Текст книги "История Древней Греции"

Автор книги: Николас Хаммонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

4. Войны на Западе

На Западе греки сталкивались с возрастающим сопротивлением. Карфагеняне удерживали западную Сицилию, Сардинию и Балеарские острова, а этруски после битвы при Алалии около 535 г. завладели Корсикой. На материке этруски и местные италийские племена в 524 г. напали на Кумы силами, многократно превосходящими защитников численностью, но не качеством. Заняв удачную оборонительную позицию, кумяне сумели нанести тяжелое поражение врагам. В 509 г. Рим, восстав против Этрурии, вступил в союз с Карфагеном, а около 505 г. Кумы совместно с Арикией напали на этрусков в Кампании. На африканском побережье Дорией, брат спартанского царя Клеомена, ок. 514 г. с помощью Феры и Кирены основал колонию Кинипс в Триполитании; но карфагеняне и местные племена совместно изгнали колонистов. Тогда Дорией в 511 г. повел свое войско в Сицилию, руководствуясь советом дельфийского оракула. Он попытался основать колонию в западной Сицилии около горы Эрикс, но финикийцы и сегестяне убили Дориея и большинство его людей. Однако даже успехи Карфагена не побудили греков к объединению. Напротив, как и в случае с Персией, отдельные партии и отдельные государства без колебаний обращались к карфагенянам, этрускам или кампанцам за помощью.

С ростом греческих колоний они становились соседями друг другу, что приводило к столкновению амбиций. Сиракузы около 550 г. разрушили свою дочернюю колонию Камарину; в Италии коалиция Кротона, Сибариса и Метапонтия около 530 г. уничтожила Сирис; в свою очередь, Кротон потерпел тяжелое поражение от Локр и Регия, а около 510 г. разрушил Сибарис, богатейшее государство на Западе, чье общее население достигало, возможно, 500 тысяч человек. Масштаб этих катастроф не повлиял на политику греческих полисов, ведущих борьбу с местными конкурентами. Тревожная ситуация на исходе века привела к всплеску тирании. В Геле около 505 г. власть олигархии сбросил Клеандр, чей брат Гиппократ стал около 498 г. наследным тираном и лишил свободы Наксий, Каллиполь, Занклу и Леонтины. Собрав большое наемное войско и ставя в завоеванных полисах тиранов в качестве губернаторов, он создал первую сухопутную империю среди греческих государств. Его методы были безжалостными. В 493 г., когда самосские изгнанники захватили Занклу, чей тиран Скиф находился в военном походе, Гиппократ признал новую власть и арестовал Скифа; затем он отдал 300 виднейших граждан на казнь самосцам, а оставшееся население Занклы обратил в рабство. Разгромив в битве сиракузян, он восстановил Камарину на территории, отобранной у Сиракуз; сам этот город был спасен лишь благодаря посредничеству Коринфа и Керкиры. Уже став самым могущественным властителем на Западе, около 491 г. Гиппократ погиб в бою с коренными сикелами.

Тем временем на Сицилии и в Италии появились и другие тираны. Эврилеон, один из офицеров Дориея, стал тираном Селинунта около 505 г.; Анаксилай, представитель мессенийской аристократии, захватил власть в Регии около 494 г. и помог самосцам при захвате Занклы. После смерти Гиппократа он изгнал самосцев и заново основал Занклу под названием Мессана, отныне взяв в свои руки контроль над Мессинским проливом. В Кумах тираном около 505 г. стал Аристодем. В союзе с Арикией разгромив этрусков в Кампании, он сумел с помощью своих войск и военнопленных захватить власть и казнил аристократов. Он завоевал популярность у народа, предложив установить равноправие и демократию; но, едва разоружив народ, он укрепил свою власть, пополнив число своих телохранителей за счет освобожденных рабов и варваров-наемников и заручившись поддержкой этрусков. Он предоставил убежище Тарквинию Гордому и захватил римские корабли на том основании, что как наследник Тарквинов он является повелителем Рима. Но вскоре после 490 г. он и его семья были уничтожены изгнанными аристократами, которые с помощью кампанских наемников восстановили олигархический режим. Эти западные тираны напоминали Поликрата и других тиранов Востока. Они действовали насильственными методами, опирались на наемные армии и питали имперские амбиции. По сравнению с ними афинские тираны выглядят очень умеренными людьми.

5. Развитие военного дела

Греческие наемные войска, в прошлом использовавшиеся Египтом, Вавилонией и Лидией, остались без дела, когда Персидская империя достигла средиземноморского побережья. Тогда они предложили свои услуги тиранам и династам, либо независимым, таким, как Поликрат и Мильтиад, либо зависевшим от персидской поддержки, например Гистиею и Ликарету. Греческие наемники принесли на родину точные сведения о персидской пехоте, коннице и осадной тактике. Скифская кампания Дария открыла греческим политикам глаза на значение десантных операций и на масштабы персидской мощи. У Запада им было еще нечему учиться, так как греческий гоплит превосходил италийского солдата. В войнах материковой Греции гоплиты доказали свое превосходство над всеми другими видами войск и превосходство лакедемонского гоплита над всеми противниками. Клеомен добился победы при Сепее около 495 г. благодаря неожиданному нападению, а не в традиционной «правильной» битве, а фокийцы уничтожили фессалийцев в смелой ночной атаке. Таким образом, греческое военное искусство становилось менее формальным и более приспосабливающимся к обстоятельствам. Например, Клеомен продемонстрировал свой стратегический талант, организовав в 506 г. одновременное трехстороннее нападение на Аттику. Условности также соблюдались все слабее. В 506 г. эгиняне начали «необъявленную» войну, а Клеомен сжег аргосские войска в их святилище под Сепеей.

Быстро развивалось искусство фортификации. Мильтиад I около 555 г. построил стену поперек Херсонесского перешейка для защиты от нападений апсинфян, а цитадель Поликрата перед осадой (ок. 524 г.) была окружена рвом и укреплена башнями. Как правило, искусство обороны оказывалось сильнее искусства нападения. Даже после победы под Сепеей около 495 г. спартанцы не смогли захватить Аргосскую цитадель. Персы, преуспевшие в рытье подкопов и строительстве скатов, в 499 г. не сумели одолеть оборону Наксоса; а отступив, они бросили оказавшихся в численном меньшинстве эмигрантов в построенных ими фортах. Стены городов и крепостей, выложенные с обеих сторон каменными плитами и заполненные изнутри мелким камнем, обычно имели в толщину более 6 футов (1,8 м); плиты, не скреплявшиеся никакой известкой, вырубались на древнейший манер с неровными сторонами, а иногда и разной толщины для точного соответствия с соседними блоками. Своей грандиозностью и техническим совершенством греческие крепости приближаются к замкам крестоносцев в Леванте.

На морях соперничество между греками и финикийцами обострилось, когда персидский царь сделал финикийский флот основой своих морских сил. В кораблестроении, если не считать недолгих экспериментов с двухпалубными биремами, на которых два ряда гребцов располагались друг над другом, в 550–500 гг. соперничество привело к созданию трирем (фото IV6). Каждое весло триремы приводилось в действие тремя гребцами; в отличие от 50-весельной пентеконтеры трирема имела 150 и более весел, благодаря чему была более быстроходной и обладала мощным ударом при таране. Но поскольку от строителей триремы требовалось мастерство, а от команды – опыт, в VI в. стандартным греческим военным судном оставалась пентеконтера. Флот Поликрата около 525 г. насчитывал 100 пентеконтер и 40 трирем, а у второстепенных морских держав, таких, как Афины при Писистратидах, имелось лишь несколько трирем. На Востоке в 499 г. финикийцы выставили против Наксоса 200 трирем, а на Западе крупными флотилиями трирем обладали Керкира и сицилийские тираны. Судя по всему, государства, ближайшие к Персии и Карфагену, освоили трирему быстрее, чем полисы материковой Греции.

Число гоплитов у крупнейших военных держав составляло в этот период порядка 10 тысяч, если судить по исключительно тяжелым боевым потерям – 7 тысяч киренских гоплитов в Ливии, 6 тысяч аргивян, погибших у Сепеи, 4 тысячи фессалийцев в Фокиде. Общая численность пехоты, включая легких пехотницев, могла быть и выше; например, итальянские Кумы в 524 г. выставили 13 тысяч пехотинцев и 1800 конников, а Сибарис в 510 г., вероятно, еще больше. Численность гоплитов отражала скорее уровень процветания, нежели общую численность населения. Когда Наксос и его сателлиты находились в зените процветания, они обладали 8-тысячным гоплитским войском и значительным флотом; в более поздние времена Наксос никогда не имел таких сил. Крупная морская держава, такая, как поликратовский Самос в 525 г., для своих 100 пентеконтер и 40 трирем нуждалась примерно в 10 тысячах моряков, в то время как алалийским фокийцам для их 60 пентеконтер требовалось около 4 тысяч человек. Численность граждан Афин в 500 г. достигала 30 тысяч человек, а Спарта из числа своих граждан набрала немногим больше 5 тысяч гоплитов. По сравнению с людскими резервами Персидской империи или даже одной ее сатрапии даже ведущие греческие государства выглядят карликами. Но персидское превосходство было мнимым, ибо греческая гоплитская фаланга с огромным опытом и греческий боевой корабль под умелым командованием представляли собой могучие орудия войны.

Глава 3
Ионийское восстание и персидская экспедиция против Афин и Эретрии

1. Ионийское восстание

Гистией, недовольный своим почетным пленением при персидском дворе, решил инспирировать восстание в Ионии. Он выбрил доверенному рабу голову, вытатуировал на ней приказы и отправил его в Милет. Там его приказы прочитал Аристагор – его зять и заместитель как тиран Милета, только что вернувшийся из неудачной экспедиции против Наксоса. Приказы Гистиея совпадали с желаниями Аристагора, так как тот понял, что его дни в качестве персидского ставленника сочтены. Оба они руководствовались исключительно личными интересами. Гистией надеялся, что Дарий прикажет ему подавить восстание, Аристагор же видел в восстании средство вернуть себе лидирующее положение, а при необходимости и основать свое государство в другом месте.

В Милете Аристагор собрал группу заговорщиков. Один из них, историк Гекатей, принимавший интересы Ионии близко к сердцу, выступал против восстания. Но он посоветовал заговорщикам в случае восстания постараться захватить господство на море. Его совет был весьма здравым. На ионийские материковые государства обрушилась бы вся мощь персидской армии, а пространства для маневра у них не было. Но в случае поддержки эгейских морских держав их соединенные силы превзошли бы персидский флот, главной составляющей которого являлась финикийская эскадра. Успешные действия на море могли бы отрезать войско персов в Европе и предотвратить персидское наступление на материковую Грецию. Возможно, в итоге Дарий даже пошел бы на уступки и признал свободу прибрежных ионийских полисов. Но для ведения столь масштабной морской войны требовались коалиция греческих государств и крупные финансовые ресурсы, а в данном случае греческого единства не предвиделось. Был отвергнут и совет Гекатея использовать на дело освобождения сокровища храма Аполлона в Дидиме.

Заговорщики начали с того, что захватили ионийцев – капитанов кораблей, вернувшихся с Наксоса, и изгнали из ионийских полисов проперсидски настроенных тиранов. Аристагор в Милете провозгласил равноправие (isonomia) в качестве основы государственного устройства; другие вожди последовали его примеру, благодаря чему обеспечили себе народную поддержку. Совместное восстание крошечных ионийских полисов против персидской мощи – замечательный пример героической любви к свободе, которая была одной из характерных примет полисов; ведь пассивность обеспечивала экономическое процветание, а война в таких условиях означала тяжелые людские и материальные потери, причем поражение, скорее всего, привело бы к массовой резне и порабощению.

Зимой 499/98 г. Аристагор отправился в Грецию. Сперва он попытался заручиться поддержкой Спарты – страны, которая требовала от Кира уважать свободу ионийских полисов и недавно получила от скифов предложение о союзе против Персии. Но ему не удалось убедить спартанского царя Клеомена оказать помощь. Согласно Геродоту, Аристагор сделал ошибку, сказав Клеомену, что персидская столица располагается в трех месяцах пути от побережья. В этой версии ясно видна логика спартанского отказа. Клеомен гораздо лучше Агесилая, жившего столетием позже, понимал, что Спарта – в первую очередь военная держава. Ее армия оказалась бы просто распылена на азиатских просторах.

Разочарованный Аристагор отправился на родину всех ионийских государств – в Афины, уже поссорившиеся с Персией после денонсации изъявления покорности, сделанного афинскими послами Дарию в 508/07 г., и отказавшиеся вернуть власть Гиппию около 505 г. Теперь же афинское народное собрание решило отправить в Ионию эскадру из 20 кораблей – значительную часть афинского флота, противостоявшего враждебной Эгине. Это отважное решение ввергло Афины в войну с Персией и обеспечило им популярность у ионийцев. Эретрия, имевшая перед Милетом долг благодарности, отправила на помощь пять трирем.

Освободив изгнанных пеонийцев и дав им вернуться на родину во Фракию, ионийцы больше ничего не предпринимали до прибытия кораблей из Греции. После этого они собрали армию, по морю перебросили ее в Эфес, поднялись по долине Кайстера и неожиданно напали на Сарды. Город, включая и знаменитый храм лидийской богини Кибелы, был сожжен дотла, но персидский гарнизон цитадели под командованием сатрапа Артаферна и горожане-лидийцы отразили нападение. Осенью 498 г. персы, собравшие войска со всей Малой Азии, нанесли под Эфесом тяжелое поражение ионийской армии, которая уже разошлась по зимним квартирам. Действия ионийцев в этой кампании оправданны не со стратегической, а с политической точки зрения, так как сожжение Сард, хотя и усилившее враждебность лидийцев, оказалось чрезвычайно успешным в других отношениях: восстание распространилось на греческие полисы Босфора и Геллеспонта, угрожавшие коммуникациям с персидской армией во Фракии и охранявшие жизненно важные для восставших пути перевозок черноморского зерна, на большинство карийцев, высоко ценившихся как пехотинцы, на дорийский полис Кавн на карийском побережье и на греческие государства на Кипре, осадившие Амат, крупнейший финикийский город на острове.

Рис. 15.Эгейский бассейн

Восстание расширялось. Дарий отправил хитроумного Гистиея на побережье, где его уловки не обманули Артаферна, и приготовил три армии под командованием Дориса, Гимея и Артибия. Тем временем афиняне отозвали свой флот, и Эретрия, вероятно, последовала их примеру. Ионийцы не сумели ни объединить союзников, ни воспользоваться инициативой на море; например, они не пытались сделать Кипр своей передовой базой, чтобы помешать финикийскому флоту войти в Эгейское море. В начале лета 497 г. Дорис и Гимей захватили и разграбили некоторые ионийские города на азиатском побережье. В середине лета армия Артибия и финикийский флот предприняли наступление на Кипр. Здесь их уже поджидал ионийский флот, но он не сумел предотвратить переход врага от Киликии к северному Кипру. Персидская армия напала на Саламин, а финикийский флот, обогнув северо-восточный выступ острова, помог ей. Греки сражались и на суше, и на море. Финикийский флот был побежден, но и кипрская армия оказалась разбита, когда курионское войско и саламинские колесницы перешли на сторону персов. Поражение Кипра стало неизбежно; в начале 496 г. Соли, последняя крепость, капитулировала на пятом месяце осады.

Одновременно с действиями Артибия на Кипре Дорис начал покорение греческих полисов на азиатском побережье Геллеспонта, а Гимей захватил Кий на Пропонтиде. К осени 497 г. Дорис прошел на юг до Карии и разгромил карийцев в двух битвах; во второй участвовали и ионийцы, понеся тяжелые потери. На Геллеспонте Гимей занял район, оставленный Дорисом, и покорил народы Троады. В 496 г. кольцо вокруг ионийского побережья замкнулось: армия, действовавшая из Троады, захватила Киму и Клазомены; но в этот момент карийцы заманили в ловушку армию Дориса во время ночного перехода и уничтожили ее. После этого персидское наступление обратилось на юг, и ионийцы получили передышку. Аристагор, предвидя вероятное поражение восстания, отплыл во Фракию, где был убит около Миркина. Гистией тем временем сбежал от Артаферна. Он тщетно пытался получить командование над милетскими силами, а затем с восемью лесбосскими триремами занялся пиратством в Геллеспонте. Здесь обосновался еще один авантюрист: в 496 г. Мильтиад III, сын Кимона, снова стал тираном Херсонеса.

Для финальной фазы операций в Малой Азии персы привлекли флот из Финикии, Кипра и Египта и начали наступление на Милет, главу восстания. Узнав о персидских приготовлениях, ионийские полисы отправили депутатов (probouloi) на совещание, состоявшееся в Панионии.

Они решили не выставлять армий, а вместо этого поручить оборону Милета его гарнизону и, набрав как можно больше кораблей, расположить флот у Милета рядом с островом Лада. Объединенный флот девяти ионийских государств насчитывал 353 триремы, по большей части предоставленные Хиосом, Милетом, Лесбосом и Самосом. Персидский флот обладал количественным превосходством, но был более разнородным; персидская армия, собравшаяся на милетском побережье, обеспечила ему безопасную стоянку. Пока накапливались силы, персидское командование разослало по ионийским государствам греков-эмигрантов, обещая полное прощение в случае капитуляции, а в случае дальнейшего сопротивления угрожая порабощением и депортацией. Но ионийцы не сдавались. Командование над флотом было поручено фокейцу Дионисию. Он безжаалостно муштровал моряков под жарким солнцем, обучая флот маневрам, подходящим для таранной тактики. Через неделю моряки отказались подчиняться приказам, и по союзному флоту распространилось недовольство. Вскоре после этого персы атаковали. Пока ионийский флот выстраивался в боевые линии, большинство самосских кораблей подняли паруса и бежали; их примеру последовали лесбосские и прочие. Оставшиеся, особенно сотня кораблей с Хиоса, сражались доблестно, но тщетно. Потеряв половину своих судов, хиосцы рассеялись. Дионисий, захватив три вражеских корабля, отправился в финикийские воды, потопил немало торговых кораблей, после чего отплыл на Сицилию. Битва при Ладе, происшедшая летом 495 г., означала конец Ионийского восстания. Милет, блокированный в 494 г., пал после недолгой осады, а карийские города были либо взяты штурмом, либо сдались после переговоров. К лету 493 г. были покорены все греческие города на азиатском побережье к югу от Геллеспонта. Гистией после неудачного нападения на Тасос был захвачен в ходе набега на персидскую територию. Артаферн посадил вдохновителя восстания на кол, а его голову отослал Дарию.

2. Последствия восстания

Причинами поражения восстания стали военная мощь Персии и то мастерство, с которым действовали ее армии, смыкая кольцо вокруг Милета. Финикийский флот, который в одиночку, вероятно, пал бы жертвой ионийского флота, всегда мог рассчитывать на подмогу крупных сухопутных сил; первоочередное значение придавалось захвату Кипра как передовой военно-морской базы. Ионийцы показали себя превосходными бойцами; их вожди в целом проявили стойкость и уважали свои обязательства по отношению к союзникам на Кипре и в Карии. Но им не хватало умелого руководства и дисциплины. В частности, после сожжения Сард они упустили инициативу. Им не удалось наладить взаимодействие с греческими полисами на Босфоре и Геллеспонте перед решающими битвами у Саламина на Кипре и у острова Лада. Правда, предпринимались попытки создать единое командование для самих ионийских полисов. Первую кампанию вел Аристагор, но он не вызывал доверия. Перед битвой у Лады командование флотом было поручено Дионисию, но это назначение запоздало. Стратегическое руководство осуществляли депутаты от ионийских государств, собравшиеся в Панионийском святилище, и, возможно, отсутствие единоначалия и послужило причиной сверхосторожной политики, позволившей персидскому командованию диктовать ход войны.

Однако не следует недооценивать уровень единства, достигнутый суверенными ионийскими полисами. Ионийцы создали единое политическое образование, закалившееся в условиях войны. Союзные государства передавали корабли, людей и, возможно, денежные средства в распоряжение совместного совета ионийцев (to koinon ton Ionon). Представлять свои взгляды на совете они доверяли депутатам (probouloi), а командование своими армиями – военачальникам (strategoi), выполнявшим распоряжения совета. Решения, принимавшиеся в совете большинством голосов, являлись обязательными для всех его членов, и ни одно государство не переметнулось на сторону персов вплоть до поражения при Ладе. Как политическая единица ионийцы оставили по себе память в виде монет из электрона, чеканившихся по лидийско-милетскому стандарту для финансирования военных действий, и подали блестящий пример полисам материковой Греции.

Персы наказали восставших подданных, грабя и сжигая их города и храмы и отсылая отобранных мальчиков и девочек в качестве евнухов и прислужниц ко двору Дария. Милету была уготована более суровая кара. Многих мужчин убили, женщин и детей обратили в рабство, а уцелевших переселили на побережье Персидского залива. Невредим остался лишь Самос благодаря тому, что почти вся самосская эскадра дезертировала из-под Лады, а проперсидски настроенный тиран Эак прекратил сопротивление и сдался; лояльные же самосцы, в основном из числа зажиточных граждан, уже отплыли на Сицилию по приглашению Занклы. Когда репрессии закончились, персы предприняли разумные шаги к урегулированию ситуации. Представителей ионийских полисов призвали по двору Артаферна и заставили подписать договоры о взаимном ненападении; все споры между полисами отныне рассматривал специальный суд. Ресурсы полисов подверглись ревизии, и на них наложили новую дань примерно в тех же размерах, что и до восстания. Летом 492 г. персы отказались от своей политики поддержки тиранов, и вместо них в полисах была установлена демократия.

Во время замирения Ионии персидские войска и финикийский флот покорили острова у азиатского побережья и греческие полисы в районе Херсонеса, Пропонтиды и Босфора. В 493 г. при приближении финикийского флота бежал Мильтиад; во время своей недолгой тирании в Херсонесе он чеканил монету (фото Х!л) с изображением милетского льва, тем самым выражая свое сочувствие лидеру Ионийского восстания. Дарий назначил на 492 г. нового командующего, своего зятя Мардония, предоставив в его распоряжение крупные военные и морские силы. Его непосредственной задачей было восстановление сатрапии в Европе. Единственной морской державой на пути персов был Тасос, который после нападения Гистиея в 494 г. все свои избыточные доходы от золотых рудников тратил на строительство кораблей. Тасосцы покорились без сопротивления, и персидский флот в 492 г. направился к Аканфу. Но у отвесных утесов горы Афон флот постигла катастрофа: свирепый северный ветер бросал корабли и людей на скалы, и уцелевших было слишком мало для наступления. Одновременно фракийское племя бригов ночью успешно атаковало персидскую армию. Однако Мардоний не пал духом. Он покорил бригов и установил власть Персии над всеми прибрежными народами до Македонии включительно. Выполнив поставленную задачу, в 491 г. он вывел свои главные силы в Азию.

Опираясь на европейскую сатрапию, Дарий приготовился к наступлению на Грецию. Первым этапом наступления должно было стать наказание Афин и Эретрии за участие в Ионийском восстании. Летом 491 г. Дарий приказал своим подданным на средиземноморском побережье оснастить военный флот и подготовить транспортные суда для пехоты и кавалерии. Командовать экспедиционными силами он назначил Датиса и Артаферна, сына сатрапа Атраферна. Для успешного вторжения с моря необходимо было нейтрализовать флоты как можно большего числа греческих полисов. Тасосцам приказали разобрать свои укрепления и отправить флот к Абдере на фракийском побережье, что они и сделали незамедлительно. Во все государства Эгейского моря и материковой Греции были разосланы царские послы с требованием «земли и воды», то есть символов покорности. Требованиям подчинились многие государства, в том числе островные, и, что существенно, сильная морская держава Эгина, находившаяся в состоянии войны с Афинами. Летом 491 г. Афинам и Эретрии стало ясно, что персидский флот, усилившийся за счет новых союзников в Эгейском море, на следующий год нападет на них, оставшихся в одиночестве.