Текст книги "Двенадцать"

Автор книги: Ник Макдонелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

32

Судебная экспертиза идентифицировала кровь, засохшую на одежде Хантера. Это кровь Наны.

Сидя в камере, Хантер снова и снова прокручивает в голове события, произошедшие в пятницу вечером. Он старается припомнить что-нибудь, что подойдет в качестве алиби, какое-нибудь подтверждение того, где он был. На чеке от донатсов напечатано время покупки, но это на несколько часов позже. А разве бывают такие убийцы, которые через четыре часа после преступления покупают донатсы с желейной начинкой? «А может, они все так и поступают», – думает Хантер. Все это не имеет значения.

Все же прошлой ночью кое-что произошло. Хантер вспоминает одного старого мошенника. Это был старик в поношенном костюме и с кривыми зубами. Он был высокий, нет, просто огромный, на четыре-пять дюймов выше Хантера. Тип наклонился так, что оказался лицом к лицу с Хантером, и стал что-то бормотать про больницу, своего друга и кофе. В общем, не мог бы сейчас Хантер помочь ему парой долларов. Хантер спросил, нужны ли эти деньги для того, чтобы поехать в больницу на такси, и тогда мужчина заплакал. Этот огромного роста чокнутый старик с грязным лицом и кривыми зубами начал плакать, повторяя: два доллара, два доллара, два доллара. Говорил он то по-английски, то на каком-то другом языке. И все больше плакал. Это напомнило Хантеру об отце.

33

Все говорили, что Белому Майку очень идет темный костюм, в котором он был на похоронах матери. Ему было все равно. Мать хоронили в парике, и это его разозлило. Парики – это обман, а он хотел правды. Ему казалось, что было бы лучше, если бы он в последний раз увидел ее лысой.

34

Крису досадно, что приехал фургон экспресс-почты и ему приходится спускаться и расписываться за все доставленное. Его оторвали от телевизора. Служба доставки привезла коробок десять, и он просит поставить все в упаковочную комнату, это от входа по коридору и налево. Он не замечает взглядов, которые бросают на него рабочие при слове «упаковочная». Так называется комната, где мать Криса держит подарки, упаковочную бумагу, тесьму и ленточки.

Когда рабочие уходят, Крис берет на кухне нож с зубчиками, открывает одну из коробок, вынимает из нее коробку поменьше и заглядывает в нее. В ней оказывается безупречно отлитый медный колокольчик, на котором выгравировано:

С Новым годом, Джефф и Трина!

Крис берет колокольчик за ушко и покачивает запястьем. В тишине дома раздается чистый высокий звон.

Он исследует содержимое других коробок. Там тоже колокольчики, разных размеров, и на них выгравированы другие имена. Ему становится понятно, что более близкие друзья его матери, то есть те, в чьей дружбе она больше заинтересована, получат колокольчики побольше. Он достает большой колокольчик и звонит в него одновременно с маленьким, слушает, как звон на низкой ноте эхом разносится по дому. В каждую руку у него получается взять только один колокольчик, но он достает дюжину, расставляет их в ряд на упаковочном столике, а потом начинает брать их по два и звонит до тех пор, пока не доходит до неистовства. Огромный дом весь наполняется звоном. У него устают руки, он звонит в последний раз, и когда последняя нота стихает, через минуту или две (потому что колокольчики сделаны превосходно), Крис идет наверх, к телевизору. Там он собирается убить несколько часов, перед тем как им с братом нужно будет отправиться на коктейль к тете. Можно считать, что это одна из их обязанностей – вместо выноса мусора.

35

«Белый Майк – мыслитель», – говорили его учителя. Вот о чем он думал, наблюдая, как опускается в землю гроб с телом его матери.

Тебя никто не вспомнит, если ты умрешь сейчас. Тебя похоронит и оплачет горстка людей, да и о чем еще ты можешь просить. Но ты чувствуешь себя чудовищно одиноким, потому что опасаешься что тебе не хватит силы духа, а друзья твои немногочисленны и бессильны. Ну и пусть. Это и есть ответ. Ну и пусть ну и пусть ну и пусть ну и пусть ну и пусть ну и пусть ну и пусть. Мир вихрем вырвется из-под тебя, и ухватиться тебе будет не за что, ведьты то ли слишком умен, то ли чересчур глуп и не можешь поэтому отыскать Бога, Да и чем тебе, на фиг, может помочь Камю? Разве только размышлениями. А ты не художник, после тебя ничего не останется. Может быть, ты злишься только потому, что найти выход может помочь любовь, а ты похотлив и одинок. А она умерла, да, конечно. Возможно, все остальные чувствуют то же самое, но ты слабее их, или тебе меньше повезло, а может, ты видел то, чего не видели они все. Тебе открылась длинная дорога, которая простирается перед тобой. Она не защищена от ветров, выжжена солнцем или завалена снегом. Она может быть грунтовой или бетонной, окутанной тьмой или освещенной так ярко, что тебе придется щуриться, но каким бы ни был этот путь, он невыносимо безлюден.

Вот о чем думал Белый Майк.

36

Перед тем как отправиться на коктейль, Крис и Клод вместе выкуривают косяк. Они не так уж часто вместе курят, и обоим это кажется непривычным, ну и что, на фиг, с того.

Тетушка живет в огромной двухэтажной квартире в доме довоенной постройки на Верхнем Уэст-Сайде. В комнатах людно, шумно и дымно. Приземистые слуги-мексиканки в черно-белой униформе разносят подносы с лососем на поджаренных хлебцах, суши, крошечными кебабами и прочими миниатюрными угощениями.

Крис и Клод вместе стоят в углу Они утащили целый поднос бутербродов с лососиной, которые жадно, хотя и осмотрительно, пожирают. Иногда тетушка их куда-то тащит, чтобы кому-то представить. Оба ждут не дождутся возвращения домой, где нет никаких взрослых. Клод попивает текилу, потому что за это его никто ругать не будет. Крис представляет, как выглядели бы без одежды присутствующие немолодые дамы.

В какой-то момент тетушка тащит Криса и Клода познакомиться с Марсель, дамой средних лет, приятельницей их матери. Марсель пишет романы, которые никто не печатает. Она считает себя стильной и гордится этим. Тем, что она такая современная. Таких взрослых попадается много. Марсель спрашивает Криса, какую музыку тот слушает. Он, чтобы от нее как-то отделаться, отвечает:

– Да, знаете ли, самую разную.

– Что ты думаешь об Эминеме? – продолжает расспросы Марсель.

– Мне кажется, он потрясающий МС, – говорит Крис, – теперь он может говорить о том, что ему нравится.

– Согласна, я в восторге от его альбома.

– От какого?

Марсель не теряется ни на секунду.

– Ну, от этого, от нового. Но вообще, – быстро переводит она тему разговора, – музыка может многому научить.

– Конечно, – соглашается Крис.

Марсель улыбается.

– Вот, скажем, я. Я не особенно набожна. Все, во что я верю, вся мояфилософия, – все выражено в песне «Вообрази». Ты ее слышал? Ну, ее поют Джон и Йоко?

– Вы любите «Битлз»? – спрашивает Крис.

– Да, это великие люди.

– На фиг этих «Битлз», – говорит Клод.

37

К полуночи Джессика употребила весь «двенадцать», который отложила на новогодний праздник. «Проклятье», – думает она, проснувшись позже в постели, на простыне, мокрой от пота.

38

Парень, которому Белый Майк продает товар, красив, как фотомодель. На нем шорты и шлепанцы. Кажется, будто он просто выскочил из дому заплатить за доставленную пиццу или что-нибудь в таком роде. Глядя на него, Белый Майк вспоминает то лето, когда он работал в лагере на восточной оконечности острова Лонг-Айленд. После того лета отец продал дом в Амагансетте. Белый Майк болтался за сараем для лодок с девочкой по имени Элис. Туда, за сарай, все ходили курить. Элис была самой бойкой девчонкой и была готова к любым приключениям. Выкуривала она пачку в день. Белый Майк не курил. Он приходил к сараю просто для того, чтобы побыть с Элис, которая садилась по-турецки возле стены, курила и дразнила его. Тогда он еще не был Белым Майком.

–  Помню первый поцелуй, – рассказывала Элис, – и как я впервые попробовала травку, и как впервые напилась. Как в первый раз села за руль. Помню своего первого парня, и как я его бросила Как впервые занималась сексом. Точно помню все даты, когда что-то делала в первый раз. А ты?

–  Только некоторые.

–  Почему ты не пьешь?

–  Не знаю, – ответил Белый Майк.

–  Экзистенциальный кризис, – сказала она. – Почитай «Чуму».

Белый Майк все еще погружен в воспоминания, и вот он подходит к огромному книжному магазину на Восемьдесят шестой улице. Он заходит внутрь. Кругом яркие цвета, на верхнем этаже люди пьют кофе и читают. Белый Майк проводит рукой по каждой книжной полке, мимо которой проходит, ощущая пальцами фактуру книжных корешков. Дойдя до отдела художественной литературы, он находит букву С, опускается на колени, отыскивает Камю и покупает «Чуму», в твердом переплете.

Вечером, в постели, он снова читает о том, как умерли крысы.

39

После коктейля тетки Клод решает прогуляться. Он звонит на мобильный Тобиасу и приглашает его к себе, заманивая травкой. Тобиас отвечает Клоду, что только что прикупил травки у того бледного дилера в пальто, но все равно сейчас наденет штаны и зайдет. Клод курить не намерен. Ему нужно сохранить ясную голову. Он просто хочет, чтобы Тобиас составил ему компанию, когда он отправится в центр. Клод точно знает, куца пойдет. Снова в тот район Чайнатауна, где покупал оружие. Ему почему-то мало того, что он уже приобрел.

Нужно что-то еще.

И вот они, двое длинных парней в капюшонах, выходят из метро на Спринг-стрит и идут в сторону Малберри-стрит. Вскоре они оказываются в районе, где в ночном воздухе витают запахи горячей утятины, крольчатины и холодной рыбы. Повернув за угол, Клод останавливается перед первым из магазинов, в которых был накануне вечером. Тобиас немного отстает, и Клод решает, что дальше обойдется без попутчика. Он молча ускоряет шаги, проходит вперед по улице и сворачивает в проход между домами. Затем он украдкой выглядывает из-за угла и видит растерянного Тобиаса, который зовет его по имени, а потом ударяет кулаком по воздуху, кричит «Фак!» и бредет дальше по улице. Когда Тобиас уходит, из темноты появляется Клод. Он заходит в магазин.

За прилавком уже не стоит маленькая толстая женщина; на ее месте – невысокий морщинистый старик. Кроме него и Клода в магазине никого нет. Он смотрит на Клода и обращается к нему:

– Да?

Клод интересуется, нет ли в продаже каких-либо «особых» товаров.

Мужчина долгое мгновение рассматривает Клода, а потом говорит:

– Подождите. – Продавец подходит к входной двери, запирает ее и идет в подсобку. Клод не рассчитывает увидеть ничего из ряда вон выходящего. Мужчина возвращается, неся что-то завернутое в тряпку, и опускает предмет на прилавок. Разворачивает тряпку. Под ней оказывается автомат, черный, смазанный маслом, но уже потертый. Клоду кажется, что автомат выглядит совсем как в кино.

40

Белый Майк засыпает, не выключая свет, а на груди у него лежит книга «Чума».

Ему снятся небоскребы. Снится, что он высоко на крыше одного из них, а вокруг него бушует гроза. Балки у него под ногами гнутся и качаются на ветру. В город бесшумно выстреливает зигзагообразная молния, потом Майк слышит раскаты грома. Внизу город, шумный и ярко освещенный, а он совсем один на этом раскачивающемся здании. Начинается дождь, и Майк подходит к самому краю, чтобы как следует рассмотреть город и понаблюдать за молнией. Но тут он видит огромную белую вспышку и понимает, что молния ударила в тот небоскреб, на котором он стоит. Майк чувствует, что его подбросило, перелетает через перила и падает вниз. Летит по воздуху. Видит себя со стороны: тело несколько раз успевает перевернуться. Чувствует, как высоко у него внутри всплывает желудок. Майк брыкается во сне и молотит руками, но не просыпается. И так он все летит и летит и в конце концов приземляется на крышу машины, на бок, и видит, как сплющивается крыша. Он смотрит на свой труп, одетый в пальто и джинсы, издалека, как будто все это заключительные кадры фильма, снятые отъезжающей камерой. А на искореженный металл вокруг его тела падают капли дождя.

41

Призрак Прошлого Рождества [25]25
  Призрак Прошлого Рождества – образ из фильма «Новая рождественская сказка» (США, 1988).


[Закрыть] . На рождественских каникулах Белый Майк шел по пляжу в Ист-Хэмптоне и слушал рассказы Элис (он случайно встретил ее там) о ее родителях, о школе-пансионе и обо всем прочем. Все-то было никуда не годным. Потом стало темно и холодно. И тогда она разделась и побежала в океан. Потом выскочила, одновременно смеясь и плача и дрожа от холода.

ЧАСТЬ III
Воскресенье, 29 декабря

42

– Мне кажется, я понимаю, почему ты не пьешь, – произнесла Элис. Они были в баре на Второй авеню; там обслуживали и подростков. Она пила коктейль «Космополитен», а он кофе.

– Почему? – спросил Белый Майк.

– Тебе нравится власть, которую ты ощущаешь, находясь все время трезвым среди всех остальных, совершенно обдолбанных.

43

У Криса тренировка по боксу. Проходит она в лучах утреннего солнца, падающих в окна библиотеки его особняка. Странное место для занятий боксом, но тренер предпочитает устраивать их в этой комнате, чтобы, пока парень тренируется, посмотреть книги.

В качестве подарка на семнадцатилетие Криса его отец позвонил в спортзал на Тринадцатой улице и нанял сыну тренера по боксу. В зал они поехали вместе. Криса отпугнула пыль и грязь и все эти накачанные типы, изо всех сил молотившие по грушам или колотившие друг друга. Когда они на машине возвращались домой, он уговорил отца разрешить ему брать уроки дома. Так что теперь каждую субботу тренер приезжает в Верхний Ист-Сайд. Отец Криса повесил в полуподвальном этаже тяжелую грушу и скоростную грушу, рядом с бесполезным велотренажером и беговой дорожкой. Но больших успехов Крис пока не добился. Большие черные перчатки на его тонких руках похожи на наковальни.

– Оставайся на носках, – говорит ему тренер.

Крис, отрабатывающий бой на невидимом противнике, устал и начинает халтурить по части работы ног, которая у него и без того слабовата. Он блестит от пота, а на фирменной майке появились мокрые круги. Тренер каждый раз закатывает глаза, увидев своего худенького подопечного в этом дурацком костюме.

– Ну ладно, достаточно. Держи. – Тренер протягивает ему кожаную скакалку. – Попрыгай десять минут, и хватит с тебя.

Десять минут – это очень долго. Тренер устраивается в мягком кожаном кресле и ждет, когда парень закончит упражнение и принесет деньги за урок.

Крис берет скакалку и начинает прыгать, но сбивается, услышав звонок. Он прекращает прыгать и подходит к домофону.

– Кто там?

– Сара.

– А… да, заходи. – Крис думает, насколько удачно он выглядит в своей боксерской форме.

Тренер смотрит на вошедшую девочку, обращает внимание на ее внешность. Хорошенькая, хотя на тренера она особого впечатления не произвела. Вид у девочки немного нездоровый. Но при этом ему кажется, что она по-своему сильный боец.

Сара тут же начинает рассказывать:

– Крис, ты просто не представляешь. Джессика говорит, что может достать для вечеринки «двенадцать».

– Слушай, пойдем-ка со мной. – Крис бросает скакалку на пол и жестом зовет ее за собой, вверх по лестнице. – Я сейчас вернусь, – говорит он тренеру.

И вот они на втором этаже, за пределами слышимости.

– Ты что, спятила?

– О чем ты?

– Ты сейчас говорила об этой дури прямо при моем тренере.

– Ну и что? Не дергайся, он просто работает на твоего отца, или как там у вас, верно? Что он может сделать? Он, наверное, и не знает, что это такое.

– Я вообще не думал, что ты увлекаешься наркотиками.

– Это же для вечеринки, глупенький.

Крис достает из отцовского стола четыре двадцатидолларовых бумажки, чтобы заплатить за час занятий боксом.

– Понятно. Но не надо при нем вести такие разговоры, ладно?

Сара ничего не говорит, слегка возмущенная тем, что пришлось выслушать от Криса такую нотацию. Крис возвращается вниз и отдает деньги. Тренер встает и смотрит на валяющуюся на полу скакалку, а потом на Криса, тот пожимает плечами. Сара поднимает брови, глядя на это. Тренер, щелкая пальцами, произносит:

– Увидимся на следующей неделе.

Крис падает в кресло, в котором до этого сидел тренер. Он напрягает мышцы груди, как будто хочет показать, что они у него всегда такие большие. Сара не обращает на это внимания.

– Как ты думаешь, кто придет? – спрашивает он.

– Может, и ты. – Сара изображает улыбку. Крис хихикает, поднимается и пытается обнять и поцеловать ее. Она отстраняет его.

– Серьезно, – повторяет он, – не хочу, чтобы народу было слишком много.

– Почему же нет?

– Ты же знаешь, к чему все это приводит. Перевернут весь дом, что-нибудь сломают. Помнишь вечеринку у Пола?

– Ага. Ты говорил, что разбил кофейный столик.

– Если гостей будет очень много, может случиться что-нибудь в таком роде.

Сара с недовольным видом прижимает подбородок к шее.

– Знаешь, мы могли бы провести вечер вдвоем, только я и ты, а? – предлагает Крис. – Да и сейчас, вообще-то, мы здесь одни…

– Нет! – Она едва сдерживает брезгливое «фи». – То есть мы должны пригласить всех самых классных людей, чтобы получилась самая потрясающая вечеринка. Чтобы о ней все узнали, и тогда мы, типа, будем знамениты.

– Я просто не хочу, чтобы здесь была толпа народу.

– Но меня ты хочешь, верно?

Он кивает. Она подходит ближе и начинает напирать на него, шагает вперед, как будто его и нет, толкая его назад, к креслу. Когда ноги его касаются сиденья, Крис садится. Она стоит над ним, и он смотрит ей в лицо.

– Приглашаю я, ладно? – говорит она. Крис краснеет.

Сара целует его в висок.

– Замечательно. А теперь дай мне денег, чтобы заплатить за твою долю порошка. Джессика сказала, что ей пришлось снять много денег с отцовского счета, у меня столько нет.

Крис вообще не собирается принимать наркотик, но что же с того, он просто сделает инвестицию.

– Пошли наверх, я возьму деньги. Сколько надо?

– Две сотни. Я подожду тебя здесь.

44

Отдав Саре деньги («Увидимся завтра», – и ушла, не поцеловав на прощание), Крис идет наверх принять душ. Проходя мимо комнаты брата, он открывает дверь и сует голову внутрь. Шторы задернуты, темно. На столе в дальнем конце комнаты включена единственная лампа. За столом сидит Клод. Перед ним на куске белой ткани разложены темные металлические детали, на них блестит смазка. Руки у Клода перепачканы маслом, на шее маленькая полоска грязи. Он склонился с отверткой над своим автоматом и регулирует какой-то крошечный механизм. Он осторожно работает пальцами, очень тщательно, что поражает Криса, поскольку на Клода это не похоже.

Крис вспоминает, как однажды, когда они с Клодом были маленькими, отец подарил им модель самолета, которую нужно было собрать. У модели был двигатель, и она могла летать, если собрать ее правильно. Когда самолет был собран примерно наполовину, Клод понял, что допустил ошибку и теперь самолет уже ни за что не собрать как следует. Он выхватил модель у Криса из рук и разбил ее о стену. Няня очень перепугалась; убирая обломки пластмассы, она старалась успокоить Клода, а он плакал, всхлипывал и вопил: «Вечно у нас ничего не выходит».

Крис тоже плакал, ему было жаль самолетик. Клод убежал к себе в комнату, а экономка обнимала Криса, пока он не наплакался. На следующий день Крис попросил маму купить ему новый самолет. А потом модель собрал один из рабочих, и ее можно было запускать с крыши их особняка. Вот что вспоминает Крис, открыв дверь в комнату Клода. Кроме настольной лампы светится только телевизор в дальнем углу комнаты. Кассета с записью соревнований по борьбе, которые так любит смотреть Клод, включена без звука.

– Эй, Клод.

Клод быстро отрывает взгляд от автомата. На лицо падает желтый свет лампы, на лбу блестят бусинки пота.

– Я пошел в душ.

Клод тоже решил принять душ, поэтому оба брата идут каждый в свою ванную. Крис моет волосы шампунем и кондиционером, мастурбирует под душем, а потом мажется кремом от прыщей, зачесывает волосы вперед и любуется собой, стоя без рубашки перед зеркалом.

Клод в душе пользуется только шампунем. Он делает воду настолько горячей, насколько может выдержать, а потом включает ледяную. Каждый раз, когда температура меняется, он хватается за карниз занавески. И с каждым разом он делает воду еще горячее и еще холоднее, горячее и холоднее, пока кожа не покраснеет как ошпаренная.

45

Молли думает, как вести себя с этим парнем по имени Тобиас. Он снова ей звонил, приглашал «расслабиться». Она не стала ему перезванивать. Вместо этого она звонит своему другу Майку и спрашивает, можно ли к нему зайти.

– Конечно. – Белый Майк рад ей, но ему придется настроиться на другой лад.

Белый Майк и Молли дружат с той самой поездки на Багамы. Молли была на похоронах матери Белого Майка, но не видела, чтобы тот плакал. Но видела, как плакали Чарли и отец Белого Майка. А однажды Молли ночевала в квартире Белого Майка: ее родители в очередной раз устроили затяжную ссору. Белого Майка всегда поражает красота Молли, и ему почему-то приятно, что они не учились в одной школе. Перед ее приходом он наводит в доме порядок.

– Как тебе работается у твоего отца? – интересуется Молли. – Доволен, что решил годик подождать с поступлением?

– Да. Работа занимает у меня почти все время, но я многому учусь. Мне кажется, я уже готов управлять рестораном.

– И чем ты занимаешься? То есть, типа, как у тебя день проходит?

– Я работаю поздно вечером. – Врать ему противно. – Но здорово то, что нужно не вставать рано, так что на работу я прихожу около часа, и пока я ассистент отца. Выполняю разные поручения, веду учет и тому подобное, а потом, вечером, иногда встречаю посетителей или помогаю официантам, или встаю за стойку, или еще что-нибудь такое делаю. Потом я помогаю закрыть ресторан и около трех возвращаюсь домой, немного читаю и ложусь спать.

– Но в понедельник у тебя выходной, да?

– Вообще-то нет, но по понедельникам и вторникам посетителей меньше всего, – он старается не смотреть на нее. – А как ты? Все так же первая ученица в школе?

– Ты думаешь в следующем году пойти в колледж?

– Ты же не об этом пришла поговорить.

Молли откидывает с лица волосы. Как же он хорошо ее знает.

– Ну, есть тут один парень, – говорит она. Белый Майк улыбается, глядя, как Молли смеется и ерзает на кресле. – Так вот. Он пригласил меня на крутую вечеринку по случаю Нового года. В качестве своей подружки, как я понимаю, хотя я в этом не совсем уверена.

Белый Майк перебирает в голове все вечеринки, которые намечены в городе.

– А где это будет?

– У какого-то Криса и Сары Лудлоу. – Белый Майк старается сохранять невозмутимое лицо.

– Как выглядит этот парень?

– Он работает моделью. Высокий, у него каштановые волосы, длинные такие. Очень хорош собой.

– Ну и в чем проблема?

«Я-то знаю, в чем проблема, черт возьми, – думает Белый Майк. – Парень этот слишком увлекается марихуаной, и вообще он настоящая жопа».

– Ну, не знаю, у меня эти вечеринки как бы вызывают подозрения, ну, ты понимаешь. И вообще модели такие придурки.

– Да, знаю-знаю.

– Нет, серьезно. Мне просто кажется, что этот парень мне не подходит. Не знаю.

– Да, на таких вечеринках; случаются ненормальные вещи.

– Ты на таких был?

– По большей части это даже не вечеринки. Просто собирается компания, и все торчат, слушают музыку, заигрывают друг с другом.

– Я думаю, что, наверно, туда схожу. И ты приходи.

– Да, может, и я забегу.

Когда ему приходит сообщение на пейджер, он говорит Молли, что это его отец, из ресторана. «Я сам и есть все эти вечеринки», – думает Белый Майк.