Текст книги "В руках монстра"

Автор книги: Ник. Вулкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Развлекайся, – разрешил Алекс.

Вика вышла, дверь захлопнулась, и словно по команде в ту же секунду в голове Алекса вдруг настойчиво зазвучала невесть откуда взявшаяся песенка с одной единственной фразой – «Убийство в состоянии аффекта». И снова то же самое: «убийство в состоянии аффекта». И снова: «убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта»… Вот опять то же самое. И еще. Словно где-то в глубине его мозга появился вдруг древний патефон, а на нем безостановочно крутилась старая заезженная грампластинка, а тупая игла вновь и вновь съезжала на бесполое, металлическое, но безумно красивое, мелодичное «убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта… убийство в состоянии аффекта»

Алексу стало очень страшно, ведь такого с ним еще никогда не было. Стараясь унять сердцебиение, он встал, вышел на середину офиса, сделал глубокий вдох и поднял руки. Выдох – опустил руки. Повторил это десять раз. Сердце вроде бы успокоилось, стало биться заметно медленнее и ровнее. Да и патефон наконец-то стал играть все тише и тише, а вскоре и вовсе замолк.

«Змеюка! Сфоткать ленивую толстуху, пока не лопнула и не сдохла!», – Алекс подскочил к столу, схватил мобильный телефон и прыжком вернулся к окну, одной рукой включая камеру, а другой поднимая жалюзи. Пару минут он выбирал ракурс, а потом сфотографировал-таки мигающую разноцветными огоньками пробку-змею, по-прежнему безуспешно пытающуюся выползти из центра города.

«Выжила, все-таки, змеюка. Не лопнула. И завтра не лопнет. И послезавтра. Живучие все-таки твари, эти змеи. Живучие и умные. Умные и… полезные», – Алекс отошел от окна, и, внимательно разглядывая только что сделанный снимок, сел в кресло.

Он выдвинул нижний ящик стола, порылся в самой его глубине и вытащил маленькую плоскую бутылочку виски. Открутив крышку, сделал большой глоток.

«Отчего все это?», – задумался Алекс, сделав второй глоток. – «Непонятная тревога, неясные предчувствия, страх, тут же сменяющийся агрессией. Потом будто вообще ничего нет. Будто пустота, вакуум. И опять все по новому кругу – тревога сменяется страхом, страх злобой. Снова пустота. Как будто три разных человека где-то в глубине меня постоянно сменяют один другого. Один излишне правильный, но трусливый, второй полный отморозок, готовый убить любого, если что-то идет не так, как ему нужно. Третьего будто вообще нет. Будто он невидимка, пустое место. Откуда все это во мне? Когда я так изменился? Что привело к таким изменениям? Что-то не так, Алекс? Ты что-то упускаешь? Что-то не замечаешь? Где подвох, где подстава? Думай, Алекс, думай! Ты же гений частного сыска! Так почему же у тебя не получается понять самого себя?! Это же так просто! Проанализируй себя! Кто из всей этой троицы настоящий ты? Трус? Отморозок? Или пустое место?»

Алекс выпил еще, закрыл бутылку и забросил ее в ящик. Покачал головой:

«Хм… Трус, отморозок и пустое место… Вот так выбор. Один краше другого»

Он взял телефон и снова уставился в фотографию пробки-змеи. Секунду спустя он вдруг заметил на снимке… Вику – она входила в двери метро. На снимок попала не вся Вика, а ее половинка, еще оставшаяся снаружи метро, – одна рука, одна нога, полголовы, часть сумочки.

Сердце Алекса сильно забилось, ладони взмокли, а перед глазами поплыла уже белая пелена. Он размахнулся и… еле сдержал себя, чтобы не бросить телефон в стену и не разбить его вдребезги. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся глубоко и очень шумно дышать, стараясь таким способом успокоить себя. Почувствовав себя лучше, Алекс достал из верхнего ящика большой цифровой фотоаппарат. Там были фотографии, сделанные Викой по «делу Трубса».

– Старый пень, что вытворяет, – Алекс жадно рассмотрел фотографии.

Снимки, подробно запечатлевшие господина Трубса и его секретаршу в обшарпанном гостиничном номере с большой кроватью и выцветшими золотистыми обоями, по всей видимости, были сделаны со стороны окна.

– Неужели Вика фотографировала с крыши другого здания? – На одной из фотографий Алекс максимально увеличил закатившиеся в экстазе глаза секретарши. – Судя по всему, Трубс в хорошей форме. Красотке явно нравится.

На последней фотографии господин Трубс, даже не удосужившись накинуть на себя хоть что-нибудь из одежды, стоял возле окна и курил.

– Вот идиот, – усмехнулся Алекс. – А раз ты идиот, то придется тебе раскошелиться.

Алекс выключил фотоаппарат, вынул из него карту памяти, вскочил с кресла, и тут же, воскликнув «ой», снова сел.

В самом центре офиса, отрешенно глядя в темное окно, стояла женщина.

От неожиданности в груди у Алекса похолодело. Уставившись на свою неожиданную гостью, он без единого движения замер в своем кресле, ну а женщина, не отрывая взгляда от окна, стояла в середине офиса, не предпринимая никаких попыток начать разговор.

«Как же тихо она вошла. Кто же это? Возраст под шестьдесят. Одета дорого, хотя и неброско. Очень стройная, наверняка сидит на модных диетах и постоянно занимается спортом. Если бы не это печальное выражение лица, да добавить совсем немного макияжа, то выглядела бы гораздо моложе своих лет. Интересно, почему она молчит? А может быть, она ошиблась дверью?», – думал Алекс, разглядывая гостью.

– Добрый день, вернее, вечер, – не дождавшись каких-либо слов от гостьи, начал Алекс. – Если вы точно знаете, что зашли в ту дверь, которая вам нужна, то проходите, пожалуйста, присаживайтесь, я вас слушаю.

Женщина словно очнулась от забытья. Не проронив ни слова, она повернулась к Алексу, подошла к столу и присела на краешек стула. Тяжело вздохнув, она тихо проговорила:

– Да Алекс, я зашла в ту самую дверь, которая мне нужна, – женщина оторвала взгляд от окна и уставилась на входную дверь.

– Черт с ней, с дверью, – не выдержал Алекс. – Дверь, как дверь. В конце концов – это невежливо – смотреть на дверь, а не на собеседника! Рассказывайте, я вас внимательно слушаю. Или вы с дверью будете общаться? Я могу выйти и оставить вас наедине с дверью!

Незнакомка нехотя отвернулась от двери, однако на Алекса так и не посмотрела, остановив свой взгляд на окне:

– Извините. О вас мне рассказала одна моя знакомая, которой вы очень помогли несколько месяцев назад. Вы поймали ее мужа на неверности. Это было в начале лета. Помните?

У Алекса было много подобных дел, десятки, а может быть и сотни, и почти в каждом из них он помогал обманутым женам выслеживать и разоблачать их неверных мужей. Какое из этих дел имела в виду незнакомка, он не имел ни малейшего понятия. Но, не желая углубляться в ненужные подробности и терять время, он утвердительно кивнул. Женщина в очередной раз тяжело вздохнула и смахнула бумажным платочком слезу:

– Вам от нее большой привет. У нее сейчас все хорошо. Даже лучше, чем раньше.

– Они снова вместе?

– Нет, они развелись, был суд, но она, приложив к делу фотографии, сделанные вами, отсудила у бывшего мужа половину его состояния. А это очень много. Она счастлива, путешествует по миру, развлекается. Да… еще…

– Так-так! Говорите! Я слушаю! – Алекс чуть подался к незнакомке.

– Она просила передать, что вы гений частного сыска. Гений мирового масштаба.

– Ну, спасибо! Порадовали, если честно. Сейчас, знаете, такие странные времена. Хорошего слова дождаться – все равно, что инопланетянина увидеть. Все только и ждут, когда ты оступишься, когда совершишь ошибку. А то и сами подножку норовят подставить, – Алекс откинулся на спинку кресла. – Мерзавец на мерзавце. На лицах вроде бы улыбка, а на самом деле, что?

– Что? – спросила гостья.

– Злобный оскал, вот что! Оскал кровожадных хищников! Дашь слабину – сожрут в секунду! Так что, спасибо за похвалу. Хотя-я-я, вы немного преувеличиваете – ну какой я гений? Наверняка муж вашей знакомой сам виноват. Ведь все эти грязные людишки даже не пытаются скрыть свои похождения, – на лице Алекса появилась гримаса брезгливости. – Как правило, мне ничего не стоит поймать этих омерзительных голубков. Хотите знать, как я это делаю?

– Наверное… хочу, – неуверенно сказала незнакомка, разложив, а потом снова сложив бумажный платочек в маленький квадратик.

– Почему-то все они после своих любовных утех выходят на балкон. Вероятно, чтобы остыть, а заодно и покурить. И очень часто, кстати, стоят там голышом. А зимой, когда на балконе холодно, настежь распахивают занавески и открывают форточки. Им, видите ли, покурить хочется после секса. И обязательно на балконе или перед окном. Голышом. Чтобы весь мир их видел. Мне остается только выследить, где они этим занимаются и немного подождать… к примеру, на крыше здания напротив. Дальше все делает мой мощный фотоаппарат. Вот и все. Ну какой я гений?

Он замолчал, с еле заметной улыбкой глядя на свою гостью.

– Нет-нет. Вы гений. Гений мирового масштаба, – потеребив платок, с некоторой заминкой, тщательно выговаривая каждое слово, повторила гостья.

– Ну и ладно! – не скрывая своего удовольствия от похвалы, воскликнул Алекс. – Как вам будет угодно! Гений так гений! Итак, что же привело ко мне вас?

– Если честно, до последнего момента я сомневалась, обращаться ли мне к кому-либо с моим… довольно странным делом. Но, узнав, что именно вы, и только вы – настоящий гений частного сыска, я все-таки решилась, и пришла. Понимаю, что, услышав о моей просьбе, вы можете отказаться, да и вообще посчитать, что мне нужно обращаться не к детективам, а к психотерапевтам. Но, уверяю вас, если бы я не чувствовала, что в этом деле что-то нечисто, то никогда бы не обратилась за помощью, ни к вам, ни к кому-либо еще.

«Когда же она перейдет к своему «довольно странному делу»? Так и до ночи не закончим», – подумал Алекс и попытался ускорить свою позднюю гостью:

– Так что же, все-таки, с вами случилось? Кстати, как мне к вам обращаться?

Незнакомка в очередной раз произвела свои сложные манипуляции с платком, промокнула им глаза и, не отводя взгляда от окна, представилась:

– Вообще-то я Наталья, но я больше привыкла к другому имени. Называйте меня… Лекой.

– Лекой? – переспросил Алекс.

– Да, – кивнула гостья.

– Лека так Лека. Так короче, и… даже приятнее на слух… Ле-е-ека… Ле-е-ека…, – протянул Алекс. – Итак, Ле-е-ека, что с вами произошло?

– Со мной ничего не произошло. Во всяком случае, не произошло до этого самого момента, – Лека замолчала. Оглянувшись, она внимательно прислушалась к шагам, которые донеслись из коридора. Шаги быстро приблизились, а затем так же быстро удалились в сторону лифтов.

– Не отвлекайтесь! Время – деньги! Рассказывайте, с кем и что именно произошло? – потребовал Алекс.

– Извините. Произошло с моим мужем, Александром. Дело в том, что ровно год назад он умер… погиб.

– Сочувствую. Как это случилось?

– Тот день я запомнила до мельчайших подробностей. Александр должен был закончить какую-то срочную работу и поэтому допоздна задержался в своем офисе.

– А где работал ваш муж?

– Последние двадцать лет он работал в сфере сертификации медицинского оборудования и лекарственных препаратов.

– А чем конкретно занимался Александр?

– Он руководил отделом в лаборатории, которая исследовала и сертифицировала лекарственные препараты. .

– Так что же случилось с вашим мужем в тот трагический день?

– Как я уже говорила, Александр допоздна задержался на работе. Была пятница, а каждую пятницу мы вечером уезжали в наш загородный дом, чтобы провести там все выходные. И тот день не должен был стать исключением – по обычаю, Александр хотел заехать домой, забрать меня, и уже оттуда мы намеревались отправиться за город. Однако, срочное дело, которое Александру подсунули перед самым окончанием рабочего дня, сломало все наши планы. И, как потом выяснилось, сломало всю нашу жизнь. Сломало все то, что…

– Так-так-так, продолжайте, не отвлекайтесь. Я же профессионал, и поэтому люблю только факты. Только сухие факты! – подбодрил Алекс Леку.

Лека сменила платочек и продолжила:

– Александр позвонил мне в начале одиннадцатого вечера и сообщил, что только-только закончил работу, и за город мы сможем поехать только назавтра – в субботу утром. Ну а поскольку он был страшно голоден, то он решил зайти в соседний ресторанчик и поужинать. Я знаю это заведение, оно располагается совсем рядом, стена в стену с фирмой, где работал Александр. Это итальянский ресторан «Пармаджано». Мы бывали с ним там несколько раз. Так вот, уже тогда мне показалось, что с Александром что-то не то.

– Что именно?

– Его речь. Говорил он вроде бы все правильно, но чересчур медленно, задумываясь на каждом слове. Он словно был немного не в себе.

– Может быть, он просто устал? Вы ведь говорили, что в тот день он трудился над каким-то срочным делом.

– Нет. Это была не усталость. Вернее, усталость, конечно, была, но… помимо усталости в его голосе явственно ощущалась какая-то тревога, может быть даже страх, и еще что-то… необъяснимое. Понимаете, когда проживешь с человеком почти сорок лет, то начинаешь понимать и чувствовать его как-то по-особенному. На подсознательном, интуитивном уровне. Я не смогу объяснить вам, что именно меня насторожило, но уверяю вас, с Александром творилось что-то неладное уже в тот момент, когда он уходил со своей работы.

– Поня-я-ятно, – протянул Алекс.

– Так вот. Второй раз мы созвонились с ним уже через час. В тот момент, когда он только-только вышел из ресторана.

– Он ездил на метро? Или на машине?

– Как раз об этом я и хотела вам рассказать – это очень важный момент. Вообще-то в тот день он был за рулем, и его машина стояла совсем рядом с «Пармаджано» – на придорожной парковке. Но он сообщил мне, что выпил немного вина и поэтому не сядет за руль, а поедет на метро. Помню, я просила его поймать такси. Он вроде бы согласился.

– Это не редкость, что он выпивал? Вот так – заскочить куда-нибудь после работы, выпить рюмочку-другую?

– Что вы! Он почти не пил! Раз в неделю, в нашем загородном доме, мы позволяли себе бокал вина. Но не больше. Напротив, он регулярно занимался спортом, следил за здоровьем. Я была удивлена, что он выпил тем вечером. Такого еще никогда не было. И уже никогда не будет. Да уж лучше бы пил как последний пьяница. Только бы жил.

– Что же было дальше? Старайтесь изъясняться фактами, – вновь поторопил Леку Алекс, уже изрядно заинтригованный ее рассказом.

Лека выбросила платочек в урну, взяла из сумочки следующий. Она провела с новым платочком сложные действия, перевернув его, покрутив по часовой стрелке, потом свернув вчетверо, и только после этого продолжила рассказ:

– После нашего последнего разговора прошло около часа, но Александра все не было. Мы живем не очень далеко от его работы, так что время в пути обычно занимало не больше двадцати минут, ну максимум минут сорок. Я снова позвонила ему на мобильный, но он не ответил. Не ответил он и на все мои остальные звонки, которых было, наверное, не меньше сотни. Уже в полном отчаянии, чувствуя, что с Александром что-то случилось, я хотела звонить в полицию, как вдруг мне позвонили с его мобильного телефона и сообщили, что Александра нашли в глухом переулке.

Лека вытерла слезы и замолчала.

– Нашли?

– Да. Нашли. Мертвым. По всей видимости он так и не послушался моего совета и не поймал такси, а пошел пешком до ближайшей станции метро, сократив свой путь с помощью этого дурацкого переулка. Сократил свой путь… Навсегда сократил…

– Тс-с-с, – Алекс поднял указательный палец. – Помните? – факты! Нужны только факты! Что с ним произошло? На него напали? Ограбили? Что-нибудь известно? И кто позвонил с его телефона?

– В том-то и дело, что ничего этого не было. На Александра не напали, его не ограбили. Он умер от редкого аллергического заболевания. Как потом сказали врачи – это был анафилактический шок. Он задохнулся после молниеносного отека в горле. А позвонил мне полицейский из дежурного патруля. Проезжая по переулку, они совершенно случайно заметили Александра, лежащего на тротуаре. Они сразу же вызвали скорую, и даже сами пытались оказать ему первую помощь, но он уже был мертв, как минимум полчаса.

– Анафилактический шок… Это же аллергическое заболевание?

– Да, это очень тяжелый аллергический приступ. Развивается молниеносный отек гортани, и если человеку вовремя не оказывается квалифицированная помощь, то он умирает от удушья и рефлекторной остановки сердца.

– У Александра и раньше была аллергия на что-нибудь?

– Никогда. Мы даже не знали, что это такое. Несмотря на солидный возраст, он почти никогда не болел. Только очень редкие простуды, вот и все. Но врачи мне потом рассказали, что такое случается. Человек всю жизнь может не знать, что у него есть аллергия на какой-то аллерген, до тех пор, пока он не встретится с этим аллергеном. Вы, вероятно, слышали о подобных случаях, к примеру, когда на приеме у стоматолога пациент вдруг умирал после инъекции анестезирующего препарата.

– Да, слышал. А в тот день Александр не мог посетить какого-нибудь врача? Стоматолога, или еще кого-нибудь, того, кто мог бы сделать ему инъекцию?

Лека с силой сжала пальцы, скомкала платочек и бросила его в урну. В этот раз платочек пролетел мимо урны. Он упал на пол и подкатился к плинтусу, исчезнув из поля видимости за ламелями жалюзи. Лека взяла из сумочки следующий платочек:

– Нет, я бы наверняка знала об этом. У нас не было тайн друг от друга. Но даже если допустить, что он что-то скрывал, и ему сделали какую-то инъекцию в течение дня, то все равно это вряд ли явилось бы причиной его гибели.

– Почему же?

– Судмедэксперты объяснили мне, что после того, как аллерген попадает в организм, анафилактический шок развивается не за часы, а за считанные минуты, или даже секунды. К тому же, никаких следов от инъекций они на теле Александра не обнаружили.

– А судмедэксперты что-нибудь говорили о том, на что именно у Александра могла развиться такая тяжелая реакция? Где он мог встретить этот злополучный аллерген? На улице? Хотя… Даже не будучи врачом, я понимаю, что вряд ли он мог встретить его на улице осенью. Весной или летом еще куда ни шло – он мог бы вдохнуть пыльцу. Хотя, возможно я говорю чушь, ведь я не имею никакого понятия, может ли от пыльцы развиться анафилактический шок, и все же, глубокой осенью нет даже пыльцы.

– Так же, как и вы, они были, мягко говоря, в недоумении. Я задавала им тот же вопрос, но никто так и не смог мне ничего объяснить. Дело в том, что выяснить, на что у человека есть аллергия, можно только при его жизни. После того, как он умирает, узнать об этом уже невозможно.

– Почему? – спросил Алекс.

– Что же тут непонятного?! Как они сделают ему пробы на аллерген?! Ведь у мертвого человека не бывает аллергии! Он же мертвый! Где вы видели чихающего, покрывающегося сыпью или задыхающегося покойника?

– А-а-а, в этом смысле, – кивнул Алекс. – Ну да, ну да… Где ж это видано, чтобы покойник чихал. Это было бы очень смеш… э-э-э… это было бы очень странно. Ну да ладно, с этим все ясно. А ресторан? Может быть, он что-нибудь там съел, в этом вашем «Пармаджано»? Что-нибудь экзотическое, новое для себя, что-нибудь такое, на что у людей бывает аллергия?

– Следователи постарались поминутно реконструировать действия Александра тем вечером. Связь между рестораном и гибелью Александра практически нулевая – прошло слишком много времени с того момента, как он вышел из ресторана и добрался до того места, где его обнаружили полицейские. Несмотря на это, они и ресторан как следует проверили. Выяснилось, что и еда, и напитки, которые Александр съел и выпил в тот вечер, были вполне обычными, и никаких экзотических продуктов он не заказывал. Сразу же после похорон, я обошла всех самых лучших специалистов в области аллергологии. Везде один и тот же результат – никто так и не смог мне внятно разъяснить, почему у Александра на пустом месте развился анафилактический шок.

Алекс покивал и, поглядывая на Леку, задумался:

«И что же она от меня хочет, эта несчастная, убитая горем женщина? По всей видимости, ее муж умер от тяжелой и молниеносной аллергической реакции, по воле случая оказавшись в тот момент в безлюдном переулке. Не во всем есть стопроцентная ясность? Так это не редкость – много чего в нашей жизни неясного. Попробуй все объясни. На все вопросы точных ответов не найдешь. Жизнь очень сложная штука. Очень коварная и опасная. И жестокая»

Словно поняв, о чем сейчас думает Алекс, гостья снова заговорила, то глядя на окно, где сквозь жалюзи переливался разноцветными огоньками вечерний мегаполис, то опуская взгляд на пятый по счету бумажный платочек, большим белым квадратом разложенный у нее на коленях:

– Теперь, Алекс, объясню, зачем я к вам пришла и все это рассказала. Как я уже вам говорила, у меня есть ощущение, что Александр погиб не случайно. Я не знаю, откуда у меня появилось это чувство, но оно не покидает меня уже год. Мое сердце просто разрывается. Моя жизнь полностью разрушена. Я ведь как будто умерла тогда вместе с Александром.

– Как будто умерли?

– Все погасло вокруг. Затянуло черной пеленой. Да еще эта неестественность, неясность. Понимаете, с одной стороны, вроде бы все ясно – тяжелый приступ, безлюдное место, вот и все – нет человека. Но с другой стороны, есть во всей этой истории какая-то… недосказанность, что ли. От чего он умер, что послужило причиной его гибели, как все произошло? Никто на все эти вопросы мне так и не ответил. И я хочу, Алекс, чтобы именно вы взялись за это дело. Я уверена, что только вы сможете досконально во всем разобраться. Только вы сможете или опровергнуть мои подозрения, или… найти виновных в гибели Александра. Я хочу, чтобы вы их выследили и, сохраняя все в строжайшей тайне, передали мне все данные об этих людях… или нелюдях, в общем, кого найдете. Понимаю ваши сомнения. Понимаю так же и то, насколько странными кажутся вам мои подозрения. Но поймите и меня – я не могу вот так все взять и бросить. Я должна, я обязана найти и наказать… этих…

Лека мельком взглянула на Алекса и замолчала, опустив голову.

«Вероятно Лека поняла, что распаленная ненавистью к виртуальным убийцам своего мужа, она выглядит сейчас по меньшей мере странновато», – объяснил себе Алекс ее внезапное молчание. – «А она ведь действительно ненавидит «ИХ», словно знает о ком идет речь. Словно «ОНИ» постоянно стоят перед ее глазами. Все это очень подозрительно. Все ли карты она мне раскрыла? Не утаивает ли она от меня что-то очень важное?»

– Это все? – с нажимом спросил Алекс. – Вы ничего не забыли?

– Только это, – Лека суетливо порылась в своей маленькой сумочке и достала из нее толстый желтоватый конверт. – Возьмитесь за это дело. Я вас умоляю. Я оплачу ваши услуги по тройному тарифу.

Она положила конверт на стол, подвинула его поближе к Алексу и, тяжело вздохнув, в очередной раз опустила голову, ожидая вердикта.

Алекс поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями. Еще минуту назад он не знал, стоит ли ему браться за это странное дело. И, вполне возможно, он мог бы попросту отказаться от расследования, но… своевременное заявление Леки о тройном гонораре, заставило его сердце дрогнуть. Нет-нет, не от жадности. Не потому, что Алекс страстно желал этих денег. Как раз наоборот – ему отчаянно захотелось спасти Леку от необдуманных, разорительных расходов, ведь он вдруг понял, что эта убитая горем женщина готова на все, лишь бы исполнить свой моральный долг перед погибшим мужем. Он понял, что она не остановится ни перед чем, лишь бы в этом деле наконец-то появилась хоть какая-то ясность. Алексу стало стыдно за то, что он заподозрил Леку в неискренности.

«Задача-то передо мной стоит на первый взгляд простая – выяснить, что в гибели Александра нет виновных, нет никаких убийц и заговорщиков. Что все действительно произошло именно по вине трагического стечения обстоятельств. Или наоборот – удостовериться в том, что все это произошло неслучайно, и найти убийц. Или убийцу. Этой измученной женщине нужна любая правда, любая истина. Пусть даже самая страшная. Откажись я сейчас от этого расследования, она выйдет из моего офиса и направится к другому детективу, который может оказаться непорядочным человеком, и захочет нажиться на ее горе, потихоньку вытянув из нее все средства. Этого я позволить не могу. Придется все-таки взяться. И из сострадания, и… из любопытства – дело-то может оказаться не таким уж простым, каким кажется на первый взгляд. Откуда у меня эти мысли? Интуиция? Нет, не то. Это не интуиция. Кажется, мой собственный мозг пытается мне помочь, пытается подсказать, что когда-то я уже что-то подобное слышал. Но когда? Где? И что именно? Эх Алекс, Алекс… Твоя память опять дает позорный сбой, опять работает не в полную силу»

– Я расцениваю ваше молчание как согласие. Я появлюсь через три дня, и вы расскажете мне о первых результатах расследования. Удачи! Надеюсь на вас! – Голос Леки прозвучал откуда-то издалека, а сразу же вслед за этим Алекс услышал звук закрывающейся двери.

Он убрал руки от лица и обомлел – в офисе никого не было. Его гостья скрылась, даже не дождавшись его решения – возьмется он за ее дело, или нет. Алекс подскочил с кресла и побежал к двери.

*

Он выскочил в коридор, метнулся было влево – к лифтам, но увидев, что возле них никого нет, выбежал на лестницу. Перепрыгивая через несколько ступеней, он мгновенно преодолел несколько пролетов, потом перегнулся через перила и застыл, вглядываясь вниз и пытаясь разглядеть бегущую по ступенькам Леку. Но он ничего не увидел и не услышал – до самого первого этажа лестница была абсолютно пуста.

«Неужели все-таки успела заскочить в лифт? Но она не могла за одну секунду влететь в лифт! Он же не ждал ее, распахнув двери?! Да и лифты не двигались, когда я выбежал в коридор. Но, черт возьми, не могла же она раствориться в воздухе!»

Алекс еще никогда не встречался с подобными выходками. От его многочисленных клиентов можно было ожидать всего, ведь каждый из них появлялся здесь не от хорошей жизни, и многие были на грани серьезного нервного срыва, но, чтобы кто-нибудь из них вот так исчезал… Такое было впервые.

– Стоп! – Алекс хлопнул себя по лбу, сорвался с места и побежал вверх по лестнице. – Почему она должна была побежать именно вниз? Она вполне могла спрятаться на двух верхних этажах!

Дверь, ведущая на двенадцатый этаж, оказалась заперта. Алекс помчался вниз. Прыгая через три ступеньки, он мигом преодолел два лестничных пролета и толкнул дверь, ведущую на одиннадцатый этаж. Эта дверь была открыта.

«Ты где-то здесь. Где-то совсем рядом. Я чувствую, что ты не покинула здание. Где же ты, моя таинственная гостья?», – подрагивая от азарта, подобному азарту детей, играющих в прятки, Алекс сначала осторожно выглянул в коридор одиннадцатого этажа, а потом прошел внутрь.

Крадучись, он походил по темному коридору, прижимаясь ухом к каждой двери, а потом вернулся в начало коридора, к лифтам.

– Ты просто не могла так быстро исчезнуть. Это невозможно. Физически невозможно. – Алекс озадаченно почесал в затылке и нажал на обе кнопки вызова лифтов. Загорелась зеленым стрелка левого лифта. Не очень-то надеясь на успех, Алекс все же поднялся на нем на двенадцатый этаж, обследовал его полностью, потом спустился на том же лифте на свой, десятый этаж.

– Крыша! – выйдя из лифта воскликнул Алекс, в очередной раз звонко хлопнув себя по лбу.

Дверь-решетка, преграждающая путь на крышу, была без замка, в петлях болтался лишь кусок толстой проволоки. Алекс отогнул податливую проволоку, поднялся по узкой железной лестнице, открыл люк и вылез на крышу. Прохладный ветер, упруго толкнувший в грудь, заставил его застегнуть пиджак на все пуговицы и поднять воротник.

– Где же тебе еще быть, если не здесь. Как же я сразу не догадался. Только вот зачем тебе все это нужно? Неужели нельзя было просто попрощаться, как все нормальные люди, и уехать вниз на лифте? От кого ты бежишь, Лека? От кого скрываешься?

Пригнувшись, короткими перебежками от одной вентиляционной трубы к другой, от одной антенны к другой, от одной трехметровой рекламной буквы к другой, он начал поиски.

Обследовав всю крышу вдоль и поперек, и еще пару раз по всему периметру, Алекс вернулся к люку:

– И на крыше тебя нет. Нигде тебя нет. Ты существуешь, вообще?

В голове Алекса вдруг промелькнула фраза Леки, которая сейчас заставила его похолодеть от страха: «Я ведь тогда умерла вместе с Александром»

– А может быть… Лека действительно умерла тогда – год назад? И сегодня я разговаривал… с привидением?!

Азарт и желание во что бы то ни стало найти исчезнувшую гостью бесследно улетучились.

– Нет-нет-нет, – помотал Алекс головой минуту спустя. – Она же оставила мне конверт! Разве привидения могут оставлять конверты?

Он запрыгнул на невысокое ограждение, шагнул к самому краю и посмотрел вниз. Редкие автомобили беспрепятственно неслись по улице, словно и не было на ней еще каких-то два часа назад неподвижной пробки-змеи.

– Уползла все-таки, змеюка. Выжила, вынесла все невзгоды, забронзовела, погрелась в лучах славы, а потом исчезла.

Он повернулся, расставил руки в стороны и пошел по самому краю:

– Змеюка исчезла. Лека исчезла. Вот бы и мне тоже забронзоветь, погреться в лучах славы и исчезнуть. Исчезнуть вовремя, чтобы оставить о себе только хорошие воспоминания. Р-р-раз – и нет меня.

Словно услышав эти слова, сильный порыв ветра внезапно попытался столкнуть Алекса с крыши. Алекс быстро-быстро завертел руками, несколько секунд опасно балансируя между жизнью и верной гибелью, и… сумел-таки сохранить равновесие. Он спрыгнул с ограждения, перевел дух, усмехнулся:

– Похоже, рановато тебе еще исчезать, Алекс. Рановато. Сначала ты должен завершить все свои дела и забронзоветь. Потом ты должен как следует погреться в лучах славы. И только потом ты сможешь внезапно исчезнуть. Оставив после себя лишь приятные… нет, великие, грандиозные воспоминания!

Алекс вернулся в офис. В конверте, который оставила странная гостья, кроме денег, лежала фотография Александра в полный рост, сделанная, судя по дате на обороте, незадолго до его гибели, а также сложенный пополам лист бумаги, на котором мелким почерком были написаны адреса организации, где работал Александр, и ресторана, откуда год назад он отправился в свой последний путь.

На обратной стороне от руки была нарисована карта одного из районов в самом центре города, с подробным указанием улиц и переулков. Два соседствующих стена в стену здания на Бульваре Лека заштриховала оранжевым и подписала – «Лаборатория FPSL» и «Ресторан «Пармаджано». Карта была очень красочной. Широкие улицы Лека нарисовала красным фломастером, улицы поуже – желтым, а совсем узкие переулочки – зеленым. Только один переулок она почему-то обозначила черным цветом. Алекс присмотрелся и увидел, что именно в этом маленьком переулке заканчивается черным же крестиком бордовая пунктирная линия, которая начиналась на бульваре от входа в ресторан «Пармаджано», уходила на широкую «красную» улицу, а потом резко, под углом в девяносто градусов, сворачивала влево – в «черный» переулок.