Текст книги "«Если есть на свете рай…» Очерки истории Уругвая"
Автор книги: Николай Иванов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Николай Серафимович Иванов
«Если есть на свете рай…»
© Н. С. Иванов, 2021
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Введение
Книга впервые знакомит российского читателя с историей Уругвая, одной из самых достойных внимания стран Латинской Америки. Причудливые изгибы политики великих держав при создании этой страны (предполагаемого «буфера» между двумя гигантами – Аргентиной и Бразилией); коварные хитросплетения Британской империи, сделавшей из Уругвая латиноамериканское «яблоко раздора»; проблемы расчленения огромных территорий и искусственного создания наций; смелые социальные и экономические эксперименты, которые завоевали ей титул «латиноамериканской Швейцарии»; неолиберальные реформы и «модернизация» по американским образцам; выдающиеся политики и мыслители (Х. Х. Артигас, Х. Батлье-и-Ордоньес, Х. Э. Родо и другие), составившие славу и гордость страны – все это вызывает большой интерес к теме исследования.
Не случайно российские дипломаты, работавшие в Уругвае, любили повторять фразу: «Если есть на свете рай, так это точно Уругвай!». Она является вольным переводом популярной уругвайской поговорки «Como en Uruguay no hay!».
Действительно, местность, представшая глазам первых испанских конкистадоров, ревностных католиков, которые высадились на берегах реки Ла-Платы в XVI в., вполне соответствовала описаниям рая в Библии и трудах отцов церкви.
Полноводные реки, горы со склонами, покрытыми густыми лесами, бескрайняя пампа, тучные поля и пастбища, плодородная почва, богатейшая фауна, пышная растительность, мягкий, умеренный климат. Как написано о рае в Библии (Быт. 2:8—17): «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи». В видениях христианских святых, на фресках, саркофагах, живописных картинах рай предстает как «обширный прекрасный сад, наполненный дивными древами, благоухающими цветами и чудно поющими птицами», где есть все прекрасное, что только может найти человек в природе.
Само название страны напоминает о красотах этого края. Индейцы гуарани нарекли «Уругваем» местную реку, что в переводе означает «река разноцветных птиц».
Вдобавок после жесточайших притеснений на родине со стороны господ и католической церкви пришельцы могли наслаждаться в этих благодатных краях полной свободой. Местные племена индейцев на первых порах относились к чужеземцам миролюбиво и дружелюбно. Казалось бы есть все условия для того, чтобы зажить мирной, «райской» жизнью: трудиться, возделывать поля, заботиться о домашних животных, создавать счастливые семьи, растить детей…
Однако «человеческий материал», прибывший в Новый Свет, изначально не мог пойти по этому «райскому» пути. Одержимые алчностью, жаждой золота, захвата земель, покорения «варваров», конкистадоры превратили континент в сущий ад, и бесконечная «война всех против всех» продолжалась столетиями. «Испанские конкистадоры, – писал известный историк В. М. Мирошевский, – разорившиеся дворяне, мечтавшие о быстром обогащении, наемные солдаты, готовые за сходную плату проливать свою и чужую кровь в любой части света, разбойники с большой дороги, спасавшиеся от виселицы, – хищной сворой ринулись в Америку, сметая все на своем пути, предавая огню и мечу богатые страны, насилуя, грабя, избивая их жителей». Мечта, увлекавшая этот сброд, была ничем иным как стремлением к наживе. Золото было их верховным божеством, требовавшим поклонения и жертв[1]1
Мирошевский В. М. Освободительные движения в американских колониях Испании. М.—Л., 1946, С. 7.
[Закрыть]. «Золото может даже грешным душам открыть дорогу в рай», – писал Колумб с Ямайки в 1503 г.
Конкиста и века колонизации сопровождались геноцидом коренных народов, безжалостным мародерством, рабовладением, чудовищной эксплуатацией природных ресурсов.
Лишь несколько десятилетий в ХХ веке уругвайцы пожили, по их собственным представлениям, в «раю» (как увидит читатель, весьма относительном), но этому периоду предшествовали века бесконечных кровавых баталий, гражданских войн, изнурительного труда и лишений.
С XVI в. испанцы методично захватывали земли на территории нынешнего Уругвая, истребляя и вытесняя местные индейские племена чарруа, гуарани и чана. Однако их менее всего привлекали природные богатства и красота местного ландшафта. Ослепленные мифами об «Эльдорадо», они маниакально рыскали по континенту в поисках золота и драгоценных камней. Выяснив, что на берегах Ла-Платы нечем поживиться, они использовали эту «бросовую» (по их представлениям) территорию для прокладывания сухопутных и речных путей по рекам Уругвай и Парана к Верхнему Перу (нынешняя территория Перу, Чили и Боливии), где можно было заняться грабежом сказочных богатств империи инков, а также добывать с помощью рабов золото и серебро.
Индейцы чарруа в районе р. Ла-Плата. В руках одного из них болас – метательное оружие для охоты на животных и птиц
Любопытно, что наряду с бассейном Ла-Платы к «бросовым» землям («Tierras de ningun provecho» – «земли, не приносящие дохода») были отнесены территории к северу от Мексики. Если бы там были обнаружены драгоценные металлы, то на месте США уже в XVI в. была бы создана очередная колония Испании, и мировая история могла пойти по совершенно иному сценарию.
Помимо непривлекательности Ла-Платы с точки зрения быстрого обогащения, организации там стабильных колоний препятствовало то, что восточный берег Ла-Платы долгое время оставался спорной территорией, на которую претендовали не только испанцы, но и португальцы, обосновавшиеся в Бразилии. Они начали осваивать территорию нынешнего Уругвая с 1512 г.
Первооткрывателем Уругвая считается Хуан Диас де Солис (1470–1516).
Его происхождение до нашего времени является загадкой и предметом споров между историками. Некоторые считают Солиса португальцем, родившимся в Лиссабоне. Другие приписывают в качестве места рождения испанскую Севилью. В любом случае его карьера началась в Португалии, где он стал штурманом «Индийской Армады», организованной португальской короной и совершавшей ежегодные путешествия в Индию по маршруту, огибающему Африку у мыса Доброй Надежды и открытому Васко да Гамой в конце XV в.
Карьера его была весьма типичной для той эпохи. Добившись звания капитана и получив свой корабль для участия в португальской «армаде» 1506 г., он был вынужден бежать от правосудия, так как его обвинили в убийстве жены. Около полугода Солис занимался пиратством на одном из французских кораблей, а затем перебрался в Испанию.
В качестве штурмана он участвовал в испанских экспедициях к Юкатану (1506–1507) и Бразилии (1508). После смерти Америго Веспуччи (в честь которого новый континент был впервые назван «Америкой» в 1507 г.) Солиса назначили в 1512 г. Генеральным Командором флота Испании, и затем ему было поручено важнейшее задание – создать новую версию географической карты мира (Padrón Real), которой снабжались все капитаны кораблей испанского флота. Для изучения побережья Южной Америки командор подготовил экспедицию из трех кораблей с экипажем из 70 человек, которая отправилась в путешествие 8 октября 1515 г. Моряки обследовали восточное побережье Америки вплоть до устья реки Ла-Плата.
Помимо главной задачи – поисков драгоценных металлов и сокровищ, Солис должен был найти проход к «Южному морю». Так до Магеллана назывался Тихий океан, к которому впервые из европейцев вышел конкистадор Нуньес де Бальбоа. В 1513 г. он пересек Панамский перешеек и вышел к заливу, открытому на юг, поэтому и назвал водную гладь, открывшуюся его глазам, «Южным морем». Испанцы и португальцы, не зная гигантских размеров Южной Америки, считали, что следуя вдоль берега к югу можно довольно недалеко найти проход от Атлантики до открытого в 1513 г. моря. Поэтому Солис тщательно исследовал все встречающиеся заливы и реки. Так он дошел до Ла-Платы.
Верный традициям первооткрывателей эпохи Великих географических открытий, от давал испанские названия всем местам, которые озирали его изумленные глаза. Устье большой реки он вначале принял за проход к западным берегам огромного континента и назвал Пресным (или «сладким») морем (Mar Dulce). И действительно Ла-Плату, которая образуется от слияния двух полноводных рек Уругвая и Параны, вполне можно принять за морской пролив или залив. Это самая широкая в мире река. В горловине эстуария, где смешиваются соленые воды Атлантического океана и речные воды расстояние между берегами составляет 220 км. Бассейн Ла-Платы уступает лишь великой Амазонке и включает огромную территорию – Уругвай, Парагвай, значительную часть Бразилии, Аргентины, Боливии.
От устья «сладкого моря» (не правда ли, напоминает русскую сказку о «молочных реках с кисельными берегами») Солис в сопровождении двух офицеров и семи солдат доплыл на одном из судов до места впадения р. Параны в Ла-Плату в поисках водного пути между Атлантическим и Тихим океанами. Отряд не смог продвинуться дальше, так как подвергся нападению со стороны местных индейцев чарруа (есть свидетельства того, что сами испанцы первыми открыли огонь). В так называемой «черной легенде» о «зверствах индейцев по отношению к миролюбивым испанцам» утверждается, что чарруа убили, зажарили и съели Солиса, хотя исследователи обычаев этого племени утверждают, что чарруа никогда не практиковали каннибализм.
После гибели Солиса его родственник, участник экспедиции Ф. де Торрес, возглавил флотилию и вернулся в Испанию. Правда один из его кораблей разбился во время шторма у острова Санта Катарина (Бразилия), и о судьбе его экипажа долгое время ничего не было известно.
Затем в 1520 г. португалец Ф. Магеллан исследовал устье «сладкого моря» (которое после возвращения Торреса в Испанию назвали «рекой Солиса») и последовал далее к югу в своем первом кругосветном путешествии. Годом спустя португальский мореплаватель Кристобал Жак вошел в устье Ла-Платы и прошел по вверх по течению р. Параны примерно 140 км. В его экспедиции участвовал один из спасшихся матросов Солиса, М. Рамирес, который затем вновь вернулся к своим друзьям на о. Санта Катарина.
Помимо поисков кратчайшего пути к Тихому океану, исследователей Ла-Платы манили вглубь континента мифы о «Серебряных горах». («Sierra de la Plata»). Их распространяли оставшиеся в живых участники экспедиции Солиса. Они якобы слышали от местных жителей о «стране Серебряных гор», расположенной в глубине континента, где правил «Белый король».
В 1526 г. венецианец на службе у испанской короны Себастьян Кэбот отплыл из Испании в поисках маршрута к Молуккским островам в Индонезии. Перед ним была поставлена задача обогнуть континент через открытый Магелланом пролив, пересечь Тихий океан, достичь «островов пряностей», создать там колонию (для чего на кораблях было отправлено 250 предполагаемых поселенцев) и по возможности найти на Востоке легендарную (известную с библейских времен) страну «сказочных богатств Офира и Катая». По пути следования флотилия Кэбота остановилась у о. Санта Катарина, и там нашлись два матроса из экспедиции Солиса, М. Родригес и Э. Моралес, которые рассказали о приключениях команды.
Оказалось, что командир их корабля, потерпевшего кораблекрушение, А. Гарсия, подружился с местными племенами индейцев (он женился на местной жительнице и от их брака появился на свет его сын, как считается, один из первых метисов в Южной Америке). И от своей новой «родни» он узнал о «великой сияющей на солнце горе, состоящей из чистого серебра». Она, якобы, находится в самом центре континента, высоко в горах. Гарсия, вместе с частью своей командой и двумя сотнями местных индейцев организовал в 1524 г. экспедицию для поисков этого вожделенного места. Искатели сокровищ совершили тяжелейший переход практически через весь континент и, руководствуясь рассказами встречавшихся индейцев, достигли плоскогорья в Андах. Там, якобы, они собрали большую армию из местных индейцев и нашли дворец «Белого Короля», трон которого был сделан из чистого серебра. Захватив богатую добычу, участники экспедиции пустились в обратный путь, но Гарсия и члены его команды решили присвоить себе все приобретенное серебро. В завязавшемся конфликте европейцы были убиты их индейскими союзниками, и на остров вернулись лишь немногие оставшиеся в живых. Родригес и Моралес рассказали Кэботу об этом злосчастном походе и показывали серебряные вещи, добытые во владениях «Белого Короля».
Услышанные от матросов новости настолько разожгли алчность Кэбота, что он отбросил в сторону приказ, отданный самим королем Испании, отказался от путешествия в Ост-Индию (то есть второй в истории человечества «кругосветки»), арестовал и высадил на берег своих помощников, возмутившихся подобным вероломством со стороны капитана, и посвятил три года тщательным поискам «Серебряных гор». Его флотилия тщательно исследовала реку Ла-Плата, которая и получила с подачи Кэбота свое нынешнее название («серебряная река») в связи с «серебряногорским» мифом (как впоследствии и Аргентина – «серебряная страна»). Испанцы тщательно исследовали реки Уругвай и Парану, основали форт Санкти-Спириту («Святой Дух») – первое поселение на территории современной Аргентины, которое было через два года уничтожено местными индейцами.
В 1527 г. Кэбот приказал также построить первый укрепленный лагерь на восточном побережье р. Ла-Плата у слияния с рекой Парана. Это поселение было названо Сан-Лазаро и считается первым населенным пунктом испанских колонистов на территории нынешнего Уругвая. Но форт постигла та же печальная участь, что и Санкти-Спириту.
В районе нынешнего г. Асунсьона, Кэбот приобрел серебряные изделия у индейцев племени гуарани, и это было дополнительным подтверждением существования мифической «Серебряной горы». Но главной цели – найти эту страну – добиться не удалось, и в 1530 г. венецианец вернулся в Испанию, где был подвергнут наказанию за срыв кругосветного путешествия: его выслали на три года в Оран, испанское владение в Алжире. Затем он перебрался в Англию, и с середины XVI в. стал известен в России как основатель и глава Московской торговой компании, которая вела торговлю Англии с Россией и организовывала экспедиции в поисках Северного морского пути в страны Восточной Азии.
Лишь в 1547 г. были открыты серебряные копи Инков на территории нынешней Боливии (г. Потоси). Гора Серро-Рико с богатейшей рудой, содержащей ценный металл, видимо и стала прообразом «Серебряной горы», разбудив алчные фантазии конкистадоров.
После гибели первого поселения на территории нынешнего Уругвая прошло полстолетия и в 1574 г. конкистадор Хуан Ортис де Сарате основал в непосредственной близости от руин форта Сан-Лазаро европейскую колонию под названием Сан-Сальвадор. Однако сильное сопротивление коренных народов, в сочетании с отсутствием золота и серебра в этом районе, привело к тому, что в течение долгого времени территория Уругвая, которая тогда называлась «Восточным берегом» (Banda Oriental), оставалась фактически незаселенной европейцами.
Серро-Рико – прообраз «Серебряной горы»
Известно также, что в устье Ла-Платы заходил в 1578 г. английский пират Ф. Дрейк во время своего кругосветного путешествия. Его флотилия из пяти кораблей встала на якорь у побережья. Дрейк решил сжечь один из кораблей, находившихся в очень плохом состоянии, и его направили на мель, а затем подожгли, предварительно высадив команду на берег. С флагмана на лодках приплыл также Дрейк и другие англичане. На берегу пираты были окружены индейцами, которые, по их словам, весело прыгали вокруг них, а затем сорвали шляпу с головы командора и убежали прочь.
На противоположном берегу устья Ла-Платы в 1536 г. было основано поселение Санта-Мария-де-лос-Буэнос-Айрес (нынешняя столица Аргентины), но оно просуществовало недолго и было оставлено поселенцами после того, как его сожгли индейцы. Лишь в 1580 г. испанец Хуан де Гарай вновь возродил городок, который начал успешно развиваться.
Первым же постоянным поселением на Восточном берегу стала «вилла Сориано» – построенная испанскими иезуитами в 1624 г. миссия на Рио-Негро, с помощью которой они пытались обратить в христианство местных индейцев чарруа.
Тем временем португальцы постепенно осваивали территорию нынешней Бразилии и продвинулись к югу, где на Восточном берегу, напротив Буэнос-Айреса создали свою Колонию-дель-Сакраменто для контрабандной торговли с испанцами. Колония стала предметом постоянных конфликтов между испанцами и португальцами, и чтобы остановить продвижение португальцев испанский король Филипп V приказал построить на Восточном берегу поселение и крепость Монтевидео. Эта задача была выполнена в период с 1724 по 1730 гг. В город переселили большое количество гуанчей с острова Тенерифе. Развитию колониального хозяйства во многом способствовало животноводство, для которого в пампе (степной зоне, простирающейся от Анд до Атлантики были самые благоприятные условия.
В середине XVIII в. Восточный берег был официально закреплен за Испанией и в 1776 г. вошел в состав вице-королевства Рио-де-ла-Плата. К концу колониального правления, население территории составляло 30 тыс. человек, и треть из них жила в Монтевидео.
Постепенно здесь оседали колонисты, которые уже перестали ориентироваться на быстрый «транзит» в Перу и Боливию, где уже мало что осталось от прежнего богатства и блеска и где все «теплые места» были уже заняты креольской «аристократией» (потомками первых грабителей, убийц и мародеров). Они предпочитали жить на доходы от земледелия и скотоводства. И эти занятия, – в условиях, когда можно было привлекать дешевый труд индейцев и получать огромные земельные наделы – оказались не менее (а может быть, и более) прибыльными по сравнением с погоней за мифическими богатствами.
Исходя из основы колониального уругвайского хозяйства (скотоводство и земледелие), строилась и его структура, состоявшая из поместий (estancias), – огромных наделов, которые даровались в собственность испанской короной. В ряде мест эти земельные участки назывались асьендами (и, соответственно, их хозяевами были асендадос). Были и участки земли, переданные на условиях аренды (часто пожизненной) – энкомьендос. Причем энкомендадос часто брали на себя обязательство христианизировать своих работников-индейцев, а также получать с них налоги. Такие отношения поголовно приводили к самому жестокому крепостному праву. Так как животноводство предполагало наличие огромных пастбищ, собственники сгоняли индейцев с их земель, что приводило к массовой нищете, долговой кабале (пеонажу).
Порядок на местах обеспечивала колониальная администрация. По мере ослабления метрополии к началу XIX в. в отдельных регионах стали выдвигаться (в основном из числа богатых землевладельцев) местные «военные вожди» и предводители (каудильо), опиравшиеся на свои вооруженные отряды и местную милицию (монтонерос).
Помимо собственников (креолов) и работников (индейцев) незаменимыми элементами структуры общества стали пастухи и скотоводы гаучо (в основном метисы), которые вели полукочевой образ жизни, наподобие американских ковбоев. Вольнолюбивые и воинственные гаучо сыграли значительную роль в конфликте с португальцами в 1776 г., когда именно они решили территориальный спор в пользу испанского вице-королевства Рио-де-да-Плата. Они же составили ударную силу испанских колонистов при защите колоний от вторжения английских экспедиционных войск в 1806–1807 гг.
К концу XVIII в. позиции испанской метрополии были в значительной степени ослаблены, и на авансцену мировой истории выдвинулась Англия, укрепившая свое положение за счет Промышленной революции, создания мощнейшего в мире флота. Кроме того, креольская аристократия в колониях была недовольна из-за препятствий, чинимых метрополией как в торговле, так и статусе местной знати, которая была вынуждена десятилетиями добиваться подтверждения своего «благородного происхождения» от королевского двора.
Англичане активно подрывали позиции Испании, занимаясь пиратством и контрабандной торговлей, разжигая недовольство колонистов метрополией, поощряя планы освободительной борьбы. Наконец, посчитав, что условия в достаточной степени созрели, они осуществили ряд военных экспедиций в район Ла-Платы. Первая фаза началась с захвата Буэнос-Айреса в июне 1806 г. и закончилась разгромом англичан 46 дней спустя. Во второй фазе, в феврале 1807 года британские подкрепления овладели Монтевидео, а в июле попытались снова захватить Буэнос-Айрес, но были вновь разбиты и в конечном итоге вынуждены капитулировать.
Активное сопротивление местного населения привело к кардинальным изменениям в политической жизни вице-королевства и способствовало росту национального самосознания креолов. Были созданы местные отряды самообороны, выдвинулись признанные политические и военные лидеры, все больше сторонников независимости входили в органы местного самоуправления (кабильдо). Все это создавало предпосылки для полномасштабного развертывания национально-освободительной борьбы.
