Текст книги "Станция"

Автор книги: Никита Игнатченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Так, рассуждая, он не заметил, как прошло четыре минуты. Его глаза остановились на часах над тоннелем в тот момент, как он услышал звук подъезжающего поезда. На станции было тихо, и этот шум колёс и ветра заставил его прийти в себя и вынырнуть из омута собственных мыслей.

Поезд подъезжал на станцию. Когда он только вырвался из тоннеля, наш герой обратил внимание на странное обстоятельство. Силуэты окон, сидений и бесконечной наклеенной везде рекламы проносились перед глазами, но что-то было не так во всём этом. Чего-то всё-таки не хватало в этом поезде.

– Пустой поезд. Совершенно никого нет. Может, проследует в депо?

Привычного сообщения о том, что поезд проследует в депо, не прозвучало. Всё вокруг будто замерло в ожидании чего-то, что вот-вот должно произойти, как вопрос, заданный из благородного порыва продолжить беседу во время неловкого молчания в компании людей, когда присутствующие смотрят друг на друга с глупой полуулыбкой, не выражающей ничего, кроме непонимания происходящего.

Он стал на краю платформы, и поезд, сбавив ход, остановился так, что двери очутились прямо у нашего героя перед носом.

– Странно, – только и сказал он открывшимся дверям.

Немного постояв, как бы в ожидании приглашения пройти внутрь, он не спеша зашёл в вагон и сел на сидение в углу возле дверей.

В вагоне было тихо, воздух сотрясало только еле слышное гудение поезда. Звуки электрического тока, проходящего по проводам в щитках и тоннеле, были единственным признаком того, что всё вокруг не застыло, а продолжает функционировать.

Так продолжалось около двух-трёх минут, пока наш герой, начав терять терпение, не начал ёрзать на своём месте и не заподозрил, что поезд никуда не сдвинется.

– Не, ну что за херня, – придушенным раздражённым тоном сказал он, – может, ты уже поедешь наконец-то?!

В голове роились мысли о том, что он может опоздать к Ире. И тогда ему для того, чтобы хотя бы прикоснуться к её бёдрам, придётся изрядно постараться угодить ей бесконечным потоком слов, состоящим из комплиментов, жалостливых выражений и речей о том, как он по ней скучал, хотя они виделись только вчера вечером. А как раз пустословить он не любил. Его бы воля − всё бы происходило молча, в абсолютной тишине. Потому что во время разговоров он тратил время, которое мог бы провести в её жарких объятиях.

Он посмотрел на часы, и странное чувство скользнуло по всему его телу, остановившись в мозгу мыслью, которую он тут же озвучил:

– Тринадцать сорок четыре… Часы остановились.

Несколько раз ударив ладонью по часам и убедившись, что ничего не исправляется, он рывком поднялся со своего сидения и вышел из вагона.

Как только он ступил обеими ногами на перрон, двери вагона захлопнулись и поезд тронулся с места. Ничего не сказав, не попрощавшись, поезд уехал по-английски, оставив нашего героя стоять самого на холодной, тихой и освещённой лампами бледно-жёлтого цвета станции.

– Хрень какая-то. Наверняка поехал в депо, просто огласить забыли. Сколько я там сидел вообще? Я так опоздаю из-за таких приколов!

Он посмотрел на табло над тоннелем. Оно безмолвно показывало ровно тринадцать часов и сорок четыре минуты. Переведя взгляд на свои часы, он увидел, что они тоже показывают час. Его неизменный жизненный спутник, тот, на кого он всегда мог положиться безоговорочно и полностью – его часы, сейчас показывали неправильное время. Такое случилось в первый раз.

По его ощущениям прошло около пятнадцати минут, а то и больше. Хотя с расчётом времени он был не в ладах и из-за этого опаздывал почти всегда и везде. На работу он опаздывал стабильно на пятнадцать минут, а иногда и на полчаса, за что постоянно получал штрафы, так, что десять процентов его зарплаты уходили на то, чтобы покрыть штрафы за опоздания или затянувшиеся перерывы.

Перерывы на работе для него были особым ежедневным ритуалом, на которых он уделял время себе, своим мыслям и кофе с сигаретами. Кофе из офиса по запаху напоминал запах растворимого кофе из стиков, которые стоят на прилавках на кассах, но менее концентрированного. Это был скорее не кофе, а вода со вкусом кофе. Учитывая любовь нашего героя к объёму чашек, сравнимых с тройным американо, этот напиток был скорее коричневой водой, которую он пил, чтобы зарядиться кофеином. Да и это не имело особого значения, потому что основную роль в этом ритуале играли сигареты.

Для того, чтобы проделать обряд приношения бумаги, резаного табака и клеток организма в жертву никотиновой зависимости, он ставит стакан на парапет ресторана, находящегося прямо возле курилки, чуть отойдя от Министерской площади. Отработанным движением он достаёт мягкую пачку сигарет из внутреннего кармана куртки, из которой впоследствии берётся тяжёлая "красная", на десять миллиграмм, сигарета, лёгкий стук о пачку, продувание фильтра перед тем, как сунуть сигарету в рот. Далее не менее автоматическим движением из нагрудного кармана куртки он достаёт самую дешёвую зажигалку, которую смог найти в супермаркете, потому что всё время теряет их в огромных количествах. Он прокручивает пальцем кремень, зажимая кнопку подачи газа, секунду смотрит на огонь, а потом подставляет зажигалку под сигарету.

Выпуская дым после первой затяжки, он смотрит прямо перед собой, задумавшись. Именно сейчас он настоящий, нет искусственной уверенности в себе, нет дурацкой полуулыбки, сарказма, сопровождающего почти каждую его реплику в чей-либо адрес. Тут он не отпускал колкие замечания никому, желая показать остроту своего ума, во взгляде не было напыщенности и бравады. Наедине с собой он не притворялся другим человеком, и в эти минуты он чаще всего думал о чём-то очень отдалённом от реальности, погружался в себя, в глубины своего поведения, анализировал, какие его действия сейчас к каким последствиям приведут позже. Время течёт незаметно и так, затяжка за затяжкой, глоток за глотком, он забывал, что нужно смотреть на время.

Глядя на свои часы, которые показывали уже 13:41, он частично задумывался о том, что происходит, но большинство его мыслей были заняты Ирой и его к ней опозданием. Ему не хотелось опаздывать к ней, потому что у него были строгие рамки, когда он должен вернуться на работу, обоснованные тем, что если он опоздает с обеда в этот раз, его выгонят с работы. Для него это небольшая проблема, с его умениями он мог найти себе любую работу в сфере финансовых услуг и за пару месяцев дорасти до менеджера отдела продаж или тим-лида. Возможностей вокруг было много, но ему не хотелось терять работу в центре города, на Министерской площади, потому что всё остальное для него будет уже не вкус, а привкус.

Плюс сейчас ему неимоверно хотелось взять в свои руки бёдра Иры, которые будут медленно покачиваться восьмёркой у него на коленях, и услышать, как она будет шептать ему на ухо шутливые обвинения в том, что он опоздал. По-настоящему злиться на него она, конечно же, не будет, потому что она хорошо его знала, знала его привычки опаздывать, а потом оправдываться, сводя все разговоры в сторону комплиментов её телу.

Ира была полной противоположностью Виктории. Она была уверенной в себе девушкой, которая знала себе цену и в любой момент могла послать далеко и надолго того, кто ей чем-то не угодил. Её характер был похож на нрав изнеженного домашнего кота, который привык получать всё, что он хочет, но при малейшей несостыковке действий хозяев с его желаниями мог, не теряя своей красоты и грации, превратиться в существо, которое настроено только на месть и причинение максимального физического ущерба объекту своей злости. Наш герой часто огребал пощёчины от неё за грубость вне постели, и после этого, несмотря на свой вспыльчивый характер, ещё и извинялся перед ней, зачастую подкрепляя свои действия дорогими подарками.

Она была высокой брюнеткой с волосами цвета натурального тёмного шоколада. Но он больше любил сравнивать её волосы с кофе, разлитым на холст с портретом Иры, когда какая-то высшая сила нечаянно задела ладонью чашку, стоящую на полке над мольбертом. Её глаза имели цвет слегка примятой весенней травы, ещё налитой водой перед летом, а вокруг зрачков красовалось окаймление бледно-жёлтого цвета в форме неправильной маленькой звезды, которая своими уголками кое-где просекала общую зелень её глаз, будто блик света, борющийся за первенство с зелёным туманом.

Ира не работала и училась в одном из лучших университетов страны на факультете международных отношений. Её родители обеспечивали её, поэтому нужды она не знала. Она ходила на лучшие вечеринки и везде была у всех на виду, сопровождаемая восторженными взглядами многочисленных парней, жаждущих затащить её в постель. Дипломатия манила её тем, что там она могла полностью раскрыть свои возможности переговоров. Потому что она верила в то, что может добиться всего, чего захочет, если найдёт подход к человеку и ситуации.

Благодаря тому, что она тонко чувствовала людей, она умела ими манипулировать. Хотя внутри неё было мягкое сердце, которое она, хоть иногда и крайне завуалированно, но демонстрировала нашему герою.

Табло над тоннелем показывало час сорок четыре, когда приехал ещё один поезд. Также пустой, без единой души, поезд казался вымышленным, неосязаемым. Машиной, которая прибыла из глубин тоннеля для того, чтобы снова пропасть в темноте тоннеля по пути на следующую станцию.

Шум поезда вернул его к реальности, оторвав от мыслей об опоздании, ногах Иры и тишине станции, которую в момент нарушили колёса поезда и шум воздуха. Его рассекали пустые вагоны, которые показались ему какими-то бутафорскими, ненастоящими. Потому что это был уже второй пустой поезд, а без четверти два − это отнюдь не самый тихий час перед закрытием.

В воздухе стоял запах металла, камня и слегка расплавленного пластика, который каждый день подтаивал от тепла лампочек в люстрах, чтобы подобно фениксу возродиться на следующий день снова.

Он встал и пошёл к поезду, не думая ни о чём. И только зайдя в вагон, он снова начал диалог сам с собой:

– Ну что же, ладно. Я могу подождать, я же никуда, блять, не спешу. И откуда здесь столько людей? Простите, пожалуйста, я вас задел?

Не теряя ни секунды, он выбрал из всех мест вагона самое удобное – возле дверей, и опёр руку на поручень, положив ладонь на перила и взявшись за них так, чтобы положить голову на кулак, сжимающий металлическую трубу.

– Фух, ну хоть занял лучшее место, а то столько людей, не протолкнуться совсем.

Сев на место, он принялся ждать отправления поезда, но, похоже, что машинист не спешил ехать, как и в предыдущий раз. Приняв самую удобную позу, он стал рассуждать о происходящем.

– Так, ну, в принципе, я не сильно опаздываю, смогу добежать до

дома Иры. Но что здесь происходит? Какого хера поезда не отправляются?

И тут его пронзила странная, но очень простая мысль:

– А почему на другую сторону не приходят поезда?

Вот что действительно было странным во всём этом, так это то, что поезда ходят только в одну сторону. И то – ходят очень странно. Приезжают и не уезжают.

– Единственное рациональное объяснение этому всему – это то, что станцию могли заминировать. Наверное, так и произошло, просто я этого не услышал. Ложное минирование – самая обычная практика.

Он действительно мог не услышать объявления, так как был очень рассеянным молодым человеком. Иногда, задумываясь над чем-то, он мог провести в прострации несколько минут. “Потеря концентрации недопустима при ритме жизни современного человека. Нужно быть собранным”, − так говорил какой-то мужчина сомнительного рейтинга доверия и настолько же сомнительного уровня достатка, вебинары которого наш герой с упоением или же от скуки смотрел достаточно часто. Такие личности всегда вдохновляли его, хотя эти вебинары не давали ему фактически никаких практических знаний, которые были применимы в жизни. С их помощью люди зарабатывали деньги, продавая себя, свои умения, и привлекая трафик, который потом перерастает в горячих клиентов. За несколько лет работы в сфере продаж он понял, что главное не то, что ты продаёшь, а как ты это продаёшь.

Зачастую эти вебинары рассказывали доступным языком простейшие жизненные истины. Но с тем вниманием, с которым наш герой их смотрел, которое равноценно разве что просмотру сериала во время готовки ужина, он не выносил из них ничего, кроме вывода в самом конце каждого занятия, что он бы мог потратить это время с гораздо большей пользой.

Ложное минирование в метро – частая практика. Но при каждом таком анонимном сообщении начинается невообразимая суета: бегают полицейские, станции перекрываются на вход и выход, тысячи людей не могут нормально добраться до своих пунктов назначения, воздух накаляется, люди начинают много и часто дышать от волнения. Становится жарко, и в этой суете и спешке станция пребывает вплоть до момента, когда проверка показывает, что на станции не обнаружено ничего подозрительного, и всё не начинает снова идти своим чередом. Хотя при всём этом в один момент тревога может оказаться не ложной, поэтому работники метро всегда серьёзно относятся к подобного рода сообщениям, так как в один момент крик “Волки, волки!” может оказаться настоящим криком о помощи…

Но на станции Министерская площадь не наблюдалось никакой суеты. Уже достаточно долго на ней стоял поезд с одним человеком внутри. По его мнению, прошло уже около двадцати минут, а поезд всё никак не хотел двигаться с места. Отбросив подозрения о ложном минировании ввиду того, что на станции не наблюдалось никаких движений, он закричал:

– Да твою ж мать! Пошёл ты нахер, урод! Сучий поезд!

Эхо его мата расходилось по всей станции, хотя ему, по большому счёту, было на это наплевать. Так он выражал своё недовольство ситуацией, в которую попал. Взглянув на часы перед выходом из поезда, он увидел четыре цифры, которые ещё больше накалили обстановку.

– Тринадцать сорок четыре. Тринадцать, блять, сорок четыре…

Выбежав из поезда, он развернулся и увидел, как тот, захлопнув двери, будто бы ждал, пока наш герой выйдет, как ни в чём не бывало, тронулся с места, и поехал навстречу другой станции.

– Не, ну пиздец просто. Как так-то, а? Куда ты поехал, мать твою?

Табло над тоннелем, как и в прошлый раз, снова показывало тринадцать сорок, и, посмотрев на часы, он убедился, что время снова было таким же, как и до приезда поезда.

Глубоко вздохнув, он пошёл к лавочке и уже хотел разблокировать телефон, чтобы посмотреть на время и проверить наличие пропущенных вызовов. Но, достав его из кармана и попробовав его включить, он понял, что телефон не подаёт никаких признаков жизни.

– Каким образом?! − воскликнул он в полном недоумении, − Как ты вообще мог разрядиться?! Было же пятьдесят семь процентов! Объясни мне, кусок металла, как ты мог сесть за полчаса в ноль?!

Немного потыкав с силой в экран и позажимав поочерёдно все кнопки, он понял, что это бесполезно, и теперь у него нет связи ни с Ирой, ни с кем-либо другим. Но больше его смущало то, что сейчас, не смотря в свой телефон, он начнёт думать. Просто думать о чём-либо. Он не привык быть в обществе самого себя, хотя везде строил из себя самого независимого молодого человека, которому никто не нужен. Он учил всех тому, что в конечном итоге все всегда останутся одни, наедине с собой. Но он не переносил одиночества, и те, кто его окружали, знали это. Когда у него появлялась свободная минута, он звонил всем подряд, кроме Вики, в надежде, что кто-то возьмёт трубку и поговорит с ним, ведь так ему не придётся проводить время наедине с собой.

В голову лезли самые разные мысли, но большинство из них были уже отнюдь не об Ире и её фигуре, а о том, куда он попал и что вообще происходит. Он начал задавать себе серьёзные вопросы, на которые совершенно не мог ответить. Он строил в голове самые разные версии происходящего, но каждую из них он откидывал, потому что какая-то мелочь всё же не выбивалась из обычного сценария развития событий.

Первой более-менее рациональной версией происходящего было минирование станции. Но тут была несостыковка в том, что по станции никто не ходил, не было суеты, и хоть он и рассеянный, он не мог своим жадным до новостей слухом пропустить объявление о минировании станции.

– И вообще, блять, где все подевались? Куда все уехали? Это что, была последняя пачка людей в том поезде?

Он смутно пытался вспомнить, как не успел на поезд и как на его глазах уезжал второй с другой стороны, пока он спускался вниз по лестнице. Обрывками он видел и контролёра станции, и, наверное, даже полицейского, стоящего возле платформы, хотя вполне вероятно, что это ложная память и ему померещилось. Иногда мозг дополняет события образами, которые мы хотим видеть, или даже если не хотим, то сам строит какие-то детали при достаточном самовнушении.

Второй версией было то, что на станции нашли технические неполадки и закрыли её, а его просто не предупредили и не вывели вместе с остальными.

Но тогда почему поезда останавливаются, а не проезжают станцию? И почему на станции так тихо?

Все эти вопросы роились у него в голове и не давали сосредоточиться, чтобы нормально найти объяснение. Все версии склеились в один большой снежный ком, который не давал ему покоя, а всё нарастал и нарастал, как будто катился по склону заснеженной горы без единого деревца. И хоть бы одна ель стала на его пути, но нет – ком сомнений и версий только начинал набирать оборот, увеличиваясь и ускоряясь.

Табло показало тринадцать сорок четыре, как и его часы. Но в этот раз он не подорвался со своего места и не пошёл в вагон, а остался сидеть на месте, переводя по очереди взгляд с запястья на табло. Скользнув глазами по поезду, он уставился на раскрытые двери, которые закрылись через полминуты после своего открытия. Поезд уехал, и он так и остался сидеть на скамейке посреди станции, которая теперь казалась ему холодной и безжизненной. Упёршись взглядом в пол, он поставил локти на колени, расставил ноги и запустил пальцы в волосы, начиная ото лба и почти до макушки, задрав чёлку так, что капли пота на его лбу блеснули в свете безжизненных жёлтых ламп станции.

Посидев минут пять и пропустив ещё один поезд, он встал и начал ходить по платформе, неспешно огибая колонны и размышляя над причинами происходящего и возможными сценариями дальнейшего развития событий. Его мучали догадки, которые уже приобретали абсолютно нерациональный характер, и такие повседневные вещи как приезд поезда и табло, висящее над тоннелем, для него уже становились чем-то гораздо более мистическим. Почему поезда проезжают станцию? Что случилось с его часами и почему табло всё время показывало только четыре минуты? Он не мог понять, что происходит, и, проанализировав обстановку, признался себе в этом. Это не помогло, но облегчило его мысли, потому что он был не властен над происходящим, да и не особо хотел в этом разбираться. Для начала он просто хотел выбраться с этой проклятой станции и добраться уже хоть куда-нибудь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Станция"