Текст книги "Праведник"
Автор книги: Ник Средин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Ну, ты даешь! А почему не с папой римским?
– Он католик. А нам надо православный. Давай, в среду на два.
Я позвонил «костюмам» – получил добро. Предупредил француза. Занялся делами. Сосредоточиться не получалось.
Марк позвал на балкон – «курить». Это было обычно. Если что-то обсуждали – чтоб не прерываться, я выходил вместе с французом.
– Здесь тоже… – Марк помахал рукой. – Слушают?
Я пожал плечами.
– Ну и черт с ним! Ты испуганный какой-то сегодня. Если б что-то так – ты б рассказал. Значит – пугнули. Запомни – если тебя тронут, мировая общественность заявит протест. Не бойся их.
Я криво улыбнулся. Какая разница утопленнику, кто и что там заявит?
– Ты их переоцениваешь, – убежденно говорил Марк. – Вас тут всех запугали.
– Мы сами запугались, – поправил я.
– Какая разница?
– Теоретически – у них не было такой цели, – пояснил я. – Мы сами придумали бяку и забились по углам. Спасибо за поддержку. Все под контролем.
* * *
Во вторник я пошел в церковь. В городе действовали три православные церкви – Трех Святителей, Борисоглебская и Николаевская. Первая была центральным собором города, там вечно толпился народ, а ступеньки и подходы надежно оккупировали нищие и калеки. Священники иногда гоняли попрошаек – но успеха не добивались.
Николаевский монастырь разместился в низине, на границе города. Женский монастырь. Хотелось поговорить с кем-нибудь без лишних глаз – поэтому я выбрал Борисоглебскую. В центре частного сектора, над рынком примостилась аккуратная небольшая церковка. Во время службы народ набивался очень плотно. Сейчас не было никого. Я разыскал священника. Попросил несколько минут для беседы. Батюшка, лет тридцати, доброжелательно улыбнулся, предложил сесть на лавочку у стены. В храме царил полумрак. Поблескивал золотом иконостас. В темноте прятались лица святых. Перед двумя иконами теплились лампадки.
– Мне нужно найти праведника, – сказал я.
– Зачем? – удивился священник.
– Мы собираемся лететь на звезды. Кто-то должен сохранить веру – и поддержать остальных в испытаниях.
Священник огладил бороду.
– Если он будет праведником – люди охотнее поверят, – пояснил я. – Потянутся. Будут следовать примеру…
– А кто такой праведник? – поинтересовался священник.
– Тот, кого любит Бог.
– Он любит всех.
– Кого любит больше.
– Он всех любит одинаково.
– Ладно. Тот, кто радует Бога.
– Он радуется всем.
– Ладно. Зря меня на метафоры потянуло, – я вспомнил определение из словаря. – Человек, который живет праведной жизнью и не имеет грехов.
– Кто без греха?
– Праведник.
– Таких людей нет, – покачал головой священник. – А если кто-то скажет, что не имеет грехов, значит, он тщеславен.
– У кого меньше грехов, чем у остальных.
– А как это измерить? На вес? – священник улыбнулся. – Или на количество?
– То есть праведников нет?
– Или все мы – праведники. Я хочу понять, кто тебе нужен. Я бы посоветовал поискать священника, который согласится нести свет веры к звездам.
– А если он – грешник?
– Грешник, – согласился священник. – Все мы грешники. Но он поможет не потерять веру.
– Вы не хотите меня понимать!
– Нет, – батюшка вздохнул. – Ты сам себя не понимаешь.
– Мне нужен праведник.
– Кто это?
– Вам лучше знать!
– Святой, который, будучи мирянином и живя в миру, вел святую и праведную жизнь, – сказал священник. – Есть такое определение. Но если мирянин – ты зря ищешь его в церкви. Мирянин, может быть, покажет личным примером, как надо жить. А чтобы сохранить веру – нужен священник. У мирянина праведность может быть показная. Кроме того, таких людей часто называют сектантами. И даже если ты его найдешь, он откажется признавать себя праведником. Или он не будет праведником.
– Ладно, все понятно, – я поднялся. – Спасибо.
* * *
Митрополит пообещал подобрать несколько человек, которые помогут колонизаторам.
– Это не праведники, – сказал Марк. – Но тоже очень полезные люди.
– Ясно, – согласился Андрей. – Будем искать. А кто такой праведник?
– Ты поймешь, – улыбнулся француз. – Когда найдешь. С ним становишься спокойнее. Чище. Просто если постоять рядом.
– Зашибись, – кивнул журналист. – Это мне теперь надо постоять рядом со всей Республики?
– Я помогу, – пообещал я.
– Ты лучше административной стороной занимайся, – буркнул Энди. – Тебя на все не хватит. А если организатор надорвется, ничего хорошего не получится. Справлюсь.
* * *
В начале августа состоялся концерт. Организовали с размахом – бесплатно и на стадионе. Придавленные масштабом, местные группы сначала робели.
Зрители настороженно ждали подвоха – бесплатный сыр был на виду, искали мышеловку. То я, то Марк, то ведущий произносили короткие речи про колонизацию. Зрители сначала не реагировали. На третьем выходе стали смеяться. На шестом – самые остроумные кричали вместе с нами рекламные девизы.
– Отлично, – улыбался Марк.
На сцену вышел Димка.
– Посвящаю песню всем, улетающим к звездам! – выкрикнул завлит. – Одному другу – он поймет! За тех, кто в космосе!
Зрители притихли. Как только пошла музыка – заорали, затанцевали перед сценой. Я смотрел из-за кулис. Обнявшись за плечи, прыгали парни и девушки. Кому-то освободили место: парень стоял, склонив голову, и махал хаером – длинными волосами – по кругу.
– Хочешь к ним? – предложил француз. Я отказался. Наверное, постарел.
– Если тебя кличут шутом, – пел Димка.
Требуют вернуться домой,
Помни: настоящий свой дом
Ты уносишь в сердце с собой.
Если у тебя есть мечта,
Если она манит вперед,
Ты не озирайся, когда
Кто-то позади позовет!
Не гляди назад,
Береги глаза,
Не жалей о прошлом, не надо!
То, что позади,
Отпусти, прости.
Только впереди твоя правда![1]1
Песня могилевской рок-группы <Сердце дурака>. Автор текста – Тимофей Яровиков.
[Закрыть]
– Хорошо. На заказ писал, не знаешь? – спросил Марк.
– Он на заказ не умеет! – я обиделся.
– Прости, – извинился француз.
Димка закончил петь, зашел к нам. Марк побежал в очередной раз произносить речь.
– Дружище, – Димка отвел глаза. – Я не полечу. Жена отказалась. Наотрез. А я без нее… Сам понимаешь.
– Да, – я вздохнул. – Спасибо за песню.
* * *
В конце августа Марк вызвал передвижную лабораторию. Cняли домик на окраине, установили оборудование. Пустили бесплатный автобус – из центра прямо к лаборатории.
В соседней комнате разместился нотариус. Каждый, подавший анкету, приглашался на обследование. Компания оставляла за собой право отказать без объяснения причин.
Я потребовал пояснений.
– Плохая генетика. Болезни. Психологическая неустойчивость, – перечислил Марк. – Это из того, что я знаю. У нас хорошие специалисты. Сам понимаешь, компании нужно как можно больше колонистов. Но необходимо, чтобы все долетели и на месте выжили. Я попросил, чтоб помягче отсеивали. Психологи будут браковать, как всегда. Медики могут пропускать тех, кого на Западе помечают «не рекомендуется».
– Это как?
– Это если проблемные гены, – пояснил Марк. – Или болезни – не критичные, но которые могут осложнить жизнь. Если все пойдет хорошо и мы наберем больше десяти тысяч, пообещаем отправить их следующим рейсом. Пригласим на Марс – там понадобится много рабочих.
Те, кто получал допуск, могли сразу оформить все юридические моменты – подписать, что желают отправиться к звездам в здравом уме и без принуждения. Написать дарственные – если было что дарить. Сам собой сформировался штаб.
Несколько человек принимали людей перед лабораторией. Проводили собеседование, готовили на встречу со специалистами. Утешали «отказников». Нашлись «кураторы» рекламных кампаний. За концерты отвечал Димка, согласившийся помогать, но не лететь. Вернулась с моря студентка – стала работать секретарем, оформляла анкеты, отвечала на звонки, на письма. Подобрала несколько помощниц – пришлось снять офис в центре и перебазироваться туда. Квартиру Марк сохранил – чтоб было где жить и для частных встреч.
Во второй половине сентября начали создавать центры в других областных центрах. Отбирали активных добровольцев из действующего штаба, ехали вместе с ними, запускали рекламу, проводили собеседования. Когда работа налаживалась – возвращались домой, отдыхали несколько дней – и ехали в следующий город.
– Может быть, имеет смысл переехать в Минск? – предложил Марк, когда четыре из пяти областных центров начали действовать. – Он в центре Республики, удобнее поддерживать будет, если что.
– Если хочешь – переезжай, – согласился я. – Так, наверное, будет лучше. Я со своими буду жить. До отлета. Не могу их кинуть. Матушка и так напрягается.
– Понимаю, – погрустнел француз. – Остаемся. Была еще одна причина не уезжать из города. Я нашел одного очень хорошего помощника. Точнее – помощницу. И влюбился.
* * *
Оля работала секретарем в офисе – принимала звонки, разговаривала с журналистами, колонистами и особенно родственниками колонистов. Последние звонили часто. Как правило, ругались. Марк осенью устроил несколько «корпоративных вечеринок», и как-то само собой вышло, что мы с Олей стали вместе.
Наверное, сначала были общие разговоры. Потом я провожал ее домой – из офиса расходились поздно…
Марк улыбался. Настоял на переводе Оли из секретарей офиса на должность моего зама, чтобы вместе могли ездить по делам колонистов. Родители надеялись, что Оля отговорит от звезд. Андрей советовал жениться. Мы – просто любили.
* * *
К Новому году не успели «закрыть» всю Республику.
Передвижная лаборатория переезжала из одного областного центра в другой. Работала неделю-две и отправлялась дальше – по кругу. Заезжала в Минск и возвращалась к нам.
Праведник не находился. Было несколько интересных вариантов, но ни один не внушал доверия. Больше походило – «он самый праведный в нашей деревне».
– Сябра, может, шут с ним? Возьмем, кого есть? – предлагал Андрей. – Или конкурс какой устроим? Кто праведнее?
– Как?!
– В казино сводим. В стриптиз-бар. У кого глазки разгорятся – тех вычеркнем. Потом еще чего придумаем.
– Не надо. Время терпит. Оставим их, как запасные варианты.
– А почему вы ищете только в Республике? – спросил Марк. – Оптина пустынь, кажется, есть. Там, наверное, праведник найдется. Или Киево-Печерская лавра.
– Но это же за пределами Беларуси.
– Да, – согласился француз. – Мы не наберем здесь десять тысяч. Население, включая детей и стариков, немного не дотягивает до десяти миллионов. Это получается – каждый тысячный должен отправиться в полет. В конечном итоге столько и улетит, даже больше. Но не первым звездолетом.
– Будем привлекать соседей?
– Конечно. «Закроем» последний областной центр – начнем работать в Киеве и Москве.
* * *
Новый год праздновали с семьями. Рождество – вместе с Олей.
После Старого Нового года приехал мрачный Андрей. Позвал проводить его домой, по пути серьезно поговорить.
Журналист жил в получасе ходьбы от офиса – сна– чала через заснеженный парк с неработающими зимой фонтанами. Потом переулком – на площадь Ленина, к огромной городской елке перед Домом Советов. Возле елки установили несколько горок для детей – но Старый Новый год закончился, и на горках никто не катался. Только под елкой топтались парни и девушки, смеялись.
От площади оставалось подняться вверх по проспекту Мира, мимо квартиры, в которой жил Марк.
– Сябра, мне ссылку кинули, – Энди смотрел под ноги, на черную кашу, бывшую недавно снегом. Наступила очередная оттепель. Праздники закончились.
– И что там?
– Интересная информашка про колонизацию. Журналист писал, лет десять назад. К звездам на самом деле никто не улетает.
– Ну? – Андрею явно требовалась поддержка в виде наводящих вопросов.
– Короче, там такая тема. Есть несколько звездолетов – немного. Собирают молодых идиотов, стригут с них деньги, отправляют типа в космос, а через полгода после старта, когда они типа набирают половину скорости света и связь усложняется, их травят.
– Чего?
– Может, кислород перекрывают. Они и мрут. Засыпают просто – гуманно. Роботы очищают звездолеты и пригоняют на базу, за новыми придурками. А родным ежегодно скармливают записи. Колонисты делают их заранее – на двадцать лет вперед. Поздравления с днем рождения. С праздниками. Просто – «случайные» разговоры.
– Бред.
– На самом деле записывают. Я проверил. Официально – чтобы родственникам было легче. А то сеанс связи растягивается на несколько лет. В общем-то, логично. Оба варианта логичные, мать их.
– Но зачем?!
– Ради денег. Ты знаешь, какие там суммы вращаются? И при этом «New Worlds» остается в небольшом плюсе. Прикинь, сколько они загребают, если корабли – одни и те же? Я верю, что за такие бабки могут и тысячами в расход списывать.
– Да бред же.
– Почему?
– Ну а с нами возиться – смысл? У нас богачей…
– Первый корабль – как приманка. А там потянутся молодые олигархи, которым здесь надоело все. Они сходят с ума, потому что им нечего больше хотеть. А тут предлагают – новый мир, мать его, на блюде! Ешь, не обляпайся! Один олигарх три звездолета окупит!
– Тише, – я задумался. Верить не мог. Отмахнуть– ся от Андрея – тоже. – А доказательства?
– А нету их! Ни «за», ни «против»! Зашибись? На журналиста подали в суд, он через две недели опровержение накатал, не смог ничего доказать.
– Ну.
– Гну! Компания ничего не сумела опровергнуть. Суд решал на основе презумпции невиновности. Круто?
– Подожди, – идея была бредовая. Но если журналист верил – или, по крайней мере, сомневался, надо было ее проработать. – Почему пилоты не догадываются?
– Там нет пилотов – на такой скорости люди не справятся. Все на автоматике. Любой желающий может попросить отчет, где находится звездолет, состояние систем и так далее. Но корабль – внутри астероида. Иллюминаторов нет. Вся информация идет через мониторы. Через компьютер. А его можно запрограммировать, как угодно. Проверить данные невозможно.
– Задержка в связи?
– Элементарно! Стоит блок, который «придерживает» сигнал. Ты спросил – он поймал, выждал сколько надо, им отдал. Они ответили – блок перехватил, подержал – и отправил тебе. Как докажешь?
– А астрономы?
– А что астрономы? Они полгода наблюдают точку на небе. А потом она совмещается со звездой, к которой летит – и все! Какой дурак будет дальше следить?
– Ну, а расстояние?
– А как ты его померяешь? На глаз?
– Я у Марка спрошу.
– И что он тебе ответит, сябра?! Да, блин, мы тут грохнули полмиллиона, и вас тоже распылим…
– Ладно, – я ловил мысли, разбежавшиеся по голове. Поймал одну. – Сколько надо кораблей для такой схемы?
– Четыре. Для верности – пять. Отправили уже полсотни.
– Ладно. Я буду искать доказательства «за», ты – «против». Если ничего не найдем, я отменю полет. Согласен? Только пока что – никому ничего не говори. А то брожение пойдет, разбегутся. Наверное, чекистам тоже пока не стоит.
– Сябра? – Энди остановился посреди дороги. – Вечером им позвонишь и все подробно расскажешь. Попросишь помощи и объяснишь, что орать на весь мир без аргументов – значит подставить Республику.
– Зачем?
– А кто, по-твоему, мне ссылку кинул на эту статью?
* * *
К весне, на базе представительств «New Worlds», открыли несколько центров в Украине и России. Всего набралось три тысячи будущих колонистов, прошедших комиссию. Марк посоветовал начать формировать экипаж будущего корабля.
Инструктаж француз проводил в своей квартире, для двоих: меня и Оли, организатора и зама. Усадил в спальне, на удобный диван, угостил мороженым. Сам устроился в кресле напротив, разложил на коленях ноутбук и начал пояснения.
– Минимальный размер племени, чтоб не выродилось, не вымерло – пятьсот человек, – объяснял Марк. – Поэтому корабль разбит на двадцать отсеков. Если погибнет один – он изолируется, но остальные долетят. Каждый должен быть автономен, чтобы, даже если девятнадцать выйдут из строя, колонисты сумели выжить.
– Это на самом деле так опасно? – спросила Оля.
– Нет, – улыбнулся француз. – Перестраховка. Если вдруг что-то пойдет не так – помочь не получится. И вернуться они не смогут. Как топливо используют астероид – а он не такой уж большой. Скорее всего, не хватит на два разгона и торможения.
– А если там будет неподходящая планета? – ужаснулась Оля, прижимаясь ко мне, как будто я мог исправить непригодный для жизни мир.
– Вперед отправляется серия зондов, – кивнул Марк. – Они идут, грубо говоря, на пять лет вперед. Роботы пролетают систему, собирают информацию и выстреливают ее на корабль. Компьютер обрабатывает, если мир можно колонизировать – отдается команда на торможение. Если нет – летят к следующему миру. Теоретически полет может затянуться лет на сорок корабельного времени – если трижды не повезет. Понятно, что звезды отбирают очень тщательно.
– А зонды? – жалобно спросила Оля. – Их возвращают?
– Они летят почти на скорости света, – пожал плечами француз. – Сигнал не догонит. То есть, понятно, догонит – но очень не скоро. Зонды уходят в вечное путешествие.
– Жалко, – Оля шмыгнула носом.
– Возвращаемся к отсекам. Каждое племя должно иметь командира, пятерых сотников и полсотни десятников, для поддержания порядка. После высадки дисциплину можно ослабить, во время перелета анархия недопустима, иерархия обязана быть жесткой. Кроме того, каждый отсек должен иметь одного-двух священников, врачей, учителей, инженеров…
– Это трудно, – я подумал вслух.
– Разумеется. Колонистам придется учиться. Много учиться. Путь к звездам усеян терниями.
* * *
В начале лета пришло время закупать припасы. Месяц составляли списки, стараясь ничего не забыть. Подсматривали инвентарь уже улетевших колонистов, что-то записывали себе, что-то вычеркивали. Прислушивались к советам Марка. Работали командой, через интернет – уже набрались командиры для всех отсеков. Помогали региональные штабы, разросшийся персонал головного офиса.
Первые пару партий грузов сопровождали мы с Олей. Марк консультировал, прислал трех командиров – в помощь и для обучения.
Инструменты привозили к электромагнитной пушке, помечали маяками и выстреливали на орби– ту – в специальный «коридор» для колонистов, где накапливался груз.
* * *
Пока я мотался с материальным обеспечением, Андрей занимался делами духовными – уговорил отшельника из лавры лететь с нами. Прихожане звали его святым, священники выражались осторожнее, но с большим почтением.
– Сябра, какой-то он… не настоящий праведник, – высказался Энди. – Как-то он слишком напоказ праведник.
– Что значит – напоказ?
– Посты блюдет, говорит смиренно, но… Не верю я ему. Слишком он правильный.
– А люди?
– Народ в восторге.
– Ну и отлично. Что тебе еще надо?
– Безопасность. Не уверен, что такой праведник нас спасет.
– И что предлагаешь?
– Тебе письменно, в трех экземплярах?
– Лучше в четырех, чтоб сразу чекистам отнести. Энди?
– Буду искать настоящего.
– А кто такой настоящий праведник?
– Найду – узнаем!
* * *
К Новому году набрали десять тысяч колонистов, прошедших регистрацию.
Устроили праздник, съехались все штабы и командиры отсеков, бурно отметили. На следующий день Марк позвонил мне с утра, потребовал явиться вместе с Олей.
Когда мы приехали, француз кормил рыбок в аквариуме приемной. Офис пустовал. Было непривычно тихо. Шаги звучали слишком гулко.
– Надо продолжать вербовку, – потребовал француз. – По опыту предыдущих кораблей, откажется до половины участников. Значит, к лету надо иметь двадцать тысяч.
– А что будем делать с лишними? – хмуро спро– сил я. Планы на отпуск рушились. Доказательства «честной игры» пока не нашлись – мысль, что вся работа может быть проделана зря, оптимизма не добавляла. Мучила совесть – получалось, что обманывал «своих людей», колонистов, скрывая от них информацию…
– Лишних, если они появятся – отправим следующим кораблем. Нам бы хоть ваш звездолет наполнить. Чем ближе к старту – тем больше будет «отказ– ников». Посмотри статистику.
– Людям доверять надо, – пробормотала Оля.
– Да, – согласился Марк. – Вот и доверяйте мне.
* * *
Сам Новый год оказался мрачным. Последний раз отмечали на Земле, с родными. Почему-то стало остро замечаться все, что «в послед– ний раз».
Было тяжело. Хотелось, чтобы ночь тянулась бесконечно. Казалось, как только ляжем спать – что-то закончится навсегда. Брат заснул раньше – ему первого надо было идти на дежурство. Родители «праздновали» до четырех утра. Я сидел над остатками салатов, закусок и шампанского до рассвета.
Помогала мысль, что к звездам полетим вдвоем с Олей. Немного грели пять месяцев до отлета. Пять месяцев – это ведь полтораста дней. Последние полтораста дней на Земле.
* * *
К четырнадцатому января семьсот человек отказались.
* * *
В начале февраля Андрей отыскал праведника. Вызвал нас в Минск. С одной стороны, дел было по горло. С другой – большинство из них решались без нашего непосредственного участия, требовался только присмотр. Марк настоял на поездке – «чтобы развеяться хоть немного».
Штаб в столице размещался в той же бывшей гостинице «Орбита», только занимал теперь не одну комнату, а все здание, многие жили «на работе», в двух шагах от офиса. Энди привел меня, Олю и Марка в свою комнату – на правах организатора он один занимал целый номер – угостил пивом и начал рассказывать.
– Я долго думал, кто такой праведник. И решил, что нужен чудак.
– Интересный вывод, – улыбнулся француз.
– Искал полгода. Бескорыстного, всегда готового помочь человека. Который не может пройти мимо, если кто-то упал. Всегда переводит бабушку через дорогу. Помогает девушке или старушке донести сумки, даже если ему не по пути.
– Чудак, – улыбнулся Марк.
– Дон Кихот, – сказала Оля.
– Скорее, идиот, – поправил я. Увидел обиду в глазах девушки, пояснил: – Который князь Мышкин, а не вообще.
– И ты думаешь, это праведник? – спросил Марк.
– Я проверял его, – усмехнулся Андрей. – Да. Он… светлый.
– У него просто комплекс неполноценности, – заявил я. – Он пытается быть нужным, совершая дурацкие добрые поступки. Обычно суетлив, очень робок и очень скромен. Лезет во все дыры, предлагая свою помощь любому, до кого может дотянуться.
– Витя? – удивилась Оля. – Зачем ты так?
– Он сам такой, – засмеялся Энди.
– Нет, – я разозлился. – У меня не до такой степени все запущено!
– Ты сказал – светлый? – уточнил француз.
– Да. Он счастлив. Абсолютно. И делится этим счастьем. Наверное, так, – Андрей почесал кончик носа. – На него смотрят – и улыбаются. Он… Если с ним поговорить, становится легче. Лучше. Не знаю, как еще пояснить.
– Он полетит? – спросил Марк.
– Да, – Андрей опустил глаза. – Я сказал ему, что если завтра не будет десять тысяч колонистов, проект могут закрыть. И все, кто уже решился лететь, станут несчастными. Типа его одного не хватало. Он уже написал анкету и прошел комиссию.
– Это не честно, – сказала Оля.
– Мы постараемся, чтобы ему было хорошо, – буркнул я.
– Он будет счастлив, – улыбнулся Марк. – Что бы мы ни делали.
* * *
В конце марта все еще не было никаких доказательств. Наверное, потому что я их плохо искал – не хватало времени. Андрей перевернул Интернет, подшивки газет, отчеты ученых и рабочих – и не нашел аргументов против «New Worlds».
Делать было нечего. Я пошел к Марку. Француз сидел дома на проспекте Мира, в удобном халате. Смотрел телевизор и грыз попкорн.
– Я в порядке, – кивнул Марк. – Мне сейчас немного тяжело. Я отправляю вас всех – а сам остаюсь здесь. Пытаюсь не думать. Ты…
– Да?
– Если ты откажешься, будет сложно, но я пойму. Если решишь, что так для тебя будет лучше…
– Я должен лететь.
– Никто никому ничего не должен, – изрек француз старую, как хиппи, фразу. – Колонистам положено быть счастливыми и улетать без сомнений. Идеально было бы – без сожалений, но это вряд ли.
– Это невозможно.
– Я знаю. Всегда, когда приобретаешь что-то новое, приходится отказываться от старого. Чем больше новое – тем тяжелее отбросить груз.
– Марк!
– У вас – новая жизнь. Приходится полностью выкинуть старую – все, что у вас есть. Знаешь, когда древние проходили обряд инициации, мальчик символически умирал – и рождался взрослый. Вы – умираете как земляне. Рождаетесь как жители звезд. Я знаю, это очень сложно.
– Что ты можешь знать? – я устало вздохнул. – Я не за этим пришел. Помоги мне.
– Конечно, – француз оживился. – Что могу сделать?
– Докажи, что вы работаете честно.
– Вы все-таки нашли эту статью, – усмехнулся Марк. – Давно?
– Не важно.
– Завтра слетаем в обсерваторию, посмотришь своими глазами.
– На что? Корабли сливаются со звездами!
– В определенный момент времени – да. Но картинка постоянно немного меняется. Параллакс – смещение видимого положения небесных тел вследствие движения Земли по орбите. Всех ты, разумеется, не увидишь. Тех, кто еще разгоняется – кораблей десять. Мало? Остальные раз в пять дней проводят коррекцию траектории, включают маршевые двигатели на полчаса. Заодно мы отслеживаем, что с ними все в порядке. Некоторые корректируют вне плана – если столкнутся с микрометеоритом и сильно отклонятся. Получится, за день еще пять-шесть звездолетов, на разных этапах полета. Хватит?
– А почему эти доказательства не привели на суде против того журналиста?
– Политика компании.
– И что, все так просто?
– А ты хотел сложностей? – засмеялся француз. – Будут. В мае, перед стартом…
* * *
Андрей отказался лететь в середине апреля. – Сябра, – Энди, с застывшим лицом, сдавленным голосом «исповедовался» возле главного шта– ба. – Я не могу родителей бросить. У матери нервный срыв был.
– Понимаю, – согласился я. – Моим легче, у них брат остается.
– Ты сам в это веришь? Что им легче?
– Хочу верить.
– Я тоже хотел, – Андрей зло ударил кулаком в стену. – Думал, родичи свыклись, что меня нет… Мать в «дурке» лечили. Две недели. Отец поседел. Сволочь!
– Что?
– Я – сволочь! Я тебя предал! Подставил…
– Все в порядке, сябра, – я чуть усмехнулся, проговаривая любимое слово журналиста. – Справлюсь.
– Я прилечу проводить.
– Ладно, сябра.
Оказалось, что навсегда расставаться с другом ничуть не легче, чем с братом. Наверное, тяжелее.
* * *
В конце апреля Марка попробовали убить.
Может быть, хотели только покалечить. Француз столкнулся в темном переулке с пятью громилами.
Оказалось, у Марка было целых два пистолета – газовый и травматический. Противник бежал с поля боя, оставив двоих в полубессознательном состоянии.
На следующий день с утра француз созвал общее собрание в главном штабе.
– Этого и следовало ожидать, – сказал Марк. – Люди обижаются, что мы забираем у них близких. Пытаются помешать полету любыми способами. Всем – озаботиться личной безопасностью. Ходить по трое. Иметь при себе пистолет, электрошокер, хотя бы баллончик с газом. Офисы во всех городах перенесем – снимем несколько помещений рядом. Всем переселиться туда. Без необходимости – ни шагу за дверь. Вы можете отказаться – но я прошу вас прислушаться.
– Я не могу, – сказал я. – Осталось меньше месяца – родным и так тяжело. Если я еще съеду…
В обед Марк раздал баллончики всем, кто был в офисе.
* * *
Через два дня вечером меня попробовали затолкнуть в автомобиль.
Нападали не «костюмы» – я отбивался. Парень, пытавшийся запихнуть меня в салон, саданул в печень, разбил бровь – и все-таки усадил на заднее сиденье.
Я сумел вытащить баллончик, нажал кноп– ку. Машина заполнилась слезоточивым газом. Пока выбирался наружу, сам наглотался дряни. Выпал на улицу, кашляя и плача. Ноги не держали.
Двое из нападавших успели выскочить раньше – подхватили меня под мышки и оттащили от автомобиля. Бросили на асфальт и принялись пинать по ребрам и голове. Я сжался в комок, закрываясь руками.
– Стой! – крикнул над ухом знакомый голос.
Сухо треснул выстрел.
– Сдаюсь! – заверещал нападавший. Подбежал «костюм». Убирая пистолет в кобуру, склонился надо мной.
– Ты в порядке? Идти можешь?
Я помотал головой.
– Отвезем… домой или в офис?
– В офис, – выдавил я.
Двое «костюмов» остались возле нападавших – ждать милицию.
Пока ехали, я немного пришел в себя.
– А почему Марка не страховали?
– Страховали, – усмехнулся «костюм». – Не успели вмешаться. Кто ж думал, что он ковбой…
* * *
Улетали в конце мая.
Звездолет прибыл за три недели до старта, прошел полное тестирование. Служащие компании собрали и загрузили все припасы, летавшие по орбите. Неделю почти беспрерывно «стреляли» в космос продуктами – заполняли трюмы.
Космические лифты поднимали на орбиту животных. Мы хотели иметь в дороге, а потом и на планете, свежее мясо. Астероид уже вертелся волчком вокруг своей оси, обеспечивая искусственную гравитацию. Лента рабочей области пока что лежала на внутреннем «боку» «бублика»-корабля. Когда звездолет начнет разгон – автоматика плавно переместит рабочую область на «дно» «бублика» незаметно для экипажа.
Заканчивался последний месяц на Земле. Потом – последняя неделя. После – последняя ночь.
* * *
Провожать собрались все. Родители, «костюмы», Димка с Андреем, давно забытые однокурсники и несколько соседей.
Первая партия колонистов отправилась в космос на лифте. Остальные ждали. Кто молча, кто плакал, прощаясь с родными. Некоторые смеялись – то ли бодрились, то ли правда радовались началу новой жизни.
Я смотрел на друзей и близких, стараясь запомнить навсегда. Обнимал Олю. Девушка помогала выбрать правильно. Плакала.
Мы должны были подниматься с последней партией.
У нас еще оставалось целых шесть часов. Последних шесть часов.
* * *
За полчаса до отправления Марк отозвал меня и Олю в сторону. Посмотрел на свои кроссовки. На толпу провожающих.
– Виктор, я прошу тебя отказаться от полета, – выдавил француз.
– Прекрати, – попросил я. – Не смешно.
– Мы оба знаем, что ты – хороший организатор. Не правитель. Твое дело – загореться, зажечь других, сделать свою работу – и погаснуть. Ты не умеешь гореть долго.
– Допустим.
– Если ты полетишь – у колонистов будут проблемы. Ты не сможешь эффективно управлять кораблем. Командовать будет лидер, командир. Появится оппозиция – и использует тебя, с лозунгом – «без тебя полет бы не состоялся». Люди пойдут. Толпа – дура. Дальше – зависит от оппозиционного лидера. Может быть бунт.
– А если я не полечу?
– У оппозиции не окажется козыря, нарушающего равновесие. Бороться за власть будут – но в рамках правил. А так – ты станешь переходящим флагом оппозиции. После свержения очередного вождя каждый новоявленный оппозиционер станет использовать твой авторитет.
– Тогда я сам стану руководителем.
– Ты не выдержишь.
– Я помогу, – сказала Оля.
– Тогда вы просто убьете равновесие. И после того, как отойдете от дел – случится анархия. Поймите! Пока вы есть – вся борьба прячется в подполье. Как только вы уйдете – начнется грызня. Наши психологи проектировали такие ситуации. Много раз. На первых четырех кораблях организатор улетел со всеми. На третьем был мятеж, остальные скатились в диктатуру. Мы не знаем, сместили «Пиночетов» или еще нет и что там творится сейчас. Вряд ли что-то хорошее. Организаторов всегда просят остаться. Выбор – за тобой.
