Текст книги "Зона поражения"

Автор книги: Никита Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

При этом она как-то незаметно поднырнула под руку пресс-секретаря, и теперь они стояли уже полуобнявшись.

– Видишь ли, беллиссима…

– Мужчинам нельзя верить! Я думала, хотя бы русские – исключение, но ничего подобного. – Дэльфин погрозила Виноградову пальчиком, но потом в знак примирения по-хозяйски растрепала ему прическу и чмокнула в щеку.

– О, дорогая! – От собственной реплики Владимир Александрович почувствовал неожиданные позывы к тошноте. Слишком уж все происходящее напоминало сцену из «мыльного» сериала. – Как ты могла подумать…

Хотя, конечно, заданное распределение ролей имело и некоторые приятные стороны. Без зазрения совести используя пикантную ситуацию, Виноградов ухватил француженку за талию и притянул к себе:

– Не сердись, дорогая, ладно?

Та пискнула, но смирилась, – очевидно, по каким-то причинам требовалось продемонстрировать окружающим откровенно интимный характер их отношений. Неизвестно уж, что она наплела Габриэле, но…

Итальянская журналистка тем временем в спешном порядке доводила до мужчин историю о том, как они с Дэльфин решили проучить самодовольных и дурно воспитанных «кабальерос»… Быстренько собрались, взяли такси и через час с небольшим уже были здесь, в прекрасном городке на побережье.

– А машину сразу отпустили?

– Да, конечно.

– И как же вы планировали вернуться?

– Ну… очень просто! – нашлась очаровательная Габриэла. – Хуанито, мы увидели с набережной твой «рено» и просто решили подождать неподалеку. Надеюсь, ты возьмешь нас собой обратно?

– Но если вы оба всерьез решили от нас сбежать… здесь тоже есть такси, – напомнила Дэльфин. – – И мы доедем до Хихона сами.

– Что вы, красавицы! Прошу…

Через минуту он уже выруливал из Луар-ки – мимо госпиталя и специальной площадки для туристических автобусов.

– Каково сегодня состояние твоего желудка? – тихо, подбирая слова, поинтересовался у «журналистки» из Интерпола Виноградов. – Я имею в виду астурийский сыр…

Они расположились сзади – на переднем сиденье, не переставая, щебетала о чем-то с водителем Габриэла.

– Все в порядке! – фыркнула соседка. По роли ей полагалось изображать подружку Владимира Александровича, и делала она это без видимого отвращения. – Но это ничего не значит…

– Посмотрим, – пожал плечами тот.

Скоро они оказались на автостраде, и

Хуан от души предоставил волю всем лошадиным силам, упрятанным под капотом его машины. Ехали почти строго на восток, вдоль моря.

– И все же, русский, – обернулась назад Габриэла. – Почему вы не взяли нас собой? Убежали…

– Спроси у своего приятеля! – улыбнулся Виноградов. И покрепче прижал к себе соседку: – Мне хватает того, что пришлось оправдываться перед Дэльфин. Верно?

– Верно, дорогой!

Хуан, очевидно, решил-таки покончить с неприятными вопросами:

– Девушки, мы не виноваты. Все произошло внезапно, просто не было времени даже записку оставить.

– А что случилось?

– Скажите… могу я быть уверен, что все сказанное останется между нами? Хотя бы на некоторое время.

– Смотря на какое время! – капризно поджала губы француженка.

– Рассказывай, Хуанито, – поддержала подругу рассудительная Габриэла. – Куда тебе деваться? Мы же все равно не отстанем.

– О'кей… Слушайте. Но прошу как человек, которому дорог этот фестиваль, – забудьте о том, что вы работаете в журналистике. Ладно?

Тут следовало пообещать конфетку за хорошее поведение, что пресс-секретарь и сделал вполне профессионально:

– Зато потом, клянусь, вы первыми получите все, что захотите. Эксклюзив… и прочее. Договоренность такая с полицией имеется.

– С полицией? – полыхнула глазами Дэльфин.

– Звучит заманчиво… А нас не опередят? – Ясно было, что для итальянки любовь – любовью, а дело – делом.

Справа перетекали одна в другую поросшие лесом горы, а слева за окнами автомобиля проносились чудесные бухты с рыбацкими деревеньками.

– Вы помните того англичанина? Борода того, с рубкой?

– Помним.

– Разумеется. Он то ли критик, то ли еще что-то…

– Под утро мне позвонили из «полициалокаль», Луарка. Сообщили, что на побережье обнаружен человек – избитый, ограбленный, без документов. Явно не из местных… Единственное, что завалялось в одном из его карманов – это книжка с остатками обеденных купонов.

Дэльфин кивнула – такие украшенные эмблемой цветные бумажки выдавались каждому участнику и гостю «Черной недели». По ним можно было бесплатно и очень здорово перекусить в нескольких «официальных» ресторанах фестиваля:

– Там же фамилия написана?

– Написана, – кивнул Виноградов. Сам он такие купонные книжки видел только издали, приехавшим на фестиваль без приглашения питание за казенный счет не полагалось.

– Да, поэтому меня и разыскали! – продолжил пресс-секретарь. – И приметы сходились… Нужно было срочно ехать, опознавать.

– А русский зачем? – ревниво подняла брови «подружка» Владимира Александровича.

– Для официального протокола им требовались двое. Я как раз пошел в номер к англичанину, чтобы проверить, действительно ли его нет, а тут – сеньор Виноградов!

– Мне не спалось, тем более – такая ситуация…

Дэльфин многозначительно посмотрела на соседа, и этот взгляд не укрылся от внимания Габриэлы:

– Ладно, ребята! Потом разберетесь. Хуанито, бедняга действительно оказался тем англичанином?

– Да, к сожалению.

– А как он попал в Луарку? Это же почти сотня километров!

– Не знаю, – вздохнул «хефе де пренса». – Когда мы приехали, он уже умер. Так и не приходя в сознание.

– Значит, ограбление…

– Нам показали фотографии, – нарушил затянувшуюся паузу Владимир Александрович. – Ужасно!

– Такое возможно в любом уголке мира! И в Москве, и в Париже…

– Да, конечно. У нас вообще разгул преступности!

Человек за рулем продолжил:

– Видимо, его заманили в машину или похитили где-нибудь в Хихоне. Потом уже вы везли за город, в безлюдное место.

– Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?

– Полиция говорила об этой версии… Тем более англичанин был здорово пьян – так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.

– Он же почти не пил! – припомнила Габриэла.

– Все мы здесь… почти не пьем, – даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.

– Так вот, милые девушки… – в течение некоторого времени пресс-секретарь объяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.

– Ладно, договорились! – кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку: – А ты как?

– Пожалуй… Хуанито, красавчик, но тогда с тебя – обед! Это сейчас, а потом – право «первой ночи» для моей газеты и ее радиостанции. Договорились?

– Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. – рассмеялся водитель, снижая скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. – Выбирай!

Остановились в какой-то деревушке. Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но, чтобы пройти к столикам, требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук ее без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.

Разумеется, они были здесь единственными посетителями… Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения – то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого

не страдал.

– «Map Кантабрико», – придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила: – Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?

– Ну у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!

– В данном случае наоборот, – хихикнула Габриэла. – Заказывать будем мы, а платить – вы!

– Не возражаю, – без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. – Все можете считать себя моими гостями.

– И я? – уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.

– Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро…

Что-то ответить майор не успел – Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.

– Русский, ты что будешь пить?

– А вы что?

– Мы? – удивился Хуан. – Пиво!

Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:

– Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.

Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда…

Вскоре компания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво – светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.

Одновременно с пивом появились салаты и разная съедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита – и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева – сам! Огромный, фиолетово-розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог… Он внушал уважение, даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.

Гости, не сговариваясь, зааплодировали – это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина…

Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.

– Понравилось тебе, русский? – лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.

– Великолепно! – Виноградову тоже с трудом давались движения – даже языком. Веки, и те норовили замереть.в закрытом положении.

– Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию… – пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.

– …но создают большие проблемы для мочевого пузыря, – подала голос француженка. – Мне нужно в туалет.

Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.

– Мы будем скучать без тебя, дорогая! – Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень…

– Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, – импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. – Прошу прощения!

– Вы будете делать ЭТО вместе? – подняла удивленные брови его язвительная подруга.

– Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон – кончаются!

Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни ее разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения – чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.

– Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? – нарушила установившуюся тишину итальянка.

– Ни о чем, – пожач плечами Владимир Александрович.

– Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий – можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.

– Странные какие-то мысли, Габриэла, – моментально выскользнул из полудремы Виноградов. – С чего вы взяли?

– Да так… О чем еще может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?

– Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию… – чтобы не выглядеть полным идиотом, отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. – Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?

– Почему же – Дэльфин? – теперь настал черед встрепенуться итальянке. – Что она могла мне рассказать?

– Ну мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! – следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво: – Она знает, что вы офицер полиции?

– Простите, Габриэла! Я, наверное, просто плохо понял вашу фразу. Знаете – языковый барьер, пиво…

– Ладно, русский. Мне все же хотелось бы взять у вас интервью – в другой обстановке, без лишних ушей. Нет возражений?

– Но о чем, дорогая моя?

– Ну-у… Вот, к примеру, о собаках. Как вы к ним относитесь?

– О собаках? – Владимир Александрович несколько опешил и непроизвольно посмотрел в ту сторону, куда скрылись их спутники. – В России любят собак.

– Это я знаю. Но мне кажется, что вы – лично вы – с некоторых пор должны относиться к овчаркам без симпатии.

Итальянка сказала это с улыбкой, но таким тоном, что майор сразу потянулся к занывшему уже полузабытой болью бедру:

– Не понимаю…

Движение собеседника от Габриэлы не укрылось:

– Вот именно! Неужели все прошло? Прекрасно… А то, помню, шрамы были ужасные – и внизу, и на шее.

Мистика! О том, как закончилось прошлогоднее «сафари для покойника», знали вообще считанные единицы. Тогда посланная Генералом на контролируемую войсками сепаратистов территорию поисковая группа чудом спасла Виноградова от клыков специально натасканной на человечину своры. Окровавленного и почти не подававшего признаков жизни… Все дальнейшее происходило в такой спешке и тайне, что не то чтобы видеть шрамы Владимира Александровича – слышать о них и даже догадываться никому чужому не полагалось.

Значит, она не чужая?

Собеседница тем временем невозмутимо продолжила:

– Кстати, а вам не кажется, что этот очаровательный пейзаж напоминает еще что-то? Скалы, море… флаг с полумесяцем! Там ведь было нечто вроде тренировочного лагеря – не забыли?

– Вы кто?

– Ваш ангел-хранитель.

– Что-то мне тоже захотелось в уборную…

В любую секунду могли вернуться Дэльфин и «хефе де преиса». Буквально в любую секунду – итальянка это отлично понимала! Поэтому диалог продолжился очень конкретно и быстро:

– Я работаю на тех, кто обратился с известной вам просьбой к Генералу.

– Уточните!

– Кавказ… Вы называете их «сепаратистами».

– Зачем? :

– Моя задача – прикрывать вас. До момента получения долларов.

– Даже не понимаю, о чем идет речь, – пожал плечами Владимир Александрович.

– Послушайте, русский! – Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала взгляд от угла здания, из-за которого должны были появиться ее приятель и Дэльфин. – Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…

– Допустим! – Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и еще какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить еще кое-что: – А вы еще насчет какого-то лагеря говорили… Нет?

– Мне пришлось пройти полный тренировочный курс – перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.

– Кто вел огневую подготовку?

– Его все называли Освальд…

– Что вы хотите?

– Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес – я буду ждать. Поговорим подробнее…

– Это обязательно?

– Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!

– Спасибо, конечно, хотя…

Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:

– Порка мадонна, что же прикажешь – как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…

Это был явно удар на добивание – Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.

– Вот и Хуанито!

– О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?

– Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?

Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».

* * *

Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник – все-таки автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!

Темень за окнами кончилась – электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…

Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.

– Открывай глаза, скотина!

Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально – ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.

– Без глупостей. Это видишь? – Огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно ткнулся в глаз.

Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!

Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:

– Заткнись! Только крикнешь – пристрелю. Телевизор все равно громче.

Владимир Александрович покосился на экран – да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко – но так, чтобы особо не досаждать соседям.

Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…

– Чего надо? – только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.

– Откровенности.

Оставалось только сглотнуть слюну – она была с привкусом собственной крови:

– Всего-то… Ты кто такой?

– Не хами, козел! – «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Александровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик, огромная ладонь его прикрыла майору лицо. – Понял?

– Понял! Больше не буду. – Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.

– Кто ты такой?

Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…

– Врешь ведь, сука! Повторить? – Рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.

Майор непроизвольно выгнулся:

– Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже Папой Римским. Или покойным президентом Кеннеди!

– Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?

– На деловую встречу.

– С кем?

– Судя по всему, с вами.

– Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.

– Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…

Снова ладонь перекрыла воздух, и болевой удар, казалось, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности – и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии.

– Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался – попросил братков переслать из России еще и портретик курьера… На всякий случай!

Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и

продолжил:

– Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем еще раз?

– Не надо больше!

– Сам напросился. Ну?

– Я и не должен был походить на того парня…

– Больше всего ты похож на мента, – прошипел непрошеный визитер. – На мента, работающего под прикрытием!

– Угадали.

– Не понял? – удивился «немец».

– Одно другому не мешает…

– Говори!

Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования – тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.

Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:

– Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?

– У меня? Нету! – Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель. – Они есть у моих друзей.

– Где?

– Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.

– Какие? – Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.

– Ну например, я никак не могу ответить на ваш вопрос, И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.

– Логично, хотя… – Собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека. – Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…

– На разведку. Руки развяжите, а то со всем невмоготу!

– Потерпишь. Не так уж долго осталось.

Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:

– Что ты должен узнать?

– Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не кинут. И что это не полицейская ловушка.

– Интере-есно! Каким же образом?

– Я профессионал. Я умею.

– Да ну? Профессионал… – хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора. – Что же ты, профи, так влип?

–Расслабился.

–Быва-а-ает! Японцы говорят – и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?

–Пока нет. Не хочу.

–А придется…

–Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса, получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались – их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!

– За что же?

– За подставу.

– А никто ничего не докажет!

– А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? – Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависела его жизнь. Требовалось постараться. – Ну а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что встретимся на том свете! И очень скоро…

«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестественно плоским-и морщинистым.

– Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?

Владимир Александрович ответил не раздумывая:

– Дам тебе в морду!

– Хм-м… А потом?

– Потом – посмотрим.

Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось, и теперь под тихую грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать – четырнадцать градусов. По Цельсию, разумеется…

– Как ты будешь докладывать результаты?

– Вернусь – доложу…

– Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?

– Допустим.

Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке еще что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?

– Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.

– Возможно.

– Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!

– Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!

– Еще добавить?

– Сволочь… – едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах, процедил Виноградов. – Вот на такой случай мы и подстраховались!

– Неужели?

– Ненавижу вас, отморозков… Братва, блин!

– Зато я вас, продажных ментов, так люблю! – ощерился непрошеный посетитель. – Ну?

– Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.

– Кто?

– Он меня знает, а я его нет.

– Пароль? Сигналы опасности?

– Брось, это ничего никому не даст. Повторяю – человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…

Телевизор неожиданно замолчал – видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.

– Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…

– Подожди, дай подумать! – уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему не легко принять решение. – Без глупостей?

Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу – значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…

Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление – вдруг, кто услышит из коридора!

Однако обошлось без эксцессов.

– Наверное, потом буду жалеть, но… – совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». – Считай, что я почти поверил!

Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку – такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…

– Ну ты с-сука… – первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. – Бля-а!

– Не, следов никаких не останется, – успокоил его человек напротив.

– Обещаешь?

– Обещаю! С таким расчетом и делалось.

– Ну тогда и я свое слово сдержу. Лови… – Майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой: – Х-хак!

Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И еще пару раз – теперь уже только по печени и по почкам.

После такой обработки «господин Юргенс» запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.

– Смотри-ка ты…

Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов – только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».

Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось врукопашную сделать с «немцем», скорее, следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.

Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».

За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке – лежит себе тело и каши не просит. Однако нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему – так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.

– Мы-ым-м…

– С добрым утром, господин Юргенс!

– О-о-о… ах!

– Не придуривайся, – тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом – а уж этого-то у майора имелось в достатке. – Как, очухался?

– Падла ментовская! За что?

Владимир Александрович даже опешил:

– Еще и спрашиваешь? Убью!

– Ну и зря. – Человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ни чем не связанные руки и попытался встать с ковра. – Теперь, пожалуй, .верю, что не «подстава».

Виноградов ногой придавил его обратно:

– Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось – верно?

– Верно! – кивнул собеседник.

– А стрелять даже и не думал…

– Всегда лучше перестраховаться. А лишняя проверочка в нашем деле не помешает!

– Ну ты сволочь! – Виноградова передернуло от одного воспоминания о пережитых только что волнах боли и унижения. – Проверочка? Я тебя, бля, сейчас…

– Ладно! Ладно… Чего ты? – «Немец» отшатнулся к противоположной стене, потом убрал руку от паха и потрогал челюсть: – Поквитался же! В расчете?

Чужая наглость часто действовала на майора обезоруживающе. Почувствовав это, собеседник воспрял духом:

– Я ведь не со зла, какие могут быть обиды?

Владимир Александрович в ответ только выругался – грязно и нецензурно.

– Да брось ты! Водки налей, а?

– Может, еще задницу подставить?

Препираясь по инерции, Виноградов, однако, уже доставал из бара плоскую бутылку:

– Виски есть, водки нету.

– Давай! Что же делать…

Выпили. Посидели, уставясь на неработающий телевизор.

– Ладно. Утро скоро… Бумажник вернешь? И ключи!

– Забирай.

– Деньги пересчитать? А то помню я вас, ментов! – хмыкнул гость. – Так и норовили обчистить.

– Давно из России? – решил не обижаться на шутку Виноградов. – На «постоянке» или «беженец»?

– Я германский гражданин, понял? Уже второй год… И паспорт – чистый!

– И даже имя настоящее?

– Настоящее, какое папа с мамой дали! – непонятно зачем приосанился собеседник. – Мы из-под Саратова, город Энгельс – слышал? Республика немцев Поволжья…

– У «хозяина»-то побывать успел?

– Где? – Гражданин Германии господин Юргенс сделал удивленное лицо. – А, на зоне! Нет, не сидел – как раз вовремя смылся. На историческую, бляха, родину…

– Понял. – Виноградов разлил по стаканам остатки.

– А почему интересуешься?

– Да так… Больно уж ты какой-то блатной! Чересчур. – Владимир Александрович посмотрел прямо в глаза человеку напротив и добавил: – Скорее даже – приблатненый.

Ответ последовал без задержки:

– Ну и ты тоже на моего бывшего участкового Василия Тимофеича мало похож! Пистолет у тебя?

– Допустим.

– Отдай!

– Вообще-то, есть разные волшебные слова. Например, «пожалуйста»! Не забыл?

– Мне уйти? – Посетитель сделал вид, что поднимается из кресла. – Разговора не будет?

Но вскоре он уже рассовывал по карманам заботливо отделенные друг от друга майором – патроны россыпью, обойму и пистолет.

– У себя соберешь! – Отдавать готовое к бою оружие не хотелось, поэтому Виноградов нехитрым способом опять уравнял шансы.

– Теперь – порядок. Слушай внимательно! Повторять не буду…

Разговор не затянулся – электронной будильник у кровати показывал начало шестого, когда Владимир Александрович прикрыл за ночным гостем дверь и направился в ванную.

Принял душ, переоделся, привел лицо в относительный порядок.