Текст книги "Счастливчик"
Автор книги: Николас Спаркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Эй, я тут в бильярдной «Декерс пул холл», и здесь ходит один странный парень. Я думаю, тебе стоит о нем узнать.
Клейтон тут же оживился:
– С собакой? И рюкзаком? Такой немного неряшливого вида, как будто пару дней провел в лесу?
– Нет.
– Уверен?
– Да, уверен. Он играет в бильярд почти рядом. Но послушай. Я хотел сказать тебе, что у него есть фотография твоей бывшей жены.
Пойманный врасплох, Клейтон попытался изобразить равнодушие.
– И что? – спросил он.
– Я просто подумал, тебе будет интересно об этом узнать.
– Какого черта меня должно это беспокоить?
– Не знаю.
– Естественно, не знаешь. Болтун.
Он повесил трубку, решив, что у этого парня вместо мозгов – каша, и с удовольствием осмотрел кухню. Все блестело. Малыш постарался, как всегда. Он чуть не крикнул об этом с места, но, увидев Бена, опять обратил внимание, какого он маленького роста. Вероятно, по большей части это было обусловлено генетической предрасположенностью, но немаловажную роль играло здоровье. Это ведь общеизвестная истина. Хорошо питайся, занимайся спортом, отдыхай. Основы основ, то, чему все матери учат детей. Если не будешь заниматься спортом, мышцы ослабнут. А когда, думаете, человек растет? Ночью. Когда тело восстанавливается? Когда люди видят сны.
Он часто задавался вопросом, высыпается ли Бен у матери. Клейтон знал, что Бен хорошо ест: он прикончил бургер и картофель фри. Еще он знал, что ребенок активен, так что, возможно, он маленький из-за недостатка сна. А ведь ему не хочется вырасти коротышкой, правда? Конечно, нет. А вообще Клейтону нужно было немного побыть одному. Он жаждал пофантазировать, что сделает с Тай-болтом, когда увидит его в следующий раз. Кит откашлялся.
– Эй, Бен, уже поздно, тебе не кажется?
Глава 6
ТИБО
Возвращаясь из бильярдной, Тибо вспоминал свою вторую поездку в Ирак.
Все было так: Фаллуджа, весна 2004 года. 1-й и 5-й батальоны, помимо других подразделений, получили приказ остановить насилие, растущее, с тех пор как сдался Багдад год назад. Мирные жители знали, чего следует ожидать, и начали убегать из города, заполонив все дороги. Быть может, треть жителей эвакуировалась за один день. Была проведена воздушная атака, затем пришли морские пехотинцы. Они продвигались вперед от здания к зданию, от дома к дому, от комнаты к комнате в самых напряженных боях со времен вторжения. Через три дня они взяли под контроль четверть города, но число жертв среди мирного населения продолжало расти, и пришлось договориться о перемирии. Было принято решение о прекращении операции, и большая часть военных покинула территорию, включая роту Тибо.
Но не всем его товарищам по роте удалось уйти.
На второй день операции в южном конце города, где располагались промышленные предприятия, Тибо и его взводу было поручено обследовать здание, где, по слухам, находился тайный склад с оружием. Однако конкретное здание им не указали; это могло быть любое из дюжин почти развалившихся строений, что стояли тесной группкой близ заброшенной автозаправочной станции, формируя четкий полукруг. Тибо и его взвод вошли туда и направились к зданиям, обогнув автозаправку. Половина военных отправилась направо, половина – налево. Сначала все было тихо, а потом началось. Автозаправочная станция вдруг взорвалась. Языки пламени метнулись ввысь, а взрывная волна сбила половину людей с ног, так что у них полопались барабанные перепонки. Тибо оглушило, его периферийное зрение отказало, и все перед глазами смешалось. Внезапно пули градом посыпались на них из окон и с крыш и даже из-за сгоревших останков автомобилей на улицах.
Тибо очнулся, лежа на земле подле Виктора. Двое других товарищей по взводу, Мэтти Кевин – Бешеный Пес и Супермен соответственно, – были с ними, и тут пригодилось обучение на курсах основной подготовки. И помог дух товарищества. Несмотря на атаку, несмотря на страх, несмотря на почти неизбежную смерть, Виктор потянулся за винтовкой, встал на одно колено и нацелился на врага. Он стрелял и стрелял, оставаясь спокойным и сосредоточенным, не теряя самообладания. Бешеный Пес достал винтовку и сделал то же самое. Один за другим они встали; один за другим они разделились на огневые группы. Огонь. Прикрытие. Вперед. Только вот двигаться вперед они не могли. Для этого не было места. Упал первый пехотинец, затем второй. Потом третий и четвертый.
К тому времени, когда прибыло подкрепление, в живых почти никого не осталось. Бешеному Псу попали в бедренную артерию, несмотря на жгут, он истек кровью и умер за несколько минут. Кевину выстрелили в голову, и он скончался мгновенно. Еще десятерых ранили. Лишь нескольким удалось покинуть поле боя невредимыми: среди них были Тибо и Виктор.
* * *
В бильярдной один из молодых людей, с которым он пообщался, напомнил ему Бешеного Пса. Словно они братья: те же рост и вес, те же волосы, та же манера разговора. И в какой-то момент он задался вопросом, не могли ли они быть братьями, но потом сказал себе, что это просто невозможно.
Тибо знал, каковы его шансы, когда принялся за это дело. В маленьких городках к незнакомцам всегда относятся подозрительно, а к концу вечера Тибо заметил, как тощий парень с плохой кожей звонит по таксофону рядом с туалетом, нервно поглядывая при этом на него. Он и до звонка был как на иголках, и Тибо предположил, что он звонил либо женщине на фотографии, либо человеку, который близок к ней. Эти подозрения подтвердились, когда Тибо уходил. Как и следовало ожидать, парень последовал за ним к выходу, чтобы посмотреть, куда он пойдет. Поэтому Тибо зашагал в противоположном направлении, чтобы его запутать.
Заявившись в видавшую виды бильярдную, он миновал бар и направился прямо к столам. Он быстро нашел группу мужчин своего возраста, большинство из которых казались холостяками. Он спросил, можно ли к ним присоединиться, и вступил в игру с присущим этому делу ворчанием. Вел себя по-свойски, пару раз купил всем пива, проиграв в бильярд, и, разумеется, парни стали разговорчивее. Он небрежно поинтересовался жизнью города. Промахнулся в самых важных ударах. И поздравил других, когда они попали как надо.
В конце концов они принялись задавать ему вопросы. Откуда он? Что он здесь делает? Он уходил от ответа, бормоча что-то о девушке, а потом сменил тему разговора. Он лишь распалял их любопытство. Он купил еще пива и, когда его спросили снова, неохотно поделился историей: пару лет назад он ходил на ярмарку с другом и встретил девушку. Они поладили. Он повторял и повторял, как она была прекрасна и как попросила его заехать к ней, если он когда-нибудь будет в городе. Он бы и рад, только забыл ее имя, черт возьми.
– Ты не помнишь, как ее зовут? – спросили они.
– Нет, – ответил он. – У меня всегда была плохая память на имена. Мне в детстве попали в голову бейсбольным мячом, и с тех пор память меня подводит. – Он пожал плечами, зная, что они засмеются. Так и получилось. – Правда, у меня есть фотография, – добавил он так, словно это только что пришло ему в голову.
– У тебя с собой она есть?
– Да, думаю, да.
Он покопался в карманах и вытащил фото. Мужчины собрались вокруг. Через мгновение один из них покачал головой.
– Не повезло тебе, – сказал он. – Она недоступна.
– Она замужем?
– Нет, проще сказать, она ни с кем не встречается. Ее бывшему это не понравилось бы, и, поверь мне, тебе не стоит с ним связываться.
Тибо сглотнул.
– Кто она?
– Бет Грин, – ответили они. – Она работает учительницей в начальной школе Хэмптона и живете бабушкой в доме у «Собачьих питомников „Саншайн“».
Бет Грин. Или, точнее, подумал Тибо, Элизабет Грин.
Именно во время разговора Тибо понял, что один из мужчин, которым он показывал фотографию, куда-то исчез.
– Наверное, тогда мне действительно не повезло, – сказал Тибо, забрав фотографию.
Он остался еще на полчаса, чтобы замести следы. Еще немного поболтал о том о сем. А сам наблюдал затем, как незнакомец с плохой кожей звонит по телефону, а потом увидел разочарование на его лице. Как у ребенка, который попал в беду из-за того, что наябедничал. Отлично. И все же у Тибо возникло чувство, что он еще встретит этого человека. Он купил еще пива и проиграл пару раз, периодически поглядывая на дверь, чтобы узнать, не придет ли кто-нибудь. Но никто не пришел. Через какое-то время он поднял руки вверх и сказал, что у него кончились деньги. Он собирался отправиться в путь. Это стоило ему чуть больше сотни долларов. Они заверили его, что он всегда может снова к ним присоединиться.
Тибо едва слышал их. Он мог думать лишь о том, что теперь у него было не только лицо, но и имя и что следующим шагом должна стать встреча с ней.
Глава 7
БЕТ
Воскресенье.
Предполагалось, что после похода в церковь этот день будет посвящен отдыху, когда она может восстановиться и подзарядиться энергией на всю следующую неделю. День, когда она по идее должна быть с семьей, тушить мясо на кухне и прогуливаться по берегу реки. Возможно, даже валяться с хорошей книгой на диване, потягивая вино, или отмокать в теплой пенной ванне.
Чего она не желала делать, так это тратить выходной на уборку собачьего дерьма с заросшего травой поля для дрессировки собак, или чистить клетки, или дрессировать двенадцать собак, одну за другой, или сидеть в душном кабинете в ожидании хозяев, которые придут забрать своих любимцев, в то время как те отдыхают в прохладном питомнике с кондиционером. И разумеется, она всем этим и занималась, с тех пор как пришла из церкви утром.
Двух собак уже забрали, а за четырьмя другими должны были приехать позже в течение дня. Нана оказалась настолько добра, что выложила на стол файлы, прежде чем удалиться в дом на просмотр игры. «Атланта брейвз» играли с «Мете», а Нана не только пылала к «Атланта брейвз» безудержной страстью, которая казалась Бет нелепой, но и обожала все сувениры с символикой команды. Что, конечно, объясняло, почему на столешнице на кухне стояли чашки «Атланта брейвз», на стенах висели флаги «Атланта брейвз», на рабочем столе красовался календарь «Атланта брейвз», а у окна – лампа «Атланта брейвз».
Даже с открытой дверью воздух в кабинете был удушливый. Стоял один из тех жарких и влажных летних дней, когда приятно поплавать в реке, и ничего более. Рубашка Бет намокла от пота, а поскольку на ней были шорты, то ее ноги прилипали к виниловому креслу, в котором она сидела. Каждый раз, передвигая ноги, она в награду получала противный «липкий» звук, как при отклеивании клейкой ленты от картонной коробки, это было просто отвратительно.
В то время как Нана считала обязательным содержать собак в прохладе, она так и не удосужилась установить кондиционер в кабинете. «Если тебе жарко, просто открой дверь, что ведет в питомник», – всегда говорила она, игнорируя тот факт, что большинство нормальных людей в отличие от нее не выносят постоянный собачий лай. А сегодня в питомнике как раз собралась парочка маленьких крикунов: два терьера Джека Рассела не переставали гавкать с тех пор, как пришла Бет. Бет решила, что они пролаяли всю ночь, поскольку другие собаки тоже казались сердитыми. Время от времени остальные собаки вступали в злобный хор, повышая тональность и делая лай еще громче, будто каждая собака только и мечтала выразить свое недовольство громче предыдущей. А это означало, что она ни в коем случае не откроет дверь, чтобы охладить кабинет.
Она поразмыслила над тем, чтобы сходить в дом за очередным стаканом ледяной воды, но ее посетило странное чувство, что хозяева самки кокер-спаниеля, отдавшие ее на обучение послушанию, вот-вот появятся. Они позвонили Бет полчаса назад и сообщили, что уже едут: «Мы будем через десять минут!» А они были из тех людей, которые очень расстроились бы, если бы их кокер-спаниелю пришлось просидеть в питомнике на минуту дольше, особенно после того, как она две недели провела вдали от дома.
И что, они уже здесь? Конечно, нет.
Бет было бы намного проще в компании Бена. Она видела его сегодня утром в церкви с отцом, и он казался хмурым, как она и ожидала. Как всегда, для него визит к отцу проходил невесело. Он позвонил ей вчера вечером перед тем, как лечь спать, и сказал, что отец провел большую часть вечера, сидя в одиночестве на веранде, пока он сам убирал кухню. «С чего бы это?» – задумалась она. Почему Кит не мог просто порадоваться, что сын рядом с ним? Или просто посидеть и поговорить с ним? Бен относился к тем детям, с которыми легко поладить, и она утверждала это не потому, что была необъективна. Так и быть, ладно, признала она, быть может, она немного необъективна. Но как учитель она проводила время с множеством разных детей и знала, о чем говорит. Бен умный. У Бена искрометное чувство юмора. Бен обладал добротой от природы. Бен вежлив. Бен – отличный мальчик, и ее сводила с ума мысль о том, что Кит слишком тупой, раз не видит этого.
Она действительно хотела бы оказаться сейчас в доме и заняться… чем-нибудь. Чем угодно. Даже стирать белье интереснее, чем сидеть здесь. Здесь у нее появилось слишком много времени для размышлений. Не только о Бене, но и о Нане. И о том, сможет ли она преподавать в этом году. И даже об удручающем состоянии ее личной жизни – это не переставало ее расстраивать. Как чудесно, думала она, было бы встретить какого-то особенного человека, с которым она могла бы вместе смеяться, который любил бы Бена так же сильно, как она! Или даже встретить мужчину, с которым она могла бы сходить на ужин или в кино. Нормального мужчину, который не забывает класть салфетку на колени в ресторане и периодически открывает перед ней дверь. В этом нет ничего сверхъестественного, правда? Она не солгала Мелоди, когда сказала, что в городе у нее небольшой выбор. Она первая была готова признать, что чересчур разборчива, но все же, если не считать Адама, она то и дело в выходные сидела дома весь прошедший год. Сорок девять из пятидесяти двух уик-эндов. Она была не настолько разборчива, это точно. Просто Адам оказался единственным мужчиной, который пригласил ее на свидание, а потом по причине, которой она до сих пор не понимала, вдруг перестал звонить. Это и положило конец ее любовным похождениям за последние годы.
Большое дело, подумаешь! Она так долго жила одна, что и теперь продержится. К тому же в основном это ее не беспокоило. И если бы сегодня день выдался не такой невыносимо жаркий, это вряд ли беспокоило бы ее сейчас. Что определенно означало: ей пора освежиться. Иначе она скорее всего начнет думать о прошлом, а его она ворошить не хотела. Нащупав пустой стакан, она решила принести еще ледяной воды. И раз уж она отправится в дом – маленькое полотенце, чтобы подложить под себя на кресло.
Поднявшись с места, она оглядела пустынную подъездную аллею, усыпанную гравием, нацарапала записку со словами, что вернется через десять минут, и прикрепила ее к входной двери кабинета. Снаружи палило солнце, заставляя ее пробираться к дому, в котором она выросла, под тенистыми ветвями старой магнолии. Построенное около 1920 года, их жилище напоминаю широкий и низкий фермерский домик, окаймленный большой верандой, с резным молдингом у крыши. Задний двор, закрытый от питомника и кабинета высокой живой изгородью, затеняли гигантские дубы, а на земле лежали настилы из досок. Поэтому обедать и ужинать там было одно удовольствие. Должно быть, когда-то давно это место отличалось великолепием, но, как и многие другие сельские дома близ Хэмптона, их дом пострадал от времени и ударов стихии. Теперь веранда просела, полы скрипели, а когда налетал достаточно сильный ветер, бумаги слетали со столов даже с закрытыми окнами. Внутри дело обстояло примерно так же: прекрасная крепкая основа, которая все же требует обновления, особенно на кухне и в ванных комнатах. Нана знала об этом и то и дело твердила, что нужно что-то с этим делать, однако это всегда откладывалось в долгий ящик. Кроме того, Бет должна была признать, что это место до сих пор обладало своеобразным шармом. Не только задний двор (который и правда был оазисом), но и сам дом. Долгие годы Нана захаживала в антикварные магазины, она отдавала предпочтение французскому искусству XIX века. Еще она часто проводила выходные на домашних распродажах, копаясь в старых картинах. Она знала толк в картинах в принципе и подружилась с владельцами не одной галереи на Юге. Картины украшали почти каждую стену в доме. Как-то раз забавы ради Бет набрала фамилии некоторых художников в «Гугле» и узнала, что другие их работы висят в Метрополитен-музее в Нью-Йорке и библиотеке Хантингтона в Сан-Марино в Калифорнии. Когда она поведала Нане о том, что обнаружила, та подмигнула ей и сказала: «Это все равно, что потягивать шампанское, правда?» За витиеватыми фразами Наны скрывалось ее природное чутье, острое как бритва.
Когда Бет дошла до веранды и открыла дверь, ее обдало потоком прохладного воздуха, который действовал так освежающе, что она задержалась на пороге, наслаждаясь этим ощущением.
– Закрой дверь! – крикнула Нана. – Ты выпускаешь воздух. – Она повернулась в кресле, окинув взглядом Бет. – Ты выглядишь так, как будто тебе жарко.
– Мне жарко.
– Полагаю, в кабинете сегодня как в печке.
– Думаешь?
– Думаю, надо было открыть дверь в питомник, как я тебе и говорила. Но это мое мнение. Что ж, заходи и охладись немного.
Бет подошла к телевизору.
– Ну, как дела у «Брейвз»?
– Как у пучка морковки.
– Это хорошо или плохо?
– А морковки умеют играть в бейсбол?
– Наверное, нет.
– Вот тебе и ответ.
Бет улыбнулась, направившись на кухню. Нана всегда раздражалась, когда «Брейвз» проигрывали.
Из морозилки она достала форму для льда и вытряхнула из нее пару кубиков. Бросив их в стакан, она наполнила его и с удовлетворением сделала долгий глоток. Осознав, что она еще и голодна, она взяла банан из миски с фруктами и отправилась назад в гостиную. Она облокотилась о подлокотник дивана, почувствовав, как пот испаряется с кожи, оставляя приятный холодок. Она наблюдала, то за Наной, то за игрой. Ее так и подмывало спросить, сколько раз мяч коснулся земли в зоне соперника, но она знала, что Нана не оценит такую шутку. Во всяком случае, не тогда, когда «Брейвз» играют, как пучок морковки. Взглянув на часы, она вздохнула, поняв, что пора возвращаться в кабинет.
– Было приятно повидать тебя, Нана.
– Тебя тоже, дорогая. Не перегрейся.
– Постараюсь.
Бет вернулась в кабинет при питомнике, с разочарованием отметив, что на парковке нет ни одной машины, а это значило, что хозяева до сих пор не явились. Зато по дорожке шел какой-то мужчина с немецкой овчаркой. За ним поднимались клубы пыли, а собака двигалась, понурив голову и высунув язык. Она задумалась, что они делают на улице в такой день. Сегодня даже животные нос не высовывают из дома. Вспомнив все предыдущие визиты хозяев, она поняла, что впервые видит, как кто-то пешком ведет собаку к питомнику. Не только это показалось ей странным: кто бы ни был этот человек, он не позвонил, чтобы договориться о встрече. Люди, привозившие собак на дрессировку, всегда звонили.
Подсчитав, что они дойдут до кабинета почти одновременно, она помахала рукой в знак приветствия и удивилась, когда мужчина остановился и уставился на нее. Собака сделала то же самое, навострив уши, и Бет тут же пришло в голову, что пес очень похож на Оливера – немецкую овчарку, которую Нана привела в дом, когда Бет было тринадцать. У него были такие же черно-коричневые отметины на шкуре, тот же наклон головы, та же манера принимать устрашающий вид в присутствии незнакомцев. Не то, чтобы она когда-нибудь боялась Оливера. Днем он был по большей части собакой Дрейка, а ночью всегда спал у ее кровати, успокаиваясь благодаря тому, что она рядом.
Отвлекшись на воспоминания о Дрейке и Оливере, она не сразу заметила, что мужчина до сих пор стоял не шелохнувшись. И ничего не говорил. Странно. Быть может, он ждал Нану. Поскольку его лицо было в тени, она не могла сказать точно, да и какая разница. Подойдя к двери, она сняла записку, открыла дверь и прислонила к ней подпорку, чтобы она не закрылась. Бет подумала, что он сам зайдет в кабинет, когда захочет. Она подошла к стойке, увидела виниловое кресло и только потом осознала, что забыла полотенце. Прекрасно.
Решив подготовить документы для незнакомца, чтобы тот мог оставить собаку, она вытащила лист бумаги из шкафа и прикрепила его к планшету. Она покопалась в столе в поисках ручки и выложила все на стойку в ту самую минуту, когда незнакомец с собакой вошли. Он улыбнулся, их глаза встретились, это был один из тех редких моментов в ее жизни, когда она не знала, что сказать.
Дело было не в том, что он смотрел на нее, а как он смотрел. Как безумно это ни звучало, он разглядывал ее так, как будто узнал ее. Но Бет никогда не видела его раньше: в этом она была уверена. Она запомнила бы его хотя бы потому, что он был похож на Дрейка и так же, как он, словно заполнял всю комнату. Как и Дрейк, он был, вероятно, футов шесть ростом и худощав, с жилистыми руками и широкими плечами. В его внешности было и что-то грубоватое, это только подчеркивали выгоревшие на солнце джинсы и футболка.
На этом сходство заканчивалось. У Дрейка глаза были карие с ореховым ободком, а у незнакомца – голубые; Дрейк всегда носил стрижку, а волосы незнакомца были длиннее. Она отметила, что хотя он пришел сюда пешком, вспотел меньше, чем она.
Вдруг Бет смутилась и отвернулась, как раз когда незнакомец сделал шаг к стойке. Краем глаза она увидела, что он слегка поднял ладонь, обращаясь в собаке. Она тысячу раз видела, как это делает Нана, и собака, приученная реагировать на малейшее движение, осталась на месте. Собака и так хорошо выдрессирована, значит, он скорее всего хочет оставить ее у них пожить на время.
– У вас красивая собака, – сказала она, подавая ему планшет. Звук ее голоса нарушил неловкую тишину. – У меня когда-то была немецкая овчарка. Как его зовут?
– Это Зевс. И спасибо.
– Привет, Зевс.
Зевс склонил голову набок.
– Нужно, чтобы вы расписались, – сказала она. – А если у вас есть копия документа с результатами осмотра ветеринара, то вообще отлично. И требуется контактная информация.
– Простите?
– Результаты осмотра ветеринара. Вы ведь хотите оставить здесь Зевса, верно?
– Нет. – Он ткнул пальцем за плечо: – На самом деле я увидел табличку в окне. Я ищу работу и подумал, вдруг у вас есть что-то подходящее.
– О! – Такого она не ожидала и попыталась быстро настроиться на другой лад. Она пожала плечами.
– Знаю, мне, вероятно, следовало позвонить. Но я все равно проходил мимо и решил зайти к вам лично и узнать, можно ли заполнить анкету. Если хотите, чтобы я заглянул завтра, я так и сделаю.
– Дело не в этом. Я просто удивлена. Редко кто приходит наниматься на работу по воскресеньям. – Вообще к ним с Наной и по другим дням не приходили, но эти подробности Бет опустила. – Где-то здесь у меня была анкета, – сказала она, повернувшись к шкафу. – Дайте мне пару секунд, чтобы найти ее. – Она выдвинула нижний ящик и принялась копаться в документах. – Как вас зовут?
– Логан Тибо.
– У вас французские корни?
– Со стороны отца.
– Я здесь вас раньше не видела.
– Я только приехал в город.
– Вот. – Она выудила анкету.
Бет сидела за стойкой напротив Тибо, держа ручку в руках. Пока он выводил печатными буквами свое имя, она наблюдала за ним и отметила, что его кожа чуть огрубела, как будто он много времени провел на солнце. Дойдя до второй строчки формы, он остановился и посмотрел на нее, их глаза встретились во второй раз. Она почувствовала, как зарделась ее шея, и постаралась скрыть это, поправив рубашку.
– Не уверен, какой нужно указывать адрес. Как и говорил, я только приехал в город и живу в «Холидей мотор корт». Я могу написать почтовый адрес мамы в Колорадо. Что бы вы предпочли?
– Колорадо?
– Да, знаю. Далековато отсюда.
– Что привело вас в Хэмптон?
«Ты, – подумал он. – Я пришел, чтобы найти тебя».
– Похоже, это милый городок, и я подумал, почему бы не остаться здесь.
– У вас нет тут родственников?
– Никаких.
– О! – произнесла она. Привлекателен он или нет, в его рассказе что-то не сходится, и она услышала, как для нее прозвенел первый тревожный звонок. Кроме того, что-то еще беспокоило ее в глубине души, и она пару секунд силилась понять, что именно. А когда поняла, сделала шаг назад от стойки, чтобы оказаться подальше от него. – Если вы только что приехали в город, как вы узнали, что в питомник требуются рабочие руки? Я не давала объявление в газету на этой неделе.
– Я увидел табличку.
– Когда? – Она скосила на него глаза. – Я видела, как вы подошли, и вы никак не могли увидеть табличку, пока не добрались до окна кабинета.
– Я видел ее сегодня с утра. Мы шли по дороге, и Зевс услышал собачий лай. Он побежал в эту сторону, а я пошел за ним и увидел табличку. Здесь никого не было, поэтому я решил заглянуть позже на тот случай, если что-то изменится.
Рассказ звучал правдоподобно, но Бет чувствовала: он либо лжет, либо что-то недоговаривает. А если он и приходил сюда раньше, что это означало? Что он здесь вынюхивал?
Он, похоже, заметил ее тревогу и отложил ручку. Из кармана он вытащил паспорт и открыл его. Когда он толкнул документ к ней через стол, она посмотрела на фотографию, затем на него. Его имя, она поняла, не было вымышленным, но тревога все равно не уходила. Никто из проезжающих через Хэмптон не оставался здесь по внезапной прихоти. В Шарлотте – да. В Роли – конечно. В Гринсборо – точно. Но в Хэмптоне? Ни в жизни.
– Понятно, – сказала она, желая поскорее закончить разговор. – Продолжайте дальше и укажите свой почтовый адрес. И опыт работы. После этого мне понадобится лишь номер, по которому можно вам позвонить, и мы будем на связи.
Он вперил в нее пристальный взгляд:
– Но вы не собираетесь мне звонить.
А он резок, подумала она. И говорит прямо. А это означало, что она должна вести себя так же.
– Нет, не собираюсь.
Он кивнул:
– Ладно. Вероятно, вы и правда не захотели бы мне звонить, учитывая все, что сейчас услышали. Но прежде чем вы поспешите с выводами, позволите добавить кое-что еще?
– Пожалуйста.
Она произнесла это таким тоном, чтобы стало ясно: что бы он ни рассказал, это не изменит ее решения.
– Да, я остановился в мотеле, но собираюсь найти здесь постоянное жилье. И работу, тоже здесь. – Он не отводил глаз. – Теперь обо мне. Я закончил Университет Колорадо в две тысячи втором году с дипломом по антропологии. После этого я поступил на службу в морскую пехоту и получил почетную отставку два года назад. Никогда не находился под арестом и не обвинялся в каких-либо преступлениях. Я никогда не принимал наркотики и ни разу не был уволен за некомпетентность. Я готов пройти тест на употребление наркотиков, и, если хотите, можете проверить мою биографию и найти подтверждение всему, что я сейчас сказал. Или, если для вас это проще, можете позвонить моему бывшему командиру, и он засвидетельствует, что я говорю правду. Кроме того, я не принимаю никаких лекарств. Другими словами, я не шизофреник, не маньяк и не страдаю биполярным расстройством. Я просто парень, которому нужна работа. И я все-таки видел табличку раньше.
Бет не знала, что ожидала от него услышать, но он, разумеется, застал ее врасплох.
– Понятно, – повторила она, сосредоточившись на том факте, что он был военным.
– Мне заполнять анкету дальше, или я просто потеряю время?
– Я пока не решила. – Интуиция подсказала ей, что на этот раз он не лукавит, но она полагала, что о некоторых моментах этой истории он умолчал. Она закусила губу. Ей нужно было нанять человека. Что важнее: узнать, что он скрывает, или найти нового работника?
Он встал перед ней прямо и был совершенно спокоен. Его поза говорила о непринужденной уверенности в себе. Военная выправка, отметила она, нахмурившись.
– Почему вы хотите работать здесь? – В ее словах сквозило подозрение. – Имея диплом, вы могли бы, наверное, найти работу получше.
Он указал жестом на Зевса:
– Я люблю собак.
– Здесь не так много платят.
– Много мне и не нужно.
– А рабочий день может тянуться очень долго.
– Я так и предполагал.
– Вы когда-нибудь работали в питомнике?
– Нет.
– Понятно.
Он улыбнулся:
– Вы часто это говорите.
– Да, часто, – призналась она. «Заметка для себя: прекрати это повторять». – А вы уверены, что никого не знаете в городе?
– Уверен.
– Вы только что прибыли в Хэмптон и решили остаться здесь?
– Именно.
– Где ваша машина?
– У меня ее нет.
– Так как же вы добрались сюда?
– Пешком.
Она заморгала в непонимании.
– Вы хотите сказать, что проделали путь сюда от Колорадо пешком?
– Да.
– Вам не кажется, что это звучит странно?
– Думаю, все зависит от причины.
– И какова ваша причина?
– Я люблю ходить пешком.
– Понятно. – Ей больше ничего не приходило в голову. Она потянулась за ручкой, чтобы выиграть время. – Я так понимаю, вы не женаты, – сказала она.
– Нет.
– Дети есть?
– Нет. Есть только я и Зевс. И еще моя мама, которая до сих пор живет в Колорадо.
Бет откинула взмокшую прядь волос со лба обеспокоенно и в то же время озадаченно.
– И все же не понимаю. Вы проходите через всю страну, попадаете в Хэмптон, говорите, что вам нравится это место и вы теперь хотите работать здесь?
– Да.
– Больше ничего не желаете добавить?
– Нет.
Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
– Простите, но я оставлю вас на минуту. Мне нужно кое с кем поговорить.
Понять этого человека было выше ее сил. Как ни старалась, Бет не могла вникнуть во все, что он сказал. В каком-то смысле все казалось логичным, но в целом выглядело… неубедительно. Если парень говорил правду, то он странный; если лгал, то историю выдумал весьма необычную. В любом случае это было чудно. Вот почему она, конечно, захотела побеседовать с Наной. Если кто-то мог раскусить незнакомца, то это была Нана.
К несчастью, приблизившись к дому, Бет поняла, что игра еще не закончилась. Она услышала, как комментаторы обсуждают, стоит ли «Мете» выпускать запасного питчера или что-то вроде того. Открыв дверь, она удивилась, когда увидела, что место Наны пустует.
– Нана?
Нана высунула голову из кухни:
– Я здесь. Просто собиралась налить себе стакан лимонада. Хочешь немного? Я могу сделать это одной рукой.
– Вообще-то мне нужно поговорить с тобой. Есть минутка? Я знаю, игра еще идет…
Она отмахнулась:
– О, этого с меня хватит. Пойди и выключи телевизор. «Брейвз» не могут выиграть, а я меньше всего хочу слушать их оправдания. Ненавижу оправдания. Не существует причины, по которой они должны были проиграть, и они это знают. Что случилось?
Бет вошла в кухню и стояла, облокотившись о столешницу, пока Нана наливала лимонад из кувшина.
