Текст книги "Надгробие для живых (СИ)"

Автор книги: Никита Черненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

День 2

Гринман был идеален во всём, кроме одной-единственной вещи. Конечно, на расстоянии дня этот недостаток сглаживался хорошей и иногда даже разнообразной едой, вполне дружелюбной обстановкой, повсеместной справедливостью, но с утра абсолютно каждый был готов сломать шею тому, кто запускал «всеобщий будильник» – горн с трубным звуком, который разрывал тишину, думается, на добрые полмили. Вскоре стало ясно, что будить жителей каждый день должен другой человек, чтобы точно не возникало ненависти к одному человеку и распределять её равномерно. Однако после завтрака народ стихал, как это и случается с толпой, в глазах значился лёгкий недосып, но и он стирался при выходе на улицу, где через граммофоны распространялись записи пения птиц. Хуже всего, конечно, приходилось работающим за городом. Охотники и скауты в городе отдыхали, но поднимали их по всеобщему расписанию.

Иначе было и нельзя. Пропустишь завтрак – голодаешь до обеда.

Касу в этом смысле можно было позавидовать: он каким-то образом плевал на горн и спал до обеда. Он просыпался, за пару минут приводил себя в достойный вид, шёл на обед, а после в гильдию или в таверну до глубокой ночи. Оттуда вытаскивались новые байки, пара новых вещей, выигранных у скаутов, а иногда и хорошее настроение.

Мой же план на этот день был прост: стоило зайти на барахолку в поисках моего заказа, сходить наконец-то в лазарет насчёт моей ноги, которая за ночь ещё и немного опухла, проведать нового заключённого и посмотреть, что нового в гильдии. Они уже могли вывесить летнее расписание для охотников, и лишь жребий решал, кто пойдёт рыбачить первым. А там уже кто знает, чем день порадует: в городе, что удивительно, всегда хватает занятий.

На завтрак я собирался неспешно, давая первой волне пришедших съесть свою порцию и освободить пространство для более ленивых и медленных. Торопиться всё равно было некуда: на охотничьи столы никогда не ставили плохих порций, а чаще и лучшее. Да и нужно дать время, чтобы проснулись все скауты и барахолка слегка оживилась.

Пока охотники приносили с полей еду, скауты методично прочёсывали окрестности в поисках чего-нибудь интересненького. Нашли старый, еле сохранившийся диван? Поверьте, скауты его не только притащат с собой, но и найдут, кому его впарить. А может кто-то в лесу обронил совсем свежий, брутально надколотый череп? Почему бы не повесить его над дверью или не сделать из него дверной звонок, а когда надоест, переделать в подстаканник? Тащили всё, что не прибито к земле, нередко находили даже что-то полезнее обычного хлама: в прошлом месяце группа вскрыла под фундаментом чьё-то убежище, оставшееся с тех же времён, что и Гринман. Хозяин давно умер от старости, но его наследие до сих пор вытаскивают на свет. Это и почти работающий холодильник, и такого же состояния компьютер, просроченная еда, и другие вещи, в должных руках обретающих новую жизнь. На том же компьютере нашли архив фильмов на следующие несколько лет: считай, культурный артефакт. Я же третий месяц гоняю одного знакомого скаута в поисках пороха. Они иногда забредают в города, и есть шанс, что где-то этот порох даже производят.

Когда я пришёл в столовую, народу было уже совсем мало, что не могло меня не радовать. Покончив с порцией, куда входило жаркое из пятихвоста, ноги сами потащили меня ближе к центру города, на одну из площадей. Их в целом было две: одна для торжественных церемоний и праздников, другая для новинок Старой Истории. Здесь намного чаще собиралась давка и всё превращалось в балаган, но в целом это не затрудняло маневрирование между столами и поставившими их скаутами.

Как и ожидалось, вокруг статуи с памятником одному из создателей солнечного купола уже была куча народу, а шум отлично слышался на всю улицу. Скауты только и успевали, что обменивать свои вещи на чужие: может, кто-то смог сохранить немного еды на чёрный день, или у кого-то было что-то с работы. Желающих посмотреть, пощупать, понюхать и поскорее опробовать всегда хватало, и сегодня их было даже больше, хотя судя по тому, как на столах было негусто, всё самое нужное уже вынесли.

– Одежда фирмы «Ад»! – пробасил скаут, поднимая в воздух лёгкую обувь с тремя посеревшими от времени полосками. – Староисторический прикид для настоящих демонов! – такая одежда мне не казалась интересной. Да и не внушал доверия этот «ад», лежащий рядом со ржавым бензиновым генератором и какими-то дырявыми лопатками.

– Сэм! – более знакомый голос пробился через толпу. Это был безымянный для меня скаут-одногодка. Но многие его называли Слизнем.

– Привет! – я почти вслепую пробился к столику Слизня, ещё более скудному на всякую всячину. – Как оно?

– Не поверишь! Мы на доппелей нарвались! Тому чуть башню не отгрызли! – Слизень говорил это с таким видом, будто ему жутко нравилась эта новость. – Мы на северных равнинах уже обратно шли, а тут эти под видом людей нам на встречу…

– Ближе к делу. Нашёл?

Он сделал хитрое лицо.

– Да… Ты принёс? – я достал из кармана жало пятихвоста, размером с безымянный палец, на что Слизень чуть ли не облизнулся, протянул мне потную ладонь, а другой рукой зашарил в стоящем рядом с ним рюкзаке.

– Я, конечно, не уверен, но… – он поставил на стол серую непрозрачную бутыль. – Вот.

– Что это?

– Порох, как ты и просил?

– А рецепт?

– Ну извините, на севере никто рецепт не отдаст. Могу предложить только это.

– Ты поджечь пробовал? – я открутил крышку и заглянул внутрь. Внутри пересыпался чёрный порошок.

– Нет! Вдруг ещё руки оторвало бы. Ну, так что, берёшь?

– Беру, – я глубоко вздохнул. – Только на кой тебе это жало сдалось? Приход от яда поймать пытаешься?

– А можно? Я вообще хотел амулет сделать, а сам яд в еду добавлять, чтобы иммунитет выработать!

– Чего? Впрочем, не хочу знать. Удачи.

Я хотел было ему сказать, что пятихвост его скорее загрызёт, нежели отравит, но предпочёл молчать, чтобы вдруг цену не задрал. Только бы в следующий раз не потребовал щит роевика, чтобы крошить его в еду и вырабатывать иммунитет от ударов.

Спрятав порох в рюкзак, я пошёл в лазарет за повязкой и мазью из бритволиста. Если ухитриться перемолоть траву в кашу, то такая мазь будет иметь охлаждающий эффект и снимет боль. Склянку с ней обычно дают на выход, но в этот раз мы всё потратили: Кас подвернул ногу, пока пытался не выпустить прыгуна из западни. Да и сейчас, когда я зашёл, врач сразу обратил внимание на ногу и без лишних слов вытащил всё нужное. Обычное дело, когда люди приходят с полей с небольшими ушибами и прочим. Не задерживаясь, я ушёл в гильдию, но там не было ни Каса, ни расписания, да и вообще никого, поэтому я вспомнил про управление порядком, где и держали всех, кто этот порядок нарушал. Меня вполне могли не пустить туда, так как в перечне уважительных причин нет чего-то вроде «мне только одним глазком». Конечно, можно дождаться обеда и принести его, но, если честно, не настолько мне сдались эти рассказы, чтобы еду туда-сюда таскать.

Быстрые равнинные ветра приносили с собой облака, которыми вскоре покрылся весь небосклон, на улице немного потемнело, а по куполу, как на водной глади, пошли маленькие волны от первых падающих снежинок. Их становилось всё больше с каждой секундой, отчётливо слышалось, как нарастает напряжение от порывистого ветра, из-за чего появлялось желание закутаться в одежду. Небо всё темнело и темнело до тех пор, пока на улице не включили фонари. Вот тебе и первый день лета… Здание управления порядком почти врезалось мне в лоб, я вошёл и сразу взглянул на пост, в надежде на то, что он пустует.

– Чёрт… Извините, а можно мне пройти к заключённому?

Суховатая женщина лет сорока в строгой одежде сложила очки в почти рассыпавшийся от времени футляр, закрыла какую-то книгу и подняла на меня глаза с таким выражением, что я сразу понял, насколько этот диалог будет тяжёлым.

– Без причины не пущу, раньше думать надо было, – от её голоса ещё больше хотелось бросить свою затею и забиться под кровать.

– Ну… меня с кухни прислали. Спросить насчёт меню.

– Уже приходил один.

– Так я на ужин! – кажется, скорость, с которой я придумывал отговорки, заставляли её довериться.

– Вот будет ужин тогда и приходи!

– Когда ужин будет, я в другом месте помогать буду, и посылать будет некогда. На кухне ведь завал начинается. Из-за вас голодным останется!

– Ой… куртку оставляй здесь. Но больше никого не пущу, передай!

– Непременно, – сказал я, а сам подумал, что что-то быстро она сдалась, почти без сопротивления. Может, устала. Я снял с себя верхнюю одежду, подождал, пока эта псевдовахтёрша откроет дверь и пулей спустился к камерам.

– Сэм! Сэм-Сэм-Сэм! – первой встретила меня совсем другая, но ожидаемая физиономия. – Сэм! Ты когда вернулся?

– Вчера вечером. А ты, Сара, когда вернулась? – я непроизвольно заулыбался, отчего девушка чуть сконфузилась.

– Я уже неделю тут. И взяла-то всего ничего! Там такая пуговица была красивая, ты бы и сам её украл! Сэм, а может, замолвишь за меня?

– Прости, но мой лимит доверия на сегодня уже расписан до предела. Позже, дорогуша.

– Прекрати меня так называть!

– Кстати, а отец чего тебя не вытащит?

– Он не хочет… сказал, что я должна сама отвечать за свои поступки.

Сара казалась мне красивой. Овальное, слегка бледное лицо утопало в пышных, чуть растрёпанных рыжих волосах, которые ей очень шли. У неё были большие зелёные глаза, которые она забавно выпучивала, миниатюрный ротик, который ей как-то сбавлял пару лет на вид, и почти неприметный румянец на щеках. В повседневное время мы особо не общались, но стоило ей вляпаться, как оказывалось, что я её лучший друг и вообще, одногодки должны спасать друг друга. А ведь я даже не был уверен, что мы с ней родились в один год.

– Ладно, Сар, я не к тебе приходил. Но рад был поболтать.

– А-а, так и ты к этому…

Всё же моё чутьё не подвело. Это правда был ночной посетитель, но только сейчас он выглядел чуть меньше, будто скукожился.

– Что, тоже пришёл посмеяться? – спросил он, не поднимая взгляд с пола.

– Как ты добрался до Гринмана? – он поднял глаза и будто бы слегка улыбнулся.

– А, так это ты. Ну, как… по твоей наводке и добрался. Кстати, очень выручил, спасибо. Жаль, местные не жалуют.

– Так естественно! Такой бред несёшь! – вставила Сара, на что он лишь оскалился.

– Ты без оружия дошёл?

– Я ведь тебе показывал оружие.

– Это не могло бы им.

– Ты так считаешь? Очень жаль. Это и вправду было оно.

– У него ничего при себе не было, я слышала, – опять вставила Сара.

– Ты можешь заткнуться хоть на минуту?!

– Ой, нашёлся командор подземных войск! – Сара явно обиделась. – Чё ты сюда припёрся, если весь такой «с важной миссией»?

– Не твоих куриных мозгов дело!

– Чьих?!

– Точно, ты ведь даже не знаешь, как выглядит курица!

– Важная миссия? – у меня начала голова лопаться от их крика. – О чём она?

– Ты всё равно ему не поверишь! Он минут двадцать мне рассказывал, но эффекта нет, а я вообще-то впечатлительная.

– Согласен с ней. Ты, Сэм, хороший парень, но я не думаю, что ты мне поверишь. Да и я уже устал рассказывать всё в подробностях.

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Давай я хоть для начала представлюсь, а то не было как-то возможности. Меня зовут Джон, и я сотрудник внешней разведки закрытого жилого бункера «Манчестер». А нужно мне попасть в военно-исследовательский комплекс «Люксембург», потому что они уже месяц не выходят на связь. Оружия ты при мне не нашёл потому, что не предполагалось, что я встречу сопротивления со стороны местного населения, а от животных у меня свои методы маскировки. На данный момент это всё, что я могу и хочу рассказывать.

– Ну, хоть не так долго! – вклинилась Сара. – Ладно, если ты весь такой у нас из бункера, то ты наверняка знаешь, где мы сейчас, да?

– В смысле?

– В смысле зачем нужен солнечный купол, если вы всё равно полезли под землю?

– Идея создания тепловых зон на поверхности была экспериментом, а люди, приписанные к ним – подопытными. Это большая удача, что купол исправно работает столько лет.

– Отлично! Значит, мы, если тебе верить – поколение, выросшее из подопытных?

– Мне правда жаль, что всё так вышло, но у меня нет времени. Мне нужно выбраться отсюда как можно скорей.

– Зачем? – спросил я.

– Я не хочу терять время. Пойми, в Люксембурге искали способы восстановить температурный уровень, и если там что-то случилось, дальнейшее состояние планеты под вопросом. Или ты думаешь, нас наружу по всяким пустякам выпускают?

– А зачем тебе тогда нужно было в город?

– Я хотел найти опытного проводника на юг. Сам я боялся заплутать, да и в группе безопаснее, сам знаешь.

– Как и знаю то, что на юге чаща, через которую ещё никто не проходил.

– И что с того? Вам был резон проходить её? Я так не думаю. Это не так сложно, как вам кажется.

– Неужели?

– Ладно, давай так: мне нужно уйти из города, и я думаю, что ты можешь мне помочь с этим.

– У-у-у, побег! Тебе это не простят так просто, Сэм.

– Верно, зачем мне рисковать своей репутацией?

– Может, от этого зависит, увидишь ли ты землю такой, какой она была до нашего рождения. Не на картинках, а вживую! Разве никто этого не хочет?

– Эй, ты чего там копаешься? Меню на месяц берёшь?

– Меню? – Сара ухмыльнулась. – Ох, Сэм, криминалом попахивает. Может, со мной начнёшь промышлять?

– Пожалуй, откажусь… мне надо идти.

– Подумай, Сэм. Я буду перед тобой в долгу.

– Посмотрим, – на самом деле, смотреть я не собирался. История хорошая, местами даже почти похожа на правду, но довод про опыты, купол и прочие были ни к месту. Да и уверения Джона о том, что он безоружен, не кажутся мне правдивыми. Но это хотя бы можно проверить!

Я быстрым шагом направился домой, куда закинул банку с предположительным порохом, взял куртку потеплее и пошёл к воротам, попутно ещё раз прогоняя историю Джона. Удивительно, что его байка, в отличие от прочих, выглядела более детально, сцепленной между собой и… сносной, пожалуй?

Как-то незаметно передо мной выросли ворота вместе с охранником, причём привратник был тот же, что и вчера, разве что он выглядел задумчиво, а туманный взгляд уходил куда-то за горизонт. В правильную сторону смотрит: туда мне и дорога.

– А можно выйти? – у меня снова по лицу поползла улыбка.

– А? Нельзя! До следующей смены никого не выпускать, начальство приказало.

– Так я ведь на двадцать минут, не больше.

– Да хоть на одну! Всё равно нельзя, пока ситуация не разрешиться.

– Какая ситуация?

– Так, Сэм, иди отсюда, не мешай.

Подобная конспирация настораживала ещё больше. Конечно, нас старались не выпускать из города без крайней нужны и должной подготовки, но ведь я имел как минимум один из пунктов! Подобная паранойя кажется по меньшей мере подозрительной, если уж не странной, что, впрочем, не мешало мне попытаться выйти чуть позже. Хотя, если опять не выпустят, выбора у меня особо и не останется: либо поверить Джону на слово, либо выкинуть эту идею из головы до лучших времён.

Да, только как её можно выкинуть, если это может стать подтверждением или опровержением истории! Оружие, сделанное где-то в округе, я уж точно узнаю, а если там действительно нечто непонятное, то кто знает, вдруг он и правда вышел из своего этого Манчестера? Кто вообще придумал такое бредовое название!

Ещё немного потоптавшись возле ворот и поняв, насколько серьезен привратник в своих намерениях никого не пропустить, я переулками добрался до дома и вошёл, заперев дверь на ключ.

Баночка так и стояла в прихожей, где я её и оставил. Найдя особо ненужный мне кусок неизвестно чего в качестве подложки, я высыпал на неё небольшую горку чего-то отдаленно напоминающего металлическую стружку, только более круглую и принявшую хоть какую-то форму, а затем, скорее по незнанию поджёг дареным от отца огнивом, которое он домнашел где-то на вылазке. Сначала эффекта совсем не было, но чуть позже порошок зашипел, задымился, заискрился и через пару секунд потух, испуская едковатый, черный дым.

– Порох! – возглас непроизвольно вырвался из меня и я продолжил эксперименты, используя более сильные источники огня. Поджёг свечу и поднёс обратно, и снова тот же результат! Только почему он так неохотно горит и так недолго? Где-то тут всё равно есть подвох, точно! Может, он разбавленный?

Но нет, весь порошок оказался совершенно однородным, на ощупь и не поймёшь, есть ли тут какие-то примеси, или это всё и есть порох. А может, он так и работает? Надо будет спросить об этом Каса.

Пока я веселился с черным порошком, под потолком уже собрался дым. Надеюсь, что жилище не провоняет им, но что точно можно сказать, так это то, что результат меня порадовал!

На улице вечерело. Неожиданно я понял, что пропустил ужин, глаза всё больше напрягались, чтобы разглядеть что-либо в потёмках, а подложка успела закоптиться. В дверь кто-то дотошно стучал.

– Сэм! – открыв, я увидел Каса с двумя винтовками на плечах. – Ты что, тут весь день сидишь? Погоди… Что это за запах?

– Мне срочно нужно тебе кое-что показать! Проходи! – Кас никогда не входил в

, а предпочитал оставаться в дверях, из-за чего сейчас он нехотя пришаркивал по полу. – Заодно и скажешь, прав ли я.

Пройдя в комнату, у Каса на секунду загорелись глаза. Но после этого, к моему удивлению, лицо его снова приняло скептический вид и он сухо отметил:

– Сэм, срок годности пороха около трёх лет, он уже семьдесят раз просрочен.

– Нет, это не староисторический. Его сделали в наше время.

– Дай-ка бумажку, – он сам нашел на первой полке кусок бумаги в клетку, сложил его, образовал жёлоб и засыпал туда немного пороха. Затем он взял уже догорающую свечу, поджёг порошок и засчитал время.

– Это… Хм. Похоже на дымный порох, конечно, но судя по времени горения, он больше похож на пистолетный. Дай мне, наверно, его. Посмотрим, что с ним можно сделать.

– То есть это порох?

– Если бы он им ни был, то и не горел бы. Он ещё влажный слегка. Надо его высушить как следует и потом ещё посмотреть. Может, и хороший. Я ведь тоже не специалист. Я к тебе по какому делу-то, – он передал мне винтовку. – Держи.

– Что, уже?

– Нет. Андерсона нашли. Его лунатик погрыз.

– Куда это он выходил вчера за стены?

– В том-то и дело, что его в городе убили.

– То есть?!

– То есть возможно, что прямо сейчас где-то в городе отсиживается лунатик, и даже не факт, что один.

– Так а как они перебрались через стены? Не заборчик же, не перелезть!

– Не знаю, может, подкопался. Или дыра где-нибудь есть, перелез все-таки, в конце концов. С этим разбирается охрана города, а ты просто постарайся не выходить никуда ночью и сидеть тихо, как и умеешь.

– Я ведь могу…

– Знаю, что можешь. Только можешь ты в поле, а в городе вообще мало кто может драться с лунатиком. Это их стихия, их охотничьи угодья, и их дом. Потому сделай мне одолжение и не суйся на вражескую территорию в то время, когда он сильнее всего. Не опозорь себя, Сэм. – Кас вышел, не дав мне ничего сказать в ответ. Иногда это ужасно раздражало.

Однако делать было нечего. Я включил аккумулятор, погасил свет и сел возле окна. Улицы уже были пустыми, в других окнах тоже всё стемнело, но зато фонари светили будто ярче обычного. Но действительно стало неуютно тогда, когда по крышам забродили прожекторы: впервые, когда они светили не за городскими стенами, а внутри них. Лёгкое чувство голода подбивало быстро дойти до тумбочки и взять свой неприкосновенный запас, но ноги не слушались. Я буквально врос в пол, превратившись в часового, неспособного двигаться ни то от страха, ни то от ещё неизведанного мной желания защитить не столько себя, сколько других. И плевать, что две трети людей я даже не каждый день вижу, три четверти я не знаю, а на большинство знакомых мне ещё и наплевать. Если Кас дал мне винтовку, значит я должен сделать всё, что в моих силах.

Становилось душно, и я распахнул окно. Гудение купола в этот раз не только не успокаивало, а скорее тревожило ещё больше, когда слышать нужно каждый шорох. Пялиться в дома становилось утомительно, и на миг захотелось спать. С неба засветила полная тусклая луна, по положению которой я определил время: около полуночи. После полуночи даже самый терпеливый хищник теряет самоконтроль, потому что голод становится сильнее. И если кто-то несётся на тебя после полуночи, стоит думать, что он смертельно голоден.

И, словно подтверждая мысли, после луча одного из прожекторов высунулась голова. Света не хватало, да и расстояние было немаленьким, но я отчётливо видел бледную лысую кожу и круглые, желтоватые глаза. Лунатик медленно карабкался по покатой крыше, за ним лез второй, похожий на первого, только больше. Оба были одеты в какие-то чёрные плащи, выглядящие, как новые. В таких можно спокойно гулять среди людей и не бояться подозрения, и от этого у меня просто онемели руки. Цели были открытыми, винтовка заряжена и готова, но я боялся даже моргнуть. В сторону лунатиков покатился луч света, но они закрыли головы капюшонами, легли на крыши и замерли.

Он их не заметил! Не вернулся назад, не поднял тревогу, а продолжил смотреть на другие крыши, пока эти поддевали окна. Или на стенах тоже сидят лунатики и крутят прожекторами?!

Я, наконец, пришёл в себя и взвёл оружие. Пара секунд на прицеливание с упором, задержка дыхания, выстрел, и вот уже вниз полетел тот, что вскрывал окно, клокоча через образовавшееся в груди отверстие. Второй сначала посмотрел вниз, потом прямо на меня, разбил стекло и ворвался внутрь, в уши врезался женский крик. Я без раздумий выпрыгнул из окна и побежал к дому, стараясь не думать о том, что происходит. К моменту, когда я оказался на месте, дверь была открыта, а на крыльце хорошо виднелся кровавый след, ведущий в черноту. Внутри стояло безмолвие, где-то далеко слышалась перебранка, кажется, кто-то стреляет. Неужели это во всём городе? Я вошёл внутрь и щёлкнул по выключателю, засветили лампы, а сверху раздался шорох. На второй этаж и вёл след крови. Похоже, один из жильцов хотел сбежать, но прямо на выходе его поймал лунатик. Я сразу пошёл на лестницу, стараясь не скрипеть досками, руки уже вовсю дрожали. Верхние комнаты, судя по всему, служили спальнями для двух семей или одной побольше: две двери открыты, третья будто бы заперта и за ней стояла тишина, а в четвёртую и вёл след. Очевидно, лунатик был голоден, но не настолько, чтобы броситься на меня. Собрав всю волю в кулак, я перемахнул две ступеньки сразу и ворвался в комнату.

Лунатика не было, о его недавнем присутствии здесь говорило разбитое окно и три трупа: мама, папа, и их дочь, лет шести от роду, без руки и с перекушенной артерией, из которой уже успела натечь лужа. Осмотрев комнату, я развернулся и покрался обратно, в другую комнату, но свет потух. Я не подумал, что лунатик мог выйти из окна, а сейчас охотно шумел внизу, чувствуя превосходство. Но я его не слышал: сердце бешено колотилось, перекрывая любой звук. Я отступал к окну, как к единственному источнику света, на улице начала разгрызать тишину сирена, а по лестнице медленно стучали. Когда звук был на одном со мной этаже, палец соскочил на курок и темноту осветил лазер, оставивший тлеющее пятно на стене. Послышался рык, в меня полетела табуретка, от которой я кое-как отпрыгнул, а за ней впрыгнул и лунатик, заранее метивший мне в шею, но я остановил его ударом ноги и отбросил на кровать, прямо к трупам. Раздался хруст костей. Я снова нажал на спуск, но меня ждал промах, хищник вскочил под потолок и врезал по стволу так, что он выскочил у меня из рук. Не успел я потянуться за ножом, как лунатик упал на пол и рванулся на меня, хватая с такой силой, что можно было оторвать мне руку, и впился в неё зубами. Адреналин, вызванный болью, застилал глаза, свободной рукой я достал до ножа и всадил лезвие ему в плечо, он взбесился и врезал мне по голове, отчего сознание полностью отключилось. Мутным взглядом я видел чёрный плащ лунатика, меховые ботинки и свою винтовку, смотреть на которую было отчего-то больно.

А ещё я, кажется, нос разбил, когда падал. Обидно.