355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ник Перумов » Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!» » Текст книги (страница 3)
Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 00:48

Текст книги "Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»"


Автор книги: Ник Перумов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Асгард молчал.

Огненный вихрь, в который обратилась Сигрлинн, первым устремился к воротам, когда створки их внезапно распахнулись, выхаркнув клубящееся пламя, посланное чуть раньше Ночными Всадницами.

Но волшебница была уже не той, что уступила огню своей собственной ученицы в последней битве на Хединсее. Ярящиеся жгучие языки раздались в стороны, размётанные тугим закрученным вихрем; и Сигрлинн была уже на пороге распахнувшихся врат Асгарда, когда крепость наконец ответила.

* * *

Хедин-наблюдающий вздрогнул. То, на что он взирал с некоторым интересом, уверенный в исходе и просто ожидавший, когда же те, кто скрывался за кулисами, наконец проявятся, – стремительно оборачивалось своей полной противоположностью.

Асгард извергал потоки силы. Невесть откуда налетевший жёсткий ветер сорвал клочья пламени с высоких стен, оставив там одну лишь копоть. По ветвям и листьям возвышающегося над крышами Иггдрасиля зазмеились голубоватые молнии – во множестве. Рядом с ним медленно поднималась исполинская спина чудовищного волка Фенрира; разожжённый пламенем Ночных Всадниц пожар угас, и даже Сигрлинн попятилась от разверстой пасти врат.

Четвёртый Источник щедро делился силой с новыми хозяевами.

Волк одним мягким прыжком перемахнул через стену. Упёрся в землю всеми четырьмя лапами, нагнул голову, зарычал. Оказавшиеся прямо против него Ночные Всадницы проворно рассыпались, рыцари Прекрасной Дамы сдвинули щиты, прикрывая немногочисленных арбалетчиков.

Голубые молнии, струясь по ветвям Иггдрасиля, ринулись вверх, к облакам, слагаясь в огромный молот, словно сотканный из миллиона коротких грозовых росчерков.

Молот Тора.

Из ворот появилась окутанная плотным дымом фигура, серые клубы рвались с её плеч, словно диковинный плащ.

– Поворачивай назад, волшебница Сигрлинн. Здесь тебе нечего делать. Мир меняется, и Древние Боги обретают прежнюю власть. Я, Гулльвейг, Мать Ведьм, начавшая первую войну в Хьёрварде, пришла сюда, чтобы закончить последнюю.

Огненный вихрь не ответил. Рыцари проворно перестраивались, готовясь отразить бросок чудовищного волка; сама же Сигрлинн медленно начала приближаться к Гулльвейг, облачённой в вычурную чёрно-золотую броню.

– Я лишь глашатай, – поспешно объявила Мать Ведьм. – Меж мной и тобой нет распрей, чародейка Сигрлинн. Ибо я была задолго допрежь тебя и буду здесь по-прежнему, когда ты давно уже обратишься в пыль.

Огненный вихрь на сей раз не стал отмалчиваться. Бешено крутящаяся спираль внезапно развернулась, пламенный бич хлестнул по надменно подбоченившейся Гулльвейг.

Взметнулись клубы дыма, сшиблись с огненной плетью; Сигрлинн откачнулась назад, словно получив удар незримым тараном, но и Гулльвейг швырнуло об угол каменных врат, так, что застонала броня, от доспеха отлетел сорванный наплечник с погнутыми и частью обломанными остриями.

Мать Ведьм не удержалась на ногах, сползла вниз.

Сигрлинн вновь надвигалась на неё, медленно, словно прощупывая каждый шаг.

Взвился в воздух Фенрир.

Ночные Всадницы дружно вскинули огнетворные чаши.

Прямо перед волком в единый миг вспыхнула пламенная сеть, перекрывшая ему дорогу.

Фенрир влетел в неё мордой, завизжал, покатился по земле, отчаянно пытаясь сбросить жгучую ловушку.

Зависавший над золотыми крышами призрачный молот, сотканный из множество молний, сорвался с места, крутясь, обрушился на строй рыцарей Прекрасной Дамы; Сигрлинн, по-прежнему в облике огненного вихря, преградила ему дорогу, в единый миг оказавшись посреди строя своих.

Огонь и молнии сшиблись, в разные стороны рванулись потоки чёрно-рыжего пламени и ослепительно-голубых разрядов. Призрачный молот обратился в ничто, но и огненный вихрь почти что вбило в землю.

Почти что, но именно что «почти».

Земля впитала в себя молнии, молот расточился, как и не бывало; огненный вихрь, чуть более бледный, чем раньше, вновь упрямо двинулся к воротам.

Ночные Всадницы меж тем пытались окончательно опутать и спеленать Фенрира огненными сетями.

Рыцари рысью спешили за Сигрлинн.

Битва за Асгард разгоралась.

* * *

Он должен выбраться. Он должен выбраться.

Мысль повторялась, ходила по кругу, ударялась об один висок, отскакивала к другому и так без конца.

При том, что никаких висков у Познавшего Тьму сейчас и в помине не было.

Он притянул уже к себе множество душ, он внимал их шёпоту благодарности. Он почти не сомневался, что Неназываемый как-то воздействует на них тоже – взлёты и падения шёпота душ чередовались явно не хаотично, но извлечь смысл из этого не удалось бы даже и самому Духу Познания.

Так или иначе – прочь отсюда. Уйти, оставаясь. Но делиться больше на странные и, если честно, пугающие своей… альтернативностью ипостаси Познавший Тьму не мог и не хотел.

Он должен был уйти отсюда таким, какой есть.

И таким же остаться.

Подобно тому, как он уже преодолевал непреодолимый, казалось бы, барьер, отправляя себя-действующего обратно в Упорядоченное.

Ничто, кроме неделимой души и сути его, Хедина, не смогло бы прорваться обратно. Тогда он использовал слепок, пустое место в пустоте, заполнил его как бы собой, но именно что как бы.

Теперь же мощь самого Неназываемого должна была помочь Познавшему Тьму создать собственного двойника.

Это – и ещё души.

Материальное гибло здесь, гибли сами время и пространство, уцелеть могло лишь невещественное, как души или его собственная суть, намертво сплавленная с имманентно присущей Великому Пределу силой.

И это невещественное, то живое, что вдохнуло в Хаос жизнь, Пламя Неуничтожимое, оставалось, оказывается, даже здесь, в пределах Неназываемого.

Но нельзя просто сказать своей сути – «перейди», чтобы она перешла. Нельзя, потому что двигаться здесь сознание Хедина вообще никуда не могло. Вещественность сброшена, но вместе с ней сброшено и то, что способно взаимодействовать с вещественным.

Облако душ, сгустившееся вокруг Познавшего Тьму, становилось его новым телом. Вернее, тем, что способно действовать здесь, где, кроме воли Неназываемого и его же запасённой силы нет больше вообще ничего.

Но душами повелевала именно воля Хедина. На них она действовала сильнее, чем всеобщее разрушение, бывшее сутью Неназываемого.

Быть может, сам Познавший Тьму втайне надеялся, что здесь он встретит сознание. Сколь угодно чужое, но сознание. Надежда его как будто бы сбывалась, но объясниться с этой сутью, враждебной всему в Упорядоченном, Хедин не мог.

Шёпот душ, взмывающий и опадающий, накатывающийся волнами, – нет, не понять.

Вытягивающийся рукав из шепчущих, шепчущих, шепчущих душ. Сквозь сплошную тьму и то, что темнее тьмы. Он двигался и быстро, и медленно, и каждое его движение порождало изменения и там, с внешней стороны чёрной глобулы.

Душ становилось всё больше – приливные силы разрывали старые пути мёртвых, добычей водоворотов пустоты становились давно погибшие миры, миры, успевшие прожить миллиарды лет, откуда все, кто мог, ушли в Межреальность и дальше; души, волею случая оставшиеся пленниками своих миров, становились добычей Неназываемого… а потом оказывались подле Хедина.

Пламя Неуничтожимое, крошечные искорки его, что живут в каждой душе, сгущалось вокруг Нового Бога. Никогда доселе Хедин не видел ничего подобного – доселе души представали неделимыми, пусть и способными «истаять», и только здесь, во чреве Неназываемого, он смог ощутить в них искры извечного Пламени.

Все мы дети Творца. В каждом из нас – Его частица. Его огонь. Ибо что есть Пламя Неуничтожимое, как не Он сам?!

Он никуда не ушёл. Он всегда был здесь, с нами и в нас.

В Пламени Неуничтожимом.

Не зря Дальние так радеют за сбор всего и вся…

Душ вокруг Хедина всё больше и больше. И вот он уже сам делает шаг туда, ближе к сердцу Неназываемого.

К сингулярности.

К точке, где утрачивают смысл понятия «пространства» и «времени».

К точке, изменить хоть что-то в непосредственной окрестности которой может только сам Неназываемый (сам в себе) – или он, Хедин, и искры Пламени Неуничтожимого, собранные им сейчас вокруг себя.

Он должен действовать, потому что ловушка рухнет скоро, совсем скоро. И все те, кто радостно дерётся сейчас за власть у него за спиной, ринутся… в Хаос, наверное? – умолять тамошних владык о… допустим… «свободном пропуске»? – если такое вообще может быть.

Но души – искорки Пламени – тянулись и тянулись «вперёд». А, может, вверх или вниз – здесь всё утрачивало смысл.

Ему, Хедину, требовался новый Хедин. Потому что никто, кроме него, не способен воплотить в жизнь эту часть Плана. Часть совершенно новую, только что измысленную, с кучей непроверенного, предположительного, возможного, вероятного…

Но и не только. Здесь Хедин может оттолкнуться только от Хедина, только от себя самого.

Ему уже удалось отделить и вытолкнуть отсюда часть себя, ту самую «действующую» ипостась.

Теперь предстояло куда более трудно – вытащать из логова Неназываемого вот эту, истинную суть Нового Бога Хедина.

Перенося свою суть в спасённые им души, создать своего двойника.

В каждую из искр Пламени он старался вложить себя. Отразить себя, словно в зеркале, вернее – во множестве зеркал, какими становились частицы Пламени Неуничтожимого.

Отпечаток в пустоте стремительно заполнялся.

Его воля столкнулась с железной предопределённостью властвующей здесь силы, что крушила в пыль и вообще в ничто само пространство и могла остановить время.

Она, эта воля, единственная могла дотянуться до места вне пределов чёрной глобулы. Так возникали козлоногие – пленные души, рабы Неназываемого.

Пламя Неуничтожимое плясало и танцевало вокруг. Души ликовали. Они обретали новый смысл, они продолжали бой.

Хедин чувствовал, что, коснись он сейчас той самой сингулярности, в Хаосе, а, быть может, и в том непредставимом континууме, откуда взялся Неназываемый, появится новое Упорядоченное. Или даже новый Хаос с новыми монадами, каковые в свой час дадут начало новым вселенным.

И так без конца.

Но дела призывали его обратно, в то Упорядоченное, которое он призван был защищать. И единственный выход – оставить здесь себя самого, не призрак, не тень, но его самого, во всём ему равного, ибо только так Хедин сможет оттолкнуться с достаточной силой. Он вырвется отсюда сам – и он оставит здесь себя. Себя, Хедина Познавшего Тьму, который исполнит тут свою часть Плана.

Они никогда не увидятся после этого.

Тот Хедин, что останется здесь, никогда не вернётся в привычное Упорядоченное, никогда не обнимет Сигрлинн, не выпьет пенного эля со Старым Хрофтом, не сыграет в тавлеи с Ракотом.

Но его может ждать… совершенно невероятное и невообразимое.

Души закружились в танце, искорки Пламени соединялись в причудливые цепочки.

И, когда Хедин ощутил себя почти воплощённым, воля его отдала команду.

Огонь. Огонь вокруг. Пламя Неуничтожимое вздымается огромной волной – тот, другой Хедин, Хедин сотворённый как отпечаток в пустоте, заполненной огнём Творца, медленно плывёт прочь, ещё глубже в бездну Неназываемого.

Что ждёт его?

Страшная гибель?

Иная участь?.. Победа над вечно голодным чудовищем?

А сам Хедин спустя миг увидел себя, по-прежнему, само собой, лишённого тела, вне глобулы и даже вне досягаемости её втягивающей всё силы.

Он не ощущал того, другого Хедина. Связь разорвана навсегда.

Что ж, теперь ему предстояло объединить Наблюдающего и Действующего. Ему, вырвавшемуся из пасти Неназывамого.

И возникнуть ровно на том месте, откуда он уходил – немолодым худощавым человеком в плаще, сосредоточенным и усталым – на краю священного Урда.

В путь, сказал себе Хедин.

Глава 2

Завтра наступило.

Сильвия провела ночь в знаменитом на половину Межреальности трактире Долины. Уже наслышанные о случившемся содержатель и вся прислуга низко и подобострастно кланялись, уверяя в неизменной собственной преданности.

Наследница Арка благосклонно кивала в ответ, но спать легла в самой крайней комнатке, незаметно перетащив туда одеяло и подушку. Из остального она соорудила подобие спящей под покрывалами себя. Разумеется, не пожалела и сторожевых заклинаний.

Она ожидала нападения, мести, попытки покушения.

Не дождалась.

Слегка разочарованная, Сильвия спустилась в общую залу на рассвете.

Хозяин заметался вокруг, уверяя «драгоценнейшую госпожу Нагваль», что ей совершенно нет нужды утруждать свои очаровательные ножки ходьбой, и что всё будет доставлено по первому её слову куда ей только будет благоугодно; Сильвия только отмахнулась.

– Если так себя вели господин Трагне или господин Коппер, ещё не значит, что я стану поступать так же. Я не собираюсь ни от кого прятаться или запираться. Если мы делаем одно дело, все должны знать, что я…

– Что ты? – перебил резкий и сильный голос, глухой, словно прибой, разбивающийся на серых северных скалах.

Целитель Динтра стоял перед ней. В новых роскошных одеяниях, ниспадавших до земли, где на тёмно-зелёном шёлке распускали крылья огненные птицы. Целитель опирался на простой чёрный посох, даже без навершия, на первый взгляд – самая обычная палка.

Трактирный содержатель – бочком-бочком – выбрался из общей залы. Следом за ним кинулись повара и прочая обслуга. На улице кто-то завопил, требуя немедля доставить пожарные бочки «и известить погодников!».

– Милостивый государь Динтра, – медленно проговорила Сильвия. Её ожидали роскошные наряды, сработанные за ночь мастерицами Долины (разумеется, при помощи магии), – но она облачилась в свою старую одежду, местами прожжённую, местами залатанную.

– Сильвия Нагваль, – прежним густым голосом отозвался целитель.

Он не боялся. Нисколько. Ни её саму, ни Хаоса в её крови, который, бесспорно, чувствовал.

Сильвия не могла понять, как себя держать.

– Что желает поведать мне достойный целитель? – наконец решилась она.

– Империя, значит, – усмехнувшись, вдруг ни с того, ни с сего проговорил тот.

Да, мелькнуло у Сильвии, этот времени даром не теряет. Сразу к делу.

В окнах залы появились напряжённые лица. Маги и не только они, другие обитатели долины, кто, подобно Аглае Стевенхорст, не обладал магическими способностями, но трудился на многочисленных работах, удовлетворяя капризы господ чародеев.

– Послушай меня, девочка. Как забавляются наши волшебники, мне, в общем, дела нет; но только пока от них нет ущерба остальным. Коль таковой появится, я этому свершиться не дам. Всё поняла? Если ты поведёшь здешних чародеев жечь и убивать безо всякой цели и смысла, просто чтобы набить их кофры золотом…

– То сперва мне придётся переступить через тебя, старик? – звонко осведомилась Сильвия. – Это, поверь, мне будет совсем не трудно.

На вызов, брошенный ей, наследница Красного Арка привыкла отвечать немедленно.

Однако Динтра лишь пожал плечами, повернулся и зашагал к выходу.

Лица в окнах как ветром сдуло.

Наверное, мелькнуло у Сильвии, самым умным было бы тоже напоказ пожать плечами и, презрительно бросив что-то вроде «совсем старик из ума выжил… жаль, жаль, а ведь такой лекарь был! Бедные его пациенты…» – невозмутимо отправиться по своим делам.

Но дочь Хозяина Смертного Ливня не была б сама собою, если бы не понимала – кожей и всем нутром, что сейчас нужно драться. Что на зрителей её блеф не подействует; что в Долине привыкшие к роскошной и ленивой жизни чародеи уважают силу, только силу и ничего, кроме силы.

Каковую силу ей сейчас и предстояло явить.

Иначе её никто не станет слушаться. А станут лишь посмеиваться у неё за спиной.

Щёки Сильвии пылали, она бросилась следом за целителем… но каким-то образом двери захлопнулись у неё прямо перед носом так, что она врезалась в них лбом, аж искры из глаз.

Зарычала, пинком распахнула створки, кинулась следом – Динтра издевательски-медленно удалялся от трактира.

Изо всех сил пытаясь сохранить достойный и невозмутимый вид, Сильвия бросилась следом.

…Она нагнала его, лишь когда сам городок остался позади. Старый целитель вроде как едва-едва переставлял ноги, тяжело опираясь на чёрный посох, шаркал, останавливался передохнуть – но почти бежавшая за ним Сильвия никак не могла сократить расстояние.

А потом он вдруг остановился, обернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

Просились слова навроде «отсюда уйдёт только один из нас», но во взгляде странного целителя крылось нечто совершенно иное.

Холодный и невозмутимый интерес, словно Сильвия, несмотря на всю силу, была каким-то редкостным и притом уродливым насекомым.

– Я никого не хочу убивать. – Грудь Сильвии бурно вздымалась, она не могла понять, отчего так задыхается. – Но, если ты отказываешься повиноваться…

Вместо ответа целитель молча шагнул к ней.

И преобразился.

Сложнейшая и тщательнейшим образом наведённая иллюзия исчезла.

Вместо пожилого, тучного, одышливого лекаря с большим пузом и рыхлыми руками Сильвии предстал седой, как лунь, воин в чёрной броне. Лицо – худое, со впалыми щеками и глубокими глазами – иссекали бесчисленные шрамы. Воронёные доспехи маслянисто поблескивали; ничего лишнего, никаких красивостей. Чёрный посох обернулся полутораручным мечом с необычно длинной рукоятью.

Холодное, жёсткое лицо воина в чёрной броне казалось смутно, неуловимо знакомым – но где, когда, при каких обстоятельствах она могла с ним столкнуться?.. Нет, не вспомнить прямо сейчас.

Сильвия попятилась.

Она была дочерью Хозяина Ливня, потомственным магом, знала, почём фунт лиха, но никогда не встречала никого, подобного этому воину. Во взгляде незнакомца она читала сейчас силу, какую дают только прожитые века – не десятилетия.

– Кто ты? – только и смогла проговорить последняя из Красного Арка.

Лицо незнакомца не дрогнуло. Вместо ответа он сделал лишь одно короткое, скупое, неразличимое движение, и его длинный клинок с шипением рассёк воздух.

Сильвию выручил Хаос. Воздух перед ней вспыхнул, языки пламени норовили вцепиться в сталь, но лишь соприкоснувшись с ней, опадали наземь бессильными чёрными хлопьями, словно сгоревшая бумага.

То, что он промахнулся первый раз, воина ничуть не обескуражило. Он продолжил длинным выпадом, чуть задержавшись в самом конце, словно желая видеть, на что Сильвия сейчас способна.

Она вновь успела уклониться.

Невольно ей вдруг вспомнилась приснопамятная дуэль с чародейкой Кларой Хюммель, но тогда в её руках был отцовский фламберг…

Сейчас оружие ей заменяла магия, и Сильвия ответила целой чередой заклятий – обезоруживающих, связывающих, удушающих.

Воин поставил щит одним небрежным мановением руки, отводя чары от себя. Каждое отбитое заклинание отзывалась в груди Сильвии болью, словно острый птичий клюв всякий раз вонзался ей во внутренности.

Кто он такой?!

Меч прянул ей в лицо, ослепляя внезапным блеском.

Простой удар чистой силой отшиб клинок в сторону. Воин чуть заметно усмехнулся.

Ах так?!

Сильвия дала Хаосу в крови чуть больше воли. Совсем чуть-чуть, как ей казалось, но и этого оказалось достаточно, чтобы ощутить себя всемогущей. Кровь, огонь, смерть, разрушение – о да, она хочет, хочет всего этого, жаждет, алчет!

Свист клинка. Тенета пламени, соткавшиеся вокруг Сильвии, с сухим хрустом раздались в стороны, словно разрубленная ткань.

Она едва успела отскочить. Едва-едва.

Воин, напротив, шагнул вперёд, замахнулся вновь.

Сильвия только и могла, что уклоняться и уворачиваться, причём лишь в последнее мгновение. Ей везло, но сколько ещё продлится такое везение?!

И всё-таки она не сдавалась. Её не могли одолеть так быстро, победить так играючи!

Хаос вновь тёк с её пальцев, свивался в тугие вихри, устремляясь вперёд, ревностно готовый служить хозяйке, готовый выискивать и жечь магические ловушки, сторожевые чары, всё то, что не могло не охранять сейчас незнакомца.

Со свистом, крест-накрест рубанул перед воином его меч.

Посланная вперёд волна Хаоса поспешно отхлынула. Нет, нет, с этим ей не справиться!..

Сильвия зарычала. Нет, она не уступит!

Теперь уже она ощущала себя, как, наверное, чувствовала Эвис Эмплада в совсем недавней стычке с ней, Сильвией. Бессильная злость, растерянность, недоумение…

Дочь Красного Арка атаковала, вкладывая в истребительные чары всю ярость, на какую была способна. Этот неведомый вражина не встанет меж нею и её целью! Никогда!

Воин в чёрном отбил и их, но уже не без труда. Из носа его побежала вниз тонкая струйка крови.

Однако усмехался он по-прежнему.

Его меч-бастард, который он держал двумя руками, с шипением рассекал воздух, а вместе с ним – и чары Сильвии, обращая их в ничто. Воин был разом и чародеем, и мечником, пользуясь и сталью и заклинаниями с равной ловкостью.

Сильвия пятилась. Она знала, что может зацепить врага, она отчаянно пыталась это сделать… но самое большее, чего добились её самые жуткие и действенные заклятия – это тонкие струйки скапливавшейся в седых усах её противника тёмной крови.

Наконец воину в чёрной броне это всё, похоже, надоело.

Очередной взмах клинка, шелест стали возле самой щеки Сильвии, острая боль от лопающихся чар, вой Хаоса, его отчаянная попытка отклонить железо, спасти свою носительницу, сохранить…

Сталь рассекла остатки чёрно-рыжего пламени Хаоса, так и не защитившего свою хозяйку; острие упёрлось в горло Сильвии. Нога в тяжёлом сапоге, окованном воронёным металлом, подсекла ей колено, и наследница Красного Арка плюхнулась на пятую точку.

Воин тотчас придавил её ступнёй, прижимая лопатками к земле. Остриё меча укололо кожу, появилась капелька ярко-ярко алой крови.

Крови, пропитанной Хаосом.

Воин шмыгнул носом, избавляясь от сгустков сукровицы, в упор воззрился на Сильвию.

– И ты решила, что будешь властвовать в Долине? Обратишь её в оружие Хаоса?

Сильвию душили злые слёзы. Как же так? Почему? Она же победила всех, включая Мескотт, Трагне, Эмпладу! Одолела всех! А тут её… как девчонку…

– Отвечай, – холодно сказал воин.

– Я… – прохрипела Сильвия, – я… хотела… власти.

– Из молодых, да ранняя, – заметил воин. – Власти для кого? Для Хаоса?

– Хаос… ничто… мой… раб… моё… оружие…

– Хаос подчинит и сломит любого, кроме самых лишь сильных, – невозмутимо парировал воин. – Считать, что ты управляешь им, – или невероятная глупость, или невероятная самоуверенность, что есть та же глупость. Так зачем тебе тогда жить? Зачем ждать, пока ты окончательно не превратишься в его человекоорудие?

По щекам Сильвии текли слёзы, постыдные и беспомощные.

– Хватит… кончай… не издевайся… просто добей…

– Когда будет «хватит», я решу сам, – усмехнулся воин ей в глаза. – Отвечай на вопросы, Сильвия Нагваль. Где ты… заполучила это?

– Можно я… встану? Обещаю, я… расскажу всё…

– Нашла дурака, – ровным голосом сообщил её пленитель. – Я слишком долго живу, девочка, чтобы попадаться на подобное. Да, и раздеваться тоже не нужно. На меня это не подействует.

Сильвия закусила губу. Этот гад проклятый, похоже, читал её мысли.

– Слухи о сластолюбии целителя Динтры совсем не значат, что я подвержен тем же слабостям, девочка. Поэтому ты будешь говорить так, как есть. И поживее.

Задыхаясь от бессильной ярости, Сильвия принялась пересказывать свои приключения. Воин не прерывал, лишь изредка бросая «короче!».

– То есть ты прошла через области, где Хаос насочился сквозь барьеры, – подытожил он, когда Сильвия наконец умолкла, облизывая пересохшие губы. – И он овладел тобой. Полагаю, больших усилий от него это не потребовало. Что с тобой творилось при этом?

– Кошмары…

– Какие именно?

Сильвия рассказала.

– И ты решила, что уж теперь-то ты точно сделаешься королевой Долины? С новыми силами и новым другом? Другом-Хаосом?

Сильвия прикусила губу и молча кивнула – боялась разрыдаться совсем уж постыдно.

– Хорошо, – сказал воин, помолчав. – Хаос в тебе очень, очень силён, но… убивать тебя немедля я не стану.

– Спасибо и на том, – выдавила Сильвия.

– Ты, значит, хочешь вести магов Долины в бой? – усмехаясь, осведомился воин. – Дело хорошее. Засиделись они тут, что и говорить. Вот только поведёшь ты их не куда твоя левая пятка пожелает, а куда нужно. Всё поняла?

Сильвия поспешно кивнула. Соглашайся на всё, соглашайся, ударить в спину успеешь, когда удастся хотя бы встать на ноги.

Воин в чёрном продолжал усмехаться.

– Думаешь, что ударить в спину мне ты успеешь после? Наивная. Впрочем, верь, если тебе так легче. Сейчас я тебя отпускаю. Строй свою армию. – Последнее слово он произнёс с нескрываемым отвращением. – Можешь даже начать тут править. Только помни, что я всегда смогу найти тебя и убить. Без долгих разговоров. – Он слегка отвёл меч от её горла. – Так что советую подумать, так ли уж силён твой прославленный Хаос. Особенно здесь, в сердце Упорядоченного. Всё ли ты поняла, Нагваль?..

Сильвия молча кивнула.

– Я тебя запомнил, ещё когда ты только появилась здесь. Когда Игнациус отправил тебя с некоторым поручением. Поручение ты не выполнила, но сейчас это и не важно. Ты – девчонка бедовая и боевая, из тебя вышел бы толк… кабы не столько мусора в голове. Посмотрим, как себя покажешь. Может, ты и не совсем безнадёжна…

И, повернувшись, воин в чёрной броне зашагал прочь, совершенно не опасаясь за беззащитную – во всяком случае, на первый взгляд – спину.

Сильвия осталась лежать, как лежала, лишь молча глядя вслед целителю Динтре.

Но всё равно пропустила момент, когда иллюзия вернулась, и обратно в Долину вновь вошёл полный, одышливый, старый и хорошо знакомый всем волшебник и всеми же уважаемый лекарь.

Сильвия кое-как привела себя в порядок. Склонилась над журчащим ручьём – они все текли здесь с гор к центральному озеру – и принялась было умываться.

Но при виде собственной зарёванной физиономии её охватила такая ярость, что она с размаху залепила себе звонкую, обжигающую пощёчину, а потом ещё и ещё.

Дура! Дура! Дура! Самонадеянная девчонка! Ну конечно, тут, в Долине, не могло не сыскаться вот таких, скрытых под личинами, слуг великих сил, правящих Упорядоченным! Ну конечно, силы бы эти никогда не оставили без присмотра такое гнездо достаточно сильных, независимых, никому – во всяком случае, открыто – не подчиняющихся чародеев!

А она ринулась прямиком в осиное гнездо, решила, что Архимаг – её единственный достойный соперник!

Дура, дура, слепая курица!..

И она вновь влепила себе пощёчину.

Честное слово, окажись здесь дед с его розгами, сама б попросила её выпороть. Потому что заслужила.

Впрочем, с другой стороны, открытый враг – это уже полврага, если не четверть. Она заставила этого «Динтру» – кто знает, какое у него настоящее имя! – явить себя, действовать. Она получила бесценные сведения.

Тьфу! Брось! Хватит себя утешать, дурёха! Динтра этот и впрямь может убить тебя, и Хаос с ним так запросто не справится. Да и гоблины, даже собери всю её армию в один кулак, не справятся тоже.

Значит, надо являть покорность, готовность повиноваться и выполнять приказы. Смотреть вниз, не поднимать глаз, отвечать тихо и почтительно. За лекарем Динтрой ходила слава любителя молоденьких девиц… и, хотя Динтра-подлинный от всего этого отпёрся, кто знает, вдруг дыма-то и впрямь без огня не бывает?.. Может, старое, доброе и верное, как смерть, средство сработает и тут? В конце концов, воин был, хоть и сед, но высок, статен, силён, а в глазах – та истинно мужская жёсткость, если не жестокость, что Сильвия ощущала безошибочно.

И которая так притягивает.

Кто знает, кто знает… Может, всё-таки она даже и не совсем дура.

Её войну хотят направить куда нужно великим силам? Что ж, нет ничего плохого в том, чтобы сыграть на руку кому-то могущественному, если она при этом достигнет своих собственных целей. Нет ничего плохого в том, чтобы сделаться полезной, а ещё лучше – незаменимой. Незаменимой в большом, в «главном», по сравнению с которым её собственные маленькие победы потеряются, исчезнут, будут сочтены не стоящими внимания шалостями полезной и хорошей девочки.

Поспешай медленно.

Красный Арк поторопился и заплатил страшную цену. И Радуга поторопилась тоже.

Она, Сильвия Нагваль, торопиться не будет.

Она станет чётко и добросовестно выполнять обещанное. Например, обещанное гоблинам. Правда, их желания в отношении госпожи Мескотт отличались, гм, некоторым животным началом, но что взять с простых душой метельщиков и золотарей? Пожалуй, в этом им тоже можно уступить. А вот что касается всего остального…

В Долине должен быть порядок. Железный порядок. И маги должны быть довольны и счастливы. А для этого нужны победы. И уж конечно, то, что она планировала для Ирэн, никак не должно было выглядеть как наказание или её, Сильвии, злая воля. Несчастный случай, не более того.

Она упрямо вздёрнула подбородок.

«Я не отступлю и не поверну назад, ни за что. Если кого-то можно купить за золото, я сделаю это. Если кого-то можно купить за моё тело, неважно, какого он пола, я сделаю это. Если кого-то можно купить за славу и победы, я это тоже сделаю.

И воин в чёрном, истинный Динтра, должен быть доволен тоже. Его я куплю за свои покорность, исполнительность и полезность. О, как я буду ему полезна!..»

Ободрившись и несколько воспрянув духом, Сильвия направилась назад. Ей и впрямь пора заняться делами. В конце концов, она совершенно законно избранная правительница Долины, глава её Совета!..

«Нет, подруга, всё не так страшно и ужасно. Оплеухи ты, конечно, заработала, но ничего, главное – сделать верные выводы».

А теперь назад, и за дело, за дело!

* * *

Обратно в трактир Сильвия вошла твёрдым шагом, с высоко поднятой головой и победительным взглядом.

– Госпожа Нагваль? – подлетел содержатель. – Какие будут приказания?

– Горячая ванна, – надменно уронила Сильвия. – И вторая, холодная. Моя одежда, должны были доставить. И где остальной Совет? Они должны были собраться за час до полудня.

– Они уже присылали, – угодливо зачастил трактирщик. – Господин Джиакомо приходили, беспокоились весьма. И госпожа Джессика Бенбоу. И господин Сеферард Молинаэ. И госпожа Джулия Эстерри тоже посыльного пригнали, сильно беспокоились, не гневаетесь ли вы на неё. Сама-то она недужна, лежит, целители над ней колдуют…

– Прекрасно, – холодно бросила Сильвия. – Скажите всем, что буду, как только смогу. Сегодня Совет будет поистине историческим.

– Вне всякого сомнения, дорогая госпожа Нагваль, вне всякого сомнения!..

«Этот человечек уже мой», – с лёгким презрением подумала Сильвия. – «Ему-то хороша любая власть, лишь бы не трогала. А подати он платить согласен. Слишком труслив, чтобы восставать. Тихая здесь у него была жизнь, слишком тихая. Есть чего терять».

Горячая вода, а затем сразу холодная. Скрипя зубами, Сильвия повторила процедуру несколько раз, вылезла, докрасна растёрлась жёстким полотенцем. Голова ясная, чувства и эмоции спрятаны глубоко под замок, обида и горечь – дальше всех.

Теперь наряды.

Отвергнув несколько роскошных платьев – одно облегающее, другое с пышными юбками и третье «колоколом» – Сильвия облачилась в короткие бриджи чуть ниже колен, мягкие сапожки и бежевую куртку, отделанную коричневым витым шнуром на обшлагах и вокруг петель. Маги Долины слишком увлекались тряпками, по её мнению, но ломать их через колено с самого начала отнюдь не стоило.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю