Текст книги "Саша (СИ)"

Автор книги: Ника Лай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Тем более нужно наказать ее. Навсегда.

Саша очень медленно постигала истинный смысл фразы.

– Нет! Нет! – закричала она, – Я не могу это сделать. Если ты такой крутой, то иди и сам ее накажи. Покажи мне мастер-класс. Напугай ее до смерти.

– Нет, это должна сделать ты.

– Я никому ничего не должна, – грубо оборвала его Саша.

– Ошибаешься. Ты задолжала очень многим.

– Нет больше людей, которым я должна.

– Я не говорил про людей.

И тут Саше стало по-настоящему страшно. Она поняла, что это не дух Хэллоуина, а нечто поопаснее.

– Чт-т-то ты от меня хочешь? – заикаясь, тихо спросила Саша.

– Убей Анну.

– Зачем? Она ничего такого не сделала.

– Она узнала тайну. Убей ее. Так нужно.

– Я не смогу, – голос Саши дрогнул, и в глазах появились слезы, – Я не смогу никого убить. Ни Анну, ни кого-либо другого.

– Я помогу.

Саше показалось, что если бы у Него были бы губы, то они растянулись бы в хищном зверском оскале. По телу побежали нестройными рядами мурашки. Он приблизился к Саше вплотную. Она закрыла глаза, дрожа от страха. Но ничего не произошло. Только голову на секунду охватил могильный холод, и так же внезапно

исчез. Мысли стали путаться и разбегаться. В голове зашумело, а тело вдруг стало невыносимо тяжелым. Саша открыла отяжелевшие веки и бессмысленным взглядом посмотрела на Него.

– Спокойной ночи, – пропел Он.

И Саша упала на пол. Глаза закрылись, и ее поглотила темнота.

Будильник зазвенел ровно в семь. Саша проснулась и с удивлением обнаружила, что лежит на полу в своей комнате. Но постепенно мозаика мыслей сложилась в единую картинку в ее голове.

'Ну, я влипла, – подумала Саша, потирая ушибленные при падении части тела, – А так хотелось бы верить, что это не больше, чем страшный сон'.

Саша подскочила к столу и вытащила злополучную тетрадь.

'Нужно уничтожить ее, – подумала Саша, – От нее одни беды. Не будет тетради, не будет и проблем'.

Но девочка вопреки своим желаниям спрятала тетрадь поглубже и закрыла ящик.

Что-то не дало ей уничтожить улику.

'Зря я это сделала, – вздохнула Саша, собираясь в школу, – Я еще пожалею

о своем решении'.

Как она и обещала Анне, она перестала быть такой, какой успела стать. Вновь превратилась в замкнутую девчонку, живущую в своем выдуманном мире. Анна бросала на нее победные взгляды и вовсю наслаждалась вниманием окружающих, которого она была лишена по милости Саши. И она уже подумывала, что ей потребовать дальше.

Мысли самой Саши были далеки от ушедшей от нее популярности, алчной и

завистливой Анны и от всего остального мира. Вернее от живой части этого мира. Мысли Саши крутились вокруг Него. Неизвестного не то духа, не то призрака. Она не могла даже с пятидесяти процентной точностью отнести его к какому-либо виду известных ей паранормальных существ.

'Он бесплотен, и я не могу до него дотронуться. Моя рука проходит сквозь Него. Но в то же время он может воздействовать на мое сознание и на мое тело. Вчера Он усыпил меня. А, насколько мне известно, ни духи, ни привидения на это не способны. Так кто же Он?'

На одной из перемен одноклассник Саши и Анны объявил:

– Завтра у меня день рождения, поэтому всех приглашаю на вечеринку.

– Здорово! – тут же отреагировал кто-то из ребят, – Повеселимся.

– По сколько скидываемся? – спросила Анна, уже прикидывавшая, что наденет, и кого из парней будет очаровывать.

Саша поморщилась. Она прекрасно знала, что Анна будет против ее похода на эту вечеринку. Да она и сама не очень-то хотела идти. Но, когда по классу гулял листочек, где отмечались те, кто придет, Саша поставил плюсик, и написала свое имя.

'Анна будет недовольна, – задумчиво рассматривала свои обгрызенные ногти Саша, – Хуже. Она меня просто убьет'.

Но неожиданно ее эта мысль разозлила.

'Нет! Это я ее убью. Прямо на этой вечеринке! – обожгла мысль, но Саша испугалась и поспешила прогнать ее, – Нет, я не могу убить. Даже если очень захочу. Я не убийца'.

На этом диспуты на тему убийств были прерваны. Ее окликнула Анна. Ее лицо, мягко говоря, было недовольным.

– Дома поговорим, – еле слышно, чтобы не разобрали другие, прошептала

она.

'Великолепно, – Саша спрятала лицо в ладонях. – Можно составлять завещание. Как я и говорила, Анну не порадовала новость, что я тоже иду на вечеринку. Но мне плевать. Я все равно туда пойду. Ее репутация от этого не пострадает. Должна же я, в конце концов, развлекаться. Не сидеть же мне всю жизнь дома, как прикованной. Там скучно и делать нечего. Нет, я уломаю ее согласиться. Или надо тоже что-нибудь придумать, чтобы шантажировать'.

Но вдруг в голову опять прокралась непрошенная мысль:

'Проще убить ее, чем упрашивать или собирать на нее компромат'.

Саша яростно покачала головой, чем тут же привлекла внимание одноклассников.

– Хочу другую прическу, – ответила она на немые вопросы ребят.

Анна лишь поджала губы, но ничего не сказала.

Вернувшись со школы, Саша решила запереться у себя в комнате. Но потом

подумала, что от Анны ей все равно не спрятаться.

'А почему я, собственно говоря, должна прятаться. Что я такого сделала!'

Не прошло и пяти минут, как в комнату ворвалась Анна.

– Я что-то не поняла, – с порога начала она, – Какого черта ты собираешься на вечеринку? По-моему у нас была договоренность. Так что можешь забыть об этом.

– Черта с два, – медленно сказала Саша.

Ей вдруг стало абсолютно наплевать на брызгающую слюной от злости Анну. Она знала, что пойдет. И зачем она пойдет.

– Договоренности, что я буду прозябать одна дома без друзей, не было. Мне нужно общаться и развлекаться. Я не хочу и не могу сидеть в четырех стенах, пока ты будешь трясти задницей перед очередным парнем, забыв обо всем на свете.

Убийственно-спокойный тон Саши и решимость в глазах, просто взбесили

Анну.

– Да как ты смеешь!

– Смею. Смею все, что захочу. А тебе правда глаза жжет!

– Я сейчас пойду и все расскажу маме.

– Доказательств у тебя нет. Я уничтожила тетрадь, а без нее твои слова лишь пустой звук. Так что не выставляй себя полной идиоткой.

– Мама поверит мне, а не тебе.

– Только попробуй ей заикнись, – внезапно, со злостью в голосе прошипела Саша, – И я устрою тебе райскую жизнь. Екатерина узнает, какая ты тварь и чем занимаешься в ее отсутствие. Не говоря уже о том, что я подпорчу тебе репутацию в школе. Ты будешь ходить заплеванная до конца своей жизни. Даже маленькие дети будут воротить от тебя носы.

Что-то в глазах Саши испугало Анну, и она поверила. Поверила, что все

сказанное правда, а не блеф.

– Я еще не понимала до сегодняшнего дня, кого взяла в дом мама, – еле слышно сказала Анна, пятясь к двери,– Но теперь знаю кто ты. И поверь мне, я найду способ избавиться от тебя. Не сейчас, но позже.

И она выбежала из комнаты.

'Нет, не найдешь, – с хищной улыбкой подумала Саша, глядя ей вслед, – Не

успеешь'.

Квартира была огромной. В два раза больше чем у Екатерины. Сначала вся

честная компания в количестве двадцати четырех человек шумно с шуточками и подколами распивала спиртные напитки в зале за хозяина. Произносили тосты, поздравляли, веселились. Потом основная толпа разбежалась по балконам, подымить. Те, кто перебрал со спиртным падали лицом в угощение, те, кто половчее умудрялись сползти под стол. Потом начались танцы с одуряюще громкой музыкой. Вернее дрыганье пьяных и счастливых подростков, дорвавшихся до свободы.

Саша сидела в кресле и потягивала вино, с ленцой поглядывая на Анну, ужом извивающуюся перед самым симпатичным парнем в их классе. Но Алик

мало обращал на нее внимания. Вернее попросту игнорировал. Саша знала, что ему нравится другая девушка, и Анна тоже знала, но только ей было все равно. Она действовала по принципу: 'Девушка не стол, подвинется'.

Неожиданно, уже почти никакой хозяин квартиры спросил, не хотят ли гости

прогуляться. На что толпа недовольно загудела, что на улицу никто не пойдет. Тогда хозяин сказал, что на улицу выходить не нужно. Можно прогуляться на

крышу, куда люк всегда открыт. Это предложение толпе понравилось гораздо

больше.

Человек пятнадцать высыпало на крышу девятиэтажки. Те, кто посмелее, подошли к краю и заценили высоту. Остальные просто разбрелись по крыше, предусмотрительно не подходя к краю.

Анна неожиданно почувствовала сильное головокружение и на предложение

полюбоваться крошечными людишками внизу, ответила отказом. Саша тут же

подошла к ней и прошептала на ухо:

– А Алик любит смелых и сумасшедших девчонок. Таких как я. А ты слабачка.

И подойдя к краю, наполовину свесилась вниз.

Анна же, чтобы доказать всем, что она не слабачка и произвести впечатление на парня, повторила ее маневр. Но, свесившись вниз, затряслась от страха. Перед глазами все закружилось. Анна боялась сделать лишнее движение и вцепилась в карниз. Подняться сама она уже не могла. Улица плясала перед глазами все быстрее, превратившись в безумство красок и света.

– Помоги мне, – хрипло попросила Анна, стоявшую рядом Сашу.

– Нет. Ты должна умереть. Ты влезла в чужую тайну, которая тебя не

касалась. И за это должна быть наказана. Цена – жизнь. Увидимся в аду.

Саша сделала одно неуловимое движение, и Анна, не удержавшись, выпустила

карниз из рук. С диким криком она полетела вниз в черную пропасть.

На секунду Саше показалось, что внизу вместо улицы огненным цветком разлилась пышущая жаром бездна, геенна. И Анна стремительно падала в нее, погружаясь все глубже и глубже. Но это было лишь на миг. Потом вновь проступили очертания улиц, машин, людей.

Тело Анны в быстро расползающейся луже крови с нелепо раскинутыми в

разные стороны руками и ногами лежало на асфальте.

– Что произошло? – спросил вмиг протрезвевший парень, – Как это могло

произойти?!

Все тут же кинулись к краю, чтобы посмотреть на распростертое внизу тело

мертвой одноклассницы.

– Боже мой! – одна девочка заплакала, обхватив голову руками.

– Попали, – мрачно изрек хозяин квартиры, наблюдая за увеличивающейся

толпой зевак и прохожих перед домом.

Гоша – так звали хозяина – вызвал полицию и скорую помощь. Хотя, все

понимали, что спасать уже некого. Смерть наступила мгновенно.

Саша сидела в том же кресле и невидящим взором смотрела перед собой. С нее словно спала пелена дурмана. Она поняла, что наделала. Хотя осознавала, что тогда на крыше была не она, словно что-то вселилось в нее, заставило делать то, что не хотелось, контролируя тело.

'Он заставил меня сделать это с ней, – с содроганием подумала Саша, – Он что-то сделал со мной. И я наказала ее. Проучила'.

Саша смутно помнила, что произошло на крыше. В голове крутилось только то, что

говорила ей перед смертью. Но знала, что это были не ее мысли и слова. И списывать все на вскруживший голову алкоголь было бы глупо и

непростительно. Он был здесь не причем. Все, что произошло на крыше,

произошло по Его вине. Он захотел наказать ее, убить, уничтожить, раздавить. А Саша была лишь послушным орудием в Его руках. Бездушной марионеткой, телом которой Он воспользовался для претворения своих замыслов в жизнь.

'Больше я не позволю Ему брать надо мной верх! Он больше никого не убьет! Я буду бороться за себя, за свой разум и за свое тело. Кто бы Он ни был. Мне плевать, кто кому чего должен, но я буду жить по своим правилам'.

Раздался звонок в дверь. Ребята сразу поняли кто это. И оказались правы.

Патрульные полицейские, быстрее всех отреагировавшие на вызов, оглядели

толпу подростков презрительными взглядами и спросили, кто первым будет

давать показания.

Екатерина приехала через полчаса после звонка из участка. Она успела

застать карету скорой помощи, которая увозила тело ее дочери. Обливаясь

слезами, она вошла в квартиру, где сидела Саша и выслушала полицейских,

не успевших всех опросить, но уже составивших общую картину случившегося.

По их словам, произошел несчастный случай. Перепившие подростки поднялись на крышу. Анна захотела произвести впечатление на одного из парней. Но не удержалась и сорвалась вниз. Саша, стоявшая неподалеку, не успела среагировать и что-либо сделать.

Екатерина лишь кивнула головой и спросила:

– Могу я забрать Александру домой.

– Можете, – ответил молодой полицейский, – Но завтра должны вдвоем приехать в

участок. Саша как главный свидетель должна поставить свою подпись под

протоколом и еще раз дать показания.

– Конечно, – снова кивнула Екатерина.

Сашу выпустили из комнаты и сказали, что на сегодня все, и она может быть свободна.

Екатерина по дороге домой не проронила ни слова. В квартире она, также ничего

не сказав, заперлась у себя в комнате.

'Надеюсь, она не винит меня в смерти Анны, – Саша уединилась в своей

комнате, – Это сделала не я. Я не виновата в случившемся. Это Он как-то

заставил меня, ее толкнуть'.

Саша вновь вспомнила картину адской бездны с исчезающим в ней телом,

мелькнувшую перед смертью Анны.

Это было ужасно. Это было страшно.

'Наверно там, на дне ее ждал Он. Я принесла Анну Ему в жертву. Скормила

ненасытной утробе Ада'.

Саше стало плохо от собственных мыслей. Она достала тетрадь и стала

покрывать ее страницу за страницей одним единственным словом: 'Убийца'.

'Убийца. Он – убийца. И я теперь убийца'.

V

Несколько дней Он не давал о себе знать. Саша надеялась, что теперь, получив то, что Ему было нужно, Он оставит ее в покое. Екатерина почти не разговаривала с ней и избегала смотреть в глаза. Попросила не приходить на похороны Анны, вызвав полный недоумения взгляд. Сашу это покоробило, и она потребовала, чтобы ее взяли с собой. Но Екатерина настаивала, и Саша сдалась.

'В конце концов, кто она мне. Что я так рвусь на ее похороны', – пожала

плечами Саша.

В школе боялись говорить о произошедшем. Ребята ходили подавленные. Алик, как и Гоша, винил себя в случившемся; один потому, что Анна хотела произвести впечатление на него, Гоша из-за того, что он был организатором вечеринки, и именно он предложил прогуляться на крышу.

Саша пыталась забыть обо всем. Она искренне считала себя невиновной. Не собиралась валить вину за чужое злодеяние на себя, ходить как в воду

опущенной и опять притворяться. Она вновь стала той Сашей, в которую превратилась после аварии. Ей больше ни до кого не было дела, вновь было плевать

на все и всех. Она больше не хотела поддерживать отношения ни с кем. Но ребята и не спешили к ней навязываться, считая, что она переживает глубокую травму,

потрясение и еще черт знает что. Саше это было удобно, никто не лез и хорошо.

Он появился вновь, когда Саша, поддавшись порыву, стала покрывать листочки тетради надписями, чего не делала со дня смерти Анны.

– Ты хорошо потрудилась, – прошелестел Он.

Саша даже не повернулась. Она решила, что будет игнорировать Его. Может быть, тогда Он уберется и оставит ее в покое.

– Тобой очень довольны. Не волнуйся, дальше будет проще, – у Него был

голос как у кота, съевшего целый жбан сметаны.

К горлу Саши подступил комок. Она резко обернулась и спросила:

– Что будет гораздо проще? Я не понимаю твоих намеков.

– Убивать. Ведь это так здорово. Тебе не могло не понравиться чувство превосходства над своей жертвой. Когда ты решаешь ее судьбу. Умереть ей или жить. Ты позабавилась тогда на крыше, потом позабавился я.

– Так вот где ты был все эти дни. Надеюсь, забава доставила тебе

удовольствие потому, что это больше не повториться. Это отвратительно. Я

больше не буду убивать. И вообще, это сделала не я, а ты!

– Я всего лишь помог тебе немного. Но в следующий раз ты должна сделать все сама.

– Ты что тугодоходящий! Я не буду никого убивать. К тому же, насколько я помню, Анна была наказана за то, что залезла в чужую тайну, то есть мою тетрадь. Но кроме нее этого никто не делал. Так что больше некого и не за что наказывать.

– Это чистые формальности. Ты можешь сделать так, чтобы кто-нибудь увидел ее.

– Нет, я не буду этого делать. И ты меня не заставишь. Убирайся.

– Подумай хорошенько, от чего ты отказываешься.

– Пошел вон!

Повисло тягостное молчание.

– Хорошо. Я уйду, – наконец сказал Он, – Но ненадолго. Даю тебе время подумать.

Он исчез.

'Ну и катись! – зло подумала Саша, – А лучше вообще не возвращайся. Бесполезно. Найди себе новую дурочку. Пообещай ей золотые горы, а мне это не нужно. Если я сказала, нет, значит, так оно и будет. Я не убийца'.

Саша тряхнула головой и спрятала тетрадь в стол.

'Не думаю, что Екатерине сейчас есть до меня дело. Она не полезет в мой стол. А кроме нее увидеть тетрадь некому. Так что Он не сможет меня заставить. Формальность или нет, но без этого Он никому, ничего сделать не сможет'.

Саша и Екатерина ужинали в молчании. Это вошло у них в привычку в последнее время. Женщина страдала из-за потери дочери. Она была еще довольно молодой и привлекательной особой. И нет ничего необычного и предосудительного, если, не смотря на случившееся несчастье, она продолжит жить, заводить знакомства, встречаться с мужчинами. В общем, она вернется к нормальной жизни. Медленно, но верно она вновь станет такой, как раньше.

– Тебя что-то тяготит? – неожиданно спросила Екатерина.

– А вас разве нет?

– Я не хотела бы касаться этой темы, – голос Екатерины дрогнул, – Но ты не должна винить себя в случившемся.

– Можно я не буду ничего говорить. Чтобы я не чувствовала, это мое личное, и оно никого не касается.

Саша вернулась в комнату и сразу же почувствовала Его присутствие.

– Время вышло, – прогудел Он низким голосом, – Я жду ответа.

– Что-то я не припомню вопроса. Может, повторишь, – Саша нарочно тянула

время, отступая к двери.

– Будешь ли ты подчиняться мне?

– О, как мы запели. Подчиняться. Нет! Никогда! Пошел к черту.

Саша резко дернула дверь и выбежала из комнаты.

– Ты не уйдешь. Никуда не сбежишь, – донеслось до нее раздраженное шипение.

Лампочка в прихожей мигнула и погасла. Он медленно просачивался через

дверь. Саша усилием воли загнала крик ужаса, рвущийся наружу обратно. Он приближался. Саша бросилась на кухню. Дальше бежать было некуда. Она

забилась в угол в ожидании неминуемого. Он не заставил себя долго ждать.

– Твое последнее слово? – глухо спросил Он, увеличившись в размерах и заполняя собой почти все пространство.

– Нет! – резко сказала Саша, – Я тебе не подчинюсь.

– Как скажешь.

По силуэту пробежала легкая рябь. И тут же огромный нож поднялся в воздух и стал медленно приближаться к замершей девочке. Она с ужасом смотрела на остро заточенное лезвие.

Но Саша не собиралась так просто сдаваться и покорно ждать своей смерти. Она схватила поднос и выставила его перед собой как щит.

Нож замер в нескольких сантиметрах от внезапно выросшей у него на пути

преграды, остро заточенное лезвие слегка ткнулось в него и поддалось назад. Потом резко поднырнул под тонкий и ненадежный металлический лист, и, прежде чем Саша успела отреагировать, прочертил на животе длинную неглубокую, но болезненную линию.

Саша уронила поднос и схватилась одной рукой за живот, которая тут же окрасилась красным, а вторую выставила перед собой, прикрываясь от ножа. Но это мало помогло. Вернее никак не помогло. Нож полоснул ее по раскрытой ладони и скользнул дальше по руке до локтя.

Отлетев чуть назад, он замер, нацелившись ей в горло, решив, что с играми покончено и пора сделать последний завершающий удар. Правая рука Саши,

из порезов которой ручьями хлестала кровь, повисла плетью. Она не могла ею шевельнуть, лишь чувствовала разгорающуюся с каждой секундой жгучую боль.

– Твое последнее слово? – спросил Он.

– Возвращайся в Ад, – прохрипела Саша.

– Не волнуйся, – Он выдал странные лающие звуки, очень отдаленно похожие на смех, – Мы непременно там встретимся.

Лезвие дернулось, блеснув в свете лампы, и полетело прямо на Сашу. Дикий крик ужаса исторгся из груди девочки от понимания того, что сейчас произойдет. Нож, словно остановленный им, замер на полпути и с громким стуком упал на пол.

Он с шипением растаял, напоследок пообещав, что это еще не конец.

В кухню вбежала Екатерина.

– Боже мой! Саша! Что случилось? – она бросилась к истекающей на полу кровью девочке.

– Он, – едва слышно проговорила Саша, – Он.

– Кто он? Кто? – допытывалась Екатерина, но потом заметила залитый кровью нож, – Ты, что пыталась свести счеты с жизнью?!

– Нет, – Саша заплакала, – Это Он. Он заставил меня убить.

– Я ничего не понимаю, – Екатерина удивленно смотрела на раненную девочку.

Саша поняла, что нужно сделать. Она взяла Екатерину за руку и, обильно заливая все вокруг своей кровью, спотыкаясь, повела ее за собой. Та покорно шла следом, бормоча, что она ничего не понимает и нужно срочно вызвать полицию и скорую.

Саша привела женщину в свою комнату и, вытащив тетрадь, сунула ей под нос.

– Вот, здесь все.

Екатерина скорее на автомате взяла протянутый предмет и открыла на первой странице. Но чем дальше она листала, тем в больший шок ее ввергало увиденное.

– Значит это ты? – все еще не веря, спросила Екатерина.

– Нет, – Саша залилась слезами и упала на колени, – Это Он меня заставил. Он! Я не хотела.

Екатерина, молча, швырнула тетрадь на пол и, не глядя на девочку, выскочила из комнаты.

Саша не смогла подняться, чтобы догнать ее. Кровь из ран на руке и животе хлестала не переставая. И вместе с ней утекала и жизнь. Сил не осталось ни на что. Саша начала медленно заваливаться на бок.

'Теперь она знает, что я убила Анну. Она не поверит, что Он меня заставил. Она не поверит в то, что Он существует, – мелькнуло в ее гаснувшем сознании. – Я подставила сама себя'.

VI

Очнулась Саша в маленькой комнате с белыми стенами, стерильно чистой и почти пустой. Вся мебель состояла из кровати жесткой и неудобной и небольшой тумбочки рядом.

Вместе с сознанием вернулась и боль в руке и животе. Они горели нестерпимым огнем. Но ей было наплевать на боль. Она старалась ее не замечать.

'Она сделала это!' – подумала Саша.

Ни ужаса, ни удивления, ни горечи она не чувствовала. Ей было все равно.

'Лишь бы Он до меня не добрался'.

Саша не верила, что Он оставил бы ее в покое. Наоборот, останься она там, за стенами психбольницы, Он бы вмиг нашел ее и убил. Более жестоким способом. В Его злопамятном характере она уже успела убедиться. А здесь, какой никакой, но был шанс выжить.

Высоко под потолком Саша заметила камеру. В комнату вошли два санитара.

Один стал проверять ей температуру и пульс. А другой, оставив на тумбочке поднос с едой, вышел.

Тут же в палату вошла Екатерина. Санитар принялся перебинтовывать руку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Екатерина, сделав пару шагов, но

оставшись на достаточном расстоянии.

– А как может себя чувствовать человек, засунутый в психушку? – резко

спросила Саша.

– Так будет лучше, – немного помявшись, сказала Екатерина, – Ты пережила две трагедии почти подряд. И это немного повредило твой рассудок. Решила, что во всем виновата ты. Решила, что ты убила Анну и, не выдержав вины, пыталась покончить жизнь самоубийством.

– Хорошая история. Это тебе сейчас доктор рассказал? А вы не подумали,

что эти раны довольно странные! Человек, решивший покончить жизнь

самоубийством, не стал бы резать себе живот, а потом руку. Причем таким

странным образом. И уж тем более он не стал бы кричать.

– Но ничего, – словно не слыша, Саши, продолжала Екатерина, – Тебе здесь

помогут. Вылечат, и ты поймешь, что все это несчастный случай.

В первую очередь она пыталась убедить в этом себя.

– Нет! Это не несчастный случай! Это я убила Анну. Я столкнула ее с

крыши! Я!

– Хватит! – не выдержала Екатерина, – Сейчас я отвезу твою тетрадь

следователю, а потом вернусь. К этому времени, надеюсь, ты придешь в

себя.

– Выкиньте ее, – Саша побледнела, – Избавьтесь от тетради, иначе Он придет и за вами. Уничтожьте ее пока не поздно!

Но Екатерина, больше ничего не сказав, вышла из палаты.

– Он придет и за вами, – тихо повторила Саша ей вслед.

Екатерина ехала по оживленной трассе. Тетрадь с каракулями Саши лежала

тут же на переднем сидении.

Следователь Дмитрий Федорович, привезший Сашу после гибели родителей в

дом Екатерины, крайне заинтересовался фактами гибели Анны и помешательства Саши. И когда Екатерина рассказала ему о тетради, то захотел просмотреть ее.

Екатерина въехала на мост. Сейчас она ехала к следователю. На душе у нее было очень пасмурно. Она привязалась к Саше, но, очевидно, девочка была психически нездорова. Конечно, она понимала, что это последствия аварии и того, что произошло на крыше девятиэтажки. Саша была не виновата в гибели ее дочери. Но эта тетрадь и ее слова про таинственного человека не давали ей покоя.

'Она же сумасшедшая, – напомнила себе Екатерина,– Ее слова ничего не

стоят'.

Но что-то не давало ей быть до конца в этом уверенной. Не получалось забыть обо всей этой истории.

Екатерина напряженно смотрела сквозь лобовое стекло на дорогу. И не

видела, что происходит на переднем сидении возле нее.

Из тетради медленно поднимался дым. Сначала белесый, постепенно он

темнел. Облака дыма клубились и во что-то сворачивались. Вскоре можно было различить фигуру. Это был силуэт человека, нечеткий и эфемерный.

– Ты узнала чужую тайну, – прошипел Он, повернув голову к Екатерине,– И

должна быть за это наказана.

Женщина посмотрела на говорившего и закричала от ужаса. Она забыла, что

находится за рулем. Страх затопил ее мозг, сковав сердце и все тело. На миг на лице силуэта проступили тонкие губы, растянувшиеся в довольной улыбке и обнажив ряд мелких, но острых зубов. Это был оскал смерти. Екатерина выпустила руль и закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от этого ужаса.

Машина ухнула с моста в реку, унеся на дно тело Екатерины и тетрадь. Но когда машину подняли со дна, тетради там не было. Ее не обнаружили и в реке. Она исчезла.

Саша знала, что Екатерина вряд ли проживет этот день. Поэтому ее совсем не удивил приход Дмитрия Федоровича. Тот как обычно начал издалека.

– Зачем вы пришли? – резко оборвала его Саша, когда ей надоело

выслушивать его разглагольствования.

– Екатерина погибла. Ее машина упала в реку, она не смогла выбраться.

– Я знала, что так будет, – спокойно сказала Саша, будто ей сообщили, что в реку упал камешек,– И предупреждала ее. Надо было уничтожить тетрадь.

– Кстати ее не нашли в машине,– сообщил Дмитрий Федорович, – Ты не знаешь, где она?

– Вы ее не найдете. Тетради больше нет, – туманно ответила Саша, – Но так даже лучше. Больше никто не погибнет. Вам повезло, что Екатерина не довезла ее до вас.

– Что это значит? Екатерина уничтожила тетрадь?

– Нет. Он забрал ее.

Дмитрий Федорович поморщился как от зубной боли.

– Послушай, Александра. Я не верю в то, что ты сумасшедшая, но постоянно о ком-то твердишь. Кто Он? Кто это?

– Он пришел оттуда,– Саша ткнула пальцем в пол,– Из Ада. Он заставил меня убить Анну. Что-то сделал со мной. Я не ведала, что творила. А потом отказалась убивать. Он требовал, угрожал. Но я не соглашалась. Тогда он попытался убить меня. Но Екатерина его спугнула. И я показала ей тетрадь. Именно из-за нее погибла Анна. Она увидела то, что там было написано. Они обе погибли из-за этого. Мне следовало уничтожить ее. Но слишком поздно поняла, что тетрадь – это ключ. И теперь он в Его руках, и Он придет за мной. Я следующая, а вам повезло. Повезло, что вы не видели ее, не заглядывали внутрь.

Дмитрий Федорович молчал, ошеломленный ее рассказом. Он задавал ей вопросы, пытаясь поподробней узнать обо всей этой истории. Но Саша молчала. Она больше не произнесла ни слова. Дмитрий Федорович понял, что ничего от нее не добьется. По крайней мере, сегодня.

Ослепительно белые стены больно резали глаза. Саша сидела на кровати,

жесткой и не удобной. Она сидела, опершись спиной о стену, подтянув

колени к груди и обхватив голову руками.

Она знала, что Он придет, и боялась Его. Его ничто не остановит. Стены психиатрической больницы и камера не спасут ее. Она помнила о новости, которую принес следователь.

'Он добрался и до нее', – подумала Саша.

Но ей было все равно. Она предупреждала, но никто не послушал. Екатерина всегда не понимала ее, и Саша для нее ничего не значила.

Объектив прикрепленной под самым потолком камеры был направлен прямо на

нее.

Саша почувствовала, что что-то изменилось. У нее появились знакомые ощущения,

которые она надеялась забыть. Саша медленно подняла голову. И с ужасом посмотрела на что-то прямо перед собой.

Охранник сидел перед мониторами компьютеров и пил кофе. На экранах были

изображения пациентов. Всего около двадцати штук. В большинстве своем

это были апатичные люди, погрузившиеся в свои миры и не доставлявшие

хлопот персоналу. Но попадались и буйные экземпляры.

Все мониторы показывали одинаковые белые стены одиночных палат. Вдруг на

одном из экранов засветилась тревожным красным цветом надпись:

'Посторонний!'

Охранник посмотрел на монитор, но, кроме одиноко сидящей на кровати

девочки, в палате больше никого не было.

Охранник вытащил из кармана телефон и быстро набрал номер.

– Алло. Андрей, у нас проблема, – нервно заговорил охранник, – проверь

одиннадцатую палату... Да, пациент Александра Макарова.

Дежуривший сегодня санитар Андрей вошел в палату номер одиннадцать.

Девочка все также сидела на кровати. И, казалось бы, ничего не произошло, но Андрея не покидало тревожное чувство.

– Александра, – позвал Андрей, – Ты в порядке?

Но Саша молчала.

Андрей быстро подошел к ней и потряс за плечо.

Руки девочки безжизненно упали на кровать, а голова запрокинулась назад,

открывая Андрею ужасную картину: рот девочки был перекошен, а в глазах

навсегда застыл ужас.

Андрей попытался нащупать пульс, но безрезультатно. Саша была мертва.

Дмитрий Федорович сидел в участке и просматривал снова и снова последние

минуты жизни Саши, записанные камерой в психбольнице. Там было

запечатлено все, что творилось в комнате. Но кроме Саши в палате больше

никого не было. Выходило, что она умерла сама по себе. Дмитрий Федорович не верил в это. Что-то во всей этой истории не сходилось.

В комнату вошел его коллега.

– Ты все еще здесь! – удивился он, – Оставь. Хватит гонять запись туда-сюда. Девочка умерла от испуга, вообразила себе невесть что. Она же была

сумасшедшей. И в палате никого не было.

– Но камера засекла кого-то. Недаром на экране выскочило, что в палате посторонний!

– Сбой в системе. Такое случается сплошь и рядом.

– Да. Но почему-то сразу после этого девочку находят мертвой. Странно!

– Нет. Совпадение. Только и всего.

– Она не могла умереть сама по себе. И я не верю в совпадения.

– Друг, такое иногда случается с психами. Забудь. Тут нечего копать.

– Я так не думаю, – Дмитрий Федорович вновь принялся мотать пленку.

– Ну-ну! – хмыкнул его коллега и вышел.

Следователь вздохнул и потер переносицу.

'Наверно он прав, и надо оставить это дело', – устало подумал Дмитрий

Федорович.

Он поднял глаза на экран и замер от удивления. В воздухе рядом с девочкой зависла странная фигура, напоминавшая силуэт человека. Он начал медленно разворачиваться. Дмитрий Федорович увидел расплывчатые черты лица. Фигура улыбнулась и подмигнула следователю.