Текст книги "Конан и цепь оборотня"

Автор книги: Ник Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

«Собственно, почему именно красавицу? – подумал Конан. – Почему во всех легендах и сказаниях в жертву приносят именно красавиц? Почему бы не принести в жертву самую уродливую, самую безобразную девицу, или, еще лучше, старуху? Вообще-то, божеству положено самое лучшее, – продолжал он размышлять, приближаясь к алтарю, – наверное, поэтому и жертвовали красавицами…»

И вдруг всей кожей, всем существом Конан ощутил присутствие зла. Только что пещера казалась пустой, даже заброшенной. Миг – и страшное, могучее, до боли чужое существо царит в ней, одним своим существованием вселяя в смертных невыразимый, ни с чем несравнимый ужас. Киммериец остановился недалеко от основания постамента. Чуть позади замер, тяжело дыша, Култар.

Туманное облако клубилось на жертвенном: камне. Менялось, корчилось, уплотнялось в некое подобие человеческой фигуры.

И таким ужасом веяло от этого сгустка дыма, что Конан невольно опустил голову. Лучше не видеть появление Загана – одного из Властителей Древности, о котором предупреждала его Книга. Ужасный лик с золотой короной на голове мелькнул тогда перед глазами Конана – навеянный Книгой и силой Ниаматара. Теперь же предстояло воочию лицезреть жуткого бога и более того – попытаться с ним договориться.

– Где мой слуга? Где женщина, выбранная мной в жертву? – от звуков голоса Загана, казалось, сотрясались своды пещеры.

Конан поднял голову. На алтаре высилось существо, внешне напоминающее человека. Пурпурная царская мантия, переливаясь, ниспадала на бурую поверхность жертвенного камня. Пальцы с холеными ногтями были унизаны перстнями, и каждый перстень стоил целого королевства. На курчавой голове покоилась золотая корона, украшенная драгоценными камнями небывалой величины.

Плавно ступая, Заган величаво сошел по ступенькам и остановился в двух шагах от Конана. Повеяло могильным холодом, будто приоткрыли дверь в старый склеп. Немигающими глазами царь посмотрел на Култара, и тот рухнул, как марионетка, у которой внезапно перерезали все нити. Сам Конан держался: из последних сил… Казалось, бог-демон своим присутствием вытягивает тепло из тела, выпивает кровь, отбирает жизнь.

– Я жду ответа, – на сей раз голос Загана был вполне человеческим.

Конан внезапно понял, отчего вид этого существа так ужасен. В лице демона – на первый взгляд, обычном – было нечто, отличающее его от людских лиц. Несоответствие. Несовпадение. Будто кто-то содрал кожу с давно умершего человека и надел на себя. А под кожей – шевелятся, ползают, пытаются выбраться черви. И всё – все размеры, пропорции – нарушены.

– О, великий Заган, – заговорил Конан, пересилив себя. – Твой слуга предал тебя! Он захватил женщину, намеченную тобой в жертву, но не отдал ее тебе. Он сделал ее любовницей, хочет вырастить из нее монстра и бросить вызов богам.

Немигающим змеиным взглядом Заган впился в самую душу Конана. Зрачки его – бездонные черные дыры – заслонили мир. Или это потемнело в глазах?

– Я вижу, смертный, что тебя послал Ниаматар! Когда-нибудь мы разделаемся с этим глупцом, считающим себя стражем Врат! Когда-нибудь!..

Конан держался из последних сил… Ужасная, непреодолимая сила тянула его к земле; Хотелось лечь на камни и, наконец, отдохнуть. Уснуть. Забыться и не видеть, не слышать, не знать…

– Помоги мне найти козлоногого, – прохрипел киммериец, падая на колени. Не было сил стоять… Но возможно, бог понял ЭТО как проявление покорности, как жест преклонения.

– Хорошо. Ты будешь знать, где он. Этот неблагодарный раб решил спрятаться!.. От меня! – в пещере раздался хохот, и сверху посыпались небольшие камни.

И уже теряя сознание, Конан услышал:

– Он должен умереть на этом алтаре! На сей раз он сам будет жертвой…

7

Ничто, казалось, в этот вечер не сулило беды. На Шадизар опускалась благословенная ночь. Еще один суетливый знойный день канул в лету. Благостный сон надвигался на землю – спокойный и глубокий. Спит, сладко причмокивая, толстый купец в объятиях любимой жены, устало раскинулся ремесленник, наскоро насладившись жилистым телом немолодой супруги, сопит во сне хлебопашец, богатырски храпит воин, хлебнувший доброго вина. Спит трудовой и послушный закону народ славного города. Не слышит тяжкой поступи надвигающейся беды.

А если бы и услышал? Разве сумел бы ее остановить? Ведь были и те, кто услышал. Кто не спал… лихие люди: воры, грабители – слышали.

Проститутки с горячими, измятыми телами не спали – слышали. Солдаты – те, что несли вахту на стенах города – услышали первыми…

Грохот далекого обвала… Тяжелые удары, будто камнем по камню, только камни эти, должно быть, были не меньше утеса… Громоподобный смех, доносящийся откуда-то из-под самых небес… Приближение ужасной беды.

* * *

Когда Конан с Култаром выбрались из пещеры, на небе сияло солнце. И таким оно показалось ослепительным, таким животворящим после темноты подземелий, что, проехав совсем немного, Конан объявил привал. Остановились на опушке хвойного леса, зеленой шерстью покрывающего небольшую сопку. Пустили пастись изголодавшихся в пещере лошадей. Сами не спеша закусили, затем со вздохом облегчения растянулись на траве.

– Кто это был, в пещере?

Култар никак не мог подавить нервную дрожь. Руки, чтобы трясущиеся ладони его не выдали, пришлось закинуть за голову.

Конан промолчал. Казалось, он заснул, подставив лицо солнцу.

– Я помню только ужас… – продолжал солдат. – А когда очнулся – ты нес меня, как мешок с мукой.

– Хочешь совет? – Конан говорил сонным голосом, не открывая глаз. – Поезжай в Аквилонию, наймись там в охрану и забудь о том, что ты видел.

– Почему именно в Аквилонию?

– Хорошая страна… – Конан замолк, и вскоре дыхание его стало спокойным и ровным.

Ужаснувшись, как может этот гигант спать после всего пережитого, Култар закрыл глаза и долго лежал, пытаясь вспомнить жуткий облик подземного царя. Но образ почему-то исчезал, расплывался, дрожал, как отражение в пруду. В конце концов, заснул и Култар.

Следующие несколько дней Конан был хмур и молчалив. Он почти не давал отдыха лошадям. Култар ни о чем не спрашивал, хотя множество вопросов вертелось у него на языке. Они скакали к Шадизару. Торопились так, будто от этого зависела судьба мира.

Вскоре им стали встречаться беженцы. Вначале отдельные семьи, затем небольшие караваны. Шадизар разрушен! Бегите, если можете! Другие говорили, что разрушены только стены и некоторые дворцы, в том числе дворец князя-работорговца. Сам князь убит – раздавлен огромными лапами чудовища…

Те, кто был расположен поговорить, подробно рассказывали о нападении на город невероятной величины монстра, сходного видом с человеком, с женщиной… Она, шутя, сокрушила городские стены и, сея смерть и разрушение, двинулась по улицам города, явно направляясь к центру. На ее чудовищной голове, держась за рога, сидел странного вида человек или, скорее, сатир и указывал направление, отдавал приказы…

Кто-то рассказал, что сатир будто бы предъявил требования самому правителю города, а также всем богатым купцам и вельможам.

Никто не мог толком рассказать, чего же требовал козлоногий. Одни говорили – власти над городом, другие – богатств. Все должны отдать три четверти своих богатств – принести их во дворец, где он решит поселиться… Кто-то утверждал, что сатир затребовал тридцать самых красивых девушек города для плотских утех, кто-то спорил – не тридцать, а триста! А, кроме того, население обязано было кормить его огромную жену, которой ежедневно требовалось несколько быков или десятка два баранов.

– Где же войско? – спрашивал Конан.

– Наемники разбежались, как только увидели гигантскую рогатую женщину, прочие пытались обстреливать ее из луков, но были тут же растоптаны. Да и не могли стрелы: пробить ее шкуру!..

– Что мы будем делать в городе? – спрашивал Култар.

– То, что показала мне Книга.

– Надеюсь, она показала, как одолеть это чудовищное создание… – бормотал солдат, не рассчитывая на откровение товарища.

К Шадизару подъехали на закате. Полуразрушенный город медленно погружался во тьму. В нескольких местах тянулись к небу дымные столбы пожаров. Одни здания были разрушены до основания, другие – только до половины. У некоторых были просто сорваны крыши. Люди, кто не успел или не захотел бежать, попрятались в норы – в погреба, в чуланы, в сараи. Зловещая тишина стояла над городом.

Конан и Култар, оставив коней в ближайшей роще, бесшумно пробирались к кварталу ремесленников. Петляя по знакомым улочкам, они, наконец, вышли к хижине Ихарпа,

Горшечник встретил их, приложив палец к губам,

– Тс-с, спит…

– Кто именно?

– Оба! Дриану стало гораздо лучше. Жена его каждый вечер укачивает… А я сижу тут, в соседней комнате…

Конан снял плащ, отстегнул пояс с мечом и присел на шаткую скамью,

– Что творится в городе? Беженцы рассказывали разные ужасы…

Ихарп принес вина и хлеба, жестом пригласил, к столу Култара.

– Появилась чудовищная баба. На голове у нее сидит сатир и показывает, что и где разрушить. Стрелы ее не берут, а в него попасть не могут – слишком высоко. Поразвалила она тут кучу дворцов… Да и ладно! Нас-то простых, не трогает!

– Тронет и вас, если её не остановить! – Конан мрачно глянул на рассказчика…

– Само собой! Доберется и до нас. Так вот. Они требуют… много чего. И денег, и баб побольше, и чтобы власть…

– Знаю. Слышал.

– Ну и… все. Пока сидим, ждем, что будет.

Култар выпил вина, зажмурился, скривился и пробормотал:

– Что будем делать, командир?

– Спать, – бросил Конан.

Ихарп засуетился и принес охапку старых драных одеял, расстелил их на полу у стены.

Наутро город казался все таким же безлюдным. Редкие прохожие торопливо перебегали от дома к дому. Конан и Култар, не прячась, но и не особенно высовываясь, направились к центру. Многие дома казались покинутыми, многие были разрушены.

– Вон она! – воскликнул Култар, указывая на восток.

В свете солнечных лучей, выше самого высокого дворцового шпиля, стояла уродливая волосатая женщина. Прищурившись и заслонившись рукой от солнца, Конан разглядел на ее голове маленькое вертлявое существо с козлиными ногами.

– Мы действительно нашли ее в Шадизаре, – пробормотал Конан, – как и говорил Заган.

– Жаль, что он не сказал, как с ней справиться, – прошептал Култар.

– Почему? Он сказал… И Книга показала, в общем, то же… Только сделать это будет непросто.

Огромная женщина нагнулась и подняла что-то с земли. Конан увидел у нее в кулаке вельможу в роскошном одеянии. Ониксия поднесла его к глазам и, казалось, внимательно рассматривала. Вельможа отчаянно жестикулировал, кричал и пытался кланяться.

– Где девушки для моего господина?! – донес ветер хриплый голос женщины. – Где золото, серебро, камни?!

Сатир на ее голове приплясывал от негодования. Затем резко махнул рукой и что-то крикнул. Ониксия медленно поднесла зажатого в кулаке человека к пасти и откусила ему голову. Затем присосалась к обезглавленному телу, как девочка к сладкому леденцу, и долго пила кровь. После тщательно разжевала обескровленную плоть и съела вместе с одеждой.

Конан только крякнул. Прячась в тени домов, двинулся дальше. Култар бормотал что-то неодобрительное, но шел следом. Скоро они подошли достаточно близко, чтобы слышать визгливый голос сатира. Выкрикивая страшные проклятия, он требовал золота и девушек. Срок дал до вечера. Если к ночи у него не будет требуемого, его жена начнет разрушать город!

Вельможи, робко стоявшие на площади, поклонились и отправились восвояси.

– Ихарп пошел договариваться с оружейниками, – шепнул Конан Култару, хотя и не собирался посвящать солдата в свои планы, полагая, что тот вскоре сбежит.

Однако Култар тенью следовал за киммерийцем, решив, вероятно, что этот начальник будет лучше, нежели покойный Бруккис.

– Оружейники сегодня изготовят большой арбалет, – продолжал Конан. – Вечером мы должны будем отвлечь женщину…

– Вряд ли ее убьешь с первого раза, – протянул Култар, глядя на гигантскую волосатую фигуру.

– А потом, – невозмутимо продолжал Конан, – мы захватим козлоногого и привезем его в пещеру.

Вернувшись в хижину Ихарпа, Конан и Култар пообедали тем, что послали в этот день боги, и выставила на стол жена горшечника. Дриан, хотя и был бледным, выглядел вполне здоровым.

– Жаль, что тебе пришлось понапрасну отдать кровь, – вздохнул Конан. – Я ведь знал, что княжну не спасти… Книга это показывала.

– Ты должен был попробовать, – рассудительно сказал мальчик. – А я теперь буду осторожнее, вызывая демонов.

Пришел Ихарп. Хмурился, пытаясь придать лицу серьезное и таинственное выражение.

– К вечеру все будет сделано. Арбалет отвезут на площадь, завалив бараньими тушами. Стрела будет окована железом и отравлена! Если даже эту бабу не убьют сразу – сдохнет потом!

Конан молча барабанил пальцами по столу.

– Одно плохо… – горшечник замялся. – Никто не соглашается ехать на площадь… Кто-то ведь должен управлять лошадью… и спустить тетиву…

– Нацелиться и выстрелить смогу я, – сказал Култар. – Нужно только переодеться крестьянином.

– Хорошо, – кивнул Конан. – Я буду поблизости и отвлеку ее в нужный момент.

– Арбалет лучше везти не на лошади, а на быках, – добавил Дриан. – Лошадь может испугаться… А быкам – все нипочем! Но им нужен погонщик. Лучше меня не найти!

– Только не забудь убежать после того, как пригонишь быков! А дальше уж наша забота.

К вечеру все было готово. Пара спокойных быков, погоняемых чернокожим мальчиком, неспешно тащила телегу, доверху нагруженную бараньими тушами. Угрюмый крестьянин восточного вида чинно восседал на повозке.

На площади уже стояли вельможи и ожесточенно спорили, обвиняя друг друга в сокрытии части драгоценностей, принесенных в дар козлоногому. Огромная женщина пожирала заранее приготовленную тушу быка. Сатир рассеянно наблюдал, как рабы приносят все новые сундуки с серебром. Повозка, запряженная двумя быками, ни у кого не вызвала удивления. Мальчик-погонщик остановил телегу и неспешно отошел в сторону. Крестьянин отбросил несколько бараньих туш и стал возиться с каким-то механизмом, установленным на телеге…

И тут Ониксия увидела острие стрелы, направленной ей в сердце. Козлоногий, также почувствовав неладное, что-то закричал, указывая на Култара. Вельможи, ничего не поняв, на всякий случай бросились врассыпную. Конан с обнаженным мечом зашел со спины женщины-чудовища, приготовившись к атаке.

Все это произошло в одно мгновение. В следующий момент Култар ударом меча перерубил веревку, удерживающую тетиву арбалета, и огромная, как оглобля, стрела устремилась к сердцу женщины. Но Ониксия как раз нагнулась, протягивая чудовищную руку к повозке, и стрела всего лишь оцарапала ей плечо. Оставалась надежда на яд, но когда еще он подействует…

Конан со всего маху рубанул по сухожилию женщины – чуть выше пятки. Ониксия взревела и обернулась. У Култара появилась возможность унести ноги, что он и сделал незамедлительно.

Из развалин соседнего здания по команде Ихарпа (хотя нужды в команде и не было) выбежали лучники и осыпали женщину тучей стрел. Наконечники также были отравлены, и хотя большинство стрел отскочили, как от камня, все же некоторые смогли слегка оцарапать шкуру чудовища.

Конан в этот момент уворачивался от огромных ступней – женщина-монстр старалась раздавить одного из своих бывших охранников, даже не вспомнив, что когда-то смотрела на него с восхищением! И вдруг… Козлоногий не смог удержаться на голове жены, сорвался и грохнулся наземь.

Увидев распростертое тело повелителя, женщина застонала, горестно воздев руки; потом, опустившись на колено, осторожно тронула колдуна пальцем. Не обращая больше внимания ни на Конана, ни на текущую из раны кровь, Ониксия рыдала над телом козлоногого.

Стрелки в смущении опустили луки. Женщина вдруг зашаталась, тяжело оперлась рукой о землю, медленно обвела, площадь помутневшим взором и опустилась рядом с телом возлюбленного. Из последних сил свернулась она клубком, как собака возле умершего хозяина, и закрыла глаза. Некоторое время она еще дышала – тяжело, с надсадой и хрипами, а затем грудь ее застыла, и огромное тело расслабилось.

Дриан плакал, наблюдая, как умирает огромная женщина рядом с телом любимого. Култар – и тот тайком вытер глаза. Даже Конан чувствовал странное смущение, словно он сделал что-то такое, чего делать не стоило бы… И только вельможи гомонили, второпях разбирая свои сокровища.

* * *

– Значит, бог-демон так и не получил свою жертву, – подвел итог Дриан.

Мгновением раньше Конан подробно рассказал историю похода в жертвенную пещеру и встречи с Заганом.

– Не получил… И мы не знаем, что теперь может случиться, – Конан хмуро посмотрел на жену горшечника, которая опять принесла то же прокисшее вино.

– Может, надо… – начал Ихарп, – опять съездить к Эскилампу? Уж он-то знает, что к чему… Что-нибудь посоветует…

– Я ему все расскажу, – перебил Дриан. – Если дело серьезное, он сам приедет!

Култар посыпал хлеб солью, собрался с духом и залпом выпил кружку вина.

– Что дело серьезное, – просипел он, перекосившись, – мы и так знаем… Этот древний бог, не получив жертву, начнет мстить.

Раздался далекий удар грома. За ним второй.

– С гор, наверное, идет гроза, – обронил Ихарп и вдруг испуганно уставился на Конана. В комнате повисла тишина.

– Это просто гроза! – Конан поморщился.

Дриан выскочил на улицу и вернулся обеспокоенный.

– Молнии бьют непрерывно!

Култар налил еще вина. Как истинный наемник, он не мог воздерживаться, когда на столе стоял целый кувшин. Все хмуро проследили за процессом наполнения кружки. Отчетливо слышалось характерное бульканье.

Ихарп откашлялся.

– В это время грозы не так уж часты… И они никогда не приходят со стороны гор…

– Не будем умирать раньше времени! – Конан хотел было тоже налить вина, но вовремя вспомнил перекошенную физиономию Култара.

– Ну а хранитель книги? Как его? Ниаматар? – горшечник с надеждой смотрел то на Конана, то на свою жену. – Может, он подсобит, если что?..

Киммериец пожал широченными плечами.

– Ты ведь все сделал, как было надо? – не унимался Ихарп.

– Книга показала, что если не убить козлоногого, он захватит мир… Наделает целую армию женщин-монстров. Мир мы спасли. А до нас богам вряд ли есть дело!

Култар с готовностью кивнул.

– Богам главное – равновесие. А не жизни нескольких человек…

Ихарп с уважением посмотрел на южанина, изрекающего такие мудрые слова.

– Так мне говорил на родине один старый мудрый человек, – пояснил Култар, наливая еще вина.

Дриан снова выскочил за дверь. Грохотало непрерывно. Вернувшись, мальчик внимательно посмотрел на Конана и тихо сказал:

– Гроза приближается.