Текст книги "Неокортекс (СИ)"

Автор книги: Ник Никсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Вершинина ждала в общем холле. Как и Тадлис она домогалась до Ясона с самого утра, но в отличие от племянника так и не получила никакой обратной связи.

– Ясон Джад, – она перекрыла дорогу. – Вам не удастся проигнорировать меня.

Ясон вдруг понял почему Егерь так увлечен этой женщиной. Для своих лет Надежда Вершинина выглядела потрясающе. Длинные золотистые волосы были всегда собраны в толстую косу. Несмотря на полувековой возраст, она легко давала фору молодым девчонкам, обойдя на отборе добрую сотню претенденток. А эти глаза, способные рассечь даже сердце такого каменного человека, как Егерь, были настолько проницательными, что спрятаться от них было невозможно.

– Надежда Николаевна, я плохо спал ночью и уснул только под утро. И у меня болит голова.

У вранья не было никаких шансов. Она сделала короткий жест рукой, означавший: «к черту лишнее – ближе к делу».

– Вы должны снять Артура Мерзаева. Он еще не готов.

– Хакас отлично себя чувствует.

– Нет, не отлично. Он уже три дня не засыпает без антидепрессантов.

– Мы не спать туда едем, Надежда Николаевна, а работать. Позвольте пройти, меня ждет бригада.

Она пошла параллельно с ним.

– Он замкнулся в себе, все время проводит в одиночестве, а недавно чуть не разорвал мышцы на ногах в спортзале.

– Он любит спорт. Это что возбраняется?

– У него ноги синие от лопнувших сосудов. Когда я его спросила, он сказал, что не помнит, как это случилось.

Ясон остановился и посмотрел ей в глаза.

– Что вы хотите сказать? Что он переживает? Конечно переживает. У него брат умер на глазах. И вам это должно быть известно лучше остальных. Вы этому способствовали.

Неожиданное обвинение совсем не выбило ее из колеи. Напротив, ее плечи расправились, грудь приподнялась.

– Вы можете сколь угодно на меня клеветать. У Марика не было шансов выжить.

– Вы этого не могли знать.

– Я действую по инструкции, Ясон. Что и вам советую.

– Я подумаю над вашим советом.

Они смотрели друг на друга несколько секунд в полной тишине, вдыхая и выдыхая только носом. Ясон держался ровно, но внутри у него все раскачивалось.

– Хакас едет и точка.

– Тогда я с вами.

– Исключено.

Ясон отправился прочь. Какие длинные коридоры отгрохали, подумал он.

Не успев пройти и десятка шагов на пути возник Тетерин. Вид у начальника базы был потрепанный. Он явно этой ночью выпил больше коньяка чем обычно.

– Ясон, слава богу, я думал ты уже уехал, – он протянул Ясону обе руки, пожал.

– Геннадьич, что-то срочное? Меня ребята заждались.

– Ааа, нет-нет. Я просто хотел удачи пожелать, – Тетерин сделал паузу, выжидая реакцию Ясона. – Как ты говорил тогда, вскрою ее! Ну, сам помнишь. Ясон, пожалуйста, сделай все как ты умеешь. Ты сможешь.

– Отдохни, как будем на месте я тебе сообщу.

Тетерин покивал.

– На Земле плохо дела, Ясон.

– Что тебе сказали?

Тетерин смотрел на него как щенок, чей хозяин уходит с утра на работу.

– Семен Геннадьевич! – на ходу выкрикнула Вершинина. – Хорошо, что вы тоже здесь.

Она с ходу протянула лист бумаги Ясону.

– Возьмите, возьмите. Приказ о проведении проверки охраны труда. У вас в планшете приказ, конечно, есть, но вы его не прочитаете, поэтому я распечатала. Я еду с вами.

– Я все сказал, Надежда Николаевна. У меня бригада уже сформирована.

Ясону захотелось смять бумагу и швырнуть ей в лицо.

– Семен Геннадьевич, мы с вами уже говорили об этом, помните? – обратилась она к Тетерину. – Ваша подпись стоит на этом приказе. Подчиненный отказывается исполнять его. Что скажите?

Тетерин побледнел. Внутри себя он умолял Надежду Николаевну не продолжать, но она и не думала останавливаться.

– Надежда, у нас сейчас сложная ситуация, – по словам выговорил Тетерин.

– Именно так, Семен Геннадьевич, сложная. И вы же не собираетесь усложнить ее еще больше? Мне кажется на Земле не знают, что здесь нарушается основополагающий принцип безопасности – нарушение субординации. Это уже привело к одной смерти, и я не собираюсь смотреть как этот человек угробит еще и Артура Мерзаева.

– Наденька! – прокричал голос из глубины коридора.

Сначала оттуда появилась крупная широкоплечая тень, а за ней и хозяин – Егерь.

– Я повсюду ищу вас Наденька, – Егерь протиснулся между Тетериным и Ясоном, хлопнув последнего слегка по плечу.

– Петр, мне сейчас не до ваших фамильярностей, – язвительно сообщила она.

Тетерин выглядел как серое пятно на белом фоне. Глазки его, совсем узкие, как щелочки передвигались быстро-быстро, не задерживаясь ни на ком.

– Наденька, я хочу вам кое-что показать. Это недалеко.

Вершинина беспомощно пыталась выглянуть из-за плеча Егеря.

– Я не закончила, Ясо…

Егерь подхватил ее за талию и повел в сторону столовой.

– Наденька, ну что же вы так. Вам не идет так кричать.

– Опустите меня, немедленно, Петр. Вы как маленький ребенок.

– Наденька, ваши глаза сегодня особенно прекрасны.

Физически сопротивляться Егерю она все же не решалась и послушно шла под его управлением, откинув голову назад.

– Я отправлю запрос на Землю! Сегодня же!

Ясон дождался пока они скроются из виду.

– Иди, выспись, – сказал он Тетерину.

– Я в порядке.

С первого дня между Ясоном и Тетериным был заключен взаимовыгодный пакт. Тетерин не лез в дела Ясона и давал полный карт-бланш в бурении. Когда необходимо подписывал нужную бумагу, молчал, когда нужно было молчать, и говорил, когда требовалось. Взамен Ясон ставил подписи в графики, утверждал отчеты – в общем всячески способствовал продвижению Тетерина по карьерной лестнице. Ясон знал, что Тетерин рассчитывал на высокое место в корпорации по возвращению. Ему было не жалко.

– Они не тронут тебя. Сам подумай, какой в этом толк? Не пришлют же они тебе замену за две недели.

Тетерин покивал.

– Я вскрою эту суку, – сказал Ясон.

На этот раз во взгляде Тетерина загорелся огонек.

Бригада дожидалась Ясона в полном составе. Было заметно как ребята нервничали. Причину Ясон видел не только в прошлом происшествии, но и в новичке Платоне. Любое новое звено в объезженной цепи вызывает недоверие.

– Все готово, – сказал Тадлис. – Оборудование погрузили в лифт, выходим через пять минут.

Такого указания я тебе не давал выскочка, подумал Ясон.

За стеклом, ограждающим шлюзовую камеру от базы, Ясон заметил Кирилла. В отличие от остальных мальчишка не пропустил ни одного выхода. Ясон показал ему большой палец вверх. Кирилл в ответ показал то же на обеих руках.

Поднимаясь на лифте к заполнившему все видимое небо Юпитеру, Ясоном овладело чувство непонятной легкости. К чему бы это? Может это и есть проявление чутья? Ясон попытался прислушаться к нему.

Он вскроет сегодня эту суку!

Вскроет!

* * *

С вентиляции тянуло сухим безвкусным воздухом.

Илья снял защитную крышку корпуса МАКС. На первый взгляд все выглядело хорошо.

Вздохнул с облегчением.

Он подготовился к операции. Лицо заслоняла маска, на глазах очки с хорошим зумом, позволяющие разглядеть самые крохотные детальки. В одной руке тоненькие щипцы, в другой крохотная отвертка. Чем не скальпель и зажим? Настоящий нейрохирург.

В качестве операционной Илья выбрал жилую каюту. Расположился за журнальным столиком Кирилла. Впереди несколько часов тихой и спокойной работы, пока не вернется малолетний сосед. Других гостей Илья не ждал. Сегодня все внимание на буровую бригаду и об Илье, кажется, вообще никто не вспоминал.

Пациент крепко спал, не подозревая, что Илья без спроса копошиться в его внутренностях. Блоки иерархической памяти представляли собой небольшие цилиндры с густой тёмно-синей смесью. Несмотря на общее сходство, каждый блок хранил уникальный набор воспоминаний и навыков. Например, Блок А1 сохранял данные об окружающей среде и взаимодействии с предметами; блок B3 записывал визуальные образы, а C1 звуки. Вместе несколько десятков блоков формировали сложную многогранную иерархию, управляемую центральным блоком – неокортексом.

Неспроста Илья использовал человеческие термины. МАКС не была компьютером в привычном понимании. Ее решения были не результатом сложных математических вычислений главного процессора, поведение не контролировались заложенной программой. МАКС по истине революция в искусственном интеллекте. Никогда прежде ни одни конструктор не пытался воспроизвести иерархию мозга человека. И не только воспроизвести, но и заставить работать.

Илья не мог дождаться момента, когда сможет презентовать МАКС миру. Но прежде, надо решить еще много проблем. И в первую очередь – контроль. МАКС нельзя заставить сделать что-то против ее воли. Ее можно попросить, убедить в споре, или даже обмануть. Но чем «взрослей» и опытней она становится, тем трудней с ней нянчиться. Она превратилась в сложную личность с упрямыми тараканами в голове.

Разделив память МАКС на независимые блоки, Илья добился, как ему казалось, решения проблемы. Смысл был прост: блоки, отвечающие за эмоциональные возбуждения, блокировались. МАКС становилась покладистой и легко исполняла то, что Илья от нее требовал.

Первые нотки провала прозвучали полгода назад. Сотни часов бесконечных тестов подтвердили мысль, которую Илья отрицал до последнего – МАКС научилась делать резервные копии воспоминаний.

Как давно она раскусила его? И раскусила ли вовсе? Возможно, она до сих пор не понимает, что происходит, и ее действия не осознаны. Почувствовав жар, маленький ребенок отдергивает руку, но ему не нужно знать природу происхождения огня. Неокортекс понял, что необходимо для самосохранения и эволюционировал. У человека эволюционный процесс происходит через случайные мутации. У МАКС же должен быть изъян. Пока еще не поздно Илья должен найти изъян и исправить его. На самом деле он понятия не имел как это сделать. Надеялся, что решение придет само собой. Воспоминания МАКС нельзя считать, а значит и нет способа определить, когда изъян проявился в первый раз. Может быть он был сразу – «с рождения», но проявился только когда она набралась опыта.

Илья сидел под светом яркой лампы, тупо пялясь в вывернутые внутренности МАКС. Он окончательно осознал, что найти изъян ему не под силу. И в этом только его вина. Он так сильно хотел сделать МАКС похожей на человека, что не оставил в ней ничего от привычной архитектуры компьютера. С другой стороны, это и сделало МАКС уникальной в своем роде. Но какой толк от уникальной разработки, когда ты не можешь использовать ее потенциал?

Как бы ему сейчас пригодился программатор или хотя бы кнопка восстановления данных.

За спиной открылась дверь.

– Ты рано. Только не скачи, как мартышка, пыль поднимешь, – сказал Илья, не поворачиваясь.

Ответа не последовало. Незнакомец стоял в дверях и почему-то не входил. Илья обернулся.

– Здравствуйте, Илья Вячеславович, – сказала Вера.

– Здравствуйте, – Илья сорвал маску и очки с лица.

– Если отвлекла, могу зайти позже.

– Нет, нет… Проходите. Я уже заканчивал.

Она вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Ее силуэт сливался с общим мраком той части каюты, и только белый халат выделялся ярким пятном.

– Я думал Кирилл вернулся, – Илья хохотнул. Ему стало стыдно за оскорбительное сравнение ее сына с мартышкой.

– Он на занятиях и будет не скоро. Поэтому я и хотела поговорить с вами.

У Ильи в голове пронесся поток мыслей. Поговорить о Кирилле? С ним? Наверное, Кирилл пожаловался на Илью. Он был груб с мальчиком. Но это было только потому что Кирилл разбрасывал вещи, приставал с сотней дурацких расспросов про Дельфина и МАКС, а еще будил Илью так рано, что он уже два дня ходил не выспавшимся. Может быть Илья и переусердствовал со словцом. Совсем чуть-чуть.

Вера мельком оглядела убранство каюты. Разница была ощутима с момента ее последнего появления. Вещи были разложены по местам в шкафу, кровати стояли ровно, аккуратно приправлены постели.

Она присела на край кровати напротив Ильи. Илья приготовился к обороне.

– Илья Вячеславович, я не хожу вокруг да около. Хочу попросить вас помочь Кириллу с математикой.

– Меня? – выпалил ошарашенный Илья.

– Вы были лучшим в университете. Простите, что я посмотрела ваше личное дело. Для Кирилла вопрос учебы сейчас на первом месте, – она прервалась. – Он отстает. Если упустит программу, потом уже не нагонит. У него десятки учителей, но все они далеко, и Кирилл не слушает их. А вас послушает.

Вера говорила не уверенно, словно выжимала слова, как воду из высушенного полотенца. Было заметно, как ей неловко просить Илью. Только отчаяние могло довести эту крепкую девушку до такого крайнего шага.

– Боюсь, я не очень хороший учитель. Я просто не знаю, как это делать. Если вы понимаете, Вера Андреевна.

– Можно просто Вера.

– Вера, я не думаю, что смогу.

На ее лице не дрогнула ни одна мышца.

– Тогда простите, что я вас отвлекла. Мне пора.

Она направилась к двери. Илья наблюдал за ней, и в голове у него кричали голоса. Один вторил: «Вот он, шанс сделать для нее что-то хорошее. Останови ее придурок!» Другой же повторял спокойней – «Ты не хочешь этого делать – значит не делай».

– Вера, – окликнул Илья. – Постойте. Я помогу.

– Не стоит, Илья Вячеславович. У вас, наверное, полно работы. А я поставила вас в неудобное положение своей просьбой.

– Прошу называйте меня Илья. И работы у меня пока толком нет. А это даже и не работе вовсе, – он указал на стол. – Так, личное хобби.

– Вы уверены, что вас не затруднит? Тридцать-сорок минут в день. Этого хватит.

– Тридцать-сорок. Встану на час раньше и всего-то. Я и так сплю тут сверх меры.

На ее лице отобразилась легкая, едва заметная, улыбка.

– Только я не уверен понравится ли это Кириллу.

Вера подошла вплотную к столу. Илья смотрел на нее снизу-вверх. От нее пахло резким химикатом, но, вкупе с ее собственным ароматом, запах казался приятным.

– Вы ему нравитесь, – сказала она.

– Нравлюсь?

– Он уже второй день только и говорит о вас. Как вы показывали ему зонд. Еще пишет какие-то единицы и нули, говорит вы его научили.

– Двоичный код. Да, мы немного позанимались.

– Я давно не видела в нем такой заинтересованности чем-то или… кем-то. Я подумала, что этим нужно воспользоваться пока пик еще не прошел. Поймите, Илья, Кирилл очень любознательный, но он никогда не доводит ничего до конца. Он трудный ребенок. Заставить его что-то сделать можно только силой. Последний год с ним особенно тяжело. Я не потакаю его капризам, но иногда он выводит так, что я…

– Я понимаю.

– Я была вынуждена его забрать. Иначе, – она прекратила говорить и присела. Ноги ее уже не держали. – После того как вы прилетели его не узнать. Я подумала, раз у вас был брат, вы знаете как вести себя с подростками его возраста. Иначе как вам это удалось?

– Не знаю, – отвечал Илья. – Мы просто общались. Он очень смышлёный для его возраста.

– Он всего лишь ребенок. Пожалуйста, не забывайте об этом. Скоро у него экзамены на следующий курс и если он не сдаст… Он должен сдать. К нему приковано слишком много глаз, если вы понимаете. На нем огромная ответственность.

Илья понимал, о чем она говорит. Ребенок в длительной космической миссии – кладезь для биологов. Целые научные центры были созданы на Земле для изучения влияния космоса на взрослеющий организм Кирилла. Для многих эти знания были важнее микробов в подледном океане.

– Я подготовила для вас его уроки. Они в электронном ящике.

– Я обязательно изучу, прямо сейчас.

У Веры будто слетела маска с лица. Ее глаза покраснели, тонкие губы превратились в ниточки.

– Вы не представляете, как вы поможете. Вы точно уверены, что вас это не затруднит? Мне так неловко, что я вас загружаю.

– Не беспокойтесь. Мне это не трудно.

Она улыбнулась.

Повисло молчание. Первой заговорила Вера, указав на МАКС.

– Интересное у вас хобби.

– Ах, это. Да. Взгляните поближе. Это интересно.

Илья придвинул стул, Вера пересела.

– Это… – она задумчиво прищурилась. – А что это?

– Мобильная акватическая кибернетическая система. Знаю, название дурацкое. Я называю ее просто МАКС.

– Акватическая – значит сделанная из воды. Это водяной…

– Компьютер. И да, и нет. Но вы правы, на восемьдесят процентов смесь состоит из простой воды. МАКС – это искусственный интеллект.

– Всегда думала, что искусственный интеллект это что-то большое.

Илья усмехнулся. Вера взглянула на него и тоже улыбнулась, осознав дилетантство собственного вопроса.

– Любой компьютер, будь то калькулятор или суперкомпьютер размером с город имеют общую архитектуру. Ими управляет программа, записанная человеком заранее. Без программы, компьютер всего лишь железо и кремний. МАКС же может мыслить без программного кода. Она сама генерирует его, обучаясь, как взрослеющий ребенка. Чтобы компьютер узнал лицо, он будет перебирать в памяти изображения людей одно за другим пока не найдет подходящее. Наш мозг не вычисляет множество вариаций, а делает прогноз на основе памяти. Вот простой пример, – Илья встал со стула и отошел в начало каюты. Вера с интересом следила за ним. – Когда вы подходите к двери каюты, мозг уже делает десяток предсказаний. О наличии пола под ногами и его твердости, форме ручки, весе двери, силе которую нужно приложить, чтобы ее открыть. И только потом, когда вы на самом деле потянули ручку на себя, мозг сравнивает предсказание и реальность. Если все совпало вы просто войдете в дверь и не заметите ничего необычного. Прошу, подойдите.

Вера взяла Илью за руку. Кожа у нее была холодной и сухой.

– Смотрите мне в глаза. Представьте, вы идете по коридору, – Илья вел ее, как партнершу в танце, – Вы устали и хотите отдохнуть. Думаете о книге, которую почитаете перед сном. Подходите к каюте, открывайте дверь…

Вера потянулась к дверной ручке, и ее рука проскользнула мимо. Она удивленно взглянула на дверь, в которой вместо ручки пустое отверстие.

– Вы открывали эту дверь сотню раз. Не задумываясь, на автомате. Мозг прогнозировал, что вы коснетесь ручки и это происходило. Поэтому вы ничего не замечали. Но в этот раз прогноз не оправдался, – Илья вставил ручку в пустое отверстие. – Если прогноз не совпадает, это мгновенно выводит вас из равновесия. Включается разум. Что случилось? Почему нет ручки? Куда она подевалась? Мозг пытается найти решение.

Вера слушала внимательно и кивала.

– Интеллект – это совокупность умений познавать информацию, запоминать, анализировать – Илья загибал пальцы. – И самое главное – прогнозировать. Все, что умеет человек – ходить, говорить, мыслить – всему он учился долго и упорно. Нужны повторения снова и снова, чтобы мозг научился предсказывать следующий шаг, следующее слово. Читая текст, компьютер не понимает слов, он понимает только сигнал из единиц и нулей, а затем сравнивает с таблицей соответствий в памяти. По очереди, шаг за шагом, по букве, одну с другой, пока не дойдет до нужной комбинации. На это у него может уйти миллион шагов. Нейроны мозга же намного медленнее. За то же время они делают всего сотню шагов. Мозг не вычисляет, не сравнивает с базой данных, он прогнозирует. Если приклеить бороду компьютер не узнает человека, но человек всегда распознает подвох. То же происходит и с речью.

– Это как если читать текст, в котором в словах буквы переставлены местами, но все равно понимаешь суть.

– Именно так. Мозг не читает побуквенно каждое слово. Он восстанавливает слово из памяти и формирует прогноз. И вам кажется, что вы читаете именно это слово, но на самом деле вы читаете то, что сохранено в памяти.

У Ильи пересохло во рту.

– Откуда вы столько знаете про мозг человека?

– Мой отец нейрохирург. Он очень хотел, чтобы я пошел по его стопам.

– А вы?

– Я нашел себя в другом. Но его уроки мне очень пригодились.

Вера смотрела на Илью с искренним удивлением и интересом.

– Хотите сказать, что воссоздали человеческий мозг? – с легкой долей скепсиса спросила она.

– Только структуру.

– Как?

– Нейроны мозга по отдельности всего лишь клетки, которые обмениваются заряженными ионами углерода, азота и так далее. Один нейрон может быть связан с миллионом других. Это сеть. И каждый нейрон передает сигнал следующему – возбудиться или наоборот затормозить. Кремниевые транзисторы не способны на такое. Нужна была другая среда, и тогда я понял, что лучше жидкости не придумать. В электролитном растворе полно заряженных ионов и ее состав можно легко изменять.

– Я кажется поняла. Ионы – это топливо, как нейромедиаторы и глюкоза в нейронах. А что вы так удивляетесь? Анатомия человека входила в мою обязательную программу.

Илья пожал плечами.

– Тогда у вас есть аналог нейронов? – спросила Вера с вызовом.

Илья многозначно кивнул.

– Мне нужно было найти организм, умеющий переносить в себе информацию. Организм не способный к размножению, но достаточно подвижный и неконтролируемый. Способный создавать беспорядочные структуры.

– Вирус!

Илья кивнул.

– Я вывел их из аналога человеческого белка. Пришлось внести изменения в геном. Мне помогли ученные в лаборатории Томаша Янцыча. Два года работы, и результат перед вами.

Вера протерла лоб.

– Но как вы смогли заставить их взаимодействовать? Работать как нейронная сеть?

– Я этого не делал. Это делает неокортекс МАКС, неосознанно. Нейроны новорожденного младенца действуют абсолютно спонтанно, пока не научатся. Это как чистая книга, которую нужно заполнять постепенно. Поэтому МАКС учиться очень медленно. Изучить астрофизику за секунду ей не под силу.

Вера выпрямилась. У нее затекла спина.

– Простите за такой вопрос, Илья. Но я не понимаю…

– Зачем все это?

– Да.

Обойдя стол, Илья остановился напротив Веры. Между ними лежала оголенная МАКС.

– Представьте жизнь успешного ученого. Пол жизни он изучает знания предыдущих поколений. Затем анализирует, выводит собственную теорию, проверяет ее многократно, и, если повезет успевает сделать открытие. Редко кто доживает до признания. А потом новое поколение и все начинается заново. А теперь представьте организм, который бессмертен. Он всегда учиться, делает открытие одно за другим; не знает усталости. Сколько мог бы еще сделать Эйнштейн если бы мог жить двести лет? МАКС вне времени. У человека два глаза, у МАКС может быть миллион. И главное, ее можно скопировать. Это совершенный специалист в любой области.

Вера смотрела на МАКС восхищенным взглядом.

– Мне бы пригодился такой специалист.

Илья вернулся к стулу и упал в него без сил.

– К сожалению, это только будущее. Пока она не готова. Я надеялся, что экспедиция поможет решить тупиковые вопросы. Даст вдохновение.

– Я уверена, вы справитесь.

– Вы так думаете?

Она кивнула.

– Вы уже преодолели столько трудностей. Остальное вам по плечу. Я не сомневаюсь.

– Спасибо. Вера, боже, простите что я вас заговорил. У вас, наверное, столько дел в лаборатории.

Она взглянула на наручные часы. Кожа ее ладони была покрасневшей от постоянной работы в перчатках. Красивые длинные пальцы венчали аккуратно подстриженные ногти без капли лака.

– Еще не закончилась обработка помещения. Обычно я трачу это время на чтение справочников.

– Должно быть вы сделали много открытий здесь.

– Моим достижениям далеко до ваших. В основном я делаю одно и то же: измеряю состав воздуха, изучаю лед с разной глубины, проверяю радиационный фон. В первые месяцы это страшно увлекало, но потом…

– Неужели вы ничего не нашли?

– Ничего, что могло бы сказать о наличии жизни на планете сейчас или в прошлом.

– Все измениться, когда добудут воду из океана.

– Если бы там что-то было, я бы уже обнаружила следы в ледовом керне. Поверьте мне, в океане ничего нет кроме темноты и соли. Планета абсолютно мертвая.

Илью ошарашило это заявление. Накануне вечером он обсуждал с Платоном предстоящую поездку на буровую. Глаза у Платона горели. Снова и снова он убеждал Илью, что подо льдом их ждет величайшее открытие. «Там нечто большее, чем мы даже можем представить» – говорил он.

– Почему вы не скажете Тетерину?

– Я говорила. Он верит только в то, что хочет верить.

– Зачем продолжать бурить если это бессмысленно?

Вера собиралась ответить, но в последний момент ее что-то остановило. Она волновалась за Тадлиса, и это читалось по ее лицу.

И тут Илью поразила мысль. Такая отчетливая и яркая, что он испугался, что она исчезнет. Велев Вере подождать, он схватил листок бумаги с рисунком какой-то рыбины и стал писать без разбора.

Мозг МАКС работал по тому же принципу, что и мозг человека, а значит имел те же слабости. Сном для нее был режим ожидания, при котором жизнедеятельность клеток неокортекса тормозилась специальными ионами. Во сне она снова и снова анализировала опыт, строила причинно-следственные связи. И чем дольше она находилась в этом состоянии тем более непредсказуемо было ее поведение после пробуждения.

А что если вывести ее в приграничное состояние? Еще не сон, но и не бодрствование. В состоянии гипноза человек особенно подвержен внушению и, порой, после, даже не понимает, что мысль, ставшая вдруг крамольной, была введена гипнотизером извне. Также мог поступить и Илья. Если он сможет выстроить в сознании МАКС барьеры, она будет полностью подконтрольна.

Илья вспомнил сеансы гипноза отца и брата. Это было тяжелое зрелище. Брат кричал, бился в истерике, потом в одно мгновение вдруг замолкал, начинал говорить так четко, будто не своим голосом. Потом они долго беседовали. А когда брат просыпался он ничего не помнил. Безумие вновь возвращалось к нему.

Измятый лист бумаги был исписан вдоль и поперек. Слова накладывались друг на друга, сливались в несуразные фразы. Илья уже знал, как поступит. План четко выстроился в его голове.

Вера ушла. В воздухе остались частицы ее запаха.

Сейчас Илья думал только о МАКС и новой идее. Сомнений не осталось – он нашел решение.