Текст книги "Игра на ее поле"

Автор книги: Никола Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Он знал, чего ему хотелось бы: возобновить их с Чарли отношения, прекрасно провести время, прежде чем вернуться к своей организованной жизни в Лондоне. Но Лука не мог так рисковать. Если она уже заставила его задуматься о том, что будет через неделю, значит, он позволил ей подойти слишком близко.

Вместо размышлений о том, чтобы провести время с ней, он должен сконцентрироваться на работе, а потом вернуться в Лондон.

Да, именно так он и поступит. Оставит их отношения с Чарли платоническими, закончит все финансовые дела, вернув таким образом долг деду, и отправится назад к своей организованной жизни.

В этот момент Лука вспомнил, как выглядела Чарли под дождем в китайских садах, как они ввалились в номер, как она стонала в его руках весь день. И Лука понял – ему будет совсем нелегко держаться от нее на расстоянии всю следующую неделю.

Глава 10

Чарли подпрыгнула, когда Гектор зашел в ее офис, поприветствовав ее сияющей улыбкой.

– Что вы здесь делаете?

Чарли не знала, сколько времени пройдет, прежде чем он узнает, что она бросила его внука, и собиралась скрывать это до конца его пребывания в Мельбурне.

Это был единственный выход. Она не могла позволить себе еще сильнее увязнуть в этой истории.

– Тур по стране имел больший успех, чем мы предполагали, и у меня еще очень много работы, чтобы удостовериться, что концерт в Мельбурне пройдет на высоте.

Он изучал ее проницательным взглядом, как и всегда с тех пор, когда они впервые встретились десять лет назад.

– Вы не можете справиться с Лукой?

Она покраснела, мысленно проклиная себя за эту реакцию:

– Он не так плох.

Гектор захохотал:

– Теперь я знаю, что ты лжешь.

Он сел за стол напротив нее, и она прикусила нижнюю губу.

Сейчас ей придется обсуждать их поездку, и дай бог, чтобы она смогла скрыть правду.

– Я слышал, моего внука можно либо любить, либо ненавидеть. – Гектор подмигнул ей и положил руку на стол. – Итак, какая участь постигла тебя, Шарлотта?

К своему огромному огорчению, она еще сильнее покраснела.

– Ничего. Мы хорошо общались.

Достаточно хорошо для двоих людей, между которыми мгновенно возникло влечение и которые не могли оторваться друг от друга.

Если Гектор и усомнился в искренности ее ответа, он этого не показал.

– Шторм хорошо себя вел?

– В основном.

– А его малыш?

– Тайгер отлично повеселился. Искал золото, спускался в шахту и отказывался выходить с колесного парохода.

Глаза Гектора загорелись.

– Возможно, мне придется лично контролировать ваш следующий тур.

Она хмыкнула:

– Мужчины никогда не взрослеют.

– О… ну, Лука проделал отличную работу.

Ну, если Лука и вырос, то часть его, похоже, осталась в прошлом. Она это понимала. Чарли боялась подпустить кого-то близко к себе, и Лука был таким же. После его резкого высказывания об их связи она задумалась, а были ли у него когда-нибудь отношения.

Несмотря на ее отчаянные попытки сохранить невозмутимое выражение лица, Гектор, вероятно, догадывался, что между ними что-то происходит.

– Он правильно поступает, поддерживая свой имидж в СМИ. Он же занимается благотворительностью.

Да, но что он тогда говорил? Что через какое-то время от игры устаешь?

Сперва Чарли приняла Луку за ленивого бездельника, плейбоя, но все ее неправильные представления исчезли, когда он начал рассказывать о себе. Но каково это – постоянно играть? Она видела, какую цену за это платили рок-звезды. Чего же это стоило Луке?

– Я всегда гордился этим мальчиком.

Тогда почему он этого не сказал? Гектор редко рассказывал о своем внуке. Она слышала их разговор по телефону – он был крайне сдержанным.

Была ли в этом вина Луки, который не хотел ни к кому привязываться, даже к собственному деду? В каком-то смысле это должно было ее утешить: значит, дело не в ней.

Неужели детство оставило столько в его душе шрамов? Чарли прекрасно понимала это, ведь ее собственное детство не было приятной прогулкой в парке, но это не делало их отношения проще. Ей нравился мужчина, который знал о чувствах не больше, чем электрогитара.

– Потрясающе, – ответила она.

Чарли чувствовала себя очень неуютно, обсуждая Луку с его дедушкой, но тут Гектор открыл бумажник и протянул ей, удивив ее еще больше.

– Мой внук.

Пораженная тем, что Гектор носит фотографию Луки в бумажнике, она посмотрела на снимок Луки в мантии и шапочке на выпускном вечере в колледже. Юноша натянуто улыбался, в то время как Гектор светился от гордости, обнимая его за плечи. Они были так похожи, что Чарли удивилась, как она не заметила сходства раньше: прямой нос, правильные скулы, квадратный подбородок.

– Когда была сделана фотография?

– Двенадцать лет назад.

Она не понимала, почему он показывает ее сейчас. Как ни странно, ей было обидно. Они друг другу больше, чем начальник и подчиненный, наставник и протеже. Гектор был ей как член семьи, и она жалела, что ничего не узнала о Луке раньше.

Почему? Чтобы он не смог ей понравиться?

К сожалению, она подозревала, что никакие предостережения не уберегли бы ее.

– Ты злишься на меня за то, что я никогда не говорил с тобой о Луке?

Она открыла рот, чтобы возразить, но не смогла. Гектор был для нее как отец, которого она никогда не знала, и она не могла ему лгать.

– Немного.

Гектор с грустью посмотрел на фотографию в бумажнике, и от его взгляда в ее горле встал ком.

– Потому что почти не о чем рассказывать. Мы неблизки.

– Думаю, не из-за отсутствия попыток с вашей стороны, – пробормотала она, неожиданно разозлившись на эмоционально закрытого человека, к которому она привязалась больше, чем должна была.

Гектор захлопнул бумажник и убрал его в карман:

– Слишком мало… слишком поздно.

Что он хотел этим сказать? Лука рассказывал ей, что Гектор признал его сразу, как только узнал о его существовании. Он заплатил за его образование; судя по фотографии, он пришел на его выпускной вечер, а сейчас позвонил ему с просьбой помочь.

Чарли хотела спросить, что он имел в виду, но одного взгляда на его лицо хватило, чтобы она передумала.

– Я хотел, чтобы мы стали ближе, но не знал, как это сделать, – проговорил Гектор так тихо, что она едва его услышала.

Это так похоже на Луку: помнить о человеке, который дал ему старт в жизни, но не хотеть с ним сближаться.

– Я бы хотел, чтобы все было иначе.

Она проглотила комок в горле и спросила:

– Вы говорили ему это?

Гектор потер лоб:

– Нет. Мы оба ничего не смыслим в психологии и всегда говорим только о работе. Рэд возмутительно обращался с мальчиком, и я хотел компенсировать ему это. Но…

Она знала, что он собирается сказать. «Но было слишком поздно». Лука уже выстроил свои барьеры и научился никому не доверять.

Ее сердце болело за того впечатлительного мальчика, которым был Лука. Мальчика, который наблюдал за тем, как его мать портит свою жизнь из-за человека, который ее не любил, мальчика, чей отец много лет отталкивал его, мальчика, который был слишком испуган, слишком травмирован, чтобы доверять своему деду.

– Лука любит вас. Иначе его бы здесь не было.

Его лицо смягчилось, когда он погладил ее по руке.

– Я надеюсь на это. Нельзя винить старика в том, что он стал слишком сентиментальным и хочет, чтобы у него была семья.

Чарли хотела сказать что-то банальное. Она хотела сказать, что Лука любит его и, помогая деду в трудной ситуации, он, возможно, приоткрывает дверь к более теплым отношениям.

Но Чарли промолчала. Она надеялась, что это так, но как хорошо она знала Луку? Она думала, что начинает узнавать его, пока он не выстроил эту невидимую стену, стену, которую она сама создала бы между ними… если бы могла.

– Я позволю тебе вернуться к работе. Если наша звезда хорошо вела себя в поездке, это еще не означает, что у него не может случиться приступа гнева, если что-то будет плохо спланировано.

– Это точно.

Гектор остановился возле двери, и морщинки возле глаз стали еще глубже.

– Постарайся узнать моего внука получше. Дай ему шанс.

Она молча спряталась за монитор, не желая, чтобы он увидел, как покраснели ее щеки.

Глава 11

Когда зазвонил ее телефон, Чарли напряглась. Если честно, она ждала, что Лука позвонит раньше, сразу после того, как она сбежала из кафе в Эчуке.

Несмотря на то что она мысленно уже придумала около ста ответов, все они исчезли из ее головы, когда она с опаской взяла в руку телефон.

Она должна придерживаться своего решения сохранить деловые отношения с ним. Всю следующую неделю он проведет в «Ландри рекордс», пока не закончится тур, и это означало, что она будет видеть его каждый день.

Чарли трясущимся пальцем нажала на кнопку «Ответить»:

– Привет, Лука.

– О, да это сам великий Гудини!

Она обрадовалась, что он смог сохранить свое чувство юмора, и покрепче прижала телефон к уху.

– Это было не исчезновение, а скорее акт милосердия.

– Для кого?

– Для меня и Шторма. У нас была масса дел, и я не могла упустить возможности поговорить с ним.

Напряженное молчание Луки было плохим сигналом.

– Я могу понять преданность работе. Но бросить меня, чтобы провести три часа в автобусе Шторма?

– Я сказала тебе, это была работа…

– Прекрати. – Его усталый вздох разрезал тишину. – Я думал, что мы все решили насчет произошедшего в Бендиго.

Чарли замерла, словно кровь, бегущая по венам, неожиданно стала холодной. Она не хотела это обсуждать, не хотела, чтобы он требовал ответов на вопросы, которые она не собиралась ему давать. Кроме того, если он узнает о том, что она чувствует к нему, это повлияет не только на их совместную работу, но и на ее отношения с Гектором.

– Послушай, все произошло так быстро, что я просто потеряла контроль. Словно меня засосало в воронку. – Чарли перестала вертеть ручку и бросила ее на стол. Следовало рассказать ему некое подобие правды. – Мне просто нужно было время, и трехчасовая поездка в машине вместе… Это было бы слишком…

– Интимно?

– Я хотела сказать «клаустрофобно».

Он хмыкнул:

– Чарли, Чарли, Чарли, когда же ты наконец признаешься?

– В чем?

– Что ты сходишь по мне с ума.

Она фыркнула:

– Как и все остальное женское население планеты?

– Ревнуешь?

– А ты как думаешь?

Лука замолчал.

Чарли сходила по нему с ума. Она была на грани того, чтобы совершить самую большую ошибку в своей жизни и по уши в него влюбиться.

Чарли не могла этого сделать. Она не поступит так, как мать, и не будет настолько глупой, чтобы отдать свое сердце беспечному плейбою, который разобьет его, когда вернется к своей прежней жизни.

– Я понял. Все произошло очень быстро. Тебе страшно. Я тебя не виню. – Он откашлялся, и она удивилась тому, как он нервничает. – Я буду за тобой ухаживать и очаровывать тебя, и ты проведешь лучшие дни в своей жизни, но я не могу ничего обещать…

– Я знаю, – сдавленно проговорила она.

В трубке раздался странный звук, словно он стучал ручкой по столу, но он не мог этого делать, потому что это означало бы, что он так же напуган, как и она.

Но прежде она никогда не слышала таких серьезных интонаций в его голосе. Этот заносчивый и довольный собой мужчина сейчас говорил очень неуверенно.

– Но ты интригуешь меня, ты завораживаешь меня, с тобой мне хочется рассматривать драконов и копать песок голыми руками, чтобы найти самый большой кусок золота на планете. – Он замолчал и резко втянул воздух. – Знаю, это звучит безумно, потому что через неделю я уеду… кроме того, между нами все очень сложно. Но не хочешь ли ты хотя бы попробовать?

На глаза навернулись слезы, и Чарли моргнула. Он так честен с ней, в то время как она прячет свой страх за полуправдами. В конце концов этот страх уничтожит не только ее надежды на счастье, но и ее саму.

– Чарли?

Ее сердце сжалось от боли, когда она смахнула слезу, стекающую по щеке.

– Прости, я не могу. – Мобильный телефон выпал из ее пальцев и Чарли закрыла лицо руками, и заплакала.

Это была худшая неделя в ее жизни.

Отказавшись поддаться дикой страсти, отказавшись затеять интрижку с Лукой, Чарли совершила самый умный поступок в жизни. И самый болезненный.

Если раньше работа была для нее надежной гаванью, раем, то сейчас она стала лишь набором формальностей, вежливых разговоров и игры. Они оба говорили только о работе, словно ее отказ вставал между ними каждый раз, когда их пути пересекались.

Каждая минута, проведенная вместе, казалась пыткой.

Чарли никогда не сомневалась в себе как в профессионале, но окончание этого тура полностью обессилило ее. Во время свободного времени Шторма она сопровождала его и его окружение в маленькие джазовые бары, расположенные на окраинах Мельбурна, на захватывающее бродвейское шоу, в изысканные рестораны от роскошного пятизвездочного французского до маленького вьетнамского с пятью столиками.

Они шли по Вилльямстауну и потягивали латте с Экленд-стрит. Шторм и его группа наслаждались своей воскресшей славой, в то время как она оставалась в тени, изображая ответственного тур-менеджера, который всегда на страже в ожидании новых неприятностей.

Эти неприятности случались ежедневно, ведь Лука сопровождал их в каждой поездке, напоминая ей о том, чего она хотела, но не могла получить.

Разумеется, он не мог не находиться здесь: он серьезно относился к своим обязанностям и следил за финансами, но Чарли знала – дело не только в этом. У него была и другая цель – медленно сводить ее с ума.

Может, он считал, что она сдастся, если он будет мелькать перед ее глазами двадцать четыре часа в сутки каждый день? Может, он был уверен, что она не выдержит напора его очарования?

Возможно, она была слишком строга. Лука не мог изменить себя: он был привлекателен, харизматичен и общителен, и, к его чести, он с ней не флиртовал. Казалось, он так же ненавидит их встречи, как и она, так же смущается из-за их неловких разговоров.

Какой бы ни была его мотивация, Чарли не могла выдержать больше ни минуты, и, несмотря на ее решение держать его на расстоянии и попытаться стереть воспоминания о невероятном дне, который она провела в его объятиях, она не могла ничего забыть.

Чарли понимала, что это глупо, но время, которое она проводила с Лукой, даже если вела себя очень профессионально, заставляло ее почувствовать себя живой.

Мама так же чувствовала себя с каждым из своих мужчин? Она тоже ощущала эту потребность быть именно с этим человеком?

Это не могло явиться оправданием возмутительному отсутствию материнской заботы, но в какой-то степени объясняло ее поведение. Чарли столько раз видела, как мама влюблялась в кого-то, видела, как она радуется и расцветает, получая мужское внимание… А теперь она сама стала такой же – на вес золота ценила каждое проявление внимания со стороны Луки.

Чарли со стоном посмотрела на часы. Не лучшее время для самоанализа. Лука скоро будет здесь, и у нее оставалось меньше десяти минут, чтобы одеться и внести последние штрихи в свой макияж.

Они шли на «Ариас», большой фестиваль вручения наград, чтобы поддержать Шторма. Однако Луке удалось уговорить ее согласиться на то, чтобы он заехал за ней, несмотря на ее желание посвятить вечер исключительно работе. Гектор был в комнате, когда Лука поинтересовался, как она поедет на фестиваль, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на его предложение.

«Ариас» был очень гламурным фестивалем, после которого всегда устраивалась потрясающая вечеринка, но на этом все заканчивалось. Через два дня Лука уезжал.

Чарли надела длинное золотое платье и туфли на шпильке и покрутилась перед зеркалом. Неплохо. Разрез сбоку открывал ногу до бедра, а корсет обтягивал тело, визуально делая грудь больше.

Она не могла позволить Луке увидеть, как сильно она ждала сегодняшнего вечера, не могла позволить ему заглянуть под свою маску.

Еще один день… Его не сложно пережить.

В дверь позвонили, и внутри у нее все сжалось. Чарли глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но, открыв дверь, замерла.

Она видела Луку в обычных джинсах, официальном костюме и даже обнаженным. Но она забыла, как дышать, увидев Луку в дизайнерском смокинге. Его потрясающие кудри были зачесаны назад, голубые глаза сверкали.

– Ты великолепна.

– Спасибо.

Он неуверенно топтался в дверях, и его лицо выражало то ли неуверенность, то ли надежду.

Желая хотя бы на сегодня снять напряжение, Чарли улыбнулась, вложив в эту улыбку свое сердце и душу, и его лицо тут же просветлело.

– Давай сегодня повеселимся?

Может, ей не следовало употреблять слово «веселиться», потому что Лука взял ее за руку, покружил и прижал к себе. Она молча смотрела на него, и в следующую секунду его рот накрыл ее губы. Когда он отстранился, она прижалась к нему.

– Не думал, что смогу снова это сделать. – Он целовал нежную кожу за ухом, и мягкие, едва ощутимые прикосновения его губ заставили ее застонать.

Чарли не могла думать, не могла дышать, все ее чувства были захвачены его близостью, его теплом и осознанием того, что она не может устоять перед ним.

Она вдохнула, когда он провел рукой по ее обнаженной ноге.

Было бы так легко сдаться. Она знала, что это произойдет, знала в подробностях, что случится, если она забудет о своих планах на сегодняшний вечер.

Ее кожа покрылась мурашками, и она прижималась к нему, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях.

Так легко потеряться в происходящем…

– Я пытался, Чарли, я пытался. Но я хочу тебя. И я уезжаю. И все неправильно.

Он держал ее на расстоянии вытянутой руки, и он видел боль и смущение в. ее глазах.

Она тоже хотела его, но не только для страстного прощания. Она хотела намного большего, чем он мог ей дать.

Чарли не знала, кого слушать: разум, который велел ей бежать со всех ног, или сердце, которое требовало последней незабываемой ночи с ним.

С того самого момента, когда он открыл ей дверь в полотенце, ее тянуло к нему. И за последние несколько минут, когда один его поцелуй подорвал всю ее решимость, она поняла – несмотря на весь ее самоконтроль и сдержанность, он по-прежнему может в одно мгновение разбить ей сердце.

И это решило ее дилемму. Ее разум прав: сердце не выдержит еще одного удара.

– Сегодняшний вечер очень важен для Гектора. Пойдем.

Огонь в его глазах потух, и он отпустил ее.

– Всегда на работе, Чарли?

– Всегда. – Она взяла вечернюю сумочку и первая вышла из квартиры, чтобы он не смог увидеть выражение ее лица.

– Дед в своей стихии.

Чарли посмотрела в сторону, куда показал Лука.

– Кто знал, что старик умеет так двигаться?

Она улыбнулась, и его мир пошатнулся. Это случалось каждый раз, когда он видел ее улыбку – так редко в последние дни. Чарли держалась как образцовый менеджер тура: энергичная, увлеченная. Он уважал ее за это, но профессионализм стал ширмой, за которой она спряталась, чтобы не сближаться с ним.

Он знал это, потому что делал то же самое: сохранял вежливое безразличие, в то время как сам сходил с ума.

Черт, ее отказ ранил Луку сильнее, чем он предполагал, и это означало, насколько далеко он оказался выброшенным из своего привычного мира.

У него была причина не проявлять эмоций, и она заключалась в этом одурманивающем смущении, которое смешивало его мысли и заставляло мечтать о чем-то, о чем он прежде никогда не задумывался.

Он знал, это бесполезно – так сильно хотеть Чарли, ведь она решительно оттолкнула его. И, самое главное, она права. Зачем продолжать их интрижку, если она не может стать чем-то большим, ведь он скоро уедет.

Да, Чарли была права, когда не пожелала снова разжигать огонь между ними, но осознание этого не помогло ему смириться с ее решением.

Он ненавидел, когда заставал ее врасплох и замечал осторожность, смешанную с болью в ее глазах. Это выражение ее лица заставляло его еще сильнее замыкаться в себе.

Она так и не оправилась от того, как он поступил с ней после секса в Бендиго, но, сколько бы раз Лука ни прокручивал это в своей голове, он приходил к выводу, что не мог поступить иначе.

Лука был слишком удивлен ее отказом и отреагировал на него тем жестоким комментарием. Он не умел спокойно реагировать на отказы: еще одна вещь, за которую ему следует поблагодарить отца.

Сейчас оставалось два дня до его отлета в Лондон, и, хотя Лука должен был радоваться возможности оставить все эти размышления позади, он не мог избавиться от острого желания в последний раз обнять ее.

Безумное, глупое желание, которое он не собирался исполнять, но оно по-прежнему продолжало сводить его с ума.

Лука не собирался прикасаться к Чарли этим вечером, но, когда она открыла дверь и он увидел ее в этом золотом платье, он потерял над собой контроль. Окончательно и бесповоротно.

И все было не так плохо. Чарли ответила на его поцелуй, она поцеловала его с той же страстью, с какой целовала в Бендиго, и это дало ему надежду, что, возможно, это не было таким безумием – по-прежнему желать ее, потому что, несмотря на ее наигранное безразличие, она тоже его хочет.

– Гектор любит «Ариас». Любит, когда артисты «Ландри рекордс» получают награды, любит эту атмосферу, любит…

– Девочек? – Он приподнял бровь, когда дед ушел с танцпола с двумя молодыми девушками по обеим сторонам.

– Похоже, не он один. – Она указал на Шторма, который только что получил место в зале славы и теперь отмечал это событие с фигуристой блондинкой.

– Почему ты не с ними?

– Потому что я там, где хочу быть.

Он рискнул, взяв ее за руку, и не удивился, когда она высвободила ее под предлогом того, что хочет сделать глоток «Пино нуар».

Лука не должен был ее целовать, не должен был испытывать удачу, но он ничуть об этом не жалел.

– Значит, ты улетаешь завтра вечером после концерта? – Чарли пыталась вести непринужденный разговор, чтобы не затрагивать щекотливую тему – их, но он понимал, что никогда не простит себе, если не попытается в последний раз.

– Да, в Лондоне будет проходить одна вечеринка, но которую я должен пойти.

– Значит, с корабля на бал?

– Да.

Она не осуждала его, но он слышал разочарование в ее голосе и не понимал, почему Чарли так болезненно реагирует на его отъезд, особенно учитывая то, что всю неделю она старательно его избегала.

Если только…

Нет. Не может быть. Она же не испытывает к нему никаких чувств?

Она поэтому так избегает его? Чтобы не погрязнуть еще глубже?

Господи, он такой идиот. Почему он не заметил этого раньше? Он, как никто другой, должен был знать о попытках избежать чувств. Именно по этой причине он жил так все эти годы, не смог позволить себе привязаться к своей единственной семье, потому что боялся, что в конечном итоге дед тоже отвернется от него. Гораздо проще оборвать связи и убежать, чтобы не рисковать, и их прохладные отношения всегда напоминали Луке о том выборе, который он сделал. Они с дедом не были близки, но, несмотря на то что иногда эта мысль огорчала его, так лучше.

Значит, Чарли сделала то же самое? Оттолкнула его, пока все не стало намного сложнее?

– Я могу кое о чем спросить тебя? – Он взял Чарли за руку, переплетая их пальцы, и сжал ее, когда она снова попыталась освободиться.

– Смотря что.

Он ненавидел себя за то, что стал причиной осторожности в ее взгляде.

– Если бы я не уезжал завтра, все было бы по-другому?

Она тряхнула головой, и блестящие светлые волосы закрыли ее лицо, хотя он все равно смог увидеть ее полный боли взгляд.

– Ты бы…

Он не договорил, потому что Гектор наклонился к ним и хлопнул Луку по спине:

– Рад видеть, что мои сотрудники проводят время вместе. – Он указал на их руки и улыбнулся. – Вы отличная команда.

Чарли нахмурилась и попыталась высвободить руку. Лука сжал ее сильнее.

– На твоем корабле очень строгая дисциплина, дед. Поэтому твои сотрудники такие… сплоченные.

Гектор захохотал и снова хлопнул его по спине:

– Узнаю моего мальчика. Развлекайтесь, детишки. Я ухожу с вечеринки.

Они наблюдали за тем, как он пробирается через толпу, хлопая мужчин по плечу и приветствуя женщин.

– Дед – это нечто, – пробормотал Лука, в восхищении качая головой. – И ты знаешь, он прав.

– В чем?

Он снова сжал ее пальцы:

– Мы и правда отличная команда.

Она фыркнула и покачала головой:

– У нас нет ничего общего.

– Разве? – Он поднял ее руку к своим губам и оставил на ней легкий поцелуй, наслаждаясь ее дрожью. – Мы оба все держим в себе. Мы оба видим мир таким, какой он есть, без иллюзий. – Он коснулся ее щеки, погладил мягкую кожу, пытаясь передать свои чувства, какими бы запутанными они ни были, одним прикосновением. – Мы оба боимся эмоциональной вовлеченности. – Вот, он назвал причину, по которой, как он думал, она отвергла его на прошлой неделе.

Ее глаза расширились, и он стал мечтать о том, как утонуть в этой завораживающей зелени.

– Это оно, да? Ты поэтому ушла от меня?

Ей не нужно было говорить. Он увидел ответ в том, как она поспешно отвернулась, как задрожала ее нижняя губа, прежде чем она стерла все эмоции со своего лица и сфокусировала пустой взгляд на какой-то точке позади него.

– Чарли? – Он дотронулся до ее колена, хотя больше всего хотел обнять ее и не отпускать, пока ее равнодушие не исчезнет из глаз, освободив место ей настоящей, пылкой, страстной женщине. – Посмотри на меня.

Чарли перевела взгляд на него, и страх на ее лице подтвердил все его предположения. Она опустила глаза:

– Это ничего не меняет.

Черт, она права. Он скоро уезжает, а она боится пустить его в свое сердце.

Но он нравился ей. Она практически призналась в этом, когда пробормотала: «Это ничего не меняет».

Хотя она ошибалась. Это все меняло.

Лука взял обе ее руки в свои.

– Для меня это не было интрижкой.

– Нет, это был секс на один день.

Ее холодный тон стал насмешкой над тем, что было между ними, и Лука не мог этого стерпеть.

– Чушь. Помимо секса, который был просто феноменальным, между нами возникла связь. А ты знаешь, я никогда не завожу связи ни с кем.

Его ужасала мысль о близости с ней, но это уже произошло. Он поддался ее чарам, и это пугало его.

Ее почти незаметный кивок позволил ему продолжить.

– Думаю, я должен сказать тебе правду. Я открылся тебе, и для меня это было очень сложно. Если сейчас ты не признаешь правду, ты никогда этого не сделаешь.

Она подняла на него глаза, в которых стояли слезы.

– Хорошо, ты мне нравишься, черт побери. Счастлив?

– А ты? – Он отпустил ее руку и взял за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

Воцарилась тишина, и он почти потерял надежду, когда Чарли едва заметно покачала головой и прошептала:

– Нет.

Понимая, что поступает неправильно, Лука наклонился к ней и оставил легкий поцелуй на ее дрожащих губах.

– И что же мы будем с этим делать?