Текст книги "Двойная игра"

Автор книги: Ник Колин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Гонорар мой будет равен исключительно расходам, которые я понесу в ходе поисков. Такой вариант вас устроит?

Она молчала, опустив голову.

– Только пообещайте мне одну вещь, – произнесла она.

– Какую?

– Когда найдете флешку, обещайте не смотреть ее содержимое, – не поднимая глаз, тихо произнесла она.

– Об этом могли и не говорить, – улыбнулся Марк и продолжил, подняв руку, в которой держал листок бумаги: – Записку вы мне можете оставить?

Алена снова замялась.

– Лучше я ее заберу, – она привстала и взяла из руки Марка прощальное письмо своего возлюбленного. Платов лишь успел машинально сфотографировать странное послание.

Марк и Алена попрощались, обменявшись перед этим номерами сотовых телефонов. Девушка сообщила адрес, где Антон снимал квартиру, и с легкой улыбкой покинула скромную квартиру частного детектива.

Проводив клиентку, Марк взглянул на кофейный столик, где стояли нетронутый заварник и пара кружек. Рядом с ними в маленькой вазочке лежали остатки печенья и несколько конфет.

Марк вернулся в кресло, налил себе кружку чая и закинул в рот обломок печенья. Он набрал номер своего помощника Королька: раз уж пообещал помочь девушке, надо держать слово.

– Алло, Макс, привет, – поздоровался Марк, – удобно разговаривать?

– Да, – шепотом ответил Максим.

Максим сейчас находился на занятиях, слушал лекцию по материаловедению: «Жидкостное химическое травление». От неимоверной скукотищи ломало затекшее от непрерывного сидения тело. Звонок от Марка означал только одно – для Макса есть задание.

Королек нагнулся под парту и оттуда вел разговор со своим шефом.

– Ты на занятиях, что ли? – спросил Платов.

– Пару минут осталось до конца лекции, и я свободен, – соврал Максим: по расписанию у него еще значился один семинар.

– Хорошо. Я тебе сейчас скину адрес, съезди туда. Посмотри, кто там живет. Если дверь откроет парень лет двадцати пяти, извинись, скажи квартирой ошибся, и сразу мне набери, я тогда сам подъеду.

– А если никто не откроет?

– Понаблюдай до вечера, должен прийти. Позвонишь тогда.

– Понял, – Макс повесил трубку, вынырнул из-под парты и тут же поднял руку вверх.

– Что тебе, Король? – спросил Максима преподаватель, читавший занудную лекцию.

– Можно выйти?

– Иди, – монотонно ответил лектор.

Макс схватил сумку с тетрадками, куртку и выскочил из аудитории навстречу приключениям.

Платов же отхлебнул чая и, выбирая среди конфет остатки печенья, набрал номер Александра Морозова.

– Ты скоро? – услышал он вместо приветствия голос своего друга.

– Сейчас буду выезжать, – ответил Марк.

– Блин! Я думал, ты уже подъезжаешь. Ты же выехал полчаса назад, – недовольно буркнул Морозов.

– Дело появилось срочное. Вы уже на месте?

– Да. Сейчас ждем начальника охраны, он нам тут все покажет. Давай быстрее, ждем тебя! – и Морозов повесил трубку.

Пирожок с перемороженной начинкой, недоеденный в автосервисе, сейчас бы очень пригодился. Марк положил телефон перед собой и взглянул в пустую вазочку. Печенья в ней больше не наблюдалось, только горстка крошек и извалявшиеся в них пара шоколадных конфет, есть которые не было никакого желания.

Он за несколько крупных глотков допил чай, снова накинул еще холодное пальто и вышел в коридор. Внизу его уже ждало такси.

В конце коридора, возле лестницы на первый этаж, с блаженным видом стояла Роза Самуиловна. Она глядела вниз через лестничные пролеты.

Заметив Марка, попытавшегося побыстрее проскочить мимо нее, она с надеждой в голосе произнесла:

– Правда, она хорошая?!

Ее интонация не давала четкого понимания – задала она вопрос или констатировала непоколебимый для себя факт.

– У меня не было времени в этом убедиться, – серьезно ответил Марк и прошел мимо нее на лестницу.

– Помоги ей, Маркуша, – раздалось ему вслед от пожилой женщины.

– Уже занимаюсь этим! – крикнул в ответ Марк с первого этажа.

3

Максим выскочил из колледжа на улицу. Настоящая свобода после душного лекционного зала. Для того чтобы выдержать три лекции подряд, а потом еще отсидеть на семинаре, нужно иметь поистине колоссальную жажду знаний. Или хоть чуть-чуть бояться получить прогул, из-за которого преподаватель потом не засчитает автоматическую сдачу зачета по предмету.

Королек не претендовал на автомат ни по одному предмету, но и в числе вечно заваливающих сессию не числился. Общение с Марком благоприятно на него влияло. Эти мелкие поручения, которые выполнял Максим, являлись для него еще большим стимулом для прилежной учебы, чем другие причины для его однокурсников. Максим мог пропустить несколько занятий, заснуть на лекции или витать в облаках на семинаре, но к сдаче зачетов и экзаменов подходил серьезно.

Марк спрашивал у своего помощника только зачетную книжку и на период сессии никогда не давал ему поручений. Проверкой одной только зачетной книжки Марк тоже не ограничивался. Это была официальная часть проверки успеваемости Максима. Неофициальная же часть заключалась в том, что Марк, ничего не говоря парню, регулярно звонил заведующему учебной частью колледжа, где учился Королек, и узнавал все о его успехах и неудачах в борьбе за знания.

Если же к успеваемости Максима претензий не имелось, он прикасался к таинственному миру раскрытия преступлений. В противном случае Марк отправлял своего помощника восполнять пробелы в знаниях и исправлять неудовлетворительные оценки.

Колледж, в котором учился Максим, находился на проспекте Буденновском, недалеко от Комсомольской площади. Адрес, который нужно было проверить Максиму, на улице Мечникова. Это расстояние Королек мог проехать на автобусе – всего пару остановок – или пройти пешком минут за двадцать.

Зима в этом году выдалась сухой и не снежной. На улице стоял легкий морозец, температура болталась возле нуля по Цельсию. Город гудел в облаках пара, выдыхаемого соплами автомобилей.

На сегодня учебы достаточно. Тело и ноги затекли от деревянной лавки в лекционном зале, и Максим решил пройтись пешком. Он дошел до Комсомольской площади, перебежал широкий проспект по пешеходному переходу, свернул налево на улицу Мечникова и, прогуливаясь, вглядывался в номера домов.

Его взгляд блуждал по окнам и подъездам и везде на секунду останавливался на домофонах. Они не только служат дополнительным препятствием ворам и грабителям, но доставляют массу хлопот тем, кто хочет попасть в подъезд с благими намерениями. Королек шел вдоль кирпичной пятиэтажки советской постройки, все подъезды злобно блестели домофонами.

За очередной пятиэтажкой стоял одинокий трехэтажный желтый дом – это и был тот самый адрес. Трехэтажное здание по высоте немногим уступало своему пятиэтажному соседу, хоть и было гораздо старше. Толстые стены и местами еще деревянные окна, закрытые старыми занавесками.

Свернув между домами, Максим прошел вдоль желтого дома к первому подъезду. И тут его ждала удача – домофона нет. Старая входная деревянная дверь едва держалась только на верхней петле, а возле подъезда валялось несколько пустых блистеров конвалюты66
  Конвалюта – тип упаковки таблеток (капсул) в виде плоской бумажной или пластиковой матрицы с ячейками.


[Закрыть], втоптанных в землю.

Максим учился замечать мелкие детали, как требовал его наставник, и на их основе делать выводы. Похожую ситуацию он часто видел и в своем районе: отсутствие домофона, разбросанные порванные упаковки от таблеток давали явный намек. И этот намек был не в пользу возможного проживания хронических больных в этом доме.

Подъезд встретил запахом сырости и ветхостью. Наплевано и мрачно. Старые цементные ступени забыли, когда последний раз по ним проходились веником. Максим беспрепятственно поднялся на третий этаж, на пути повстречав еще одну брошенную упаковку из-под таблеток и измятую пластиковую бутылку минеральной воды, валявшуюся в углу лестничной клетки в окружении мелкого мусора. Он позвонил в квартиру, которую арендовал Антон Пименов.

Легенда у Максима давно уже подготовлена и опробована не раз. Хозяева, если находились дома, всегда открывали дверь подростку, а Максим вежливо спрашивал, они ли продают щенят лабрадора? И в качестве доказательства называл номер их квартиры, но намеренно номер соседнего дома. Максиму вежливо отказывали и говорили, что он ошибся домом. Это ведь может случиться с каждым мальчиком в его возрасте. Большего же от Максима и не требовалось, он видел, кто проживает в квартире, не вызывал подозрения, а задание считалось выполненным.

Максим еще раз нажал на звонок, но дверь никто не открыл.

Покрутившись возле закрытой двери, он взял и позвонил в звонок соседям.

– Кто? – раздалось из-за старой деревянной двери, ровесницы той, что встречала всех входящих в этот подъезд.

– Я по объявлению, – раздался в подъезде юношеский голосок. – Вы щенят продаете?

– Каких, к черту, щенят? – клацнул замок, и дверь открылась.

На пороге стояла женщина в грязном халате и обрывком половой тряпки на голове вместо прически.

– Каких щенят, мальчик? – недовольно переспросила она.

– Я по объявлению, – повторил Максим. – В той квартире, – он показал на квартиру Антона, – продают щенят. Мне дали их адрес.

Женщина поправила платок, похожий на тряпку, на голове:

– Да, не-е-е-е, – выдавила она из себя и скривилась. – Там два охламона жили, да и их че-то не видно последнее время… Ты че-то напутал… Хотя постой, малец, может, это Тамарка продает. Хозяйка ихняя. Она давеча жаловалась, что ее сучка опять брюхатая ходит, хоть на улицу не пущай. Телефон Тамарки-то у тебя есть?

Максим покачал отрицательно головой.

– Эх, беда, беда. Жди! – женщина исчезла за дверью.

Максим покрутился на лестничной площадке. Через полминуты женщина снова вышла и протянула ему огрызок бумажки с написанным на нем номером телефона.

– Только учти, ехать за псиной далеко, – бурчала женщина, закрывая входную дверь. – Вот нужна она тебе?

Максим, довольный, сунул бумажку в карман и покинул этот невзрачный дом: ожидать прибытия Антона или его друга не имело смысла.

Когда он вышел на улицу, чувство радости от исполненного задания сменилось грустью. Слишком коротким получилось приключение, без слежки и утонченного притворства – вышло как само собой разумеющееся. Неужели нужно опять возвращаться к занудной учебе?

Максим сделал несколько шагов от подъезда и почувствовал на себе чей-то неприятный взгляд. Он осмотрелся и увидел возле другого подъезда двух парней. Оба были гораздо старше Максима.

«Вот они, любители употреблять препараты без рецепта врача», – подумал Максим.

Близкая встреча с этим контингентом не сулила ничего хорошего. В их глазах читался явный интерес к незнакомому юноше, заглянувшему в их заповедник.

Максим быстрым шагом направился к выходу из двора, прошел между желтым домом и пятиэтажкой и вышел на улицу. Двое молодчиков пошли за ним следом, постепенно ускоряя шаг и пытаясь незаметно сократить дистанцию.

Королек чувствовал их приближение, еще немного, и между ними останется несколько метров. Он тоже ускорил шаг. Мимо проехал светло-серый микроавтобус с шашечками и, чуть притормаживая, остановился в тридцати метрах. Двери маршрутного такси открылись, и из них медленно, вразвалочку, цепляясь тучными боками за обе стороны дверного проема, пыталась выйти полная женщина.

Помощник детектива мгновенно оценил представленный ему шанс и стартанул к маршрутке. Карты были открыты – двое наркоманов бросились вслед за Максимом. Так невнятно начавшаяся погоня завершалась спринтерским финишем.

Вторая нога полной пассажирки коснулась земли. Она вынесла свое тело из маршрутки спиной вперед и держалась обеими руками за поручни, пытаясь поймать равновесие на земле. Куртка задралась кверху и мешала, а образовавшаяся складка лезла ей в лицо.

Слева маршрутку с включенными аварийными сигналами объезжали автомобили, а сзади притормаживали другие, не успевшие перестроиться в левый ряд. Секундная заминка грозила превратиться в маленький затор.

Водитель нажал на кнопку закрытия двери, выключил авариный сигнал и включил левый указатель поворота. Двери с шипением начали закрываться, когда Максим влетел на приступки микроавтобуса через узкую щель, чуть не зажав бедной женщине оставленную в проеме двери руку.

– Извините, – крикнул Максим женщине, но дверь уже закрылась, а маршрутка тронулась с места.

Опешивший водитель посмотрел на Максима в салонное зеркало. Королек тут же протянул ему несколько монет за проезд и прошел дальше по салону на свободное место.

Маршрутное такси ехало в сторону Комсомольской площади. В окно Максим увидел озлобленные лица своих преследователей, остановившихся рядом с женщиной.

В своем районе Максим знал практически всех наркоманов, да и просто не совсем благополучных лиц. И они его знали, потому что он там вырос. И более того, они знали, что брать у Максима по сути-то и нечего, если не считать недавно частично подаренного и частично заработанного смартфона «Самсунг».

В качестве заработной платы и одновременно бонуса за сдачу зимней сессии Марк отдал свой предыдущий телефон Максиму. И сейчас расставаться с ним Королек никак не желал.

Немного отдышавшись и проехав одну остановку, Максим понял, что едет совсем в другую сторону – водитель маршрутки не стал поворачивать направо на площади, а проехал по кольцу и направился в сторону Северного.

– Можно здесь выйти? – попросил Максим водителя. – Не туда сел.

Он прошел вперед по салону микроавтобуса и повис на поручне.

– Неудивительно, – пробурчал водитель, останавливаясь у обочины.

Максим вышел и пешком направился к ближайшей остановке, откуда отправляются маршрутные такси в сторону дома. По дороге он отправил Марку краткое СМС-сообщение с только что сохраненного от рук наркоманов телефона: «В адресе никого соседка сказала что давно их не видела хозяйка квартиры тамара 8974383204».

– О как! – воскликнул Морозов, прочитав через плечо Марка сообщение от Королька на экране сотового телефона. – Достойная смена растет?

– Разве что твоя? – пошутил Марк.

– Да уж, если б не ты, – серьезно ответил Александр, – потеряли бы пацана. Пропал бы в спецшколах и колониях для несовершеннолетних. А так я только за!

Платов, Морозов и Косов, напарник Александра, успели только в общих чертах ознакомиться с территорией и административным корпусом завода. Собственно, сам завод был основан больше ста лет назад, и, по словам самих работников, раньше на его месте был каретный двор. После войны и освобождения Ростова от немецких захватчиков отстраивался практически заново.

После развала СССР завод переживал не самые лучшие времена и частично был заброшен. В пригодном состоянии сейчас находился только административный четырехэтажный корпус. Цеха вокруг него пустовали, часть из них полуразрушена, и их облюбовали местные дворняги.

На территорию можно было попасть через две проходные. Одна из них полностью заброшена, высокие ворота затянуты колючей проволокой, а контрольно-пропускной пункт, расположенный в одноэтажном строении, заколочен фанерой и досками. Вторая пристроена к административному зданию, которое фасадом выходило на улицу. Это два официальных входа и выхода, но на завод можно было попасть и через многочисленные лазы в бетонном заборе, коих насчитывалось больше десятка, о чем сам упомянул Валентин Аркадьевич Герасимчук. На его визитке красовалась гордая должность – заместитель генерального директора по безопасности.

– Обойти всю территорию по периметру для одного охранника практически невозможно, – рассказал Валентин Аркадьевич, стоя перед входом в помещение, где лежал вскрытый преступниками банкомат. – Это около пяти с половиной километров. Согласитесь, ноги стопчешь, – усмехнулся он.

– Охранник всего один заступает на ночное дежурство? – задал вопрос Морозов.

– Да, один. На сутки. Меняются в восемь утра на КПП77
  КПП – контрольно-пропускной пункт.


[Закрыть]. У нас сейчас ренессанс после эпохи запустения. Нынче у хозяев появились деньги, и потихоньку начинается реконструкция. Старые цеха сносятся, а вместо них будут строить новые здания. В будние дни, – продолжал Валентин Аркадьевич, – охранник открывает КПП примерно в семь-полвосьмого утра: приходят арендаторы и рабочие со строителями.

– И весь день он находится на проходной? – вступил в разговор Марк.

–Да. Народ ходит туда-сюда, плюс банкомат поставили, поэтому заходят посторонние с улицы, чтобы деньги снять.

– Во сколько вход закрывается? – спросил Морозов.

– По договору со Сбербанком доступ к банкомату должен быть открыт до девяти вечера, но, по правде, тут с семи часов уже никого нет. А если кто и постучит, чтоб пустили к банкомату, того пускаем. Так что после семи и закрывают проходную, а уже после идут в комнату охраны.

– Видеонаблюдение есть?

– На фасаде две камеры и одна с тыльной стороны. Одну установил Сбербанк над своим банкоматом.

– Ваши камеры захватывают место проникновения преступников в здание? – спросил Морозов.

– Нет. С улицы они и не появлялись, а с задней стороны здания камера смотрит в другую сторону.

Марк дослушал Герасимчука и прошел дальше по старому протертому паркету, не менявшемуся несколько десятков лет. Помещение, в котором находился банкомат, было проходным – некий аппендикс в просторном коридоре.

Широкий коридор начинался сразу от проходной и пронизывал весь первый этаж до конца. Постороннему человеку, чтобы дойти до банкомата с улицы, нужно было преодолеть непосредственно проходную с охранником, пройти по коридору мимо лестничного марша на второй этаж, и тогда он оказывался в этом помещении.

По левую сторону коридора тянулась череда оконных проемов, выходящих на заднюю часть здания, а справа – такая же череда дверей.

Возле противоположной окну стены на боку лежал светло-зеленый банкомат, похожий на кита со вспоротым брюхом. Вокруг валялся разный мелкий мусор, высыпавшийся из корзины. Вперемешку с бумажками лежали мелкие детали самого банкомата и кусочки отвалившейся от стены штукатурки. На паркете зияли свежие глубокие царапины, оставленные острыми углами банкомата, а черный монитор банкомата покрывала паутина из трещин.

Больше в этом помещении ничего не было, только видеокамера над окном безмолвно продолжала смотреть на распотрошенную металлическую тушку. Запись с этой камеры уже разошлась по мобильным телефонам оперов, и Морозов показал ее частному детективу.

На черно-белой записи отчетливо видно, как два преступника со стороны окна, над которым висит камера, проникают внутрь помещения. Один из них подходит к банкомату, а второй возвращается к окну и тут же приносит сумку с инструментами. Об этом факте говорил Егор Васильевич, что за окном, скорее всего, ждал третий сообщник, который и подал инструменты.

Оба грабителя были одеты в черную одежду, на головах у них балаклавы, а на руках перчатки. На ночь свет почти во всем коридоре отключали, поэтому сама видеозапись очень темная и не позволяла уловить мелкие детали и подробности. Видны лишь силуэты преступников и их основные действия.

Грабители довольно быстро разделались с банкоматом, таймер на видеокамере зафиксировал не более трех минут. Опять же по причине плохого освещения трудно рассмотреть все действия злоумышленников. Один из них постоянно орудовал сидя на коленках перед банкоматом, а второй крутился вокруг него то с одной стороны, то с другой, демонстрируя полицейским свою спину и правый бок.

После содеянного молодчики уложили кассеты с деньгами в приготовленные матерчатые сумки и также незамеченными покинули помещение через окно.

Сейчас банкомат лежал на боку и с треснутым монитором – эксперты, работавшие на месте происшествия, с ним не церемонились.

– Можно осмотреть комнату, где находился охранник во время ограбления? – спросил Марк у Герасимчука.

– Конечно, можно, что за вопрос. Идемте за мной.

Валентин Аркадьевич пошел назад в сторону проходной. За ним проследовали детективы.

Под лестницей, что находилась между проходной и помещением с банкоматом, находился небольшой проход, а там – дверь. За дверью – крохотная каморка: комната для охранников практически всегда выделяется по остаточному принципу. Почти все место в каморке занимала кровать, застеленная несвежим покрывалом. Небольшой столик-тумба, лампа, полуразвалившийся стул и электрочайник – вся нехитрая обстановка комнаты охраны.

Марк вошел внутрь и осмотрелся. Низкий потолок давил сверху. Платов сел на кровать и вытащил из-под нее мужские ботинки.

– Где же охранник, который дежурил сегодня ночью? – спросил частный детектив.

– Его забрали в отдел, – ответил Морозов. – С ним уже работают.

– Надеюсь, он не босой пошел. Это же его обувь? – держа в руках, Марк рассматривал ботинки.

– Они все переобуваются на дежурстве, – усмехнулся Валентин Аркадьевич. – Не переживайте.

– Рост у него примерно метр семьдесят, – забубнил себе под нос Марк, не обращая внимания на окружающих, продолжая с пристальным вниманием изучать оставленную обувь. – Нормального телосложения, но недавно появились проблемы со спиной или с ногой. Правой ногой…

– Вы о ком сейчас? – удивленно спросил Герасимчук. – О Михаиле Петровиче?

– Если Михаил Петрович – это охранник, дежуривший этой ночью, то да, о нем, – ответил Марк.

Герасимчук встрепенулся и откашлялся.

– Да, у него месяц назад защемило позвонок в пояснице, он только успел вернуться к работе. Это его второе дежурство после больничного… Но как? – он прищурившись смотрел на детектива.

Чуть меньше эта ситуация удивила только Косова: он уже слышал о Марке Платове и его заслугах, но до сегодняшнего дня не видел воочию, как он это делает. А Морозов уже привык и, прислонившись к стене, просто ждал объяснения.

– Каблук сточен, – Марк поднял правый ботинок выше головы и мизинцем провел по внешнему краю обуви. – Видите, сточился. Ботинки достаточно старые, сезонов шесть-семь отходили, а набойки свеженькие, поэтому все очень хорошо видно.

– А насчет его габаритов? Угадали, да? – ехидно спросил Валентин Аркадьевич.

– Обычно мужчины носят сороковой размер при росте около метра семидесяти, хотя это достаточно условно. Но вот то, что обувь старая и не растоптана, как калоша, говорит о его стройном телосложении, скорее, даже худощавом, – Марк продолжал крутить ботинок перед своими глазами. – Ваш Михаил Петрович, пенсионер и очень бережливый человек.

– Ну, это и я смог бы отгадать. Кто кроме пенсионеров идет на вахту сидеть.

Марк бросил ботинки на пол, встал с кровати и подошел к Герасимчуку:

– Может и отгадали, но самостоятельно зашивать ботинки вряд бы стали. Там изнутри виден неровный шов, явно следы самодельного ремонта. Такой техники кройки и шитья современная молодежь уже не обучается. Незачем.

На мгновение установилась полная тишина.

– Вы говорите, у него спина заболела? – переспросил еще раз Платов.

– Да, – ответил Герасимчук.

– Отчего, спрашивали? – большая фигура Марка еле умещалась в тесной комнатушке охраны.

– От старости, – пожал плечами Валентин Аркадьевич. – Вы ж сами сказали.

– Что сказал? – удивился Марк.

– Что он старый. Пенсионер, – не понял вопроса заместитель генерального директора по безопасности.

– Ясно, – выдохнул Марк. – Можно пройти? – Платов нагнулся и вышел из комнаты охраны.

– Валентин Аркадьевич, – обратился к Герасимчуку Морозов, – отведите нас, пожалуйста, в отдел кадров. Пусть нам предоставят списки всех ваших работников и личные дела, которые мы попросим.

– Как скажете, – в полном недоумении Герасимчук вышел из-под лестницы в коридор. – Идемте за мной.

Отдел кадров находился на втором этаже. Поднимаясь, сыщики несколько отстали от своего провожатого.

– Безопасность на высоте! – с сарказмом и шепотом произнес Морозов, чтобы его не услышал Герасимчук. – Зато как гордо звучит «Заместитель генерального директора по безопасности»! Наверняка зарплата соответствует названию должности, а не уровню охраны.

– Ага, – одобрительно кивнул Косов.

На лице Марка читалось, что ему не дает покоя какая-то мысль. Шутку, отпущенную Морозовым, он пропустил мимо ушей. Марк старался идти так, будто для него все ясно, но нахмуренные брови и невидящие ничего вокруг глаза указывали, что его что-то гложет.

Герасимчук прошел по коридору второго этажа, в точности повторяющему первый. Дойдя до нужной двери, он молча зашел внутрь, оставив дверь открытой.

– Располагайтесь, – махнул рукой Валентин Аркадьевич, указывая на пустые столы. – Это свободное помещение, здесь всего одна кадровичка Светлана Григорьевна, она вам во всем и поможет, я ее сейчас проинструктирую.

– И еще, Валентин Аркадьевич, можете дать список арендаторов и их контактные телефоны? – фраза Морозова застала Герасимчука в дверях. – Мы с ними сами свяжемся.

– Хорошо, – сухо ответил он и ушел.

4

В отделе полиции шел второй час допроса Михаила Петровича Ползунова – худощавого мужичонки пенсионного возраста. Именно он проспал ограбление банкомата, не услышав, как за стенкой орудовали грабители. Черная униформа с желтой надписью «Охрана» обтягивала сгорбленную спину, а седовласая голова виновато клевала в пол.

Как и ожидалось, ничего примечательного пожилой охранник не сообщил. С его слов, он, как обычно, закрыл дверь на проходной около половины восьмого вечера и отправился к себе в каморку. К вечеру боль в спине усилилась, и он принял обезболивающее, лег на кровать и слушал радиоприемник, пока не заснул. В котором часу он заснул, Михаил Петрович не помнил: Морфей принял его в свои объятия незаметно для него самого. По его собственным предположениям, он около двух часов пролежал на кровати под монотонные звуки из радио, пока не заснул. За это время никто к банкомату не подходил и в дверь на проходной не стучал.

Проснулся Ползунов уже рано утром, около шести. Вот тогда-то он и обнаружил вскрытый банкомат, сразу позвонил своему шефу Герасимчуку и рассказал о случившемся, а потом набрал уже полицию.

Протокол допроса был уже аккуратно составлен и ожидал подписи главного подозреваемого, который скромно поджимал под себя ноги, обутые в дешевые тапочки, когда в кабинет зашел Хвостов. Минутой ранее он в коридоре выслушал сухой доклад Гирина о результатах допроса охранника и решил сам с ним побеседовать.

– Выйдите! – надменно скомандовал Хвостов молодой следовательнице, проводившей допрос.

Девушка, увидев грозный вид проверяющего из Главка, на секунду растерялась, но тут же встала из-за стола и молча вышла. Хвостов остался наедине с тщедушным стариком. Эдуард Андреевич вальяжно проследовал к столу и занял место, на котором только что сидела следовательница. Тут дверь в кабинет снова открылась, и на пороге возник Гирин. Он тихо прислонился плечом к стене возле двери и молча наблюдал.