Текст книги "Заметки путевого Обходчика"

Автор книги: Ник Львовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14.  Потап.

Когда-то, в той жизни, бытовала фраза «все дороги ведут в Рим».   Иногда мне кажется, что это было так давно. Да и было ли вообще?  Чтобы вытащить из архивов памяти хоть одно, пусть даже самое маленькое, воспоминание уже приходиться напрягаться сверх меры. А что будет дальше.  Но может это и  к лучшему. Может так и должно быть.  В смысле, оставить прошлое там, позади, и тогда будущее уже не будет казаться таким мрачным и беспросветным.

    Ну вот, опять я отвлекся. Значит, исходя из сущности данного бытия, мои дороги вели, естественно, не в сей великий город. Да и попробуйте теперь туда дойти. Хотел бы я посмотреть на этого смельчака.  Моя конечная станция была значительно ближе и гораздо прозаичнее. И называлась она Аршин.

    Он был посредником. Всегда и во всем. Желаете узнать последние, самые свежие новости – вам к Аршину. Требуются услуги киллера, мастера подделок, или контрабандиста наподобие меня, вы тоже обратитесь к посреднику.  А ежели вам к маклеру, не сомневайтесь, в метро тоже свои риэлтеры имеются, здесь война за хорошую жилплощадь ведется похлеще чем на поверхности,  вы пренепременно поначалу к Аршину заявитесь. Потому,  как маклеры народ скрытный, их еще поискать надо, а Аршин – он всегда на виду.

    И именно этот весьма предприимчивый субъект мог  помочь мирно разойтись с братвой.  Тем более, что он был мне должен. Распространяться, за что,  не буду.  Это только между ним и мною.

– Хорошо, что я тогда отказался от оплаты – радостно подумал я. И вспомнил, как Аршин, который не любил ходить в должниках, при каждой встрече усердно старался мне что-нибудь втюхать. Я рьяно отказывался, где-то в глубине души понимая, что лучше оставить все, как есть. И не ошибся.

      Как я уже отметил, Аршин всегда старался быть виду. Представьте мое удивление, когда я, придя по нужному адресу, не обнаружил самого адресата.

     Пройти на саму станцию не составило особого труда. Оставляешь оружие бугаю на входе, отщелкиваешь пяток патронов,  тариф у них покруче, чем плата за посещение  Третьяковской галереи, и, пожалуйста, путь открыт.

    – Чтоб тебя … – я дважды обошел всю территорию станции, ни следа, ни хотя бы намека на присутствие Аршина.  Выспрашивать у кого-то мне не хотелось. Да и не скажет никто. Здесь уже давно все живут по принципу «ничего не видел, ничего не знаю». Себе дороже станет.

     И только, когда я плюнул на все и, отчаянно решая извечный вопрос «что делать?»,  решил покинуть станцию, госпожа фортуна милостиво развернулась ко мне передом, и широко улыбнулась. Объявился Аршин.  Какой-то измочаленный, небритый, с блуждающим взглядом без меры зашуганных глаз, но все же  это был он.

    Еще издали, едва лишь завидев меня, он принялся нервно жестикулировать и что-то быстро-быстро лопотать. До меня доносились лишь обрывки фраз.

– Я … искал ….. хорошо ….. нашел  – он, наконец-то подошел, и я заметил в его глазах всамделишные слезы.

– Ты чего? Ну, чего ты? – я до сих пор не знаю, как в таких случаях успокоить женщину, а тут мужик. Конечно же, я растерялся вдвойне. Взял его за плечи и легонько встряхнул. Его голова зашаталась, как у болванчика на заднем стекле автомобиля.

– Пошли к тебе, там все и расскажешь – я потихонечку потащил его в сторону его же палатки.

     В метро друзей у меня никогда не было. После гибели пацанов, я, сам того не заметив, превратился в волка одиночку. Оставались, правда, еще, такие как Аршин. Особы, коих я подпустил к себе, немногим более остальных. А, впустив в свой круг, я естественно взваливал на себя некую ответственность.  Перед ними и за них.

     – Что произошло? –  вложил в свой голос столько участия, сколько смог наскрести. Сусеки мои видать оказались не слишком большими, потому что даже я не почувствовал в своем голосе ничего, кроме простого любопытства.

– Я ….– он громко высморкался и уселся в мягком кресле. Этим предметом мебели он был особенно горд. Обтянутое кожей, плавностью своих линий оно напоминало большого кита, который величаво и спокойно подставляет могучую спину солнечным лучам на поверхности океана. Даже такой сморчок, как Аршин, казался в нем  респектабельным. – Я тебя ищу … – опять провел рукавом по носу, который и так уже по цвету был весьма схож с перезревшей сливой, и весь налет величия вмиг растаял. А мужик то был не робкого десятка. Прохиндей да, но никак не трус. Лично в одном деле проверял. А тут расклеился и вел себя, как барышня. – Меня братва в оборот взяла – его прорвало, наподобие насморка, и он затараторил, выстреливая из себя слова, как Анка пулеметчица пули из своего Максима. – Сказали, что ты еще пару дней назад должен был нарисоваться.

– Неужели про товар испорченный узнали? –  и неприятный холодок принялся подмораживать мое нутро. – Но как? Как они смогли?  Я же никому про это не рассказывал. Или  все же рассказывал? – перебирал в голове минувшие события. – Да нет, никому. Что за чушь! Но тогда получается, что за мной кто-то следил – мысли наслаивались одна на другую, образуя сплошную кашицу. Знаете, если при варке ее плохо размешивать, то в ней комочки образуются. Так вот в моей каше этих самых комочков было, хоть отбавляй. Только, составляющая  у них была иная. Смесь паники и страха, а не сырая  манка, как положено.

           – Что за срочность, то такая? Они про строки ничего не говорили – я взял себя в руки и внешне был само спокойствие.  Плюхнулся на небольшой диванчик. Не кожаный, но я не гордый.

– Я почем знаю – отчего-то взъерепенился Аршин. А глазки его, такие маленькие, колючие, забегали, заметались. Я никогда особо ему не верил, а сейчас, увидев такое, и подавно.

– Так уж и не знаешь – мои интонации тоже изменились, приобретя ехидный оттенок. – Ты, который типа среди всех самый осведомленный, и не знаешь.

– Я только слышал, что ты им срочно нужен. А зачем они мне не докладывали. Ты вообще знаешь, кто тобой интересуется? – он снизил голос до полушепота.

– Я ж не телепат – развел я руками. Мне уже стало ясно, что раз нужен, то это не из-за товара, и на душе потеплело.

–  Потап – он с таким видом произнес это имя, словно имел в виду какое-то божество.

     Ну да, Потап это что-то вроде пахана над паханами. Ну и что из того. Это ж не повод, чтобы из него идола ваять.

     – И что? – я бодрился, но мой голос предательски задрожал.

– И ничего – Аршин уже пришел в себя и даже сумел весьма  схоже сымитировать мой голос. – Ты же знаешь, мое дело передать, а твое выслушать и принять к сведению. Но, на твоем месте, я бы поспешил с ответом. Очень поспешил – он поднялся и подошел к небольшому комодику. Достал из его глубин пузатенькую бутылку. – Будешь? – поинтересовался и я утвердительно кивнул.  Его вторая рука извлекла два бокала. Фраер он и в Метро фраер.

     Темно коричневая жидкость, издавая устойчивый, терпкий аромат, перетекла в две посудины, наполнив их до половины. Аршин подал мне один из бокалов, а сам тут же, без слов, опустошил свой. Потом, крякнув от удовольствия,  тут же снова наполнил  и лишь тогда уселся на свое место.

     Я все делал с точностью до наоборот. Сперва, я прикурил сигарету, а затем принялся неспешно процеживать напиток сквозь зубы, тут же смешивая его с очередной затяжкой.

     – Ты думаешь, все настолько серьезно? – мой вопрос был чисто риторический. Потому что я и сам уже знал на него ответ. Потап просто так до нас смертных не опускается.

– Еще спрашиваешь – Аршин тоже закурил, вытащив из ящика стола свои, тоненькие сигаретки. Из-за этих дамских сигарет все постоянно над ним подтрунивали, намекая на его ориентацию.  Но он лишь отмахивался. В его видении истинного шика было много  таких вот странностей.

– И куда мне надлежит явиться? – поинтересовался я, словно речь шла о военкомате.

– На Академическую – это прозвучало, как «и ты еще спрашиваешь?».

      Многие, кто считал Китай-город или ту же Третьяковскую, центром сосредоточения зла, местом, где обитали главные силы мафии, были так далеки от истины, как инок, вожделенно взирающий на молоденькую нимфетку. И в том и в том случае – до ошибки, возможно, самой главной в их жизни, все один шаг.

      Станция Академическая – это было что-то сродни Рублевки. Причем со всеми вытекающими, отсюда последствиями. Попасть туда можно было только по особому приглашению хозяев. Иначе никак.

    И вот я получил визу. Но радости от посещения сей земли обетованной я не ощущал. Решив завязать со своим промыслом, я очень хорошо понимал, что, войдя в контакт с самим Потапом сделать, этого не получиться. И хорошо еще, если только в ближайшее время. А если, услышав про пакет, он припашет меня надолго.

* * *

       Потапенко Денис Иванович возвращался домой. Какой-то там банкир по поводу открытия очередного филиала купи-продай банка, устраивал прием и он, положение обязывало, должен был присутствовать. Хорошо, что хоть недолго. Часик повертелся и смылся, ни с кем не попрощавшись. Ему уже до смерти надоели все эти презентации, приемы, показы мод и прочая мишура. Не привычен он к подобному. Не его это.

     Кортеж из трех массивных, черных джипов уверенно мчал по Москве, не опасаясь ни постов ГИБДД, ни других участников движения. Если, что можно и сирену включить. Вон мигалки, на крышах приютились. У него и разрешение на них имеется. Как  и на оружие, которым были под завязку нафаршированы все охранники.

     На заднем сидении было тепло и уютно. После приличной дозы коньяка его тянуло в сон. И он, клевал носом, позабыв о треволнениях минувшего дня. Звук  телевизора, монитор которого торчал из потолка, был сведен до того минимума, когда вы еще что-то слышите, но вас абсолютно не интересует суть происходящего.  Ему и так  было хорошо.

     Внезапно завибрировал мобильный телефон, так и, норовя соскользнуть с сидения. Рука Потапа потянулась за трубкой, но вначале наткнулась на пульт телевизора. Его пальцы на ощупь случайно нажали на какую-то из кнопок. В салоне загромыхал бас ведущего новостей. Срываясь, и губя окончания слов, он что-то спешно вещал о внезапности нападения и вероломности противника.

        Сон как рукой сняло. До Потапа и раньше доходили слухи, все же не последний человек, о том, что там, в верхах бытует мнение о необходимости приведения всех ресурсов в полную боевую готовность. Но, как и большинство людей, он еще верил в то, что руководители тоже люди, и тоже способны договориться, одуматься. Тем более что и ежу было понятно, в этой войне победителей не будет. Но, как говорится, не срослось.

      – Мы где счас находимся? – он глянул сквозь затемненное окно, пробуя сориентироваться.

– Как раз проезжаем Профсоюзную – сообщил громила, который сидел рядом с шофером.

– Тормози!!! – буквально выстрелил из себя Потап. Резко, повинуясь его команде, взвизгнули тормоза, и трехтонный, бронированный гигант замер, как вкопанный. Даже в салоне моментально послышался запах паленой резины. Ехавшая позади машина с охраной от неожиданности чуть было не врезалась в них. Все-таки скорость была больше ста километров в час. И только лишь благодаря первоклассному водителю, не зря когда-то гонщиком был, она тоже каким-то чудом сумела остановиться, почти уткнувшись бампером в их зад.

    Потап первым выскочил на проезжую часть. Мимо и дальше, гудя клаксонами, проносились авто. Но он не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был устремлен куда-то в сторону.  Туда,  где буквально в сотне метров от них призывно светилась табличка с огромной буквой «М». В этом направлении уже спешили люди. Спотыкаясь, падая, подвывая от ужаса, толпа мчалась к единственному источнику спасения. На все про все – каких-то десять-пятнадцать минут. А дальше все. Кто не успел, тот, нет, не опоздал.   Кончился. Совсем. Навсегда.

   Огромные туши охранников надежно прикрывали своего хозяина. Они рассекали толпу, подобно ледоколу, пробивающемуся сквозь ледяные торосы, быстро и умело. Мужчины, женщины, дети, старики, что им до них. Они так, мясо, которое нужно немедля удалить с дороги. Крики и ругань неслись в их сторону, но тут же стихали, стоило хотя бы одному из мордоворотов повернуться в нужную сторону.

    До метро они добежали почти, что в последний момент. Гермозатворы уже загудели и створки начали съезжаться. Толпа, беснуясь, рванула, но было поздно. Сработали защелки, и начался отсчет новой, пока что никому не известной жизни.

     Потап всегда умел убеждать. Не зря, еще в бытность пацаном, его сделали смотрящим зоны. А потом и вовсе, минуя многих, куда более маститых джентльменов удачи, короновали, возведя на престол воровского мира. И, находясь здесь, в подземке, он, как ни странно, чувствовал себя, как рыба в воде. Очень быстро все, кто находились на станции, поняли, кто тут хозяин. И не только здесь.

   За весьма короткий строк, где силой, где убеждением, где подкупом, Потап сумел подчинить себе почти все, прилегающие станции. Тем более конкуренции у него не было. Он то выжил по чистой случайности. Как вы сами понимаете, подобного плана люди пешком не ходят и в метро не ездят.  И власть теперь он заимел даже побольше той, прежней.

* * *

    Такую вот историю мне поведал Аршин. Не знаю все ли здесь правда, но факт остается фактом. Потап действительно очень важная фигура, которой, как и ферзем в шахматах, пренебрегать не стоит. Я, во всяком случае, даже не помышлял об этом.

Глава 15. Воровской прием.

Уподобившись покорной овечке, я стоял, подняв обе руки и возведя очи к потолку. Несколько бугаев, подобно стае волков перед охотой,  замерли вокруг.  А один из них весьма тщательным образом обшаривал мою одежду.

– Хотя, пожалуй, с волками это я переборщил – постояв еще чуток, я понял свою ошибку.  Особенно, когда все содержимое моего рюкзака, наглым образом перекочевало в их карманы. – Они шакалы. Самые настоящие, поедающие объедки с барского стола – я даже бровью не повел на такую вот наглость. – Хорошо, что хоть автоматик я у Аршина оставил – тешил я себя. – Увидев мой ПП, они б его точно реквизировали – за пистолет я не беспокоился. Такого добра у них навалом. Я был уверен, что при выходе получу его  в целостности и сохранности. – Это ежели я вообще выйду – закралась нехорошая мыслишка. Пролезла, будто ржавчина в металл и стала потихоньку подминать под себя все пространство.

    – Свободен – бандит наконец-то успокоился и кивнул остальным. Те расступились и я покорно, ссутулив плечи, пошел в указанном направлении.  Мои ноги, видать «ржавчина» добралась и до них, отказывались двигаться, и каждый шаг давался мне с трудом. Во рту пересохло, а язык прочно приклеился к небу. Спроси меня кто хоть что-нибудь, и я б наверняка только замычал в ответ. Глаза застила непонятная пелена, существенно искажая все вокруг.

       Хотя посмотреть то как раз было на что. Напомню, что меня впустили на небольшую, уменьшенную до размеров всего лишь одного особняка, но все же Рублевку. Вся станция, полностью, была превращена в один единственный жилой дом.

     Со стороны тоннелей станцию отделяли прочные стальные листы. Они то и служили стенами дома. Внутри помещение было разделено на несколько комнат, отделанных по последнему  писку моды.  Действительно самому, что ни на есть последнему.   В той жизни.

    Сразу бросалось  в глаза, что денег хозяин не жалеет. Сталкеры тарабанили сюда все, что только можно. Причем это касалось не припасов или чего-то важного для жизни, а предметов мебели, картин и прочей мишуры. И хотя я себя никогда знатоком подобного не считал, но даже мне было понятно, что сюда перекочевала очень большая часть экспозиции Третьяковки.

      Комнатка, в которую я попал, судя по всему, служила Потапу кабинетом. Огромный стол встал надежным барьером между хозяином и такими как я, то есть в его разумении никем.   Впрочем даже  слово «огромный», слишком мало для того чтобы правильно охарактеризовать ЭТО. Между нами возвышался целый остров.

– Да на таком столе половина Савельевцев могла бы выспаться – в мою душу прокралась  злость, вперемежку с завистью. Я поспешно, вилами и граблями, отогнал от себя сие препротивнейшее чувство.

     Потап, казалось, не заметил моего прихода. Он, держа в правой руке лупу, сосредоточенно изучал что-то, что лежало на столе. А я продолжал переминаться с ноги на ногу, выжидающе замерев у входа.

– Не столбыч – даже не поднял головы. Я тут же присел на краешек старинного стула. Обивочка на нем была ветхая, и я боялся повредить этот антиквариат. И так уже проштрафился, дальше некуда.

– Сейчас остальные подгребут и начнем – его голос лился безмятежно, отвлеченно, но мне от этого легче не стало.

      – Какие такие остальные? – я и так уже был перепуган без меры, а тут такое. – А если это что-то типа суда – я судорожно вспоминал, как там, у бандитов все происходит. В моей голове замелькали кадры из фильмов, зашуршали страницы из книг, а вдогонку еще и зазвучали обрывки блатных песен.

    Еще чуток и я б совсем с катушек слетел, но позади меня раздались шаги. Я решил не оборачиваться, мало ли. Зато, «максимально подкрутив звук», подключил свои уши. – Трое? – я попробовал вычислить количество визитеров. – Нет, пожалуй, четверо.

       Я ошибся.  Их было пятеро. С двумя, Кузьмой и Вареным, я был знаком лично. Не то, чтобы я с ними частенько общался, но все же пару раз было. Остальную троицу я, пожалуй, видел впервые.

– Хотя …. – я пригляделся к субъекту кавказкой национальности. Худющий.   Это только братки накачанные сверх меры, их хозяева в большинстве своем совсем другой комплектации.  С черными бровями-зарослями вокруг темных глаз.  Его ноздри, выдавая профессионального кокаиниста, все время подрагивали, настырно требуя очередную дозу белой «радости». От этого и чрезмерная резкость движений, и блуждающий, с поволокой, взгляд. – Ну, точно он – я вспомнил. Его величали Гиви. Под ним ходила часть Китай-города, принадлежавшая кавказцам.

     Кстати, Кузьма руководил второй половиной той самой станции. Славянской. Повернутый чуть в сторону нос и плотно прижатые уши наглядно демонстрировали  бывшего боксера.

    Представлять нас один другому Потап, конечно же, не собирался. Но я и так уже догадался, что передо мной собрался весь цвет преступного мира. Короли блин. А во главе стола восседал некто еще покруче. Тот, который бьет все карты в колоде. Нет, не туз. Джокер.

    – За что мне такая честь? – от такого собрания мое самочувствие упало ниже плинтуса.

    Все молча расселись по обе стороны стола и воззрились в мою сторону.  Представляете, каково это сидеть под их взглядами. Если нет, то попробуйте, полностью раздевшись, прогуляться,  по одной из станций. Или нет.  Пожалуй, даже этого будет недостаточно.  Лучше выйдите без спецкостюма и противогаза, на поверхность.  И там уж вы наверняка  поймете, что чувствовал я в тот самый момент.

    – Я слышал, за тобой косяк имеется – Потап нехотя оторвался от своего занятия и отложил лупу. Я беспокойно заерзал на стуле, совершенно позабыв о его сохранности. – Малый сказал, что ты к нему так и не заявился – он говорил совершенно спокойно, даже не думая проявлять хоть какие-то эмоции. И все равно каждое его слово хлестало меня, пожалуй, даже получше, чем, если б это были вопли. А он уже замолчал и я понял, что надо что-то сказать в ответ.

     – Я … кхе –  язык все еще отказывал мне в повиновении. Пришлось поднапрячься, чтобы  выдавить из себя последующую фразу. – Я его потерял – сказал и тут же понял, как по дурацки это прозвучало. Детский сад, право слово. Поэтому спешно продолжил. – В смысле не просто потерял. Да и не потерял … – мысли путались. Я понимал, что долго они терпеть не станут, но это не прибавляло мне даже толики здравого рассудка. – На меня напали твари – я вспомнил о паукообразных, и решил ими прикрыть свой прокол. Я был уверен, что туда с проверкой все равно никто не сунется. – На Цветочном. Мерзкие такие. Еле ноги унес. А пакет там остался. Но я возмещу. Я обязательно возмещу. Даже не сомневайтесь – меня прорвало, как водосточную трубу. И хотя сантехника поблизости не было, Потап одним лишь взмахом правой руки сумел остановить «течь». Я моментально закрыл рот и попробовал отдышаться.

    – Возместишь. Не сомневайся. С процентами – фактически три слова, а какой подтекст. Просто сказать, что мне стало не по себе, не сказать ничего. Все внутри оборвалось и разом ухнуло в такие глубины, что достать что либо оттуда мне на данный момент не предоставлялось возможным.

– Ну, так я мигом – единственным моим желанием было выскочить отсюда и броситься бежать. Куда угодно. Я уже сильно пожалел, что не плюнул тогда, на Киевской, и не поехал со всеми. – Скажите сколько, и я принесу.

      – Ты что же думаешь, нам твои жалкие патроны нужны. Или у тебя нечто получше имеется? – к разговору подключился, сидевший по правую руку от Потапа, бандит. Весьма, кстати, интеллигентного вида и холеный не меньше чем хозяин кабинета. Да и взгляд его карих глаз был почти что ласковый, совершенно не злобный. Но в эту доброту верилось, пожалуй, даже меньше, чем в подобное проявление чувств со стороны  Потапа. Тот, по крайней мере, не скрывал своего истинного я.

– Ничего окромя патронов – ага, вот прямо разбежался рассказывать тебе обо всех своих заначках. Тебе ж только пальчик покажи, ты всю руку, да что там руку, меня проглотишь, и не подавишься.

    – Хватит тут бодягу разводить – внезапно рявкнул Потап и наступила полнейшая тишина. – Вот – я даже не заметил, откуда у него в руке нарисовался этот конверт. Он  небрежно бросил его возле себя, как бы намекая, что мне надо поднять свой зад и быстро-быстро взять послание. Что я и сделал. Хапнул конверт и хотел было вернуться на свое место, но Потап оказался проворней, чем я думал. Его рука метнулась и цепко ухватила меня за ворот и подтянула к себе. Наши лица почти соприкоснулись.

– Если что, лучше сам себя закопай где-нибудь – прошипел он, брызгая слюной.

– Понял – просипел я, с трудом переводя дыхание.  Пальцы тут же разжались и я поспешно, потирая шею, отошел подальше.

– Доставишь на Курскую. Начальнику лично в руки. И подождешь ответ – добавил и хищно оскалил зубы. Была ли это улыбка? Вряд ли. Скорее ухмылка пополам с издевкой. Да мне как-то без разницы. Я услышал главное. Меня отпускают. Пускай с поручением, но все же я свободен. Сердце бешено запрыгало, наигрывая ча-ча-ча, а страх потихоньку начал отползать в сторонку.

     Едва лишь за мной закрылись двери станции, я поспешил максимально увеличить расстояние. И только миновав Ленинский проспект, мои ноги слегка убавили темп. Но не мозги. Там работа мысли продолжалась с не меньшей скоростью. И основной темой моих раздумий было то, что я совершенно не понимал, какого лешего было собирать весь этот червовый флеш рояль.  Зачем Потапу понадобилось устраивать весь этот цирк.

– Неужели лишь для того, чтобы я прочувствовал всю важность момента? А ежели так, то, что ж тогда в этом конверте? – желание прочитать послание у меня возникло, едва лишь я покинул станцию. Я постоянно гнал его от себя, понимая, что если прочту, то могу и не выполнить. Как в случае с Малым.  С усилием заставил себя спрятать послание от греха подальше, чтоб глаза не мусолило, и постарался переключить все свое внимание на более насущные проблемы. Думаете, получилось. Счас!

     Те самые раздумья мне как раз и помешали. Пребывая в отвлеченным, почти что аморфном состоянии, я не обратил ровным счетом никакого внимания на все то, что творилось вокруг. Даже Аршин, к которому я заглянул по дороге, пробовал мне слить информацию, открыть глаза на то, что что-то, дескать, нехорошее в «Королевстве Датском» затевается. Не в меру прытко уж зашевелились бандиты, в спешке приводя все свои ресурсы в полную боевую готовность.

    Но, повторяю, я был слишком погружен в свои собственные мысли.  А бандиты, на то они и бандиты, чтобы постоянно с кем-то конфликтовать. И их разборки мне всегда были до одного места. Вот и не обратил, дурак, внимания. И зря. Потому как на сей раз, меня это касалось в первую очередь.