Текст книги "Забытая сага. И боги смертны"

Автор книги: Никита Меренков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ласточка… Ласточка…. – словно пытаясь припомнить, тараторил разведчик. – Точно! Я ее там оставил. Немного поодаль. Она слишком громкая, заметили бы. Там лагерь. Думаю, разбойники. Там солянка целая. Люди, веприды²¹, орки, может, и гномы.

– Что такой странной компашке потребовалось в здешних лесах?

– Купцы, – сразу ответила на вопрос гнома Хельга, – они ждут кого-то вроде нас, чтобы поживиться. Надо с этим что-то сделать. – В этот раз она с надеждой посмотрела на Кота Кверие, который отрицательно замотал кучерявой головой.

– Исключено. Их там около двадцати-тридцати. Огромная шайка. Нас трое. На каждого по десять в худшем случае. Еще и их лагерь. Мы не знаем, что там у них припасено.

– И это говорит тот, кто, не раздумывая, пошел выручать эльфку на площади в Феллане? – осуждающе задала риторический вопрос Сестра ночи.

У Кшиштофа все свербело внутри. Он прекрасно понимал, что риск колоссальный, что встреча с разбойниками не входит в его планы, но он понимал, что рано или поздно эта шайка кого-то получит себе в жертву. Делать было нечего. Он грязно выругался по-эльфьи и кивнул, достав новое приобретение из ножен.

– Оставьте коней здесь. Пойдем так. Ночью атакуем. Одной смерти не миновать, а двум не бывать, – сплюнул он и описал мечом мельницу перед собой.

Несколько часов спустя, пока ведунья общалась со своей наставницей через волшебный шар и пыталась с виноватым видом доказать, что путь, выбранный ими, был наиболее верным, Кшиштоф успел ускользнуть из лагеря путников. Он шел, не торопясь, по узким лесным тропинкам, по которым несколькими мгновениями ранее пробегали олени и белочки. Лес жил своей жизнью: птицы щебетали любовные трели, кузнечики соревновались с лягушками в мастерстве прыжков и песен, зайцы и лисы шныряли там и тут, игнорируя идущего человека. Несмотря на то, что у Кота Кверие на душе было тяжко из-за непредвиденной битвы, он с любопытством рассматривал живность вокруг.

Угасающие лучи апельсинового солнца никак не могли предвещать скорую бойню. Он шел и любовался до тех пор, пока до его уха и носа не стали доноситься признаки близкого лагеря. Запах пива, которое варят веприды невозможно спутать ни с чем другим. Многие говорят, в том числе и лекари, что от этого ядреного пойла можно ослепнуть. Естественно, Кшиштоф, будучи образованным молодым человеком, знал про это, но, тем не менее, как-то раз безрассудно напился этого «напитка богов». Первое, что он вспомнил после вкушения хмельного зелья, – это страшное осознание того, что ноги отказались двигаться. Чувство в конечностях пришло лишь на третий день после попойки с полу кабанами.

Лагерь готовился ко сну. Многие разбойники уже покидали столы, за которыми они давились вепридным пойлом, закусывая его квашеной капустой и вяленой олениной. Некоторые шли выкапывать яму для понятных целей. Судя по вони, которая когтистыми лапами вцепилась в мозг Кота Кверие, ям этих было несколько, и они были заполнены до отказа. Несколько орков, сидевших ближе всего к авантюристу, сокрытому кустами и деревьями, встали и громко припеваючи зашагали в сторону своего шатра, по ходу стягивая с себя рваные лохмотья, оставшиеся со времен лучших дней их службы в военных отрядах огроидов. У некоторых орков не было нормального оружия, и они поскладывали в импровизированный оружейный шалашик дубины и палицы, сделанные из толстых ветвей, что валялись вокруг лагеря.

Вдруг один из орков, что был больше остальных, толкнул того, что был меньше всех. Началась потасовка. Недолгая. Большой с размаху выбил нижний клык мелкого и поднял его нокаутированную голову за хвост жёстких коротких волос на затылке. Рядом с их шатром стоял шатер, явно принадлежавший людям, которые бродили здесь же, среди окров, время от времени ругаясь во всю глотку, явно не боясь быть обнаруженными. Они были уверены, что в такие дебри ни один карательный отряд не сунется. Из шатра людей вышли веприды, сложили лопаты и гарпуны в общую кучу и, почесывая свои зады, направилиь в сторону своих шалашей.

У авантюриста появилось странное чувство: словно эта банда была кем-то хорошо организована. Из палатки вышли двое и отправились патрулировать в обход лагеря. У героя не осталось сомнений, что кто-то или что-то стоит за ними. Ждать было нельзя, и он решил поближе подобраться к первому разбойнику. Оказавшись позади двухметрового орка, Кшиштоф, не раздумывая, достал стилет и полоснул им по могучей шее великана. Огромный серо-зеленый орк тут же обмяк и всем телом рухнул на убийцу. В глазах Кота Кверие потемнело, но он смог выползти из-под бугая. В зоне видимости оставались еще пятеро патрульных и около двух десятков спящих. Авантюрист продолжал красться к следующему орку, прекрасно понимая, что с ними лучше не связываться. Орки, как самая распространенная и известная раса огроидов, были одарены недюжинной силой. Их упоение боем, сражением воспевалось во многих легендах, и это временами заставляло даже берсерков Севера задумываться над своей состоятельностью. Орк стоял и всматривался в темноту своими небольшими, глубоко посаженными глазами. Он не почувствовал, как тонкое жало клинка проткнуло ему шею в районе артерии. Орк обмяк, обняв дерево, возле которого он и выбрал свой наблюдательный пункт. Авантюрист продолжил свое движение по периметру, намереваясь на этот раз оборвать жизнь веприда-гарпунщика. Тот, доставая и убирая гарпун из колчана за спиной, делал вид, что целится в темноту леса. Еще один замах – и теплая от крови сталь скользнула ему подмышку, проткнув сердце и оставив хрипеть кровью из кабаньего рыла.

Все шло до сих пор относительно сносно. Как только трое стражников были готовы, сухой прутик предательски хрустнул под ногой Кшиштофа. Трое головорезов обернулись и увидели пригнувшегося и застывшего в нелепой позе убийцу товарищей.

– Упс, попался, ребята. Сознаюсь. Не бейте только по лицу, пожалуйста! – с туповатой ухмылкой пытался оправдаться Кот Кверие.

– Трево-о-о-га! – завопил веприд, доставая гарпун из-за спины. Деревянный кол со стальным зазубренным острием пролетел в сантиметре от лица непрошеного ночного гостя, который успел увернуться в последнюю секунду. Сверкнула сталь стилета, метнувшегося в шею веприда, который уже успел достать второй гарпун. Сдавленный поросячий визг, падение. Два человека – дозорных выпрыгнули из шалаша, возле которого орудовал Кшиштоф, и замахнулись короткими гладиусами²², явно позаимствованными у регулярных войск пехоты Святого ордена. Достав второй стилет из-за пояса, авантюрист изящным финтом ушел в сторону от парного выпада и сразу же контратаковал ближнего врага. Кровь снова брызнула в ночную тьму, разрываемую очередным захлебывающимся хрипом. Оставшись один на один с дозорным, который, очевидно, пытался тянуть время как можно дольше, Кот Кверие решил не медлить. Он достал короткий гномьий мушкет и выстрелил почти в упор в лицо врага, оставив от головы лишь кровавую кашу.

Из палатки разбуженные криками уже успели вывалиться оставшиеся разбойники. Вдруг один из шатров разлетелся на кусочки от огненной сферы, брошенной с края опушки. Ведунья, с горящими синим пламенем глазами, читала очередное заклинание, обрушивая на лагерь настоящий огненный ливень. Пятеро бандитов тут же оставили бренную землю.

У Кшиштофа за спиной неожиданно вырос веприд с широким кинжалом. Он уже готов был ударить, как вдруг из леса раздался глухой выстрел, и облако черного дыма полетело в сторону лагеря. Веприд, кинжал которого авантюрист успел отбить, упал навзничь с небольшим отверстием в затылке, из которого, пульсируя, выходила кровь. Не дожидаясь особого приглашения, Кот Кверие прыгнул в самую гущу разбойников. Некоторые из них уже успели вооружиться, что явно усложняло ситуацию. Начался танец двух клинков. Ударив с разворота, Кшиштоф вогнал стилет в грудь орка, который тут же выпустил из рук огромную дубину. Поймав ускорение, авантюрист развернулся, как юла, в обратную сторону, описав широкую дугу бастардом из черной стали. Меч начисто срубил голову подбегавшему человеку и застрял в плече еще одного бандита, который от сильной боли выронил топорик. Раздался очередной выстрел из леса. На этот раз гномий мушкет угомонил веприда, который пытался добраться до ведуньи, выкрикивающей очередное заклятие.

Молнии обрушились на лагерь бандитов, временами поражая несчастных разбойников. Теперь мечнику приходилось уворачиваться не только от града ударов со всех сторон, но и от молний, бьющих с ночных небес. Увернувшись от плоского удара бердыша, Кшиштоф вскочил на стол, успев при этом рубануть из вольта по атакующему. Раздался очередной крик. Теперь против него стояло лишь семеро. Очередная молния рассекла черноту пасмурной ночи, и стол, на котором секунду назад стоял Кот Кверие, разлетелся в щепки. Не придумав ничего лучше, авантюрист прыгнул на голову ближайшему веприду и, воспользовавшись ею как платформой, подскочил, пытаясь из сальто рубануть по своей недавней опоре. В результате гарпунщик лишился левой части своего лица, а Кшиштоф с размаха рухнул прямо под ноги двум оркам, которые уже занесли над ним свои палицы. Не дожидаясь развязки кульминации, мечник махнул клинком по ноге каждого из них. Несчастные рухнули на землю и завопили что есть мочи.

Очередной разряд молний – и все стихло. Грудь Кота Кверие вздымалась и опускалась. Кровь, грязь, вепридное пиво стекали по его лицу. Волосы копной торчали на голове после разрушающих ударов молний.

Из леса раздался довольный гномий смешок, а Хельга снова обрела человеческий облик. А испачканного, как черта, авантюриста не покидало странное ощущение.

Вдруг из последней уцелевшей палатки вывалилось нечто. Всё сморщенное, бледное, с обвисшей дряблой кожей и впалыми темными глазами.

– Лови тварь! – Крикнула Сестра ночи, указывая на пытающегося удрать выжившего.

Вскочив на четыре конечности, как настоящий кот, мечник пружиной вылетел в сторону убегающего странного существа и неожиданно получил сильнейший удар ледяной сосулей, которая вошла на несколько сантиметров под ключицу. Взвыв от боли, Кшиштоф метнул свой клинок в обидчика и попал. Воткнувшись в поясницу беглеца, клинок сковал его движения. Ведунья в мгновение ока оказалась около серого существа. Она содрала капюшон с его головы, покрытой жидкими длинными черными волосами. На нее смотрел глубокий старец, поеденный оспой, цингой и чумой.

– Это темный маг. Демонопоклонник. – пояснила она, не замечая, что Кот Кверие истекает кровью. – Ты нам все расскажешь, паскуда, – прошипела она, взяв за ворот чернокнижника.

– Он все расскажет, голубка, – успокоил ее Дурфи, – но сейчас надо побеспокоиться о сударе Кшиштофе.

Огромная ледяная глыба, вонзённая под ключицу, уже полностью растаяла от горячей крови, которая обильно пропитывала некогда белоснежную рубаху Кота. Авантюрист устало улыбался, то и дело стряхивая капли пота, стекавшие с его бледного лица.

– Надо было раньше думать, когда полез один против всех. Пижон! Хвастунишка поганый! – по – ребячьи обиженно сокрушалась Хельга.

– Полно вам, сударыня, – все еще пытался привести ее в чувства гном, – он пошел один не из-за удали, что ему в голову ударила вместе с чарочкой красного эльфьего, а из-за того, что сберечь решил и вас, и меня. Гляньте, как он крепится и не хорохорится. А ведь перебил половину лагеря в одиночку. И чернокнижника поймал он, можно сказать.

Лицо ведуньи стало мягче. Слова купца пристыдили ее, но, к ее счастью, Кшиштоф ничего не слышал, так как потерял слишком много крови, чтобы оставаться в сознании. Его обмякшее тело лежало у сосны, к которой он приполз после битвы. На его лице застыла блаженная улыбка, а неловко налепленная грязевая заплата кое-как справлялась с обильным кровотоком.

Наложив на колдуна заклятие немоты, Сестра ночи подошла к раненому Кшиштофу. Ее снова охватило странное чувство тревоги и беспокойства за этого нахального незнакомца. Она никогда не чувствовала этого ранее. Колени сильно обмякли, в груди затеплилась лучина, а мысли трусливыми букашками разбежались по сторонам. Она достала из сумки пару бутыльков…

***

Никогда еще Кот Кверие не был в этом месте. Огромное поле. Без конца и края. Рожь и лён растут почти в человеческий рост. Птицы причудливых форм и цветов напевают серенады, а река неподалеку манит мягким бризом. Ветер слегка щекочет лицо и шею, треплет волосы. Солнце нежно ласкает открытые участки тела, призывая закрыть глаза и прилечь посреди поля.

Вдруг эту безмятежность и тишину разрывает молния, взявшаяся неизвестно откуда. Набегают зловещие тучи кровавых оттенков. Земля начинает исходиться трещинами, порождая душераздирающие стоны. Птиц больше не слышно. Вместо их пения доносится звон доспехов, копыт, оружия и оков. Орды демонов Легиона пылающим потоком устремляются к Кшиштофу. Он снова маленький мальчик. Меч слишком тяжел для него. Руки не могут удержать такую тяжесть, и он просто волочит его за собой. Он пытается уйти от столкновения, как это у него получалось неоднократно. Адские отродья уже закрыли весь горизонт. По небу летают крылатые бестии, выцеливая его беззащитную спину. Мушкет сильно трет ему бок. И тут прямо перед ним опускается рогатая тварь с крыльями. Она готова вцепиться ему в шею и перегрызть как соломинку. Рефлекторно Котенок Кверие достает огнестрел и стреляет прямо в четырехглазую морду. Он промахивается. Маленькие немощные ручки не в силах удержать такую отдачу. Он падает и нащупывает стилет, спрятанный за поясом. Это его единственный шанс. Кшиштоф достает оружие и наугад тычет им в сторону врага. Но перед ним уже огромный паладин ордена Плачущей Богини. Его молот уже набрал амплитуду для удара, после которого и мокрого места не останется от ребенка. Мальчик кричит, что есть мочи, и панцирь лат разрывают два огромных топора. Берсерк, покрытый татуировками северян, обезумевший от крови, стоит перед ним и тяжело дышит. Из его рта валит пар и пена. Его отупевшие от ярости глаза наполнены злобой и безумной жаждой крови. Они видят лишь очередную жертву. Юнец вскакивает и бежит к знакомой смутной фигуре. То была ведунья. Хельга, Сестра ночи. Она закрывает его собой, а на врага выпускает целый поток молний, которые с легкостью пробивают любую защиту. Вдруг ее васильковое платье, расшитое золотом, за которое он крепко держался, вырывается из его маленьких ручонок. Огромная рогатая тень держит Хельгу в своей лапище. Адский смех, отдающийся во всех уголках души, разрывает весь инфернальный гул, что творится на поле брани. Рога, объятые черным пламенем, возвышаются над тенью. Хруст – и жизнь покидает единственного заступника Котенка. Он не может сдержать слезы, которые смешались с густой кипящей кровью на его лице. Кшиштоф хватает свой меч и совершает рывок. Рывок к своей судьбе…

***

Жгучая боль и шипение возвратили пребывавшего в обморочном состоянии мечника. В его голове явно что-то произошло. Что-то ужасное, но недоступное его памяти. Перед ним были огромные аквамариновые глаза, которые впервые за все время знакомства смотрели на него с каким-то теплом, которое он раньше не замечал.

– Долго я тут лежу? – сплевывая небольшой сгусток крови, смешанный с подсушенными листьями и грибами, прошептал Кот Кверие.

– Пару часов. Все идет хорошо. Воспаление пройдет через пару дней, и ты снова сможешь махать своим клинком, заставляя остальных переживать не только за твою жизнь, но и за успех всего предприятия. – Ответила ведунья.

– Да ладно, тебе, ведьмочка. – Подмигнул авантюрист. Под его левым глазом красовался синяк, полученный либо во время боя, либо во время погони за серокожим старцем. – Надеюсь, не лапала меня в неприличных местах? Дурфи, эта проказница не шалила? – вовлек гнома в беседу Кшиштоф, улыбаяь во весь рот.

– Ох, сударь, знали бы вы, как вы нас напугали. Крови вы потеряли полно. Это точно. А вот насчет контакта ее с вашими …

– Этим занимался Дурфи, – как-то недобро улыбнулась Хельга, заставив раненого поежиться. – Слушайте, господин Синезуб, не могли бы вы нас оставить наедине? Посторожите нашего пленника и проверьте, не пришел ли он в себя.

– Понял, понял, сударыня – прыснул в бороду купец. – Заодно и котелок поставлю на завтрак. Да кобылам дам сена. Эх, чтоб меня ведунья перевязывала…

– Синезуб? Это что?

– Так на наш язык переводится его фамилия. Но он особо не против, чтобы не гномьим наречием его величать. Блаутум Дурфиин. Вот так звучит его полное имя. В отличие от людей, у старших народов нет системы рабства и аристократии. У них все более цивильно, что ли. Так вот, там каждый имеет фамилию. Вот, у тебя, Кот Кверие, есть своя фамилия?

– Откуда? Мать была крестьянкой, а отец рыболовом. Не думаю, что таким вообще фамилии когда-либо достаются.

– И я о том же… – ее речь прервалась от резкого вздоха Кшиштофа. – Прости, сильно надавила?

– Ничего. Просто новый шрам в коллекцию. Смотреться, надеюсь, будет неплохо. Смотри, и тату не задело. Повезло.

– Откуда у тебя это тату? Выглядит крайне странно. На Кверие такие не делают. В Северных землях тоже.

– Это эльфье. В Озерных землях сделал. Там же научился немного говорить на старшем языке. Гномий и эльфий языки очень похожи. Я бы сказал это просто разные диалекты одного. Там же и научился многому, чего ландснехты не смогли мне дать. Ты сама все видела в лагере разбойников.

– А этот шрам откуда? – Хельга указала на небольшой шрам на шее.

– О, это… Арбалетный болт зацепил, – решил слукавить авантюрист. Он понимал, что это будет звучать куда более благородно, нежели вилка от расстроенной любовницы.

– А… вот этот? – Сестра ночи указала на шрам, пересекающей пол лица.

– Это виверна. Я ее одним поленом прибил. Хочешь расскажу? – ухмылка снова поползла вверх, несмотря на то, что боль все еще не унималась в пробитой груди.

– Наверное, позже. – улыбнулась в ответ ведунья.

– Ребята, не поверите, кто к нам пришел… – виновато пробасил гном, выходя из-за дерева с поднятыми руками. За его спиной выросла худощавая фигура оцелота с черным блестящим мехом и зелёными глазами. Черный кожаный доспех делал его похожим на огромную тень, вооруженную огромным клыком. Второй был обломан.

– Кот Кверие! Вот наши пути снова и пересеклись! – замурлыкал Кра’аж, держа тонкий стилет у шеи купца. – Видишь ли, нам надо бы немного деньжат, а тут мы заметили бесхозный караван. Грешно будет оставить его там.

– Это мо… – пытался возразить гном, но укол лезвия заставил его отказаться от своих намерений.

– Ни слова о моей ране. – Тихо прошипел Кшиштоф. – Что ж ты, кошак этакий, не нагадишь да ямку не закопаешь за собой? – авантюрист показательно легко вскочил на ноги и отряхнул куртку от опавшей хвои.

– Не видишь, обоз под моей защитой и под протекцией этой прекрасной ведуньи.

За спиной авантюриста показался оцелот в темно-коричневом кожаном доспехе, но его мех был значительно длиннее и бело-коричневого цвета. Он был слишком велик по размерам для полукота. Уловив краем уха легкое дыхание, раненый мечник, не раздумывая, припал на одно колено и с разворота ударил оппонента в промежность. Раздалось надрывное кошачье стенание. Оцелот скрутился пополам, схватившись за ущемленную гордость, и рухнул на землю. Тут же пролетела стрела, которая остановилась в миллиметрах от лица Кшиштофа, наткнувшись на магический барьер.

– Подумай, Кра’аж, надо оно тебе? – сверкая огнями в глазах, доставал авантюрист меч из ножен.

– Шутка то была, Кот Кверие. Проверяли мы тебя, насколько ты ловок, если несколько врагов рядом. Ты молодец, поборол Голиафа, но вот извиниться перед ним надо. Грязный это удар. Только авантюристы вроде тебя так делают. Обоз мы ваш не тронем, да и Дурфи тоже. Хотели попроситься к вам в группу. Скучно нам идти, да припасов нет особо.

– А нам что с того? – рявкнула Хельга, руки которой были уже объяты пламенем, готовым стереть оцелотов с лица земли.

– Ну, лишние клинки не помешают никогда. И да! Для Кшиштофа у меня подарок. – Кра’аж вышел из-за гнома, предварительно попросив прощения, и положил сверток на землю. – Это реликвия моего народа. Короткий клинок увар²³. По форме он напоминает наши когти. Если захочешь нанести жертве особые раны, которые невозможно будет залечить, – лучший выбор. Я хотел отдать его еще раньше, но вы быстро уехали из Феллана. Вас выследить было непросто.

– Благодарю тебя, но что-то мне не верится, что оцелоты прискакали сюда, чтобы подарить человеку кинжал.

– Мы не скакали. Оцелоты не пользуются лошадьми. Оцелоты быстро бегают.

– Кошки драные… – прошипел купец, вытирая вишневую капельку крови с шеи. Еще двое вышедших из кустов полукотов сделали вид, что не слышали этих слов.

– Возьмете? – изобразил черный предводитель маленького котенка с поджатыми ушками.

– Возьмем. Но у меня есть вопрос.– Кшиштоф заметил, как все находившиеся на опушке насторожились, – если, вот, скажем, тебя побрить… то ты будешь больше походить на кота или человека?

– Кшиштоф! – проворчала Хельга.

–А-ха-ха, – гортанно засмеялся Кра’аж, – а ты мне все больше нравишься! Дай угадаю, ты угомонил этих бандюганов?

Двое новых приятелей зашагали к обозу, громко обсуждая события ночи. Ведунья бросила недобрый взгляд на колдуна. Не способный говорить под воздействием чар немоты, наложенных Сестрой ночи, серокожий начал мычать и биться в конвульсиях. Голиаф и рыжий оцелот с кисточками на ушах с легкостью подняли пленного и усадили у дерева. Они о чем-то переговаривались на странно звучащем диалекте эльфов, добавляя музыкальность мурчания в фонетический окрас речи.

– Если понадобится помощь, только свисните, – подмигнул темно– янтарными глазами белый оцелот.

– Благодарю, но он и так запоет, как миленький. – Хельга отодвинула их в сторону и начала легко перебирать пальцами. Раздался хруст одного из ребер. Чернокнижник застонал что есть мочи, выпустив из глаз пару прозрачных струек. – Слушай, выродок. Я знаю вашу братию. Когда мы пришли к вам после уничтожения нашего ковена, как к братьям по магии, вы смеялись над нами, предложили то, чего нельзя было предлагать. А потом подняли из могил моих сестер и заставили служить себе. Тебя только за это можно подвергнуть таким пыткам, что лучшие адепты Ордо Теннебрис взяли бы себе на заметку. Если будешь говорить, то, возможно, умрешь быстро.

Пленник утвердительно закивал и показал пораженными катарактой глазами на путы.

– Если ты попробуешь милиписечную заклинашку ляпнуть, я сотру тебя в порошок, понял? – глаза Хельги снова загорелись синим магическим пламенем.

У оцелотов, сидевших неподалеку с Дурфи и Кшиштофом и хлебавших кашу, встала шерсть дыбом. Кшиштоф почуял, как волосы снова наэлектризовались, а по спине побежали неприятные мурашки и капли ледяного пота. Он обернулся и увидел, как колдун парит над землей, объятый синими языками пламени. Он начал говорить.

– Я – лишь посланник. Самое низшее звено в цепи. Меня послали мои хозяева на север. Чтобы мы собирали информацию для них. Великий магический клуб снова воспрянет как в прежние времена. Наши боги вернутся в этот мир, сделав его нашим. Мы будем править, как ровни им. Мы сможем совладать с демонами!

У оцелотов шерсть встала еще больше дыбом, а Дурфи, не веря своим ушам, выплюнул кашу. Только Кшиштоф оставлял ледяное спокойствие. Он молча поднялся, подошел к парящему магу и схватил его за робу. Несмотря на пламя, бушевавшее вокруг пленника, Кот Кверие без раздумий притянул его обратно к земле, придавил сапогом его горло и достал новый подарок увар, прижав к лицу.

– Слушай, мразь. Сейчас твои заботы – не ведунья с ее фокусами и не твои хозяева-демоны или другие маги, что подослали тебя сюда. Сейчас твой худший кошмар – я. – Глаза авантюриста совсем потеряли человеческий облик. В их зелено-серых радужках бушевало адское пламя гнева.

– Какого черта ты шпионишь в Бергвейне? Еще и с шайкой бандюганов? Я видел, как ты их организовал. Ты поджидал кого-то. Кого?

Слегка изогнутое лезвие «когтя оцелота» прошлось под левым глазом чернокнижника, онемевшего на этот раз не от чар ведуньи, а от ужаса. – Если признаешься, я отдам тебя ей на милость.

– Хорошо, только прошу. Пусть она меня убьет, – взмолился колдун. – Я лишь мелкая сошка в клубе, но мне поручили перехватывать аристократов, гонцов и дипломатов, едущих в Феллан. А шайка – отвод глаз, да лишняя рабочая сила. Прошу, я все сказал. Пусть она меня убьет… – слезы желтыми гнойными потоками текли по его омерзительному лицу. Кшиштоф всадил кинжал еще глубже.

– Мы не закончили. На какой ляд вам эта информация? – бушевал аватнюрист.

– Магистры пытаются понять, кто может пригодиться нам в качестве союзников, чтобы потом им ударить в спину, когда война будет выиграна. Вы не подозреваете, но мы восстановили некогда великий клуб магов. Мы готовимся к решающей битве. – Мямлил старик.

– Из-за таких, как ты, чернокнижник, никто не любит пользователей магии, – проговорила Хельга.

– Где вы скрываетесь? – злобно прошипел авантюрист, вогнав лезвие под самый глаз колдуна. Мутная кровь хлынула.

– Мы… Башня адского пламени. Где все кончилось в прошлый раз.

– Я тебе не верю! – взвыл Кшиштоф. Он, не колеблясь, вогнал клинок по самую ручку глубоко в голову допрашиваемого. Гнев пульсировал в нем так, что заставил открыться только что обработанную рану.

– Кот Кверие, остынь. – Мягкая лапа оцелота легла на плечо под кожаной коричневой курткой. – Я слышал твою историю, и мне искренне жаль. Но мертвых не вернуть. Прости, брат. Пойдем, я тебе расскажу притчу о первом оцелоте. Поешь, поспишь, рану перебинтуешь. Думаешь, я не заметил. Все нормально, ты в безопасности. Постарайся больше увар против безоружных не направлять. Тут нет чести в этом.

Они вновь зашагали вместе к фургончику. Кра’аж намурлыкивал историю о первом оцелоте, достоянии его народа, а мечник угрюмо шел за ним. Хельга подумала, что никогда не видела авантюриста таким, и даже представить себе не могла, что весельчак и балагур Кшиштоф может быть ранен в самое сердце словами мерзкого старика. Она понимала, что значит терять и что значит носить маску, которую сам для себя выбрал. Например, когда пришла ее очередь, она решила спрятаться за маской брюзгливой, чопроной гордячки. Кот Кверие выбрал для себя образ простачка – шутника. Сестре ночи хотелось рассказать ему обо всем, признаться, что он ей не так противен, как она ему вечно твердит. Ей было жаль его, но у нее были обязанности перед ковеном и князем Бергвейна. Ведунья достала небольшой хрустальный шар и вызвала старшую ведунью Маргариту.

***

Спустя какое-то время разношёрстная компания начала собираться в дорогу. Гном и его обоз уже стоял готовый, а вот Хельгу и Кшиштофа все не было видно. Оцелоты скалили кошачьи морды, стреляя вертикальными зрачками и намекая на интрижки между этими двумя. Ласточка и Буря, кони пропавшей пары, нетерпеливо рыли землю копытами, ожидая своих хозяев. Чуть глубже от тракта сидела пара, заставившая всех отложить продолжение похода. Кшиштоф с растегнутой рубахой продолжал отпускать остроты, а Хельга терпеливо его выслушивала, время от времени отвечая ему улыбкой.

– Слушай, а теперь серьезно. У меня было… ай! – вздрогнул он от рук ведуньи, прикоснувшейся к его ране.

– Да ладно тебе! Как маленький, ей богу. Смотри, рана почти затянулась. Мазь и зелье твой организм на удивление хорошо принял. Кровь уже не идет, правда, будет неприятно еще несколько часов, но завтра утром станешь как новенький. У тебя в роду ведунов или друидов не было? – подмигнула Сестра ночи раненому.

– Вряд ли. Иначе тоже бы сейчас молниями всех испепелял, а не с шашкой наголо носился. Послушай, Хельга, – он впервые назвал ее по имени, и это не могло остаться для нее незамеченным. – Когда ты колдовала надо мной, у меня был странный сон. Может, видение. Хотя ни разу не было ничего подобного раньше.

– Расскажи мне о своем сне, – мысленно подготовилась она к очередным скабрезным историям, которые то и дело слушала в последние несколько дней путешествия.

– Там было поле. Трава, да это не важно. Река. Птицы пели. Тишина. А в следующее мгновение всё небо уже было охвачено огнем, толпы демонов неслись, люди Севера, Святой орден. Там была ты и я…

– В этом сне я погибла, – тихо продолжила ведунья. – Я видела нечто подобное, но не беспокойся, это лишь побочный эффект от эликсиров. Зелья несут частичку души и разума, а значит, и памяти создателя. Скорее всего, это видение наложилось у тебя на переживания после боя. Переживал ведь, а? – она толкнула его локотком в плечо, выбив остатки мрачных мыслей из его головы.

Они вернулись к конвою и двинулись дальше в путь. Разговоры ладились, и оцелоты охотно рассказывали о своей культуре, поверьях и происхождении. Кра’аж вообще оказался отличным мохнатым парнем. Тренировался с разведчиками, проходил несколько стажировок с эльфами в Озерных землях, но потом произошел переворот, клановая война, и Кра’аж, остался единственным Черным оцелотом Озер.

Кони шли легко. Птицы не смолкали, а кузнечики добавляли в их песни свои, отличные нотки. Оцелоты несколько раз бегали в лес, каждый раз возвращаясь с добычей. Компаньоны из них были отменные. Помощь в поиске пропитания, тонны неприличных анекдотов – серьезная мощь в бою.

– Чуешь, Кот? – спросил Голиаф почти без акцента, – влажный воздух. Мы близко у реки. Заночуем там?

– На рыбку потянуло? – хихикнул Дурфи с фургона, и двое кошачьих спутников поддержали шутку гортанным смехом.

– Оцелоты не любят рыбу. – Вполне серьезно ответил предводитель.

Казалось, что он пережил не одну такую шутку, и ему совсем было не смешно слышать ее в очередной раз. – Вот гномье или эльфье мясо – самое то. – Тем же тоном продолжил он, поглаживая изголовье увара на поясе.

– Тише, дружище, – опустился с седла Кшиштоф и вынул слегка изогнутый меч из ножен, принадлежащих его спутнику. – Все хорошо, он не подумал. Смотри, как твоя шуточка довела его.

– Шутка? Не было шутки, – прыснул оцелот.

– Сударь, если вы не в курсе, то в культуре оцелотов есть целый культ мяса. Гномы и эльфы верят, что в полукотов их превратили боги Стриди и Догра за то, что те ели мясо разумных существ. Оцелоты ведь людьми были, а повадки свои животные так и оставили.

На этот раз парочка нежившихся на солнце охранников показательно почесалась огромными когтями. Воздух вокург них напрягся.

– Слушай, Кра’аж, не составишь мне компанию в бритье у речки? У меня есть вторая бритва, если понадобится, – крайне опрометчиво пошутил Кот Кверие. Хельга уже готова была вызывать очередной шторм молний, как вдруг уголки кошачьей морды поплыли к ушам.