928 г. из урожая зерновых на Нижней Волге было изъято 26%, а на Средней Волге 22%, то в 1931 г. соответственно 44,3% и 34,4% (по другим данным 40,3% и 32,3%). Поэтому уже весной 1932 г. в ряде районов Нижнего Поволжья начался голод. Крестьяне с. Каменка Самойловского района весной 1932 г. писали в ЦИК СССР: «В настоящем ходатайствуем перед ЦИКом о спасении Каменского колхоза им. Блюхера, а именно: колхоз не имеет семенного материала ни одного килограмма, как то: овса, пшеницы, проса, кукурузы. Что касается питания колхозников, то тоже не имеется ни зерна; пита357 Голодомор 1932-1933 рр. ... С. 120.

ние колхозников заключается в следующем: корнеплодами, т. е. картофелем и свеклой, и таковое питание не у каждого, и некоторые даже питаются от голода падалью лошадей и свиней, несмотря на то, что от какой боли животное погибло. Несколько раз было предупреждение колхозникам, чтобы падаль не ели, но они отвечали: «Все равно нам помирать от голода, а употреблять падаль будем, хотя бы и заразная скотина: или же нас расстреливайте, нам жизнь не нужна...». На каждом заседании просим правление ходатайствовать о питании, хотя бы по 100 гр. на едока в день...».

Заявление подписало 62 человека[358].

По данным обследования В.В.Кондрашина, масштабы голода 1932-1933 гг. в деревнях Нижнего Поволжья были велики. Такие населенные пункты, как Ивлевка Аткарского района, село Старые Гривки Турковского района, колхоз им. Свердлова Федоровского кантона Автономной республики немцев Поволжья (АССРНП) почти полностью обезлюдели[359]. Например, в семье жителя с. Монастырское Калининского района Саратовской области в 1933 г. от голода умерло 8 человек. Такая же участь постигла и семью крестьянки П.И.Губановой (с. Камантай Вольского района) и т. д.

Голод в Нижне-Волжском крае начался в 1932 г., поэтому секретарь крайкома ВКП(б) В.В.Птуха в декабре 1932 г. просил Политбюро увеличить план хлебоснабжения на январь 1933 г. на 1,9 тыс. тонн, но его ходатайство было 27 декабря отклонено. Было решено отпустить 358 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 380-381.

359 Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годы в советской деревне. Самара-Пенза. 2002. С. 217.

краю 1 тыс. тонн хлеба авансом «в счет отчислений на местные нужды от закупки хлеба, которая будет производиться после выполнения полностью годового плана хлебозаготовок по Нижне-Волжскому краю»[360].

В отчете политотдела Самойловской МТС в Политуправление НКЗ СССР сообщалось о тяжелом продовольственном положении и голоде в колхозах района деятельности МТС. В Еловатском колхозе «Завет Ильича» крайне тяжелое положение с продовольствием сложилось с февраля 1933 г.: «...ряд честных и добросовестных колхозников не выходили и не выходят на работу только потому, что истощены и с отеками на теле (пухлые ноги, лицо, живот, запор и т.д.), потому, что от систематического недоедания превратились в инвалидов... Я много обследовал ряд колхозных хозяйств, – сообщал начальник политотдела, – и пришел к такому заключению, что в Еловатке голод охватил большинство хозяйств и угрожает вымиранием колхозников. За последние 10 дней в Еловатке умерло 45 человек, в том числе 36 колхозников... Были случаи, когда трупы не убирались по нескольку дней ввиду беспомощного положения остальных членов семьи умершего... Обнаружены факты погребения колхозников на своих усадьбах без гробов. Имел место случай, когда двое голодавших пошли в поле на охоту за сусликами и оттуда не вернулись – умерли у суслиных нор».

Такое же положение было и в колхозах, обслуживаемых Благовещенской МТС. «Необходимо принять энергичные меры по оказанию продовольственной помо360 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 3. Д. 2027. Л. 7.

щи колхозникам и единоличникам», – считал начальник политотдела МТС Д.Михайленко[361].

В районе деятельности Шентальской МТС за январь-апрель 1933 г. опухло от голода 1532 человека, умерло от голода 259 человек. В Тамалинском районе на почве голода с января по 25 марта 1933 г. опухло 1028 человек (624 колхозника), умерло 725 человек, в том числе 520 колхозников. На одном из участков Тамалинской МТС за это же время из 2543 человек населения опухло 195 человек и умерло 253 человека. Умирали не только дети и старики, но и колхозники от 20 до 40 лет, поскольку они получаемый в качестве общественного питания хлеб отдавали своим детям[362].

Еолодали колхозники сел Козловка, Суляевка и Пылково Лопатинской МТС, так как употребляли в пищу различные травы, грибы (мухоморы), в результате чего «значительное число умерло». Всего за первое полугодие 1933 г. население уменьшилось на 800 человек, включая детей и стариков. В селе Козловка зарегистрирован случай людоедства. После смерти мужа от голода семья в 6 человек осталась без средств существования. Через несколько дней после смерти мужа умер и 11-месячный ребенок, которого решили употребить в пищу. На допросе мать призналась в людоедстве. «Я вынуждена была пойти на это преступления в силу совершенного отсутствия средств существования хлебом»[363].

361 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 674-675.

362 Там же. С. 676.

363 Там же. С. 677.

В селе Семеновка (Мокроусовская МТС) зимой 1933 г. умерло более 250 человек «зарегистрированных и очень много людей без регистрации». В районе деятельности Квасниковской МТС в.январе-мае 1933 г. умерло 355 человек[364].

В колхозе «Весткамф» (Автономная республика немцев Поволжья) с января по 20 мая 1933 г. умерло от голода 110 человек, в том числе 95 колхозников, выработавших от 200 до 500 и больше трудодней.

Бригада писателей во главе с Борисом Пильняком, побывавшая весной 1933 г. в автономной республике, в письме Сталину сообщала о голоде, в результате которого население уменьшилось на 25%.

Председатель Комитета заготовок при СТО М.А.Чернов отрицал это, приводя следующие данные: за 1932 г. убыль населения в Немреспублике уменьшилась на 29 152 человека и за 9 месяцев 1933 г. еще на 29 656 человек. Итого – 58 808 человек, т. е. на 10%. При этом он умолчал, что это была избыточная смертность и приходилась она на сельскую местность. В городах, например, в Энгельсе, население за это время выросло на 17 тыс. человек.

Вместе с тем, Чернов признал факт, что «ГПУ действительно указало ЗАГСу на необходимость при регистрации смертей выкинуть примечание «умер от голода». В условиях особой засоренности чуждыми элементами статаппарата, последние стремились каждую смерть отнести к смерти от голода для сгущения красок». И далее он писал, что «имели место употребления в пищу сусликов и суррогатов, но это является характерно не только 364 Там же. С. 678.

для Немреспублики, но и для ряда левобережных районов края»[365].

Это, конечно, верно. Начальник Болыне-Озерской МТС Балтайского района в одном из своих донесений писал: «около 90-95% колхозников питаются суррогатом. Значительно возросла смертность взрослого населения и детей. В настоящее время (весна 1933 г. – Лете.) имеем ежедневную смертность как взрослого населения, так и детей на почве голода. В Новольцево умерших в землю не зарывают... В одном из колхозов, Паникском, зарегистрирован случай людоедства, съедена восемнадцатилетняя девушка»[366].

Австралийский ученый С.Уиткрофт на основании изучения материалов Центрального статистического управления СССР (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41) пришел к выводу о том, что если в селах Нижнего Поволжья в первой половине 1932 г. рождаемость превышала в 1,9 раза смертность, то во второй половине года (июль-декабрь) число родившихся и умерших (на 1000 человек) сравнялось, а в 1933 г. смертность превысила в 2,4 раза рождаемость. Эта тенденция продолжалась, как следствие голода 1933 г., и в первой половине 1934 г. – уровень смертности в 1,3 раза превышал уровень рождаемости. И только во второй половине 1934 г. (июль-декабрь) рождаемость в 1,8 раза превысила смертность[367].

Писатель Михаил Алексеев, сам переживший голод в Поволжье, писал: «В 1933 г. был страшный голод. Выми365 Там же. С. 817-818, 918.

366 Кондрашин В., Пеннер Д. Указ. соч. С. 218, 219.

367 Голодомор 1932-1933 рр. С. 131.

рали целые семьи, дома разваливались, улицы деревни пустели».

По примерным подсчетам В.Кондрашина, в 1932– 1933 гг. в Поволжье умерло от голода от 200 до 300 тыс. человек, а всего демографические потери (с учетом неродившихся и проч.) составили около одного миллиона человек.

Тысячи голодающих крестьян, как и на Украине и Северном Кавказе, отправлялись в поисках куста хлеба в другие районы страны. Тогда Политбюро ЦК ВКП(б) 16 февраля 1933 г. приняло постановление – распространить и на Нижнюю Волгу директиву ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 22 января 1933 г. о запрещении самовольного выезда из пределов своей области, задержке их и принудительном возврате их на старые места жительства[368].

К 13 февраля, по сведениям ОГПУ, в Нижне-Волжском крае было задержано около 11 тыс. человек, почти 10 тыс. из них возвращены обратно (90%)[369]. К сожалению, нельзя установить, сколько было задержано на железных дорогах крестьян Нижней Волги, так как в справке ОГПУ указывалось только общее число (Свыше 65 тыс. человек) задержанных транспортными сотрудниками ОГПУ.

В Центрально-Черноземной области голод 1932-1933 гг. охватил в основном южные районы: Валуйский, Уразовский, Вейделевский, Волоконовский, Ровеньский, Россошанский, Никитовский, Буденновский, Алексеевский, Богучарский и др. Уже летом 1932 г. ощущались 368 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 2030. Л. 17.

369 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.

«продовольственные затруднения», которые к зиме 1932/33 г. переросли в голод. Особенно острые формы голод принял к весне 1933 г. В одной из спецсводок СПО ОГПУ отмечалось, что в колхозе «Профинтерн» (с. Борки) 13 семей колхозников начали опухать от голода, из них 10 человек активистов-колхозников, имеющих от 220 до 300 трудодней. В с. Борисовке того же района имелось до 100 семей, опухших от голода. В Михайловском сельсовете умерло от голода 30 человек, в Октябрьском – 25, Никольском – 20 человек. Некоторые «целиком вымершие семьи лежали замерзшими в своих хатах по несколько дней». Местные врачи случаи смерти от голода скрывали, выдавая фиктивные справки: «Мы не пишем справки о голодной смерти из-за боязни того, что нас, врачей, могут обвинить в каком-нибудь вредительстве», – заявил врач больницы Михайловского района. В колхозе им. РККА Валуйского района было учтено до 30 опуханий от голода и несколько случаев голодной смерти.

В связи с голодом колхозники открыто выражали свое недовольство: «Работаешь в колхозе как вол, а за работу ничего не получаешь, все из колхоза идет государству, а поэтому на черта нужен такой колхоз, когда работаешь и не знаешь на кого. Советская власть сделала из колхозов барщину» (Коротоякский район). «Хлеб в этом году весь отобрали и нас оставили голодными, и на следующий год так будет, а поэтому сеять не нужно» (колхоз «Красная нива», Ново-Оскольский район)[370].

Зам. ПП ОГПУ ЦЧО Бачинский в записке по прямому проводу 15 марта 1933 г. сообщал в СПО ОГПУ, что на 10 марта план засыпки семян выполнен по пшенице на 73,370 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 661-662.

7%, овса – на 74,2%, бобовых – на 59,3%. Особенно отстают: Вейделевский, Михайловский, Ровеньский и др. районы. Крестьяне Золотухинского района говорили: «Коммунисты грабят крестьян до последней крошки. Люди умирают от голода...». В некоторых районах в связи с этим колхозники выходят из колхозов и уезжают в Сибирь – из Вязноватского сельсовета Нижнедевицкого района выехало более 300 хозяйств. В области арестовано более 2500 человек «кулацко-контрреволюционного элемента»[371].

Всего в ЦЧО, по нашим подсчетам, умерло от голода и сопровождающих его болезней около 200 тыс. человек.

На Урале начало «продовольственных затруднений» относится к декабрю 1931 г., когда в 20 колхозах 10 районов обнаружилось отсутствие продовольствия. В январе 1932 г. «продзатруднениями» было охвачено 146 колхозов 18 районов области, в феврале – 202 колхоза в 22 районах. В пищу употреблялись суррогаты, трупы павших животных, растения и т.п., в результате чего наступало опухание колхозников и даже смерть. В 5 районах отмечалось массовое нищенство колхозников.

Падеж и убой скота приняли широкие масштабы. По 42 районам области пало 15 450 лошадей. Кроме того, только в 9 районах области в колхозных товарных фермах в январе-феврале 1932 г. пало 13 700 голов скота. В 40 районах «состояние тягловой силы из-за отсутствия фуража неудовлетворительное», – отмечалось в спецсправке СПО ОГПУ (апрель 1932 г.).

В связи с таким положением начался выход крестьян их колхозов около 30 тыс. хозяйств. В трех районах 371 Там же. С. 722.

8 колхозов отказались от землепользования, а 25 земельных обществ 10 районов – от посевных планов ввиду отсутствия семян.

В январе-марте 1932 г. в Уральской области произошло 73 массовых выступления крестьян[372].

Крестьяне обращались за помощью в различные инстанции, в том числе и к красноармейцам. Так, командиру отделения 80-го кавполка Шорохову, колхозники из дому в письме прислали образец муки (суррогат), которой питаются в колхозе.

Изъятие хлеба и скота по заготовкам, падеж рабочего и продуктивного скота ввиду недостатка кормов и неудовлетворительного содержания его в колхозах – все это привело к голоду в Челябинском, Усть-Уйском, Троицком, Камышловском, Багарякском, Бродокалмакском, Ярковском, Бердюжском, Ольховском, Сухоложском, Шадринском и др. районах Уральской области.

В Троицком районе, в колхозе им. Сталина, трупы павшего от сапа скота, залитые карболовым раствором, колхозники растаскивали со скотомогильника и употребляли в пищу. В колхозе «Культура» голодающие ели кошек и собак. Трупы павших животных употребляли в Камыш-ловком, Усть-Уйбинском и др. районах.

В ряде районов Уральской области в результате голода отмечались заболевания желудка, опухание и смерти. В колхозе «Красная Армия» Багарякского района на почве голода 22 колхозника оказались в больнице. В колхозе «Крестьянин» Бродокалмакского района от недоедания заболело 34 человека и т. д. Всего в январе-феврале 372 Там же. С. 341-342.

на Урале заболело сыпным и брюшным тифом и другими болезнями, связанными с голодом, 8452 человека[373].

«На почве продзатруднений, – говорилось в спец-справке ОГПУ, – среди части колхозников отмечались резкие отрицательные настроения: «Я четыре года работал в колхозе и ничего не заработал, имею сейчас 10 фунтов муки и больше ничего. Как жить дальше?.. Разве мы нужны правительству, почему они не обращают внимания на наше тяжелое положение?» Или: «Советская власть нас заморила... Наверное Советская власть к тому стремится...».

С января 1932 г. в Западно-Сибирском крае в 50 районах ощущались продовольственные затруднения, причем в 40 в острой форме, а в феврале – в 75, из них в 56 в острой форме. Продзатруднения в 200 случаях сопровождались «попытками и угрозами разбить амбары, срывом замков и взломом амбаров». В феврале 1932 г. было забито 781 голова крупного рогатого скота, 5870 овец, 471 телят и 96 лошадей. Кроме того, пало около 400 голов свиней. В январе-марте 1932 г. из колхозов вышло почти 21 тысяча хозяйств[374].

В связи с тяжелым продовольственным положением в апреле 1932 г. для Западной Сибири была отпущена продссуда в размере 24 тыс. тонн зерна (16 тыс. тонн пшеницы и 8 тыс. тонн проса). В сводке ОГПУ от 4 августа указывалось, что от голода только за две недели июня в Усть-Пристанском районе умерло 194 человека и опухло 254 человека. Умирали от голода в колхозах Тро373 Там же. С. 662-664.

374 Там же. С. 345.

ицкого, Покровского, Бысто-Истокского районов. В Павловском, Поспелихинском, Чановском районах люди употребляли в пищу мясо павших животных, сусликов[375].

Тысячи колхозников выходили из колхозов: «В колхоз мы пошли, чтобы лучше жить, но теперь видим, что дело скверное... сидим без хлеба»[376].

Голодала и Башкирия. Об этом свидетельствует докладная записка секретаря Башкирского обкома ВКП(б) А.Р.Исанчурина Сталину (14 мая 1933 г.). В ней он приводит кричащие документы о голоде в районах автономной республики. Вот некоторые из них.

Из Дуван-Мечетлинского района за подписями уполномоченного обкома, секретаря райкома партии и председателя райисполкома:

«Положение со снабжением в колхозах катастрофическое. На почве голода массовое опухание семей нетрудоспособных, на производстве имеются случаи смерти даже на борозде. Ресурсы исчерпаны... Помогите продовольствием, фуражом. Повторяем, положение безвыходное».

Из Стерлитамакского района секретарь райкома и председатель райисполкома телеграфировали: «Районе продовольственное положение дошло крайних пределов. 9-10 мая колхозах Зирганского сельсовета почве голода умерло 9 чел., 92 семьи накануне этого... район катастрофическом положении, выхода на месте нет. Просим смягчения положения срочно оказать продовольственную помощь 300 т нового урожая под обязательство. [В слу375 РГАЭ. Ф. 8040. Оп. 8. Д. 1. Л. 42.

376 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 513. Л. 396.

чае] неполучения срочной продовольственной помощи район окажется перед непоправимыми последствиями.»

О таком же положении в Аргашском и Кунашакском районах сообщал председатель областной контрольной комиссии ВКП(б): «Огромная масса крестьян-единоличников, членов семей колхозников не имеют никаких ресурсов. Питание добывают в поле путем собирания прошлогодних колосьев, откапыванием мышиных гнезд и изъятием из них зерна, откапыванием прошлогодней картошки». В Асановском сельсовете на почве голода умерло 42 человека. В Белебеевском и Карагушевском районах едят сусликов...

Секретарь обкома в заключение писал: «Исходя из этого, вторично ставим перед ЦК ВКП(б) вопрос о продовольственной помощи и просим ЦК помочь нам закончить сев»[377].

Голодали не только зерновые районы, но и потребляющие (ДВК, Восточная Сибирь, Северный край и др.).

Казахстан

Страшный голод поразил Казахстан, который был результатом не только и, может быть, не столько изъятия хлеба по заготовкам, сколько мясозаготовок 1931-1932 гг. Несмотря на то, что за время коллективизации поголовье скота – основного продукта питания казахов – сократилось во много раз, план скотозаготовок 1931/32 г. составил 255 500 тонн, т. е. в 1,5 раз больше, чем Украине, в 2,5 раз больше чем Северному Кавказу и Западно-377 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 672-673.

Сибирскому краю, не говоря уже о Киргизии, Башкирии, Восточной Сибири (вместе с Бурятией) и др. регионам.

Как отмечал в своей записке Т.Р.Рыскулов Сталину, от 6 октября 1932 г. в результате перегибов в коллективизации как оседлых, так и полукочевых и кочевых казахских хозяйств поголовье скота в автономной республике с 1928 г. по февраль 1932 г. сократилось с 40 млн до 5,4 млн голов, т. е. на 86,5%. «Это сокращение связано было, – писал Рыскулов, – наряду со злостным убоем скота баями, с перегибами и в том числе с перегибами по коллективизации», а также с преувеличенными планами заготовок скота и хлеба. В результате чего у казахов не оставалось ни скота, ни хлеба. Хозяйственное и политическое значение развития животноводства в Казахстане станет еще более очевидным, если учесть, что 75% населения республики занималось животноводством. Поэтому 8-10-кратное уменьшение скота неизбежно приводило к голоду.

В телеграммах и донесениях, поступавших в партийные и советские органы, в феврале 1932 г. сообщалось: «Голодовкой охвачены все аулы района. Распались три аула возле Балхаша. В остальных шести административных аулах было 4417 хозяйств, осталось 2260, из которых голодающих 63 процента. Остальное население остронуждающееся. Голодовка началась в первых числах декабря 1931 г. Всего умерло, по неточным данным, не менее 600 человек. Голодающие питаются падалью коней, отбросами бойни...».

В спецсправке СПО ОГПУ (апрель 1932 г.) сообщалось, что с октября 1931 г., особенно в северных районах,

стали возникать продовольственные затруднения, которые «за последнее время стали носить острый характер и захватывать новые районы». В ноябре-декабре 1931 г. таких районов было 7-10, а в январе – 20 и в феврале – 33, в том числе 10 нуждались в срочной помощи. «По далеко не полным данным, в 32 районах острым голодом охвачено 232 пункта. Во всех пунктах, по совершенно не полным данным, с декабря 1931 г. по 10 марта 1932 г. зарегистрировано 1219 голодных смертей и до 4304 случаев опухания от голода. Большинство умерших и голодающих – колхозники»[378]. В Каратальском и Павлодарском районах отмечались многочисленные факты вымирания целых семейств колхозников. В колхозе «Еркенжол» умерло 10 семейств, в ауле № 7 – 7 и т. д. В Цюрупинском районе голодало 15 колхозов, в Акбулакском – 10, в Чингирлаурском – 10 колхозов, в Чимкенгтском – 102 семьи колхозников.

В июле 1932 г. бюро Казахского крайкома ВКП(б) приняло постановление о массовом голоде в автономной республике. В постановлении признавалось наличие крайне острого продовольственного положения в значительной части Казахстана (массовые случаи голодной смерти, острого голода), распространение эпидемических заболеваний, детской беспризорности. Крайком предлагал всем обкомам и райкомам партии всю продовольственную помощь «использовать по прямому назначению и безо всякого замедления».

Отмечалось также, что в результате голода «имеет место распространение эпидемии сыпного тифа в Восточно-Казахской, Карагандинской и Актюбинской обл., чер378 Там же. С. 335.

ной оспы в Актюбинской обл. и авитаминоза в Алма-Атинской обл., что грозит к осени превратиться в массовое заболевание города и деревни».

Отмечая огромный рост беспризорности детей – с 7 тыс. на 1 января 1932 г. до 35 тыс. на 1 июня 1932 г.,– крайком обязывал органы Наркомздрава, Наркомпроса и общественные организации разработать конкретные меры по борьбе с беспризорностью и внести их в СНК Каз-АССР[379].

Органы ОГГТУ также отмечали наиболее неблагополучное положение в Казахстане в связи с голодом. На 1 июля 1932 г. голод охватил 74 района. В этих районах с начала года было зарегистрировано 8276 случаев голодной смерти и 12969 опуханий. В связи с голодом наблюдались массовые откочевки как в другие районы СССР, так и за границу. С декабря 1931 г. по март 1932 г. количество хозяйств уменьшилось на 237 600, а число колхозов уменьшилось на 1500 (110 тыс. хозяйств). На почве голода за полгода (1932) произошло свыше 120 массовых выступлений[380].

Из Казахстана поступали телеграммы о начавшемся весной 1932 г. массовом голоде. «Голодовкой охвачены все аулы района, – читаем в телеграмме из Уштобе. – В остальных шести административных аулах было 4417 хозяйств, осталось 2260, из которых голодающих 63 процента. Остальное население остронуждающееся. ...Всего умерло, по неточным данным, не менее 600 человек. Голодающие питаются падалью коней, отбросами бойни».

379 Там же. С. 404-406.

380 Там же. С. 426-427.

В сводке ПП ОГПУ по Казахстану от 4 августа 1932 г. сообщалось, что в Атбасарском районе на почве голода «наблюдаются массовые случаи опухания и смерти». С 1 апреля по 25 июля зарегистрировано 111 случаев смерти.

Голодом охвачено «около 100 тыс. хозяйств казахов кочевых районов, находящихся еще на местах. Среди казахского населения наблюдаются массовые заболевания и смертность», – отмечалось в записке Совнаркома Казахстана.

В августе 1932 г. председатель СНК Казахской АССР У.Д.Исаев писал И.В.Сталину, что в 10-12 районах Центрального Казахстана значительная часть населения голодает; весной 1932 г. умерло не менее 10-15 тыс. человек. Общее количество хозяйств края по сравнению с 1931 г. сократилось на 25%[381].

17 сентября 1932 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О сельском хозяйстве и, в частности, животноводстве Казахстана»[382]. ЦК признавал правильной линию крайкома на оседание кочевого и полукочевого казахского населения (проведено оседание 200 тыс. хозяйств, внедряется земледелие). Ставилась задача организации «поселкового расселения с европейского вида постройками». Постройки должны проводиться «самим населением из местных материалов при государственной помощи, в виде деревянных деталей, стекла и гвоздей».

В районах животноводства (кочевых и полукочевых) предусматривалось наделение колхозов пахотной землей. В качестве продовольственной помощи и семенной ссуды 381 Казахстанская правда. 1989. 17 января.

382 Там же. 1932. 24 сентября; РГАСПИ. Ф. 17. Он. 162. Д. 13. Л.116-117.

для сева предусматривался отпуск 2 млн пуд. зерна. В течение двух лет кочевые и полукочевые районы освобождались от централизованных скотозаготовок и хлебозаготовок.

В докладной записке Я.А.Яковлеву начальника управления организации труда Наркомзема Н.А.Татаева, побывавшего в это время в Восточно-Казахстанской и Карагандинской областях, сообщалось, что постановления ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г. (о принудительном обобществлении скота) и от 17 сентября не выполняются, весь скот вплоть до курей принудительно обобществлен и гибнет. «Такое положение для Казахстана тем более ненормально, – писал Татаев, – что к перекочевке из Казахстана переходит не только казахское кочевое и полукочевое население, но и давно оседлое украинское и русское население... более легко снимается с мест и уходит, бросая земледелие»[383].

О положении в Казахстане писал в уже упоминавшейся докладной записке Сталину заместитель председателя СНК РСФСР. Т.Р. Рыскулов. Он сообщал о массовом сокращении скота в годы коллективизации. Это явилось следствием насильственной коллективизации и принудительного обобществления скота. «Половина казахских хозяйств кочует вне своих районов, значительное количество хозяйств осталось в соседних краях, из которых большинство живет под открытым небом и неустроенны, в ряде пунктов голод. Голодные казахи массами скопляются возле промышленных пунктов (Караганда, Балхашстрой, Карасакай и др.) и не могут пристроиться... Рас383 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 487.

пространилось нищенство, особенно детей, немало случаев убийств и грабежей на почве голода»[384].

Т.Р.Рыскулов предлагал: 1) Возвратить часть обобществленного скота колхозникам (казахам и не казахам), а в кочевых и полукочевых районах распустить существующие колхозы, возвратив колхозникам весь продуктивный скот. 2) Установить, начиная с 1933 г., в течение трех лет покупку в сопредельных восточных странах (Западный Китай и др.) ежегодно по 1 млн голов овец для раздачи казахскому населению в целях восстановления овцеводческой базы; дать к весне 1933 г. из совхозной системы 200 тыс. голов овец на условиях возврата населения государству по истечении двух лет (1,2 млн голов)[385]. Эти предложения были отвергнуты. (В 1937-1938 гг. это ему припомнили, и он был приговорен к высшей мере наказания).

Между тем, голод набирал силу. По состоянию на 10 октября 1932 г., по далеко не полным данным, на почве голода умерло 14549 человек. Особенно поражены голодом были Тургайский, Батбаккаринский, Карсакнайский и Кувский районы. Казахи питались кореньями растений, сусликами, мышами. «Помещения РИКов набиты голодающими, которые тут же и умирали».

В Тургайском районе до 5 октября 1932 г. умерло от голода 4452 человека. В районе 77 тыс. человек «совершенно не имели продовольствия». Во многих районах число нуждающихся в неотложной продовольственной помощи доходило до 95%. В Абралинском районе, напри384 Там же. С. 504-505.

385 Там же. С. 505.

мер, в хлебе нуждалось 95% населения, в Кувском – 85%, Баян-Аульском – 60%. Остро нуждались в продовольственной помощи также Челкарский, Табынский, Атбасарский, Акмолинский, Жана-Аткирский и другие районы.

В Восточно-Казахстанской и Карагандинской областях продовольствия хватит только до ноября-декабря 1932 г., но уже в октябре имелись опухшие и умершие от голода[386].

В одном из донесений политсектора МТС Наркомзема Казахстана в Политуправление МТС Наркомзема СССР сообщалось, что массовые откочевки, высокая смертность населения, отсутствие хлеба для населения и фуража для скота характерны для зимы-весны 1933 г.: «Колхозники уходили в горы, пески, шли собирать коренья и семена дикорастущих трав. Оставшиеся колхозники не могли работать из-за сильного истощения и болезней»[387].

9 марта 1933 г. Т.Р.Рыскулов писал в ЦК ВКП(б): «По данным местных органов, в Тургайском и Батбаккаринском районах вымерло 20-30 проц. населения и большая часть остального населения откочевала. В Челкарском районе в ряде аулов вымерло 30-35 проц. населения»[388].

Голодали не только в аулах, но и в деревнях, кишлаках, поселках и городах Казахстана. В Актюбинске, например, от истощения и болезней весной и летом 1932 386 Там же. С. 527-528.

387 История СССР. 1989. № 2. С. 6.

388 Казахстанская правда. 1989. 17 янв.

г. умерли: в мае – 175 человек, в июне – 320, в августе – 450. И это в городе, который в то время насчитывал не более 15-20 тыс. человек. На шахтах Караганды в 1932 г. уменьшилось число рабочих почти на 4 тыс. Один из шахтеров Караганды В.Д.Зацепин (награжденный Орденом Ленина и Трудового Красного Знамени) вспоминал то время: «Жили в яме-землянке, в холоде и голоде, эпидемия тифа выкашивала людей. Целыми семьями умирали. А трупы штабелями складывали и снегом до весны присыпали, потому как сил не было у людей долбать мерзлую землю».

Потери населения в 1930-1933 гг. были велики. Уменьшилось не только казахское население, но умирали от голода и представители других национальностей. Так, численность уйгуров в Казахстане уменьшилась в два раза, дунган – на 25%, узбеков – на 20,5%, украинцев – на 3,4%. По данным Госплана Казахской АССР по 38 районам из 70, население республики сократилось в 1930 г. на 121,2 тыс. человек, в 1931 г. – на 1079 тыс., а в 1932 – на 292 тыс. Итого 1487,2 тыс. человек. А в целом за 1930-1933 гг. дефицит сельского населения составил 2498,5 тыс. человек, или 58,5% всего крестьянского населения.