Текст книги "Алмазный меч, деревянный меч (Том 2)"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Эй, вы, там! А ну-ка, хватит! – раздался вдруг с дороги дребезжащий старческий фальцет.

– Что такое? Это что еще за образина? – со всегдашним жестоким презрением молодости к старикам, рявкнул кто-то из аколитов.

– А ты посмотри на меня и узнаешь, – жизнерадостно предложил все тот же голос.

– Какого… А-а-а-а!!! – Вопрос прервался воплем такого дикого животного ужаса, что Тави вздрогнула. С разных сторон послышались истошное ржание, крики, треск кустов и быстрый-быстрый перестук копыт.

Прижимавшее ее к земле заклятие исчезло.

– Выходи, девочка, – сказали с Тракта. Прямо посреди осенней дороги, под низким серым небом, стоял старик в поношенном, залатанном плаще неопределенного цвета, в основном – цвета жидкой дорожной грязи. Совершенно обыкновенный старик, морщинистый, сутулый, с длинной спутанной бородой; голову покрывал засаленный платок, из-под которого во все стороны торчали седые волосы, явно забывшие как о мытье, так и о гребне. Правда, абсолютно ничего страшного в нем не было. Обыкновенный грязный нищий, какие во множестве шатались по имперским городам, несмотря на строгие указы Радуги против бродяжничества и угрозу попасть в работные дома.

И что же обратило в столь паническое бегство пятерку тертых аколитов Семицветья?

– Я их прогнал, – деловито сказал старик. – Смешно было б дать тебе погибнуть сейчас, Тави.

– Откуда ты меня знаешь? – с трудом прохрипела она. Наведенные самой на себя чары слабели, колени дрожали, ноги подкашивались, во рту – омерзительный вкус медной пуговицы, а в глазах – желто-синие круги пополам со звездами.

– Мы виделись, – сказал нищий, протягивая ей руку и помогая перебраться через канаву. Рука оказалась сухой и необычно сильной. – Может, ты вспомнишь пещеру гномов?

– Так это был ты… – только и смогла выдавить Тави, изумленно уставившись на волшебника. – Кто ты? Учи…

– Нет, я не твой Учитель. – Нищий покачал головой. – И, увы, не знаю его. Хотя хотел бы. А кто я… Видишь ли, у меня много имен. В этом мире меня знали как Заточенного.

Тави едва не лишилась чувств. Ноги ее подогнулись; хорошо, что старик успел обхватить ее за талию.

– Боги!.. – Она задыхалась, глядя на своего спасителя расширенными от страха глазами. – Когда мы шли сюда.., священник говорил, что.., что они верят – в тот день, когда ты выйдешь из своего заточения, наступит конец мира!

– Успокойся и пойдем, – мирно сказал старик, ведя Тави за руку словно маленькую. – Здесь нам делать нечего. Тебе нужна горячая еда, горячая ванна и трое суток сна. – Он улыбнулся.

– Кто ты, господин? – Тави предприняла попытку упасть на колени.

– Перестань! – всполошился маг. – Ну, хорошо, егоза, зови Акциумом. Не слишком люблю это имя, натворил.., много чего, пока его носил, но что уж поделаешь.

– Акциум, Акциум… – бормотала Тави, судорожно пытаясь отыскать в памяти это имя, – Не трудись, – заметил волшебник. – Я носил это имя в очень далеких местах.

– На востоке? – жадно спросила Тави. – На востоке, за морем?

– Н-ну… – помялся чародей, – можно и так сказать. И за морем, и даже еще дальше. Так далеко, что даже и не описать. Идем, идем! Не глазей так на меня. Нищих никогда не видела?

– А.., а почему же разбежались те, что…

– Показался им в другом обличье, – пожал плечами Акциум. – Иллюзия, ничего больше. Просто даже удивительно, что они поддались на столь простую уловку. Там, в пещере, пришлось куда труднее.

– Ты убил его?! – У Тави появилась надежда на то, что за Кан-Торога все-таки отомстили. Пусть даже и не она.

– Нет, – вздохнул Акциум. – Не удалось. Он.., скользкий и верткий. Его так просто не возьмешь. А тогда я еще не пускал в ход всю силу. Потому что, сама понимаешь, сидел под храмом.

– Заточенный.., но почему у белых Слуг Спасителя такая вера? Что стоит тебе…

Акциум опустил голову. Видно было, что говорить на эту тему ему неприятно.

– Тави, девочка.., давай не будем об этом. Мир наш и впрямь ждут трудные времена, собственно говоря, я потому и покинул свою келью. Эти козлоногие твари – они смертельно опасны. Хотя если разобраться и если верить пророчествам Илэйны, не должны они были препятствовать вашему прорыву. Вы ведь шли к Алмазному Мечу? Тави кивнула.

– Мы с Каном не знали.., а Кан так и не узнал. Мы были просто наемниками. Нас нанял Каменный Престол – довести гнома Сидри Дромаронга до некоего места в пещерах под Хребтом Скелетов и сопроводить обратно. Вот и все. А.., когда схватились под землей с козлоногим, Сидри куда-то исчез. Потом я его отыскала – он удирал на запад, с Алмазным Мечом за плечами…

Акциум задумчиво кивнул.

– Внутрь нас, похоже, загнали маги Радуги. Они гнались за нами от Хвалина. Через болота.., там к нам пристал странный такой священник, он-то и рассказал о тебе. А потом его убила какая-то болотная тварь, и я.., я…

– Ну, говори, говори, Тави, – мягко сказал волшебник. – Я тебе не судья. Только твоя совесть – но ведь она-то и так все знает.

– Я занялась некромантией. Я хотела узнать… Акциум прикусил губу и молча отвернулся, Тави замерла, трепеща до глубин души: что сейчас сотворит с ней этот загадочный чародей?

– Ну, что сделано, того не воротишь, – вздохнул наконец он. – Вес сходится, одно к одному. Хотя непонятно мне, чем вы помещали козлоногому? Ведь если… Если он хотел Алмазный Меч для себя, то все равно просчитался – оружие унес Сидри. Или же той твари из Тьмы надо было, чтобы Меч унес именно Сидри? – в задумчивости закончил Акциум, последние слова уже еле слышно пробормотав себе под нос. – Может, они тоже знают о пророчествах Илэйны?..

– Мой Учитель немного говорил о них… – робко подала голос Тави.

Акциум горько усмехнулся.

– Пророчества! Громадное большинство и людей, и гномов, и эльфов, и магов думает, что пророчества – это увиденное будущее, что перед провидцем открывается завеса и он пронизывает взором саму Великую Реку Времени.., хотя мне все больше и больше кажется, что это не так.

Он по-прежнему вел Тави за руку, и той почему-то очень не хотелось, чтобы Акциум отпустил ее ладонь. Появилось чувство, что она под защитой, что с ней больше ничего плохого не случится – давным-давно забытое чувство. Из далекого погибшего детства.

– По-моему, – говорил Акциум, мерно шагая пустынным, размокшим от дождей Трактом, – пророк не столько провидит будущее, сколько творит сто. Понимаешь, Тави? Творит! Сам, без всяких там провидении и прозреваний! Его воля настолько сильна.., или находится в случайной гармонии с потоками эфирной магии.., невероятно редко, но все-таки такое случается.., что его мысли, образы, чувства сами начинают влиять на будущее. Понимаешь меня, Тави?

– Понимаю, – замирая, прошептала она.

– Илэйна могла произнести свое пророчество, когда уже всем стало ясно – Дану обречены. Горечь и боль искали себе выхода. И нашли. – Акциум вздохнул. – Я тоже виноват, Я слишком пекся о себе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Заточенным меня прозвали не зря, – слабо улыбнулся маг. – Я и в самом деле был посажен под замок.., одним из небожителей. – Лицо его передернулось. – Мне нельзя было покидать своей кельи. Но.., я презрел запрет. Слишком долго этот мир был моим домом.

– Этот мир? – похолодела Тави.

– Разумеется, – пожал плечами Акциум. – Мир не един, как ты, наверное, знаешь. Он.., он множествен. Есть много небес и много звезд. Есть много пределов и много границ. И есть те, что умеют ходить от одного неба к другому.

– Боги! – Тави едва не задохнулась.

– А.., понятно, девочка. Твой Учитель не сказал тебе об этом ни полслова. Что ж, похоже.

– Похоже?

– Я думаю, он был из Радуги, – пояснил Акциум. – Изначально. Потом покинул ее. Маги Радуги – кроме лишь самых сильных – ничего не знают о множественности миров.

– Ты научишь меня? – немедленно вырвалось у Тави. Она забыла даже о собственной слабости, – Научишь ходить между мирами?

– Ишь какая быстрая, – невесело усмехнулся чародей. – Ты видела лишь крошечный пятачок своего собственного мира, а уже мечтаешь о других!.. Давай поговорим об этом после.

– После чего?

– После того, – серьезно сказал Акциум, – как станет ясно, погаснет это небо или нет.

Глава 7

Такого бурного собрания Гильдии Клара не могла припомнить при всем желании. Яростный спор вспыхнул, едва только она умолкла и Архимаг дал знак говорить.

Первой бесцеремонно выскочила Эвис, глазки горят, ворот нарядной рубахи расстегнут на пару пуговиц больше того, чем необходимо.

– Стереть их в порошок! Мы боевые маги или кто? Когда какая-то Нечисть посягает на нашу Долину, какие тут могут быть сомнения! Никаких переговоров, ника…

Архимаг сделал едва уловимое движение бровью – над Эвис появилось вместительное деревянное ведро с водой.

– Тебя поостудить, внучка? – ласково осведомился Игнациус. – Твоя точка зрения мне ясна. Теперь я хочу понять, многие ли тут разделяют ее?

Эвис поспешно сама зажала себе рот, одновременно пытаясь увернуться от падающих с донца капель.

Однако вид плавающей в воздухе бадейки отнюдь не остудил других.

– Почтенный Игнациус, я согласен с Эвис, – неожиданно сказал Мелвилл. – Надо драться, а не унижать себя переговорами.

– Унижать? – Игнациус поднял бровь. – Мальчики и девочки, вы занимаетесь своими играми.., а вы помните, что мы не одиноки? Что есть слепые силы природной магии? Что есть великие иерархии, уходящие в такую высь, что даже моего зрения не хватает достигнуть ее вершины? Что есть намертво прикованные к какому-то миру боги, чья мощь тем не менее превышает всю нашу совокупную?! Вы помните обо всем этом?..

– Да простит меня достопочтенный Архимаг Игнациус, – подал голос молчавший до того времени Эгмонт, в элегантном черном камзоле, с небольшой серебряной розой на груди. По его словам, он получил ее от своего боевого побратима в каком-то из особо дальних миров Границы. – Но если все решено без нас, для чего потребовалось это собрание? Если вы, владыка, решили вести переговоры и отдать Долину без боя – что можем сделать мы, горстка боевых магов? Ведь известно, что в случае разногласий вы можете созвать Народное собрание.., а Гильдии целителей, погодников и мастеров выскажутся так, как вы этого пожелаете. Зачем тогда этот спектакль?

– Эгмонт, мне следовало бы почаще драть тебя длинной хворостиной, когда ты еще ходил ко мне в класс, – ворчливо сказал Игнациус. – Глядишь, тогда ума бы в тебе прибавилось, хотя сия вероятность, увы, исчезающе мала. Ты не слышал Клары?

– Слышал, владыка. – Эгмонт учтиво наклонил голову. – Но мне ясно одно – как бы ни был силен враг, ему нельзя уступать без боя, потому что он все равно вернется и тогда потребует еще больше. Как говорится, «войны нельзя избежать, ее можно только оттянуть, а это пойдет лишь на пользу неприятелю».

– Ты не совсем прав, Эгмонт, – вступил в разговор Мелвилл. – Да и цитату ты привел неточно. Оттяжка войны может пойти на пользу и нам, ибо…

– Нападающий всегда имеет преимущество первого удара, – запальчиво перебил Эгмонт.

– Но лишь в том случае, если…

– Ну вот, начинается спор профессионалов, – вздохнул из своего кресла Игнациус. – Клара! Ну хоть ты-то меня понимаешь?

– Понимаю, владыка. – Клара коротко поклонилась. – Нельзя, чтобы в такой момент в Долине начались внутренние свары и раздоры, нельзя, чтобы горячие головы из числа моей Гильдии рванулись в драку по собственному разумению…

– Молодец, Клархен, я не зря вручал тебе диплом с отличием, – одобрил Игнациус. – Кстати, дочь моя, а почему ваша Гильдия так долго лишена главы? – добавил он, но уже так, чтобы слышала одна только Клара.

– Владыка… – Клара не выдержала – покраснела. Она – глава Гильдии?

Боевые маги и в самом деле уже давно никого не выбирали, с тех пор как знаменитый Роб Кламон погиб в неравном бою, прикрывая отход пятерых юных, только что прошедших посвящение волшебников и волшебниц.

– Разве время сейчас говорить об этом?!

– Самое время, Клара, – заверил ее Игнациус. – Мне нужна твердая рука, чтобы держать этих сорванцов…

– Господа Гильдия, – вслух произнес Архимаг. – Мне нужно ваше решение. И вы нужны мне для глубокой разведки. Мы почти ничего не знаем об этих созданиях. Но глубокая разведка – это не диверсионный рейд, Эвис, к тебе это особенно относится. Мне нужно ваше слово, ваше единство и ваше понимание. Клару я отправляю прямо к этим бестиям.., отправляю одну, с целью выторговать хотя бы два лишних дня для того, чтобы нам действовать не вслепую. Вы понимаете меня, господа Гильдия?

– Конечно, владыка, – немедленно отозвался Эгмонт. – С другой стороны, нельзя не заметить…

Спор вспыхнул заново. Гильдия разделилась надвое. Половина – те, кто помоложе, во главе с Эвис и Эгмонтом, – стояли за немедленную и всеобщую войну. Другая половина, во главе с Мелвиллом, – за переговоры. Страсти разгорались, Эгмонт начал хвататься за изящную шпагу, Мелвилл порывался натянуть боевые перчатки, остальные их разнимали…

Клара молчала. Да и что тут говорить? Никакие слова или описания не смогут передать то, что она тогда почувствовала. С Эвис надо не спорить, а отправиться вместе к этим.., может, тогда бы помогло. Но слово Архимага – закон.., иногда даже более жесткий, чем хотелось бы.

– Клара, тебе пора, – услыхала она.

– Что, прямо сейчас? – удивилась волшебница.

– Конечно. Так я могу быть уверен, что за тобой никто не увяжется и не испортит дело. Клара молча кивнула.

– Можешь повидаться с Аглаей Стевенхорст, – неожиданно официально сказал Игнациус.

– Спасибо, владыка… – растерялась Клара.

– Спасибо скажешь, когда вернешься. Все, иди. Времени очень мало. Удачи тебе, дочка!

Однако к Аглае Клара заходить не стала. Кэрли так и остался где-то в мельинском огненном море, и лучше даже не думать, что с ним могло случиться. Пусть уж лучше Аля думает, что Клара в поиске, – если, конечно, доброхоты из Гильдии не разболтают… Хотя нет, Архимаг их так просто не отпустит, только под страшной клятвой молчания.

Она лишь на краткое время забежала домой. Сборы боевого мага обычно быстры; однако на сей раз Клара долго и придирчиво отбирала талисманы и обереги. Как бы то ни было, идти второй раз к козлоногим безоружной ей совершенно не улыбалось.

На заставе в караул уже заступила другая смена, Райны видно не было. Клара вздохнула. Плохо, что Игнациус посылает ее в одиночку. Пока один ведет переговоры, второй смотрит по сторонам и запоминает. Азбука. Аксиома.

Она шла пешком по широкой, наезженной, гладкой и ровной дороге. За нешироким лесом начинались земли арендаторов, здесь еще действовали законы Долины, а вот уже чуть дальше тропы принимались виться, и каждая из них вела в свой особый мир. Когда-то Клара исходила их все – пока была молодой и сил, чтобы найти собственную дорогу в любое место, еще хватало.

Сегодня ей нужна была мельинская Тропа, одна из дальних, боковых. Этот мир не принадлежал к числу первостепенных для Долины, однако Клара сознательно не хотела попадать туда прямиком, как в прошлый раз. Ей хотелось взглянуть на окрестности…

***

– Ну что, пошли? – невозмутимо сказал центурион Фарг.

Пламя в башне отбушевало. Больше ловушек как будто не было. Можно заходить – если, конечно, верить Искажающему Камню и забыть о том, что его зовут Искажающим.

Они шагнули за порог. Фесс стоял, напряженный как струна, пытаясь уловить малейшие признаки магического возмущения, хотя и понимал, что совершает ошибку. В таких местах помогает не напряжение, а, напротив, предельное расслабление, когда Сила свободно течет сквозь тебя, как вода по руслу ручья, и тогда ты, глядя сверху, отлично видишь все завихрения и водовороты – те места, где Сила натыкается на спрятанные ловушки. Но это, увы, удел опытных магов, мастеров своего дела. Поневоле приходилось надеяться на зеленый камень.

Однако холл им удалось миновать без всяких происшествий. Перед тем как ступить на лестницу. Фесс вновь положил перед собой Искажающий Камень. Сосредоточился, постарался повторить то же, что проделывал за порогом, однако на сей раз камень не отозвался.

Фесс выругался про себя как следует, попытался еще раз – вроде бы сеть слабый отклик. Потянулся дальше, вверх по ступеням – как будто бы чисто.., хотя как можно утверждать наверняка!

За его спиной Фарг терпеливо ждал.

– Стой здесь, – приказал Фесс. Если что и случится, он еще может рассчитывать на Долину и умелые руки тамошних целителей. Фаргу после начала войны с Радугой надеяться стало не на кого.

Широкая винтовая лестница поднималась из холла на второй этаж. Обливаясь потом, ступая осторожно, точно босыми ногами по битому стеклу, Фесс миновал два полных витка.

Второй этаж башни представлял собой нечто вроде гостиной. Не требовалось особых усилий – и самый младший ученик понял бы тотчас, что тут не осталось даже пылинки, обладающей хоть какими-нибудь силами. Маги уходили отсюда в полном порядке, не торопясь, и, разумеется, вывезли все, что только могли.

Но зачем тогда такие мощные охранные заклятия? Или это просто прощальный подарок?

Фесс крикнул центуриону.

– Ишь ты, – заметил Фарг, с профессиональным умением выуживая из-за массивного буфета забытую нитку жемчуга. – Неплохо жили господа маги!

– Эй, не трогай! – запоздало крикнул Фесс.., однако Фарг спрятал ожерелье в карман и залихватски подмигнул Фессу, – Было их, а стало наше!

– Погоди, надо проверить! А что, если…

– Ну проверяй, проверяй. А только такие вещи за буфетами не прячут. Уж ты мне поверь. Приходилось с магическими сюрпризами сталкиваться. Когда за морем воевали или там с пиратами.

Центурион, привыкший охотиться за добычей в разоряемых городах, оказался совершенно прав. В жемчуге не содержалось ни единого грана магии.

– Тебе повезло, – мрачно кивнул Фесс. – Только смотри, больше ничего не хватай. Ладно?

– Не хватай… – усмехнулся центурион, – Ладно, чародей. Идем дальше.

Третий этаж оказался трапезной. Четвертый – спальней. Ни одной ловушки и ничего интересного. Все, что можно, вывезено. Фарг приуныл – его жемчуга оказались единственной добычей, Пятый этаж. Здесь когда-то была библиотека. Теперь – только пустые полки. Маги не бросили ни одной книги. Ни одного листка.

Фесс смотрел на высокие конторки для письма вдоль окон, вдыхал застарелый запах книг, кожаных переплетов, натертого пола – несмотря ни на что, он блестел, – невольно вспоминая Академию. Там все выглядело почти так же – куда богаче, но…

…Может, он был не прав в своем смешном ребячьем бунте? Он сумел бы сделать гораздо больше, будь он настоящим боевым магом Долины.

«…Но тогда бы этот мир стал мне совершенно безразличен, – зло сказал он себе. – Перестань, что сделано, то сделано, и даже Архимаг Игнациус не повернет вспять ход времени».

Шестой этаж. Дорогу туда преграждала внушительного вида железная дверь.

– Ого, – без всякого удивления сказал Фарг. – Ну что, Фесс-волшебник, сам вскрывать будешь или меня пустишь?

– Какое тут «пустишь»?! – возмутился воин Серой Лиги, доставая кристалл. – Нутром чую – так просто они бы тут ничего запирать не стали.

– Знаешь, брали мы один монастырь, – преспокойно, точно на биваке у костра, сказал Фарг. – Пираты там засели, монахов многих в расход пустили.., долго выкуривать пришлось, но не о том речь. Дошли мы потом до такой же вот двери. Ну, думаем, клад немереный. Взялись ломать. Ломали, все руки сбили. Вскрыли – а там ничего! Оказывается, отец-эконом запер. Просто так. Не выносил святой отец открытых дверей.

– Славная история, – пробормотал Фесс, возясь с кристаллом. – Мне нравится. Только тут, по-моему, не в отце-экономе дело…

Впереди чувствовалось Нечто. Сила, затаившаяся и ждущая, но.., не хищная и не алчная, что всегда ощущается в ловушках и настороженных на двуногую дичь заклятьях.

– Отойди-ка…

– Ага! – Фарг подобрался. – Нашел что-то, Фесс-чародей?

– Да как будто…

«Нет, не обезвредить. Это вообще не западня. Просто невесть что. Э, будь что будет!»

– Открывай, центурион.

– Давно бы так, Фесс-чародей…

В руках Фарга появилась изогнутая стальная штуковина длиной примерно в локоть. Центурион пару раз ковырнул возле креплений массивных, вживленных в камень петель, потом принялся возиться с замком.

– Эх вы, господа магики… – послышалось его бормотание. – От кого запирались-то? Дверь славная, а вот замок никуда. У того отца-эконома, вот это я понимаю, замок был всем замкам замок – гномы делали, а тут…

Что-то кракнуло, и дверь распахнулась.

«Так вот что они здесь прятали, – разочарованно подумал Фесс. – Лаборатория. Ничего интересного. Все, конечно, увезли. Даже самой завалящей ступки или колбы, конечно же, не оставили».

Его подозрения полностью оправдались. Полки, шкафы, ящики столов – вес подметено начисто.

Фаргу с его школой грабежа хватило нескольких мгновений.

– Эй, Фесс! Смотри-ка сюда! Еще одна дверка. Не потайная, но так просто и не заметишь. И тоже запертая. И – ощутимое дыхание Силы оттуда. После нескольких неудачных попыток Фарг покачал головой.

– Славно заперли. И от таких, как я, и, наверное, от таких, как ты, Фесс. Попробуй – может, в Серой Лиге лучше, чем в легионах, умеют двери открывать?

Фесс запустил руку во внутренности куртки.

– Ух ты! – одобрил Фарг, глядя на множество тонких изогнутых штифтов Фессовой отмычки. – Гномы делали? Правильно, хочешь замок добрый поставить – к гному ступай, хочешь взломать – к нему ступай опять же…

Замок оказался сложным. Фесс промучился изрядное время, пока наконец не нащупал нужные сухарики внутри.

– Откры.., а-а-а!

Он едва успел закрыться. Спас намертво вбитый Кларой Хюммель инстинкт.

И тем не менее низринувшийся на него поток огнистого сияния – не огня, а именно света! – смял воздвигнутым щит, отбросив Фесса прочь. Однако, как ни краток оказался миг, он успел разглядеть громадное зеркало, вмурованное в стену.

– Что ж ты, чародей… – простонал Фарг, поднимаясь с пола и осторожно снимая шлем. Лицо центуриона оказалось жестоко обожжено – хорошо еще, что уцелели глаза.

– Это не ловушка была, Фарг… Погоди, сейчас помогу.

Несмотря на слабые познания Фесса в магическом целительстве, кое-какие уроки первой помощи он, разумеется, помнил.

– Спасибо… – прохрипел Фарг. Лоб центуриона блестел от пота, однако боль уже отступала.

– Посиди здесь, я попытаюсь пробиться. – Фесс вновь прибег к Искажающему Камню, однако на сей раз Камень заупрямился уже всерьез. Он, похоже, сам решил поживиться от даром растрачиваемой Силы, и все повелевающие заклятья Фесса соскальзывали с магического кристалла, как вода с того знаменитого гуся.

Фесс выругался. Длинно, долго и изобретательно, вспоминая бесшабашную юность в Долине, где в ходу были ругательства множества миров и народов.

– Эк ты его! – уважительно крякнул Фарг. – Знатно у вас в Лиге ругаются…

…Фесс сдался после доброго часа усилий.

– Возвращаемся, Фарг, Здесь нужен настоящий маг. Я ведь так.., по верхам нахватался.

– Если б не нахватался, нас бы уже три раза основательно поджарили, – резонно возразил центурион. – Ладно, возвращаемся так возвращаемся. Если дальше дороги нет…

…Когда они выбрались наружу, вокруг башни стояло настоящее живое кольцо и несколько всадников в роскошных доспехах, на породистых конях, молча ждали в седлах.

Окруженный стражей Вольных, там стоял Император.

Его холодные глаза расширились, когда он увидел Фесса.

Повелитель Империи ничего никогда не забывал.

– Ты?!

Фесс преклонил колено, несмотря на то, что по рождению и крови он был куда выше владыки Мельина – точнее, теперь его обугленных руин.

– Повиновение Империи. Я тот, кто передал повелителю латную рукавицу, что ныне украшает его левую длань.

– Расскажешь мне об этом после. – Выдержка у Императора была поистине железная. – Доклад, центурион!

– Повиновение Империи. – Фарг колено преклонять не стал – еще бы, центурион! – Мы исполнили приказ. Мы прошли так далеко, как только смогли.

– Что у тебя с лицом, центурион? – перебил Император.

– Старые хозяева подарочек оставили, – с допустимой старому служаке вольностью усмехнулся центурион. – Там такое зеркальце, что даже вот он, искусник, ничего поделать не смог.

– Я хочу видеть. – Император спешился.

– Мой повелитель! – всполошился немолодой всадник рядом, с нашивками первого легата.

– Спокойно, Фибул. Я не для того начал войну, чтобы бегать даже от самой тени Радуги! Проводите меня, вы двое и вы. – Он кивнул стоявшей возле него молчаливой паре Вольных.

Старый легат только покачал головой. Окружавшие башню легионеры зашумели.

– Не ходи, повелитель! – выкрикнул какой-то смельчак. Всегдашняя солдатская привилегия – обращаться так из строя к владыке Империи.

– Если я не пойду, – Император повернул голову в ту сторону, – мы никогда не опрокинем магиков. Нам нельзя их бояться. Если так – мы будем разбиты еще до боя. Неужели я должен говорить это моим храбрецам, одержавшим победу в Мельине? И легко взбежал по ступеням.

– Объясняй, – коротко бросил он Фессу. – Что здесь было? Я чувствую следы магии…

– Две огненные ловушки, мой повелитель, – почтительно сказал Фесс. – Обе сняты.

– Каким образом? – отрывисто спросил Император, глядя на покрытый копотью потолок.

– Искажающий Камень, мой повелитель. Я немного умею с ним обращаться. Серая Лига накопила немало подобных сведений…

– Патриарх Хеон ничего не говорил мне об этом, – угрюмо заметил Император. – Но в любом случае он знал, кого посылать в Хвалин… Какого ты рода, воин? Как твое имя? Таких людей, как ты, Империя должна ценить.

– Мой повелитель слишком щедр, – смиренно поклонился Фесс. – Я не могу похвастаться знатностью, мой Император. Я найденыш. Меня вырастила Лига. Патриарх Хеон был мне вместо отца. Мое имя Фесс, Лигийское – Aectann.

– Лига дает своим воинам имена на языке Дану? – остро взглянул Император, поглаживая белую латную перчатку.

– Такова традиция, мой господин. – Фесс вновь поклонился.

– Ну что ж, раз традиция… – с неопределенным выражением протянул Император. – Я буду звать тебя Фессом, Слушающий Ночью.

– Как будет угодно Императору.

– Так, что здесь?..

– Гостиная, выше – трапезная. Тут не было никаких ловушек. И ничего интересного тоже, мой повелитель. Они вывезли вес что могли. Времени было достаточно.

– Тогда ведите дальше, – приказал Император.

– Это опасно, мой господин, – заикнулся Фесс. Император только пожал плечами. Пальцы его вновь пробежали по белой латной перчатке…Они оставили позади шесть этажей башни.

– Это здесь, мой господин.

– Сам вижу, – сквозь зубы ответил Император. – Оставайтесь тут! Я иду дальше.

– Повиновение Империи, но…

– Молчи, воин.

– Здесь не хватило даже волшебства Искажающего Камня! – в отчаянии вскрикнул Фесс.

– Посмотрим, хватит ли тут моего… – туманно намекнул Император.

Фесс уже готов был прыгнуть. Император не должен входить туда, ни за что не должен!

– Не надо, – мягко произнес голос у него над ухом. Он оглянулся – Вольный стоял рядом, оба меча – и большой, и малый – наголо. – Повелитель поступает как хочет.

– Но там же…

– Повелитель знает, что делает. Император даже не повернул головы, хотя слышал весь диалог с первого до последнего слова.

Подняв левую руку и выставив ее перед собой словно для защиты, он ступил на порог. Фесс невольно дернулся следом – и почувствовал холод стали возле самого горла. Это не остановило бы его, но тогда пришлось бы убивать Вольных… За Императором захлопнулась дверь.

***

Он стоял в самом начале узкого и низкого прохода. Стертые ступени – куда более стертые, чем полагалось бы в сравнительно недавно построенной башне, – вели вверх, где прямо в бутовый камень стены вмуровано было высокое овальное зеркало, совершенно здесь неуместное.

Оно было живым. Явственно, недвусмысленно и неприятно живым. Пустые стеклянные глаза уставились куда-то в середину переносицы Императора. Там, по ту сторону, копился гнев. Черный камень в перстне предупреждающе потеплел.

«Ничего, ничего, друг мой, прости, но на сей раз мне придется пренебречь твоим остережением. Я должен дойти.., дойти и взглянуть».

Зеркало осветилось изнутри. Радостным, солнечным и ласковым светом, отнюдь не мрачным испепеляющим пламенем, черно-багровым, цвета перемешанной с жирным дымом засохшей крови.

Левая рука в латной перчатке словно сама собой взлетела, прикрывая глаза.

«Умри», – услыхал Император.

Золотистое сияние затопило короткую лестницу – словно весь гнев Радуги обрушился наконец на голову ослушника.

Обрушился – и, бессильный, разбился о белый блеск перчатки.

Злые змейки боли рванулись от кисти вверх, к плечу; Император сморщился. Однако случалось ему терпеть боль и куда сильнее; он не остановился.

Он рванулся к зеркалу, словно от этого зависела вся его жизнь; на пальце вспыхнуло огненное кольцо, черный камень в перстне просто горел, воспламененный близостью источника могучей силы.

Однако от латной перчатки шло спасительное тепло. Она внушала уверенность. Она сама превращалась сейчас в оружие, которое может дробить предательские, плюющиеся огнем зеркала.

Последние ступени пришлось одолевать, с натугой продираясь через льющийся навстречу жесткий поток. Но перчатка на левой руке всякий раз отбрасывала наваливающегося врага. Император наотмашь бил левой рукой по воздуху, в сиянии ему чудились смутные контуры какой-то фигуры; это был враг, его должно было смять и сокрушить, а это Император умел делать очень хорошо. Он умел забывать о боли и страхе.

…Внезапный поток жара прорвался сквозь его защиту и ударил в лицо. Кровь бросилась в голову; Император чувствовал, как из разбитых носа и губ по лицу стекают горячие щекочущие струйки, однако он одолел последнюю ступень, услышал откуда-то из глубины зеркала панический вопль: «Не могу его удержать! У него.., него…» – и тут поток бесплотного огня внезапно прервался.

Император смотрел в зеркало магов Радуги. Наверное, первый из простых смертных, добившийся этого силой оружия.

Мутная поверхность очищалась; поток яростной Силы иссякал, отступая перед угрюмым напором человеческой воли.

«Зеркало магов. Вспомни свои уроки, – сказал он себе. – Оружием врагов тоже можно пользоваться не хуже, чем своим собственным».

Перед Императором лежала живая, трепещущая и дышащая серебряная гладь.

«Ну же, тварь! Повинуйся истинному хозяину!» Черный камень перстня послушно выбросил вперед незримую стрелу Силы.

Зеркало дрогнуло. Серебряная дрожь стремительно таяла. Однако своего лица Император по-прежнему не видел, хотя в тот миг это удивляло его в последнюю очередь. Магические зеркала – не те предметы, что следует использовать при исправлении прически.

Он видел. Его воля ломала сопротивление там, по ту сторону стекла, в Зазеркалье. Он привык побеждать. Он победил себя, когда его рука добивала щенка на черном жертвеннике. Он победил себя, когда убивал магов. Он победил, когда бросил своих легионеров в огненную мясорубку и обрек когорту Аврамия на мучительную гибель. Он больше не был мальчиком, послушной куклой, что покорно выслушивала выговоры Сежес. До нее он тоже доберется, в свое время, конечно, а пока он должен подчинить своей воле это проклятое зеркало, заставить его показывать то, что нужно ему!