Текст книги "Машина смерти"

Автор книги: Ника Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Право выбора за вами, – заметил Заум. – Однако это не так плохо, особенно если вы любите свежий воздух.

– Нет, – серьезно ответил Кастиллиган. – Я все обдумал и это слишком напоминает смерть. Добрый старый Роб Кастиллиган исчезает и уносит с собой всю радость жизни: весь свет мира; а вместо него возникнет нудный честный Роберт Мичем Кастиллиган, унылый, как дистиллированная вода, неспособный украсть даже кусок мяса для своей голодающей бабушки. При минимальном везении я вернусь с сателлита через пять лет, а то и раньше.

– Очевидно, вы собираетесь сотрудничать с властями?

Кастиллиган подмигнул.

– Так мало, как смогу, но чтобы все-таки заработать золотую звезду.

– Кто были ваши сообщники в деле Аудмара?

– Бросьте, сэр. Вы не можете ожидать, что человек заложит своих корешей. Вы что, никогда не слыхали, что у воров есть честь?

– Бросьте болтать о чести, – отрезал Заум. – Вы ничем не лучше нас.

Кастиллиган охотно признал это.

– Фактически, я уже раскрыл свою душу полиции.

– Имена ваших сообщников?

– Август Вей, Пайгф Симзи.

– Кокор Хеккус сам не участвовал в деле?

Кастиллиган неожиданно оскалился. И еще раз попробовал отшутиться.

– Бросьте вы, зачем вообще поминать такие имена. Мы говорим о реальной жизни.

Мне казалось, вы упоминали о золотых звездах для досрочного освобождения?

– Я говорил о золотой звезде для моего досье, а не для надгробной плиты! – отрезал Кастиллиган.

– Предположим, – небрежно заметил Заум, – что с вашей помощью мы наложим руки на Кокора Хеккуса. Можете представить, какую чудную звезду вы заработаете? Да мы выберем вас почетным директором МПКК.

Кастиллиган моргнул, задумчиво пожевал губу.

– Вас наняли отыскать Кокора Хеккуса?

– Даже если сейчас нас никто не нанимал, мы сможем выставить его на аукцион и заработать целое состояние. Не менее пятидесяти планет мечтают узнать, какого цвета у него потроха!

Кастиллиган обнажил ровные белые зубы во внезапной дразнящей ухмылке.

– Ну, честно говоря, мне нечего скрывать, потому что я не знаю ничего, что могло бы повредить Кокору Хеккусу. Он таков, как есть, знаете ли, и я не могу изменить эту картину.

– Где он сейчас?

– В Глуши, я полагаю.

– Он работал с вами в деле Аудмара?

– Нет, разве что под чужим именем. Честно говоря, я никогда не видел его самого. Всегда сообщают: «Роб, сделай это!» или «Роб, сделай то!», тем или другим хитрым способом. Он очень скрытное создание, этот ваш Хеккус.

– В прежние времена вы грабили музеи и замки. Зачем?

– Затем, что мне за это платили. Он желал редкостей и желал, чтобы храбрый Роб грабил музеи. Давненько это было. Зеленая юность, образно говоря.

– Как насчет этих похищений? Во скольких вы участвовали?

Кастиллиган скорчил постную мину.

– Я бы не хотел говорить об этом. Это может испортить мое досье.

– Ладно. О скольких вы знаете?

– В последнее время – о четырнадцати. Я имею в виду последний месяц.

– О четырнадцати?

Кастиллиган жизнерадостно улыбнулся.

– Да, это дело идет с размахом. Я спрашивал себя – зачем и для чего, но я не такой, чтобы читать мысли Кокора Хеккуса. Без сомнения ему, как и всем нам, нужны деньги.

Заум искоса глянул на Герсена и выключил микрофон. Герсен спросил:

– Что он еще знает о Кокоре Хеккусе?

Заум передал вопрос. Заключенный раздраженно скривился:

– Вы слишком вольно играете с моим здоровьем. Предположим, я сообщу вам что-ни будь такое, что повредит Кокору Хеккусу – будьте уверены, я ничего такого не знаю, но предположим – неужели вы думаете, что Кокор Хеккус будет мягок со мной?

Он изучит темную сторону моей души, он покарает меня теми страхами, болезнями, кошмарами, которых я боюсь больше всего. Человек должен заботиться о своей шкуре, если он этого не сделает сам, на кого ему рассчитывать?

– Нет нужды говорить вам, что все, что вы скажете, останется между нами и никогда не станет известно Кокору Хеккусу, – ровным голосом заявил Заум.

– Ба! Это вы так считаете. В эту самую минуту рядом с вами сидит человек; я видел как вы глядели на него. Насколько вы или я знаем, это вполне может быть сам Кокор Хеккус.

– Вы не верите в это.

Настроение Кастиллигана вновь изменилось.

– Нет, не верю. Кокор Хеккус сейчас в Глуши тратит бешеные деньги, которые он получил за последний месяц.

– Как тратит? На что?

– Об этом я ничего не знаю. Кокор Хеккус стар – одни говорят, что ему триста лет, – другие – четыреста, но энергия у него, как у молодого человека. Энтузиазма у него хватает.

После короткой паузы Заум спросил:

– Если вы никогда не встречались с Кокором Хеккусом, откуда вы знаете?

– Я слышал, как он говорит. Я слышал, как он планирует операции. Я слышал, как он ругается. Он изменчив, непредсказуем, причудлив, как огненная девушка с Бернала. Он абсолютно великодушен, абсолютно жесток – в обоих случаях потому, что не знает никого, кроме себя. Он ужасный враг и неплохой хозяин. Я рассказываю все это, потому что не могу повредить ему и могу помочь себе. Но я никогда бы не рискнул обидеть его. Он изобретет новые ужасы специально для меня. Однако, если я буду верно служить ему, он построит мне замок и сделает меня Робертом, бароном Кастиллиганским.

– И где же он исполнит эту романтическую фантазию?

– В Глуши.

– В Глуши, – проворчал Заум. – Вечно эта Глушь. Когда-нибудь мы перейдем Границу и положим ей конец.

– Вы никогда не преуспеете. Глушь будет существовать всегда.

– Ну и ладно. Что вы еще знаете о Кокоре Хеккусе?

– Я знаю, что он будет продолжать похищения сыновей и дочерей богатых людей. Он сам сказал, что ему нужна огромная сумма денег, и нужна немедленно.

3

"Только благодаря Ригелю, его гигантской светимости и обширной зоне обитаемости, стало возможным существование Скопления. Невозможно не восхищаться хотя бы только размерами этой системы! Подумайте об этом! Двадцать шесть плодородных планет, обращающихся по устойчивым тысячелетним орбитам вокруг ослепительно белого солнца на среднем расстоянии тринадцать миллионов миль. И это не считая шести бесплодных планет Внутреннего пояса и Голубого Компаньона в четверти светового года отсюда!

Но именно те обстоятельства, которые привели к расцвету Скопления, сделали его одной из наиболее волнующих загадок Галактики. Большинство авторитетов считает Ригель молодой звездой, чей возраст не превосходит миллиарда лет. Как же объяснить существование Скопления, на двадцати шести планетах которого к моменту прибытия экспедиции сэра Джулиана Хови уже существовала высокоразвитая сложная жизнь? По временной шкале земной эволюции возраст такой жизни – не менее трех миллиардов лет – считая, что она возникла в Скоплении.

Однако верно ли это предположение? Хотя флора и фауна на каждой планете обладает заметными отличиями, существует и множество удивительных совпадений – как если бы много-много лет назад вся жизнь в Скоплении имела общее происхождение.

На этот счет существует столько же теорий, сколько теоретиков. Глава современной космологии А. Н. дер Паульсон предположил, что Ригель, Голубой компаньон и планеты сконденсировались из первичного облака, уже обогащенного углеводородами, так что местная жизнь образно говоря, имела флору. Другие, более склонные к свободному полету фантазии, считают что планеты Скопления были доставлены сюда и установлены на орбитах ныне вымершей высокоразвитой цивилизацией. Регулярность и расположение орбит, почти одинаковые размеры планет Скопления, резко контрастирующие с разнообразием Внутреннего пояса, придают этим измышлениям некую вероятность. Почему? Когда? Как? Кто? Гексадельты? Кто высек Скальный Монумент на Кси Малого Пса, Х? Кто оставил непонятный механизм в Таинственном Гроте на Луне? Волнующие загадки, но увы, пока без ответов".

(Из главы 1 «Астрофизические условия» книги Штрека и Черница «Народы Скопления»)

Завьер Сколкемпе, член Института, достигший сотой степени, так пояснил журналисту деятельность Института:

Человечество старо; цивилизация молода – и зубчики в их взаимодействии еще не притерлись. Да так оно и должно быть. Человек никогда не сможет войти в здание из металла и пластика, в звездолет или подводную лодку, не испытывая небольшого шока от изумления; никогда не сможет он избежать действия по пристрастию без небольшого усилия… Мы, члены Института, получаем детальное историческое образование. Мы знаем, каковы были люди в прошлом; и мы рассчитали десятки возможных вариаций в будущем, которые все, без исключения, отвратительны. Человек, существующий сейчас, со всеми его недостатками и пороками, с тысячью великолепных иррациональных компромиссов между двумя тысячами стерильных абсолютов, является оптимальным. Или так нам кажется, потому что мы люди.

Фермер, арестованный за нападение на Бозе Коггинделла, члена Института, достигшего 54-й степени, заявил в свое оправдание:

– Эти парни ловко устроились. Они себе развалились в креслах и приговаривают: «Страдай, тебе это понравится. Не ищи легких путей. Попотей!» Они бы не прочь запрячь в плуг мою жену, как это делалось в старину. Так что я показал ему, что я думаю о том, что он зовет «Отстранением».

Судья (оштрафовав фермера на 75 севов):

– Отстраненное отношение к чужим проблемам не является незаконным.

Из семи континентов Альфанора Скифии была самым большим, самым редко населенным и, с точки зрения жителей Умбрии, Лузитонии и Ликии, самым буколическим. Провинция Гарро, расположенная между Мистическим океаном и горами Моргана, была самым изолированным районом Скифии.

Герсен прибыл в Таубе, пыльное, выжженное солнцем селение на берегу залива Джермин, на самолете, летавшем сюда раз в две недели из Марквари, центра провинции. Во всем Таубе он нашел только одну машину, которую можно было взять напрокат – древний глайдер на воздушной подушке, с разболтанным приводом и манерой сворачивать на спусках влево. Герсен расспросил о дороге, забрался в машину и отправился в путь. Дорога медленно поднималась в гору и окружающий пейзаж сиял и переливался в лучах Ригеля.

Некоторое время дорога вилась между виноградниками, садами с карликовыми деревьями, грядками с голубовато-зелеными артишоками. Тут и там виднелись фермы, каждая – с поднятой зонтичной крышей, поглощающей энергию Ригеля. Дорога переваливала через небольшой холм. Герсен затормозил, чтобы оглядеться. К югу простирался океан, на пологом берегу виднелось скопление белых, розовых и зеленых пятен – так отсюда выглядело селение. В ослепительном свете все краски ландшафта выглядели постельными, нереальными и переливающимися. Впереди дорога сворачивала к ровной области, где стояла вилла Душана Аудмара, члена Института, достигшего 94-й степени. Это было обширное здание из камня и выбеленного солнцем дерева, стоящее в тени двух гигантских дубов и местных гинкго.

Герсен прошел по дорожке, поднял и опустил массивный бронзовый дверной молоток в форме львиной лапы. Через долгое время дверь открыла симпатичная молодая женщина в крестьянской одежде.

– Я приехал, чтобы поговорить с Душаном Аудмаром, – сказал ей Герсен.

Женщина задумчиво осмотрела его.

– Могу я спросить, какое у вас к нему дело?

– Я могу обсуждать это только с самим лордом Аудмаром.

Она медленно покачала головой.

– Я не думаю, что он вас примет. В доме неприятности, и Душан Аудмар никого не принимает.

– Мой визит связан с этими неприятностями.

Лицо женщины внезапно изменилось от вспыхнувшей внезапной надежды.

– Дети нашлись? Скажите мне!

– К сожалению, нет – насколько мне известно. Герсен вытащил из кармана записную книжку, вырвал листок и написал: «Кирт Герсен, достигший 11-й степени, для обсуждения Кокора Хеккуса».

– Передайте ему записку.

Женщина прочитала записку и молча ушла в дом. Через несколько минут она вернулась.

– Входите.

Герсен последовал за ней через неосвещенный холл в комнату с голыми пластиковыми стенами и высоким сводчатым потолком. За столом сидел Аудмар, перед ним лежали стопка белой бумаги, гусиное перо, резная стеклянная чернильница с темно-красными чернилами. Бумага была чиста, если не считать одной строчки, написанной закругленным, с сильным нажимом курсивом: обычным почерком высокопоставленных лиц Института. Аудмар был довольно небольшого роста, с широкими плечами и крепким телом. У него были резкие черты лица – небольшой прямой нос, узкие черные глаза. Он поздоровался с Герсеном и отодвинул в сторону перо и бумагу.

– Где вы получили одиннадцатую степень?

– В Амстердаме, на Земле.

– Значит, это было под руководством Карманда?

– Нет это было до Карманда. Тогда руководил фон Блик.

– Хм-м. Вы очень молоды. Почему вы не продолжили курс? После одиннадцатой нет больших трудностей – вплоть до двадцать седьмой.

– Я не мог подчинить свои профессиональные устремления целям Института.

– И каковы ваши устремления?

Герсен пожал плечами.

– Они достаточно примитивны и не могут представлять для вас интереса.

Аудмар скептически поднял брови, но сменил тему.

– Почему вы хотите обсуждать Кокора Хеккуса?

– Это тема, в которой мы оба заинтересованы.

Аудмар коротко кивнул.

– Действительно, интересный человек.

– На прошлой неделе он похитил ваших детей.

Аудмар сидел молча в течение тридцати секунд. Было очевидно, что он не знал личность похитителя.

– Какие у вас основания для этого утверждения?

– Я слышал признание Роба Кастиллигана, арестованного за соучастие в этом деле.

– Вы имеете официальный статус?

– Нет. Я лицо неофициальное.

– Продолжайте.

– Предположительно, вы хотите безопасного возвращения детей.

– Предположим, – слегка улыбнулся Аудмар.

Герсен игнорировал двусмысленность.

– Вас известили, как обеспечить их возвращение?

– Внести выкуп. Письмо пришло два дня назад.

– Вы заплатите?

– Нет. – Голос Аудмара был мягок и спокоен.

Герсен и не ожидал другого ответа. Члены Института, достигшие сотой и близких степеней были вынуждены сохранять невосприимчивость к любым формам внешнего давления. Стоило бы Аудмару внести выкуп и он сознался бы в своей уязвимости, тем самым подвергая опасности и себя и Институт. Эта политика была общеизвестна; и в десятый раз Герсен удивился, почему похитили детей Аудмара. Проявил ли он ранее податливость? Или похитители просто ошиблись?

– Вы знали, что Хеккус замешан в этом деле? – спросил Герсен.

– Нет.

– Теперь, когда вы знаете, предпримете ли вы шаги против него?

Аудмар слегка пожал плечами, как бы давая понять, что месть – такое же признание уязвимости, как и уплата выкупа.

– Если быть полностью откровенным, – продолжал Герсен, – я имею причину считать Кокора Хеккуса своим личным врагом. Я не так ограничен, как вы; я могу воплотить свои чувства в действия.

В глазах Аудмара блеснуло нечто похожее на зависть, но он только вежливо наклонил голову.

– Я пришел к вам за информацией и за той помощью, которую вы сочтете уместным оказать мне.

– Очень мало или никакой, – ответил Аудмар.

– Тем не менее, вы человек, и любите своих детей. И вы, конечно, не хотите, чтобы их продали в рабство?

Аудмар улыбнулся горькой, дрожащей улыбкой.

– Я человек, Кирт Герсен, и быть может, в глубине души более жестокий и примитивный, чем вы. Но я – посвященный девяносто четвертой степени, у меня слишком много силы и я должен применять ее с исключительной осторожностью. Поэтому… – он сделал неопределенный жест, подразумевающий целый комплекс идей.

– Паралич? – предположил Герсен.

Аудмар предпочел не отвечать на поддразнивание. Он сказал ровным тоном:

– Я не знаю о Кокоре Хеккусе ничего такого, что не было бы общеизвестно.

– В настоящее время он самый активный из Лордов Тьмы. Он творит много бед.

– Он – мерзкое создание.

– Вы знаете, почему Кокор Хеккус похитил ваших детей?

– Я думаю, ради выкупа.

– Сколько он потребовал?

– Сто миллионов севов.

Герсен, пораженный суммой, не нашелся, что сказать. Аудмар мрачно улыбнулся.

– Я, правда, считаю что мои Даро и Викс стоят этих денег. И много больше.

– Вы можете столько заплатить?

– Если я решу платить. Проблема не в деньгах. – Аудмар повернулся к бумаге и перу.

Герсен почувствовал, что его терпение истощается.

– За последний месяц, – сказал Герсен, – Кокор Хеккус похитил двадцать человек, может и больше. Это – последний подсчет, который был сделан МПКК перед тем, как я уехал из Авенты. Все жертвы – влиятельные и богатые люди.

– Кокор Хеккус очень спешит, – заметил Аудмар безразличным тоном.

– Именно. Каковы его цели? Почему именно сейчас ему срочно нужна куча денег?

Аудмар был заинтригован. Потом, ощутив направление разговора, он бросил на Герсена внезапный резкий взгляд.

Герсен добавил:

– Похоже, что у него на уме какой-то гигантский проект. Я не думаю, что он собрался на покой.

– Не после двухсот восьмидесяти двух лет.

Герсену стало ясно, что Аудмар знает о Хеккусе много больше, чем кажется на первый взгляд.

– Похоже, что ему нужно два миллиарда севов – если все выкупы одинаковы. Зачем ему эти деньги? Он строит флот боевых звездолетов? Реконструирует планету? Основывает университет?

Аудмар глубоко и задумчиво вздохнул.

– Вы полагаете, что у него есть важная и, вероятно, вредоносная цель?

– Почему бы иначе ему понадобилось столько денег?

Аудмар нахмурился и раздраженно покачал головой.

– Жалко было бы нарушить великие планы Кокора Хеккуса. Но с моей точки зрения и в соответствии с политикой Института… – Его голос постепенно замер.

– Дети на Обменном Пункте?

– Да.

– Вы, вероятно, не знакомы с их обычной процедурой.

Сначала вычисляется время на дорогу туда и обратно, затем добавляется пятнадцать дней. В течение этого времени только, так называемая, первично заинтересованная сторона вправе внести выкуп. Но по истечении срока, это может сделать каждый, кто пожелает. Если бы у меня было сто миллионов севов, я бы мог сделать это.

Аудмар пристально изучал его несколько мгновений.

– А почему бы вы захотели сделать это?

– Я хочу узнать, зачем Кокору Хеккусу столько денег. Я хочу знать как можно больше о Кокоре Хеккусе.

– Ваши мотивы, я полагаю, далеки от чисто академической любознательности?

– Мои мотивы к делу не относятся. Я могу сделать следующее. Если я получу сто миллионов севов плюс оплату моих издержек, я отправлюсь на Обменный Пункт и выкуплю ваших детей. Кстати, сколько им лет.

– Даро – девять лет, Викс – семь.

– В то же время я постараюсь установить мотивы действий Кокора Хеккуса, его цели и нынешнее местопребывание.

– А потом?

– Узнав все, что смогу, я доставлю сюда ваших детей и, если вас это заинтересует, расскажу о том, что узнал.

На лице Аудмара ничего нельзя было прочесть.

– Каков ваш нынешний адрес?

– Я живу в Авенте, в отеле «Креденца».

Аудмар встал из-за стола.

– Очень хорошо. У вас одиннадцатая степень. Вы знаете, что должно быть сделано. Узнайте, зачем Кокору Хеккусу нужна огромная сумма денег. Он изобретательный человек с богатым воображением, и часто удивлял нас. Институт считает его замечательным экземпляром и считает некоторые побочные результаты его зловредной деятельности достойными изучения. Больше я сказать не могу.

Герсен, без дальнейших церемоний, вышел из комнаты. В тихом холле он встретил женщину, которая впустила его в дом. Она окинула его испытующим взглядом. Герсен спросил:

– Вы мать этих детей?

Она не дала прямого ответа.

– С ними… с ними все в порядке?

– Я думаю, да. Вы дадите мне их фотографии?

Она подошла к шкафу и достала снимки. Мальчик улыбался, девочка была серьезной. Женщина не решилась говорить громко и спросила полушепотом:

– Что с ними будет?

Герсен внезапно понял, что она приняла его за представителя похитителей. Ну как можно опровергнуть это невысказанное подозрение? Герсен неловко ответил ей.

– Я знаю об этом деле очень мало; собственно говоря, лично я в нем не замешан. Но я надеюсь, что как-нибудь… – Слова, которые приходили ему на ум, были как на подбор либо бессмысленными, либо чересчур откровенными.

Она продолжала:

– Я знаю, что мы должны быть отстраненными… Но это же несправедливо по отношению к маленьким… Если я могу что-нибудь сделать…

– Я не хочу вселять напрасные надежды, – пробормотал Герсен, – но, вероятно, ваши дети вернутся домой.

– Я буду признательна, – просто ответила женщина.

Герсен вышел из холодного темного дома в ослепительно освещенный солнцем сад. Был тихий день, и когда он завел старый глайдер, тарахтение двигателя показалось неприлично громким. Герсен был счастлив покинуть дом Душана Аудмара. При всей своей величавости и очаровательной архитектуре это был дом молчания и тщательно подавляемых эмоций, дом, где гнев и горе нужно было держать в секрете.

– Вот почему я не стал добиваться двенадцатой степени, – сказал себе Герсен.

Через три дня в отель Герсену был доставлен пакет. Открыв его, он обнаружил восемнадцать пачек новеньких ригелианских банкнот, на сумму сто один миллион севов. Герсен проверил их своим фальшметром – все были подлинными.

Герсен немедленно оплатил счет в отеле и отправился подземкой в космопорт, где его ждал старенький потрепанный Локатор 9Б. Часом позже, он покинул Альфанор и был уже в космосе.