Текст книги "Люди и кибернетика"

Автор книги: Никита Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Изложенный способ управления можно было бы назвать методом последовательных целей -(или методом последовательного прицеливания). В самом деле, штурман каждое утро определяет свое местоположение и, прокладывая курс, нацеливает корабль на порт прибытия. А в промежутке это делает рулевой (авторулевой), выдерживая направление.

И еще одно замечание. Изложенный вариант Программного метода управления кораблем использует две петли обратной связи. "Верхняя" реализуется изменением программ, программной траектории, в которой компенсируются медленно изменяющиеся "длительные" помехи. Выбор новой цели, новой программы производится штурманом. "Нижняя" петля обратной связи компенсирует постоянно возникающие "мелкие", или короткопериодические, помехи; за это дело ответствен рулевой (авторулевой).

Обычно чем сложнее система, тем большее количество петель обратной связи необходимо для ее стабилизации, для обеспечения необходимого уровня ее эффективности.

Мы рассказали о Программном методе управления системами, и хотелось бы, чтобы у читателя возникло ощущение того, что техника сегодня уже располагает целым арсеналом идей и средств, обеспечивающих управление в условиях, когда внешняя обстановка не может нами полностью контролироваться. Программный метод – это очень рациональный и гибкий способ управления системами в условиях, когда им приходится "работать" при неизвестной и изменяющейся внешней обстановке. И идеи адаптации, идеи этого метода являются сегодня стержнем ТТУ.

Пока мы говорили только об управлении такими объектами, для которых цель ставится извне и точно формулируется. Но, оказывается, существуют системы, где цели возникают внутри самой системы и где возможности назначать цель заложены в организации обратной связи. Это системы общественной природы, о которых мы будем говорить позже.

Глава IV

ЕЩЕ ОДИН

ИСТОЧНИК ТЕОРИИ

ОПЫТ

ФЕНОМЕН СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

В последние десятилетия теория управления процессами общественной природы начала развиваться особенно быстро. Ей посвящается огромное количество исследований и в странах капитализма, и в социалистическом мире, и, конечно, в Советском Союзе. Чем сложнее жизнь, чем более развитой становится экономика, чем разнообразнее и сложнее используемые технологии, чем больше перед человечеством встает проблем социальных и экономических, тем большим становится "давление жизни на науку". К лицам, которые занимаются практическими вопросами управления, жизнь предъявляет все более и более высокие требования. Все более широкие круги людей понимают недостаточность традиционных методов управления. А эго, в свою очередь, стимулирует развитие теории.

В предыдущих главах говорилось о трех важных источниках теории управления – Кибернетике, Теории организации и Технической теории управления. Но для специалистов, занимающихся прежде всего проблемами управления процессами, протекающими в обществе развитого социализма, не менее важным источником является опыт, практика управления нашим государством, практика решения партией труднейших задач, с которыми сталкивалась страна на всех этапах своей шестидесятипятилетней истории. Тщательный анализ этого опыта дает бесконечно много и исследователю-теоретику и практику-управленцу. И интересным и показательным представляется начальный этап истории нашей Советской державы, когда после опустошительной гражданской войны, в условиях разрухи партия стала перед проблемой восстановить, а практически создать заново промышленное производство и научиться управлять народным хозяйством огромной страны, занимающей одну шестую часть земного шара.

Давайте еще раз вспомним те условия, в которых оказалась Родина сразу после окончания гражданской войны. В 1921 году Советская Россия лежала в развалинах. Многие заводы были разрушены, станочный парк приведен в негодность, шахты затоплены. Транспорт практически был парализован. Я помню, как в декабре 1921 года мы ехали из Майеатихи, где до этого отец занимался организацией сплава леса по реке Мологе в тогдашней Тверской губернии, через Бологое в Москву. Наш поезд из нескольких товарных вагонов и маневрового паровозика добирался до Москвы почти неделю. Когда кончалось топливо, поезд останавливался даже на перегоне, мужчины шли в лес, рубили дрова, загружали паровоз, и мы ехали дальше. Москва нас встретила сугробами и темнотой декабрьского вечера.

Отец раздобыл какие-то санки, на них были взгромождены наши незатейливые пожитки, и мы отправились в многочасовое путешествие от Октябрьского (ныне Ленинградского) вокзала до Сивцева Вражка и Афанасьевского переулка.

Позднее я читал много работ, где приводились статистические данные о промышленном и сельскохозяйственном производстве того периода, изучал всевозможные экономические справочники, но путешествие по декабрьской Москве 21-го года помнится и сейчас и лучше всяких документов говорит о том, что было тогда!

Казалось, что жизнь замерла. Но это только казалось!

В действительности страна была полна сил. Надо было только открыть шлюзы тем могучим потокам энергии, инициативы, смелости в принятии решений, которые через несколько лет – в течение одной пятилетки – вернули промышленность и сельское хозяйство на дореволюционный уровень. И не просто вернули, а создали основу для следующего этапа стремительного развития, создали предпосылки для успешного ведения Великой Отечественной войны и привели к победе над фашизмом.

Владимир Ильич, партия нашли те могучие резервы жизненной силы и энергии народа, которые стремительно повели страну по пути прогресса. Были найдены новые организационные формы управления народным хозяйством, разработаны социально-экономические механизмы, определившие неуклонный подъем производительных сил страны, который иногда на Западе называют "феноменом Советской России". И не случайно период восстановления, первые мирные пятилетия СССР служат объектом пристального изучения учеными всего мира. Его исследуют в Америке, в Японии, в других капиталистических странах, но особое внимание к нему проявляют специалисты социалистических стран. В Венгрии, Югославии, Болгарии на вопрос, почему они выбрали именно такие управленческие структуры, а не иные, мне часто говорили, что истоком их решений был наш, советский опыт становления социалистического государства. Действительно, те формы хозяйствования, которые мы видим в братских социалистических странах, имеют в своей основе идеи, сослужившие добрую службу в первый период существования Советского государства.

Большой интерес к советской практике экономического строительства, управления и организации производства проявляется и в развивающихся странах, особенно тех, кто придерживается социалистической ориентации.

Изучение нашего оцыта всегда будет неоценимым подспорьем для поисков сегодняшних решений. Исследователь, специалист в области управления найдет в нем множество удивительных открытий и талантливых изобретений. Что стоит, например, создание синдикатов – этого истинного двигателя новой экономической политики.

Синдикаты не просто хозрасчетные организации – это гораздо больше. Тресты и синдикаты были государственными организациями с государственным капиталом.

Но обладали практически полной самостоятельностью во всех хозяйственных делах. С Госпланом, скажем, их отношения строились на договорных основах и по своему правовому статусу чем-то напоминали компании в западных странах. Это дало повод некоторым "левым" критикам обвинять Советское правительство в насаждении в стране государственного капитализма. Все эти вопросы хорошо известны, и ответ нашей партии на подобную критику был дан еще в 20-х годах. Синдикаты явились той формой реализации принципов социалистической собственности, которая в период восстановления соответствовала социально-экономическим условиям страны. Создание синдикатов позволило партии решить такие трудные проблемы, как ликвидация пресловутых ножниц между городом и деревней, возникших в 1923 году и выразившихся в несоответствии рыночных цен на продовольствие и промышленные товары. Именно такие синдикаты, как в Богородске или Иваново-Возчесенске, обеспечили производство дешевых хлопчатобумажных тканей, в которых так остро нуждалась наша страна, и прежде всего раздетая и нищая деревня. Они возникали не только в легкой промышленности. Структура системы "синдикат трест" была очень гибкой и легко адаптировалась к различным потребностям той или иной отрасли и к тем или иным условиям.

Эта способность определялась их очень высоким уровнем экономической самостоятельности, концентрации и специализации производства.

Коллективы предприятий, входящих в трест или синдикат, не имели права собственности на средства производства. Завод или фабрика не были кооперацией – они оставались государственными предприятиями. Но права руководителей были очень широкие. Зато они и отвечали головой за деятельность предприятий синдиката перед правительством.

Синдикаты и тресты представляли собой весьма мощные организации. Они были способны к самоинвестированию, к саморазвитию; ими найдены весьма интересные формы взаимоотношений с Госпланом, разработаны и внедрены методы стимулирования и поощрения трудящихся, накоплен немалый опыт хозяйствования. В начале 30-х годов синдикаты начали преобразовываться в главки. По-видимому, основной причиной явилась необходимость более высокой организации и централизации управления в условиях надвигающейся фашистской угрозы. Немаловажную роль сыграло, вероятно, и отделение материально-технического снабжения от производства – государственное мероприятие по ликвидации рыночного механизма регулирования, однако я убежден, что кое в чем данная форма управления социалистнческим народным хозяйством не потеряла своего значения н сегодня. Конечно, с тех пор утекло много воды, и наша практика неизмеримо далеко шагнула вперед, но, например, система договоров, которой в тс годы широко пользовались, жесткая (вплоть до суда!)

ответственность должностных лиц за их выполнение и то поощрение инициативы, самостоятельности и риска, бтагодаря которым деятельность синдикатов была весьма эффективной, заслуживают самого внимательного изучения.

Синдикаты – это лишь один из элементов нашего опыта 20-х годов. Были и другие не менее замечательные организационные решения. Скажем, ленинский кооперативный план, к которому мы еще вернемся; восстановление Донбасса, история которого, связанная с именем Серго Орджоникидзе, также требует глубокого изучения; ликвидация безработицы с помощью создания специальных резервов рабочей силы, позволявших руководству энергично маневрировать трудовыми ресурсами; ну и, наконец, подготовка к индустриализации страны, подготовка первых пятилеток.

О всех этих славных страницах нашей истории следует помнить именно сейчас, когда партия направляет усилия на совершенствование механизмов управления и организационных структур и когда проводятся многочисленные хозяйственные эксперименты.

О ПЛАНЕ ГОЭЛРО

Изучение организационной деятельности нашей партии в начале 20-х годов со всей убедительностью показывает важность смыкания исследовательской и управленческой деятельности. На каком-то уровне сложности обстановки, в которой приходится принимать решения, управленческая деятельность начинает по своему смыслу мало чем отличаться от работы ученого. И этот процесс слияния научного поиска с волевым решением, с риском, который ясно осознается людьми, ответственными за решения, очень хорошо просматривается в деятельности В. И. Ленина и его соратников, разработавших программу электрификации страны – план ГОЭЛРО.

Кончалась гражданская война. Уже было ясно, что на необъятных пространствах нашей Родины революция победила. Но цена победы была велика. Заводы стояли, оборудование в своем большинстве вышло из строя, донецкие шахты были затоплены, транспорт был разрушен, царила безработица, народ голодал, толпы детей, лишенные крова, хлеба и родителей, ютились в трущобах.

Я не знаю, какой народ пережил бы подобную зарю своей новой истории, какую пережил наш в 1920– 1921 годах.

И в этих условиях партия большевиков поставила генеральную политическую цель – к десятилетию революции, к 1927 году, восстановить промышленный потенциал страны и обеспечить новый этап промышленного развития.

Помимо трудностей разрухи, о которых говорилось, надо было иметь в виду еще одно обстоятельство:

у класса, ставшего во главе государства, не было опыта практического управления народным хозяйством огромной страны. Его надо было приобретать "на ходу", а старый опыт мало помог бы, поскольку сама задача не имела аналогов. Вот почему обращение к науке, привлечение ученых для достижения поставленной цели оказалось таким важным и своевременным.

Восстановление разрушенного народного хозяйства было главной задачей. И первый вопрос стоял так – "с чего начать, что сделать стержнем и фундаментом практической реализации этой важной программной установки партии?" Ответ был дан наукой и оказался однозначным: надо начать с энергетики. Только создав энергетический потенциал, можно обеспечить восстановление промышленности. Только обеспечив огережающее развитие энергетики, можно создать возможность последующей индустриализации.

Так родилась программа ГОЭЛРО. Сейчас мы бы сказали: для реализации программной доктрины – установки партии – необходима та совокупность хозяйственных мероприятий, которую теперь принято называть программой ГОЭЛРО.

Очень интересна и назидательна работа над программой ГОЭЛРО. Для понимания того, как она разворачивалась, многое дает изучение переписки В. И. Ленина с участниками составления этой программы, и прежде всего с ее формальным руководителем, первым председателем Госплана, академиком Г. М. Кржижановским, впоследствии директором Института энергетики. Для создания необходимого энергетического потенциала можно было использовать разные пути. Наиболее популярная и простая идея – восстановление старых маломощных электростанций, обслуживающих отдельные предприятия и населенные пункты. Вариант был самым дешевым, ею можно было реализовать в наиболее короткие сроки, и он имел многочисленных сторонников.

Но он был тупиковым. А в своих программных документах партия требовала не просто восстановления промышленности, но и создания плацдарма для нового качественного развития промышленного потенциала страны. Восстановление традиционной энергетической базы с ее карликовыми электростанциями позволило бы в лучшем случае вернуться к техническому уровню 1917 года – грубо говоря, отремонтировать сломанное!

А нам нужно было иное. И прежде всего необходимо было обеспечить современный, самый передовой уровень энергетики, добиться ее соответствия последним достижениям науки и техники, а может быть, даже большего:

в 20-х годах надо было обеспечивать уже уровень 30-х, когда энергетика станет сердцем новой промышленности, которую мы начали создавать.

Вот почему традиционная схема восстановления была забракована и начат поиск новых вариантов. Наши инженеры Г. Кржижановский, А. Винтер и другие высказали совершенно новую идею, которая не имела тогда аналогов в мировой энергетике, – покрыть Россию сетью крупных районных электростанций, не принадлежащих отдельным предприятиям или городам, сетью, к которой по мере строительства будут подключаться новые заводы и фабрики. Однажды в ГДР на приеме советской научной делегации покойный Вальтер Ульбрихт, говоря о вычислительной технике, сказал: "Надо научиться обгонять не догоняя". Именно так поступила и наша партия, приняв программу ГОЭЛРО. Искать новые пути и, открыв их, следовать по ним, даже если будет трудно.

В итоге именно эти непроторенные дороги окажутся более короткими.

Интересно вспомнить, как встретила заграница известие о плане ГОЭЛРО. Замысел большевиков ей казался столь фантастичным, что его даже не обсуждали. Его восприняли как некий курьез, проявление глупости, в лучшем случае – некомпетентности.

"Надо же, нищая, разоренная лапотная Россия вместо того, чтобы идти по следам цивилизованного Запада, придумывает какую-то свою собственную научную концепцию развития энергетики!" Даже наши друзья сомневались в разумности ленинского плана. Казалось очевидным, что если уж ты отстал, то и следуй за идущими впереди. И нечего умничать! Да, конечно, мы тогда сильно отставали. И не только в энергетике.

Выполнение плана ГОЭЛРО имело не только огромное народнохозяйственное и политическое значение. Оно сыграло выдающуюся роль в утверждении самосознания советского человека, оно дало почувствовать советскому народу свой творческий созидательный потенциал.

Воистину прав был В. И. Ленин, когда план ГОЭЛРО называл второй программой партии.

Итак, было принято, как теперь стало ясным, единственно правильное решение – покрыть страну сетью государственных районных электростанций (ГРЭС).

Потом по этому пути пойдут и развитые капиталистические страны, но в 20-м году сама идея крупных региональных электростанций казалась абсурдным замыслом фанатиков: "Запад еще такого не знал, а вы в своей России..."

Решение о создании системы районных электростанций было тщательно аргументировано. На всех этапах его подготовки непосредственное участие принимал В. И. Ленин. По существу, именно он был вдохновителем и руководителем программы. Очень интересна переписка по этому поводу Владимира Ильича с Г. Кржижановским. В одном из писем он требует, например, поручить К. Кругу, тогда одному из наиболее компетентных специалистов в области электротехники, дать подробное экономическое обоснование предлагаемому проекту. Материалы ГОЭЛРО содержат подробное сопоставление нового варианта с другими возможными и, в частности, с традиционным, предлагавшим восстановление существовавших ранее "карликовых" электростанций. План был утвержден VIII съездом Советов, и стали появляться новые, незнакомые и на первых порах малопонятные слова: Волховстрой, Шатура, Кашира и, наконец, Днепрострой!

Пример ГОЭЛРО показателен во многих отношениях. По существу, хотя и не формально, во главе программы стояло первое лицо в государстве. У него был штаб, который возглавлял Г. Кржижановский – авторитетнейший специалист в области энергетики. Этот штаб был мало похож на административный аппарат современного ведомства. Скорее это был исследовательский институт при руководителе программы. Он изучал альтернативные варианты программы, ставил перед немногочисленными тогда научными и проектными организациями страны технические и организационные задачи. У него не было заказчиков он сам был заказчиком и сам проектировал программу, привлекал инженеров, проводил изыскания, следил за строительством, создавал новые станции и т. д. Причем делалось это всегда предельно малым числом людей по современным меркам, но зато это были наиболее квалифицированные специалисты страны. Этот штаб был облечен властью и доверием. Его работники могли идти на риск и шли на него – ведь дорога еще не была проторена!

Итак, при составлении плана ГОЭЛРО планирование осуществлялось по принципу "сверху вниз". На верхнем уровне с участием первых лиц государства формировалась основная концепция – доктрина, если угодно.

Затем руководство Госплана – Г. Кржижановский и его ближайшие коллеги определяло задания нижестоящим организациям и, что очень важно, вместе с планом одновременно одним и тем же документом доводило до сведения исполнителей не только плановое задание, но и те ресурсы, которые должны быть выделены для выполнения плана. Так что процесс планирования и снабжения представлял собой единое целое. И еще одно.

О плане ГОЭЛРО тогда знали все. На уроке географии во всех школах учителя рассказывали о программе ГОЭЛРО. Из газет, из политинформаций и бесед вся страна знала, как идет строительство Волховской, Шатурской, Каширской и других электрЪстанций. Программа была в центре внимания партийной, комсомольской и других организаций. В пропаганде тех лет формализм был сведен до минимума, слушатели не сдавали никаких зачетов, но знали, как идет добыча торфа в районе Шатуры, почему задерживается пуск новой турбины на Волхове и т. д. Об этом знали так же хорошо, как и о борьбе с беспризорностью, о строительстве Турксиба.

Просто это была жизнь созидателей тех лет. И, не поняв такого удивительного единства стремлений, нельзя было западным деятелям понять "феномена восстановления".

Так возникли организационные формы управления экономикой, наиболее соответствовавшие условиям тех лет.

ПОДВЕДЕМ НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

В нашей стране сразу после победы в гражданской войне выработался новый метод управления – Программный метод. Тогда он так еще не назывался. Такое название возникло лишь в 60-х годах, но, по существу, именно в те дни возникла та схема, которая ныне постепенно становится основой управления экономическим организмом Советской державы. Ее особенность состоит в том, что она связывает политические установки партии, определенные в результате глубокого анализа существующей обстановки в мире и внутри страны, с совокупностью хозяйственных мероприятий, именуемых планами. Конечно, ведение народного хозяйства – это не запуск космического аппарата, где все особенности процесса движения относительно просты. Но совокупность крупных народнохозяйственных программ как раз и определяет ту основную траекторию развития, которая должна обеспечивать достижение целей, формулируемых партией.

Но одних программ мало; во-первых, они не могут охватить все детали фантастического производственного разнообразия, во-вторых, выполнение программ требует ресурсов, а ресурсы на все программы общие – их надо разделить между ними. Поэтому программы должны быть увязаны между собой. А для этого необходимо планирование в масштабе всей страны. Такое единое планирование возникает вследствие новых производственных отношений, новой организационной структуры, в рамках которой живет народ.

Все средства производства, все ресурсы, земля, вода...

принадлежат народу. Руководитель министерством, трестом, объединением, предприятием, конечно, должен заботиться о рентабельности своего дела. Но его жизненные установки, его цели совсем другие, чем стремления хозяина фирмы, заправилы корпорации, министра капиталистического государства. У него есть возможность целенаправленного использования потенциала всего производственного организма страны, возможность единого планирования.

Итак, в условиях, возникших в начале 20-х годов, страна выдвинула беспрецедентную по своей смелости программу – план ГОЭЛРО, и одновременно разработала принцип плановости хозяйства как естественное следствие новой организации государственного и хозяйственного управления. А как следствие реализации этого принципа была создана Государственная плановая комиссия (Госплан), призванная разрабатывать на основе программных документов государственный план распределения и использования ресурсов страны.

На этом этапе планирования должны уточняться сроки выполнения тех или иных работ, конкретизироваться задания отраслям, объединениям, предприятиям и т. д. Помимо стратегии народнохозяйственного развития, ради которого был организован Госплан, на его плечи легли решения чисто технических проблем, всевозможные увязки и согласования планов и балансов.

Но планы и программы должны выполняться. Для их реализации возникает необходимость в создании специальных механизмов, необходимость в такой организации работы, которая обеспечивала бы обратные связи, способные устранять неизбежно возникающие отклонения от первоначального замысла, то есть необходимость в том автопилоте, который ведет самолет по заданному курсу. В начале 20-х годов возникли синдикаты, кооперативный план, хозрасчет и многие другие формы "хозяйственного автопилота". Эта грандиозная управленческая конструкция рождалась в повседневной практике решения задач социалистического строительства и с участием ученых.

Глава V

ПРОГРАММНЫЙ

МЕТОД

СТАНОВЛЕНИЕ ПРОГРАММНОГО

МЕТОДА

Итак, мы познакомились с тремя истоками знания, возникшими независимо друг от друга, – это Кибернетика, Теория организации и Техническая теория управления. Сливаясь вместе и обогащаясь опытом практики управления нашего государства, они образуют фундамент той системы взглядов, которую можно назвать наукой об управлении централизованным народным хозяйством социалистического государства.

Подобный сплав теории и практики неизбежно должен был возникнуть: это было велением времени, неумолимое требование жизни! И действительно, такая наука сейчас формируется. В ней возникают свои принципы, своя методология и, что особенно важно с практической точки зрения, свой "аналитический аппарат" – совокупность правил, рекомендаций, система математических моделей, – позволяющий вырабатывать принципы правовых норм, определять организационные структуры, проводить сложнейшие модельные расчеты и делать многое другое. В процессе становления этой новой синтетической науки и возник тот Программный метод, которому сегодня суждено стать фундаментом практики народнохозяйственного управления.

Все это, конечно, так, и подобная наука постепенно возникает, но идеи Программного метода, столь простые и очевидные в технической сфере, отнюдь не просто пробивали себе дорогу в экономической. Даже теперь, когда многое уже сделано, Программный метод воспринимается обычно лишь как некая совокупность рецептов, лежащих в основе составления проектов освоения крупных регионов, таких, как Западная Сибирь, планирования комплексных исследований и т. д. Другими словами, воспринимается в основном как удобное средство планирования отдельных производственных мероприятий. В действительности же, как говорилось, Программный метод – это некоторая стройная система взглядов, включившая в себя основные идеи Кибернетики, Теории организации и Технической теории управления, а также опыт строительства социализма в СССР.

Она объясняет, как надо распорядиться теми рычагами управления, которыми располагает общество для того, чтобы обеспечить выполнение программных установок партии, чтобы превратить их в перечень народнохозяйственных мероприятий и создать механизмы хозяйственного управления, обеспечивающие их реализацию. Именно поэтому этот метод называется программным. И рассказ о нем начнем с истории вопроса и разбора некоторых проблем экономики.

После войны начался новый период развития советской экономики, сопровождающийся количественным и качественным усложнением всего хозяйства. Экономисты стали перед необходимостью расширения используемого инструментария экономического анализа. Быстрая смена номенклатур, развитие внутренних связей, резкое возрастание объема информации, с которой теперь приходится иметь дело экономистам, настолько усложнили процесс анализа экономической ситуации, а тем более увязку плановых заданий и разработку перспективы, что стала очевидной недостаточность традиционной арифметики и простейших калькуляторов-арифмометров.

Без математики, без широкого использования математических моделей и ЭВМ обойтись уже было невозможно.

И в пятидесятые годы у нас в этой сфере была совершена подлинная революция: проведен целый ряд новых первоклассных исследований. Эти работы были высоко оценены страной, и академики Л. Канторович, В. Немчинов и профессор В. Новожилов были удостоены Ленинской премии, а позднее Л. Канторович совместно с американским экономистом Ч. Купмансом получил за разработку математических методов в экономике Нобелевскую премию.

Новые требования к планированию и управлению хозяйством послужили мощным стимулом развития экономико-математических исследований в СССР. Создается крупный Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ), возникают кафедры и коллективы экономистов, владеющих современными математическими методами. Через все их работы красной нитью проходила чрезвычайно важная идея – идея оптимизации.

И это было совершенно естественно и оправданно. Ведь если мы хотим добиться какой-либо цели, а цели после войны были и большие и архисрочные, то должны из всех возможных способов их достижения выбрать наиболее экономичный, или, как говорят, оптимальный. Использование оптимальных решений стало насущной необходимостью нашей экономики. Экономистам пришлось учиться использовать новый для них инструмент экономического анализа – методы оптимизации.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Всякий раз, когда появляется необходимость в освоении новой техники, нового оборудования, инженер начинает с того, что изучает опыт использования этого оборудования другими и стремится понять, в какой мере оно ему подходит. Точно так же и экономист, прежде чем использовать в своей практике новые идеи, сначала должен изучить чужой опыт и примерить его к своим собственным задачам. А идеи оптимизации имеют уже давнюю историю и породили многочисленные методы и подходы, вошедшие в практику работы западных экономистов.

Именно они, а также задачи об условиях равновесия рыночной экономики послужили источником современных экономико-математических методов. Отыскание наилучшего способа распределения ресурсов, разработка соответствующих математических методов стимулировались на Западе особенностями рыночной экономики, поскольку главная цель любой фирмы или предприятия – получение максимальной прибыли. Это давление рынка сказалось и на характеристике мышления экономистов Запада. В последней четверти XIX века в буржуазной экономической науке наметились тенденции, которые обычно связываются с именем Л. Вальраса, профессора Лозаннского университета (Швейцария).

Л. Вальрас провозгласил принцип "чистой" экономики, означающий, что экономическая наука должна прежде всего заниматься только "чисто экономическими вопросами", а все социальные проблемы должны быть отделены от анализа конкретных вопросов экономической деятельности. Он считал, что экономика должна иметь тот смысл, который вкладывали в это слово древние греки. Ведь "эко-номиа" по-русски означает "ведение собственного дома". А в каждом доме дел всегда более чем достаточно. И на взгляд Л. Вальраса, надо изучать только рынок, его функционирование, учиться извлекать с помощью этого всеохватывающего механизма максимальную прибыль, гарантирующую предпринимателя от всех жизненных неустроенностей, если только он сумеет ее обеспечивать. А все остальное – от лукавого! При таком понимании задач социального развития общества из экономической науки оказались исключенными и трудовая теория стоимости, и проблемы распределения, и многое другое, что составляет содержание общественной жизни. Это был отказ от тех основных принципов, которые лежали в основе классической политэкономии Кене – Адама Смита – Рикардо и, конечно, марксистской политической экономии.